Что есть гандзасар для меня

 ЧТО ЕСТЬ ГАНДЗАСАР ДЛЯ МЕНЯ.
 Ири геологическом обследовании в Джерахской долине в1994 году, я как то остался в лагере довести шлиховые пробы. За одно и позагорать. Мой телохранитель, омоновец (ребят с автоматами которые в Ингушетии действительно борются с преступлениями, как то не ловко называть таким бранным именем) стройный блондин (что нередко у ингушей) Адам, увидев меня полуголым, стал рассматривать крест на моей груди. Подошел и новенький, грубовато позвал Боева Мусу, творящего намаз на коврике у соседней палатки. И тоже уставился на мой необычный для русских крест с раздвоением на окончаниях, как на каменных хочкарах Арцаха и Араратской долины Армениии, без изображения распятого Иисуса.
 - Вас удивил необычный крест на мне? Он из Гандзасара. Где похоронена голова Иоанна Крестителя.
 На заре Перестройки, в 1991 году руководители Аз.ССР провозгласили свое единство с Турцией, по принципу «один народ – два государства», взялись за силовую чистку отведенной им по советской Конституции замли от армян, в меньшей степени – других народов. Начало этой волны геноцита положил кровавый погром в Сумгаите в 1988 году еще в составе СССР. Попустительство со стороны Москвы позволило проводить геноцит под лозунгом проверки паспортов, в нарушение еще действовавшей Конституции. Но азербайджанцам понадобилось отделиться от российской опеки . Они назвали себя турками, точнее – «азерла-туркола», подчеркивая, что они – «огненные», хотя огнепоклонниками, были жившие здесь мидийцы и часть сменивших их албанцев, затем курдов. Воинственные сельджуки, пра-прадеды тюркоязычных азербайджанцев, принесли мусульманство, вытеснив остатки огнепоклонников (изидов) в нагорную часть, в том числе – в нынешнюю Армению, иудеев-талишей прижали к южному берегу Каспия, лезгинов в северо-западную часть главного Кавказского хребта, а кумыков – в юную часть приволжской степи. Карабах тут не причем, но отнесенный большевиками к созданному ими Азербайджану – он часто подвергался «чистки» от армян, первыми принявшими христианство на государственном уровне еще под римским протекторатом, за 300 лет до рождения пророка Магомета.
 Определение «огненные» к осевшим здесь тюкским пришельцам не привилось, но азербайжданцев разных племен (и не тюкских), Злчибей (писатель, историк, потоим Президент) называл турками. В разговорной руской речи – их чаще зовут «азеры».
 Летом 1991года волна выселения армян, докатилась до Вериншена. В боях с бакинскими омоновцами, поддержанными 23-й дивизией 4-й армии, были оккупированы Геташен, Мартунашен, Эркенч, Манашид, Бузлух. Беженцы запрудили Шаумяновск, частью - задержались в Вериншене. Из Бузлуха в Вериншен дорогу бронетехнике, еще полковника Будейкина, преградила застава “афганца” Джована. Два БТРа подбиты, третий удрал, волоча на буксире собрата. Джован и его друг погибли. За день перед моим прилетом, в наряде на этом же месте погиб Сергей Сагателян. Его русская мать, Валентина Степановна, с двустволкой заболевшего из-за ран мужа, Левона, встала на место сына. Турки затаились. Нельзя выйти за околицу Вериншена: короткое “фьюкание” невидимых птиц, где я собирая душистую траву (хот) на чай, как мне объяснили ребята, это посвист пуль. Лучше не дразнить снайперов. Я прилетел кор¬рес¬пон¬ден¬том “Ку¬ран¬тов” – внештатным, вместо участия от соего института в намечевшемся Съезде Демплатформы КПСС..
