Жвачка попалась эвкалиптовая - из самых нелюбимых Мэл. Мэл лениво жевала ее, и старалась не смотреть на Юльчика, потому что Юльчик стояла прямо против солнца. А солнце в этом году было ужасно жаркое, и везде его было слишком много.
- Ну, я прошу тебя, Мэл, - нудным голосом повторила Юльчик. - Ведь сама понимаешь, я старалась, уговаривала...Попробуй! У тебя замечательный роман...
- Это не роман, - сказала устало Мэл, - сколько вам всем говорить. Это так... путевые заметки.
- Ну, пусть заметки, - быстро согласилась Юльчик. - Но ведь есть шанс! Напечатаем! И в Египет смотаемся...
- Никогда они меня не напечатают, Юльчик, - сказала Мэл, и выплюнула противную жвачку.- Потому что это не для их коровьих мозгов. А особенно твой Дракоша не напечатает. У него же журнал для предклимактерических тетенек, которым менстра в голову ударила.
- А ты попробуй! "Василёк" не только тетки читают. Например, Ритка читает. А она очень продвинутая. У нее свое ротапринтное издание стихов есть.
- Кому в наше время нужны стихи? Жопу ими вытирать, - сказала Мэл. - И не могу я сейчас из дома уезжать. Санька может приехать.
- Да это один день займет! - воскликнула Юльчик.- Всего один день. Завтра.
- А если Санька завтра приедет? - спросила Мэл.
Юльчик вздохнула. Она не одобряла Саньку. Она вообще не понимала, кто он, зачем нужен Мэл, куда уезжает, и когда приезжает. По ее мнению, Человек, работающий Мужем Мэл, со своей работой справлялся вполне прилично.
- Один день...Мэлочка, лапусик...не приедет он завтра...он далеко, в этом, как его...
Юльчик запуталась, потому что она не знала, где Санька. И сама Мэл не знала. И на фига ждать такого?
- А представь, тебя напечатают, и вы вместе в Египет съездите...
Мэл вздохнула и сказала:
- Ладно. Давай мне номер твоего Дракоши. Я ему брякну.
Далее грустная Мэл задумчиво зашла в магазинчик, где два вентилятора не могли выветрить запах несвежей колбасы. Тётки у прилавка неодобрительно посмотрели на ярко-красный до полу сарафан Мэл, изрисованный рожами из фильма "Крик", на синие и красные амулеты на запястьях и шее Мэл.
- Дайте мне коробку вина, - сказала Мэл. - Да, тетра-пак, маленькую, красное. И кольца осьминогов.
Красное вино не сочетается с осьминогами, но Мэл кинула их, не глядя, в свою соломенную сумку и пошла по улице вниз. Нога человека ступала там весьма редко. Козы объедали пригорок. Иван-чай вырастал по два метра высотой. По мостику в три доски, с риском для жизни, Мэл перешла чёрную, дурно пахнущую речушку. На другом берегу речушки росли камыши и буйные травы. Мэл спокойно села в траву и зубами отгрызла от тетра-пака уголок.
Вино было теплое, осьминоги сладко-солёные, ноги Мэл грело солнце. Отпив примерно полпакета, Мэл ощутила расслабленность и покой. Она скинула сарафан и подставила солнцу белое, как снег, тело с торчащими в разные стороны острыми грудями. На ней были только красные трусы типа шортиков в полоску, а сверху, по краю оврага бегали дети, и конечно, посматривали вниз. Мэл грызла своих осьминогов, и вспоминала берег другой реки, с ирисами в человеческий рост, другую траву, другое вино. Волосы у Саньки летом выгорели и стали цвета попкорна. А на солнце ладонь Мэл ощущала их совсем горячими.
- Смотри, Тухлый! Внизу голая баба! - крикнули сверху.
- Тухлые вы все, это точно, - пробормотала Мэл, и оделась неспешно. Потом пошла домой, допивая теплое молдавское зелье на ходу.
