ТАЙНА ГРАФИНИ ВОРОНЦОВОЙ
Храни меня, мой талисман
А.С.Пушкин
Одесса в те дни странно оживилась. Здесь появился опальный поэт, высланный самим Государем императором из столицы. Первым узнал об этом генерал-губернатор Михаил Семенович Воронцов. Он сразу же понял, что забот прибавиться. У поэта была самая дурная слава.
Граф Воронцов вообще не любил поэтов. Он знал точно, что от них всегда нужно ждать неприятностей, смуты в умах и сердцах, а то и явного противодействия. А он привык к тому, что всегда и во всем у него был порядок, и такой, что соседи тайно ему завидовали, но они и представить себе не могли, каких трудов это ему стоило.
Генерал взглянул на свою красавицу - жену. Графиня загадочно улыбалась каким-то своим мыслям, ему показалось, что она его не слышала.
Но она все слышала, и даже прекрасно понимала, что больше всего волнует ее обожаемого мужа - поэт прослыл страшным Донжуаном. Говорят, у него даже был список побед его над первыми красавицами столицы. Но разве она давала когда-то повод для волнения ее блестящему мужу?
- Почему он тебя так волнует?- мягко, почти ласково спросила она, глядя на мужа в зеркало, перед которым сидела.
- Он пылок и дерзок, дорогая, и он имел наглость заявить, что сама императрица.
- Да мало что может сказать поэт? Разве можно верить хоть одному его слову, я не узнаю тебя, милый.
Граф с нежностью думал о том, как ему повезло с женой, более любящего, нежного создания не было в его реальности, да и среди всех его знакомых и родственников тоже - он это точно знал.
- Все это чушь, милый, кто же из поэтов не влюблен в своих императриц, на меньшее они просто не согласны. Но разве может он сравниться с императором, или с теми вельможами, которые ее окружают. Она легкомысленна, но не настолько глупа и безрассудна.
И в суждениях ее было столько здравого смысла, но когда и где женщины руководствовались тем самым здравым смыслом?
- Видел ли ты поэта? Он что, так неотразим.
- Он черен и страшен, - презрительно усмехнулся граф.
- Я слышала то же самое, о чем же нам беспокоиться? Если мы не будем говорить о нем, то ничего страшного с нами и не случится,- пыталась уговорить его она.
- И все-таки я бы не опечалился, если бы черт пронес его мимо, и он не заглянул к нам. Мы не заслужили такой чести. Разве одного Пестеля нам недостаточно? - неожиданно он напомнил ей о другом бунтовщике царских кровей, который был переведен сюда в полк и столько времени не давал покоя боевому генералу.
В тот момент графина резко отвернулась от зеркала и от мужа, словно она хотела спрятать свое красивое лицо от него. От легкости и игривости ее больше не осталось следа. И когда этот человек с тяжелым взглядом, смущавший любого, снова воскрес в ее памяти, она почувствовала, что почва уходит из-под ног.
Она была увлечена им вопреки всему. Но самое страшное даже не это, а то, что перед этой железной волей она оказалась совершенно бессильна.
- Павел Пестель, - она специально назвала его по имени без всех титулов и званий, пусть он летит ко всем чертям, но так, чтобы она никогда больше его не видела и не слышала.
Он упорно не видел ее, не смотрел в ее сторону даже из вежливости, ее немного успокоило то, что его не интересовали и другие женщины. Тогда она и бросила одной из своих старых знакомых, громко, чтобы слышала не только она:
- Боюсь, дорогая, у тебя ничего не получится, он совсем не интересуется женщинами.
Так и родился слух о странных привязанностях этого человека. Он посмел игнорировать графиню, а этого никогда не стоило делать, особенно если ее муж генерал-губернатор.
- То же самое говорят и об императоре, они и на самом деле родственники, это у них наследственное, - прибавила ее собеседница, которая вероятно все знала и без нее.
Она бы забыла о том странном и не особенно приятном происшествии, если бы ее муж снова о нем не напомнил.
Но что-то болезненное и странное вспыхнуло в душе. Она не знала, как быть и что делать. А тут еще поэт. Но на этот раз она была защищена и понимала, что ей ничего не угрожает, но если он поможет ей достичь желанной цели, она даже готова была терпеть слухи о странной их связи, которой не было и быть не могло. Но почему бы не вести эту странную игру, здесь так скучно и пусто иногда бывает. Муж не станет ее упрекать, она всегда нравилась многим. Да и как может такая женщина и жена губернатора не нравиться. Но сам он назвал ее снежной королевой, такой она и останется с ним рядом до самого конца.
№№№№№
Поэт в одиночестве бродил по длинным и грязным улицам Одессы. Он ярился на весь мир. Его отлучили от Петербургского общества и ничего не дали взамен. Не стоило даже сравнивать тот и этот мир. Но он не привык долго пребывать в унынии.
Мир великолепен. А здесь, на юге, так тепло и солнечно, и жена генерал-губернатора так хороша, хотя сам он ничего кроме ярости в душе поэта не вызвал. Все у него было слишком хорошо, и сам так хорош - настоящий баловень судьбы.