 Вскоре в Гюлистан прилетели депутаты Верховного Совета СССР - летчик-испытатель В.С. Смирнов, доктор физ-мат.наук А.Е. Шабат, Н.И.Белозерцев. Последний застрял в Гюлистане, на чудесном вине у матери Шагена, а первые два приехали в Вериншень, с депутатом Моссовета В.К. Титовым. Как-то незаметно появились двое мемориальцев из Москвы и корреспонденты - греческий, минитюрная пышноволосая итальянка и громкоголосый Андрей Черкизов. Увидев мою корреспондентскую безграмотность, он объяснил, что писать я могу только то, что сам видел, чужие рассказы - как редчайшее исключение, только со ссылками на источник для редакции, но не читателю. Вмешиваться в события, даже в драку или насилие - не имею права. Моя обязанность - только фиксировать, что произошло. Если в бою, то только с фотоаппаратом в руках. Наши военкорры времен ОВ - нарушали хартию корреспондентов имея на груди автоматы. Теперь этого делать нельзя.
 Полковник летчик-испытатель через мегафон в сторону позиций осаждающих, именем русского офицера, призвал вертолетчиков, своих коллег, прекратить налеты на мирные деревни ни в чем не повинных мирных армян.
 Шаген попросил меня, как первого прилетевшего и старшего по возрасту, опекать корреспондентов, что бы не лезли под пули. Но мемориальцы без дороги, полем, пошли к подножью Шампропитека, где на вершине был блиндаж с крупнокалиберным пулеметом. Я изловил их:
 - Куда Вы идете, ну полковник военный, он знает что к чему. Шабат - тот считает, что его депутатский значек пуленепробиваемый. Он и под Воскепаром лез под обстрел, правда - там и его и жителей, русские артиллеристы пожалели, перестали обстреливать. Но Вы то - кроме ярких, хе-бешных рубашек ничего не одели. Куда лезете?
 Мою тираду мемориальцы презрели и обошли меня стороной. Иностранцы русского совсем не понимали, но говорили на армянском. Они захотели перейти линию фронта
 - “Как можно стрелять в безоружных?”
 Вместе с переводчиком- вериншенцем, пришлось и мне, помахав распашенкой, показать туркам голое тело под ней и двинуться с ними. “Фьюканье” пуль усиливалось по мере хода, а корреспондетны махали книжечками и шли. Переводчик по окрику лейтенанта Сергея Челяна остановился, а мы еще метров 200 прошли и тут голос пуль изменился, цокание о камни стало каким-то резким. Сергей грозно заорал и корреспондеты трусцой повернули назад. Грек хвастался, что его (мягкий на ощупь!) белый бронежилет не пробиваем, но малышка армянка из Италии была в легонькой кофточке! Я приотстал от неё, полагая, что будучи крупней - загорожу. Пуля если и прошибет меня насквозь - то будет не смертельная для неё. Только вот как знать - откуда стреляют? Прибежали за последнее укрытие, выслушивать упреки Сергея на армянском. Меня, на русском он не ругал. Но корреспондентов поторопился отослать в Гюлистан, на вертолет.
 Мемориальцам пришлось хуже. Их автоматными очередями уложили в колючки. До вечера не позволяли головы поднять. Пришлось окапываться мыльницей и лежа справлять малую нужду. Вечером обгорелые на солнце пришли в штаб и сказали, что уйдут через Русские Борисы. Так и перебрались к туркам. В Москву улетели через Баку. Публикации их - на редкость взвещанные. Все виноваты, и палачи и жертвы. Одинаково, беспристрстно. Я не понимаю этого.
 Обстрелы нервировали и беженцы потянулись вниз, в Шаумянск. Депутаты - Шабат, Титов и я с ними, попробовали поговорить с людьми в клубе, остановить панику, нас вежливо выслушали и пошли собирать детей. Наше красноречие бессильно. Но Всевышний - для чего-то защитил нас от пуль! И я радировал Зорию Балаяну, что срочно нужен священник. Буквально назавтра через омоновские заслоны пришел о.Тер-Григор из Гондзасара и принялся за простое дело священника. Он крестил до 60 человек в день! Храм Вериншена при колхозах был превращен в зернохранилище, жители сплошь не крещеные. К вечеру хрипел шопотом - во время службы армянские священники поют, как в опере с одним солистом. Надо беречь горло. Но паника прекратилась, вскоре дети потянулись из пыльного Шаумяновска (Нериншена) назад, к родным. А когда за спиной дети, дом, жена и старики - омоновцы и солдаты не страшны. Так я увидел силу служения Богу.