В доме было пусто и тихо. Все окна нараспашку. Лезть во владения Человека, работающего Мужем Мэл, не осмелилась бы ни одна живая душа. В комнате Мэл тихо спали компьютер, скрипка и синтезатор. Не спала только картина на стене. Голая женщина, вылезающая из потока света. Волосы у женщины были белые-пребелые, груди остро торчали в разные стороны. В пупке был пирсинг в виде паука. В длинной ладони она держала цветок ириса.
Подружкам Мэл картина очень нравилась. Человек, работающий Мужем Мэл, в картинах ничего не понимал. Самому Сане картина не нравилась.
- Я не схватил выражения твоих глаз, - говорил он. - У тебя глаза особенные, их хрен нарисуешь. Как смесь марихуаны и амброзии.
- Ага, - соглашалась Мэл. - И марихуана преобладает.
Зазвонил мобильник. Мэл посмотрела : Sergey.
- Привет, Серенький. Спать надо пораньше лечь. Ехать завтра к этому долбаному редактору.
Потом она сама набрала номер, обозначенный в ее мобильнике "Drakosha"
- Алло, это Мэл. Вам Юля обо мне говорила. Насчет встречи. Да, завтра.
Отвечавший голос был такой противно-манерный, что Мэл засомневалась: не соврала ли Юльчик? Не голубой ли этот Дракоша?
- Да чего тебе, Мэл, - говорила Юльчик, - в крайнем случае, дашь ему разок, жалко что ли? Он вообще бабник ужасный. Правда, старый уже, лет сорок. Но ради книги можно же потерпеть.
Мэл посмотрела на картину. Свет из нее слепил глаза, как ультрафиолетовая лампа.
- Можно, - сказала она. - А отчего ж нельзя?
На другое утро она уже шла по улице другого города, где было изобилие витрин, стекла, автомобилей и людей в одежде пошлого стиля кэжуал. Сама Мэл была, конечно, не в кэжуал, но и не в своей обычной Мэлской форме. На ней было летнее платьице, чёрно-бело-красно-пёстрое, даже с оборками. Как раз такие платьица любят бабники по сорок лет с противными манерными голосами. На ногах у Мэл были белые туфли на высоченной шпильке, и - ни один друг Мэл даже за сто долларов не поверил бы, под платьем - красный пояс с чулками и красные ажурные трусы. Лифчики Мэл перестала носить ещё в прошлой жизни.
Они встретились на углу, около магазина "Живая рыба". Рыбой несло за версту, и Дракоша постарался побыстрее увести Мэл оттуда.
- Давайте зайдем в кафе? - предложил он. - Здесь рядом недурное заведение. Недавно открылось.
- Хорошо, - ответила Мэл.
Заметно было, что она не совсем во вкусе Дракоши. Он ждал налитую бабенку своих годов в стиле кэжуал и сексуально голодную. Мэл была слишком худая, не взрослая, и с марихуанными глазами.
Дракоша не нравился Мэл совершенно. Невысокого роста, коротко стриженный, маленькие сладкие глазки. В белом тонком свитерке и светлых брюках. Абсолютно никакой. Мэл послушно зашла за ним в заведение, сверкающее сталью и зеркалами.
Зеркала были даже на потолке. В них сюрреалистически отражались немногочисленные посетители, в основном, кавказцы. Мэл была счастлива, что посетителей мало. Ей бы было не по себе, если бы даже совершенно чужие люди приняли ее за любовницу Дракоши. Кожа на лице редактора при ближайшем рассмотрении оказалась толстой, серой и пористой. Особенно на туповатом носу. Кроме того, из ушей и носа активно росли серые волосы.
- Я, наверное, возьму нам по бокалу вина и по мороженому, - сказал Дракоша. - Чтобы контакт наладился, да?
Мэл кивнула.