В том, что она должна была без памяти влюбиться в него, он не сомневался. Он свято верил в то, что стоит только захотеть, и любая женщина будет у его ног. А что еще ему оставалось, как не обольщать чужих жен? Они всегда кажутся особенно прекрасными, но еще больше ему хотелось позлить, вывести из себя этого напыщенного, самодовольного генерала. Он невольно вспомнил всех обманутых мужей, которым не было числа. И улыбка озарила его лицо. И когда эти ослы, заполучив в жены красавиц, свысока своего положения смотрели на поэта, многие из них и представить себе не могли, что творится за их спинами.
Страсть снова охватила его душу и подчинила себе разум, в такие минуты он казался одержимым и неуправляемым.
Я вас люблю, хоть я бешусь,
- воскликнул он недавно, и это наиболее точно описание состояния его души.
Он бывал страшен, яростен, готов все смести на своем пути, чтобы добиться своего. А уж если красавица пыталась обмануть его и выскользнуть из его объятий, то месть его была страшна. Он точно знал, что в любви, а вернее в «науке страсти нежной», все средства хороши.
Граф горд и самоуверен, она холодна и насмешлива. Трудно понять в здравом рассудке, на что можно было тут рассчитывать. Но он и прежде никогда не умел здраво оценить ситуацию, а видел только то, что ему хотелось видеть.
№№№№№
Граф был уверен в том, что его жена, не моргнув глазом, откажет и императору.
Об этом сказал кто-то рядом, и поэт вздрогнул, услышав эту фразу. Он не сомневался в том, что два красавца-офицера говорили о графине Воронцовой, и говорили так громко, что он не мог не слышать их слова.
Эти люди, жившие в небольшом обществе, не собирались его впускать в свой круг. Он знал, сколько бы не пробыл тут- все равно останется чужаком для них, но не для их жен, тут же в своих размышлениях поправился поэт.
Если бы они захотели узнать его поближе, то поняли бы, что там царила «одна, но пламенная страсть» - он должен был покорять женские тела, а если удастся, то и души их. И чем больше он покорял красавиц, тем более ему хотелось. Он и сам знал, что был одержим.
- Снежная королева? - вырвалось у кого-то за его спиной. Словно они хотели его предупредить, чтобы он не тратил усилий напрасно, и нашел для себя что-то более легкое и мягкое, чем эта женщина. А возможно они просто издевались над ним и разжигали его черные страсти.
№№№№№
В ту ночь графу Воронцу снилась милая его сердцу Англия. Он с самого начала считал ее своей родиной. Там жил его отец-дипломат, там он родился, рос, получил блестящее образование. И только потом они вернулись в Россию. Но Петербург - эта мечта поэта, показался ему серым кладбищем, с вечным холодом и сыростью вокруг.
Он даже обрадовался, когда император отправил его на юг, в Одессу. Он словно вырвался из этого кладбища и смог вздохнуть полной грудью.
Здесь он сам был императором, и положение его вполне устраивало. Впрочем, надо было отдать должное губернатору - при нем край его процветал.
Одесса с самого начала встретила нового губернатора радостно, о герое Бородино ходили удивительные рассказы, он был их героем.
И мир стал для него родным и близким.
Он вспомнил те скорбные дни и Бородинское сражение, когда во дворце его появился полковник Пестель. Тогда они оба вышли из ада и страшно хотели жить. Только по-разному эту жизнь понимали. Генерал хотел обустраивать ее, и делать мир прекраснее и краше, Пестель же собирался делить власть с императором, или вообще стать новым Брутом для русских. Его речей не дослушал граф, резко повернувшись. Все было ему чуждо, вызывало раздражение и ярость.
Во время сражения все было понятно: свои и чужие, нужно было убивать или быть самому убитым, но все эти вольности, вся зараза, которую принесла с собой победа, становилась невыносимой.
Те, кто сражались рядом, неожиданно оказались по разные стороны, и тут еще поэты с их вольностями, только сами они при всех своих заявлениях, единственное, что хотели получить - их жен и никак не могли умерить свои страсти. Он был уверен в том, что графиня благоразумна, ему нечего бояться, но ведь не все таковы, а от него исходила угроза. Пестель ему хоть в этом особенных хлопот не доставлял, он развлекался в своих казармах, и не нарвался на ссоры и дуэли.
А этот нигде никогда не служил, зато за пистолет хватался чаще, чем за перо, и весь мир был виноват перед ним в чем-то, словно миру, если бы он сам не задирался, было до него какое-то дело.
При очередном его появлении, граф Воронцов не скрывал своего раздражения, но ему словно и дела не было до этого.
Он сухо попросил вести его осмотрительнее. Тот смотрел, не произнеся ни звука, но едва сдерживался, чтобы не надерзить, безумец.
