Проснувшись, Вика оглядела свою комнату: маленькая, узкая как школьный пенал комната, была вся заставлена старыми вещами. Старый комод, выполненный в духе шестидесятых, ее родители приобрели еще молодыми. Теперь у этого комода была потрескавшаяся по углам поверхность, отбитый бок и не хватало ручки на третьем ящике. Под левой ободранной ножкой лежала свернутая квадратиком бумага. В углу прижался к косяку двери полированный, из светлого дерева, платяной шкаф, который ее подружка Светка презрительно называла «шифоньер», с большим зеркалом посередине и узкими глубокими ящиками для белья по бокам. На нем, на правой дверце, остался след от лампочки- это они с Риткой пытались в четырнадцатилетнем возрасте, превратить обычные брови в элегантную тонкую полоску, и чтобы лучше было видно где и что дергать, прислонили сломанный торшер без абажура к самой дверце. А шуму-то было! А криков! И из-за чего? Из-за старого шкафа, который достался дорогой маменьке, от любимой ее сердцу бабуси, по наследству? Правда, черное пятно сгоревшего лака от горячей лампочки, осталось на дверце до сих пор. Сбоку притулилась, узкая по-армейски, одноместная кровать, вместо матраца просто застеленная детским байковым одеялом. Сколько Вика себя помнила, она всегда спала на этой кровати. Дно ее было забито фанерой, и была она узкая и жесткая. Спать на ней можно было только вытянувшись на спине, прижав руки к бокам, на маленькой плоской подушке. «О-о, Вика, как ты умеешь ровненько держать спинку»-сказала несколько лет назад мама Верунчика, с завистью оглядывая Вику:-«Не то что моя Верочка, все время надо ей об этом напоминать». А одиннадцатилетняя Вика, прекрасно зная неприязнь к себе этой дамы, дерзко ответила, бесстрашно глядя прямо в глаза: «Вот поспала бы ваша Верочка в моем гробике, и тоже перестала бы горбиться!» Да, у ее четвертой подружки кровать была что надо. В прошлом месяце Верочкины предки уезжали в отпуск на юга, и они с подругами знатно покуролесили в генеральской квартире. Хоть и спали, выгнав кавалеров, вповалку на двуспальной кровати все вчетвером, Вика отлично высыпалась.
Ничего, она сможет выбраться из этого круга! Выучится, заработает денег и уедет. Главное- это цель. Вот еще немного повкалывает, и прощай город детства, юности и несбывшихся надежд. Надоело уже все смертельно. Эта убогая квартира, дурацкое кафе, работа в котором, например как сегодня, иногда затягивалась до трех часов ночи, брат со своими бесконечными подружками, виновато прячущая глаза маменька, появляющаяся дома два-три раза в месяц, и изображающая в течении десяти минут любовь и заботу. Со смерти отца прошло всего два года, а семья совсем развалилась. В принципе, ее, наверное, и не было, потому что не осталось в памяти детских светлых воспоминаний. Мать с отцом все время лаялись как собаки, что-то делили, пререкались, без конца огрызались друг другу, и настолько полно всегда были заняты своими проблемами, что до Вики с Севкой, до воспитания их же собственных детей, руки у них не доходили никогда. Со смертью отца стало еще хуже. Маменька нашла себе какого-то хахаля- отставного военного. Сначала иногда задерживалась после работы, потом не стала приходить ночевать, потом ее посещения дома стали все реже, и реже. И как только Викой были сданы выпускные школьные экзамены, мать переселилась к своему любовнику, и дома стала бывать набегами. Говорят, они там по вечерам выпивали, но этого никто не видел и не знал. Только Севка, чтобы испортить лишний раз Вике настроение или после какой-нибудь их очередной ссоры, настойчиво предлагал пожить ей у родительницы. Однажды Вика решила все-таки сходить туда. Открывшая ей дверь мать, была приветлива и испугано-радушна. Она засуетилась, пряча глаза, забегала, попыталась накормить Вику и сунуть ей денег, но пахло от нее водкой, и отставной майор с голым торсом спал на кровати. Этого было более чем достаточно, поэтому Вика больше никогда туда не ходила. Остались они жить с братом. Вика устроилась работать официанткой в кафе, зарабатывая себе на дальнюю дорожку, Севка демобилизовавшись, вот уже полгода скучал на скамейке запасных в местной футбольной команде.
Потянувшись всем телом, как кошка, Вика легко соскочила с кровати и, накинув легкий халатик, выползла в коридор. Так и есть! Ванная опять занята!
-Севка,- заорала она благим матом,- Давай, выгоняй своих барышень из ванной, еще не хватало, чтобы я в собственном доме ждала пока весь город здесь перемоется!
-Чего орешь?- ее светловолосый брат был секссимволом уже нескольких поколений девчат, но ни одна из девчонок не задерживалась у него надолго,- Раньше вставать надо было!
Он вышел в одних плавках в коридор и, подпрыгнув, ухватился за турник под самым потолком.
-Раз,- сказал он и подтянулся,- Два.
-Хочу и ору,- не осталась в долгу Вика,- Господи, когда же ты женишься, как же мне надоели твои бабы!
-Да и мне они тоже надоели, - вдруг сказал Севка,- Подумаю, может и женюсь,- И спрыгнув мягко на пол, и стукнув кулаком по двери ванной, гаркнул изо всех сил,- Выходи! Ты что там, утопла что ли?- а потом, обратив на Вику внимание своих насмешливых, черных, как вишни глаз, добавил:
-Слушай, сеструха, а может лучше тебе замуж выйти? Ты у нас красивая, ну что тебе стоит? Облапошь какого-нибудь бизнесмена и сваливай. А хату мне оставь.
-Ага, как же,- сморщилась Вика, подумав, что их с братом отношения все больше и больше напоминают перебранки их же собственных родителей,- не дождесь-си!
В это время дверь в ванную комнату открылась и из нее выплыла совсем нагая Верунчик, собственной персоной. Она довольно посмотрела на Вику, наслаждаясь произведенным впечатлением и Викиным растерянным видом. Славка улыбался.
-Тьфу,- сказала Вика,- ну и дура же ты, Верунчик,- Ну зачем он тебе нужен, этот балбес? Он же тебя бросит! Ты же прекрасно знаешь, какой он кобелина!
-Да и пусть,- беспечно ответила Верунчик, заворачиваясь в махровую простыню,- А тебе жалко, что ли? Ты сама подумай, Викуш, у моей самой близкой подруги такой потрясающий брат, мне девки в институте все уши про него прожужжали, а я с ним ни разу не спала!
-Шлюха,- беззлобно заметила Вика,- Проститутка. Давайте тогда завтракать что ли, я там жратвы притащила. Иди, подруга, накрывай на стол, пока я душ принимаю.
