Куда уходят медведи. Книга первая По тропам заросшим мхом

Куда уходят медведи












художественное произведение-сказка

Писано лесным славянином, чье имя:

Ёж «Медвежий След» Говорящий с Лесом и Слушающий его шепот



Во имя Богов, Духов и Матушки Природы












Книга Первая

По тропам, заросшим мхом…











 Книга переписана со славяно-русского на обычный современный русский язык, дабы многим нынешним людям, подзабывшим свою родную речь, было легче читать. Местами сохранен колорит старинной эпохи, но внимательный читатель может заметить совершенно неумелые обороты речи с использованием времени, как «минута», «час» и т.п. Естественно древние славяне не знали о таком. Можно встретить и еще пару неуместных высказываний и слов. Автор просит простить его невежественное владение славяно-русским языком и добавление в его прекрасные ручьи волшебных словес современных оборотов речи, терминов и слов. По сию, в конце книги есть небольшой словарь, где собраны не только важные данные и сведения, но и позабытые древнерусские слова.



Предисловие

 Действие данного рассказа происходит в Сказочной Руси. До христианства еще очень далеко, потому народ живет дивно и припеваючи в мире язычества. Все славяне тогда на Руси жили обособленными племенами, каждое из которых имело ряд своих деревень. Но стоял уже тогда могучий Киев-град, о котором слышали пока лишь сказания, и мало кто там на самом деле был. Вместе со славянами на Руси и приграничных землях живут множество других народов: норды (скандинавы), сарматы, скифы, татары и многие другие. Дальше на западе обитают племена гуннов, кельтов и готов. Все они вместе следуют по тропе своей судьбы иногда переплетаясь друг с другом. Те земли исстари населены сказочными существами, а духи и боги наблюдают за ними и людьми. По соседству живут и Северные асы и ваны и славянские боги. Жизнь была тогда хоть и чудовищно опасна, но великолепно прекрасна и удивительна. Тогда был расцвет нашей земли. И она играла всевозможными яркими красками своей сказочной жизни.
 В повествовании не соблюдены все исторические данные и могут быть допущены ошибки. Прошу прощения у всех историков древней Руси и этнографов русского народа. Суть этой книги не раскрыть тайны истории, а показать жизнь и дух старинных народов нашей Матушки-Земли. Их жизнь в Природе, а не вне ее, как живет ныне современный человек.
 


 А начинается история наша с обычной деревушки, что стояла на окраине Старградского княжества. То княжество имело столицу свою – большой град Старград. А вокруг града тянулись деревни аж до самой границы с Яровяземскими степями, кои когда-то были под властью других племен, а теперь стали старградскими. Весь север княжества занимали непроходимые Леса, которые тянулись аж до Северных Гор. В одной такой деревушке, что стояла у самой северной границы, рядом с Лесами и жил наш богатырь.



1.Орей

 Рано вставал Орей Горшак на работу в поле. Очень рано. Бывало лишь пропоет кочет багряный в огороде, а Орей уже на ногах. Солнце еще спит за дальними холмами, а он уже запрягает быка или точит косу. Любил он работать, ой как любил. Бывало выходит в поле рано поутру, смотрит как солнце поднимается за окоемом и освещает все вокруг. Пшеничные колосья наливаются янтарным золотом и ослепительно искрят своими волшебными зерновками. Все поле румянится, как свежее яблоко поздним летом. Земля отпускает ночные пары, а те поднимаются и пробуждают пшеницу. Она, как щетина ежика начинает просыпаться после ночи и наливаться жизнью. Чудесны были те моменты. Вот и сейчас Орей вышел из дома, оглядел поле пшеницы и глубоко вздохнул летним прохладным утренним воздухом. Было раннее лето. Уже справили Перунов Камень и посеяли урожай.
 Молодые колоски трепыхались на легком ветерку. Оратай потянулся, позевал, взял в руки вилы, косарь и отправился на бескрайние равнины осматривать, как лесник, свои угодья.

 Стоит рассказать читателю, кто такой этот Орей Горшак. Чтож, это мощного телосложения мужик с аршином в плечах и могучим работяцкими руками. У него были маленькие глаза, конопатый нос, корявый рот без трех передних зубов, оттопыренные в разные стороны ухи и курчавая борода непонятного рыжеватого цвета. Длинные волосы на голове были, как он сам говорил «земельные», то есть похожего на землю цвета. Ходил он постоянно в лаптях на босу ногу, шароварах в заплатках, да в рубахе без кушака. При себе постоянно имел косарь, которым аккуратно срезал колосья пшенки и ячменя для пробы.
 Орей сын Космяты был обычным крестьянином-земледельцем из роду Горшаков. Он жил в деревне вот уже десять лет. Всего ему было двадцать восемь, что считалось уже довольно много. Люди его возраста обычно либо обзаводились постоянной работой собственника, либо покупали свой огород. Но он всю свою жизнь работал на помещика и ничего менять не хотел. Раньше он жил в Старом Бору, но потом услышал о найме рабочих новым толстосумом и переехал сюда, в Ломовую Рощу. Стоит сказать, что Орей в своей жизни ничего не умел делать, кроме как работать в поле да мастерить по хозяйству. Он с детства видел, как его отец ухаживал за пшеницей и всегда хотел делать тоже самое. Вырос он в семье полевых работников до восьмого поколения, как говорил ему отче и был убежден, что это его призвание и ничто другое ему не надо. Была правда у него бабка-знахарка по отцовскому роду, которая что-то иное твердила, пыталась ему свои знания перевить. Но уж больно рано умерла. Слух ходил, что сглазил ее кто-то. Да так сглазил, что она сама спасти то себя не смогла.
 И так он всю жизнь работал. И надо сказать, работал очень хорошо. Горшак был вообще работящий человек. Он любил труд. С утра до вечера он не разгибал спины за вилами или косой, иногда ремонтируя утварь да инструмент. В деревне его уважали за это. Правда не всего его любили и всегда говорили, что фамилия его оправдана, потому что он был такой же простой и наивный, как горшак; всем верил и доверял. Оттого часто попадался на обманы да уловки всякие.
 Он не ездил в другие деревни, не ходил на охоту и даже не имел своего оружия. Был где-то его старый топор, да и пропал бесследно. Особенно его уважал помещик, Мень. Мень был жадным и тщедушным человеком, но Орея ценил и платил ему исправно, а тот в свою очередь, денег не тратил, а все копил, не знамо на что, чем тоже вызывал неудовольствие у знакомых. Дом пахаря стоял на отшибе, ближе всех к полю. Был это маленький смугленький домик, сделанный, правда, на совесть, но без особой красоты. Простецкий дом с одной комнатой, где были две кровати, стол, да печь. Орею этого более чем хватало, потому что его настоящим домом был простор, поле. В особо жаркие летние дни он даже оставался ночевать на сеновале.
 Был Горшак женат уже семь лет, но жену свою не любил, да и она его не любила, а женился на ней потому, что было необходимо, так было легче дом построить. Детей у них не было и заводить их не собирались. Женушка его работала в огороде и не имела ничего против того, что мужа не было целыми днями и даже ночами. Поговаривали, что она гуляла со многими молодыми и Орей это знал, но опять же не имел ничего против, потому что ему было все равно. Главное для него, чтобы коса была заточена, да вилы под рукой, бескрайнее русское поле, да кружка кваса после работы. Вот таков был наш Орей сын Космяты .


2.НезванньIй гость
 
 Было около полудня, когда вспахал Горшак три полных полосы и засеял их поздней арожью.
 Поздняя арожь - это такая необычная зерновка, что сеют ранним летом и только в чернявой земле. Потом из нее пекут хлеба, лепешки, а самое главное аржиный квас - самый ядреный напиток, который только может быть в этих землях. Благодаря позднем посеву арожь собирает всю самую силу земли и Ярила больше всего любит ее, потому и дает столь богатый и питательный вкус. Хлеба из арожи оказывают сильное оздоровительное действо, обладая приятным теплым ароматом, а аржиная бражка или квас вселяют просто богатырскую силу и смелость. Поговаривают, что лишь с помощью этого напитка разбила дружина княза Ярова Гнедого отряд загорных хочек, что напали на здешние места пять зим назад. Орей знал все это и по простоте своей душевной верил, оттого и засеивал пол поля этой арожью.
 Солнце сильно пекло голову, волосы начали спадать, груженные водой, а на лоб заливался пот. Горшак притормозил коня, отложил плуг и посмотрел на небо. Оно было голубочисто и безоблачно. Светило ярко ослепляло глаза. Вдалеке плыли непонятные клубы черных туч, но они были слишком далеко, чтобы обращать на них внимание. Солнце было прямо над Ореем.
- Ну вот и полдень! - подумал пахарь и решил пойти передохнуть в избу. – Беги, Нюрка, порезвись пока. – сказал он своей резвой кобыле и распряг ее.
 Та довольно фыркнула и помчалась через все поле к ручью, что был у самого его конца и впадал в мелкую речушку. Горшак всю жизнь ладил с лошадьми, да и они с ним. Он всегда хорошо кормил их, часто отпускал бегать, никогда не перегружал, а главное разговаривал с ними, как с людьми.
 Бывало придет в стойло, осмотрит каждую ( всего у него было три лошади, но самая любимая была именно Нюрка ), потреплет по гриве и скажет.
- Ну что, Нюрочка? Нелегко тебе небось? Овса еще хочешь? Кушай, кушай, тебе сил много надо, чтобы работать хорошо.
 Разговаривал он с ними обо всем подряд, что в голову первое придет. Лошади фыркали, хрустели овсом и довольно кивали, как будто понимая его. Они доверяли ему и всегда его слушались. Поэтому отпуская Нюрку в поле, он знал, что она вернется, как только он ее позовет.
 Лошадь быстро убежала к ручью испить прохладной чистой водицы, а Орей, оставив плуг, пошел к себе в избу.

 Жена его тем временем приготовила ржаной квас и накрыла на стол. Лишь подойдя к своей избе, Орей услышал ароматный запах душистого кваса. Он все же считал, что жена его Ветрана не умеет готовить настоящий мужицкий квас, каким когда-то поила его бабка, но после долгой работы, когда пот стекает с тебя третьей рекой, даже такой обычный квас покажется упоительным медом. Горшак зашел в жаркую и душную избу и сразу почувствовал себя неуютно. Не любил он тесных и душных помещений, любил простор и волю, а тут у него сразу сжало в груди и стало трудно дышать.
- Распахни ты окна, в конце концов! Дышать нечем ,- засетовал он на жену.
- Да распахнула уж, аль не видишь. Жаркое лето, однако, хоть избу раздевай.
Орей недовольно крякнул, стянул с себя мокрую рубаху и уселся на лавку.
- Не уж то квас сделала?
- А то, для тебя родимого, на вот испей ,- заласкавила Ветрана и поставила на стол кувшин с квасом.
Горшак сперва понюхал, как он всегда обычно делал, прежде чем что-то пить или есть, а затем налил себе кружку. Та начала медленно протекать, что вызвало большое недовольство.
- Опять ты кружку не замочила! Говорил же, что она течь дает, надобы в воде ее все время держать
- Да забыла, бестолковая, не горюй, пей быстрее, а то весь выльется ,- заторопилась жена, быстро вытирая мучные руки о сарафан.
Орей залпом выпил и только тогда ему полегчало. Он решил немного отдохнуть и растянувшись на скамье принялся наблюдать за своей нерадивой Ветраной. А та в свою очередь возилась у печки с тестом.
- Не уж то пироги печешь? А, Ветран?
- Их, родимых, хочу порадовать тебя сегодня вечерком.
- А с чем, коль не секрет?
- Известно с чем, - сказала хозяйка, нервно посасывая обоженный палец, - с мясом, да капустой – любимые твои.
- Правда ,-довольно протянул Горшак, закрывая глаза и представляя, как будет кушать на ужин его любимые пирожки.
- Потерпи муженек, щас уж обед будет, а вот пирожки к вечеру поспеют.
 Было приятно наблюдать за вертлявым задом Ветраны и Орей довольно улыбаясь преследовал его взглядом, пока его женушка хлопоча ходила от печки к столу, где было разложено тесто.
 Но поймав себя на мысли, что работа еще не закончена, он отвлекся от столь приятного занятия, одел рубаху и вышел из избы. Выйдя он внезапно замер, увидев, что к дому подходит знакомая длинная фигура.
- Здорово пахарь! – заорала гнусным голосом издалека эта фигура
- Буслай, ты ли это? – оживился Орей,- сколько лет, сколько зим!
- Да я это, я – сказал человек, подойдя к крыльцу.
 Горшак мигом подбежал и сжал Буслая в своих богатырских объятиях.
Этот Буслай был давним его другом. Он жил в соседней деревни и частенько наведывался в гости. Когда-то давно они вместе в далекий Киев-град ездили.
 На вид он был выше Орея на целую голову, чем очень гордился и похвалялся. Он был вообще самым высоким в пяти деревнях в округе. Но худ был неимоверно. Бывало бабы старые пугались и сравнивали его с Кощеем, хватались за обереги и плевались через плечо. Да, он действительно был очень худой, хотя ел ничуть не меньше Орея. Буслай так же, как и он работал в поле, но в отличие от Горшака, работу свою не любил. Ему бы все по горланить да с девками поплясать. Любил он шумные компании и веселые вечерки. А особенно выпить и подраться любил. Бывало, как токмо у кого невесту замуж отдают, поминки чьи-нибудь, аль просто праздник – Буслай тут как тут. Притащит свою дудочку-свирельку и давай играть! А как выпьет, так и кулаки развязывает и собирает всех на потешные кулацкие бои. Кулачник он и впрямь был хорош, вот токмо заканчивалось все настоящей дракой, не пригоже казалось многим, что Буслай то всех одолевает – худой такой, долговязый, а всех на траву кладет с первых ударов. Но к утру все уже мирились и снова собирались на следующий праздник.
 - Ну чаго стоишь, проходи в избу ,- радостно заговорил Орей.
- Да я, это…проездом, - замялся Буслай, - невольно указывая в сторону от себя.
 Горшак посмотрел и увидел, что рядом с его другом стояла небольшая овца. Она была упитанная и давно не стриженная. Он почесал затылок и сказал.
- Эка, ты. Не уж то деньжат на овцу скопил?
- Нету, барин мой велел, в соседнее село смотаться и купить ему хорошую овцу, да назад привести. Зачем ему знать не знаю, но, главное, не побоялся денег мне доверить. Я то вначале хотел все пропить, ты ж меня знаешь, а потом гляжу думаю, не, на какой хрен мне нужны проблемы летом.
- Овца дело хорошее, надобы и отметить, - довольно протянул Орей, поглаживая свой живот.
На лице Буслая тут же заиграла сияющая улыбка и обнажилась огромная дырища в зубах.
- Эх, дружище, ты всегда понимал меня!
Он привязал овцу к колышку около дома и отправился в избу.
 