Масла в огонь на этот раз подлила графиня Елизавета, когда гости разошлись, и они остались вдвоем, устало снимая свои массивные драгоценности, которые сверкали при мерцании свечей (какой красивой была она в эти минуты), она снова поймала его взгляд в зеркале. Он любил стоять за ее спиной и смотреть на ее отражение. Так вероятно древний герой смотрел на медузу, и остался жив. Зеркало защищало и графа от ее неотразимого очарования, и ему проще было говорить с ней.
- Дорогой, я устала от его преследований и дерзости. Сначала это казалось даже забавным, но это так утомительно, он не понимает никаких слов, и слышит только то, что ему хочется слышать.
Она помолчала немного, а потом прибавила:
- Теперь я понимаю, почему они направили его к нам.
- А я не понимаю, - искренне удивился он, - сами расплодили всех этих бездельников - поэтов, и не знают, что с ними делать, мало у нас других забот?
№№№№
Они не могли знать, что поэт оставался в их саду и слышал разговор за открытым окном. Он весело проводил время с какой-то служанкой, пока еще не мог добиться самой графини, а потом, когда та поспешно убежала, решил взглянуть на графиню издалека - у нее не были еще погашены свечи.
Он надеялся на то, что если все будет удачно, то проберется и к ней. То, что он услышал, заставило его подпрыгнуть от ярости, и сдержаться, чтобы не взреветь.
Но он тут же опомнился, и решил, что она хитра. Она готова сдаться, но не хочет, чтобы муж ее в чем-то подозревал, если завтра графиня окажется на месте служанки. Ему и в голову не приходило, что возмущение ее могло быть искренним, что она любила своего мужа и не собиралась ему изменять ни с кем более серьезным, и тем более с поэтом.
Дальнейшего их разговора он не слышал. Слуги с псами обходили графские владения, и надо было поскорее убираться, пока его еще не заметили и не приволокли к графу, как вора.
- Ничего, дорогая, - говорил между тем граф, - еще немного и он уберется, куда ему вздумается, он не задержится здесь, протерпи немного, пока придет ответ от государя. Но он и без того у нас задержался. Но больше не будет испытывать нашего терпения.
Она задумчиво разглядывала себя в зеркало. Муж приблизился и встал за ее спиной, положил руки ей на плечи. Но она зажмурилась, потому что вдруг увидела там не его, не Михаила, а Павла. Что за чертовщина. Она почувствовала его теплые ладони, но все еще не могла опомниться.
Как приятно провести этот вечер вдвоем, когда никому постороннему не надо улыбаться, ни с кем не стоит говорить.
Графиня сняла с пальца огромный перстень и небрежно бросила его в шкатулку с драгоценностями. Освободившись от всего, что ее сковывало, она почувствовала себя свободнее и легче. О как приятно быть с мужем, и не отвечать на дерзости каждого странника, который уверен в том, что высшее счастье для тебя принадлежать ему, и это должно непременно случиться, и ты даже рада такому дикому вторжению. И хорошо, что ее муж спокоен и терпелив, и она не даст ему повода до волнений.
А утром, исполняя обычные свои дела, губернатор слушал очередной донос о дерзости поэта.
- Я не стану больше терпеть его, даже если не придет позволение его Величества, готовьте приказ о его высылке, достаточно испытывать наше терпение.
И в тот же день в столицу был отправлен отчет о принятых мерах. Генерал-губернатор не считает больше возможным оставлять поэта на вверенной ему территории.
Размашистая подпись и печать.
После исполненного дела он облегченно вздохнул.
№№№№№
Император сам читал это донесение. Он удивился бы, если бы там было начертано что-то иное.
- Нигде и ни с кем не может ужиться этот несчастный, что же нам с ним делать дальше. Если у графа Михаила так быстро лопнуло терпение, то куда же нам отправлять его теперь? Пестеля он терпит, а этот, что еще хуже?
Он оглянулся на верных слуг своих. Кто-то заговорил об имении под Псковом.
- Псков? Это хорошо, там ему не с кем будет ссориться, пусть подумает, как вести себя дальше. Так и будет.
Никто не решился в тот миг заступиться за поэта, понимая, что никакое заступничество не поможет, потом, когда пройдет первый гнев, пусть немного побудет в глуши. Но каждый мог припомнить возмутительную дерзость, его дуэли и бесчисленные связи, за что он и был отправлен подальше, но и это не помогло, как видно из губернаторского послания.
Если он затеряется где-то - невелика потеря, но надо посмотреть, куда его определить дальше, ведь в имении своем он долго не просидит, вот беда какая.
Император не мог настаивать на том, чтобы он оставался в Одессе, если губернатор, которого он знал и любил, решился на такой шаг, значит, так тому и быть.
№№№№№
В тот вечер, когда поэт, ни о чем не подозревавший, появился во дворце, и было объявлено о том, что решил генерал Воронцов. Вместе со всеми слушала все и графина - она была в салоне своем, и это не стало для нее новостью. Что-то похожее на улыбку, мелькнуло в уголках ее губ.
- Мир большой, если он будет благоразумен и осмотрителен, то найдет там для себя место.
Генерал казался добродушным и заботливым, страшный груз спал с плеч его.