"На пиццу, небось, не разоришься, жадоба хренова", - подумала она. Есть ужасно хотелось, она не позавтракала дома.
Кавалер с волосами в носу принес поднос.
" Ну и заведение!" - продолжала рефлектировать Мэл. - "Даже официанта нет!"
- Итак, Мэлочка, - сказал Дракоша пафосно. - За наше приятное знакомство!
От его манеры говорить отдавало фильмами семидесятых годов, типа "Служебного романа". Мэл выпила вино, а к мороженому, щедро залитому жирными сливками, не прикоснулась.
Волосатый Дракон попытался "наладить контакт", показывая в мобильнике фотографии своей жены и девятилетней дочери. Мэл были до балды его жена и дочь, тем более, что фотки были расплывчатые и ни на что не годные. Дракон порассуждал еще о бассейнах и центрах развлекательной индустрии своего города. Мэл перешла в атаку:
- Так как же насчет моих "Путевых заметок", Игорь Андреевич? Юля сказала, что вы прочитали их, и можете проанализировать.
- Прочитал, - сказал Дракоша, и втянул серую голову в плечи. - Скажу честно, мне не понравилось. Я даже удивился, откуда у молодой женщины столько негативизма! Это же полный вакуум! Ни входа, ни выхода. Герои агрессивные и нетипичные. Ну, где вы видели в жизни таких монстров?
"Сейчас, напротив себя вижу", - подумала Мэл.
- Героиня вообще непонятная. Чего хочет, что любит - непонятно. Эротики нет, и при этом эта противная сцена с китайскими презервативами! Ее надо совсем выбросить.
- Тогда не останется сцены, которая показывает насколько пуст и мимолетен секс героев, - как первокласснику, объяснила Мэл.
- А само название? " Путевые заметки по дороге в чистилище". Половина читателей "Василька" подумают, что это ужастик, типа "Кошмар на улице вязов". А сколько ненормативной лексики!
- Значит, не берете? - спросила Мэл, и встала.
- Почему же? - немедленно испугался волосатый Дракон. - Можно попробовать. Давайте кое-какие детали обсудим у меня на квартире... у вас же есть время?
- У вас же дома жена и девятилетняя дочь? - жёстко сказала Мэл.
- У меня есть другая квартира. Холостяцкая, так сказать, - противно хихикнул Дракоша.
Юльчик была права. Пришлось согласиться и ехать с Дракошей чёрт знает в какой Комсомольский район. Это оказался спальный район с девятиэтажками, сиротливо торчавшими посреди голого поля. Дракоша зашел в магазинчик, Мэл за ним.
Дракоша купил бутылку шампанского, шоколадку и две прозрачные упаковочки с миндалем и грецкими орехами. Он выбирал снедь так ловко и уверенно, что Мэл поверила в его статус бабника. Ей стало тошно.
" Даже в ресторан своих баб не водит... представляю, какие там бабы!"
Сюрреализм продолжался. Мэл оказалась в чужой квартире с верандой, кухней и единственной комнатой. В комнате стояли гигантская кровать, застеленная леопардовым покрывалом, сервант и компьютер. Дракоша немедленно врубил комп и стал искать музыку для Мэл.
- Хочешь Милен Фармер? Всем женщинам нравится.
- Я не такая женщина, - уже грубо сказала Мэл. - Я люблю "Рамштайн".
В его богатых закромах нашелся и "Рамштайн". К этому Дракон добавил идиотские клипы с девицами в черных чулках с хлыстами и пламенем. Мэл старалась на монитор не смотреть, а больше смотреть было не на что. Не на Дракошину же рожу.
Выпили шампанского. Еще выпили. Мэл была голодная, злая и ей было противно. Когда Дракоша вышел на веранду покурить, он приобнял Мэл за талию и сказал манерным шепотом:
- Я так рад, что ты ко мне приехала...
- А ты не маньяк случайно? - строго спросила Мэл. - А то у меня муж замначальника милиции по работе с личным составом!
