…Если бы кто-то сейчас вошел в чертог, где находились мы с сестрой… Перед глазами случайного свидетеля пролетала бы жизнь княжеств и королевств, людей и богов… Его собственная жизнь вертелась бы перед ним, как веретено в руках умелой пряхи. Веретено…
Серебрящиеся в кромешно-синей темноте нити, тихий стрекот веретена, похожий на какой-то, напев, древний, как мир. Молочно-белые руки, которые держат веретено, на которое наматывается нить, светятся призрачным светом. Зарево от нитей и рук отражается на лице пряхи, волосы и плащ стелятся по несуществующему ветру, глаза закрыты, лицо испугано и сосредоточено....
…Внезапно ветер усиливается и становится реальным, пряха открывает глаза, полные отчаяния и что-то кричит… Но голос пропадает где-то за гранью тьмы… Царевна Нави пошатывается, но удерживается на ногах. Пытается отмахнуться от чего-то… Макошь замерла на краю тьмы и вскинула руки… Но внутрь попасть не может. Мара бледнеет… И проявляется истинная Царевна Нави… Длинные темные волосы, перевитые серебряными нитями, плещутся по ураганному ветру; венец из черненого серебра обручем охватывает голову; длинная, в пол, черная рубаха, расшитая по подолу и манжетам серебряными символами Нави, тяжелыми складками лежит на хрупкой девичьей фигуре, словно презирая все законы мироздания, не развеваясь по ветру; взгляд богини становится злым и колючим; глаза мечут молнии; веретено в руках кажется очень серьезным оружием… Взмах руки пряхи и ураган стихает… Сворачивается у ее ног клубком, как будто котенок нашкодивший к хозяйке ластится. Мокошь облегченно переводит дыхание. Еще миг и…
...Завертелось колесо... постукивает прялка, мерно, гулко. Убыстряется, ни стука, гул стоит. На с виду обычное веретенце с нитями наматывается серебристая нить, звонкая, словно ветер, тоньше шелка. Ровно ложится, виток за витком. Вот уж почти и не видно прежней нити.
…Остановилась пряха, резко, без звука. Враз ушел и ветер несуществующий, и свет. Устала пряха, ссутулилась, усталость на лице непомерная, такая, что глаз не разомкнуть. И только мягкий слабый свет веретена, слабый совсем, почти не заметный: то там блеснет серебром нитка, то здесь…
…В изнеможении падает на пол, едва успев отдать веретено сестре. Она только молча его приняла, но вынуждена была положить его рядом с лежащей на полу Марой. Потому, что лишив пряху сил, ураган принялся за свое опять. Мокошь развела руки в стороны… Истинный лик богини проявился и тут… Длинные светлые волосы ложатся тяжелыми косами на плечи; светло-серая рубаха, расшитая символами жизни едва достигает колена. Ниже – серые же порты и сапожки светло-коричневой кожи. В руках серп, с которого стекают потоки света... Ветер на миг застыл и воронкой полетел к серпу… Богиня взмахнула рукой, в которой было зажато оружие, и ветер ушел…
…Бережно взяла веретено с намотанной нитью. Движение рукой, будто стерла что-то резким движением раскрытой ладони. Ветром дунуло, словно наотмашь ударило. Раскинулась ковром перед ней картина чудесная, из тысяч нитей сотканная, всеми цветами переливающаяся и живая будто, движется, меняется, переплетаются, меняются местами нити, не углядеть. Подбросила веретенце с серебристой ниткой в воздух, повисло оно там, словно держит кто, разматывается медленно, стелется нить по воздуху.
Взяла бережно нить, и смело в канву вплетать начала. Мечутся руки, ловкие пальцы узор создают серебром. Здесь запутают, тут сплетут, а тут и вовсе узелок наметят. А полотно все движется, все меняется. Быстрей пальцам работать приходится. Но все, кончилась нить, исчезла, словно и не было ее, став единым целым с полотном. Усталый хлопок в ладоши - исчезло полотно. Обессилено осела Мокошь на пол, будто подкосило что. И только тихий шепот: "все"…