А потом она удалилась к себе и взглянула на несколько листов, исписанных его порывистым подчерком, на полях красовались рисунки. Но что он себе позволяет. Он хочет запечатлеть на листах бумаги то, чего не было и не могло быть. Она была удивительно похожа, ни с кем не перепутаешь. И даже страшно представить, что он рассказывает об их романе, который существует только в его воображении.
Сестра Мария вошла в комнату.
- Тебе не хотелось быть с ним? - спросила она, когда увидела, что графиня разглядывает автографы поэта.
- Никогда, - резко ответила она, уверенная в своей правоте, - я не настолько безумна.
И чувствовалось, что давно она все обдумала и решила для себя. И хорошо, что в ближайшее время все завершится.
№№№№№
Когда графиня заглянула в шкатулку, там не оказалось перстня, того самого, от которого она так поспешно избавилась накануне. Она точно помнила, что оставляла его здесь. У нее никогда не пропадали драгоценности, особенно этот, о котором ходили самые невероятные слухи. Слуги рассказывали друг другу, о проклятье, которое было на него наложено. И только бросая им всем вызов, графиня порой надевала его, но переводила дух, когда он оказывался в шкатулке, на привычном месте. Она никогда не поверила бы, что его украл кто-то из своих, не прикоснувшись к остальному.
Мария следила за ней, она поняла, что ее сестра обнаружила пропажу и решила сразу во всем признаться, чтобы из-за нее не был наказан невиновный.
- У тебя что-то пропало?
- Думаю, тебе это известно не хуже моего.
- О, Лизи, он был так настойчив, я просто не могла от него отвязаться никак.
- Думаю, что ты не смогла отказать ему и во многом другом.
Она неожиданно разрыдалась, и графиня растерялась, она никогда не была жадной, и была уверенна в том, что этих вещей у нее и без того в избытке, если бы талисман не был связан с поэтом, и его бредовыми идеями об их связи.
- Да успокойся ты, еще не хватало, чтобы мы ссорились из-за проклятого этого перстня, только как можно быть такой легкомысленной.
- Если бы ты знала, каким он может быть.
- Не знаю, и знать не желаю. Сейчас придет Мишель, я не хочу, чтобы он узнал об этом, у него и без того забот хватает.
Мария поспешно ушла. Графиня осталась одна, она ждала своего мужа, но думала о поэте. Он наверняка будет хвастать, что она сама в пылу страсти подарила ему этот перстень. И Мария ему в этом помогает, хотя, вероятно и не подозревает, что она творит, глупая.
Она не могла понять этого и сердилась все сильнее. Бабушка была уверенна в том, что перстень приносит несчастья, возможно, он сам копал себе яму, но видит Бог, в том не было ее вины.
№№№№
Поэт прижимал к груди заветный талисман. Никто и никогда не узнает, как он у него оказался. И можно будет придумать красивую историю, о влюбленной графине. Он и сам уже начинал в нее верить. Вся Одесса знала, кому принадлежал прежде этот перстень. Так он собирался отомстить и графу, который обошел его во всем, и той, оставшейся холодной, как айсберг деве.
Красавица-жена, карьера, Англия, он мог только мечтать о подобном. Но почему все это было дано такому пустому и вздорному человеку? Он хорош и безупречен, давно следует показать миру его истинное лицо. Он знает, как сладка бывает осуществившаяся месть.
В последний раз он видел графиню Елизавету, когда ему объявили предписание императора следовать в Михайловское.
Сначала он просто не мог произнести ни слова, но когда немного пришел в себя, приблизился к ней:
-Я получил Ваш подарок, позвольте поблагодарить за него.
- Вы можете морочить голову бедняжке Марии, но на большее не рассчитывайте,- гордо заявила она в тот миг.
Она при этом так взглянула на него, что он оторопел и в первый раз понял, что она не кокетничает и не шутит. Но еще, казалось, что ей была известна какая-то страшная тайна.
- Ничего, - думал поэт, отойдя в сторону, - у меня есть неоспоримое доказательство, и на солнце бывают пятна. Если даже она скажет, что я украл его, то и для этого нужно к ней приблизиться.
№№№№№
Графиня в тот же вечер поспешно уехала в свое имение. Она не хотела и не собиралась прощаться с ним. Она успокоилась немного по дороге туда, решив, что судьба никогда больше не столкнет их.
Поэт слушал очень вежливую, но колкую и торжественную речь графа.
- Самовлюбленный болван, он уверен, что может распоряжаться нашими судьбами.
Ему не хотелось признаваться в том, что именно так все оно и было.
Он выскочил в тот самый сад, где накануне слышал их разговор. Ярко светила луна, природа казалась такой торжественной и умиротворенной, и только ему одному не было места в этом мире.
Он бросился прочь, но потом вернулся, желая в последний раз взглянуть на графиню, и сказать ей что-то резкое и обидное, а может быть, в преддверии разлуки и она будет не такой недоступной.
Она должна что-то сделать для него, уговорить своего болвана-мужа, не хочет же она на самом деле, чтобы он уехал так быстро.
