Тетя Вера.
Младшая сестра моей бабушки Кати, которую я всегда почему-то звала тетя Вера – человек очень мягкий и добрый, даже, пожалуй, безвольный. Но и судьба ей досталась, прямо скажем, не из легких.
В молодости тетя Вера была довольно красива и рано вышла замуж. У них с мужем родилось двое детей, славных кудрявых ангелочков. Родители их просто обожали.
Когда младшей девочке было пять лет, на нее во дворе напала бешеная овчарка. Ребенка спасли, но от страха сильно покусанная Валя сошла с ума. Горе матери было безмерно, и все свое внимание, всю заботу она направила на больную любимицу-дочь. Мужу пришлось тянуть на себе две работы, чтобы обеспечивать семью.
А в это время старший сын оказался предоставленным самому себе. Уличное воспитание не прошло даром: в подростковом возрасте Валера начал колоться. Новая беда застала семью врасплох. Сына-наркомана, конечно же, пытались лечить: возили по "хорошим" врачам, клали в наркологию. Все напрасно.
В девятнадцать, никого не спросившись, он привел в дом невестку - роскошную блондинку лет двадцати двух. Красавица-жена пила и гуляла напропалую, отчего между молодыми не прекращались ссоры, очень часто доходящие до самого настоящего мордобоя. Муж тети Веры, тихий интеллигентный служащий, не вынес такой жизни и в возрасте сорока пяти лет так же тихо и интеллигентно ушел в мир иной – умер от инфаркта. И тетя Вера осталась одна с "вечно маленькой девочкой" Валей и пьяной семьей сына.
Валера временами подрабатывал, нигде долго не задерживаясь, и практически все заработанные деньги тратил на наркотики и выпивку. Поэтому всей семье приходилось перебиваться на Валькино инвалидное пособие и скудную пенсию матери "по потере кормильца". Вспомнив, что в девичестве она неплохо шила, тетя Вера купила на оставшиеся гроши швейную машинку и начала принимать заказы на дому. Хорошее подспорье в семейном бюджете, шитье на долгие годы стало для тетки основным источником дохода.
Вскоре у молодых родилась дочь Леночка, с первых же дней перекочевавшая на попечение бабушки. А через несколько лет наркоман Валера умер от передозировки.
Надо сказать, что к тому времени между моей бабушкой Катей и тетей Верой сложились довольно натянутые отношения. Еще при жизни мужа сестры бабушка, у которой и у самой хватало забот с пятью детьми и множеством внуков, убеждала тетю Веру "отделить" молодых, предоставив им самим работать и содержать семью. Но мягкой нерешительной тете Вере было жаль сына. Да и после смерти Валеры все осталось, как было – теперь ей было жаль внучку.
Так прошли еще несколько лет, в течение которых тетя Вера разрывалась между больной дочерью, маленькой внучкой, пьющей невесткой и изнурительным ежедневным шитьем. В это время бабушка Катя перенесла сильный инсульт, после которого ее парализовало. Тетя Вера только теперь наконец решилась поддаться на многолетние уговоры старшей сестры: лишила родительских прав окончательно спившуюся невестку и официально удочерила внучку Лену. Но уже через неделю несчастная пьяница побитая вернулась в дом свекрови. Добрая тетя Вера снова ее приняла: «Куда ж она пойдет?» И опять все вернулось на круги своя.
Между тем жизнь шла, ребенок рос. Навыков воспитания у тети Веры было мало, и результат не заставил себя ждать: внучка-подросток грубила бабушке, издевалась над сумасшедшей теткой, выпивала (иногда – на пару с родной матерью) и в пятнадцать лет заявила, что она беременна.
Тетя Вера, в одночасье прозрев, пришла в ужас: ее любимая внучка пошла по стопам своих родителей. Пьяная мать, вдруг вспомнив о воспитании, на свой манер решила эту проблему: она сильно избила "залетевшую" дочь. Впрочем, никаких последствий – ни педагогических, ни, к счастью, для здоровья дочери – это не повлекло.
Тетя Вера "окончательно и бесповоротно" изгнала невестку из своего дома и хлопотала, устраивая судьбу внучки: узнала имя ухажера-пэтэушника, через кого-то из его друзей нашла адрес его родителей, живущих в деревне, поехала туда...
Когда Лена выходила замуж, ее пятимесячный "животик" удачно скрывало пошитое заботливой бабушкой платье. Свадьба была довольно скромной: в их небольшую квартирку кроме родителей жениха были приглашены еще две школьных подружки невесты и семья моей бабушки. Там же присутствовала и я - романтический подросток, в свои четырнадцать лет умиленно и даже немного завистливо смотревший на счастливое лицо невесты и прилюдные поцелуи молодой пары. После всего услышанного мною о Ленке это было сказкой со счастливым концом. Слава Богу, теперь в этой злополучной семье все будет хорошо!