По правде сказать, Верунчик была отличная девчонка, несмотря на то, что приходилась единственной дочерью своему чопорному отцу-генералу и визгливой истерички-мамочки. Дружили они с первого класса, и Ираида Валерьевна вынуждена была внешне не показывать свою неприязнь к «ужасной невоспитанной девочке», как она называла Вику, а все потому, что Верунчик с рождения обладала твердым характером и друзей своих в обиду не давала. Она отлично окончила музыкальную школу, с золотой медалью среднюю, прекрасно училась в мединституте, покуривала с друзьями травку и болела со всеми за компанию за местную футбольную команду. Положа руку на сердце, Вика была бы рада, если б Верунчик задержалась у Севки подольше. Все-таки не чужая. Подруга, родной человек. Да и надоели уже чужие девки- каждый день разная.
- А у нас на следующей неделе товарищеский матч с москвичами,- сказал Севка,- Вы в курсе? Болельщицы фиговы?
-Без тебя знаем,- ответила Вика, наливая себе кофе,- да только вы все равно проиграете, лопухи.
-Не скажи,- возразил брат, помешивая ложечкой жидкий чай,- Это в прошлый раз мы проиграли уральцам, но на этот раз, учти, мы на своем поле! Вы чего, не понимаете, что это значит играть дома? Да и команда у них слабая, в самом низу турнирной таблице.
-Да понимаем, не ори,- отмахнулась Вика,- Вы только сами не лопухнитесь, а мы-то уж постараемся! Мы уже почти готовы.
-Что ты говоришь- готовы! – возмутилась Верунчик,- Ничего не готовы, наверняка опять шмон будет, ничего не пронесешь. Вон в прошлый раз запретили даже пластиковые бутылки. Эти менты совсем обнаглели. Ладно, пиво нельзя! Но колу-то? А флаги? Тоже нельзя? Они что? Острые, колющие, режущие предметы? А как прикажете ребят наших поддерживать, если даже помахать нечем?
-Флаги пронесем,- уверенно заявила Вика,- ко мне на работу заглядывал Олежка, может, помнишь его, из экономического колледжа? Так вот, они с ребятами придумали такую феньку: флаг просто проносишь, никто и слова не скажет, а древко для него ребята сделают из трех металлических трубочек. Сунешь в рукав, и не один мент не догадается! Потом на стадионе соберешь и все.
-Ага,- сказала Верунчик,- Флаги флагами, но неплохо бы еще что-нибудь звуковое придумать. Вы тут давауте думайте, а я побежала, у меня сегодня зачет, вечером увидимся, и решим что и как. Времени осталось мало!
-Давай,- ответил Севка и пошел провожать Верунчик до двери.
Пока они там звучно целовались, Вика думала о предстоящем матче. Никто не думал, что футбол так ее увлечет. В детстве она ходила на стадион и просто ждала брата. Домой не тянуло. Родителям в вечной ругани было не до нее, а ребята из команды относились к ней по-братски. Подсовывали конфеты, набрасывали свои куртки, когда она одна-одинешенька мерзла на трибуне, поджидая окончания тренировок. Со временем она втянулась и стала следить за всеми футбольными событиями не только в их богом забытом городке, но отслеживать и все более или менее значительные. Она уже знала наперечет не только игроков, но и кто, в каком дивизионе играет, чья команда вышла в лигу, кто будет играть на чемпионате Европы. Искренне негодовала, когда «люди в черном» были несправедливы, могла по памяти перечесть недобросовестных арбитров, а также терпеть не могла всех вышестоящих команд на турнирной таблице. Знала по фамилиям почти всех журналистов как столичной, так и местной прессы пишущих на эту тему. Знала, кто пишет правду, а кто лизоблюдничает в угоду городским властям. Со временем, она притянула вслед за собой своих подруг, познакомила их с местными фанатами, пару раз они даже все вместе ездили «болеть» за своих мальчиков в другие города, но, то ли их подготовка у их команды была слишком слабая, то ли вечное невезение их преследовало, но ни разу до этого сезона они не выходили даже в одну шестнадцатую финала. Местные газеты, вылив на них не одно ведро помоев, и уже престав оттачивать на них свое остроумие, махнули на команду рукой и лишь изредка выплескивали горечь на страницах. Но с прошлого года все изменилось. Сенька Адмиралов, за карьерой которого с замиранием сердца следила Вика еще со школьной скамьи, ушел из большого спорта и, проучившись в столице в тренерской школе, вернулся домой с твердым намереньем вывести команду, по его словам «из глубокой ж…». Он был фанатом футбола и своего города. Здесь жили его родители, первая любовь, родившая ему мальчишек-близнецов, здесь его знали, уважали, и каждый понимал, что для полного счастья ему не хватает только успехов в любимом деле. Ради футбола Сенька готов был дневать и ночевать на стадионе. Он проводил там все время, гоняя ребят до седьмого пота, а ночами просиживал над схемами, выстраивая тактику игры.
-Эй, сеструха, ты чего?- вывел ее из раздумья брат,- Уснула что ли?
- Ага, уснешь тут с вами,- беззлобно ответила Вика, и решив, что раз уж сегодня она уже больше спать не будет, неплохо бы заглянуть к ребятам по поводу подготовки к матчу, а также проведать Светку.
Дверь Светка открыла сама. Ее слегка опухшую физиономию совсем не портили пигментные пятна, вылезшие на последнем месяце беременности.
-Викуша-а,- радостно протянула она, - Давай, заходи! Сейчас чайку попьем. А потом пойдем, погуляем!
-Куда тебе гулять!- тут же выглянула из маленькой комнаты ее мать,- Сиди уж, а то родишь еще где-нибудь на улице.
-Здрасте, тетя Маш,- выглянув из-за плеча Светки, крикнула Вика,- мы не будем далеко ходить! Тут только неподалеку. Дойдем до ребят и все.
-До ребят,- буркнула Светкина мама,- хватит ей уже по ребятам ходить, находилась уже,- и в сердцах, но беззлобно добавила,- вот шалава.
-Ой, да хватит, надоело уже,- легко отмахнулась от материнского ворчания Светка и потянула Вику за руку к себе в комнату,- Когда матч с москвичами?
-Господи, какой еще матч!- всплеснула руками за ее спиной тетя Маша,- тебе что, все мало?
-Да ладно, теть Маш, он еще не скоро,- покривила душой Вика,- Светка уже разродится к тому времени!
-Ох, дурынды,- снова незлобиво покачала головой тетя Маша,- а моя-то дурнее всех. Она, Вик, ведь даже не говорит, от кого ребенок-то! Мы уж с отцом и так к ней приставали, и этак, ничего и не узнали. Стыдно ведь людям в глаза смотреть, а ей все как с гуся вода, и в кого такая уродилась! Страшно подумать, без мужика рожать! А она? Разошлись мы, говорит!Для себя, говорит, рожу.Уехал, мол, не хочу его видеть! Ну, что с ней поделаешь!