Но графини нигде не было. Мария сказала, что она уехала из города и ничего никому не сказала. Ему показалось, что кто-то невидимый всадил нож в спину и несколько раз повернул его там.
- Он бросила меня на произвол судьбы, - в отчаянии думал он.
На пальце оставался только ее перстень, как последнее напоминание о том, чего не было в его жизни.
Она поняла, что любит его, и испугалась своей любви, по-другому ее побега он никак не мог истолковать, как ни старался.
И нужно было как-то потешить свое мужское самолюбие. Признаться в том, что ничего не было, она осталась холодна и неприступна, он не мог и не хотел.
№№№№№
Уже по дороге в Михайловское, он понял, что только одним способом сможет отомстить ей - женится на самой обворожительной и юной красавице.
Но осуществилось это лишь через несколько лет. Только отомстил поэт, скорее всего, не графине Воронцовой, а самому себе.
Побывав в столице, граф Михаил рассказывал своей жене:
- Он женился на семнадцатилетней дурочке, говорят она красива, но я не нашел в ней ничего привлекательного.
- Бедняжка, но какой безумный отец согласился отдать ему свою дочь.
- Говорят, Гончаров и на самом деле безумен, их семейство окружают какие-то страшные и дикие тайны.
- Но и он достоин их, потому что способен превратить в ад жизнь любого, она никогда не будет с ним счастлива, этого просто не может быть.
Она вспомнила, как он забрасывал ее самыми дерзкими и откровенными письмами. Она же передавала их Марии, не читая. Та, вероятно, что-то ему отвечала. Потом все к ее радости прекратилось.
Но еще дальше в те дни был от них Павел Пестель. После их бунта, он был повешен по приказу нового императора. Рассказывали ужасные вещи о том, что веревки обрывались несколько раз, и их казнили снова.
И она понимала, насколько опасен был и для нее, а не только для России этот человек.
А поэт? Она слышала от Марии стихи про сожженное письмо - он что-то там снова напридумывал. Но куда еще заведут его дерзкие фантазии, невозможно даже представить себе этого.
Его поклонники будут думать, что она и на самом деле любила поэта. Зато никто не узнает тайны графини Воронцовой, а она состояла в том, что любила она своего мужа, и была увлечена жутким заговорщиком, который метил в Бруты, но был вовремя остановлен.
Но во все это было очень трудно поверить даже ее близким людям, а что говорить о тех, кто ни о чем не имел понятия.
№№№№№№№№№№№№№№№№№
РУССКАЯ ВЕНЕРА
(ХРОНИКИ 19 века Александра Осиповна Смирнова-Россет)
Так много в этом мире было трагедий, особенно в женских судьбах, хотелось бы отыскать одну, казавшуюся, хотя бы нам издалека счастливой и беззаботной. Сделать это не так просто, но вероятно, они все-таки есть.
Пушкин, Лермонтов, Вяземский, император Николай 1, Гоголь - все они восторгались ею, любили, баловали, считали честью беседовать, посвящали стихи.
Н.Н. Гончарова с горечью писала, что при ней поэт зевает, а когда появляется Россет - смеется. Думаю, ей можно поверить.
Как торжественно горел диск солнца, медленно отпускаясь в морскую пучину. Девочка не подозревала, что существуют другие города и страны, кроме ее Одессы, и они могут быть расположены далеко от моря (такого просто не могло быть) и люди как-то живут там.
Но так было только в самом начале. Потом она узнала еще в отрочестве своем, как бесконечен этот мир. И всегда тосковала по морю, когда долго не могла его видеть, не по собственной воле, а просто потом, что так все складывалось в ее жизни.
Миф о богине любви, вышедшей из пены морской, она считала своим мифом, сочиненным каким-то неведомым поэтом именно для нее. И потом, русские поэты будут посвящать ей стихи, но этого она еще знать не могла.
Первым и страшным горем для нее была смерть отца - она с самого начала понимала, что он как-то связан с морем, и после того, когда он покинул этот мир, и море словно бы отдалилось, она понимала, а скорее чувствовала, что и с ним придется попрощаться.
И скоро, когда дома появился незнакомый человек, она в последний раз взглянула на море, понимая, что не скоро его увидит снова.
Имение бабушки было богатым и уютным, мать вышла замуж снова, незнакомый генерал, так и не ставший ей близким, казался виновником всех ее бед, но в юности девушка не может долго на что-то сердиться, особенно если у нее легкий и веселый нрав. Жизнь оказалась многообразной и прекрасной. И маленькая Алекс не переставала ей удивляться.
Бабушка заговорила о Зимнем. Хотя после подавления бунта дворян там была полная неразбериха и суматоха, но новой императрице нужны были фрейлины, и она считала приглашение высокой честью, уверенная в том, что там ее внучка и обретет счастье.
Потом Алекс была ей за это несказанно благодарна, хотя сначала унывала и дичилась. Она чувствовала себя чужой на этом пиру роскоши. Но и ее императрица делала только первые шаги, а вдвоем им было значительно легче осваивать сложный таинственный мир, где столько неведомых правил, соблазнов и запретов.
