Тяжелая шаль октябрьского вечера медленно опускалась на наш городок. Мы с Кэтти, обнявшись, сидели на веранде и она, уже перестав плакать, с искренним изумлением, будто впервые, смотрела на закат.
Я, стараясь выглядеть отвлеченно и менее заинтересованно, не спеша курил.
Мы молчали… Да и о чем можно было говорить после сегодняшнего дня? Мы молчали и слушали дыхание друг друга. Мы молчали и пытались угадать мысли и желания. Мы молчали и старались выбраться из той ямы, которую сами себе вырыли. Мы молчали…
Наша дружба с Кэтти Деймонд началась, как мне рассказывала мама, с «пеленочного возраста». Мать Кэтти была племянницей моей матери, да к тому же наши семьи жили по соседству, поэтому на прогулку в колясках нас вывозили в одно время. Когда мы встали на ножки, я вместе с Кэтти, под строгим контролем родителей, резвились на лужайке возле нашего дома. Затем нас стали водить на детскую площадку, чтобы мы избавились от застенчивости и приучили себя к общению. Время текло быстро: мы занимались в нулевом классе, потом пошли в школу и сидели за одной партой все двенадцать лет, вместе по субботам ходили на дискотеки, я приглашал ее в кино… Был первый поцелуй, через год мы уже лежали в одной постели и дарили незабываемые ласки друг другу. Правда мы так и не лишились девственности… Но я и не чувствовал в этом необходимости: нам было уже хорошо от того, что мы вместе. Но сегодня…
Пожалуй, мы слишком верили, что наша игра – это любовь. Хорошо, мы понимаем, что теперь уж точно все кончилось. Мне тяжело, а ей? Она всегда была сильнее меня. Характером. Ей не было сложно сказать мне прощай. А я плакал, как ребенок, как дурак малохольный.
А теперь ей и жизнью обязан. Из петли меня вытащила, когда я в сарае играл в горе-любовника. И, встав на то и дело шатавшийся табурет привязал, один конец веревки к одному из стальных крюков, что десятками закреплены на потолке (у меня дед промышляет рыболовством, охотой, поэтому эти крюки ему нужны были для сушки шкур или рыбы), а из второго сделал петлю и накинул себе на шею. Да… Не думал я о том, чтобы повеситься, а думал о том, чтобы кто-нибудь меня вытащил бы из петли! Но я не рассчитывал, что моим спасителем будет она!.. Когда я услышал шаги, я понял, что отступать поздно, и как только дверь отворилась, я носочком ботинка завалил табуретку… И дальше боль… Я не мог вздохнуть… После этого я еще часов пять говорить не мог: казалось, что кадык вот-вот провалится мне в живот!
Ну так я сказал тебе до свидания? Я пойду. Мне неудобно перед тобой. Ты ведь не любишь запах табака. Увидимся. Завтра. Но не как любимые, а как бывшие любовники. Будем стыдиться теперь друг друга, пока время не пройдет… Время все исправит!.. Но не вернет… Я не вернусь. До свидания. Или лучше патетическое прощай?! Да, как всегда смеюсь. А что? Свет на тебе клином не сошелся, хоть я тебя и люблю. Но это пройдет. Я знаю, я верю.
Вот так вот, дед. Удавиться хотел. А ты думал внук твой только грозиться может?! Да я трус, да я слабак! Пусть! Пусть говорят, сквернословят. Я не могу сказать, что повесится - это решение всех проблем человека слабого. Человека без надежды, без будущего. Да, я бы так сказал.
Но вот а ты, дед, скажи, любил когда-нибудь? Помню, ходила тут одна байка, будто ты чуть в море не кинулся! Но ведь не кинулся? А то это патология!.. Странно, дед. Расскажи.
Ну ведь я знаю! Ты влюбился в Нее, ты красовался перед ней, бравировал своей недюжей силой. Хотел, чтобы она полюбила тебя за твой острый нож, за решимость и твердость, с которыми твоя рука раскраивала черепа. А ведь она только боялась тебя. И ты решил искать правды на дне рюмки… И ведь если б не бабушка!.. ты ее хоть любишь? Хотя про что это я? Ты ее хоть ценишь за то что она сделала для тебя? Не ценишь… А на могилу надо сходить, хотя бы из уважения. А ты ведь не уважал ее! Считал ее средством для тепла, уюта в доме. Знаю-знаю. Я все знаю.
И почему мой мир не дает мне покоя? Почему любимая не со мной? Это не наказание, это проверка тем самым временем, которое заставляет тебя забыть все… И всех. И это уже твое дело, будешь ты бороться или поплывешь по течению, по бесконечному течению этого безжалостного времени.
Время – единственный враг человека. Для человечества – нет. Для человека – да. Убивает, сжигает, испепеляет, топит! Ах, время, я буду твоим спутником. Хочу ветром носится по полям и дуть, дуть, дуть. Бежать за тобой, время. Быть таким же бесконечным и таким же старым, таким же неизвестным и таким же предугадательным.
А еще… Если лежать в ванне с холодной водой со вскрытыми венами на руках и смотреть, как кровь медленно окрашивает воду в красный цвет, почему-то хочется спать… Хочется! Я знаю, это глупость, все это – один сплошной негатив. Но как ты отреагируешь? Поймешь ли? Я ведь люблю тебя. Это единственная правда.
А теперь я засну, чтобы скоротать целую жизнь, в надежде, что следующая подарит мне тебя все целиком. Я засну, чтобы не видеть страдания своего деда.
Не жалейте меня, не будите. Я заснул крепко…