 Пшеницу уже надо бы убирать, да окопавшиеся с помошью техники Будейкина омоновцы стреляют, не дают. В.Титов решил самолично вывести комбайн - русского, мол не осмелятся расстрелять, но как только комбайн сунулся на поле - пулеметная очередь заставила Шагена отобрать штурвал и развернуть машину:
 -“Мне машина еще пригодится, а тут и Вас убьют и машину сожгут!”
 Дзо¬ты с пу¬ле¬ме¬та¬ми на вер¬шин¬ках пре¬пят¬ст¬во¬ва¬ли у¬бо¬рке хлебов. Чтобы голод заставил армян убраться в Армению.
 В блин¬да¬жах над се¬лом (это вы¬яс¬ни¬лось поз¬же) си¬де¬ло три сот¬ни омо¬нов¬цев “азер¬ла-тур¬ко¬ла”. По¬сле отъ¬ез¬да всех кор¬рес¬пон¬ден¬тов и депутатов, туманным утром еще в темноте, к окопам и блиндажам омоновцев подползли ополченцы, среди которых была и прилетевшая вечером Цветана Паскалева и Тер Григор. Оживленные разговоры в штабе на армянском – я не понимал и с вечера ушел спать к Камо Асаяну. Уром увидев его отсутствие, понял в чем дело и упросил сынишку Камо проводить меня к группе абовянцев, огневой поддержки, уже засветло.
 Они на одноосном автоприцепе увезли (с помощью лошади) базуку и крапнокалиберный пулемет, как потом выяснилось – быстро вышедшие из строя.
 Чуть рассветало, армяне дали дружный залп подствольными гранатометами и почти без выстрелов атаковали осаждавших.
 От¬рядом в 58 опол¬чен¬цев ко¬ман¬довал Ша¬ге¬н Мег¬ря¬н, быв¬ший Пред¬се¬да¬те¬ль рай¬ис¬пол¬ко¬ма, как те¬перь стало из¬вест¬но, на¬след¬ный ме¬ли¬к Гю¬ли¬ста¬на. Шта¬бом его ру¬ко¬во¬дил го¬лу¬бо¬гла¬зый отставной пол¬ков¬ник Фе¬ликс. С такими ярко-голубыми глазами, что их на Руси, даже на Севере, встретишь не часто. По тре¬бо¬ва¬нию де¬пу¬та¬тов Вер¬хов¬но¬го Со¬ве¬та бро¬не¬тех¬ни¬ка Бу¬дей¬ки¬на ото¬шла на вто¬рую ли¬нию, за Буз¬лух.
 Омо¬нов¬цы спешно, после первых выстрелов армян, покинули оборудованные окопы и бежали до Буз¬лу¬ха. Что¬бы бы¬ст¬рей уд¬рать, они на ок¬раи¬не по¬сел¬ка на¬би¬лись в ав¬то¬бус, как на ры¬нок, под за¬вяз¬ку. Гра¬на¬то¬мет с плеча лейтенанта Сер¬гея взо¬рвал и сжег “па¬зик”, а раз¬бе¬гав¬ших¬ся омо¬нов¬цев, не бро¬сав¬ших ору¬жия - на¬стиг¬ли при¬цель¬ные вы¬стре¬лы ружей, вин¬то¬вок и ав¬то¬ма¬тов. Автоматы срочно забирались арянами, а в бросивших их «азеров» - не стреляли. Я спросил – почему? Ополченец мне ответил:
 -Бросают это местные, после войны мы же с ними будем опять вместе жить.
 У ар¬мян в бою двое бы¬ло тя¬же¬ло ра¬не¬но. По¬те¬ряв око¬ло 40 че¬ло¬век омоновцы бе¬жа¬ли, сняв ог¬не¬вую бло¬ка¬ду Ве¬рин¬ше¬на.
