Под тяжелым взглядом Максима чуть слышно тлела сигарета. С настенных часов робко срывались секунды, растворяясь в сигаретном дыму.
Максим сделал еще затяжку;
сделал еще один глоток холодного кофе.
В голове метались незаконченные мысли, которые никак не становились словами. Время, течение которого вдыхает в бесконечность полный смысл, теперь снова напоминает клетку. Бесконечность говорит, что она никогда не закончится, а значит, смысл ей не нужен.
Мир вновь обратился в тюрьму.
Максим медленно встал и подошёл к окну.
Пустые улицы откликнулись его взгляду страхом одиночества, словно вечно убранные комнаты отелей. Деревья, окутанные свистящим ветром, чуть клонились к мощеным дорожкам; громко тяжелыми крыльями хлопали птицы.
Раздался стук в дверь
Глупо спрашивать «кто?», если вот уже 15 лет открываешь дверь одному и тому же человеку.
Щелкнул замок. Отварилась дверь.
- Кто вы? – Холодно спросил Максим.
Другой человек за порогом немного растерялся.
- Здравствуйте. Я… – Его пальцы неловко коснулись галстука. - Меня послал Алан. Пропали все машины, мы не знаем, что нам делать.
- Понимаю.
Максим накинул плащ, одел туфли. Вдвоём они вышли на прохладный дворик.
Вдалеке громко пели волки.
Теперь источник тишины стал вполне понятным, - напротив домов пустыри, брошенные кареты, неухоженные клумбы и совсем не слышно механического марша. Пропали машины.
- Мы все в недоумении. Консул сутки как в гостинице. Уже ранним утром буду цвести оранжереи. Машин нигде нет. В ангарах…
- Пусто. – Закончил за него Максим. – Это новая тишина, вы не находите?
- Да… - Теряясь, откликнулся человек. Его «да» сорвалось с тонких губ и потерялось в кронах.
- Если бы убрать время, как вы считаете? У нас мог бы быть смысл…
Человек окончательно растерялся и начал что-то мямлить о том, что время неплохо бы убрать только там где бесконечность отрицает цель. Он говорил спешно, путаясь в понятиях. Говорил о том, что в бесконечности существует своя трансцендентная вероятность.
Максим кивал, не слушал.
- Хорошо, довольно. – В руках мелькнула сигарета. Вспыхнул огонёк, всплеснулась тьма. - Я знаю, где машины. – Сказал Максим и пустил стройную струйку дыма.
- Знаете, где они все? То есть, они все в одном месте?
- А разве не за тем вы посланы, чтобы я показал вам место, куда ушли роботы? Или вам просто хотелось совершить со мной ночную прогулку наедине?
Перестук сердца, учащенное дыхание и даже всполох листьев под ногами оказались приглушены высокими песнями леса.
В черных ветвях путался синий очерк необыкновенно красивой луны. Изредка вздыхали филины.
Смоченные в тишине слова ловко проскальзывали в душу.
- Вам известно, какой сегодня день?
- Разумеется, известно! Цветение.
- В ночь перед цветением месяц обретает мерцающую корону. – Задумчиво протянул Максим.
- Да, так бывает каждое десятилетие. Очень красиво.
- И даже красивее, чем закат или сияние.
Они стояли на поляне, точно на дне глубокого колодца, - в темноте, окруженные толстыми черными стволами; с лоскутком больного неба над головой. Белой венкой лежал млечный путь; запоздалым светом шелестели звезды.
Закончив, роботы наполнились ломаными движениями. Треснула тишина. Заскрипели суставы.
Стройными рядами они бросали на тех людей взгляды, которые еще долго не заживают в сердцах.
Потом всегда шли выращивать цветы и деревья.