-Наша Ленка встречается со взрослым мужчиной!- сказала жена поздно вечером, когда они уже легли спать.
-Ты что мелешь,- рассердился Виктор.- Откуда ты знаешь?
- Я никогда ничего не мелю, я сама видела, как она вылезала из какой-то машины,- сказала Лариса и ее шепот превратился в истерический,- А за рулем сидел взрослый мужчина! Девчонке всего семнадцать лет, а она шляется с мужиками!
-Зачем ты так? Шляется! Может она и не шляется, может ее просто подвезли, может какой-нибудь однокурсник, может это такси!
-Нет, это не такси! Я видела из окна, как они целовались! Ну почему тебе всегда все, все равно!
-Почему это мне все, все равно!- возмутился Виктор,- Конечно, было бы лучше, если б она целовалась со сверстниками, никто не спорит. Я с ней завтра поговорю, но ты сама с ней разговаривала?
-Да, я пыталась, но она и слушать меня не стала. Смотрит наглыми глазами и говорит, что это Каринкин брат и ему всего двадцать пять лет! Представляешь? Ей, соплюшке, семнадцать, а ему «всего» двадцать пять! Я устала с ней воевать, я все время одна, да одна,- села жена на своего любимого конька,- тебя никогда нет дома, и никогда не было, ни когда дети были маленькими, ни сейчас! Почему я должна сама решать все проблемы?
-Лариса, ты не права,- так же тихо, что бы не разбудить детей, сказал Виктор,- я никогда не увиливал от их воспитания, ты же знаешь, я любое свободное время посвящал им и тебе. Не волнуйся, утром я обязательно с ней поговорю.
-Ага, как же,- продолжала она недовольным голосом, не слушая мужа,- Поговоришь ты, слышали мы это уже не раз! А когда у тебя было оно, свободное время? То сборы, то игры, то командировки, а в молодости мы тебя вообще месяцами не видели.
-Лариса, прекрати затевать скандал,- рявкнул, не выдержав, Виктор и встал с кровати,- Ты что ничего не помнишь? Ни наши отпуска, ни выходные, ни как мы на байдарках ездили всей семьей, ни море? Неужели ты ничего этого не помнишь?
-Всего-то пару раз и было. Другие, между прочим, каждый год всей семьей отдыхают!
-Опять начала,- недовольно пробурчал Виктор, - ну хорошо, мне что, прямо сейчас с ней поговорить? Пойти разбудить и провести беседу?
-Конечно, прямо сейчас,- сказала жена,- Иначе завтра ты опять все переложишь на мои плечи. Ты и так всю жизнь прячешься за меня.
-Так, все, хватит,- не выдержал Виктор,- замолчи сейчас же. Тебя послушать, так я совсем не занимаюсь детьми
-Да, не занимаешься,- привстала на локте она,- тебе вообще на нас наплевать!
-Господи,- сказал в сердцах Виктор,- хоть бы один день пожить спокойно!- Он повернулся и вышел из спальни. Прошел по темному коридору и, не зажигая света, открыл холодильник. Захотелось чего-нибудь кислого. Где-то был кефир.
-Водки решил выпить, алкоголик,- с издевкой прозвучали за спиной слова жены.
-Дура,- не выдержал Виктор и, взяв пакет с кефиром, налил себе в кружку,- если б я хотел выпить водки, я бы выпил, и у тебя бы не спрашивал.
Потом он пошел обратно в спальню, лег на свою половину кровати, поддернул под скулу подушку, подоткнул одеяло за спину.
«Почему мы перестали понимать друг друга?»-подумал: «Что в нас изменилось? Последние семь лет мы не находим общего языка. Лариска стала такая стервозная, так и норовит сказать гадость. А может просто дура. Что ей не живется? Живут же другие семьи в любви и согласии. А если не в любви, то хотя бы не как кошки с собаками. А этой-то, что нужно? Дома все есть, нигде не работает, машина под задницей, с утра до вечера катается по каким-то салонам, парикмахерским, по таким же пустоголовым подружкам, а с дочерью не может договориться. С жиру бесится? Завтра надо оговорить с Ленкой. Понятно, у нее такой возраст. Но двадцатипятилетний мужик, это уж слишком. Попробую помягче, должна же она понять, что от таких встреч ничего хорошего не получится. Кстати сама Лариска в ее годы уже оставалась у меня ночевать. Забыла все, наверное. Какая она к старости пуританка стала, однако. Раньше и не подумал бы никогда. И, правда, что ли, водки выпить. Сон совсем прошел. А завтра последняя тренировка. Эх, защита у нас слабовата. Надо съездить в школу, ребят поглядеть, может пригласить кого, а то у сибиряков очень сильная команда».
