В бункере было прохладно и сыро. В узких коридорах по бетонному полу изредка пробегали жирные серые крысы в поисках пищи. С поверхности доносились глухие взрывы снарядов и стрекот пулеметов. Всякий раз, когда снаряд ударял неподалеку от бункера, гирлянды ламп в подземных коммуникациях и комнатах начинали зловеще мерцать, оставляя на скользких холодных стенах причудливые тени. Радист Зюссер сидел в своем небольшом кабинете, уставленном полками с архивами и журналами. На изрезанном столе томилась рация и документы, в полупустой фляжке ждали фельдфебеля Шанайдера французские виски. Зюссер сидел на стуле и с чувством бесконечной гордости и сентиментальной ностальгии смотрел на подпаленное в двух местах и простреленное в правом углу фашистское красно-черное знамя. Какой букет чувств, эмоций, воспоминаний вызывало у него это полотно. Красная кровь, пролитая за родную землю, свернувшуюся в черный солнечный крест на белом, чистом фоне благих намерений и целей, искренних чувств и безграничной любви. Так мотивировал он сию комбинацию цветов и символов на хлопковой простыне. Таким он видел смысл все этой войны.
Неожиданно раздался звонок телефона. Зюссер испугался неожиданного шума и отвлекся от глубоких рассуждений. На другом конце провода висел тот самый фельдфебель Шнайдер.
- Кончился Шнапс! Возьмите закуску и мигом к Марии! – звучала шифровка Шнайдера, что значило «Мы сдаем позиции! Бери документы и прикажи минировать коридоры и комнаты, скоро здесь будут русские»
- Фрид, - начал Зюссер без шифровки, - ты когда-нибудь задумывался над нашим флагом?
- Нет! Поросенок стынет!
- Так слушай… - перебил его радист и поведал солдату о своих наблюдениях. Не успел он закончить, как услышал близкую автоматную очередь в трубке, крик Фридриха и не ясную русскую речь.
«Это был его последний звонок» - подумал Зюссер и уселся на полу. В бункер кто-то с шумом ворвался, слышны были крики и свист патронов винтовки Мосина. С каждой секундой голоса были все ближе и ближе. Радист выключил рацию и стал думать о своем последнем звонке. Еще секунда и здание бункера содрогнулось от взрыва снаряда. Зюссер слышал последние крики своих товарищей, стук сапог по бетонному полу… все это было так близко и все это неумолимо спешило к нему.
Ворвавшийся русский солдат выпустил автоматную очередь в Зюссера. Кровь его залила висящий на стене подпаленный флаг, изрезанный ножом стол и рацию. Низкорослый офицер забрал документы и архивы, а комнату приказал сжечь.
Полыхая в беспощадном огне, залитый кровью фашистский флаг уносил с собой слепые, наивные убеждения последнего звонка.