 



3. Гнев Перуна

 А в избе уже был накрыт стол. Сметанка, оладушки, кувшинчик кваса, хлеб свежий ржаной, яички, лучок, свежая репка. Увидев все это изобилие у Буслая раздвинулся рот на казалось бы невозможную величину. Он давно уже не ел таких вкусностей. Тем временем, жена Орея, все стоявшая у печки, оглянулась и сразу помрачнела, увидев друга своего мужа.
- Добрый день, Буслай Мстиславович! – пытаясь сохранять гостеприимство приветствовала Ветрана.
- Э, Ветранка, красива-девка! Все еще живешь с этим работягой? Давно бы ко мне пошла жить, того глядишь бы и повеселела! – заржал Буслай.
 Мужики враз засмеялись, а Ветрана, обидевшись, повернулась обратно к печке. Она, страх как не любила этого Буслая. Он постоянно шутил над ней, напивался вместе с мужем, горланил всю ночь и приставал к ней по пьяни, когда муж уже спал. Если приходил Мстиславич – жди беды, так у неё повелось. Или лавку сломает, или окно разобьет, или с Ореем подерется. В общем, озорник, каких мало, был этот муженькин друг.
 Хозяйка подала на стол последние оладушки, налила мужичкам по кружке кваса и удалилась к себе за занавеску, дабы не мешать им и не схлопотать от Буслая очередной шутки.
 Друзья уселись за стол. Орей принялся сперва за репку, а друг его за оладушки. Он макал их в душистую сметану и тут же опускал себе в рот. Довольно пожевывая, он попивал квас и вытирал свои большие усы от квасной пены. Так слово за слово, кружка за кружкой они разговорились.
 - Вот я и говорю, продай мол мне овцу за пять монет, а торговец, жлоб окаянный, говорит, мол, не хрена я тебе не продам…
- Ты значит все же его уговорил, пройдоха?
- Ну ты же меня знаешь ,- и Буслай довольно засмеялся ,- Слушай скучно на квасе сидеть, может чего добавишь а?
 И он хитро подмигнул, лукаво прищурив другой глаз. Орей понял его прямой намек, но больно не оживился, помялся и тихо сказал.
- Да Ветрана последний кувшин спрятала. Говорит в конце недели даст, когда поработаю.
- Эх, упырь ее бабку! – раздосадовался Буслай и потом опять хитро прибавил ,- а может найдем?
- Да я пытался, так она знаешь какая баба то хитрая ,- как бы оправдываясь сказал Горшак ,- я избу строил и то всех мест ее тайных не знаю.
Его друг весело улыбнулся, допил свою кружку и встал со скамьи.
- Со мной не пропадешь ,- сказал он. Эти слова он всегда говорил Орею, когда сговаривал его на какое-нибудь плутовское дело, а раньше таких дел у них было предостаточно.
 Так к примеру, однажды, еще в далекой молодости, когда им обоим было лет по двадцать, решили они наведаться к княжеским дочкам в палаты. Тогда они были в Великом Киеве-Граде и решили не упускать такой шанс, ведь слухи о красоте молоденьких девиц ходили в далекие земли. Придумал такой план конечно же окаянный Буслай. Орей сначала было не хотел идти, но после бочонка медовухи уже первым ночью лез в окно княжеского терема. Через горницу проникли друзья и в покои красавиц-дочурок, да вот няньку то их и не заметили, а та сидела у лучины за пряжей и прямо таки караулила покой девиц. Как увидит в темноте две здоровенные фигуры, как заорет: «Упыри! Упыри! Спасайся кто может!». Мало того что она самих мужиков то до смерти напугала, так она еще схватила рожён и двинула Буслаю прямо в зубы. Метилась то в грудь, да вот промахнулась. Бежали друзья из Киева очень долго и очень быстро. Все чудилось им, что все войско киевское во главе с князем Яровом Гнедым за ними гонится. С тех пор и дырка у Буслая в зубах и в Град Великий они больше ни ногой.
 Итак, они дружно принялись обыскивать всю избу, в поисках кувшина с брагой. Ветрана довольно похрапывала за занавеской в своей каморке, даже не подозревая, что мужики вовсю ищут ее тайник. Сначала осторожно перевернули все блюдца, миски, осмотрели шкаф, под лавками. Буслай по пояс залез в печку, но ничего не нашел, зато вылез оттуда чумазый, как черт. Орей даже отпер большой ржавый сундук на чердаке, но и там не было кувшина. На удивление и голбец оказался пустой. Наконец, упарившись, они сели на лавку и досуха осушили последние кружки кваса.
- Негде нету ,- разочарованно произнес Горшак.
- Должна быть ,- полный уверенности найти брагу, заявил Буслай.
И тут его разбойничий взор упал на пол, и он тут же спросил
- Под половицей смотрел? – решительно спросил он
- Нет ,- с новой надеждой в голосе промямлил Орей.
 Мстиславич принялся легонько постукивать половые доски, ища пустоту и вот в углу ему повезло.
- Нашел ,-чуть было не закричал он, отчего за перегородкой поерзала и заворчала во сне Ветрана.
 Вдвоем они принялись осматривать пол и вскоре нашли щели, потом и не большую веревочку, ловко припрятанную в одной из щелей. Буслай потянул за нее и крышка пола открылась. Под ней оказался небольшой погребок, где был маленький сверточек, пара дорогих женских платков, украшений, кокошников и прочей женской мелочи (все это, как догадался Орей, были подарки многочисленных ухажеров его женушки). Но главное посреди прочего там стоял завернутая в соломенную обертку, закупоренная драгоценная деревянная бутыль браги! У обоих друзей глаза от счастья полезли на лоб. Буслай схватил кувшин и побежал к столу. Горшак закрыл тайник и тоже присоеднился к другу. Откупорив кувшин, Мстиславич разлил по кружкам брагу и с наслаждением вдохнул ее аромат. Это была настоящая аржиная брага, которую Орей делал прошлой осенью из переспелой арожи. Эта брага была ценнейшим напитком во всей деревни. Она поистине давала богатырские силы и омолаживала человека. Выпив первую кружку, Буслай похвально произнес.
- Ну и брага, упырь ее бабку! Как хороша!
- А то, Мать Сыра - Земля дорогая дала силы и крепости ей.
- Ну и ты бражник хороший, ни дать ни взять, умеешь на совесть делать.
 Так и пошло дело. Пили брагу, разговор становился все веселей и развязней. Тем временем день близился к вечеру. Потихоньку начинало темнеть, и хотя было лето, ложились спать в тех местах все равно рано. Тем не менее, друзья спать не хотели и весело разговаривали о жизни. То Орей рассказывал о полевых работах, то его друг поведывал о жизни в других деревнях, часто рассказывая такие небылицы. От которых у пахаря уши сворачивались в трубочку.
- Ко мне тут недавно сам Перун заходил , - заговорил уже пьяный Буслай.
- Да ты чо ? – удивился доверчивый Горшак.
- Да, точно. Говорит, помоги мне брата Дажьбога облапошить, а то он вечно задирается.
- Не может быть?
- Да, точно, я хитрец, каких мало. Вот ему и говорю, нет у тебя такого, что бы мне взамен дать за услугу. А он, проси чего хочешь, все сделаю. Я ему, тогда будешь плясать ты у меня каждый вечер и не дудочке мне играть, а секирой своей во дворе дрова рубить!
- Уж больно грубо. Оскорбил ты батюшку Перуна, - испугался не на шутку Орей.
Буслай встал из за стола и ударил себя кулаком в грудь.
- Да кто он такой, чтоб его бояться? Мне его гнев ни почем. Меня бояться надо, а не его!
- Да ладно, сядь, успокойся, перебрал ты уже, - еще больше испугался верующий пахарь и убрал кувшин с недопитой брагой.
- Не перечь! Слышь Перун! – громко закричал Буслай, - вызываю тебя на Бой!
Перуна дважды звать не пришлось. Тут же последовал оглушительный раскат грома и за окном сверкнули сразу три большие молнии, раскроив небесный свод. Тучи вмиг заполнили темное небо, сделав его по страшному зловещим и хмурым.
 Буслай испуганно сел на лавку и вжал голову в плечи. Хмель пропал бесследно. Из перегородки выбежала перепуганная Ветрана. Она услышала пьяные крики мужьего друга, раскаты грома и жутко перепугалась. Встав посреди комнаты как вкопанная, она уставилась на друзей. Те в свою очередь замерли, как бы прислушиваясь. Пару мгновений все как бы застыло и вокруг царила полная тишина, а потом, словно выждав минутку, с небес обрушился неслыханной силы ливень, сопровождаемый чудовищными ударами грома. Перун со всей силы ударял своей секирой и сыпал множество искр на землю. Не по нраву было ему слушать оскорбленья. Быстро разозлился бог и не думал останавливаться. Дождь барабанил по крыше и тек по стеклам. В доме все отчаянно забегали. Переполох возник как-то сам собой. И только тут Буслай вдруг посмотрел в окно и пришел в ужас: он вспомнил, что барская овца осталась с наружи и тут же помчался вон из избы.
 Выбежав на улицу он кинулся к колышку и с отчаянием увидел порванную веревку. Овца сбежала, испугавшись, видимо, сильного грома. Весь промокший он вернулся в избу с таким видом, что только что встретил упыря.
- Ты что, друже? Что с тобой? – в ужасе спросил Орей.
- Овца. Убежала. Барин меня на кол посадит.
 Пахарь почесал затылок.
- Грома испугалась. Так значит не далеко убежала. Побежали. Найдем!
 Почему то эти слова вселили ту былую уверенность в сердце обидчика богов и он, как бы очнувшись от глубокого сна, громко закричал
- Найдем! – и помчался снова наружу, забыв что там лил беспощадный ливень.
 Горшак наспех накинул рубаху и выбежал следом. Маруся так и осталась стоять посреди комнаты, ничего не понимая. Ей и в голову не пришло, что двое пьяных мужиков побежали под дождь искать потерявшуюся овцу, дабы одному из них барин не отрубил голову или не посадил на кол.
 Выйдя на улицу, он не сразу нашел друга. Тот уже рыскал в окрестностях избы в поисках своей (точнее барской) овцы. Но ее нигде не было. Дождь сурово добивал двух друзей, беспощадно избивая их спины. Одежда на Орее вымокла мгновенно. Он несколько раз обошел весь свой двор, но все было безуспешно. Животное попросту пропало. На таком дожде долго находиться было опасно и неприятно. Это не тот дождь, под которым так хорошо стоять в жаркий летний вечер и восхищаться удивительной Природой. Под таким градом быть почти невозможно и хочется быстрее спрятаться. Пахарь подозвал к себе друга и они спрятались в конюшне.
- Упырь ее бабку! Этой овцы нигде нет! – закричал Буслай, потому что ливень был настолько сильный и так шумно бил о крышу конюшни, что ничего не было слышно.
 Орей молча стоял возле и думал, где же может быть эта злополучная овца. Он предположил многое: она ушла прогуляться в ближайшую избу, ее зарезал сосед-мясник, или же украли разбойники местные. Но все было как то не похоже на правду. И наконец взгляд пахаря упал вдаль. На черный смоляной Лес, покрытой завесой дождя. Сердце его екнуло при одной мысли о том, что животное убежало именно туда. Ведь этот дремучий непроходимый и всегда опасный Лес с детства внушал ему ужас. Он не то что бы боялся его, нет. Он все-таки был взрослым человеком, просто старался никогда не заходить туда просто так. За дровами конечно ходил, но только у самой границы. Уж больно был суеверен он, боялся лесных духов. Боялся потому что почитал и не хотел беспокоить.
 В целом, Орея нельзя было назвать трусливым человеком. Но и храбрецом не назовешь. Просто ему редко приходилось испытывать свою храбрость на прочность. Вся его жизнь была работа, а работа была жизнью. Он редко дрался. Только по пьяни, да и то не сильно. Никогда не учился владеть оружием. Поэтому и не нарывался на рискованные дела. Был тихим, мирным человеком. В меру смелым. Как раз для того, чтобы сходить в столь пугающий его Лес за дровами.
 И вот он смотрел в ту лесную, омытую дождем, мрачную даль и его сердце сжималось при мысли о том, что ему предстоит туда пойти ночью. А овца ушла именно туда. В этом он не сомневался. Его сердце никогда не обманывало его. Правда подсказывало оно ему очень редко, но зато всегда верно.
- Она там! – неуверенной рукой указал он другу на Лес.
- Что? С чего ты взял? – удивился тот.
 Он посмотрел ему в глаза, и Буслай понял, что друг не врет. Он хорошо его знал и чувствовал такие вещи. Мстиславич так же знал, как его друг боится леса и как тяжело ему туда идти.
- Оставайся дома. Я сам найду овцу.
- Нет, вышли вместе, вместе и придем! – решительно заявил Горшак и первым выбежал из конюшни и побежал в сторону Леса.
 Буслай выбежал следом за ним.
 Бежать было трудно. Слякоть обволакивала ноги и норовила опрокинуть на землю. Дождь продолжал беспощадно бить по голове и спине. Пахарь пару раз падал, но поднимался и продолжал бежать. И вот когда они отбежали на саженей двадцать стали заметны следы. Это были следы овцы. И они вели, куда и предполагалось, под сень дремучих чернеющих под тучами древ. Буслай приободрившись, помчался во всю прыть. Для них обоих Лес сейчас был спасеньем. Орей бежал, плохо различая дорогу, почти наугад. Главное было – поскорее добраться до деревьев. И вот уже его друг скрылся в чаще, чем сильно напугал пахаря. Он кричал, что они почти догнали овцу. Горшак на миг остановился у самого входа в чащобу. Мысленно помолился богам, а особенно Святобору, так как входил в его владения, и вбежал в вечерний темный Лес.
 Что-либо различить было трудно. Он просто бежал следом за Буслаем. Хотя друг его давно скрылся из виду, голос его он все же слышал. Тот яростно орал «Держи окаянную!» и все несся куда-то дальше в чащу. Орей бежал за ним по пятам, но вот неожиданно крики прекратились, что изрядно его взволновало . Он остановился и прислушался. Была полная тишина, за исключением громыхавшего где-то грома и шума дождя. Неожиданно из-за кустов появился мокрый и грязный Мстиславич, весь взволнованный и разгоряченный. Его глаза блестели пламенем яростной погони. Он, изрядно запыхавшись, дышал как работяцкая лошадь.
- Чего застыл? Побежали! – окликнул он замершего друга и помчался дальше.
 Пахарь, обрадовавшись, что не потерял его, помчался следом. Вместе они вбежали в густую чащобу. Ветки больно царапали лица и голые ноги, разрывая рубаху и штаны. Буслай бежал злобно матерясь. Горшак все думал, зачем так яростно бежать, овца не могла так далеко зайти. Тем более, разве бы она пошла в такую глушь. Он остановился и крикнул другу «Стой!». Но тот не слышал и все мчался, как бешенный, дальше. Не протрезвевший до конца, он был увлечен жаждой погони за овцой и забыл про все на свете. Орей, отдышавшись, вновь прислушался. Вокруг было зловеще тихо, гром остался позади за спиной, дождь постепенно стихал. Где-то были слышны хруст веток и яростные крики ломавшего их пьяного Буслая. А потом раздался его оглушительный матерный крик и гулкий удар обо что-то твердое. Наступила тишина. Испугавшись за друга, пахарь вновь помчался в заросли деревьев. Но где точно раздался крик, он не знал. Пробежав саженей десять со всей дури налетел на толстый сук и ударился об него лбом. Не успев даже ничего подумать, он повалился без сознания на траву.
 