Это была чистейшая правда.
- А чем отличаются маньяки от обычных мужчин? - спросил Дракоша еще более жеманным шепотом.
- Маньяки убивают, - грубо отстранилась от него Мэл.
Они вернулись в комнату, и Дракоша сказал:
- Хочешь, я свечку зажгу? Всем женщинам нравится.
- Как в церкви? - надменно спросила Мэл.
Ее сарказм Дракошу убивал. Он суетился и говорил все слаще и противнее.
- Ты первая в ванную? - спросил он.
- Ага, - сказала Мэл.- Только давай сразу договоримся. Без презервативов я не буду.
- Ой, я с ними не люблю! - испугался редактор Игорь Андреевич, и Мэл поняла, почему сцена с китайскими презервативами ему не понравилась.
Он кинулся к шкафу и извлек что-то из его глубин:
- У меня вот что есть, - сказал он. И протянул Мэл овальную пилюлю.
- Что за байда? - спросила Мэл.
- Фарматекс. От всех инфекций и от беременности.
- Это пьют? - брезгливо спросила Мэл.
- Надо смочить водой и поместить внутрь за 5 минут до акта. Всем женщинам очень нравится. Очень удобно.
Мэл взяла пилюлю и прошла в ванную. Там она выбросила пилюлю в унитаз и смыла воду. Потом вышла к Дракону.
- Я свечку зажег, - радостно сказал он.
В самом деле, он зажег толстую свечу в фигурном голубом подсвечнике. И опустил шторы. Но шторы были тонкие, солнце яркое, и от этого свечка смотрелась еще дебильнее.
- Ага, - издевательски грубо сказала Мэл, - просто офигенно.
Дракоша поспешил в ванную, а Мэл набрала на мобиле такси:
- Комсомольский район, Заводская улица, дом 17, второй подъезд.
К тому времени, когда Дракоша, совершенно голый и густо-волосатый от шеи до пят, прижимая одежду к причинному месту, вылез из ванной, Мэл уже надела туфли и взяла сумочку.
- До свидания, Игорь Андреевич, - вежливо сказала она. - Я поняла, что "Василёк" - это слишком претенциозное издание для меня. Мне надо в молодежный журнал типа "Молотка".
Дом со свечкой был благополучно покинут.
- Куда едем? - спросил таксист.
- В центр, к вокзалу, - сказала Мэл. Достала из сумочки мобильник и набрала Саню.
"Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети".
- Я передумала, - сказала Мэл. - Поехали на Кременки.
- Это ж черт знает где! - поразился таксист. - Сто рублей стоить будет!
- Я что, выгляжу так, как будто у меня нет ста вшивых рублей? - вызывающе спросила Мэл.
Таксист был молодой, и базар воспринимал правильно. Немедленно поехал на Кременки.
Мэл была здесь последний раз ещё когда жила в параллельном мире. Он боялась перепутать дома. Они все были как близнецы. Но здесь росли тополя, жасмин. И дети играли в волейбол. Мэл долго бродила среди домов, пока не нашла отличительную примету. На боковой стене жёлто-розовой девятиэтажки виднелся нарисованный баллончиком рулон туалетной бумаги, а около него надпись - "Светлая полоса в твоей жизни". Мэл шагнула в крайний подъезд.
Толстая женщина на втором этаже открыла дверь и изумлённо спросила Мэл:
- Лёлик? А он давно здесь не живет. Он живет у Наташеньки. Это в районе автомобильного завода. Дать вам адрес?
- Да нет, не надо, - растерянно сказала Мэл.
Наташенька была ей неизвестна. Но с Лёликом никакая на свете Наташенька не стала бы жить и за миллион баксов. Но это с точки зрения Мэл, а Наташенек на свете много, и они способны подобрать даже Лёлика, со всей его придурью.