По гром¬ко¬го¬во¬ри¬те¬лям, со¬юз¬ное ко¬ман¬до¬ва¬ние (бу¬дей¬кин¬цы) пе¬ре¬да¬ло:
 -- “Ува¬жае¬мые (впер¬вые за¬ува¬жа¬ли!) ко¬ман¬ди¬ры не¬фор¬маль¬ных воо¬ру¬жен¬ных от¬ря¬дов” (толь¬ко вче¬ра их на¬зы¬ва¬ли “бое¬ви¬ки”, “банд¬фор¬ми¬ро¬ва¬ния”) «не¬мед¬лен¬но освободите ок¬ра¬ины Буз¬лу¬ха, ина¬че вер¬то¬ле¬ты штур¬муют бли¬жай¬шие ар¬мян¬ские се¬ле¬ния!»
 От¬ве¬чать сво¬ей кро¬вью за не¬уда¬чи ОМО¬На Азер¬бай¬джа¬на, бу¬дут ар¬мян¬ские жен¬щи¬ны и де¬ти. Жаль, что у на¬хо¬дя¬щей¬ся в ата¬кую¬щей це¬пи Цве¬та¬ны Паскалевой ба¬та¬реи те¬ле¬ка¬ме¬ры се¬ли за шесть ча¬сов боя и эту по¬зор¬ную для рус¬ско¬го офи¬це¬ра уг¬ро¬зу ей не уда¬лось за¬пи¬сать на плен¬ку! Ша¬ген дал ко¬ман¬ду воз¬вра¬щать¬ся. БМП Бу¬дей¬ки¬на, че¬рез на¬ши го¬ло¬вы, точ¬но рас¬счи¬тан¬ным на¬вес¬ным ог¬нем пулемета, с противными, завывающими пулями крупного калибра, ко¬гда мы уже вер¬ну¬лись в Ве¬ри¬ншен, об¬стре¬лял посе¬лок и убил маль¬чи¬ка с жен¬ским име¬нем Кар¬мен. Внук при¬шел к де¬ду на опас¬ный при об¬стре¬лах, про¬ти¬во¬по¬лож¬ный, склон до¬ли¬ны...
 Так я уви¬дел бое¬ви¬тость гор¬цев, за¬щи¬щаю¬щих свои до¬ма, не¬уме¬нье-не¬же¬ла¬нье вое¬вать в Ар¬ца¬хе “азер¬ла-тур¬ко¬ла”, под¬лость на¬чав¬шей раз¬ла¬гать¬ся, еще Со¬вет¬ской, ар¬мии.
Бы¬ли и при¬ме¬ры гу¬ман¬но¬сти.“Гор¬бач”, (бое¬вой ва¬ри¬ант МИ-8) в на¬ча¬ле боя за¬шел с ты¬ла, со сто¬ро¬ны ар¬мян¬ско¬го по¬сел¬ка на груп¬пу ог¬не¬вой под¬держ¬ки, ко¬то¬рая под ко¬ман¬дой абовянца Сам¬ве¬ла Вар¬та¬ня¬на, оди¬ноч¬ны¬ми вы¬стре¬ла¬ми из тро¬фей¬но¬го круп¬но¬ка¬ли¬бер¬но¬го пу¬ле¬ме¬та и без¬от¬кат¬ной пуш¬ки, сня¬той с подбитого БТР, по¬мо¬га¬ла ата¬кую¬щим. Под¬держ¬ка бы¬ла ад¬рес¬ной, глу¬ши¬ла дзо¬ты, а по¬то¬му не¬при¬ят¬ной омоновцам. Они и об¬ра¬ти¬лись к летчикам, объ¬я¬влявшим по тре¬бо¬ва¬нию де¬пу¬та¬тов о сво¬ем ней¬тра¬ли¬те¬те. Мы бы¬ли на об¬рат¬ной сто¬ро¬не склона бу¬гра и вер¬то¬лет¬чик, за¬вис¬нув в 30 - 50 мет¬рах, че¬рез при¬цел сво¬их пу¬ле¬ме¬тов ви¬дел всех чет¬ко, спря¬тать¬ся от не¬го бы¬ло не¬ку¬да. То¬ли мои то¬гда еще ры¬жие во¬ло¬сы, то¬ли свет¬лые дет¬ские во¬ло¬сы сы¬на Ка¬мо, увя¬зав¬ше¬го¬ся с ба¬та¬рей¬ца¬ми, или ду¬ло круп¬но¬ка¬ли¬бер¬но¬го пу¬ле¬ме¬та, на¬прав¬лен¬но¬го в ли¬цо пи¬ло¬та Сам¬ве¬лом, или про¬сто во¬ля Бо¬жья, но что-то за¬дер¬жа¬ло