 
4.Лес

 Очнулся Орей только утром. Придя в себя, он не сразу вспомнил, как здесь оказался. Со всех сторон был непроходимый Лес. Но утренний, он не казался таким страшным, как ночью. В нем было светло и просторно. Пели птицы и летали пчелы. Вокруг благоухали цветы, их еще обволакивал свежий туман. Но вот токмо голова сильно болела. Оказывается ночью, он налетел на большое дерево. На лбу четко нащупывался огромный синяк. Видно здорово приложился он об ствол.
 Но боль как-то улетучилась, ведь пахарь вспомнил о своем друге и помчался его искать. Буслая нигде не было. Он просто провалился сквозь землю. Ни единого следа. Что же делать? Придется идти дальше в Лес, авось он там где-то заблудился. Так, Горшак уходил все дальше и дальше, надеясь, что за следующим деревом окажется его друг. Ведь, ночью он упал где-то рядом с ним. Не мог же он уйти так далеко, да еще и не заметив его! Что-то здесь было явно нечистое…
 Прошло не больше часа, когда Орей наконец-то понял, что потерялся. Вот этого он и боялся с детства. Вот поэтому то, он и не ходил далеко в Лес. Но теперь было все решено: сейчас выйдет злой леший, повылазят упыри голодные, накинуться на него и вместе высосут всю кровь! – так говорил Орею отец. В тоске и печали сел пахарь на трухлявый пень и проронил слезу. Печально было умереть в соседнем бору, так и не собрав урожай со жнитва. А ведь он хотел сделать такой навар квасу осенью, что хоть на ярмарку езжай! Ох, как он квас то любил! Жалко, жалко, что не сбыться этому уже. Вот так он тосковал и печалил. Но делать было нечего, на то он и муж, чтобы твердо выносить все испытания богов. Надо было держаться. Помолившись Велесу и вздохнув полной грудью, он отогнал все свои дурные мысли, выдохнул всю маровскую бесь, встал с пня и осмотрелся.
 Все было по прежнему. Вокруг был Лес. Но это уже не был тот мрачный, угрюмый Лес, наполненный непонятными тенями и отголосками таинственных зверей. Ни упырей, жаждущих крови, ни лешего. Тот Лес остался позади, в его памяти, в его потаенных глубинных страхах. Его он видел вчерашней ночью, так боясь в нем заблудиться. Его он видел в совей душе, всю жизнь проведя с ним в близком соседстве. Но сейчас он предстал перед Ореем с совсем другой стороны. Сейчас он был полон веселой жизни и разнообразных звуков, выдающих эту жизнь.
 Высоко над головой пролетали белокудрые перуновы коровы – облака. Небесный пастух-громовержец величаво подгонял их своим ветром-хлыстом. Те неторопливо и яко бы неохотно паслись на лугах Ирия. Небо со всех сторон смыкали верхушки косматых елей, каждая из которых старалась обогнать соседку и быть самой высокой в Лесу. По соседству со стройным ельником росли величавые исполины-вязы, белоусые тополя, великаны ясеня, старцы дубы. Они о чем-то шептали, шумели и шуршали. Листьями их тихо-тихо играл ветерок, щекоча их босые ладошки. От этого они смеялись и шевелились. Казалось, они и впрямь говорили. Иногда даже слышались обрывки человечьих слов. Он напряженно и внимательно слушал. Ведь, в глубине души верил, что деревья такие же живые, как и он сам. «Нет, - подумал Орей, - мне все это кажется. Деревья пусть и живые, но говорить они точно не могут». И в этот самый миг обрывки далеких слов вновь стали обычным шуршанием, а, казалось бы, узнаваемое шептание листьев снова стало непонятным. Горшак молчаливо осматривал их и вслушивался в их шепот. Токмо теперь это был обычный шелест, и больше ничего услышать не удалось. Ему казалось удивительным, что они вот так прекращали разговаривать с ним. Деревья знали его мысли, пробирали его насквозь своими невидимыми глазами. Пахарь знал, что они о чем-то хотели заговорить с ним, и всей душой хотел знать о чем. Но теперь они молчали…
 Вокруг его ног раскинулось разнотравье. Земля была поделена между мхами и травами. И те, и другие пытались занять чужую сторону. Большую часть лесных трав Орей не знал, но встречались и знакомые. Он хорошо разбирался в травах, что растут на поле, ведь бабка его была известной знахаркой и обучала его уму-разуму. Она часто звала его в Лес, говоря, что только там растут самые целебные и удивительные травы, но он никогда не ходил с ней. И теперь горько об этом жалел: лесных трав он почти не знал.
 Но вокруг были не только травы. Со всех сторон раздавалось щебетание разных птиц, под ногами ползали жуки и муравьи, по веткам прыгали белки, у корней деревьев росли грибы. Все это казалось настолько чудесным, что Горшак напрочь забыл о своем страхе. Он шел по Лесу и просто любовался его красотой! Полной грудью вдыхал ароматы трав и цветов, и на душе становилось все свободней и веселей. Почему-то чувствовалось здесь просто превосходно. Боль в теле мгновенно прошла, щеки налилась ярким румянцем, глаза просветлели. Даже синяк уже совсем не беспокоил. Пахарь чувствовал это всем телом. Так он прошел несколько часов, гуляя по Лесу. Зная, что идет в самую глушь, Орей все равно шел и даже на некоторое время забыл о Буслае. Лес его целиком заглотил и не думал отпускать. Спустя некоторое время, поймав себя на мысли, что здесь ему было даже лучше, чем среди пшеницы родного поля, которое он даже почти и не вспомнил с момента прибытия в Лес, ему стало не по себе. Было ощущение, как будто ты только что предал своего старого доброго друга. А ведь раньше, уходя далеко от дома, он постоянно скучал и вспоминал свое поле. Эта мысль показалась противной, и ему стало стыдно. Он душой знал, как бы обиделась на него его лошадка Нюрка, его обожаемые золотистые колосья арожи и, конечно же, пахарская земля, на которой он с самого своего рождения. Несмотря на это, он все шел дальше, и мысли постепенно покидали его голову. Чаща полностью одурманила его и заколдовала своими чарами. Орею это нравилось, поэтому он и не думал сопротивляться. Овцы нигде не было, да он и не пытался ее найти, потому что чувствовал, что не найдет. Кому нужна сейчас овца, когда вокруг такое чудо волшебное!
 Горшак и не представлял тогда, что где-то далеко отсюда, в Старом Бору тот барин, которому Буслай вел овцу, уже приказал наточить острый кол и врыть его на своем дворе. Он был в гневе оттого, что его крестьянин не вернулся вовремя с овцой. Зная бойкий нрав своего работника, отпускать его в такой путь одного было большим риском. Теперь барин довольно потирал руки, представляя себе как будет сажать на кол этого надоедливого пьянчугу.

 Но вернемся к нашему герою.
 Постепенно стали выглядывать любопытные звери, сперва чудившиеся незнакомца. Барсуки выползали прямо под ноги и внимательно нюхали босые ноги пахаря. Ему все больше и больше нравились лесные зверьки. Он даже взял на руки одно бельчонка, когда тот подпрыгнул прямо к нему. Бельчонок встревожено заерзал, но потом на удивление быстро успокоился и начал обнюхивать рукава рубахи. Орей любовался этим чудным и красивым зверем. Это была маленькая белочка. Еще детеныш. Бурая, блестящая шкурка приятно щекотала кожу. Она постоянно шевелила усами и шмыгала носом. Орей почесал ей животик, отчего та выгнула свою спинку и с явным удовольствием подставила свое брюшко еще больше. Было видно, что человек ей сразу понравился. Но вдруг из листвы деревьев выпорхнула большая сова-хохотунья, пронеслась над головою и вновь пропала в кронах деревьев. Белка тут же вскочила на лапки, тревожно засуетилась, на миг посмотрела в лицо пахарю, спрыгнула в траву и исчезла в кустах. Горшак за все это быстрое мгновение успел запомнить лишь взгляд у той белки, когда она посмотрела на него. Это длилось всего чуть-чуть, но этот взгляд он запомнил хорошо и потом вспоминал всю жизнь. Глаза у той белки были человеческими! Он понял сразу. Сам не знал как, он просто почувствовал это...
 Тем временем чаща становилась все дремучей и темней. Да и Даждьбог уже прогнал на своей солнечной повозке половину пути. А Орей все шел беспутно по Лесу и любовался его красотой. Так он шел долго, пока не услышал далекое, но отчетливое пение.