Виктор снова встал. По дороге на кухню заглянул к сыну. Вовка спал, как всегда сбросив на пол одеяло. Подошел, поднял, накрыл мальчишку. Постоял, посмотрел. «Хороший парень растет. И хорошо, что у Вовки нет времени дома сиднем сидеть, бредни женские, да скандалы слушать, тянется парень к футболу. Не Вовка, ушел бы из дома. Прямо сейчас собрался бы и ушел. Эх.»
На кухне достал из шкафчика бутылку водки и хрустальный стакан. Налил на два пальца. «Ну ладно, защита слабовата, зато крайние нападающие неплохие. Васька Шмыгов и Петька Корнеев. Дай бог сыграем, Нам проигрывать никак нельзя. Да и Серега- вратарь у нас сильный. Как бы еще денежек у спонсоров выбить и отвезти ребят зимой на юг куда-нибудь потренироваться. Ну, дай бог завтра выиграем, тогда нам прямая дорога на чемпионат России откроется.
-Пьяница,- прозвучал презрительный голос жены за спиной.
-Дура,- не остался он в долгу, выпил свою водку, поставил стакан и бутылку на полку, и протиснувшись между Ларисой и дверью, отправился спать.
- Где Лена?- хмуро спросил утром, садясь за стол на кухне.
-Нет ее уже, ты бы спал дольше,- язвительно сказала жена и плюхнула на тарелку яичницу.
-А Вовка?- поинтересовался Виктор, наливая в кофе сливки и не притрагиваясь к еде.
-И Вовки нет, ему сегодня рано,- запахивая поплотнее халат, ответила Лариса выходя из кухни.
Виктор выпил залпом еле теплый кофе и, отодвинув полную тарелку с неаппетитной яичницей, вышел из-за стола.
На улице уже распустились сережки на деревьях, и теплая по-летнему погода, минуя утреннюю прохладу, залезала за воротник куртки, легкий ветерок лениво раскачивал веточки деревьев.
«Вот бы завтра такую погодку»,-подумал Виктор заводя машину.
Он ехал на базу, а голова была забита мыслями, о предстоящей игре, о детях, о несостоявшейся семейной жизни. Но игра как всегда притягивала, манила, звала за собой, уводила в далекие дали, и Виктор прекрасно знал, что перед игрой он не имеет права ни на что отвлекаться. Раньше когда дети были маленькие, он знал, что Лариса с ними справиться. На самом деле он не был плохим отцом или мужем. Да, футбол отнимал много свободного времени. Он требовал, он звал, составлял весь смысл его жизни, и все это Лариса прекрасно это знала еще двадцать лет назад, когда она девятнадцатилетней девчонкой собиралась выходить за него замуж. Как же давно это было давно, но одновременно кажется, что недавно. Они тогда не знали ссор, и отношения у них были теплыми и нежными. И когда бы Виктор не пришел, как бы поздно не приехал домой, он всегда знал, что его любят и ждут. Но потом все переменилось. Лариса стала злая и чужая. Куда-то делась ее веселость и теперь, возвращаясь домой, он чувствовал одну неприязнь. А, может, он сам виноват? Но в чем он виноват? Дом и детей любил, по девкам не бегал, если и выпивал иногда, так это в компаниях. Может, все началось от ее ревности к футболу? Когда она поняла, что футбол для него самое главное в жизни? Но как можно ревновать к футболу? Это то же самое, как ревновать рыбака к рыбе, моряка к морю, летчика с небу.А может она действительно дура? Может, если бы она пошла работать, так поменьше бы злилась? А чего она злиться? Что ей не хватает? Чувствует, что появилась другая? Вряд ли. Наоборот, он стал дома гораздо сдержанней с тех пор как встретил Аню. Раньше мог себе позволить швырнуть какую-нибудь тарелку или вилку на пол, тоже нервы были ни к черту. А сейчас сдерживается. Одно только его останавливает, Вовка маленький. Но может это сейчас с Аней хорошо? Пока они редко видятся. А потом вдруг она тоже остервенеет? Так. Ладно, Пора прекращать эти антимонии. Завтра игра. Противник серьезный. Надо еще пригрозить Борзову, что бы ни в коем случае не выходил никуда с базы. А то бабник он известный, а игра ответственная. Отличный форвард. Жаль, не все ребята серьезно подходят к этому матчу. Понимают, конечно, что нужно выиграть, но слишком уж уверены в своих силах. А это и хорошо, и плохо. А вот он, Виктор, не уверен. Тренер у сибиряков новый, Виктор его еще по старым матчам помнит. Сильный мужик, но старой школы. Нет, не зря он, столько ночей думал над атакой ворот, над тактикой игры, выиграют они эту встречу, обязательно выиграют. Так как он, Виктор, придумал, еще никто не играл. Но ребят все равно нельзя распускать.
