В независимой республике Эль - Сальвадор День Отца. Празднества повсеместные, гуляния, национальный праздник, одним словом.
Хотя сама республика выросла из медного месторождения в провинции Чаньяраль (Чили), которое начали разрабатывать-то только в середине прошлого столетия, и местных жителей раз-два и обчелся, празднующих были полчища! Такое впечатление, что со всех концов южноамериканского континента съехались фанаты отцовства. "Бойкотируем слет быков-осеменителей!" - кричали лозунги феминистских демонстраций накануне даты Х. Но их голоса растворились в неисчерпаемых недрах эль-сальвадорского гостеприимства и хлебосольности.
Обычай определяет сценарий мероприятия из года в год: сначала выступает главный отец – глава республики, потом члены правительства, потом священнослужитель озвучивает заветы отца нашего небесного, потом….все как у всех. Правда, одно есть отличие – в разгар праздника самый достойный отец округа (выбирается предварительно) садиться на центральной площади и отвечает на вопросы всех детей (до 18 лет), которые захотят получить совет умудренного сединами мужа.
В этом году массовые гуляния и празднования проходили так же как в прошлом: главы исполнительной и законодательной властей высказали свои напутствия готовившимся стать отцами мужам отечества, мужи заветы уже переварили и усвоили к тому времени, как настал черед всеобщего сбора детей до восемнадцати лет.
Выбранный седовласый прорицатель-консультант сидел на высоком стуле и медленно курил трубку, щурясь карими глазами на толпу малолетних отпрысков республики.
Первый фланг состоял из пяти-шести летних мальчуганов. Девочки держались чуть дальше и тихонько хихикали, показывая на седовласого гуру маленькими пальчиками.
За ними немного сконфужено держались восьмилетки, чуть дальше с гордо поднятыми головами стояли уже глотнувшие ароматы будней жизни тинейджеры.
Глава округа огласил регламент мероприятия и, объявив о начале консультации, звонко ударил в гонг.
Первыми к «оракулу» двинулась восьмилетняя детвора. Мальчишки бойко озвучивали подготовленные накануне вопросы в микрофон. «Учитель жизни» гладил «прихожан» по голове, потом поправлял выбившиеся из шорт майки, внимательно выслушивал вопрос. После чего, поразмыслив несколько мгновений, принимался отвечать. Говорил он по большей части притчами и пословицами, но если не находилось нужной, то охотно делился примерами из своей жизни, кратко и живо рассказывая все подробности пережитого.
Третий час обсуждений подходил к концу. Зрители-родители были явно довольны и своими чадами, и привычным ходом мероприятия. Дети, успевшие задать свой вопрос, были увлечены игрой в мяч, а те, кто не успел, стояли смирно в сторонке и ждали своей очереди. Последним был подросток лет четырнадцати. Он как-то по-особенному держался, и, щурясь от ярких вспышек салюта, не сводил взгляда с прорицателя. Со стороны могло показаться, что мальчишка хочет многое спросить и все время про себя повторяет подготовленные заранее вопросы.
Практически все участники шоу-консультации уже разошлись. Те, кто остался, были увлечены разговорами и повторяющимися с завидной частотой яркими вспышками фейерверка. Мальчуган подошел к оракулу и, взяв микрофон в правую руку, а левую положив на грудь, звонко пропел первый куплет республиканского гимна. Оставшиеся участники вечера отвлеклись от разговоров и с благоговением слушали мелодичный и сильный голос мальчугана, восхваляющий достоинство, честь, братство. Когда же песня закончилась, певец задал вопрос:
- Были ли такие дела, за которые тебе сейчас стыдно? И еще: можно ли за всю жизнь ни разу не испытать чувство стыда?
Седовласый прорицатель был несколько удивлен, но не показал виду. Он так же спокойно выслушал вопрос и, поправив сбившийся воротничок рубашки мальчугана, начал отвечать:
- Можно. Получается это в двух случаях: когда ты вовсе не задумываешься о своих словах и делах, или когда задумываешься, но не находишь причин для стыда. В моей жизни было несколько случаев, о которых я сейчас сожалею. Об одном из них я тебе и расскажу, сынок – с восходящей интонацией произнес старец.
Воцарилась тишина. Одна сердобольная мамаша взяла свою дочку за руку и повела домой, кто-то из родителей отправил своих чад играть на соседней площадке, а кто-то собрал свою семью в одну кучку и придвинулся поближе к оракулу.
- Случилось это в 1940 году, - продолжил старейшина, - Я тогда был совсем юнцом и не мог знать цену деньгам, но зато я знал цену слову. Жили мы с отцом в небольшой деревушке на Фолклендских островах. Отец плотничал, я же занимался рыбной ловлей.
Один из вечеров отец подозвал меня к себе и сказал: «Сынок, пора моя закончилась, пришло время умирать. За всю свою скромную жизнь мне удалось скопить ни больше, ни меньше, 15 тысяч долларов. Верю, что тебе они помогут начать новую жизнь на большом континенте». На следующий день отца не стало, а я стал владельцем значительного по тем временам капитала. Грезил о своем корабле, о рыболовецкой конторе, о большом континенте, но не суждено было сбыться тем юным мечтам. Сосед и друг отца попал в беду, понабилась большая сумма денег – ровно 15 тысяч долларов. Без долгих колебаний я отдал их. Взамен же получил его слово. Через полгода этот друг покинул острова, основав корабельную контору в Аргентине. Я остался ни с чем, но поклялся, что, встретив бесчестного вора, отомщу ему. Так и случилось: через семь лет я повстречал его в одном из популярных пабов на побережье континента. Он не узнал меня и, это стало роковой ошибкой в его жизни. Я убил его выстрелом из пистолета прямо на глазах у посетителей и, выпив стакан текилы, остался ждать полицейских…
Когда судья спросил меня, за что я убил, я сказал правду: «Этот человек, дал мне свое слово, но не сдержал его. Я дал ему свое и сдержал». Меня осудили на 7 лет, а выпустили через 4 года. И знаешь, о чем я сейчас сожалею, сынок? – сменив тон и посмотрев прямо в глаза своему сыну, сказал консультант-прорицатель.
Мальчуган не ожидал услышать такого откровения. Он стоял с широко открытыми глазами и смотрел на отца.
- Я сожалею только о том, что обещал тебе переехать жить в Америку. Извини, сын, я не смогу сдержать своего обещания. В свои семьдесят я понял, что дом мой здесь, и умереть я хочу тоже здесь. А теперь суди меня, у тебя есть все права на это.
Мальчик сначала растерялся, потом бросился родителю на шею и громко заплакал:
- Папа, не надо переезжать, не надо 15 тысяч, не надо ничего! Ты только не умирай, а!
Зрители не двигались со своих мест. Кто-то переваривал рассказ, кто-то обсуждал услышанную историю, кто-то тихо плакал. Издалека доносились звуки музыки, праздник еще продолжался. Глава округа подошел к прорицателю, молча посмотрел на него, пожал ему руку и, ударив в гонг, объявил о закрытии вечера.
Жители еще долго обсуждали праздник, вернее одно это мероприятие. Кто-то поддерживал «прорицателя» Хуанеса, у кого-то не было своего мнения по этому вопросу…Но никто его не осуждал: ведь главный судья всей его жизни, его родной сын, вынес оправдательный приговор.