 
5.МоховьIй Дед

 Так он начал пробираться сквозь древесные заросли, потому что пение радовалось откуда-то из глуши. Цепляясь за сучки и перешагивая через многие коряги, он все же добрался до певца. Прямо за кустами, где был пахарь, тёк небольшой ручей и у самого его края сидел маленького росту человек. Сидел он спиной, поэтому разглядеть его лицо было нельзя. Голос был хрипловатый, но веселый и немного ребячий. Певчий сидел на корточках у ручья и что-то в нем полоскал, попутно напевая.
«Эх, вода, водица
Дай тебя напиться.
Прохладная и чистая
На солнце вся лучистая.
Твой хозяин водяной
Брагу пил вчера со мной
Так выпил слишком много
И спит у меня дома.
Пришлось его мне заменить
И принести воды попить…»
 Песенка казалась очень забавной и смешной. Да и старичок (а то, что это был именно старичок было понятно почти сразу) сам был на вид добродушен и не опасен. Поэтому Орей вышел из кустов и громко сказал.
- Здравь Будь, батюшка!
 Старичок еще пару мгновений продолжал петь, а потом будто услышав встал и повернулся к Орею лицом. Тут то и удалось разглядеть чудачливого песняра.
Это был маленький (обычному человеку по плечо, а Буслаю он был бы аж по пуп ) старенький мужичок с длинной седой бородой и усами. Косматые пряди волос были аккуратно завязаны тесемочкой на лбу. Одет он был в простую зеленую рубашку и рваные штаны. Ноги были босы и тоже жутко волосаты. Все вроде было бы обычно для такого старичка, кроме одной очень странной приметы. Вся борода у него была во мху, корягах и опавших листьях. А глаза его были непроглядно зеленые, как болото, и когда он смотрел на тебя этими глазами, казалось, что топь затягивает и уносит на гибельное дно. Видно уже не мало людей он так заводил в чащи, где те и пропадали бесследно. Но сейчас его зенки сверкали летними зелеными огоньками, и в них не было никакого лютого гнева.
- Здоровствуй добрый молодец! – весело сказал он, с ног до головы осматривая пришельца, слегка щуря глаза.
- Я Орей, пахарь из Ломовой Рощи.
 Дедок как будто не слышал его слов и продолжал внимательно осматривать, а потом спросил
- Заблудился ты?
 Горшак был поставлен таким вопросом в тупик. Хотел сказать было, что да, но потом подумал, что заблудившиеся люди пытаются найти выход, а он этого делать не спешил.
- Да нет, в общем, - слегка замявшись сказал он.
 Старичок весело засмеялся, повернулся опять к ручейку и принялся дальше что-то там полоскать, все так же напевая. Пахарь был странно удивлен таким отношением дедка. Он подошел к нему и подсел на корточки рядом. Тогда только он увидел маленькое корытце для воды.
 - Дедушка, а вы местный? – наконец спросил Орей песняра.
- В смысле живу ли я здесь? Ну тогда, да, местный, я местный, - в его голосе постоянно звучали нотки веселого задора и насмешки.
- А кто же вы такой, дедуля?
Старичок отложил в сторону корытце и сел, поджав ноги, к пахарю лицом.
- Вижу, не терпится узнать, кто я таков? Лады, скажу, коль такой любознательный. Кличут меня в этом Лесу Моховым Дедом.
Горшак, задумываясь почесал свою репу. Таких он еще никогда не встречал, да мало того, и не слышал то об них.
- Так вы должно быть леший? – вдруг испуганно воскликнул он.
- Э, парень, нету. Я не леший, я Моховый Дед. Леший наш уехал далеко. Скоро собрание всех леших Руси. Сам Святобор созывает. Вот и наш туда умчался. А меня оставил заместо, Лес охранять да следить за порядком. Так что я теперь тута хозяйничаю. Леший наш такой растяпа, скажу тебе по секрету. Не может он свой Лес в порядке содержать! – Моховый Дед деловито пошмыгал носом, - Вот, давеча, к медведю Хоруму на пасеку залезли етуны, медом его решили полакомиться. Так Хорум на них пчел то своих и напустил, а те как возьмут да покусают етунов! Скандал был на весь Лес, теперь мне вот пенять от ихнего кнёса! Он не любит. Когда вот так, прямо таки и вот, ынчы было то, понимаешь да? Эх, дела!
Услышанное еще больше удивило Орея. Он не совсем понимал, о чем толковал ему дед. Старичок смекнул и принялся подробнее разъяснять.
- Ты пойми, я обычный лесовик и пугаться меня не стоит. Я, конечно, люблю пугать людишек, но всему знаю меру. Мы вот тут с радости, что одни остались, с водяным то и напились вчера. А ему то впервой, потому и плохо стало утром. Вот пришел я ему родной водицы принести, чтоб полегчало. Да ручей его не больно то мне позволяет. Вот я ему и разъясняю то, что мол, пришел по просьбе хозяина его. Но водица упертая, не верит. Вот дык то!
 Горшак внимательно слушал словоохотливого старичка и ушам своим не верил. Но приходилось, потому что пахарь был доверчивым человеком, а Моховый Дед вообще никогда не врал.
- Слушай, дедушка, - опомнился вдруг Орей, - я же друга своего потерял в Лесу. Не видал ли ты где…
- Буслая то? – неожиданно прервал дедушка.
- Откуда ты знаешь? – опешил пахарь
Дедок довольно почесал бороду
- Эх, парень, мне то не знать. Я теперь глаза и уши Леса. Все знаю, что твориться. И тебя видел и друга твоего. Как к нам вы вчера бежали. Зря вы Перуна то обидели, нам тоже досталось.
- А где друг то мой?
Тут старичок отвел взгляд в сторону и спокойно, как бы в пустоту сказал.
- Да тролль его вчерашней ночью похитил. Дубиной огрел и к себе в берлогу затащил.
Тут то пахарь и вспомнил тот стук об дерево тогдашней ночью и понял. Все стало проясняться. Да уж, дела были плохи. Много дурного слышал он о троллях и не рад был, тому что Буслая украли. Эти тролли вообще были очень злыми и дикими созданиями. Но на Руси о них почти ничего не знали, потому что там тролли не водились. Это здесь на северных границах, где купцы каждый месяц плавали к соседям нордам и варягам, чудища чувствовали себя уютно из-за близости их родных краев. Северные вятичи и борусы много слышали о троллях от варягов, что приплывали с купцами или сами по себе. Орей тоже много чего о них слышал. Например, что они любят кушать людей, а коли не получается, то всячески им досаждают. Сам он никогда их не видел и не надеялся увидеть, поэтому был сильно удивлен, узнав, что друга украл именно тролль. Если в этом Лесу завелась такая тварь, то всем деревням в округе покоя не будет. И урожай пропадет, и скот забит будет. Чаго гляди, придется ополчение собирать на битву с троллем или за князем с дружиной посылать, а у них и так щас дел то хватает!
- И что теперь? – безнадежно спросил дедушку пахарь
Тот опять деловито почесал бороду.
- Я тебе не помощник в таких делах, скажу. Тут дельце нехитрое да опасное. То, что тролль его не убьет это как пить дать. Он его на зиму ставит. Но вот помучает изрядно. То что тебе надо его спасть это точно. Быть и быть яко.
- И как же мне его оттуда спасти, то?
- Я же говорю, не знаю. Не силен в таких делах.
Горшак не мог поверить, чтобы нынешний хозяин Леса не мог справиться с одним из своих поселенцев.
- Дык ты же заместо лешего! Прогони тварюгу!
- Не положено мне всяких там северных гостей прогонять! Не по-отечески, не по-хозяйски! – важно заявил Моховый Дед.
- Гостей? – удивился пахарь, - так вы его своим гостем еще считать будете?
- Конечно, Он прибрел к нам из Северных Дол, что за морем отсюда. Из Железного Леса. Мы там многих знаем. Ихний бог Фрейр в хорошей дружбе со Святобором, потому мы и цвергов и етунов с охотой к себе приглашаем. Они нам всякое ведают и мы в долгу не остаемся. Дружно живем, соседи же!
- А то что он наших мужиков похищает?
 Старичок довольно засмеялся, как будто не воспринимал всерьез опаску и переживания пахаря. Ему на самом деле не было никакого дела до полян и тем более до какого-то там Буслая.
- А неча было твоему другу сдуру Перуна дразнить! Поделом ему. Тролль с ним ничего не сделает, я тебе обещаю, а вот припугнет, это правда. Будет знать, как по пьяни богов обижать!
Таким словам возразить было нельзя. Правду говорил Дед. Буслай сам был виноват и Орей это понимал. Но оставить друга в беде все равно он не мог.
- Так можно мне хотя бы его увидеть да с троллем этим потолковать. Может откупимся. Уж больно мне друже то жалко. Он человек добрый, хороший, просто выпить любит. Да тем более ему от барина попадет. Он же овцу его у вас в Лесу потерял.
- А вот овцу найти я тебе помогу, - оживившись, проговорил старичок, - Ее один наш волхв подобрал. Любит он животных, вот и пригрел вашу овечку. А та от грозы у него пряталась, пока вы два балбеса искали ее впотьмах.
 Ну хоть одна радостная новость за сегодняшний день! Овца нашлась, хвала богам! Вот еще бы Буслая вызволить, тогда было бы вообще все замечательно.
- Это хорошо очень, благодарствую за приятную весть, - обрадовавшись заговорил Горшак, - Овца очень дорого стоила. Друг мой ее на ярмарке в Жидке купил. Если бы она пропала барин бы и ему и мне головы бы скрутил.
 Дедушка заулыбался. Он знал, как жестоки бывают богатые люди и что они могут сделать за порчу своего драгоценного товара, который они ценили выше человеческой жизни. Но вот почему именно Дед заулыбался, пахарь не понял. Смешного ничего не было. Этот старичок вообще очень странным был, даже для Хозяина Леса. Смеялся, ухмылялся постоянно, носом курносым шмыгал, бороду довольно чесал. Казалось, что этот Моховый Дед уже все знал об Орее и о его нерадивом приятеле. Старичок ждал его здесь у ручья, потому что знал, что Орей придет. Он знал также все, что собирался ему сказать пахарь и что уже сказал, заведомо. Дедок будто читал его мысли и довольно посмеивался над ним. Над его распутностью и простоватостью.
- Так где же этот волхв? – опомнившись, спросил Горшак
- Да недалеко, я тебя провожу.
 Дед встал, поправил свой старый кушак и, наполнив водой корытце, положил его к себе на плечо.
- Почепали, что ли? – улыбаясь вопросил он.
Тут пахарь опять удивился, как это Моховик так долго не мог набрать воды в корыто, ссылаясь на то, что водица ему не позволяла, а потом взял да и набрал вмиг. Но решил не спрашивать об этом у старичка, потому что уже понял, дело тут было далеко не чистое.
 

 6.
Избушка волхва

 По словам Мохового Деда дом волхва был недалеко. Но понятие «далеко» у него и у пахаря оказались разными. Они шли по Лесу часа четыре, при этом старичок напевал веселые песни, а когда Орей его о чем-то спрашивал, то он словоохотливо и подробно отвечал, не забывая при этом посмеиваться и поглаживать свою бороду, иногда вытаскивая оттуда змей и лягушек. Он рассказал ему, как хорошо живется в Лесу в летнюю пору, как звери и птицы, деревья и травы, вода и земля радуются щедрости Даждьбога и проводят весело летние деньки. Но так же старичок проронил слово о том, мол, что-то неладное твориться в Лесу, но тут же спохватился и увел разговор в другую тему. Ясно, что он не хотел это рассказывать. Душой чуялось, что творилось, а может только назривалось что-то важное.
 Вскоре они подошли к небольшой опушке. Здесь было очень светло, несмотря на то, что был уже вечер. Земля была усеяна яркими и красивыми травами, некоторые из которых светились зеленоватым светом, тем самым освещая землю вокруг. В дальнем конце стояла маленькая избушка всего с одним окном и покатой дряхлой крышей. Лет ей было не счесть. Казалось, починкой не занимались с самой ее постройки. Да и куда уж волхву чинить то избу. У него и так забот не впроворот. А это был именно его дом.
- Вот и причопали, - весело воскликнул дедушка, - Ты здесь погоди, я схожу сперва и поговорю с ним.
 Орею ничего не оставалось делать, как остаться ждать на полянке. Но скучать ему не пришлось. Он принялся с любопытством оглядывать те травы и цветы, что росли у него под ногами. А тем временем моховик зашел и избу и пропал там на минут десять. Видимо и впрямь разговор был серьезный. Пахарь знал, как волхвы не любят, когда люди к ним приходят в Лес. Они предпочитают сами приходить в деревни, но бывает иногда, зовут волхва на похороны иль на свадебку, аль на что другое важное, но чтобы вот так без причины тревожить угодника богов! Никогда. Для незначительных делишек существуют свои деревенские знахари, которые и порчу мелкую отведут, и вылечат, коли уж не так серьезно. Волхвы же такими делами обычно не занимаются, и поэтому прибытие Орея было очень странно и нагло, с воззрения этого волхва.
 Но вот дверь избушки распахнулась и оттуда переваливаясь вышел как всегда довольный и веселый Моховый Дед, а за ним и волхв. Последний тоже был не в самом худшем положении духа, что несказанно обрадовало пахаря.
- Ну, здравь будь, Орей! Я волхв Велимудр, - приветствовал волхв.
- Здравствуй, Велимудр, - ответствовал Горшак, улыбаясь и радуясь добродушному настрою мудрослова.
 Волхв этот и впрямь внушал несокрушимое доверие, как и все хорошие волхвы. Был он статен, могуч, с решительным голубоглазым взором и длиннющей белоснежной бородой. Под стать самим богам. На нем был большой кафтан из конопли и синие широкие штанища. Лаптей он не носил. Именно так и представлял себе настоящего волхва пахарь. У них в деревни знахарь ихний был совсем другой. Горбатый, прыщавый весь, со скрюченным носом и косым глазом. Лечил он правду всегда хорошо, но вот доверия своим внешним видом никогда не вызывал.
- Я поведал о твоей проблеме, друже, - поспешил сказать моховик.
- Да, я ведаю об этом. Что же. Я готов тебе отдать овцу и даже больше, я ведаю как помочь твоему другу, - тихо произнес Велимудр.
 Это была радостная новость. То, что Буслаю можно было помочь, очень обрадовало друга.
- Пройдем ко мне в избу, там поговорим, - пригласил его к себе волхв и направился в дом. Горшак последовал за ним.
 Они вошли в тесную маленькую комнату, которая была единственной в доме. В ней был достаточно низкий потолок, и поэтому приходилось ходить согнувшись. Вся комнатушка была заставлена глиняными горшочками, мешочками и камешками. Они аккуратно лежали на полках, где каждый знал свое место. Было даже две книги. Холстяные страницы, бережно обернутые березовой корой и подшитые с боков, лежали на небольшом столике, занимавшем впрочем большую часть комнаты. В самом углу стояла кровать с накинутой на ней шкурой медведя. По виду избушки не скажешь, что этот волхв так уж хорошо живет.
- Не обращайте, взора на мою обитель, - успокоил вошедших Велимудр, - Я, к сожалению, редко здесь бываю. Это скорее всего склад, чем дом, потому что постоянные ходы по деревням не оставляют времени мне привести порядок. Но прошу вас, располагайтесь, как можете.
 Это было верно сказано. Так и расположились, кто как мог. Сам хозяин сел на табуретку ха столом, Орей опустился на палено, что стояло рядом и служило гостям стулом, а Моховый Дед вообще чуть ли не на улице оказался. Но так как, у него был маленький рост, ему было всех удобней в этой тесной каморке, предназначенной для житья одного человека.
 На столе, за который сел волхв, лежала открытая книга. Пахарь впервые в жизни видел настоящую книгу. Он часто слышал рассказы о них от заезжих купцов, но никогда не видел ее сам. Ходили слухи, что далеко на востоке и даже, в некоторых западных землях таких книг было пруд пруди, но в Северной Руси, разве что такие знатные и все видавшие волхвы имели подобную роскошь. Горшак бережно потрогал мягкие холстяные страницы. На них было выведено черничным клином какой-то текст, а заглавные буквы были красными. Смотрелось это очень красиво, но, к сожалению, пахарь совсем не умел читать, поэтому книга осталась для него просто красивой, диковинной и до селе невиданной редкостью. Да у них в роду, вообще читать никто не умел. Разве что бабка-знахарка, да и то только заговоры, что иногда записывала. Да и зачем поколению пахарей уметь читать? Знай копай да засеивай землю, а читают пусть мудреные люди, коим на роду написано.
- Сперва, я хочу поведать, что случилось с твоим другом, - первым делом сказал волхв.
- Да, очень хотелось бы знать, - заговорил Орей, понимая, что наконец-то узнает тайну исчезновения Буслая.
- Теперь послушай меня очень внимательно и не перебивай, - строго сказал Велимудр. Он серьезно посмотрел в глаза пахарю и с минуту выждал. Убедившись, что тот полностью его слушает, начал свой рассказ, - Как ты уже знаешь, твоего друга похитил лесной тролль, наш заморский северный гость. Не смотря на то, что тролли тяжелы нравом, они наши друзья. Я их сам не очень то люблю, но приглашать их к себе была не моя воля, а воля отца-Святобора. Так он решил, по сему и быть. Наш северный гость уволок твоего друга по двум причинам. Во-первых, на то была и воля Перуна-Громовержца. Во-вторых, тролль не любит людей, которые шастают ночью по Лесу без дела. Он вообще людей не любит. На своей родине с ними те же проблемы. Я никогда не вру, поэтому и тебе скажу правду. Очень опасно оставлять твоего друга у этой зверины. Скажу, что тролль даже может съесть его. Но это не вероятно, хотя вполне возможно.
 Орей обернулся и посмотрел на Мохового Деда. Ведь тот говорил, что с его другом плохого ничего не случиться. И он уж было хотел возразить, как волхв громогласным голосом проговорил
- Не перебивай! Я не люблю этого! Выслушай дальше сперва. Будет все путем, мудрость в голове держи, а не устами разбрасывай!
 Горшак опять принялся слушать речь мудрого ведуна родных богов. А тот продолжал.
- Но твоего друга можно спасти. И я знаю как это сделать. Если сделаешь, как я скажу, то все будет хорошо. Тролль на тебя даже не обидится, а наоборот, будет благодарен. Есть у него одно слабое место. Любит он Гшак’еру. Не бойся, я объясню, что это. Гшак’еру – есть одно очень редкое зелье. Его может приготовить лишь очень опытный травознай. Все тролли не могут устоять от аромата этого напитка. А когда его выпьют, то впадают в долгий сон и наслаждаются пьянящим ароматом. Оно дурманит их, затуманивает их рассудок. Словно крепкая брага для человека. Но есть одна проблема, которою тебе придется решить самому. Дело в том, что компонентами этого напитка являются многие травы и деревья, некоторые из которых очень редкие. Я скажу тебе все, что нужно для приготовления, а ты запоминай. Очень важно собрать все необходимое, иначе зелье не будет иметь силы волшебной. Итак, сперва это листья лесной мяты. Её ты можешь найти где угодно. Она растет всюду в нашем Лесу. Затем нужен корень княжего щавеля. Трава это довольно редка, но у меня есть одна трава и я тебе его дам. Следующим, что будет тебе нужно, это корень валерьяны. Ее ты тоже сможешь найти. Лучше искать на опушках, но выкапывать корень нужно под молодой луной, запомни! Иначе он потеряет все свои волшебные свойства. Ну а дальше самое сложное: тебе нужны листья лесной конопли, цветок-злат-месяц и барсучий мох. Это очень, очень редкие растения. Я знаю, как достать только два из них. Лесную коноплю выращивает медведь Хорум. Ты должен его найти и попросить немного его растений. Цветок-злат-месяц раскрывается только в полнолунье и начинает сверкать голубоватым цветом. Только тогда его можно узнать. Но я слышал, что у травозная Далемира, что живет на юге Леса, есть такой цветок. Тебе надо сходить к нему. Но вот про барсучий мох я не знаю ничего. Не знаю даже мох ли это вообще. Дед мой еще мне говорил, что сокрыто это растение от людей. Никто не может знать этого. Тут тебе придется искать самому. Ни чем не могу здесь помочь. После того, как все это будет у тебя, обратись к тому же знахарю, что живет на юге. Он сварит тебе это зелье лучше меня. Он все-таки всю жизнь подобными вещами занимался. И к тому же ты можешь сохранить этот напиток после того как освободишь друга. Я не знаю всех его действий, но если его выпить, то можно обрести силу и крепость духа, подобно троллю. Только есть одно последствие… Впрочем, об этом тебе расскажет травознай Далемир. Итак вот все, что я хотел тебе сказать. Запомни все те растения, что назвал тебе.
Гшак’еру
Листья свежей лесной мяты
Корень валерьяны
Корень княжего щавеля
Цветок-злат-месяц
Листья лесной конопли
Барсучий мох

