Если пройти налево от входной двери и завернуть за угол, осторожно обогнув коварную угластую тумбочку, то попадешь в детскую. Там стоит кровать и шкаф, и стол письменный, и ящик с игрушками. А на окнах висят такие тяжелые бархатные шторы, портьеры называются, длинные, до пола. На них приколота красивая брошка, вся в красных камушках и, кажется, очень тяжелая. А сами портьеры бордовые, с вышивкой. Обычно Она появляется оттуда, из-за штор. Она выходит осторожно, очень тихо, чтобы никого не разбудить, подкрадывается на цыпочках и садится на край кровати. Разговаривает смешно - шепчет и шепелявит - у нее недостает двух передних зубов. Страшненькая такая, вся в розовом платье и в разных носках: один носок синий, другой - полосатый. И лицо грязное. Я ей говорю, пойди умойся. Она кивает, слушается, а назавтра снова приходит чумазая. Иногда она не приходит, а плачет по ночам за своими шторами. А плакать шепотом она не умеет, поэтому - ну очень все слышно. И не только мне. Но мама думает, что это плачут капризные соседские дети и не беспокоится.
Да, кстати. Меня зовут Лена. Мне семь лет. Я живу в этой квартире с мамой, папой и котом Пузиком уже два месяца. До этого здесь жили другие люди, потому что, когда мы приехали, здесь уже была разная мебель и всякие нужные вещи, например, чайник и пластмассовый пупс. Правда, голый и без ноги, но все равно хорошо. Мама сказала, что это не наша квартира. То есть, наша, но как бы понарошку, мы в ней поживем и уедем. И тогда у нас будет по-настоящему наш дом. Потом.
Во дворе у меня уже есть друзья. Девочки - Маша и Мила, а еще Денис, но он совсем маленький, в садик ходит. А я уже большая. Ну да, совсем забыла сказать! Я хожу в школу, в первый "А" класс и уже умею читать и писать. Но писать я не люблю, слишком уж сложно, буквы какие-то корявые получаются. Зато я люблю считать. Аж до тысячи. Вот так. А Мила ходит со мной в один класс, но считает только до ста. После школы мы с девочками - и с Денисом, потому что он Машкин брат - играем во дворе, пока всех не загонят домой. Но есть у меня еще одна подружка! Я вам про нее уже говорила. Она живет у меня в комнате, за шторой. Как ее зовут, я не знаю. Она говорила, но я никак не могу понять, странное у нее какое-то имя. Зато я знаю, сколько ей лет. Шесть. Она мне на пальцах показала. Я зову ее просто - Лялечка (только с большой буквы, да, потому что это как имя, а имена пишутся с большой буквы, нам так в школе сказали). Лялечка - потому что она совсем маленькая, тощенькая, как будто ее в детстве кашей не кормили. Но она не обижается. Ей одной скучно. Поэтому она всегда выходит, когда можно, чтобы поиграть со мной.
Я спрашивала, где ее родители. Лялечка говорит, что они на небе.
Однажды я сидела у себя в комнате и разговаривала с ней. Мама услышала и спросила, что я делаю. Я ей и рассказала - все, как есть, про Лялечку, что она моя подружка и мы с ней играем. Но мама почему-то не обрадовалась, а посмотрела на меня внимательно и ничего не сказала. С тех пор я говорю, что разговариваю с куклами, если мама снова спрашивает.
Иногда Лялечка мне помогает. Ну, она делает всякие такие вещи, которые я не могу. Ну вот, например. Однажды мама с папой начали ругаться. Не знаю, почему, наверное, не поделили что-то. Мы с подружками тоже иногда ругаемся - из-за игрушек. И вот они тоже - ругались, ругались, а потом мама начала куда-то собираться, хотя на улице было уже темно. Она надела куртку и обулась, и я поняла, что она сейчас уйдет, и ужасно испугалась. Тогда я попросила Лялечку, чтобы та подержала немножко входную дверь, чтобы мама не смогла уйти. И вот, мама берет ключи, и отпирает все замки, чтобы выйти на улицу. Она толкает дверь, но дверь не открывается. Тогда она толкает ее сильней, но ничего не получается. Мама хватается за ручку и начинает изо всех сил ее дергать - без толку. Потом она проверяет, все ли замки открыты, снова дергает за ручку, снова толкает плечом дверь, а я стою напротив и вижу, как Лялечка держит дверную ручку и улыбается. Всего одной рукой держит, двумя пальчиками, а мама все равно не может выйти. Чтобы как-то разрядить обстановку, я сказала: "Мама, не уходи!" и громко заплакала. В общем, все помирились.
А еще, она иногда шалит. Ну, просто так. Однажды мама собралась идти в ванную. А там заперто. Сначала мама подумала, что там папа, но папа смотрел телевизор. Потом она подумала на меня, но я в это время играла с котом Пузиком. На самом деле, там была Лялечка. В тот день я снова велела ей умыться, и она отправилась в ванную. А тут мама...
Вообще, Лялечка часто сидит в ванной. Уж не знаю, почему. Вроде умывается, умывается, а все такая же грязная. И носки не меняет. Я ей говорю, возьми мои, если хочешь, у меня их много. А она только улыбается и молчит, странная. А в ванной она всегда свет включает. Темноты боится, наверное. Но непонятно - она меня ниже на полголовы, а до выключателя достает. А я вот не достаю.
