В сотый раз достаю билеты, внимательно перечитываю уже заученные строки: “Театр имени Моссовета. Сцена под крышей. “Мой бедный Марат.” 23 января. Начало спектакля в 19:00.”
- Алло, Толя, в 5 как обычно на ВДНХ.
Достаю из ящика мой недавно напечатанный рассказ. Бережно кладу его в папочку. Из стопки твоих фотографий достаю ту, где мы вместе. Такие фото со мной везде: и на обложке школьного дневника, и в записной книжке, и на заставке рабочего стола компьютера, даже в рамке на стене.
На часах 14:00. Начинаю судорожно собираться, отвлекаемая собеседниками из Интернета. Набираю: “Пользователь временно недоступен”, но не помогает и это объявление. Приходится снова и снова объяснять ревнивым друзьям, что я не фанатка, ты не кумир, а люблю я тебя скорее как человека, чем как актера, что любовь моя платоническая. Догадываюсь, что это трудно понять.
Случайно вижу: 16:37. Опять опаздываю! Сухо прощаюсь с ребятами из ”Аськи”, все желают мне удачи. Зачем? Она, удача, и так со мной! Ну разве не удача – я наконец увижу тебя. Я уже соскучилась, не виделись мы с сентября, а телевизор, где часто идут фильмы с тобой в главной роли, я практически не смотрю.
Надеваю шарф, в последний раз проверяю, все ли на месте. Фотоаппарат взяла, батарейки зарядила, мобильник… - не работает. Ну ладно, возьму на всякий случай, плеер в кармане. Что слушаем сегодня? Пожалуй, “Наутилус Помпилиус”. Полубегом направляюсь к остановке. К счастью, машин не много, и троллейбус довольно быстро доезжает до ВДНХ.
Захожу в цветочный магазин. Астр, конечно, нет. Роза? Не оригинально… Но что поделаешь? Тогда уж надо самую красивую выбрать. Да… Вкус у меня хороший, самая красивая естественно и самая дорогая.
- Девушка, понимаете, мне мужчине надо подарить!
- Вот есть белая, нравится?
- Да, - в кармане остается рублей 20.
Бегом по эскалатору спускаюсь в метро. Вид у Толика недовольный. А это теперь не мои проблемы.
“Саша, Саша, я увижу тебя!!! Ну скорей бы уже 7 часов!” – я забываю о земных проблемах.
Вспоминаю про два доллара, которые “одолжил” мне недавно Таиф со словами: “Такую мелочь у тебя нигде не примут”.
В ход идет изобретательность:
- Толя, я сегодня деньги забыла. Ты не разменяешь мне 2 бакса на полтинник?
- Что?
Ну что тут непонятного! Стоп! Спокойно, только без нервов. Попробуем со второй попытки. Повторяю просьбу. Разменял… А мог бы просто дать, ну да ладно.
- Станция “Проспект Мира”. Уважаемые пассажиры, при выходе…
Я все ближе и ближе к цели, чувствую, что где-то сзади плетется Толя, но мне даже оборачиваться не хочется. Лиц встречных людей не замечаю, перед глазами только ты, твоя улыбка.
Подъезжаем к “Маяковке”. Бумага, в которую завернута роза, становится влажной от моих рук.
- Так, Алинка! Волноваться еще рано! Возьми себя в руки! – уговариваю сама себя.
Машинально иду направо. “Выход закрыт. Пользуйтесь эскалатором в конце платформы”. Ну кто это придумал? Ведь с той стороны двери в здании “Филармонии”, удобно, а здесь… Обходить придется…
Смотрю на часы невидящими глазами.
- Толя, сколько сейчас?
- Без десяти шесть. До спектакля еще много времени.
- Ну что, по Тверской погуляем?
- Может в “Макдоналдс”? Перекусим?
- У меня сегодня нет возможности… Хоть мы теперь и “друзья”, но мог бы напоить меня горячим чаем.
Ночная Москва… разноцветный неон, люди, автомобили. В плеере по-прежнему для меня поет Бутусов. Холод абсолютно не ощущается. Скорее всего я просто забыла об окружающем мире, переплетая твой образ с красным мерцанием огней Тверской. Быстро же мы добрались до “Белорусской”. А прошло всего 15 минут. Ну вот, опять начинается это тяжелое невыносимое ожидание.