-Да-а,- поддакнула тете Маше Вика, и чтобы на ее лице никто ничего не мог прочесть с серьезным выражением направилась в Светкину комнату.
На самом-то деле Светка и сама не знала кто отец ее ребенка. Это девушка с белокурыми от природы волнистыми локонами, с маленьким пикантным, вздернутым носиком, широко расставленными голубыми глазами производила на всех впечатление неземного создания. Почти все мужчины, с которыми она знакомилась в клубах или на вечеринках, уже на второй день звали ее домой знакомиться с мамой, а стоило ей улыбнуться, тут же делали предложение руки и сердца. Но ее сердце с раннего детства было отдано спорту. А так же мужчинам, имеющим к спорту самое прямое отношение. На стадион вслед за Викой, с которой они сидели за одной партой, она стала ходить в классе седьмом. Наличие большого количества мальчиков с накаченными мышцами, приводило Светку в телячий восторг, выгнать с трибун ее было невозможно, а уж в раздевалки она умудрялась пробираться несмотря на любые заслоны. Даже Севка, на правах старшего брата, отдирая ее от очередного футболиста, не раз вышвыривал это неземное создание из раздевалки как нашкодившего котенка, куда она постоянно пыталась проникнуть после тренировок. Потом все привыкли, махнули на нее рукой, тем более, что девчонка она была добрая, охотно давала взаймы деньги, приносила из дома еду, поддерживала ребят в случае проигрышей, успокаивала, уговаривала, и обладая недюжинным терпением, просиживала на трибунах по полдня, не пропуская ни одной игры, даже в самые холодные времена года. А тут, как на грех, прошлым летом приезжали Муромчане, и продулись нашим вдрызг. Ну и Светка, добрая душа, взяв бутылку водки, пошла к ним в раздевалку, а потом поехала вместе с ними в гостиницу: успокоить и приободрить. За восемь часов до их отъезда, она успела «приободрить» трех человек, даже не узнав толком, кого и как зовут. Мальчики уехали, а Светка, через месяц, узнав о своей беременности, ни капельки не расстроилась.
-Ну и что,- сказала она. Все равно я, сижу дома, не работаю, по крайней мере, нормальный ребенок родится, все-таки не от алкаша я залетела. В нашем-то городке просто нет нормальных мужиков, одни пенсионеры и алкоголики. Пусть растет еще один футболист. Попрошу Сеню Адмиралова, возьмет его потом в свою команду, а пока будет с дедом на стадион ходить. Да и мамке с отцом веселей будет, кто-то же должен его нянчить! Это пока мать орет, но ты же знаешь, Вик, она добрая, будет возиться с ним еще больше меня. А не захотят, не надо, отдам в ясли. Мне уже двадцать, имею право.
-Ну, что, подруга, как ты себя чувствуешь?- спросила Вика, подозрительно оглядывая огромную Светку.
-Да нормально,- бодро ответила та, поглаживая свой живот,- только уж слишком он ногами сильно пихается. Всю ночь толкался, я почти и не спала.
-Что ты хочешь, футболист,- заметила Вика. И, еще раз взглянув подозрительно на Светку, добавила:
- Слушай, а может быть тебе действительно не ходить на игру, что-то мне кажется, что живот у тебя еще больше стал.
-Еще чего придумала! Не ходить!- возмутилась Светка,- А зачем тогда я у Славки барабан беру? Я же знаю, что мне нельзя прыгать и орать, и двигаться много не надо. Вот я барабан и купила! Буду лупить из-за всех сил!
-Не купила, а взяла на прокат,- и в дверь просунулась хитрющая мордочка ее младшего брата, десятилетнего Славика,- а если возьмешь меня с собой, то дам бесплатно!
-Ты, смотри, какой капиталист вырос,- возмутилась Вика, принимая из рук тети Маши чашку с чаем,- и сколько стоит твой прокат?
-Двадцать рублей,- хитро сказал Славик, и, помолчав немного, добавил.- Вика, пожалуйста, возьми меня с собой. Мне ведь деньги совсем не нужны, просто одного меня не пускают, а с тобой мама разрешит.
-Ладно, посмотрим,- сказала Вика,- Ну что, Светик, пойдем, погуляем?
-Пойдем,- отозвалась Светка и села на маленький пуфик у дверей,- Только помоги мне кроссовки зашнуровать, мне уже тяжело нагибаться.
Вика присела на корточки и аккуратно завязала шнурки на кроссовках подруги.
-Странно,- сказала она, выходя на улицу под руку со Светкой,- Вот если прислушаться к внутреннему голосу, то твоя мама абсолютно права. Права какой-то крестьянской, бесхитростной, но жесткой правдой: нельзя без мужа рожать, и дело тут совсем не в том, что ты пропадешь или умрешь с голоду. Нет, конечно. Ребенок, в принципе, тоже ничему не помеха. Можно с ним еще несколько раз в загс сбегать, или еще кучу таких же безродных братьев и сестер настрогать, и вроде бы все это ерунда, но вот если задуматься о нем, о ребенке, то получается, что ты его заведомо лишила отца. Тебе даже некому написать и похвастаться, что у кого-то там родился сын. Ну ладно, про письма, это все лирика. Самое, по-моему, ужасное, это то, что он через несколько лет, возьмет и спросит: «А где, мамочка, мой папочка? Почему у других детей есть папы, а у меня нет? И что ты ему ответишь? Летчик-испытатель? Разбился на самолете? Моряк дальнего плаванья? Его съели акулы? Что?
-Господи, Вика, и ты туда же. Как же вы мне надоели со своими моралями,- сморщила свой носик Светка.- Мне, кажется, зря ты в своем кафе пашешь. Тебе надо на философский поступать. Вот окончишь его, и разглагольствуй, потом, сколько влезет. А меня сейчас нервировать нельзя,- обрадовалась она, найдя достойную причину, чтобы уйти от неприятной темы разговоров,- давай лучше об игре поговорим. Что там мальчишки приготовили?
-Нет, философский не для меня,- задумчиво сказала Вика. Я думаю в журналистику податься, в спортивную. Осенью поеду поступать. Ты же знаешь, люблю я футбол. Хотя,- и она залилась заразительным смехом,- так доказать свою любовь к спорту, как ты, я пожалуй не смогу!
-Дура,- сказала Светка, и тоже засмеялась, приседая и подхватывая обеими руками свой необъятный живот.