Взрослые слышат, когда Лялечка плачет по ночам, но никогда ее не видели. А я вижу. Я спросила ее, почему так, и она ответила, что если бы взрослые ее увидели, то все равно бы не поверили, а решили, что у них галлюцинации или умерли от разрыва сердца. Я ей тогда сказала, а пойдем, говорю, бабу Настю напугаем с третьего этажа. Она ужас какая вредная и злая, всегда на меня ругается, когда я по лестнице через две ступеньки прыгаю. А один раз пришла к нам домой и сказала, что от меня много шума, а у нее голова болит и сердце - она под нами живет, а я топаю все время. После этого случая я стала топать еще громче, специально, чтобы у нее голова лопнула поскорей. Но Лялечка сказала, что к бабе Насте мы не пойдем, и вообще, пугать людей нехорошо. Ишь ты, младше меня на год (я уже вам говорила, помните, мне семь лет, я уже большая), а командует.
Однажды я спросила, не ее ли это пупс одноногий, которого я под кроватью нашла, когда мы приехали, но она сказала, что нет, не ее, а другой маленькой девочки, которая здесь до меня. А еще сказала, что сама она жила в этом доме очень давно, восемьдесят пять лет назад, но тогда в квартире в этой все было по-другому. Оказывается, родители ее умерли от какой-то болезни, а саму ее забрали в детский дом. А детский дом - это такое печальное место, где живут дети, у которых нет ни мамы, ни папы. Вот как раз в этом здании он и находился - целый дом маленьких сироток. А потом его поделили на квартиры и поселили много семей, где у каждого ребенка есть мама и папа.
В общем, отправили Лялечку в детский дом, и прожила она в нем целых полгода. А потом я узнала, почему она любит запираться в ванной и боится темноты. Оказывается, старшие мальчишки в отсутствие нянечек гонялись за ней по дому, ловили и всячески издевались. Например, могли перемазать все лицо сажей, или отобрать игрушки и кинуть их в печь. Обычно она пряталась от них за шторой у окна, у того самого окна, что в моей комнате. Но ее все равно находили и мучили. А однажды, когда все нянечки куда-то ушли, а остальные дети играли во дворе, злые мальчишки поймали Лялечку и заперли в чулане - как раз в той комнатке, где сейчас ванная находится. Так и просидела бедная Лялечка в темноте одна до самого вечера, пока не пришли нянечки и не хватились ее.
А потом она умерла. Тоже от болезни - как ее мама и папа. Но почему-то не улетела на небо к своим родителям, а осталась в этой квартире. Как живая, только никто ее не видит. Ну, кроме меня.
Как-то раз ночью Лялечка не вышла из-за своей занавески, а заплакала вдруг, ни с того, ни с сего. Мама даже зашла ко мне в детскую, узнать, не я ли это плачу. Но я притворилась, что сплю, и мама ушла. А я встала потихонечку, подошла к шторам и увидела, что она сидит на подоконники, ножки за окно свесила и на небо смотрит. Тогда я тоже взобралась на подоконник и тоже ножки свесила. Мы живем на четвертом этаже, а это ужасно высоко. Страшно! Но ничего, сидим, звезды считаем. В ту ночь их особенно много было, наверное, больше тысячи.
Вдруг Лялечка сказала: "Шмотри, вон они, шбоку", - и ткнула куда-то вправо. А там, смотрю, две звездочки блестят, близко-близко друг к дружке. Тогда Лялечка сказала, что это ее мама и папа, вернее, их души. Мне всегда было интересно, откуда берутся звезды, но в школе предмета астрономия у нас еще не было, а когда я спросила об этом папу, он начал рассказывать про какие-то небесные тела и еще что-то очень сложное и длинное. Я так и не поняла в тот раз. А оно вон как, оказывается, просто. Стало быть, правду говорят, что когда человек умирает, его душа попадает на небо. Вот они все, души эти, перед глазами. Я спросила Лялечку, почему тогда она не там, вместе с мамой и папой, а здесь, ходит в одном и том же платье и вся чумазая, да еще плачет по ночам.
"Я на небо не могу попашть потому фто никто никогда не клал на мою могилку цветов, - сказала она. - Ты знаешь, зафем покойникам приношят цветы?"
Я покачала головой.
"Затем, - объяснила Лялечка, - фтобы у души вырошли крылья и она шмогла улететь на небо. Поэтому и приносят обычно два или четыре цветка, а не один или три. Ведь на одном крыле далеко не улетишь, правда?"
Я согласилась, что не улетишь, хотя никогда и не пробовала.
Всю ночь я думала, что это ужасно нехорошо, что маленькая девочка не может попасть на небо к маме с папой только потому, что никто ни разу не принес ей на могилу цветочков.
Назавтра я взяла свои копеечки, что хранились в кошке-копилке, купила на них две белые гвоздики у тетеньки-цветочницы и поехала на кладбище. Лялечка, оказывается, уже ждала меня там. Она отвела меня к своей могилке - такой маленькой потрескавшейся плите, даже без фотографии, только с именем и фамилией. И я положила эти две гвоздики на плиту. А потом обернулась, а Лялечки нет. Только что была, и уже нет. Я ее подождала маленько, но она так и не появилась, и тогда я поехала домой, чтобы мама не заругала, что хожу где попало после школы.
Больше Лялечка не приходила ко мне играть. Жалко, конечно, но это значит, что она все-таки отправилась к своим родителям и теперь ей хорошо и не одиноко. Я узнала, как ее звали на самом деле, но не запомнила, потому что для меня она была просто Лялечкой.
Тем же вечером, во время ужина, по радио передали, что ученые обнаружили новую звезду, очень яркую, и что непонятно, откуда она взялась, потому что вчера ее там еще не было. Папа начал говорить о каких-то аномалиях и взрывах на солнце, но я-то знала, что это за звезда!
А ночью, перед тем, как совсем заснуть, мне почудилось, будто кто-то рядом с моей кроватью сказал тихо-тихо: "Шпашибо".