Автомобиль выскочил с шумной магистрали и покатился по тихой тенистой улице.
«Завтра обязательно Вовку возьму на игру,- снова подумал Виктор. И сердце его сжалось от нежности к сыну,- скучает ведь, парень. В школе говорят, толк с него будет. Да я и сам вижу. Меня в его возрасте не звали в юношескую сборную. Молодец, а что же все-таки с Ленкой делать? Как поговорить, что бы не сломать девчонку, но чтобы она все-таки поняла? Не была бы Лариска дура, давно бы сама все девчонке объяснила. Ну ладно, сейчас надо собраться».
И заруливая во двор базы, он с удовольствием увидел Зверева.
Надо сказать с Женькой Зверевым он был знаком много лет. Он помнил его еще с тех пор, как двадцать лет назад, забив гол на чемпионате мира, к нему пришел брать интервью молодой парнишка, такой же новичок в журналистике, каким и он сам был в футболе. Они тогда сразу прониклись симпатией друг к другу, почувствовали совпадения каких-то устоев, взглядов, и даже если могли не видеться годами, всегда ощущали теплую волну при встрече. С годами, живя в столице, стали видится чаще, постоянно сталкиваясь то на матчах, то на банкетах, то на заседаниях. Виктор слышал, что у Женьки растет дочь, был рад за него простой человеческой радостью. И хотя открытой дружбы между ними еще пока не было, ему всегда было приятно видеть жесткий, слегка седеющий бобрик друга, как называл его про себя Виктор.
-Привет, Виктор Иванович,- улыбаясь сказал Зверев.
-Привет,- от всей души откликнулся Виктор,- Какими судьбами?
-Да вот, подумал, надо заглянуть перед матчем, тебя проведать, с ребятами пообщаться,- еще шире улыбаясь ответил Зверев.
-Ну, пойдем тогда в раздевалку,- позвал его с собой Виктор,- у нас завтра игра.
-Я знаю,- спокойно сказал журналист,- ребята как?
-Спокойные, даже слишком,- отмахнулся Виктор,- в принципе мы готовы к игре, и если ничего не произойдет, тьфу, тьфу,- и он поплевал через левое плечо,- то сделаем сибиряков.
-Да что может произойти, брось, не будет никакого форс-мажора, не волнуйся -сказал Зверев.
-Ты иди один пока, Жень, а я сейчас переоденусь и выйду.
Зверев вышел, и Виктор ему невольно позавидовал. Сразу же видно когда человек счастлив, а когда нет. Зверев был счастлив, и это было видно невооруженным глазом. И пока Виктор стаскивал с себя майку, пока напяливал другую, зашнуровывал бутсы, его семейная жизнь не выходила у него из головы и мешала сосредоточиться. В результате он прошел в душевую и сунул голову под холодную воду.
«Нет, так не пойдет,- стал он злиться,- мне надо об игре думать, а у меня в башке одни склоки семейные. Плохой ты тренер. Витька, у тебя завтра встреча, а ты как на бабьей кухне».