Мальчишки, к которым они шли, были их старые приятели. Когда-то вместе они учились в одной школе, встречались время от времени на различных тусовках, днях рождениях. Потом кое-кто из них уехал из родного города, кто-то женился, кто-то остыл к спорту и прекратил эти «детские забавы». Дениска же, Колька и Генка, наоборот. Объединившись втроем, они выпросили у исполкома заброшенный подвал, самостоятельно сделали ремонт и для начала, просто поставили теннисный стол, сбитый их двух дээспэшных плит. Ребята они были веселые, народ к ним тянулся, и плату за желание погонять шарик, назначили чисто символическую, лишь бы отбить коммунальные услуги. Потом, посовещавшись, решили превратить это помещение в тренажерный зал и по всему городу появились написанные от руки шариковой ручкой объявления, сообщающие народу об этом. А также призыв помочь финансами, кто сколько сможет. Подработав ночами на разгрузке местной овощной базы, все заработанные капиталы они вложили в покупку двух самых простейших тренажеров, но сам факт покупки этих двух тренажеров дал неожиданный резонанс. По всему городу разнесся об этом слух, и народ неожиданно повалил к ним валом. Даже те, кто никогда не занимался спортом, не имел к нему никакого отношения, почувствовал себя вовлеченным в этот спортивный бум и приобщенным к общему делу. Каждый, приходящий со своим кошельком, считал, что он внес посильный вклад в благородное дело и, с удовольствием приходил «качаться».Примечательно то, что сдавая деньги, кто сколько сможет, ребят ни разу не обвинили во рвачестве или в стремлении халявно разбогатеть. Через год у них уже стояло семь тренажерных конструкций. Они оборудовали душевую, две раздевалки, наняли Ритку, как бывшую ученицу балетной школы, проводить занятия по аэробике среди дам. То, что она училась в педагогическом, никакого значения ни для кого не имело, тем более, что ее стройная фигура говорила любителям фитнеса сама за себя. А не полюбить веселую, всегда приветливую Ритку, было невозможно. Конечно, ежевечерняя нагрузка отнимала у нее много времени, потому что днем она зубрила психологию, различные методики, и остальные педагогические дисциплины. Но девушка она была серьезная, ответственная и поэтому, даже если на занятия приходил хотя бы один человек, она всю программу отрабатывала полностью. Денег в этом своем подвале ребята много не зарабатывали, но на жизнь хватало, и плюс еще ко всему, подвал этот, превратился в клуб для друзей, а также для фанатов футбола.
Из трех приятелей самым ярым болельщиком был Генка. Когда-то в детстве он занимался в ДЮСШе, но потом, спрыгнув на спор со второго этажа и сломав ногу, навсегда выпал из спорта. Он всегда жалел, что не смог реализоваться, но в результате полностью посвятил себя здоровому образу жизни, не пил, не курил, агитировал к этому всех посетителей подвала и собирался жениться на Ритке. Так и получилось, что четвертая закадычная Викина подружка, абсолютно не интересовавшаяся никогда футболом, но собирающаяся выйти замуж за страшного фаната Генку, тоже превратилась в ярую болельщицу их местной команды.
В этот неурочный час, зал был почти пустой, не считая двух мальчишек лет по четырнадцать, играющих в глубине подвала в пинг-понг, и плотного коренастого мужика с толстой золотой цепью на шее, занимавшегося со штангой. Генка в одиночестве сидел за отгороженной стойкой никогда не действующего бара и играл в компьютер.
-Привет,- сказала Вика и, перегнувшись через стойку, легко чмокнула Генку в щеку.
-Привет, -ответил тот, целуя в ответ Вику, и протягивая руки к Светке,- Привет, мамаша, ты как?
-Нормально,- тяжело дыша и отвечая на Генкино приветствие помахиванием растопыренной пятерней, плюхнулась на стул Светка,- У вас-то как дела? Где Ритка?
-В институте, - ответил Генка и, просияв, добавил,- А мы вчера заявления в загс подали!
-Да ты что! Вот здорово!- обрадовалась Света,- Дайте мне срочно что-нибудь попить, не то я рожу прямо сейчас! Вик, а ты почему мне ничего не сказала? Сама, небось, все знала, а я, как всегда, все узнаю последней!
-Да я хотела, чтобы Рита сама тебе сказала,- отозвалась Вика, наливая Свете газированную воду из бутылки,- Я тоже думала, что она здесь. Ген, а когда Рита придет?
-Минут через пятнадцать. Пиво будешь, Вик? Ой, девчонки, что вчера было! Мы пошли сначала к моим родителям. Мать сразу в слезы: зачем вам, ребята, так рано жениться! Тебе, то есть мне, еще учиться надо, да как ты будешь семью содержать! Я говорю: « Мать, да я вот уже три года сам зарабатываю, деньги у меня есть, тебе подбрасываю и учится пойду еще, обязательно! Вот увидишь!» А она: «А детки народятся, как учиться-то будете. И Риточке, говорит, детей заводить рано, такая молодая еще!»- Видать совсем забыла, что мы с Риткой с одного года!-« Погуляли бы еще, повстречались!» А отец молчал, молчал, а потом говорит: «Ну, думай, сын сам, тебе жить. Чтобы внуки мои, потом безотцовщиной не росли. Серьезный это шаг, на всю жизнь. А я: «Знаю, что на всю жизнь, вот поэтому-то и хотим пожениться, Беременная Рита, на втором месяце уже». Потом к Ритиным родителям пошли, Те еще хлеще на нас набросились, хотя Рита с ними подготовительную беседу накануне проводила. А песни все те же: «Зачем, да почему, молодые, мол, еще, да про учебу, да про здоровье. И что самое интересное, жить нам негде. А никто из них даже и не спросил об этом. Да ладно, мы и так знаем, что и у Риты, и у меня народу полным полно. Квартиру придется снимать. Вкалывать буду с утра до ночи, только бы у Ритки моей все было. Сдохну, но добьюсь!
-Ой! Как здорово!- воскликнула Светка.
-Что здорово, что сдохнет?- поинтересовалась Вика, отпивая прямо из бутылки прохладное пиво.
-Балда! Здорово, что Ритка тоже беременная! Вместе коляски возить будем, я ей свои платья для беременной отдам, расскажу что знаю!
-Да что ты знаешь!- послышался мягкий Ритин голос, и все они обернулись к дверям.- Ты, лентяйка, даже в консультацию женскую только с Викой ходишь! А сама туда не ногой! Бояка!
Тонкой тростинкой с фиалковыми глазами стояла в дверях Рита и улыбалась. Генка соскочил со стула, быстрыми шагами подошел к ней, взял легкий плащ и потянул ее к стойке.
-Все уже рассказал!- утвердительно заметила Рита,- Вижу, вижу, уже похвастался. Хоть бы меня дождался, это все-таки мои подруги.
-Нет, Вика, моя подруга,- возразил Генка,- она меня в третьем классе сбила с велосипеда, портфелем по голове огрела в пятом, в седьмом вывозила стул мелом и мы с ней тогда чуть не подрались. Полгода не разговаривали. Ох, и противная же была, палец в рот не клади, язык, как помело, любого за пояс заткнет. С ней ни один мальчишка в классе никогда не спорил. А ты к нам только в восьмом перешла из другой школы.