Но, присмотревшись к тому, что происходило вокруг, она поняла, что ничего изменить не удастся и надо что-то сделать для того, чтобы тут было не так скучно и уныло.
Стольких семей коснулось горе. Бунтовщиков находили повсюду, велись допросы, рыдали матери и жены, но жизнь продолжалась. И они сами были повинны в том, что происходило с ними тогда, кто бы мог поспорить с этим.
Когда она в этой толпе выделилась, сказать не могла бы даже сама девушка, но она заметила, что на нее взирают бесчисленные гости, появлявшиеся во дворце, она оживлялась в такие минуты, и была страстной и прекрасной, хотя до конца сама не могла сознавать того, что происходит. Стихи, живопись, музыка, здесь всего этого было в избытке, и она знала в этом толк в отличие от замкнутых и угрюмых подруг своих.
Алекс видела, как охотно общаются гости именно с веселыми и остроумными девицами, хотя кое - кому из них от нее и доставалось, но они не особенно сердились, особенно узнав, что сама императрица не может без нее обходиться долго, и если она задерживалась где-то, то все время посылала за ней.
Когда Алекс в первый раз увидела Михаила Павловича, она не помнила этого точно. И не заметила, в какой момент его отношения к ней стали более чем дружественными. Это не могло не льстить ей, но и огорчало порой, она не хотела лишиться этого общества из-за того, что раскроется какая-то интрига их. Нет, двор ей был особенно дорог, да и идти было некуда.
№№№№№
Император взглянул на брата своего. Он сетовал на то, что из-за бунтовщиков никак не может уделить достаточно времени своим близким, а они могут натворить не меньше бед, чем те, решившие выразить ему протест.
- Я понимаю твои чувства, - говорил молодой государь, - она прекрасна, но не лишай нас ее общества, императрица так мало видит рядом веселых и близких ей по духу людей, а ты ведешь себя неосмотрительно.
- Я не император, и могу себе позволить влюбиться в кого захочу.
- Ты и на самом деле не император, - отрезал Николай Павлович,- но и я не собирался им становиться так поспешно, кто же может знать о том, что случится завтра?
Они молчали в те странные минуты. И чувствовались уколы ревности, словно он не хотел оставлять надежды, или сам готов был нарушить какие-то запреты.
- Этого не случится, - думал великий князь, - он останется собакой на сене.
- Он не посмеет приблизиться к Алекс, потому что, - но он оборвал свои помыслы, понимая, как далеко можно зайти, если не остановиться вовремя.
Вызвало его неудовольствие и появление ее частое в доме историка Карамзина. Конечно, он славный малый, а жена у него просто прелесть, но зачем ей все эти ученые разговоры, и споры о пути России и в прошлом и грядущем, разве не довело это многих до беды.
Но император лукавил, он понимал, что именно этим Алекс ему и интересна. Он не признался бы своим советникам, но чутко прислушивался к ее мнению. Она не будет никогда примерной матерью и глупой хозяйкой, она из породы с тех немногих, с кем можно поговорить при дворе. И не особенно увлекаясь ею, отказать себе в таком удовольствии он все-таки никак не мог.
№№№№
А она тем временем слушала этого странного историка. Какие истории любил он рассказывать, как преображался под его пером их древний мир. А она - то еще недавно наивно полагала, что с них все начиналось и после их ухода больше ничего не будет в этом мире - святая наивность.
Порой она забывала о времени, и слышала шипение фрейлин, возвращаясь слишком поздно, они никогда не простят ей того, что о них никто не вспоминал в то время как о ней ЕЕ величество вспоминала уже несколько раз.
Алекс не сердилась на них, да и как можно было сердиться на слабых и убогих в то время как ей все дано сполна.
Князь Михаил снова взирал на нее и не отрывал взгляда. Императрица даже пошутила по этому поводу, но с ним надо будет объясниться, потому что если это дойдет до императора, то ей будет плохо, а она не хотела теперь покидать дворец, и просить ни о чем не хотела, тем более, что не чувствовала ни в чем своей вины.
Но вот из таких мелочей и забав и состояла ее жизнь, и она была по-своему прекрасна.
Здесь у Карамзина она и встретилась впервые с Пушкиным, все они: и князь Петр, и сам Карамзин так носились с ним, но ей он совсем не понравился, нервный, едкий и какой-то озлобленный. Она могла признать, что в чем-то они были похожи, но если душа не лежит, что бы ни говорили окружающие, она не могла с ними согласиться, потому что обо всем привыкла судить сама. И к стихам его не могла относиться объективно, может, они и были не плохи, но образ рисовался довольно неприятный, и она просто отстранялась от него.
Когда о нем спросил император, она сказала все, что думает, с какой стати было ей менять свое мнение о нем, и тот одобрительно кивнул.
- Говорят он хороший поэт, я бы его даже полюбил, если бы он родился раньше или позднее, от живых поэтов столько хлопот и неприятностей.