Мы возвращаемся вниз по Тверской-Ямской. Слева вновь проплывает знакомая арка, за которой висит табличка: “Театр имени Моссовета. Служебный вход”. Встретимся здесь с тобой после спектакля! А пока что я и Толик прогуливаемся по Большой Садовой. А мороз ведь! Я только понимаю, что замерзла и бродить по улицам больше нет сил. Ну что ж, зайдем в театр.
Аккуратно складываю фотоаппарат и документы в рюкзак.
- Вы вместе? – спрашивает милая гардеробщица.
Да… Пока еще вместе. Но сегодня в последний раз. Наша с Толиком “любовь” кончается моей сегодняшней встречей с тобой. Это его последняя попытка удержать меня… В очередной раз я доказала себе, что люблю только тебя…
- Дайте, пожалуйста, мне вот этот календарик! – протягиваю деньги с волнением.
Ура!!! Наконец у меня появился карманный календарик с твоей фотографией! Здесь ты в роли мистера Хайда из “Странной истории”.
Подходим к лифту.
- Лифт еще не работает, вы можете пока посмотреть театр, - советует мне девушка-лифтер, - а после спектакля спускайтесь лучше на лифте: все стараются пешком, а вам быстрее будет.
За что меня так любят театральные кассиры, гардеробщики, администраторы? Чувствуют, наверное, мое отношение к искусству, в частности, к театру. Стоит мне сказать несколько слов о каком-либо увиденном мной ранее спектакле, как билеты на хорошие места за относительно недорогую плату у меня в кармане…
Лифт открыли… Мы оказались в числе первых зрителей, попавших в это уютное местечко с мягкими диванчиками, огромными зеркалами и романтичным освещением – холл “Сцены под крышей”.
Разглядывая входящую публику, замечаю женщину с программками и, не задумываясь, отдаю последние деньги за драгоценную бумажку, которая, пожалуй, станет носителем твоего автографа.
А почему это там толпа? Наверное, все торопятся на спектакль. Тороплюсь и я!
Я приятно удивлена размерами и дизайном зала и сцены. Зрительские места расположены в виде буквы “П” в три ряда на небольшом возвышении. Перед зрителями расположены декорации, актеры играют всего в нескольких шагах от зрителей. Как же приятно чувствовать себя в числе сотни избранных, кому посчастливилось сегодня видеть тебя. И пусть каждый из нас пришел добровольно, но ведь спектакль сегодня играют только для нас… Только для меня!
Гаснет свет. Тишина. ТЫ!!! Высокий, мужественный, готовый рваться вперед Марат! Тебе так идет эта роль!..
В зале холодно, и я почти дрожу, с трудом сдерживая навязчивое желание вскочить и с криком “Саша-а-а!!!” бросится тебе на шею.
Твой герой Марат обнимает Лику… Все отдала бы, чтобы хоть на несколько минут быть на месте актрисы Ларисы Кузнецовой!
А окончание спектакля необратимо приближается… Опять волнение, страх… Мое сердцебиение усиливается, я начинаю мучительно размышлять, дарить тебе цветочек и мой рассказ сейчас или дождаться тебя у служебки. А что если не успею? Нет… Наверное, сейчас, а к служебке все равно пойду…
Спектакль окончен. Снова гаснет свет… Все аплодируют, и даже несмотря на немногочисленный зал – всего 120 человек – овации получаются внушительные.
Толя сидит, развалившись на стуле, и даже не думает аплодировать. Мне кажется, у него недовольный вид. Ревность! Но я быстро забываю о нем, потому что моя роза как-то очень мудрено завернута в бумагу. Когда я ее наконец вытаскиваю из обертки, все твои поклонницы уже подарили тебе цветы. Я подхожу к тебе одна, не понимая, что происходит, и лишь глядя тебе в глаза, ищу ответа!
- Спасибо! Спасибо! – говоришь ты мне, еще не взяв цветов – ведь в твоих руках их целая охапка.
Ты находишься в некотором замешательстве, куда деть эти многочисленные знаки внимания зрителей. Разворачиваешься и хочешь уйти со сцены! Я нелепо стою с протянутыми руками. Твои партнеры по спектаклю удивлены этой идеей. Но ты возвращаешься ко мне, улыбаясь, мол, шучу, шучу.