- Вы еще детский сад вспомните,- сказала Света,- Мы к вам вообще-то не за этим две остановки пехом перли.
- И за этим тоже,- сказала Вика,- Но главное игра на носу, а мы какие-то дикие. Приедут москвичи, и болельщики их, естественно, за ними потянутся, только организованы они, не нам чета. Вот если на нас поглядеть, мы кто?
-Кто?- в один голос спросили Светка и Генка.
-Кто-кто, лохи, вот кто! Самые настоящие лохи! Вы сами посмотрите. Игра через неделю, а мы наших ребят ничем поддержать не можем. Сделают нас москвичи, как пить дать сделают. Так давайте хотя бы мы попробуем их переплюнуть! Смотрели на прошлой неделе матч с итальянцами? Обратили внимание, как организованно фэны реагировали на все судейские решения? Надо и нам выработать тактику на все случаи, Например при удалении нашего игрока, неважно, правильно ли, не правильно удален он с поля, мы просто орем. Давайте, слушайте меня внимательно и въезжайте быстрее! При пенальти свистим, при голах в их ворота скандируем определенный слоган. Я придумаю какой. Ну, если нам забьют, то согласитесь, наших тоже надо поддержать. А мы орем вечно кто в лес, кто по дрова, одну только волну и умеем изображать. Да и то она дохнет, как правило, на полпути? А почему? Потому что заранее не удосужились организаторов по секциям посадить. В общем, работы непочатый край. Ведь все это надо расписать, размножить и ребятам дать почитать. Вот, у наших, какая форма? Красно-зеленая? Значит надо дать команду, чтобы физиономии у всех были разрисованы в эти два цвета, можно в канцтоварах гуашь купить, это не вредно, и одежду подобрать соответственную. Эх, жаль, мало времени осталось, надо хоть шарфики двухцветные настрочить. Вот увидите, москвичи приедут подготовленные, а нас опустят ниже плинтуса.
-Мы им опустим!- тихо, с угрозой в голосе, сказал подошедший Колька,- так опустим, что их отсюда на каретах скорой помощи вывозить будут. И судья, если будет им подыгрывать, тоже свое после матча под трибунами получит!
- Да глупо кулаками решать проблему,- сказала Вика,- Давайте лучше накидаем на бумаге наши действия, обсудим все, и решим. Всего неделя-то и осталась.
Неделя пролетела в хлопотах. Вечерами и ночами Вика работала, утром отсыпалась, днем составляла инструкцию по поведению фанатов, шила на старенькой машинке двухцветные шарфики. Светка помогала кроить. Верунчик, переехавшая к ним с Севкой на время очередного отпуска родителей, смешила их рассказами из медицинской практики. Каждый день заглядывал Колька, забегал Генка. Втроем с Колькой и Генкой, они придумали план реагирования на действия судей и игроков. Разделили стадион на сектора, продумали, кого куда поставить, выкупили билеты. Повезло, что Денискина мать работает на стадионе кассиром, отправились к ней с официальной делегацией. Объяснили, что если следовать их плану, то рассосредоточение активных болельщиков, только на пользу. Разрозненные, а не собранные в кучи фанаты, вряд ли смогут нанести много вреда. Да и проконтролировать их будет намного легче, и усмирить. Поэтому и билеты им нужны не все подряд, как обычно продают в кассах, а по секторам, независимо от цен.
Конечно, еще остались в городе несколько группировок, настроенных более агрессивно по отношению к приезжим, но с ними никакие беседы не удались. При встрече в городском парке, за кружкой пива, их лидер Федька Сучков, улыбаясь выбитым зубом, и пытаясь быть галантным, по отношению к Вике сказал:
-Да ладно, ребята. Хотите поиграть, играйте, мы вам не мешаем, но в ваше детство впадать, не намерены. С москалями у нас свои счеты, с ментами тоже. Давайте, разойдемся по- хорошему, и пусть каждый делает свое дело. То, что москали вам мячей набросают, в этом никто не сомневается. Но и мы в долгу не останемся.
Москвичи приехали за день до матча. Встречали их на вокзале достаточно помпезно, мэр города, его заместитель, пресса. В составе команды было пару престарелых звезд, но в основном новый, молодой состав. Вечером Вика тормошила Севку.
-Ну что тебе рассказать,- отмахивался он,- Конечно, наши ребята хотят выиграть. Но не думаю, что это так легко, хотя, ты знаешь, Сенька Адмиралов молодец. Он всю игру продумал, да и голкипер наш Соловьев любые мячи берет, а вообще, отстань от меня, дай сосредоточится, нам играть послезавтра, а я в запасе. Сеня сегодня сказал: «Рано, но в следующий раз непременно». И завтра вечером меня с Верунчиком не ждите, буду ночевать с командой.
В день игры, Вика поднялась пораньше. Она чувствовала себя ответственной, знала что вся организация поведения фанатов лежит на ней. Ее место было под ложей прессы, обзор там открывался хороший, и она надеялась, что матч пройдет достаточно гладко. Ей от всей души хотелось, что бы их ребята если и проиграли, то с небольшим отрывом. Все-таки уровень игры в их команде значительно вырос, раз к ним приехали на товарищеский матч ребята не из какого-то областного центра, а из самой Москвы. Конечно, этому немало сопутствовал и тот факт, что Сеня Адмиралов когда то в играл в столице, и у него остались и связи, и дружеские отношения с одним из ведущих столичных клубов, но, если бы они были совсем слабаки, то никто бы никогда не приехал. Слегка шевельнулась в душе смутная тревога за компанию Федьки Сучкова, но, подумав, Вика решила, что менты с ними сами справятся, чай не впервой.
Одевшись и захватив красную и зеленую гуашь для боевых раскрасов Светки и Славика, Вика по весеннему утреннему солнышку, почти подпрыгивая от хорошего настроения, быстро дошла до Светкиного дома. А там бои были в самом разгаре.
-Не ходи, Светочка!- жалобным голосом уговаривала Светку мать, стоя в дверях.
-Ага, не ходи! Ты что! Как же это я не пойду? Я вот в прошлый раз не ходила, так наши проиграли! Я, может быть, их талисман!- возмущалась Светка, пытаясь расчесать свои шикарные волосы и поворачиваясь у зеркала то одним боком, то другим.
-Талисман,- фыркнула Вика, услышав последние слова их перебранки,- Послушай, талисман, может, ты действительно не пойдешь? Я вообще-то за Славиком. Я уверена, что тебе нечего там делать, а ну как потасовка начнется? Куда ты со своим животом? Славку, я в ложу прессы подкину, а тебя куда? Славик, ты где! Нам пораньше надо.