 Я не люблю долгих речей и потому сказал тебе лишь самое важное. Остальное ты узнаешь сам.
 Велимудр замолчал и внимательно посмотрел на Орея. Тот сидел с каменным лицом. Он внимательно слушал все, что говорил ему волхв, но от такого количества знаний не мог собраться с мыслями. Пахарь растеряно водил глазами по комнате и не представлял, как найдет все эти непонятные для него травы. Похоже дела становились все хмурее, как небо перед грозой.
- Но, я не знаю даже как мята выглядит, не то что этот барсучий мех! – наконец воскликнул он, совсем растерявшись и отчаявшись.
- Мох! Барсучий мох! – поправил его волхв, - ничего я уверен, ты обязательно справишься. Тебе будет помогать Мазыря. Верь в себя и у тебя все получится. И еще, торопись ты должен успеть приготовить зелье и отнести его троллю до новолунья. Иначе, тролль съест твоего друга. У них праздник тогда будет, а Буслай станет отличным лакомством к пиву! Новолунье наступит через девять дней!
 Горшак задумчиво почесал голову. Такого поворота дел он не ожидал. За девять дней ему, простому пахарю, предстояло получить напиток, который еще доселе не получал ни один травознай или знахарь!
- А почему вы никогда не пытались приготовить это зелье? – спросил он у Велимудра.
- Мне не зачем. Тем более у меня много дел. А главное я чувствую, что именно тебе предначертана богами судьба получить этот напиток. Его секрет пришел к нам от етунов, древнейших обитателей Лесов. Но не будем терять времени. Тебе пора в путь. Ступай.
 С этими словами волхв встал, достал откуда-то холщовый мешок и принялся в него что-то складывать. Потом он вытащил небольших размеров мешочек и отдал его Орею.
- Вот, это корень княжего щавеля. Береги его, он может тебе пригодиться не только для снадобья. Если вдруг на тебя нападет бес какой или другой прихвостень Чернобога, отломи маленький корешок и скажи «Княжий щавель прогоняй всех, кто духом черен». Так ты обережешь себя от черных тварей.
Пахарь принял мешочек и про себя еще раз повторил слова заговора.
- Возьми этот мешок, я сложил туда все, что может тебе понадобиться.
 Взяв поклажу, протянутую волхвом, Горшак вдруг вспомнил об овце.
- А что с овечкой то?
- Не волнуйся. Я как раз собирался в Старый Бор. Я отведу овцу барину. Как его имя?
- Бульба, кажется
- Вот и славно, а теперь ступай. Прости, что не уделил тебе должного внимания, спешу я очень. Толкуют, будто беда страшная к нам идет из Царьграда. Быть срочно надо мне у князя нашего славного. Ну да ладно, всему сое время, и ты об этом узнаешь. А теперь иди, и да помогут тебе всемогущие и славные боги!
 Орей выбрался из избушки. Следом вышел Моховый Дед.
- Да уж, серьезное дело тебе предстоит, - весело сказал старичок
- И что же мне делать? – растерянно с поникшим духом пробормотал пахарь.
- И как что? – весело сказал моховик и вновь рассмеялся в свою зеленую бороду, - Искать то, что волхв мудрый велел. Что он тебе первое сказал?
- Мяту
Моховый Дед опять засмеялся своим звонким смехом. Горшак не знал, что было такого смешного в слове «мята», но веселый настрой старичка его приободрил.
- Ну и пойдем искать мяту! – сказал дедок и направился в самую глушь Леса.
- Пойдем, - уже увереннее проговорил он и направился вслед за неуклюжим старцем.

7. МазьIря


 Так вот снова шли по Лесу Орей и Моховый Дед. Уже вечерело и под покровами древ становилось темно. Еще у избушки волхва пахарь предложил старичку переночевать там, но тот сказал, что гораздо интереснее ночевать среди дремучего бурелома, где каждый шорох кажется последним, что можно услышать. Чтож, Орею эта идея тоже понравилась. С тех самых пор, как он попал сюда он просто без ума влюбился в Лес, и не понимал как раньше боялся такой удивительной красоты. Отныне пахарь понял, что зря потратил двадцать восемь лет своей жизни на поле. Вот где действительно была его душа. Здесь, в Лесу, посреди величавых и мудрых деревьев. Он поклялся себе, что когда все закончиться и он спасет Буслая, то построит себе землянку в чащобе и будет там жить. Потечет тогда его жизнь беззаботно и хорошо.
 Шли куда-то вглубь. Горшак осматривался вокруг и пытался искать какие-то растения. Но все казалось таким незнакомым и непонятным и непохожим друг на друга. Вскоре совсем стемнело, и дедушка сказал:
- Да брось ты искать то ее. Спать надо устраиваться.
- Как же так? – удивился пахарь, - ты обещал мне помочь.
 Дед захихикал и стал ковыряться в своей бороде. Он долго что-то доставал из под груды нечесаных седых позеленевших волос. Наконец старик вытащил сморщенное помятое растенице.
- На вот, - сказал он, протягивая его.
- Что это?
- Как что? – опять засмеялся дед, - Мята!
 Орей понюхал траву. И впрямь мята. Уж запах ее он знал с детства. Его бабка часто варила завары с мятой, а еще чаще добавляла ее в квас или брагу. Получалось очень вкусно.
- Так она все это время у тебя в бороде была? Зачем же мы так долго шли?
- Да уж…, - протянул моховик, - Когда ты ищешь ночью нору жука, то думаешь, что ее нигде нет, но ты просто не знаешь, что не видишь ее. Стоит тебе оказаться в ней, как ты станешь видеть все вокруг. Так зачем же ее искать? А затем, чтобы знать, как найти себя самого.
 Горшак не понял его слов. Он вообще плохо понимал это странное существо, но все больше и больше убеждался, что перед ним вовсе не человек, а только его облик. Дед вдруг куда-то ушел. Просто растворился во тьме. Даже шагов не было слышно. Стало совсем темно. Лишь далекий свет уже севшего солнца пробивался сквозь верхушки высоких косматых деревьев. Это была вторая ночь пахаря в Лесу. И ему уже не было так страшно. По сторонам больше не возникали странные силуэты, а ужасных криков становилось все меньше. Теперь он знал, что то кричат птицы. А фигуры вокруг него всего лишь деревья. Но стоит сказать, что даже для тех, кто всей своей душой любит Лес, становится не по себе, как только опускается солнце. Ведь ночной Лес это совсем, совсем другое место нежели днем. При свете упряжи Даждьбога все выглядит таким красивым и совсем не страшным. Но стоит солнцу уйти в подземный мир, как в лесных просторах все поразительно меняется и преображается. И красивые могучие деревья уже не кажутся таковыми. Голоса прелестных птиц, что пели днем, становятся страшными. Даже появление такой безобидной зверушки как белка, вызывает волнение. Но поверьте это только так кажется. Если вы проведете в Лесу хотя бы ночь одни, то поймете, что на самом деле изменилось не много. Изменились вы, а не Лес. Впрочем, нельзя говорить, что ночью в дремучем Лесу неопасно. Ведь чащи привлекают не только зверей и добрых духов, но и совсем других созданий…
 Тем временем пока Орей осматривался и постепенно привыкал к ночному Лесу, вернулся Моховый Дед. Он принес с собой целую кучу мха и хвороста.
- Вот, положи под голову и ложись, - сказал он, протягивая мох.
 Пахарь взял мох и разложил его на камне, что был рядом. Лежать на нем и впрямь оказалось мягко и приятно. А старик принялся раскладывать хворост. Но делал он это не как все знакомые пахарю охотники. Моховик просто сбросил ветки в кучу, что-то прошептал и подул. И костер загорелся! Без огнива, кремня или смоляных засечек. Это было удивительным, но вполне ожидаемым от помощника Лешего.
- Как это у тебя получилось? – ошарашено спросил пахарь.
- Я просто попросил Огонь разогреть для нас костер и все. Очень просто. Впредь когда будет нужда просто скажи «Огонь, огонек разожги мне костерок». Но он поможет тебе, если ты только с ним не в соре и почитаешь его. Все Силы надо почитать, но Огонь дает нам тепло, как и в теле, так и в душе, помни об этом, уважай его. Ну да ладно, теперь грейся и спи. У нас в Лесу ночами прохладно.
- Сперва мне надо найти дорогу к этому знахарю. Ты покажешь мне ее?
- Утро вечера мудренее. Завтра искать будешь. А сейчас спи.
- Но мне не хочется спать. Лучше расскажи мне про те травы, что я должен искать! Ты знаешь барсучий мох? Ты ведь не человек, я знаю! Ты должен все ведать!
 Орею и впрямь не хотелось спать. Несмотря на то что день был таким насыщенным и плодотворным он совсем не устал. И тем более он чувствовал, что этот маленький старичок все знает. Да он все знает, но почему то не говорит. Почему?
- Хватит, спи лучше, - весело произнес моховик и подкинул в костер пару шишек.
 Сразу пошел душистый аромат и тут же потянуло в сон. Видимо шишки были какие-то особенные. Через пару минут пахарь довольно спал на моховом камне, а старичок все довольно подкидывал шишки в огонь.

 Утро в Лесу настает позже чем в поле. Лучики солнца упорно пробираются сквозь ветви деревьев. Травы покрывает мелкая роса. На землю опускается легкий туман. Раннее утро самое чудесное время. Просыпаются звери и птицы. Они принимаются за свои повседневные дела. А вокруг них такая красота! Все привыкли к ней, но человек, оказавшийся в Лесу утром впервые сразу ее замечает. В это время особенно сильны все запахи. Можно учуять как пахнет сосна, липа, береза. Как благоухают травы и ягоды. Раннее утро поистине чудесное время суток. Даждьбог мчит свою колесницу, а его кони в самом разгаре несутся по небесным полям.
 Впрочем это время Орей проспал. Он проснулся, когда уже солнце поднялось над верхушками дальних деревьев. И теперь Лес выглядел так же, как и днем. Дивная пора быстро проходит, но пахарь еще повидает это чудесное время.
 От запаха тех шишек ему очень хорошо спалось, и теперь он чувствовал себя превосходно. Теперь он был готов идти. Но куда? Мохового Деда и след простыл. От костра остался лишь холодный пепел. Вокруг была чаща. Как теперь искать дорогу, пахарь не представлял. Опять старичок его одурачил. Нет, что-то странное затевал этот весельчак.
 Делать было нечего, взяв мешок, Горшак принялся осматриваться. Вдруг прямо перед ним что-то промелькнуло, а потом тут же исчезло. Что-то маленькое и проворное. Потом еще раз. Через пару мгновений прямо перед ногами Орея сидела белка. Она выскочила из травы и теперь уставилась на человека. Пахарь сразу узнал эту белку, ведь то была та самая, с человеческими глазами, которой он тогда чесал брюшко. Перед ним сидела та же маленькая белочка, еще бельчонок, и довольно смотрела на него своими волшебными глазками. Орей опустился на корточки, чтобы быть поближе к белке.
- Ну здравствуй! – вдруг сказал зверек.
 Горшак молниеносно отпрянул в сторону, но потом поймал себя на мысли, что в этом нет ничего удивительного. Бабушка часто ему рассказывала, что звери говорили с ней на их языке. А за последние два дня так и вообще это было совсем обычным делом. Но все же было обидно за то, что первым делом он все же испугался.
- Ну и ты здорова будь, - сказал оправившись пахарь.
- Меня зовут Мазыря.
 Только сейчас вспомнил он, что про нее говорил волхв. Тогда те слова пролетели мимо его ушей, но сейчас они четко прозвучали в его голове. «Тебе будет помогать Мазыря», - вот что сказал Велимудр. Значит эта не простая белка, а сама помощница волхва.
- А я Орей, - наконец-то представился он, - Так значит ты мне будешь помогать?
- Ага, я, - довольно прожужжала белочка. Говорила он вообще очень быстро да со странным приговором, как будто постоянно что-то жевала.
 Пахарь поднялся с земли, отряхнулся и взял мешок.
- Ну тогда пошли, а то времени совсем нет. У меня есть уже две необходимых травы, но нужно еще много потрудиться.
- Ты разве не удивлен, что я разговариваю? – спросила Мазыря.
- Последнее время я перестал удивляться. Когда я тебя встретил первый раз, я сразу понял, что ты необычный зверек. Тем более этот мохнатый старичок научил меня верить всему, что видишь.
 Белочка довольно захихикала.
- Моховый Дед тебя и не такому научит. Он вообще великий проказник!
- Да уж… - протянул пахарь
- Пошли, Велимудр попросил сопровадить тебя до реки.
 И они тронулись в путь. Шли опять буреломами да буераками.
 Вначале шли молча. Белочка постоянно прыгала туда-сюда с ветки на ветку. Орей еле за ней поспевал. Он долго думал, насчет моховика и решил спросить белочку.
- А ты случаем Мохового Деда не знаешь?
 Та довольно засмеялась и неожиданно спрыгнула ему на плечо, отчего пахарь от неожиданности чуть не оступился.
- А как же его не знать то? Его все знают!
- А кто он такой? Может ты мне про него чего расскажешь, яко дорога, то длинная, а я всегда послушать люблю.
Мазыря с любопытством посмотрела на спутника, зашмыгала усиками и сказала
- А почему бы и нет? Охотно поведаю, все, что знаю!
- А я охотно послухаю.
Так они и пошли по Лесу. Белочка сидела у Орея на плече и ведала свой рассказ, иногда поправляя пахаря по пути.