его. Он не стре¬лял. Сам¬вел то¬же. Не знаю, вы¬дер¬жал бы я эту мо¬раль¬ную ду¬эль, будь на кур¬ке моя ру¬ка. Спа¬стись от его ог¬ня нам, как и ему уце¬леть от вы¬стре¬ла в лоб, ве¬ро¬ят¬но¬сти бы¬ло ма¬ло. Ду¬эль долж¬на бы¬ла за¬кон¬чить¬ся взаи¬мо¬убий¬ст¬вом. Но Бог по¬слал мне в ру¬ки толь¬ко ав¬то¬руч¬ку и би¬нокль, а Сам¬вел (ко¬ман¬дир абовянцев, мой кол¬ле¬га, гид¬ро¬гео¬лог) был очень до¬б¬рым че¬ло¬ве¬ком. И не толь¬ко храб¬рым, но и ра¬зум¬ным, а для сво¬их 12 фи¬даи¬нов еще и кре¬ст¬ным от¬цом. Тер-Гри¬гор кре¬стил их в день пе¬ред бо¬ем в толь¬ко что вос¬ста¬нов¬лен¬ной и еще за¬но¬во не ос¬вя¬щен¬ной церк¬ви Ве¬рин¬ше¬на. Цве¬та¬на Пас¬ка¬ле¬ва в ки¬но¬кар¬ти¬не по Ка¬ра¬ба¬ху по¬ка¬за¬ла этот об¬ряд. (9 мая сле¬дую¬ще¬го го¬да он, вме¬сте с епи¬ско¬пом Пар¬ге¬вом и Зо¬ри¬ем Ба¬лая¬ном, не до¬жи¬да¬ясь окон¬ча¬ния боя, под объективом Цветаны во¬шел в ос¬во¬бо¬ж¬ден¬ный хри¬сти¬ан¬ский храм, ис¬поль¬зуе¬мый азе¬ра¬ми как склад ра¬кет “Гра¬да” в Шу¬ши). А в 1991 го¬ду - пу¬гав¬ший нас “Гор¬бач” уле¬тел без вы¬стре¬лов...
 Когда ослабло кольцо блокады остатков “партизанского края”, я попросил Самвела помочь мне добраться до Гондзасара. В детстве крещеный, я не носил креста. Хотя убежден, что абсолютно неверующих людей на свете не бывает. Особенно - в районе боев. Могут быть разной веры, даже сатанисты, поклоняющиеся злобе или Марксу-Ленину, как генералы РФ, воюющие с мирным населением Кавказа всех конфесий. Но не верующих - не может быть. Я воочию увидел силу Божьего слова и дела. Решил, что пора попроситься в лоно матери церкви. Тер-Григор сказал мне, что попасть в Гондзасар - реально, но с проводником.
 Для это¬го Сам¬ве¬лу при¬шлось про¬вес¬ти ме¬ня че¬рез ли¬нию фрон¬та из пар¬ти¬зан¬ско¬го Шау¬мян¬ско¬го рай¬она, ок¬ру¬жен¬но¬го Соф¬рин¬ской ди¬ви¬зией из Под¬мос¬ко¬вья, Ка¬ра¬ган¬дин¬ской из Ка¬зах¬ста¬на и омо¬нов¬ца¬ми Азер¬бай¬джа¬на, в со¬хра¬нив¬ший¬ся мо¬на¬стырь, как раз на¬ка¬ну¬не ГКЧП. Это вре¬мя для ме¬ня бы¬ло зна¬ме¬на¬тель¬но не го¬ря¬чи¬ми раз¬бор¬ка¬ми в пра¬вя¬щей эли¬те Мо¬ск¬вы, зав¬лек¬ши¬ми и ин¬тел¬ли¬ген¬цию, а чу¬дом пре¬дот¬вра¬ще¬ния рас¬пра¬вы над Ар¬цах¬ским се¬лом Атер¬ком по схе¬ме Гро¬мо¬ва. Его предотвратили Депутаты В. Смирнов, А.Шабад и член совета Солдатских Матерей- Е.Лунина.