Я кое-как вручаю тебе розу, а рассказ просто кладу на цветы. Ты снова говоришь мне спасибо. Смотришь на меня как-то странно, будто помнишь предыдущие наши встречи. Я отхожу. Стоя, аплодирую в состоянии, которое невозможно охарактеризовать.
Вдруг вспоминаю: у меня же с собой фотоаппарат!!! Быстро возвращаюсь на свое место во втором ряду и трясущимися руками делаю снимки.
Этот элегантный малиновый костюм, оранжевый плащ с черной широкополой шляпой так к лицу тебе! Авангард, революция, молодость, любовь – все в облике Марата… тебя!!!
Актеры Ильин и Кузнецова покидают сцену через дверь на сцене, ты направляешься за ними, но дверь захлопывается прям перед тобой. Возможно это ваши актерские шутки, ты оборачиваешься к зрителям с несчастным, обиженным видом. Через несколько минут тебе удается покинуть зал, но теперь уже восторженные зрители вызывают вас на бис. Вы выходите, кланяетесь.
Довольные зрители начинают расходиться, а я еще некоторое время стою, заворожено глядя на манящую дверь – выход со сцены в гримерку. Но вспомнив о служебке, “лечу” в лифту. Все получилось так, как предрекала лифтер. Суетливые зрители спускаются по лестнице, а мы через несколько секунд уже обмениваем номерки в гардеробе на верхнюю одежду.
Я беспорядочно накидываю на себя шапку, шарф, судорожно рассовываю по карманам вещи. Глазами нахожу Толика, бросая в его сторону нетерпеливый взгляд.
Скользя по накатанной дороге, я обгоняю пешеходов, бесцельно прогуливающихся по Триумфальной площади.
Арка. Захожу во двор. Здесь необычно многолюдно. Сегодня ведь на основной сцене идет “Иисус Христос - суперзвезда”! Оцениваю публику. Девчонки примерно моего возраста, в руках у которых я вижу серые программки основной сцены. Про себя отмечаю приятную новость: они не твои поклонницы. О! А вот и та самая, загадочная женщина, твоя поклонница, с которой мы познакомились здесь еще в августе после “Странной истории”.
Она меня не узнает, ну и ладно! Мне сейчас совсем не хочется ни с кем общаться, только с тобой, что я и делаю, но, к сожалению, пока только мысленно. А зачем собственно я здесь? Попрошу третий автограф!
Достаю ручку, но мороз такой, что некоторое время мне не удается ее расписать, я согреваю ее в руках, которые не намного теплее воздуха. А ног я совсем не чувствую… Мне почему-то вдруг захотелось смеяться…
Выходят актеры, занятые в другом спектакле. Девчонки подбегают к ним, просят автографы, а даже не знаю, кто это.
О! Андрей Ильин! Может спросить у него про Домогарова? А что спросить? Мысли в голове опять перемешались…
Ну наконец ТЫ!!! Я как всегда не заметила момент твоего появления, хотя напряженно вглядывалась в фигуры актеров за стеклянными дверьми театра.
- Домогаров! – слышу я удивление неискушенных.
У него новая пассия, - отпечатывается у меня в голове.
Вдруг понимаю, что я уже около тебя, как обычно, своим появлением преграждаю путь твоим спутницам. И как всегда: “Александр Юрьевич! Можно ваш автограф!?”
Ты неожиданно бережно берешь у меня программку и ручку и хочешь расписаться, но ручка выключена, я сложным образом просовываю свою руку между твоих и включаю ее. Ты, кажется, не совсем понял, что я сделала… С улыбкой возвращаешь программку… Да, похоже Марат тебя так не изматывает, как остальные твои герои. Ты в хорошем расположении духа, даже несколько раз повторяешь: ”Пожалуйста!” на мои многочисленные благодарности. Я отхожу, уступая тебе дорогу к стоянке, но ты и с тобой две женщины, с одной из которых ты идешь под руку, направляетесь в Тверской. Я спешу за тобой. Ты останавливаешься в нерешительности. Вниз по дороге – станция метро “Маяковская”, а вверх – “Белорусская”. Одна из твоих дам указывает тебе на авто, припаркованное у тротуара. Спорткар серебристого цвета, странно, но номер я не запомнила. Когда ты рядом, реальность затуманивается, и мне становится сложно управлять разумом и памятью, хотя обычно я запоминаю почти все мельчайшие подробности…
За рулем водитель, вы садитесь в машину и растворяетесь в суете автомобильных огней ночного города.