 Все началось очень, очень давно. Тогда был Моховый Дед человеком. Никто не знает, как тогда его звали, да он сам и не помнит. Не суть важно. В общем, жил он тогда в одной деревне далекой, что у южных границ нашего Леса. Жил, поживал, да вот только добра не наживал. Был он очень злым, жестоким и корыстным человеком. Жена у него была, молодая такая, красивая. Жили они восемь лет вместе. Ни в ладу, да ни в соре. Все в деревне той не любили мужика. Грубил всем он, бранился, да Чернобога поминал. Волхвы говорили, что не доведет его это до добра. Но все бы было ничего, как однажды мужик узнал, что женушка его на стороне гуляет. Все знали об этом кроме него. Рассердился мужик на всю деревню, ох как рассердился, а пуще прежнего на жену свою. Начал он ее всюду искать. Не мог поверить, что не любит она его.
 Однажды гулял он у Леса, помышлял, как жену проучить, и видит, что она в чаще деревьев хохочет с кем-то. Помчался он тогда к ней, посмотреть на кого променяла жена его, но споткнулся об корень большого дуба, поранил себе ногу, да так разозлился, что хвать да и обломал все ветки у дерева, силища у него тогда огромная была. А как прибежал к чаще, да там и нет никого. Злобу затаил он лютую. А Лес обиделся на него и попросил Святобора проучить обидчика. Не любит, ох как не любит Святобор, когда травы да древы мучают.
 Шли дни, жена все молчала, а мужик думал, как ухажера ее выследить. Искал везде его, но нигде не находил. Но была у мужика прабабка-колдунья. Та еще злее и черней его самого была. Еще пуще людей обижала. Нагадала бабка эта и узнала, что ухажер то один молодой пастушок. Рассказала все мужику, а тот, как узнал, впал в такую лютуя ярость, что при виде его люди тут же убегали по домам, закрывали окна и двери. Лицо его побледнело, глаза окровавились, повылазили, борода поседела. Примчался он домой, а там и нет то никого. Добрые люди успели предупредить жену его, да та и убежала со своим пастушком. А парень тот был хороший, добрый, ласковый и отзывчивый, людям всегда добро делал, оттого и любили они его и счастья ему хотели. Увел он свою возлюбленную в Лес, у которого всегда свое стадо пас. Узнал про это мужик, схватил топор и побежал следом.
 Вот добежал он до Леса, целый день искал он их, да и не нашел. А все потому, что попросили влюбленные бога Святобора, покровителя Лесов, спрятать их от гнева лютого мужика. Бог конечно же им помог, превратил он их в деревья: кусты можжевельника, да спрятал глубоко в чаще. Но узнала про то бабка-колдунья и все рассказала вечером мужику. Пуще прежнего взбесился он, что Лес помогает им, потому что ненавидел он Лес, да и всю Природу. Снова побежал он туда. Долго искал он деревья, не мог никак найти. Но бабка сказала ему, что если он схватит соловушка да сожмет ему шею так, чтобы птица закричала, кои затрепещут деревья от жалости и боли за бедную птичку, те и есть обращенные беглецы. Так и сделал мужик. Поймал соловушка и, когда нашел два куста можжевельника, сжал ему шею. Громко и протяжно застонала птица. Затрепетались листья на кустах, понял мужик, что нашел он жену и ухажера ее. Придушил птицу, схватился за топор и давай рубить кусты. Срубил он их под корень, а гнев не проходит. И тогда начал он все в округе рубить, да зверей пугать. Не вытерпел этого Святобор. Лично предстал он пред мужиком в образе великана с бородой до земли, да с глазами зеленого огня полными. И упал тогда мужик ниц в страхе перед богом. Молил он его о пощаде, но не было того, чем мог бы искупить свою вину перед содеянным.
 Решил Святобор сделать его своим слугой, чтобы вечно служил он ему и вину свою заглаживал. Всю его силу он обратил в немощность, из высокого силача сделал он его тщедушным старичком и поручил исполнять, все что ему прикажет, а Лешего поставил властвовать над ним. С тех пор так и живет в этом Лесу Моховый Дед и служит Лешему да Святобору. Теперь то он и деревьям и животным помогает, потому что не может иначе, заколдовал его Лесной бог. Но в самой глубине своей души он все еще затаил обиду на людей, и лишь далеко немногим удается сыскать его дружбу. Но если удается, то навсегда. Будет им он помогать и выручать их. А семена кустов тех, что он срубил, Святобор рассеял по всем Лесам, и растет теперь отныне можжевеловый куст. А коли увидишь два куста, да так, что ветви их переплетаются, знай что это те самые: пастушок да женушка мужика.
 
- Вот такая вот история, - протянула Мазыря.
 Белка и пахарь все шли оврагами, поросшими густыми зарослями.
- Да уж, - сказал Орей и посмотрел на кусочки неба, пробивавшиеся через густые ветви деревьев. Тихо, тихонько да подкрадывался вечер.

8. Лесной старожил

 На ночлег решили устроиться под ветвями могучего вяза. Огромное дерево низко склонило свои ветви, как бы приглашая путников устроится под ними. Так и сделали. Костер решили не разводить, потому что итак было тепло. Белочка дала Орею каких то грибов, которые сытно наполнили его живот и кушать совсем расхотелось. Уютно устроившись под корнями вяза пахарь быстро уснул. Прошагав целый день, он сильно устал, ноги его совсем истерлись, штаны все изодрались об ветки колючие, но крепкий сон все силы возвращает. Мазыря еще долго ворочалась на ветках прежде чем ее тоже одолела дрема.
 Утро как всегда было чудесным. Птицы подняли пахаря довольно рано, ведь пернатые имели привычку вставать раньше солнца. Потянувшись, Горшак выбрался из под уютных зарослей вяза и осмотрелся: Мазыри рядом не было. «Опять эти шутки, вечно все куда то убегают, то дед тот, то и бельчонок»,- подумал он. Действительно бельчонка не было, как не было тогда и Мохового Деда. И еще эти грибы, что съел вчера; они почему то сильно напоминали те шишки, что моховик подбрасывал в огонь. Пахарь чувствовал, что его дурачат. Эта странная тройка: волхв, дед и Мазыря за чем то постоянно следила за ним и опекала его. Он чувствовал это. Впрочем сейчас это было не важно, поскольку где то впереди ждал его друг Буслай и сильно надеялся, что его спасут. Не теряя времени даром, Орей отправился в путь.
 На этот раз бурелома не было. Идти было легко и свободно, стали появляться все больше и больше высоких раскидистых деревьев. Под ногами были разные травы, пахарь был уверен, что какие-то из них были ему нужны, но вот какие именно он не знал, так что доверившись воле богов, он все шел и шел вперед, как показывала ему Мазыря. Со всех сторон его обступал лучистый светлолистовый Лес. Было просторно и хорошо. Кругом росли березы, липы, дубы. По ним то и дело пробегали какие-то зверушки. Иногда на тропе попадались барсуки, которые завидев путника, спешили спрятаться в густой траве. Один раз, прямо над головой пролетела белка-летун. Путь сопровождали красивишные пения птиц. Горшак шел и любовался обворожительной Природой.
 Вдруг раздался оглушительный рев и чьи то крики. Рев был сильно похож на звериный, а крики, напротив - человеческие. Орей помчался на встречу, сам не зная почему - что-то толкало его к этому. В последнее время он заметил, что его сердце само принимает решения и этих решений ему надо слушаться. Пробежав полсотни шагов он остановился, яко оказавшись на лесной поляне.
 В дальнем ее конце стоял человек с луком и наложенной стрелой. Рядом с ним лежал подстреленный олень. Зверь был еще жив, но похоже охотник намеревался завершить свою расправу; токмо он как-то испуганно оглядывался по сторонам, но убегать был не намерен. Вдруг совсем недалеко от пахаря из чащи вышел еще один. Оба они были одеты в серые рубахи с красной каймой и кожаные безрукавки. Только что появившийся охотник сжимал большой нож, которым обычно разделывают тушу убитого медведя. Заметив чужака, он тут же направился к нему. Горшак не знал что делать, но по выражению лица приближавшегося к нему незнакомца было ясно, что простыми словами тут не отделаться. Еще не успел он ничего сказать, как дальний охотник вскрикнул и выронил свой лук. Что-то большое, волосатое и непонятное появилось прямо из чащи позади него и одним ударом могучей руки преломило его тело пополам. Тот, что был с ножом замер, а потом кинулся со всех ног в чащу. В этот момент сердце Орея опять отчетливо стукнуло и дало понять, что надо делать. Вытащив из-за пояса косарь, которым обычно он срезал колосья пшеницы, пахарь с силой метнул его в убегающего охотника. Нож со свистом догнал жертву и вонзился ей в спину. Человек пробежал еще пару шагов и повалился на землю так и не успев добежать до спасительной чащи. Ничего особого Горшак не почувствовал, ему доводилось убивать людей в те тяжелые времена, когда в соседних полях кочевала шайка разбойников и частенько уводила скот его барина. Так что он не боялся ни чужой, ни своей смерти. Но того, что было в двух десятках шагов от него, не бояться было очень сложно. На месте охотника стояло огромное существо. Впрочем, приглядевшись, Орей понял, что оно было скорее как человек, нежели зверь, за которого он вначале его принял. Существо наклонилось над раненным оленем и вытащило стрелу. Зверю казалось уже не помочь, но великан прошептал какие-то слова и бережно погладил своей огромной шерстяной рукой оленя по голове; тот тут же вскочил и молнией убежал в Лес. Пахарь ничуть не удивился увиденному, он скорее бы удивился если бы этого не увидел. Тут великан посмотрел в его сторону и через пару шагов оказался прямо пред ним. Теперь удалось хорошо разглядеть это невиданное доселе чудище. Ростом оно и вправду было огромно для человека: выше Орея почти на три головы. А по тучности так и еще больше. Оно было могучее, плечистое, с большим круглым животом. Лицо было видно плохо, потому что все заросло волосами. Густая черная борода касалась почти до земли, а длинные косматые клочья волос были собраны в две косы. Маленькие глазки оказались совсем добрыми и приветливыми, а вот токмо рот был усеян острыми зубами. Уши у него были длинные и заостренные, как у троллей. Одето чудище было уж совсем по-человечески: зеленая льняная рубаха до колен, темно-синие штаны и кушак, украшенный непонятными узорами. Лаптей оно не носило, потому что ноги тоже были все волосатыми да притом опять же с когтищами. Руки это существа были просто огромны, именно поэтому оно без труда разломило тело охотника.
 Великан посмотрел на замершего путника, а потом на труп охотника с ножом в спине и весело сказал странным громыхающим хрипловатым, но немного детским голосом:
- Йохни Ваа, мужик! Здорово ты уложил это стервеца, однако!
 Тут пахарь совсем успокоился, по веселому выражению лица этого великана он понял, что теперь ему ничего не грозит.
- Они Улгэ еще у речушки караулили, - продолжала громадина, - Ко мне дятел прилетел, сказал, мол, два охотника забрели вглубь и зверей наших стреляют. Ну я и помчался вслед за ними, так вот только щас догнал, они ведь по Лесу тоже быстро шастают. Думаю вот, упущу этого, опять бегать придется, а мне это как-то тяжело, понимаешь? – и он похлопал себя по массивному толстому брюху и засмеялся, - Да, яко же, забыл поведать, я етун, а звать меня Ёрном.
 Орею пришлось удивиться, он никогда не встречал подобных бестий, таких устрашающих и огромных, да притом таких дружелюбных и болтливых, да к тому же еще и етунов. Страх улетучился мгновенно и он понял: перед ним стоял не ужасный великан, разорвавший только что человека, а добрый здоровяк, который изрядно любит помолоть языком и судя по животу выпить и сытно покушать.
- Мое имя Орей, сын Космяты, я пахарь из Ломовой Рощи.
- Ах, ты даже как? Ну чтож, чтож, очень рад знакомству, - радостно заговорил етун, - ну тогда раз ты пахарь, то я наверное буду лесным бродягой, что ли, живу я тута, в Лесу. Но людей я обычно не люблю, они потому что всегда бояться меня и либо убегают, либо нападают. А те, что нападают уже жалеть не успевают, хе-хе - и Ёрн сделал неопределенный жест в сторону ополовинчатого трупа охотника, - вот эти, вот, зашли в Лес, да и давай зверушек без разбору умерщвлять, окаянные. Ну, мы их с тобой проучили, да уж, будь здоров. Да я гляжу, ты мужик, что надо, пойдем посидим что ли, да потолкуем. Люблю я хороших людей! Ладны на беседу и вкусны к обеду! Ха-ха-ха!
- Извиняй, конечно, но дел то у меня много, мне друга выручать надо.
- А что такое? – с участием и беспокойством спросил етун.
- Да вот друг мой, Буслай…
- Да пойдем, пойдем, - перебил Ёрн, потащив его за плечи, - чаго здесь стоять, посидим, выпьем, и ты мне все расскажешь, как есть.
 Ну все же согласился Горшак пойти с етуном, дабы подумал, что выпить чаго сейчас и впрямь бы не помешало. Да и спорить с Ёрном тоже не в лад.
 Так зашагали они куда-то в сторону от того пути, которого держался пахарь. Шли совсем не долго, у одного неприметного старого ясеня Ёрн остановился.
- Ну вот, здесь и посидим.
 Здесь действительно было вполне подходящее место: лежало два валуна, поросших мхом, под ногами мягкая травка и небольшой ясень рядом. Очень уютное место. Етун подошел к дереву и тут только пахарь заметил, что в нем было дупло. Засунув туда свою огромную лапу, так что Орей подумал, дерево вот-вот разорвется напополам, Ёрн вытащил деревянный бочонок и две огромные кружки.
- Вот, это называется пинта! – с гордостью и важностью произнес он, протягивая одну кружку своему новому другу. Это была большая деревянная кружка умелой работы, но с сучками и кое где даже с веточками. Особенно было удивительно, что она была целиком выточена из дерева.
- А вот это называется квас! – с еще более важным видом сказал Ёрн, нежно поглаживая бочонок.
- Эк ты, этим меня не удивишь, яко и сам пью каждый день, - с хвастовством протянул Горшак.
 Етун насторожился и приподнял свои длинные уши.
- Ах вот как? Да я гляжу ты бывалый питьник!
- Ну скажем, квас я и сам готовить умею, да ладно, чего языком молоть, сейчас и проверим. Наливай! – уверенно и с охотой молвил пахарь. Он всегда был охотником выпить, да тем более в таком сложном и необычном укладе.
 Ёрн веселел на глазах, видно он давно не встречал подобных сопитьников. Они сели на валуны, удобно устроившись на мху. Откупорив бочонок и разлив квас по пинтам, етун весело поднял кружку и громогласно произнес:
- Йохни Ваа, Орей! За знакомство!
 И опорожнил всю пинту одним глубоким глотком. Довольно вытирая пену с усов, он весело поглядывал на нового знакомого, но пахарь, ничуть не удивившись, легко опустошил свою пинту.
- Неплохо, - сказал Горшак, - но мой аржиный квас поядренее будет!
 Етун окаменел в лице. Вытаращив глаза, он смотрел на пахаря, а потом громко и весело захохотал.
- Да я в тебе не ошибся, друг! – и он крепко обнял его, да так, что у того кости затрещали, - пить ты умеешь, это точно, а значит мы с тобой поладим! У меня таких занычек по Лесу еще много, я всегда люблю под рукой квас любимый иметь, - етун снова наполнил пинты, - ладно, ты глаголил, будто у тебя проблема есть, рассказывай что к чему, чем смогу так помогу.
 Так и сидели на валунах человек и етун. Человек рассказывал о том, как потерял своего друга и как того похитил мерзкий тролль. О том, как ему надо собрать травы, которые сказал волхв Велимудр. Пахарь рассказал так же и о Моховом Деде и о Мазыри на что етун ответил, что ни того ни другой не встречал, несмотря на то, что живет с ними в одном Лесу. А о волхве он отозвался достаточно невнятно и без особого уважения.
 Тем временем квас все выпивался и выпивался. После третьей пинты Орея пробрало и он почувствовал хмелек в голове, етуну же было хоть бы что. Он и трезвым был похож на пьяного: много говорил, шутил и смеялся. А квас все не кончался, и Ёрн все наливал и наливал его в опустевшие пинты. Наконец, осушив очередную, он вытер усы и сказал.
- Да, друг твой конечно вляпался в историю, но насчет тролля не беспокойся: я этого тролля знаю. Он тут один на весь Лес, пришел к нам с Севера, мы с ним часто выпивали вместе. Только он всегда пиво сове хвалил. Говорил мол, ихний северный эль да пиво – вот настоящее питье. Ну, я с ним давай спорить. А потом он как-то уединился и зажил особняком. Старым он больно стал, здоровье его уже не то, что было ранее, а стареют тролли ныне быстро: времена тяжелые. Он Буслаю вреда не принесет, будь уверен, но вот споить его может и научить чаму плохому.
- Успокоил! Дело в том, что друже мой на том не успокоиться! Еще посмотрим кому больше достанется, ему или троллю этому. Да к тому же, барин ждет его. Овцу то Велимудр отдаст, дык кто же хочет работника к осени терять то? А Буслай знаш, как на поле пашет!? На жнитво выйдет, в одну руку косарь, в другую серп и пошел срубать колосья! За день все поле соберет!
 Етун весело засмеялся и ухватился за свой толстый живот.
- Не уж то и впрямь все поле? – удивился он.
- Право слово! Век мне квасу не пить! – серьезно проговорил Орей.
 Мохнатый здоровяк залился смехом пуще прежнего.
- Смотри, оговоришься, нечаянно!
 Но пахарь пропустил его слова мимо ушей и осушил очередную кружку волшебного квасу.