 На обратном пути из Гандзасара - повезло близ¬ко познакомиться с еписко¬пом Ар¬ца¬ха Пар¬ге¬вом. Че¬ло¬ве¬ком раз¬но¬сто¬рон¬не ода¬рен¬ным, бес¬страш¬но слу¬жа¬щим сво¬ему на¬ро¬ду, а зна¬чит, Прав¬де на Зем¬ле.
О знаменитой цитаделе хритианства на Кавказе, Гандзасаре, где покоится отсеченная голова Иоанна Крестителя, написано много, квалифицированно. Я знаю мало. Удивило, что храм на горе, имеет свой водопровод. Самотеком! Сохранилось много фресок, письмен, со следами варварских сколов азерами, хотевшими превратить храм в мечеть, как Собор святой Софии в Константинополе, переименованном в Истамбул. Начавшие разрушать его персидские войска, по приказу шаха восстановили разрушенное после осмотра им барельефов. К вандализму приложило руку новейшее офицерство. БТР не смог добраться по крутой дороге, так офицер с солдатами пешком дошел искать армянских боевиков и оружие. Ломами поднимать плиты гробниц в притворе. Оказавшаяся там главврач поликлиники Степанакерта, Людмила Григорян, усовестила его:
 - Как Вы, православный человек, русский офицер, заходите с оружием в храм Господен, не снимая фуражки, да еще подозреваете священнослужителей в святотатстве - ищите оружие в гробницах! Уподобляетесь диким туркам - теперь то даже они не нарушают покой святых!
Офицер хотел арестовать священника, но одумался, ушел с добром.
 Проехали мы на КАМазе удачно, на окраине Ванка Самвел показал мне дорогу вверх, на гору увенчаную монастырем, а сам повез в Степанакерт базуку, ремонтировать. Завтра утром на этом же месте я должен подождать его. В монастыре высокий, в подряснике Грант Ованесян спросил о моем желании. Сказал, что поскольку обряда крещения второй раз в жизни не проводят, требуется только возложить крест - он это может сделать и без Тер-Григора, хотя посвящения в сан еще не принял, ждет в скором времени. А крестики у него есть.
Служба в полузатененном из-за узких окон огромном зале базилики с высоченными суровыми стенами без росписей, свойственным русским храмам, производила впчетление действительно важного поступка. Красивым, музыкально-поставленным голосом, Грант пел на непонятном языке, ствшем узнаваемым мной за последние месяцы. И я, не зная молитв и на русском - мысленно общался с Всевышним, без слов прося принять меня под свою опеку и в дальнейшем, как хранил он от пуль в Вериншене. Перекрестив и окропив святой водой священник одел на меня бронзовый крестик на цепочке. Я с благодарностью поцеловал его руку - теперь могу с полным основанием считать себя православным, если не буду грешить.
На склоне холма, за оградой, кладбище. Есть заросшие плиты и с русскими восьмиконечными крестами. Это могилы козаков Стеньки Разина, сбежавших в Персию. О. Тер- Григор, а потом и сам Паргев - обещали здесь место и моему праху, когда Всевышний призовет.
 Теперь крест из Гандзасара для ме¬ня до¬рог. Для Рос¬сии, в том числе чеченцев, он не¬обы¬чен, что, ве¬ро¬ят¬но, оза¬да¬чи¬ло Адама и нового охранника, которого я немедленно отчитал за то, что он так грубо окликнул молящегося Мусу. Выслушав меня молча, он ушел в па¬лат¬ку-ка¬ме¬рал¬ку. Ре¬бя¬та после этого стали под¬чер¬ки¬вать мое воз¬рас¬тное стар¬шин¬ст¬во в ла¬ге¬ре. А ко¬гда прие¬хал гео¬лог из ЦНИГ¬РИ мне на сме¬ну, они уст¬рои¬ли те¬п¬лые про¬во¬ды с ви¬ном, зная, что я вод¬ку не пью. Про¬тив рус¬ской горь¬кой в Ко¬ра¬не ни¬че¬го не на¬пи¬са¬но, но ви¬но осу¬ж¬да¬ет¬ся. Воз¬мож¬но по¬это¬му бу¬тыл¬ки от вод¬ки в ла¬ге¬ре по¬яв¬ля¬лись, а вин¬ные - нет. Но для про¬во¬дов - поя¬ви¬лись. Эти ребята, не дай Бог им погрузиться в пьянку, будут хорошо служить своему народу, если у них проснется сознание, что высший судья - все видит и ценит прежде всего - правду. Она одна во всех Авраамовых религиях. А как Вы её несёте, через какую религию - это не так важно. Важно одно - чтобы люди обратились к Богу - на любом языке, Святой Дух, сойдя на апостолов - сделали их язык понятным всем.