-Я здесь, - ответил Славка, выплывая с гордо поднятой головой из ванной комнаты,- Вика, смотри, я правильно нарисовал?
По щекам мальчишки были проведены по две толстые продольные полосы, красного и зеленого цвета, еще две на лбу, и одна красная на подбородке.
-Господи, чем это он?- без сил опустилась тетя Маша на стул,- Вы совсем с ума посходили, дети мои.
-Как чем?- со знаньем дела ответила Света, -Красная краска, это твоя новая помада. А зеленая, просто зеленка. Пожалуй, я тоже намажусь зеленкой. Для колорита.
-Я тебе намажусь,- пригрозила кухонным полотенцем мать,- Тебе на следующей неделе в роддом. Так и поедешь полосатой, как зебра? Мать срамить?
-Не надо, как зебра,- ответила Вика,- я захватила краску, после матча смоем. Пошли?
Чем ближе они подходили к стадиону, тем больше и больше встречали идущих туда людей. Женщин практически не было видно, одни только мужчины. Молодежь шла небольшими группками, переговариваясь в полный голос, кое-кто нес флажки, кое на ком Вика углядела свои собственноручно сшитые шарфики. Многие лица были разрисованы в цвета местной команды или столичной. Много было приезжих и их было видно сразу. Они и одеты были по другому, и говор у них отличался от местного, и фанатские прибамбасы были не такие доморощенные.«Ничего»,-подумала Вика: «Нас, зато, больше, а к следующей игре мы уже подготовимся более основательно». Но и те, и другие, были пока настроены благожелательно. Знакомые дружески махали Вике со Светкой, чужие удивленно рассматривали странную троицу, отдавая особое внимание беременной Светке, а Светка, неожиданно похорошевшая еще больше, лучилась счастьем и всем улыбалась. Мужчины постарше по двое, по трое, кое-кто с внуками, проходили увлеченные беседами о прошлых играх. Резвыми рыбками сновали между ними озорные мальчишки. На площади перед самим стадионом цепью протянулись молоденькие солдатики на расстоянии шага друг от друга. Перед турникетом, заложив руки за спину, стоял их старый знакомый начальник милиции Сергей Степанович. За глаза его звали Эс-Эс. Худощавый, невысокий подстриженный бобриком, он пользовался уважением со стороны фанатов, поскольку без на то оснований, никогда не применял активных мер по отношению к ним. Зато за хулиганство и неадекватное поведение в общественных местах с удовольствием сажал всех в обезьянник, сам звонил родителям и проводил и с теми, и с другими, долгие воспитательные беседы, за что и получил свое прозвище. Но ни одного фаната, ни разу в его обезьяннике не побили. И был он, по мнению ребят, не гад, и не взяточник. Сейчас он, лениво улыбаясь и ласково жмурясь, стоял на солнышке, слегка раскачиваясь, и засунув руки в карманы неформенных брюк. Он негромко разговаривал с каким-то мужчиной, лет тридцати пяти, одновременно придирчивым взглядом отсекая тех, кого надо обыскивать. Два пацана из Федькиной компании уже выворачивали карманы. Мужчина, стоявший с ним рядом, был явно приезжий, держался свободно, и сразу было видно, что он не праздный болельщик, что здесь он по делам. Раскованность, с какой он держался, выдавала в нем столичного жителя. В нагрудном кармане Вика углядела диктофон- дорогую штучку для их города. Увидев приближающую к ним троицу, мужчины замолчали.
-Бог мой,- сказал Сергей Степанович, когда они подошли к ним и остановились,- Света, ну ты-то куда? Тебе домой надо, лежать. Здесь, не дай бог, опять баталии развернуться. Не пущу. Вика, уводи подругу домой!
Приезжий внимательно молча смотрел на Свету.
-А вы попробуйте ее убедить,- сказала Вика,- мы вот не смогли!
- Вы не имеете права меня не пускать - выступила Светка,- Это что же, беременные, не люди что ли?
-Волноваться тебе нельзя, а ну как родишь?- сказал снова Сергей Степанович,
-Да я дома еще больше буду волноваться, - сказала Светка,- а ну как наши проиграют? Я потом себе этого никогда не прощу. У меня срок еще только через неделю, а вы, Сергей Степанович, превышаете свои полномочия.
-Да, ладно, пустите ее,- сказала Вика,- вы же знаете, она все равно пролезет. А так у нас хорошие места, под прессой. От выхода далеко, потасовки, надеюсь, не будет.
-А что, это возможно? –перебил ее молчавший до сего времени чужак,- Потасовка возможна?
-Та-ак, Вика, давай, рассказывай, что знаешь,- насторожился эСэС. И обращаясь к чужаку сказал,- Она у нас самая главная среди болельщиков. Правда есть еще пара группировок. Но если их купировать, то ничего не будет.
-Что я знаю?- пожала плечами Вика, и отметив про себя, что слишком внимательно смотрит чужак на ее беременную подружку, сказала- Я знаю, что мы сделали все, чтобы этого избежать.
-А мы, это кто?- снова влез чужак
-А вы, это кто?- ответила вопросом на вопрос Вика, и, замолчав, взглянула незнакомцу прямо в глаза.
-Вот у нас девчонки-то какие,- усмехнулся эСэС.
А чужак нисколько не смутился.
- Я- Зверев,- спокойно ответил он,- Журналист. Работаю в московской газете. Только вы, наверное, девушка меня не знаете, Меня вот спортсмены знают. Или кто спортом занимается. А в вашем городке, наверное, только считанные единицы.
-Ну, считайте, что попали на такую единицу,- кивнула головой Вика, и, не останавливаясь, продолжила:
-Мы, Сергей Степанович, вроде все предусмотрели, со всеми переговорили, убедили, и, пожалуй, моих мальчишек сегодня даже не надо обыскивать, хотя кое-кто, возможно, и займется самодеятельностью. Попробует пронести что-нибудь недозволенное. А вы господин Зверев, только не пишите потом, что у нас как в Сакмарах, нет организованного движения болельщиков. Что все у нас дикие, что вооружаются водопроводными трубами и отрывают сиденья. У нас до сих пор не кресла а скамейки, если хотите знать. Между прочим, Сергей Сергеевич, вы тоже могли бы поддержать в исполкоме программу поддержки развития детского спорта. А Вы, господин Зверев, если хотите, пойдемте с нами и я Вам все расскажу. А то почитаешь, вас, столичных журналистов, так про нас, про провинцию, такие бредни порой пишут, что остается только злиться и думать: «Ну не гад ли? Ведь в нашем городе и не был ни разу!» И чувствуем мы себя после такого чтения не очень комфортно, а вернее по уши в дерьме.
-Да, пойдемте, пора уже,- подала голос Светка, рассматривая Зверева широко раскрытыми глазами, - мне стоять долго тяжело.
