Сон раскололся надвое.
Одна половинка получилась беспокойной и шумной, а другая – малиновой и звонкой.
- Гадкий, почему ты со мной не играешь? – надув губки, тормошит моя дочка своего маленького братика, лежащего перед ней в колыбели. Тот сонно открывает голубые глазки и вдруг плачет.
Ей, одетой в желтый комбинезон с аппликациями-бабочками на кармашках, два года. Ему, укутанному в синюю махровую пеленку, три месяца.
На другой стороне он, уже кареглазый, перепачканный вареньем, стучит по клавишам ее пианино, они так чудесно гремят – белые, черные и розовые.
- Оно ведь расстраивается! – обиженно недовольно прикрикнет она на него, когда вернется.
- Я угостил его вареньем, оно не будет из-за меня расстраиваться! – он обезоруживающе улыбнется, облизывая пальцы.
Ему, любителю бабушкиного варенья и фортепьянной музыки, пять лет. Ей, ушедшей в школу, а потому пока не видящей этого безобразия, семь.
Две половинки снова вместе.
Во сне обе загорелые и мокрые.
Они строят песочный замок. Там будет жить ее растрепанная, но все еще самая любимая, красотка-кукла и только что пойманный им тут же на берегу краб. Она против такого соседства, но молчит – сегодня его день рождения. Ему исполняется восемь, и он получил в подарок, как и хотел, небольшой телескоп. Теперь по вечерам они усаживаются на веранде и смотрят на небо, бесконечно усыпанное звездами, как ее перламутровый лак – блестками. Она уже совсем взрослая.
Кажется, это все было так давно, что вспоминать не имеет смысла. Никто уже не сможет подтвердить, было ли это счастливое время на самом деле, а не родилось в моем воспаленном мозгу больной фантазией.
Впрочем…
- 485-ый! Вы, что, уснули?!
Пронесся мимо последний сон.
- Папа, почему ты уходишь? – Он хватает меня за рукав. Ее рядом уже нет.
Ему двенадцать, у него ломается голос. Он уже как будто выше меня и стал грубым.
- Нам нужны деньги, ты же знаешь… – Она совсем бледная, невозможно слабая, на постели в дальней комнате, в детской слишком шумно. Чуть слышный стон слетает с ее губ. Во сне, а потому не так больно.
- 485-ый!
Металлическая пластинка поднимается, обнажая глаза, и металлическое сердце стучит все быстрее и быстрее.
Я снова помню только свой порядковый номер и нашу общую цель.
- Готов выполнять приказания, командир.
Корабль движется к Плутону, крохотная, едва различимая точка – мошка на лобовом стекле. Человеку там не выжить.