В Карабахской проблеме, как и в другой кровавой - Чеченской - дефицит грамотных богословов очевиден. Полуграмотные религиозные служители, играющие под фанатиков, прикрывают религией свои мирские замыслы, разыгрывая противостояния религий. Авторитетные служители церкви - кроме армянских, опасаются высказаться. Но армян политики упорно не хотят слушать: страна бедная, разрушена землетрясением, нефти не имеет. Одна из бед - нет в районе конфликта других священников. Я попытался инициировать приезд российских иерархов. Карабахский сапфазан Паргев – «за», Нерсес в Эчмияджине - тоже. Но в то время Тер-Петросян тянулся к Западу, содействия не оказывал, тем более - публичного. А от него многое зависело. Попробовал позвать в Карабах доктора геолого-минералогических наук, Глеба Александровича Коляду, авторитетного нефтяника, в священстве о.Глеба, настоятеля Свято-Петровского монастыря (в Москве). Он согласился только если пригласят хотя бы через Московскую армянскую церковь и будет разрешение Патриарха. Все уперлось в откровенное нежелание московского сапфазана Тирана. Он мне на встрече так и сказал:
- “Ты русский, зачем вмешиваешься в наши дела?”
Тиран только через пять лет заговорил о единении и дружбе двух правосланых церквей - Армении и России. Теперь, при новом моковском сапфазане - это становится реальностью. Уже без моего участия. Дай Бог! А чтобы подчеркнуть единение Карабаха и России хотя бы в моей груди - я купил русский крест в храме Косьмы и Демиана в Шубане, где священники - сподвижники о. А. Меня, и ношу два креста на одном гайтане.
Попробовал помочь карабахцам по своей специальности - организовать работы по изучению геологии Арцаха, обучать студентов: я же еще не совсем поглупел.. Но тут - осечка. После того, как мне не удалось перевезти свою библиотеку по минералогии в Степанакерт - при мягких отказах разных инстанций и искренних желаниях других, от которых ничего не зависит, я перевезя её в Грозный. Карабах, видимо, не созрел до стремления к науке. Да и Ереван, где сохранилась высокая наука и образование – рядом, если стремление появится.
 Перевозка книг в Степанакерт - это доллар за 1 кг. а вес библиотеки около полутонны. Чеченские “дальнобойщики” перевезли все целиком, без потерь, в Нефтяной институт попутно, за спасибо. Это еще при содействии администрации Аушева. Но к сожалению - “освободители” Чечни, солдаты-федералы и башкирские омоновцы, захватившие начавший восстанавливаться Нефтяной институт, сожгли все книги и приборы. Придется начинать с нуля. И что самое печальное – при полном непонимании надобности библиотек и вообще старинных трудов со стороны всего нынешнего руководства как Чечни, так и России. Они ссылаются, что в электронный век наука сама разовьется, без бумажных книг… Тем более, что Путин посчитал, что инженеров в России и так избыток.
А мне остается пытаться передать свою частицу человеческих знаний – потомству как смогу. Если Всевышний призовет меня - свою исповедь о части грехов я передал о. Александру Борисову, а ввиде книги “Ингуши, Карабахцы, братья, други мои”, оставил в компьютере и дискетах у друзей и в фонде А.Д. Солженицына. Напечатать - нет денег и спонсоров, хотя в обещаниях нет недостатка последние три года.
 
 К.М.Алексеевский. 11.10. 03.