Она не могла упрекнуть Государя, разве предшественнику его пришлось с первого дня с таким ужасом столкнуться. Вот и называли они императора Александра Великолепным, а попробуй усмири бунт, тех, кто предал тебя и упорствует в своих заблуждениях. Она пыталась понять тех, кто вышел на площадь вовсе не для того, чтобы присягнуть ему, но с близкими их не общалась, как-то проведя черту между ними и собой. Она была полностью на его стороне, и никто не разубедит ее в том, что глупо и подло протестовать против того, кто еще ни одного шага не сделал, кого они просто не могли знать.
Во всех этих происшествиях было что-то странное, ей совсем непонятное, и самое главное, что Алекс не собиралась понимать, жизнь только одна у нее, она не так плоха, и не стоит ее тратить на подвиги напрасные. Мир устроен так, как он устроен, и не вправе люди менять его по своему усмотрению, как бы хороши их идеи не казались, не их это дело.
А потом появился князь Голицын, сколько радости и сколько огорчений внес он в ее жизнь. Она почувствовала ту светлую и приятную грусть, которая с момента их знакомства поселилась в ее душе. Она не могла от нее избавиться, как ни старалась, это было и грустно и прекрасно одновременно.
- Он женат, дорогая, - услышала Алекс сначала от бабушки, а потом и от императрицы, но та прибавила:
-Ты конечно, можешь побыть с ним какое-то время (она радовалась, что он оказался счастливым соперником великого князя, скандала удалось избежать), но он никогда не разведется со своей женой, мужчины все таковы, ему есть что терять, как бы ты не была дорога ему, а ведь на меньшее ты не согласишься, дорогая.
Говорила она ласково, но в голосе была такая твердость, что возражать ей Алекс не решилась, тем более что во всем она была права.
Но если даже предположить, что князь разведется с женой, разве нужен ей такой скандал, и достаточно ли она любит его, чтобы противостоять многим? Ей так нравилось всеобщее внимание и обожание, она больше выиграет в их глазах, если останется, тверда и непреступна, и ей самой нравилась эта роль.
Императрица ошиблась насчет князя, он просил свою жену о разводе, Алекс так увлекла его, что он остановиться не мог, и только натолкнувшись на глухую стену, немного ослабил свой натиск.
- Ты хочешь связать свою судьбу с принцессой своего сердца?- спросил князя брат, - не обольщайся, она никогда не будет любить тебя больше, чем весь этот мир, посмотри внимательно, ей так нравится порхать, быть со всеми, быть в центре внимания, как ты представляешь ее своей женой? Для этого она слишком умна и общительна, и твоим соперником будет сам император, и брат его и еще черт знает кто, - тихо прибавил он, не забудь, что твоя любимая наполовину француженка, наполовину грузинка, а это такая гремучая смесь.
Он и не забывал об этом, и сам уже понимал, что это было величайшей глупостью, и хорошо, что родственники его вовремя остановили.
№№№№№
Поэт не любил Алекс, потому что ее любила императрица, эта императрица, и сам ненавистный император, к которому у него с первого дня было так много претензий.
Но чем больше они были знакомы, тем больше убеждался он насколько ему интересна эта фрейлина императрицы, притом, что он не был в нее влюблен. Возможно, потому и мог с ней так просто общаться. Он не мог отрицать, что с ней ему никогда не было скучно, немного задевало то, что она не любит его, совсем, и он пытался добиться обратного, но ничего у него не получалось, сколько не старался. Это было досадным промахом для него, хотя и обещало долгое и интересное общение, ведь из нелюбви всегда можно извлечь пользу, и даже большую, чем из любви.
№№№№№
Всех удивило известие о том, что она собирается замуж, и все устремились взглянуть на ее избранника. И все были разочарованы. Их Алекс не могла любить этого человека. Но она и не любила. Она просто хотела круто изменить свою жизнь. И он был для этого подходящим созданием, и то, что она его не любила, ее более чем устраивало. Ей просто хотелось стать замужней дамой.
- Тебе надоело быть рядом со мной?- прямо спросила императрица, она была огорчена больше других
-Пришло время собирать камни, я не хочу быть угрюмой старой девой, обиженной на весь свет, с моим умом не так просто было выйти замуж, но мне удалось, - просто говорила она, и нечего было сказать императрице, хотя недовольства своего скрыть она никак не могла.
№№№№
Она уезжала за границу, потому что после родов здесь в одиночестве болела и хандрила, и не хотела больше оставаться.
И было прощание с Пушкиным, когда взглянула на него, то поняла, что они расстаются навсегда. К этому времени она понимала его больше, и видела, что он не смог вырваться из пут света и никогда не сможет, он был обречен. Она чувствовала собственное превосходства, но жалела его.
- Кажется мне, что мы не свидимся больше, - говорила она, - но жаль, мне и на самом деле жаль.
Он не скрывал своей печали, но какие-то уже неведомые интриги не давали ему возможности говорить с ней откровенно, да и сама она казалась такой отстраненной и усталой.
- Мелочи жизни бывают так утомительны, - только и сказала она.
