Тихо падает снег. Лежу в темной комнате. Одиночество воронкой затягивает сознание, витающее где-то под потолком над кроватью. Тишина и густой неразрывный мрак обволакивают, источая обжигающие кожу и волосы слезы. Они струятся с потолка, словно дымящая кислота. Снег, наполняя темную комнату, становится черен и покрывает все предметы неровными разводами. Скоро ему не будет хватать места, и он поползет мне в уши, потом устремиться прочь из комнаты и тьма накроет город. Снег падает везде: за окном, где-то в душе, на заставке мобильного.
Хочется позвонить. Просто позвонить и услышать внимательный голос, голос полный заботы и лишенный ледяного безразличия. Нет, никто не наполняет мою жизнь звуком своего голоса, она пуста, в ней никого нет.
Знаю, я виновата сама, потому что сама прогоняю всех прочь от себя, потому что не могу никому довериться, потому что закрываюсь в створках своего маленького мира. Ты давно уже знаешь об этом, давно…. Но ты должен понять: не мы такие, жизнь такая. Ты и сам знаешь. Ты ведь всегда все можешь понять; по крайней мере, мне так казалось.
А помнишь, я писала тебе письма? Также как сейчас. И я снова отдам тебе письмо, опустив глаза, и ты снова прочтешь его слишком поздно, чтобы спасти меня. Может, писать тебе подобные письма – весь код, заложенный в смысле моего существования? Может, я рождена только для того, чтобы ты, прочтя их, понял для себя что-то важное, чего я и сама не замечаю между строк? А может быть, ты существуешь лишь для того, чтобы помочь мне понять саму себя и научиться верить людям вокруг? Хотя, скорее всего, мы оба были созданы, чтобы, взвившись над пламенем цивилизации, лишь на один миг искрой вспыхнуть в вечности. Как знать…
Ты прав, моя основная проблема в недоверии. Я никому не доверяю, просто не могу: я слишком хорошо знаю женщин и слишком плохо понимаю мужчин.
Итак, я снова одна, и болят мои сломанные в падении крылья. Очередная попытка найти в чьем-то сердце (а именно в твоем) любовь и понимание провалена. Значит, я снова должна быть сильной и несчастной, в то время как хочется побыть счастливой и слабой. Хочется покоя, хочется поддержки и защиты, хочется заботы… но увы, снова придется словно раку-отшельнику забиться в раковину. А что еще прикажешь делать? Попытаться опять вытащить щупальца из створок сознания и протянуть их навстречу первому, кто понравится? Бегу с распростертыми в объятия клешнями.
Нет! Опять больно! Пора научиться на своих многочисленных ошибках, оставляющих в душе незаживающие ожоги. Да и не только на своих промахах стоит набираться опыта.
Тысячи раз подобное случалось с близкими мне людьми. Они пережили, значит и у меня получится. Вот только как для этого нужно изувечить себя, и стоит ли оно того? Ты, бесспорно, знаешь, что следует делать в таких случаях, но среди моих друзей бытует другое мнение.
Убийство…. Да, причем преступление в первую очередь против себя. Никто не судит их, потому что невозможно понять, какая именно из хрустальных опор человека разлетелась на мелкие осколки, не выдержав тяжести душевных страданий.
Они безжалостно и хладнокровно убивают свое романтическое Я, свое эмоциональное Ид. Душат его трясущимися руками, разрывают дрожащими зубами и травят собственными слезами, делая это без сожаления и без возврата.
Теперь они не чувствуют. Они не могут любить, они не могут страдать. Больше не люди, они способны только анализировать, планировать и добиваться. Им не свойственны эмоции. Если бы они могли ненавидеть, они без сомнений уничтожили бы мир, в котором для них существовало только разочарование.
Они ничего не ощущают и ничего не бояться. По-сути, они уже мертвы.
Они не хотят видеть, ибо свет обжигает глаза;
Они не хотят слышать, ибо колокольный звон разбивает уши;
Они не хотят любить, ибо любовь разрывает их души;
и только холодная вспышка мысли успокаивает горящие раны воспаленного сознания.
Им остается только заполнять пустоту в сердце мимолетными удовольствиями и бесконечно стремиться к власти, к богатству, к славе, которые, принеся удовлетворения, никогда не принесут счастья. Да, они много добьются, скрывая трупный запах разлагающейся души дорогими духами; но я…
Я вижу под маской благополучия, под бронированным стальным панцирем их догнивающую плоть и истлевшие кости, я вижу их лица, изъеденные червями греха и порока и страдание, бесконечное невыносимое страдание в темных глазах, которого они уже никогда не смогут ощутить, потому как не ощущают и самой жизни.
Страшно. Страшно продавать душу Люциферу за успех и избавление от боли, но у меня нет другого выхода из этого темного лабиринта. Поздно уже искать меня во мгле, освещая путь лучами жалости и сострадания. Ты слишком поздно читаешь мое письмо.
Я пишу тебе, потому что мне некому больше рассказать о своей смерти. Плачь обо мне, если хочешь; я же своими слезами растоплю промерзшую землю и погребу в ней свое истинное Я, его могильный холм под старым кленом будет безмятежен и скрыт под ковром из белых цветов, ибо в нем похоронена чистая душа. И каждую весну я буду приходить туда, чтобы растоптать нежные ростки новой жизни, новой чувственности стальными башмаками самоконтроля. Я останусь существовать лишь сгустком бесстрастной плоти.
Я оставляю в уходящем году свою боль, свою печаль, и встречу новый так, как планировала (но не хотела). Каждый мой вздох, каждый стон отнюдь не будет стоном удовольствия или сладострастия, а будет лишь криком бесконечной свободы, которую дарует смерть. Каждый удар часов отзовется в глухом стуке замерзшей земли по крышке гроба моего пылкого естества, которое я уже никогда больше не посажу под замок.
Я убила его, убила собственными руками, с которых мне не смыть кровь.
Я стою над могилой, зияющей черной пустотой. В воздухе сверкающими кристаллами колется иней, собираясь в снежинки. Снег, наполняя мглу, сам становится черен, и слезы замерзают на стальной оболочке разума. В голубом звездном свете я прощаюсь с тобой, моя душа, и не буду плакать о тебе в ночи…
Так тихо падает снег…
31.12.2005 01:27-04:16
Записано 03.01.2006 17:57