И они пошли. Впереди Славик, следом Вита под руку со Светкой, следом столичный журналист. Причем непонятно было, чего это он за ними поплелся. Что-то нового, что он не знал, она вряд ли могла ему рассказать. Работы его Вика прекрасно знала. Он был очень популярен в своей среде, статьи его были актуальны, эрудированны, объективны, и с юмором. Да и место в ложе прессы было не чета их местам- поле видно гораздо лучше.
Трибуны уже были полны. Шумно и весело как всегда. Наркотик-футбол объединил под свои знамена тысячи людей, стирая грани между молодыми и старыми, богатыми и бедными. Здесь все были равны. Нетерпеливые зрители вскакивали со своих мест и без конца смотрели на табло. Многим казалось, что время начала матча затягивают. Где-то уже что-то скандировали хором. Кто-то свистел. Мимо пробежал Колька, помахал рукой. Генка с Риткой, пробираясь на свои места, задержались, перебросились ничего не значащими фразами, стараясь не выдавать своего волнения. Подскочила Верунчик, и, расцеловав Вику со Светкой, умчалась поближе к Севке. Счастливый Славка встал ногами на скамейку, и вытянув тонкую шейку, все старался разглядеть своего какого-то одноклассника.
Зверев и Вика сели по бокам довольной Светки и Вика стала рассказывать этому знаменитому журналисту, что и как они делали при подготовки к матчу. А заодно пыталась выудить у него сведенья о том, как поступают фанаты в других городах, что новенького придумали за границей и вообще интересно кто, как и где играет, и как им помогают родные болельщики. А заодно что нового в столице, как люди там живут, можно ли устроиться на работу, если она приедет осенью учиться. Светкины пушистые волосы то и дело попадали Вике в глаза, в рот, но она полностью отдавшаяся интересному разговору не замечала их. Просто сбрасывала с лица, и все, как не замечала и того, что сам Зверев не торопится убирать Светкины пряди со своего лица.
Наконец прозвучал свисток судьи и матч начался. Сразу было видно, что москвичи играют не в полную силу, и это было, безусловно, очень обидно. Мяч они предавали играючи, игроков наших обходили легко, пасы были не очень сложные. И команда Сеньки Адмиралова это заметила тоже. Потому, что в их игре появилась злость. Согласитесь, разозлишься тут, когда с тобой играют как с котенком. Нормальная спортивная злость, и вот уже ребята сами начали атаковать ворота противника, осмелели и стали вести себя все более и более активно. Москвичи тоже это почувствовали, поэтому к концу первого тайма борьба завязалась уже не на шутку, и первый, забитый москвичами гол, дался им совсем не легко.
Вика почти профессионально отмечала огрехи нашей команды, справедливые нарекания арбитров, действия своих подопечных. Ее, так же как и всех присутствующих, захватила игра и она, так же как и все, бурно переживала атаки ворот своей команды.
Ее же подопечные болельщики на этот раз действовали достаточно слаженно. Их реакция сегодня не была похожа на предыдущие многоголосые оры, сегодня они реагировали более организованно, и постепенно весь стадион стал напоминать единый организм, где все правильно, все продуманно, все в срок.
Начался перерыв, Зверев сходил за водой. Все вокруг воодушевленно обсуждали игровые моменты, Подошли Генка с Риткой, пробежавший мимо их трибуны Колька, не задерживаясь крикнул ей на бегу:
- Там Федька хулиганит!
Пока знакомили Зверева с Генкой, с Риткой, с подошедшей Верунчиком, пока все они делились впечатлениями, Вика вглядывалась к противоположную трибуну. Она заметила какие-то небольшие драки, но появившиеся там милиционеры быстро навели порядок. И вот в этот самый миг раздалась игра на баяне.
-А это что за фрукт у вас тут играет?- удивился Зверев.
-А-а,- улыбнулась Вика. Это наш самый старый болельщик. Дед Матвей. Наша местная достопримечательность, вроде городского музея этнографии, или старого парка в дворянской усадьбе. Он еще на Стрельцова специально к вам в Москву ездил. Ни одного матча не пропускает, хотя сколько ему лет, он, по-моему, и сам не знает. Живет один, иногда мы к нему заскакиваем, но как бы он себя не чувствовал, болен ли, здоров ли, на игру обязательно придет, и непременно со своим баянам. Сейчас будет играть старые марши. Слышите?
-Да,- как-то очень радостно удивился Зверев. - Вы, Вика, были правы, когда утверждали, что ваш город не похож на остальные. И болельщики в нем особенные, и болельщицы,- и он посмотрел на Светку,- А хотите, я вас в ложу прессы отведу, там удобнее сидеть, и видно лучше.
- Нет, -отмахнулась Вика, вглядываясь на скамейку запасных.- Вон Светку если хотите, забирайте, а мне тут надо быть, вдруг я кому-нибудь понадоблюсь.
-Вик, а ты не обидишься?- жалобно спросила Светка,- а то мне и правда здесь как-то жестко сидеть, поясница совсем отвалилась.
-Да идите, идите, -подогнала их Вика,- Забирайте Славика, и валите, а то перерыв уже закончился. Сейчас опять светопреставление начнется, и тогда уже поздно будет тебе пробираться с твоим пузом. Давайте быстрее. А я к Рите с Генкой сяду, найдемся потом. Главное никуда оттуда не уходите, я за вами приду.
Второй тайм начался очень жестко. Было видно, что за время перерыва тренеры накрутили своих ребят. Ну и что, что товарищеский матч! Москвичам нельзя свою марку ронять? Нельзя! Сеньке Адмиралову нужно себя показать? Нужно! Вот и пошла стремительная атака сначала на наши ворота, а потом на их. Борьба шла отчаянная, взмыленные игроки носились по полю как угорелые, болельщики находились на последней стадии экстаза, когда наш Симонов Витька с подачи Горелова Пашки, забил гол. Красиво забил. Ножницами в воздухе. Взревевший стадион был подобен взорвавшемуся вулкану. Рев тысяч глоток, казалось, завис в воздухе, и только потом рассыпался на составляющие, как раскаты грома во время грозы. И не успел он затихнуть вдали, как, следующая волна звуков, издаваемых беснующихся на стадионе людей, перекрыла его. Люди вокруг Вики, вскакивали, обнимались, целовались, она сама повисла одной рукой у Генки на шее, другой на каком-то дядечке, издавала какие-то утробные и неприличные звуки, переходящие в всхлипывания и визг, когда сзади ее кто-то тронул за плечо. Удивившись такому странному обращению на матче, где в радости принято толкаться, орать и колошматить друг друга изо всех сил, Вика обернулась, и с удивлением увидела растерянного Зверева.
-Ура-а!- кричала она, подпрыгивая на месте и размахивая руками,- Мы вам забили! Один-один! Сенька молодец! Адмиралов! Ад-ми-ра-лов!