 Так, скоро наступила ночь, а етун с пахарем все сидели на валунах и разговаривали.
 Великан зажег лучинку и повесил ее на корявый извилистый сук ясеня. Стало светло и еще уютнее.
 Ёрн рассказал, как он и его братья покинули Йотунхэйм под предводительством их конунга Хрумы, что в Леса ушли очень немногие етуны, что где-то далеко на Севере у них есть даже деревня, которую они называют Йоутун’гшак, где живут те самые, что покинули Йотунхэйм. Там живет и самый великий конунг етунов Хрума Хирнагерпир и еще много его друзей. В тех же Лесах спрятана древнейшая книга етунов Кайнагшак, которую Хрума писал, будучи советчиком и братом Вафтруднира, этой же книгой он когда-то спас своего брата от молота Тора, отчего на ней осталась глубокая вмятина… В общем, много чего рассказал Орею словоохотливый етун, а тот все сидел, слушал и верил. Верил всем своим сердцем, потому что с его сердцем что-то изменилось и теперь ему казалось, что он так и должен сидеть с етуном в дремучей чащобе и пить волшебный квас, а не валяться на печке и слушать причитания своей Ветраны. Для него Лес стал настоящим домом и все, что в нем происходило так же было продолжением его обычной жизни. Просто теперь эта жизнь была другой. Орей чувствовал в ней что-то до боли знакомое, горячее, родное, но давно позабытое. Он потаено знал, что когда-то он так жил! И это грело его сердце. Ему хотелось узнать, почему все эти чувства так охватывают его.
 Он тоже рассказывал етуну о своей прежней жизни, но делал это с неохотой. Та прошлая жизнь, которая осталась за каймой курчавого Леса больше не касалась его и была ему не интересна. Ему хотелось больше узнать об этой, настоящей и живой по его мнению, лесной жизни.
 Он готов был днями слушать удивительные рассказы Ёрна, но тот, не смотря на свой веселый нрав, все же быстро заснул и повалился на землю. Делать было нечего, пахарь устроился на мягком большом боку етуна и тоже уснул. Несмотря на ужасный храп лесного великана, сон быстро затуманил сознание и сковал веки.

 На утро Орей проснулся удивительно рано, туман еще сковывал землю. В Лесу туман всегда очень низкий и тонкий, но в особенно глухих чащобах туман поднимается особенно высоко и особенно густо. Все это из-за колдовской силы, наполняющей те места. Орей знал об этом от своей бабки, поэтому когда он увидел именно такой туман, то был даже обрадован. Теперь колдовство стало для него необычайно интересно.
 Етун на удивление лежал все там же и даже не думал просыпаться. Он уже не храпел, а лишь тихонько посапывал. Из его зубастого рта медленно стекала слюна и капала на землю. В руках великан крепко сжимал свою пинту и что-то ворчал во сне. Хотелось пить, и пахарь взялся за бочонок, но к огромному его удивлению он оказался пуст. Даже дно его было настолько сухим, что трудно было поверить, будто бы сегодня ночью он был бескрайне полон. Это сильно огорчило Орея, яко квас с утра он пил постоянно, а этот был настолько вкусным, что его испарение было действительно большим горем.
 Он подошел к етуну и тихо потолкал его в бок. Великан явно не хотел просыпаться. Тогда пахарь стал его теребить сильнее и наконец, чуть ли не пинать по бокам, но Ёрн как будто не чувствовал всего этого и продолжал довольно посапывать. Решив его дальше не будить, Горшак пошел искать тот ручеек, про который говорила Мазыря. Видно етун выпил тайком весь свой квас, пока он спал и поэтому разбудить его теперь просто невозможно. Уходить не попрощавшись и не поблагодарив здоровяка за столь радушный прием было не хорошо, но делать было нечего. Почему то, пахарь чувствовал, что с ним еще не раз встретится.
 Ручеек он нашел легко, тот так звонко журчал, что было хорошо слышно. Это и впрямь была небольшая лесная речка, что уводила еще дальше, вглубь Леса. Как говорила белочка, надо было идти вдоль ее берега где-то день и с заходом солнца должна была показаться избушка знахаря-травозная.

9. Песнь озорного ручья
 
 Шагать было легко и приятно. Орей уже давно снял свои захудалые лапти и оставил их на каком-то суку. Мягкая травка приятно щекотала босые ноги, а когда те ступали по мху, то ощущения были как от драгоценного арабского ковра, что как-то подарил князь старосте их деревни, когда возвращался с победой из очередного похода. Но этот пушистый мох был намного приятнее, Орей готов был поклясться в этом. Вокруг снова пели птицы, сновали звери. Жизнь текла, как этот маленький неторопливый ручеек, вдоль которого шел пахарь. Сложно было подумать, что с наступлением очередной ночи, все это мгновенно исчезнет, как будто тоже боясь остаться в одиночестве. Но пока об этом мало кто задумывался, ведь колесница Дажьбога еще не проехала и половину пути. Бог щедро сыпал солнечным дождем. Его златоглавые стрелы усыпали землю, не переставая. Высокие сосны и вязы жадно хватали их и на землю падали лишь те немногие, что пропустили листья древесных гигантов. В настоящем дремучем Лесу почти всегда полу сумерки. И идти человеку там довольно сложно, но к счастью это был веселый, просторный и солнечный Лес. Душа отдыхала и благодарно вздыхала при каждом шаге. Горшак чувствовал, как все его тело, от кончиков перст до самой макушки были ему благодарны. Он глубоко и ровно дышал, несмотря на то, что шел довольно быстро. Здесь не было ни палящего солнца, ни бесконечного жара, что так убивает в поле, ни назойливых слепней и комаров. Здесь было совсем по другому. Ручеек приятно журчал, сопровождая пахаря по тропе. Орей шел и слушал, он пытался слушать Лес. Он знал, что все в округе постоянно переговаривается, поет и смеется, но ему просто было этого не слышно. Но он упорно хотел слышать это и всеми своими силами старался. Он открыл свою душу для голосов Природы. И вдруг раздалось легкое пение, напоминавшее веселый мальчишеский голосок. Сначала Орей не мог понять откуда он его слышит. Вроде бы рядом никого не было, а голос был совсем близко… прямо под рукой. И тут взгляд пахаря невольно упал на веселые потоки ручья. Да ту звонкую песнь пел именно ручеек. Теперь это было отчетливо слышно. Вместо обычного журчания ясно звучала мелодичная веселая песенка.
 «Среди берегов, под покровами древ
 Раздается мой чистый, веселый напев.
 Теку я по Лесу, от гор до полей
 Мальчишка-проказник, задорный ручей.»
 Так звонок распевал свою песенку ручеек. И вдруг прервался, он понял, что Орей его слушает.
- Здоровствуй, дядя! – зазвенел он радостно, - рад, что тебе понравилась моя песенка.
 Орей повеселел, он был счастлив, что смог его услышать, а главное то, что ручей и впрямь оказался живым. Ему и вправду понравилась его песнь.
- Привет тебе, дитя гор!
 Ручеек тек в такт шагу пахаря, так что они разговаривали прямо по ходу.
- Я рад, что ты меня услышал, - продолжал ручей, - а то многие люди ходят через этот Лес, да никто не слушает моих песен, - досадно говорил мальчишка, - а я ведь так хорошо пою, ведь так?
- Да, поешь ты и вправду здорово, у нас не всякий баюн так сумеет!
 Ручеек весело захохотал, отчего по его поверхности пробежала задорная пена. Ему было очень приятно слышать такие слова.
- Не уж то и впрямь тебя никто не слышит? А как же я?
- Ну вот то-то и оно, я сам удивлен, как так получается! Обычно со мной лишь звери да птицы разговаривают. А если честно, то и людей я вижу редко. Вот скажем недавно, проходило двое, так они набрали из меня водицы, не поблагодарили, да еще и плюнули! Негодяи, бес их в ребро! – ручей недовольно забурлил.
 Орей не знал почему, но эти слова просто его возмутили. Он не мог поверить, что люди так обходятся с Природой. Ему было искренне жаль этого мальчугана. Ведь он так столетиями течет и поет свои песенки, а его никто не слушает.
- А ты нездешний, правда? – поинтересовался ручей.
- Дык, как сказать. В Лесу я и впрямь впервые, а так я из Ломовой Рощи. Да, забыл поведать, Орей я… пахарь… деревенский, - почему то призадумавшись сказал он.
- Я знаю Ломовую Рощу, мне много рассказывали про нее птицы. Я очень люблю слушать их веды. И про тебя тоже я слышал, вот токмо не знал какой ты. Зато теперь знаю. Так значит ты и впрямь пахарь?
 При этих словах, Горшак посмотрел на ручеек. Он увидел, как из его волн глядело на него озорное личико, переливавшееся струйками водицы. Взгляд его был настолько весел и хитер, что он немного смутился.
- Теперь я уже не знаю, кто я такой! Еще три дня назад думал что пахарь, а теперь уже и сказать боюсь. Но скажу тебе точно одно, назад я не вернусь!
 Ручеек забурлил веселым смехом.
- Так и вернешься?
- Не вернусь!
- А если придется? – вдруг говор ручейка стал приглушаться, а слова его стали острее, четче и внятнее. Он стал говорить серьезно и даже почти строго. – А если жизнь в Лесу станет для тебя невозможной, а то, о чем мечтаешь вдруг станет недосягаемым? Если то, что показалось верным и правильным вдруг обманется и обернется ложным и гнилым? Если боги будут против твоей воли? Что тогда? Вдруг ты обманывал себя? Вдруг те чувства ложь, навь? И то, что казалось домом станет чужим, а то что стало чужим вновь окажется домом? Тогда ты вернешься к своей прежней жизни?
 Орей был, как громом пораженный. Ручей только что рассказал ему все его внутренние страхи, все то, что он пережил в своей души за время бытия в Лесу. Казалось все вокруг видело его душу насквозь. Все знали, о чем он думает, чего желает и боится. И этот маленький лесной ручеек тоже все знал. Как неожиданно он спросил его об этом. Спросил о том, о чем спрашивал Орей себя сам уже много лет. Еще когда он до последнего пота выкладывался на работе в поле, нежно гладил колоски пшеницы, он невольно поглядывал на темный далекий дремучий Лес и чувствовал, что здесь, в деревне живет как будто не он, а кто-то другой, а сам он где-то далеко, где-то там, в дремучем, дремучем Лесу…
 Его родители умерли рано, он почти что не помнил их. Но знал, что и они всю свою жизнь работали под лучами Солнца-Даждьбога. Воспитывала его старая бабка, которая рассказывала ему, будто все его прадеды были пахарями и он тоже будет таким. Так и было. Орей работал на поле с семи зим от роду. Еще тогда, в детстве он так любил это теплое, золотое покрывало на матушке Сыре-Земле и так не любил темный колючий Лес. Бабка его всегда рассказывала страхи про тех, кто живет в его глубинах. И хотя она часто ходила туда, все же была рада, что внучек в Лес не вадится. А внучку было страшно. Но почему-то он чувствовал, что когда-нибудь он обязательно попадет под покровы чертогов Святобора. И вот попал. Попал и только теперь начинал понимать, что неспроста его так пугали Лесом, неспроста он чувствовал столь странные чувства, когда стоило ему зайти под кроны могучих древ. И все, что происходило с ним сейчас в Лесу, было тоже далеко неспроста. Орей знал, что ни охотник, ни любой другой бродяга не встречает на пути дружелюбных белок, старых волхвов и говорящих ручьев. Такое могло произойти только с ним, он чувствовал это. Чтож, пусть и дальше происходит, глядишь что-нибудь да прояснится.
 Слова ручейка навели его на столь глубокие раздумья, что он неожиданно для себя встрепенулся, когда услышал слова мальчишки-ручья. Они прорезали его мысли, как стрелы синь неба.
- Ну вот и пришли, тут мне поворачивать, а тебе прямо! Благодарю, за ладную беседу! Еще увидимся, Орей!
 Пахарь немного помолчал, как бы вспоминая, о чем они разговаривали, а потом просто сказал: «До встречи, веселый ручеек!» и пошел дальше.