Но жизнь - увы - намного прозаичнее. И дальше все пошло по уже привычному сценарию. Новоиспеченная семья осталась жить у тети Веры, где нервная внучка в ожидании родов днями сидела в комнате, стесняясь своего живота, а ее молодой муж продолжал учебу в ПТУ.
После рождения правнука Костика ртов в семье прибавилось. Впрочем, деревенские родители жениха тоже помогали – чаще продуктами, но иногда и деньгами. И все бы ничего, да молодой муж оказался далеко не идеальным; он стал все позже приходить домой, часто был пьяным, бил жену, а иногда, если попадала под руку, и ее сумасшедшую тетку. И однажды, подравшись на улице с дружками, в пьяном угаре пырнул одного из них ножом под ребра. Насмерть.
Мужа посадили, и Лена с горя запила, по нескольку дней не появляясь дома. Так маленький Костик рос сиротой на руках у сердобольной прабабушки. Впрочем, его алкоголичка-бабушка снова начала появляться в квартире – "понянчить" внука, а заодно и прихватить что-нибудь из дома свекрови, чтобы потом пропить.
- Выгони ты их всех! – сердилась моя бабушка в ответ на жалобы тети Веры, а нередко – и ее соседей по дому.
- Ну и куда же я их, Катя, выгоню? – разводила руками младшая сестра. – Одну вот выгнала, а она – вернулась. И малого мне жалко: кто его растить будет? В общем, доведут они меня до могилы, это точно. У меня и давление от них скачет. Надо сходить к врачу, да все некогда.
- Не можешь выгнать – так разменяй квартиру!
И тетка малодушно кивала головой.
Вскоре бабушка Катя, пролежавшая до того парализованной почти четырнадцать лет, умерла. Единственным близким человеком для тети Веры, не считая ее внучки и правнука, была моя мама. Теперь уже к ней приходила тетя Вера, чтобы "поплакаться в жилетку".
Мама неоднократно (правда, совершенно безрезультатно) пыталась вразумить спившихся женщин, мама же помогла тетке найти размен. Но и после того, как они разъехались, жизнь тети Веры не изменилась: всю свою пенсию до последней копейки она продолжала отдавать внучке и правнуку, перебиваясь со своей престарелой больной дочкой копейками за теперь уже случайные пошивы или просто "чем бог пошлет". И мы и даже их соседи помогали им вначале продуктами, но вскоре все поняли тщетность этого занятия: все продукты уплывали туда же, а тетка по-прежнему ходила голодная.
Я вышла замуж и уехала в другой город. Но от мамы я продолжала узнавать новости тети Веры. Костик подрос и пошел по стопам своего дедушки: стал наркоманом и токсикоманом. Он тащил все подряд из дому и нередко "набегал" в гости к прабабушке Вере, чтобы угрозами и побоями отнять у нее последнюю копейку. Во время одного такого визита тетя Вера скатилась с лестницы и сломала ногу в бедре. Конечно же, ухаживать за ней, кроме моей мамы, было некому.
"Знаешь, я сама боюсь туда ходить, беру с собой отца, - грустно рассказывала мне по телефону мама, - на случай, если вдруг Ленка или Костик нагрянут..." Но никто из них, узнав о болезни тети Веры, даже не заглянул. А вскоре Костика посадили – говорили, за кражу со взломом. Больную Вальку пришлось сдать в сумасшедший дом, где она не прожила и месяца – умерла с тоски и, как еще говорили, с голоду.
Тетя Вера долго горевала по ней, но потом понемногу стала поправляться. Нога срослась, и она, сухенькая аккуратная старушка, продолжает с палочкой ковылять по городу из одной квартиры в другую: Лена снова нагуляла и родила мальчика.
"Такой хорошенький, - печально сообщила мне тетя Вера при встрече на улице во время одного из моих приездов, и глаза ее подернулись влагой. – Кучерявенький, как ангелочек. А она его бросает, и сама где-то по городу шляется. Сердце у меня кровью обливается. Но куда же я его возьму? Мне ведь уже восемьдесят два, и давление у меня, и сердце, и с желудком что-то. Вот, из аптеки иду, ходила в ветеранскую. Далеко, конечно, но там – на целых пятьдесят копеек дешевле!" И она, довольная своей расчетливостью, гордо раскрыла передо мной свою вылинявшую полотняную сумку. На дне сиротливо лежала легкая упаковка таблеток.