Очнувшись, чуть ли ни в припрыжку бегу к метро. Толик сообщает, что не станет провожать меня сегодня. Это особо не огорчает. Набираю телефонный номер мамы:
- Алло, мамчик! Ты меня встретишь на ВДНХ?
Мама говорит, что ограничится автобусной остановкой. Я начинаю кричать, но не агрессивно. В итоге бросаю трубку. Ну ведь нужен же мне хоть какой-то выплеск эмоций!!! Нет сил сдерживать свое счастье!
Включаю плеер. Нет, Бутусов, сейчас не твое время! Сашенька, Зайка мой, сегодня ТЫ будешь петь для МЕНЯ!!! У меня в плеере много твоих песен…
Станция Белорусская…
- Пока.
- До свидания, - говорю Толику я, заранее зная, что свидания с ним больше не будет…
С счастливым видом иду по переходу. Среди желтого тумана метро мелькает знакомое лицо! Оглядываюсь… Бабушка торгует прессой. На одной из газет вижу твою фотографию и яркий заголовок: “Громушкина избила Александрову в квартире Домогарова, когда тот находился в нетрезвом состоянии”. Хорошо, у меня осталось 10 рублей.
- А что-нибудь еще про Домогарова есть? – слышу я свой нелепый вопрос.
Бабушка улыбнулась…
На ходу разворачиваю газету. Ну что за бред? Расследование, жалобы родителей Александровой, нет… Пупениной! Какая ужасная фамилия, я на месте Марины тоже сменила бы фамилию на более звучную.
Слова… Слова… Глупые ссоры, разборки, надуманные подробности…
- Делайте, что хотите! Только Домогарова моего оставьте в покое! – то ли мысленно, то ли вслух требую я…
“Проспект Мира”. Снова иду в переход. Вдруг сзади кто-то с силой ударяет меня по плечу!
- Жанка! Здорово! Ты что тут делаешь? А ты знаешь, откуда я сейчас?!
И мы начинаем наперебой кричать на весь вагон, причем каждая о своем: я рассказываю про недавнюю встречу, Жанна – про новый альбом группы “Тату”.
ВДНХ. Наше “общение” продолжается в троллейбусе. Кто-то одобрительно улыбается, а кто-то откровенно над нами смеется. Но уставшим с работы попутчикам мы явно мешаем спать…
На остановке меня встречают папик и Таиф. И здесь я второй раз начинаю свой рассказ.
Папа заинтересованно спрашивает:
- А ты телефон свой ему написала?
- Нет, а зачем?
- Все вы, бабы, такие! Вечно заставляете нас мучатся!
Эта фраза прозвучала для меня неожиданно. Несколько мгновений проходит в растерянности: а вдруг ты действительно захочешь со мной познакомиться? В следующий раз обязательно напишу тебе свой телефон!
Любовь моя так просто не кончится! Не могу я так долго любить, а тебя люблю уже почти два года! Ну не настоящая ли это любовь?! А может просто глупость? Нет! ЛЮБОВЬ!
Мы приходим домой. Мама радостно просит меня рассказать, что было в театре. Тут я вновь начинаю свой рассказ…
Включаю компьютер. В ICQ выхожу, еще не успев понять своих мыслей. Всем подряд вместо приветствия пишу твое имя с километрами восклицательных знаков. Понимаю, что сейчас совсем не в состоянии чем-либо заняться. Иду спать. Но сон, как назло, не приходит. Ну ладно, казалось бы сна нет, значит должны быть стихи. Беру ручку и бумагу. Нет… И стихов нет… Причина: надо бы успокоиться… Выпиваю валерианки… Она действует нескоро… Впадаю в некую дрему, вроде сплю, но в то же время знаю, что не сплю… Перед глазами мелькает твой образ, сцены из спектакля, подробности нашей сегодняшней встречи, мечты о тебе, о нас, слышу твой особенный смех…
Но это сны… От которых невозможно проснуться… И сколько раз мне приснятся эти сны… сколько раз я повторю свой рассказо встрече с тобой... сколько раз я увижу тебя на экране… в театре… прежде чем мои мечты превратятся в настоящую взаимную ЛЮБОВЬ…