10. В гостях у Хорума


 Тут ручей неожиданно сворачивал. Горшак и не заметил, как у него прямо перед носом оказался дом. Да это была целая лесная деревушка! Там где ручей сильно разливался, образуя небольшой прудик крутилось большой колесо водяной мельницы. Ее лопасти поднимали воду и та потом с грохотом падала вниз. Стоял томный шум падающей воды, а весь прудик был покрыт небольшой дымкой из-за мелких брызг. От водяной мельницы шли какие-то хитроумные трубы и механизмы к добротному брусчатому дому. Хорома была сделана на славу. Это не простая избы, а настоящая барская хата! Окна ее были отделаны резными окошниками, крыльцо с перилками да ступеньками. Из крыши торчала труба из которой с силой валил дым, как из зимней бани. Пройдя дальше, Орей увидел и остальные постройки. Оказалось, что это было не все. Прямо перед ним начинались небольшие поля, на которых росли и овощи и злаки. А за ними стояли ульи. Много, много ульев, вокруг которых неустанно кружили тысячи пчел. Пахарь понял, что попал на настоящую лесную пасеку! Вокруг все было аккуратно и прибрано: ровненькие дорожки вели к каждой грядочке, на углу был открытый сарайчик с лопатами вилами и прочими нужными вещами, стоял плетеный заборчик. Все это располагалось на большой опушке. Вокруг был глухой Лес, а здесь казалась текла полная рабочая крестьянская жизнь. Горшак и не знал, что рядом с Ломовой Рощей жили лесные племена. Он всегда думал, что борусы живут дальше на севере, а древляне, наоборот, на юге.
 Но где же все? Почему в разгар такой насыщенной работы здесь никого не было? И вдруг, где-то вдалеке Орей услышал кряхтения и довольные сопения. Там стоял еще один небольшой сарайчик с маленьким резным окошком на двери. Видимо это был отходняк. Такие пахарь видел лишь у богатеев-толстосумов в больших деревнях, вроде Жидки. Видимо здесь и вправду заправлял какой-то барин. И вот дверь открылась и оттуда вытиснился громадного росту… медведь! Это был здоровый бурый медведь, ходивший как человек на двух ногах. На нем были синие штаны и красная широкая рубаха, подпоясанная кушаком, с которого свисал увесистый мешочек.
- Здорово мужик! – издалека весело забасил медведь., подтягивая широкие штаны
- И ты не болей, Миша, - с поклоном ответил Орей.
 Бабка всегда говорила ему в детстве, что медведь – царь Лесной, батюшка его и что звать его по имени лучше не надо. Волхвы называли медведя «бером» и никогда не кликали его по имени. Все славянские народы без исключения очень уважительно относились к нему, приносили ему жертвы в виде меда и ягод, ставили тотемы, пели песни и рассказывали былины. Но зверь, которого встретил пахарь, не был похож на образ настоящего бера. Это скорее был обращенный колдуном человек.
- Как забрел то ко мне? – спросил бер, потягиваясь на солнышке, пробивавшимся сквозь ветви деревьев.
- Да так, тропка завела.
- Ну заходи, гостем моим будешь, я люблю гостей.
 С этими словами Топтыгин ушел в свой терем. Орею ничего не оставалось делать, как следовать за ним. Он вошел в дом. Да, это было жилище на славу.
 Изнутри терем был обделан золотистым деревом: все бревна были покрыты хывой. От этого всюду витал чудесный аромат смолы и меда. На стенах висело красивое оружие, доспехи, цветастые рубахи, ковры. В середине стоял дубовый стол, высокий, прямо под Мишу. У стен были резные шкафы, рук новгородских мастеров. А в них чего только и не было: и камни драгоценные в шкатулках и мешочки с пряностями и черепа зверей диковинных и всякие там бочоночки и бутылочки. А в другом большом шкафу стояли горшочки с медом. Там были сорта всех медов, какие наверное были в мире: и гречишный, и вербный, и конопляный и вересковый и липовый и еще много других, о которых Горшак даже не слышал. На лавке в углу лежали красивейшие гусли, на которых был нарисован сам Мишка в своей красной рубахе: видно работа на заказ. Была еще одна дверь, которая вела в другую комнату, но она была плотно закрыта на засов и увидеть, что там было, не удалось.
 Хозяин терема сел на добрый стул, что стоял у стола.
- Садись, чаго стоишь то? – загремел он.
 Орей сел за стол напротив Миши. Сидеть было неудобно, ибо стол был слишком высок даже для такого богатыря, каким был пахарь.
- Давай знакомится, мужик. Звать меня Хорум.
 Имя бера почему то сразу показалось знакомым. Пахарь довольно часто его слышал, вот только не мог вспомнить где именно. И к тому же, волхв Велимудр говорил, что вроде у него можно найти лесную коноплю. Как удачно все-таки Орей его встретил!
- А я Орей, из Ломовой Рощи
 Теперь он уже не говорил, что был пахарем, потому что знал, что на самом деле в душе то им и никогда не был.
- Ну что же будем знакомы! Наверное голоден, а? Тебе повезло, у меня сегодня хорошее настроение, поэтому я тебя даже накормлю.
 Хорум хлопнул в ладоши и скатерть, лежащая на столе завертелась, заметалась, взвилась в воздух, а потом шмякнулась об стол и развернулась. На ней оказались всеразличные яства: блины, горшочки с медом, кувшин медовухи, чашки с вареньем, лепешки и пряники.
 Мишка тут же принялся уплетать свой любимый мед и запивать его медовухой. И Горшак не стал сидеть без дела, блинчики пришлись по вкусу, но особенно были чудесны пряники. По ходу еды завязался ладный разговор. Оказывается Топтыгин и впрямь был настоящим медведем, очень добрым и милым, вот токмо немножко грубоватым и ворчливым. Он с радостью толковал с Ореем и многое ему поведал. Теперь пахарь вспомнил, откуда он знал его имя. Ведь именно этот Хорум был тем самым известным на всю старградскую землю медведем, знаменитым бортником, чье искусство пчеловодства знали даже далеко за пределами Руси. Этот косолапый продавал свой мед всем купцам и торгашам, которые проделывали зачастую далекий путь, дабы заполучить чудесный товар. Отсюда и все богатства бера. Все это он выменял у тех многих, что приходили к нему за медом. Также особенно ценились его пряники, рецепт которых он хранил уже ни одно поколение. Придумал этот рецепт его прапрапрапрапрадед Луйко и с тех пор он так и передается по наследству. И впрямь, эти медовые пряники были вкуснейшими из всех на свете. За ними однажды даже приезжали из далекого Заморья какие-то длиннобородые торгаши в цветных халатах. За рецепт этих лакомств они предлагали Хоруму два ихних дворца да войско в три тысячи человек. Но беру это ни к чему, больше всего он любил Лес, в котором жил, и свою работу. Он глубоко чтил своего далекого предка и ни за что бы не выдал секрета рецепта. Но были и такие, что хотели взять его силой. Приходили отряды воинов и пытались поймать бортника, но с силушкой бера никто поспорить не смог и все те воины погибли бесчестной славой. Зато со многими другими пчеловодами Хорум вел тесную дружбу. Они приезжали к нему в гости и привозили с собой чудесный мед. Так например один его друг – из кельтских племен - привез Мишке чудесный вересковый мед, который до того никто на Руси и не пробовал.
 Много чего и Орей рассказал беру. Так он, найдя в собеседнике к тому же знатного зерновода, поделился с ним секретом аржиной браги, чему Хорум был несказанно обрадован. В ответ обещал отблагодарить пахаря и, словом и делом. Так, он вынес ему горшочек чудесного конопляного меда, который к тому же, по словам Топтыгина, был еще и молодящий и даже лечебный. Бер поделился секретом приготовления такого меда, а так же и медовухи из него. Но главное было то, что Хорум поведал, как можно найти листья этой самой лесной конопли.
- Конечно же я знаю, где можно их найти, ведь я единственный кто выращивает лесную коноплю в этом Лесу! – гордо рявкнул Хорум, - Следуй за мной, друг Орей!
 И они вышли из дома. К тому времени солнце уже прошло большую половину своего пути и спускалось к макушкам высоких древ. Бер повел пахаря по тропинкам между грядок и так вышел к небольшому полю.
- Вот он, моя родимая! – нежно сказал Хорум, погладив колоски высокой зеленой травы. Он оторвал пару листиков, - Вот возьми, пусть она тебе пригодится.
 В тот день Орей поддался на уговоры бортника и решил остаться у Хорума, погостить до утра. Мишка сказал, что устроит праздник, как только пахарь освободит своего друга.
- Теперь ты всегда жданный гость в моем доме! - весело пробасил он.
 Горшак обещал зайти на обратном пути и погостить подольше.

 Итак, теперь у него было собраны три травы из нужных шести: листья свежей мяты, корень княжьего щавеля и листья лесной конопли. Дело оставалось за малым. Совсем недалеко уже была избушка знахаря, который знал, где растет цветок-злат-месяц. Корень валерьяны найти было нехитрым делом, поэтому Орей решил оставить его на самый последний момент. Как раздобыть барсучий мох до сих пор было неизвестно, Хорум тоже не слышал о таком. Но впереди было еще пять дней до новолунья. Все было еще впереди. Орей Горшак чувствовал, что начиналось самое захватывающее и важное путешествие в его жизни. И он шел навстречу ему. Шел с чистой душой и открытым сердцем. Шел и чувствовал, что за ним наблюдают даже великие боги.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
 
 
(14 апреля 2005 – 20 мая 2006 года)


СЛОВАРЬ

Старград – столица Старградской земли. Город стоит близ озера Ильмень. В будущем, Старгард станет Великим Новгородом, где будет княжить Владимир Красно Солнышко.
Окоем – горизонт
Перунов камень – праздник у старградских славян, отмечался 16 дня Червеня месяца (Июня).
Оратай – пахарь
Косарь – тяжелый нож из обломка косы
Горшак – разновидность горшка простой формы и грубой лепки
Яров Гнедой – Настоящее имя Жиромир, князь Старградской земли. Мудрый и хитрый правитель, присоединил к своему княжеству Яровяземскую (оттого и прозвище) и Северязьскую земли. Разбил войска готов на западе и войска загорных хочек на востоке. Ввел обязательное обучение ратному делу в каждой пятой деревне (пятнична), благо чему всегда располагал умелым войском. В момент повествования правит его сын Бравлин Ярович (Жиромирович), так же храбрый и умелый, но еще молодой князь.
Загорные хочки – племена кочевников, живших в Яровяземских степях. Постоянно совершали набеги на старградские земли. Ни один князь до селене не мог дать им отпор, но Яров Гнедой сумел не только освободить пограничные земли, но и завоевать все Яровяземские степи. Племена хочеков были почти истреблены. Остатки вынуждены были податься к пограничью Борусья.
Рожён – кол, заостренный шест
Голбец – закуток между печью и полатями, чуланчик, припечье.
Смоляные Засечки – короткие палочки, пропитанные смолой и размельченным пеплом Сирина. Тогдашний аналог походных спичек.
Борусы – племена лесных славян, живших в борах (оттого и название). Их земли – Борусье – находятся на востоке от Старградских. Столица Борусья – город на трех реках – Трирек. Верховным покровителям считают бога всех Лесов – Святобора.
Древляне – так же лесные славяне, однако жившие южнее, ближе к полянам. Оттого больше почитали Велеса и Макошь.
Отходняк – добротный туалет во дворе в виде небольшого сарайчика.
Хыва – смесь, используемая для покраски деревянных изделий для предания им прочности, долговечности, а так же золотого блеска. Готовилась на основе смолы, меда и дегтя по специальному рецепту.