Промокнув и жестко вытерев голову полотенцем, Виктор вышел на поле, где уже разминалась команда, и понял, что в голове у него сейчас нет ни одной посторонней мысли. Все они не только улетучились, а просто пропали в никуда, и остался только он, его команда, поле, мяч и завтрашний, решающий матч. Он знал, что и как нужно сделать, знал как поднять у ребят настроение перед завтрашней игрой, кому, что и когда надо сказать. На душе стало светло и радостно, и он был уверен, что завтрашнюю игру они выиграют.
Ночевать остался на базе. Можно было, конечно, вернуться домой и поговорить с дочерью, но сейчас расстраивать себя, он не имел права. Слишком много людей ему верили и равнялись на него. К Ане тоже не поехал. У нее он становился мягким, а сейчас опять же не время. Проводив Зверева до машины и пожав ему на прощанье руку, он пригласил его на завтрашнюю игру. Заглянул к врачу. Степаныч, крепко спал в своей комнате, плотно пропитанной парами спирта.
«Нет,- покачал про себя головой Виктор,- после игры поговорю с ним, опять назюзюкался, завтра глаза будут как у кролика и все утро будет нашатырь нюхать. А кто не пьет? Да все пьют. Но каждый знает свою меру. Здесь спорт. Умеешь пить, никто слова не скажет, а не умеешь, не пей. И как специалист Степаныч никудышный, боится на себя брать ответственность. И выгнать жалко, и держать нельзя. Ладно, подумаю об этом завтра после игры».
Он взял лежащие в машине сигареты и с удовольствием затянулся. Хорошо. Во все комнаты он заглянул, все нормально. Все спят. Вернулся к себе. Лег. Завтра игра.
-Виктор Ивановаич, Виктор Иванович,- тормошил его за плечо Степаныч.
-Что, Степаныч, сколько времени?
-Пять. Борзова нет на месте!
-Черт, как нет на месте! Я сам вчера всех проверил! Где он?
-Не знаю! Я проснулся, пошел по коридору на кухню, дверь в его комнату открыта, а его нет.
-Черт,- снова повторил Виктор и, вскочив одним прыжком на ноги, стремительно вышел за дверь.- Выгоню. Выгоню к чертовой бабушке,- думал он со злостью,- это ж надо, я запретил покидать территорию базы, а этот гад посмел меня ослушаться. Такому не место в команде. Сука,- и он пинком распахнул дверь в комнату, где спал Борзов. Андрюха Борзов всегда ночевал один. По правде сказать, характер у него был сволочной, и ребята в команде его недолюбливали. Но во время игры распри забывались, и команда превращалась в единый слаженный механизм. И вот в этом-то механизме, Андрюха играл одну из самых ведущих ролей.
-Явится к автобусу, не пускать,- сквозь зубы процедил Виктор, уже прикидывая про себя, кого он поставит на замену Андрюхи. Была у него, правда, парочка запасных, но до Андрюхиного уровня еще не дотягивали. Еще бы полгодика и смог бы вырастить Виктор замену, а пока…
«Проиграем, как пить дать проиграем,- думал он,- попадется на глаза, убью, лучше бы не появлялся. Вот тебе и форс-мажор. Накликали все же себе беду».
Он отправился в столовую, заварил крепкого кофе, вытащил сигареты. Усевшись на клеенчатое красное кресло, он вытянув скрещенные ноги, закурил и, закрыв глаза, стал ждать, когда же будет подниматься команда. Команда вставала в семь.
Играли тяжело. Поле чужое. Шесть штрафных карточек, четыре пенальти. Одно удаление до конца матча. Травма игрока. Пять ударов по штанге. Сибиряки работали слаженно, дружно, четко передавали пасы, часто атаковали наши ворота, а его ребята сначала размякли, глупо дали забить себе два мяча, и только после этого обозлились и стали играть как следует. Счет шел ровный. Два-два. Болельщики бесновались на трибунах. Выиграть необходимо. Иначе в предстоящем чемпионате России им не участвовать. Что говорить, замена форварда не прошла даром, но ребята старались. Виктор видел, как они выкладывались на последних минутах. Он сидел совсем один, внешне отрешенно, но скрыто напряженно. Сидящий через два кресла Зверев тонко чувствовал его настроение. Он знал про Борзова, знал, что тот так и не появился у автобуса, но ничего не спрашивал. Он стал надежным другом, этот Женька Зверев, и Виктор был уверен, что он понимает его, разделяет вместе с ним надежды на выигрыш, переживает боль за предательство Борзова.