Мамаша Лёлика спросила вслед:
- А может, что передать? Вы кто? Вы не Люсенька, случайно?
- Нет, - ответила Мэл. - Меня Мэл зовут.
Больше на Кременках делать было нечего, и Мэл снова вызвала такси, чтобы ехать в центр. Ожидая на остановке, купила в палатке банку коктейля "Вертолёт" и цедила его сквозь зубы. Со вкусом вишни и ананаса приходили блаженная прохлада и расслабление. Мэл охватило искушение не ждать такси, а полазить по всем закоулкам и переулкам Кременок, где в прошлой жизни они лазили с полусумасшедшим Лёликом.
Приехало то же самое такси.
- Прям как театр абсурда, - сказала Мэл.
Таксист, молодой, высокий, чернявый, похожий на Лёлика, тоже засмеялся.
- Теперь куда? К вокзалу?
- Ну, да, - сказала Мэл, поцеживая коктейль.
- А может, это.., - таксист выразительно посмотрел на ножки Мэл в белых туфлях с адскими шпильками. - Может, покатаемся? Вам куда ехать?
- Мне вообще-то в Деревцы, - сказала Мэл.
- Я отвезу в Деревцы, - сказал таксист. – Влёгкую.
- Ага, - согласилась Мэл. - Рублей за пятьсот-шестьсот.
- За так, - сказал гордо таксист. - Что я, урод какой-то, что ли?! Возьмем сейчас винца, почавкать чего-нибудь. Костёрчик устроим. Ты такая девочка клёвая... Ножки у тебя...
- Поехали, - сказала Мэл.
Таксист радостно врубил на всю катушку придыхания Бритни Спирс и даже затанцевал в своем кресле. У него была на голове кепочка с кислотного цвета шнурком, и такие же шнурки светились в старых кроссовках. Волос в носу не наблюдалось, и вообще ему было от силы года двадцать три. Как Лёлику, который ушел жить к безвестной Наташеньке.
- А тебя как зовут? - лениво спросила Мэл.
- Меня-то? Ромка. А тебя?
- Ну уж точно не Наташенька, - сказала Мэл. - А чего у тебя написано тут?
На крыше кабинки был написан номер мобильного телефона. И это был номер самой Мэл. Абсурд усиливался. Атмосфера накалялась.
- Парень один написал. Давно уже. Он ехал в Москву, позвонил какой-то подруге, спросил ее номер, а записать ему было негде, и тут вот начирикал. Это уж года два назад было.
- Ага, - сказала Мэл. - Я тогда ещё жила в прошлой жизни.
- Это где? - весело спросил Ромка. - В Москве, что ли?
- Нет. Но не в Деревцах, это точно.
- А я тоже раньше не здесь жил, - начал рассказывать Ромка. - Я сам из Казахстана. Переехали сюда, когда вся бодяга началась. Здесь в армию пошел. Потом женился. Потом развелся...
- Мне это неинтересно, - сказала Мэл резко. - Ты стихи любишь?
- Стихи?! - удивился таксист. - Да на фиг они мне нужны, стихи эти...в школе задолбали этим сраным Пушкиным...
- Хоть одно совпадение, - констатировала Мэл.
Тут они остановились - Ромка приметил большой супермаркет, и побежал туда. Мэл тем временем крутила на его доисторическом радио все вертушки, пока не нашла что-то типа мелодии-рока. Ромка вернулся веселый и довольный, с пакетом, в котором вырисовывалась большая бутылка.
- Я фруктов взял, и даже ананас, - сообщил он.
- Умница дочка, - сказала Мэл.
Поехали дальше. Скоро город кончился. Побежали весёлые березки. Ромка свернул в лес, выбрал полянку, и аккуратно принес из багажника канистру с чистой водой. Мэл помыла руки и вернулась в машину, потому что жутко кусались комары, налетевшие на свежатину.