-Вика!- тревожно, с мольбой, сказал Зверев,- Она рожает!
-Кто!- заорала счастливая Вика, и полезла от радости к нему обниматься,- Кто рожает! Это мы все сейчас родили гол! Это Ад-ми-ра-лов! Сень-ка! Мо-ло-дец!
-Света рожает!- схватил он ее за плечи,- Очнись! Вика! Я не знаю, что делать! Она! Рожает!
-Боже!- от изумления Вика перестала скакать, и как только до нее дошел смысл его слов, она бросилась вверх по трибуне к ложе прессы.
-Боже!- шептала она, расталкивая локтями обезумевших от радости болельщиков,- Боже!- Бормотала она себе под нос, перепрыгивая через ступеньку. А след в след за ней, так же перепрыгивая через одну, а то и через две, летел растерянный Зверев.
-Где!- крикнула она, уже почти задыхаясь от быстрого бега и врываясь в ложу.
-Там,- показал рукой на закрытую дверь какой-то, сидящий у монитора парень,- Она там, не волнуйтесь, мы уже вызвали скорую.
Одной рукой этот парень обнимал за плечи Славика, а другой что-то показывал ему на экране.
Распахнув дверь, Вика увидела лежащую на каком-то узком диванчике бледную и испуганную Светку, а рядом с ней какую-то незнакомую женщину.
-Викуша!- тихо и растерянно сказала Светка, - У меня схватки начались,- и она сморщилась от боли.
-Я так и знала,- сказала Вика,- Ну никак не можешь ты, Светка, без приключений! Там такой гол забили, а ты! Спасибо,- обратилась она к женщине,- Мы теперь справимся.
-Да знаю я про гол,- улыбнулась Светка,-Я от радости-то крикнула и все началось! Так больно! Как ты думаешь, я не умру?
И глаза у нее стали испуганные- испуганные, и моментально наполнились слезами.
-Вот, дурочка,- ласково улыбнулась Вика,- Кто же от родов умирает в наше время?- И тут вспомнила, что у нее за спиной топчется и не решается вступить в разговор растерянный Зверев.
-Значит так, - повернувшись к нему, сказала она, не терпящим никаких возражений, голосом,- Я со Светкой поеду в роддом. Вы проводите домой Славика после игры. Дорогу он знает, не маленький. Просто проводите и все, я тете Маше обещала за ним посмотреть. Передайте на словах что и как, только не пугайте их сильно. Понятно? Тогда все.
И тут Светка стала потихоньку выть.
-Светик, ты что?- бросилась к ней Вика.
-А что они не едут?- сквозь слезы негромко бормотала себе под нос Светка, - Вдруг они забыли про меня, и я здесь сейчас рожу?
-Ну что ты! Несешь всякий бред! Потерпи, потерпи, миленькая, сейчас приедут,- стала гладить ее по голове Вика.
-А мужу не надо ничего передать?- спросил тихо Зверев.- Ну, например, в каком она роддоме, и вообще.
-Да нет у нее мужа,- пробиваясь словами сквозь тоненький Светкин вой, сказала Вика,- А роддом у нас один, как раз напротив стадиона, наверное, специально для Светки построили!
-Как нет мужа?- изумился Зверев.
-А так, разошлись они,- недовольно ответила Вика, пытаясь на этом закончить разговор, и не собираясь ничего рассказывать этому хоть и симпатичному, но чужому для них человеку.
-А как же ребенок, - продолжал вслух удивляться он,- о ребенке же надо сообщить!
-Не надо,- отрезала Вика,- Не знал он, что у него будет ребенок, а Света решила не говорить, пусть так и будет.
-Ой-ей-ей!- тихо повизгивала Светка, уткнувшись лбом в Викины колени, и в этот момент двери распахнулись и двое врачей в белых халатах, вошли в комнату.
-Ну что, как дела?- спросил Зверев останавливаясь рядом с Викой сидящей на теплых ступеньках роддома. Солнце уже висело над самым горизонтом и мягкие лучи ласково касались Викиного лица. Нагретый за день асфальт выделял тепло, а посаженные около крыльца роддома золотые шары застыли безмолвно на тонких ножках.
-Рожает,- сказала устало Вика.
-Ничья,- сказал Зверев.
-Я знаю,- ответила Вика,- Здесь уже куча народу побывало. И Генка с Риткой, и Колька, и Денис. Даже эС-эС приходил. Все спрашивали, как там Светка. А ее только сейчас в родильное отделение отвезли. Вот сижу, жду.
-Я вам, Вика поесть привез,- сказал Зверев.- Светины родители сюда ехали, и я с ними напросился. А тетя Маша бутерброды сделала. Вы же, наверняка, с утра не ели ничего.
-Спасибо,- устало сказала Вика, принимая из рук Зверева небольшой сверток, завернутый в целлофан.- Да вы идите домой, что вам тут сидеть. Спасибо, что помогли.
-Да нет, я подожду,- как-то очень серьезно ответил Зверев, и сел рядом с Викой.
-Не надо,- надкусывая бутерброд и чувствуя проснувшийся волчий голод, сказала Вика,- идите, у вас свои дела, статью, наверняка, надо написать о сегодняшней игре, ужин какой-нибудь торжественный в ресторане устраивают.
-Устраивают,- согласился Зверев,- Только знаете, мне Светина судьба за сегодняшний день стала гораздо важнее всяких там ресторанов. А статью я и здесь напишу. Я все-таки профессионал.
-Ну-ну,- кивнула головой Вика.
-Ну, и где папаша этой богатырши?- раздался над ними громовой бас усатой санитарки в белом платке,- Это ж надо! Девка! А какая крупная! Почти пять килограмм! Кто папаша?
-Девка!- ахнула Вика и, закрыв ладонями пол лица, с радостным смехом взглянула на Зверева. -А мы думали футболист будет!
-Здесь, я папаша,- одновременно с ней произнес Зверев, и встал со ступенек. И показался он Вике не среднего роста, как при их первоначальной встрече утром, а очень даже высокого, с развернутыми широкими плечами и поднятым вверх подбородком. Он так торжественно встал, и так гордо произнес это, что не только санитарка, но и сама Вика невольно поверила в это отцовство. И пока самозваный папаша доставал кошелек, вынимал оттуда деньги, совал их в руки санитарке, и расцеловывал ее в обе щеки, Вика не переставала смеяться. Это был смех радости, смех счастья, молодости. Он наполнял легкими разноцветными пузырьками душу Вики, расплескивался в разные стороны, лучился добротой и счастьем из глаз, взмывал в теплые и приветливые небеса, жаждал делиться с другими. И было чудесно, что все хорошо закончилось, что у Светки теперь есть дочка, что рядом стоит такой еще недавно чужой Зверев, которому не безразлична Светкина судьба, и что, может быть, устроиться теперь непутевая Светкина жизнь.