Решающий матч забили на последней минуте. Стадион ревел, плакал и смеялся. Топот тысяч ног, крики тысяч глоток был так громок, что Виктор не сразу расслышал, что говорит ему наклонившийся к его уху полупьяный Степаныч.
-Что, Степаныч, что ты хочешь.- немного резковато ответил он, и Зверев заметил, как недобро сощурились у Виктора глаза,- Где?- снова переспросил он,- Я же сказал не пускать! Что он делает в раздевалке! Ну и что, что морда разбита? А какого черта он нарушил мой приказ? Скажи ему, пусть убирается к чертовой матери, нам еще матч надо разбирать. Столько промахов, играли отвратительно. Щенки на манеже, а не футболисты на матче. Пойдем, Жень, там тебе сенсация подвалила. Ты где сейчас аккредитован?
-Еженедельник «Спортклаб»,-сказал Зверев поднимаясь с кресла,- А что там?
-Да Борзов объявился,- ответил Виктор,- сказки рассказывает команде о похищении.
-У нас что, Сицилия?- поинтересовался Зверев.
-Нет, не Сицилия, но и в футболе начался беспредел,- нехотя ответил Виктор,- Олигархи начинают бабки вкладывать, и поэтому все возможно. Я вчера всем строго настрого приказал, с базы ни шагу. А этот умник отличился. Пойдем, послушаем и мы.
В раздевалке стоял стойкий запах пота. Взмыленные футболисты, в мокрых майках сгрудились вокруг Борзова. Борзов не менее взъерошенный, чем они, был в разодранной куртке, с синяком на лбу, и с разбитой губой.
Увидев Виктора, все замолчали.
-Ну,- спросил он, и тяжело посмотрел на провинившегося футболиста. Вся команда знала этот его взгляд. Все, кто хоть однажды побывал под этим взглядом, рассказывали потом, насколько неуютно они себя чувствовали. Будто нашкодившие первоклашки, перед строгим директором школы.
-Ну,- повторил Виктор,- Зачем явился?
-Виктор Иванович, я же не думал, что так будет,- взмолился Борзов,- не выгоняйте меня из команды, пожалуйста. Я вышел только денег передать, у меня мама заболела, она на Сахалине живет. А этот парень позвонил вечером по мобильнику, представился, будто с маминого завода, и сказал, что может заехать перед самолетом, что ему по дороге, что деньги может передать. Я и поверил, рейс действительно в четыре утра, я же знаю. Я будильник на два часа поставил, вышел, думаю, отдам деньги и все, дальше лягу спать, и выспаться успею. Засыпаю я хорошо, сон у меня крепкий. Сел к нему в машину, а он говорит, погоди, я только деньги пересчитаю, тут боль страшная в голове, и я больше ничего не помню. Очнулся в какой-то канаве, солнце над головой, а сама голова как чугунная. Я же знаю, что у нас сегодня игра. Пока соорентировался, пока на перекладных без денег добрался, уже все закончилось. Не выгоняйте меня, пожалуйста, Виктор Иванович!
-В милицию надо было первым делом,- холодно сказал Виктор,- но команду ты подвел, посмотри на ребят.
-Ребята, пожалуйста, простите меня,- и в глазах Андрюхи выступили слезы,- Я знаю, что я дурак, но мать же заболела.
Звереву стало его жалко, но вмешиваться в дела команды он не имел права. «Если Виктор возьмет его обратно, то это будет отличный урок для нескольких поколений футболистов»-подумал Зверев, и взглянул на Виктора.
Тот слегка покачиваясь с пяток на носки, внимательно оглядел своих ребят.
-Я не буду решать сам.- Наконец медленно сказал он,- давайте ребята, заканчивайте водные процедуры и езжайте на базу. Мы с Евгением Давыдовичем и Борзовым поедем в милицию. Вернемся, тогда и будем решать. И еще у нас очередной разбор полетов по сегодняшней игре. А потом,- и он оглядел встревоженные, напряженные лица,- потом всем отдыхать!
И неожиданно для себя подумал: «А я поеду к Ане».