Никогда бы не поверил, что превратить юношу в мужчину, может одно слово. Однако.
Мне было лет 19. Начитавшись детективов, я записался в оперативный комсомольский патруль. Функции у патруля были такие же, как у дружинников, но немножко шире. Основная работа нашего патруля состояла в борьбе с уличной проституцией, которой, впрочем, в Советском Союзе не было. То есть, проститутки были, а проституции не было…
В группе было нас четверо. Трое комсомольцев и огромный милиционер. Мы помогали ему в выслеживании, и быстренько исполняли роль «штатных» понятых.
Не однажды нам приходилось участвовать в задержании проституток, наркоманов и бомжей.
Работа в оперативном отряде делала нас циниками и женоненавистниками. Мы видели изнанку жизни. Обычный гражданин, как правило, не замечает, что на улице полно бандитов, карманников и тому подобной публики.
Когда мне, еще до работы в оперотряде, говорили, что проститутки собираются у Почтамта и Метро «Крещатик», я очень удивлялся, ведь, когда идешь мимо Почтамта или Метро, ничего не видишь… Люди, как люди. Суета. На самом деле, там шла своя жуткая черная жизнь…
Однажды в участок зашел парень, и представился иностранным студентом из Польши.
Он сказал, что у него украли документы и деньги. 1800 злотых. Мент объяснил нам, что это очень неприятный случай: хоть он и поляк, однако все равно иностранец, и в 12 ночи он заявит в свое Посольство, что его обокрали. Это – скандал. Делом займется МИД, МВД…
Нас и дружинников проинструктировали, и мы пошли искать.
Поляк сказал, что он приехал вчера и познакомился с двумя паненками в холле гостиницы. Вместе они пошли на берег Лыбидя. Там оказалось, что поляк любит обеих. Как говорится: «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь»…
Когда он, разомлевший от нахлынувших высоких чувств, задремал на берегу, паненки ушли, прихватив пиджачок, на котором совершалось таинство любви... Ну, прохладно же голой попой на траве...
Мы увидели девушку, сидевшую на скамеечке в состоянии гроги, подошли к ней, и попросили предъявить документы. То, что она нам показала в ответ на невинную просьбу, я не расскажу. Это не эстетично.
Мы вызвали милицию и поляка для опознания. Через минутку они приехали.
Здоровенный мент подошел к даме и сказал, словно, обрадовавшись: "А, Райка! Украла документы у поляка?! Пошли! Разберемся"!
Райка, малюсенькая, худенькая, в неопределимом возрасте, одетая в выцветший, перекошенный вигоневый свитерок и грязную короткую юбочку, с ногами и руками в грязных разводах, закричала истерически: "Никуда я не пойду"!
Такими грязными, как Райка, не бывают даже сельские дети, играющие в пыли. Грязь на ней была многослойной…
Мент подошел к ней, схватил ее за жиденькие волосики, и с силой толкнул в сторону участка... Райка, и так не державшая равновесия, пролетела несколько метров и упала, ободрав себе локти и ноги. Она притихла и только всхлипывала и шмыгала носом, из которого шла кровь.
И в это время поляк!
Встаньте! Читатель! Встаньте!
Это надо слушать стоя!
В это время поляк заорал на мента: "Не можна так с паненкой! Не сметь бить! Паненка»!
Мент спокойно и важно ему ответил: "Не паненка, а проститутка, по-нашему"...
По дороге в участок мент объяснил мне, что теперь он спокоен: поляк связался с женщинами легкого поведения, и поэтому милиции есть, чем объяснить случившееся с ним. Теперь скандала не будет. Но паспорт желательно найти. А уже завтра на этого поляка пойдет представление на отчисление его из Института…
В участке Райку посадили на стульчик, и мент спросил
-Где документы поляка?
-Не знаю, - истерично закричала Райка, - не скажу ничего!
Мент подошел к ней, и огромной ладонью сильно ударил Райку в ухо под крик поляка: «Не сметь бить! Мне не надо паспорт!».
Маленькая Райка, похожая на навозного червячка, улетела в угол пустой комнаты. Мент поднял ее, как мешок, и опять спросил:
-Где его паспорт?
-Майка взяла, - заговорила Райка, - она надела пиджак и пошла на Воровского 26, там, где Вовка с лилипуткой живут на чердаке…
Поляк плакал.
Мы, оперативники рванули на Воровского, и через полчаса привели в участок еще одну такую же красавицу…
В пиджаке все было на месте: и паспорт, и деньги…
Выяснилось, что девушки не крали пиджак. Просто было прохладно, и Майка накинула его на плечи…
Возвратив документы, пиджак и деньги поляку, мент отпустил и девушек. Но пока оформлялись все формальности, поляк ходил нервно по участку, приставая ко всем, кого видел:
-Не можно! Паненка! Не можно бить! Паненка!
Я пришел домой, и принял ванну, насыпав в нее порошок для стирки белья. Я хотел, чтобы с меня слезла шкура! Я не мог отмыться…
Но душа моя стала чище и нежнее. Женщина есть паненка. Сообразил я. Так и живу.