- Из этих мелочей вся моя жизнь складывается, я все время получаю совсем не то, что хотел бы, - говорил он раздраженно.
И надо было спросить о чем-то, он ждал этого, но она не спросила, боясь тревожить его. Ему показалось, что и она утомилась с ним и ничего больше знать и слышать не хочет.
Потом Алекс все время вспоминала этот странный холодок, бывший между ними в самом начале и в момент прощания. И не могла себе простить того, что происходило в те минуты.
№№№№№
Князя Петра она встретила в феврале в Париже и не сразу узнала его, как странно он переменился. И почти сразу рассказал он ей о гибели поэта.
Она не удивилась, но страшно огорчилась:
- Бедный, бедный Пушкин, - только и повторяла Алекс, глядя на князя, - я знаю, что ему нельзя было помочь, и все-таки так хотелось хоть что-то для него сделать.
Князь угрюмо молчал, он мог бы принять упреки в свой адрес, но оставался приверженцем истины:
- Он был обречен, возможно, мы бы продлили его страдания, а может, и нет, я даже не уверен, что не Дантес, а он сам стрелял. Да что о том говорить, это свершилось
Они еще встречались, но о печальном этом событии говорить больше не решались. У них была своя жизнь. Алекс говорила о возвращении в Петербург, она скучала без императорского двора, хотя и была уверенна, что не вернется туда, да и они ее просто не позовут.
Князь Петр через несколько месяцев смотрел на небывалую роскошь ее Петербургского дома. Он сказал ей об этом.
- О дорогой князь, усмехнулась она, - лучше одной в нищете, чем так
Он не ожидал от нее такого ответа и растерялся.
Но балы и салоны остались ее вечной страстью, она отдавалась им неистово. И казалось и ей самой, и тем, кто с ней сталкивался в те дни, что это было каждый раз как последний.
Молодой поэт, которого она встретила у Карамзиных, писал ее портрет. И она говорила ему о Пушкине, о том, как встретила его в первый раз.
Она слышала о крамольном стихотворении им написанном, которое привело в ярость императора. Но говорить ему ничего не стала. И он ничего не сказал ей, только глядя в его темные и бездонные глаза, она думала:
- Почему они такие несчастные, почему надо цепляться к императору, словно он в чем-то перед ними виноват, а потом, если случится непоправимое, его же во всем и обвинять. Откуда все это взялось?
И снова утомил ее Петербург, и душой она рвалась в теплую и ласковую Италию. Римские карнавалы, как можно жить без них, как они могут. И ничто больше не могло удержать ее в серой и унылой столице, да никто особенно и не держал, она оставалась вольной птицей, и весь мир по-прежнему лежал у ее ног.
№№№№№
Концерт знаменитого пианиста взволновал Алекс невероятно. Она впорхнула в залу и приблизилась к нему, они были знакомы и прежде, но только здесь и сейчас поняла, как скучала без его музыки, как он любим ею, как дорог ей. И когда красиво лицо его осветила ласковая улыбка, она поняла и почувствовала, что это и была та редкая минута счастья, без которой мир серой и довольно унылое создание. А она никогда не хотела унывать, чтобы не происходило вокруг, ведь с самого начала она понимала, что если не принимать его слишком серьезно, даже в минуты роковые, то он и не будет казаться таким страшным и горьким.
Она улыбнулась и вспоминал, как когда-то в Одессе ее сравнивали с Венерой, или Афродитой, эту богиню любви невозможно представить в унынии и отчаянии. Именно такой она и оставалась и в те дни, и позднее.
№№№№№
Но как бы хорошо не было в чужих краях, рано или поздно приходилось возвращаться домой, она иногда вспоминала о том, что была замужем. И узнала, что муж ее получил новое назначение. Она что-то слышала о том месте, куда они должны были переехать из столицы.
Странно было отправиться в Калугу захудалую, где ее муж стал губернатором.
Там она пробыла недолго, и заболела, по -настоящему. Появилась веская причина для того, чтобы вернуться в Париж.
Теперь уже она поспешно прощалась со всеми навсегда и точно знала, что не вернется назад, да и не было больше никого из тех, кто когда-то ей был близок и дорог, они ушли так рано, даже юноша поэт, когда-то рисовавший ее портрет не захотел оставаться в России и предпочел погибнуть. Она пережила всех, и умереть хотела в Париже, в чужом мире, но и Петербург не был ей более близким, вот в чем беда. Тень императора и тень поэта - они все время почему-то было рядом над старой и немного печальной женщиной, привыкшей блистать в свете и кружиться на балах.
Кто-то назвал бы ее жизнь пустой, но она не жаловалась, она собиралась написать воспоминания о том, как все было в самом начале, только боялась, что память ее подведет и просто не хватит времени, а оно летело так быстро. Оставалось только еще раз увидеть Рим и Париж и умереть.
Без вас хочу сказать вам много,
При вас я слушать Вас хочу
Она уходила так же легко, как когда-то пришла в этот мир, ни на что не жалуясь, ни о чем не жалея, она была действительно прекрасна эта русская Венера.