У Ромки имелось всё необходимое. И антикомарин, и салфетки, и стаканчики. Он нарезал ананас и апельсины, разломил пополам дешевую пиццу, налил вина.
- А у таксистов, видать, воспитания побольше, чем у редакторов, - заметила Мэл.
- Конечно, - сказал Ромка. - А что редакторы эти? Бумагу марают только! А я рабочий человек. И мне моя работа нравится.
- Не трудящийся - да не ест! - торжественно сказала Мэл, и залпом выпила вино. Вино оказалось дорогое, грузинское.
- А кем ты работаешь? - спросил Ромка, когда выпили по два стаканчика.
- Я? - удивленно спросила Мэл. - А что, я похожа на человека, который работает?
- Совсем? - пораженно спросил Ромка. - Муж кормит? Или ты из этих...
- Нет, - сказала Мэл. - Я не из этих. Хотя все предпосылки есть.
- Говоришь ты как-то чудно, - сказал Ромка. - Сразу видать, девушка с образованием! А я только техникум закончил. Я простой... но я люблю в Москве бывать. На футбол сходить. Или в пабе посидеть. А еще я люблю кладбища.
- В плане? - резко спросила Мэл.
Глаза у нее стали злые. Ромка не понял, почему.
- Красиво там...тихо...спокойно. Могилки знаменитые. Особенно на Ваганьковском.
- Ага, - сказала Мэл. - А ты знаешь анекдот про двух голубых?
Над анекдотом оба громко и долго хохотали, потом еще выпили, а потом Мэл вышла из машины на траву.
- Смотри! - зачарованно сказал таксист. - Незабудки! Сколько их!
Незабудки устилали ковром всю поляну. До этого Мэл их не видела, а теперь у нее просто в глазах посинело. Синева не успокаивала.
Ромка обнял ее и поцеловал в шею.
- Давай на незабудках! Всю жизнь мечтал!
- Сейчас. Минутку, - сказала Мэл. Взяла из машины мобильник и набрала номер Саньки.
" Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети".
- Давай на незабудках, - сказала она хрипло.
Они опустились на траву. Ромка провел ладонью по ноге Мэл и завернул подол платьица в оборках. Наткнулся на красные ажурные подвязки.
- Обалдеть! - простонал он. - Никогда такого не видел! Какая сладкая девочка!
Он какое-то время молча целовал ее. Потом прошептал Мэл в самое ухо:
- Здесь так тихо...только птички поют... как на кладбище...
Мэл приподнялась на локтях, сбросила через голову пестрое платье и скинула с ног туфли. Ромка сам стянул с нее красные кружевные трусы. А Мэл вдруг упала ему на колени вниз лицом и потребовала:
- Бей меня! Шлёпай! Не бойся, сильнее бей!
- Зайчик... котёнок...всё, что попросишь...,- бормотал Ромка. От шлепков все тело у Мэл горело, а она все кричала:
- Ещё!!! Хочу ещё!!!
Сумасшедшее возбуждение не прошло даром. Когда Ромка попытался надеть презерватив, надевать его было практически не на что.
- Что за фигня! - бормотал он. - Никогда такого не было... и вроде выпили немного... подожди, зайчик... подожди минутку...
Мэл встала, оделась кое-как и пошла, неловко ковыляя на шпильках по незабудкам.
- Ты куда? - крикнул Ромка. - Ты обиделась?
- Да отвали ты, - не оборачиваясь, сказала Мэл.
Он догнал ее, когда она уже вышла на трассу. На машине.
- Садись, не дури. Я же обещал до Деревец довезти.
Мэл села. До самых Деревец она спала.
- Запиши мой телефон, - попросил Ромка. - Запиши и позвони, ладно?
- Ладно, - сонно сказала Мэл.
- Не позвонишь ты, - в отчаянии сказал Ромка.
Мэл пошла к своему дому. Света в окнах не было. Человек, работающий Мужем Мэл, уехал на двухнедельный семинар.