Земля Новогородская, 8-9 век н. э.. Берестяная грамота.
Гюрята, боярин князя киевского, Твердиле, гостю новогородскому, грамотку шлет. А как Твердила ту грамотку получит, пусть слова мои с человеком надежным перешлет ярлу нурманнскому Мезангу без промедления, и ответ от него мне передаст тотчас же.
Князь киевский много людей своих за море услал, а с ними – воеводу своего лучшего, Владислава. Воевода тот из молодых, да ранний: отец его старому князю служил, сына к службе сыну княжескому готовил. А как сын тот Владислав на крыло поднялся, так равных ему в Киеве не стало; старых да опытных обходить начал, и князь в нем души не чает. А теперь припала князю нужда великая, и послал он того Владислава за море, и стругов с ним много, потому – есть у князя киевского за морем земли богатые, что дед его к рукам прибрал, и прибыток от них Киеву великий идет. А только вестей оттуда другой год не было.
Земли те называют Краем Северным. Богат тот край и птицей, и рыбой, и иным чем, особливо же – зверем пушным. Помню, дед мой двоюродный говорил, что тогдашний князь ради тех мехов и городец на ближнем острове поставил, и людей созывал туда. Он-то, дед мой, сам там бывал; говорил – край тот чуден, богат, сокровищ не перечесть, только ленивому да глупому они в руки не даются. А еще говорил он, что остров тот с малыми островами сам собою со дна моря поднялся, и сокровища эти – из казны морского царя, и хочет тот царь их к себе обратно взять, а остров не отдает – лесом густым зарос, чтоб держаться крепче и в воду не уйти. Остров тот – порожденье земли-матушки, она и дарит сына милого, младшенького, и лесом, и зверем, и землей плодородной. От ее даров и человеку перепадает.
А только вестей-то оттуда давно не было. Как старый князь поставил там городец, да учредил воеводство, так на всякое лето везли оттуда товары в изобилии; иной год и разбойники морские пограбят, а все едино – коль половина дойдет, казне и граду прибыток. А теперь другой год ни ответа оттуда, ни привета.
Ждали по весне лодьи оттоле, да не пришли, и что ушли туда в прошлый год, не вернулись, так князь и решил – верного человека туда послать с войском, дабы о делах узнать и порядок, коль надо будет, навести. Думал из старших послать, да глаз положил на своего любимца – тот и с делом справиться горазд, и отличиться ему случай будет; людей ему дал и струги, и в путь отправил.
Так кличьте Мезанга-нурманна: пусть суда те перехватит. А в помощь ему грамотку шлю особую, по ней пусть дорогу ищет: Край Северный от мореходов туманом прячется да убегает, так без примет не сыскать его. Себе ярл пускай добычу берет и Край Северный, а нам весточку даст. Как Владислава дружина не вернется, так князю помощи ждать будет неоткуда; так мы князя киевского порешим и сами в Киеве править станем.
А только скажи тому Мезангу, чтоб на случай не полагался: войска пусть поболе ведет да к битве готовится. Воевода тот хоть молод да красив, ровно девка: щеки – цвет маков, кудри шелковы да брови собольи, а только очи-то сокольи, и меч-то держит не как баба прялку да не как старуха кочедык. Многие того меча отведали, а дружину свою он твердою рукою держит, она же за него в огонь и в воду пойдет.
И будет тебе в деле нашем часть, как Киев нашим будет, и торговле твоей препонов чинить никаких не станем. Тако не медли же: ярла того шли вослед Владиславу, а как весть от него придет о погибели тех лодей, так и нас об том извести в тот же час.