Вы знаете, что такое пальмовая роща? Если да, значит, вы тоже бывали на Кубе. Для не знающих – попытаюсь рассказать. Только, как не старайся, всё равно получится "с живой картины список бледный".
И так: голубое небо, синее море, золотой пляж, пологий берег и, тянущаяся на многие километры, гладкая как стол равнина, на которой возвышаются белоствольные пальмы, напоминающие бетонные столбы линии электропередачи с пышной листвой и огромными орехами наверху. Под деревьями короткая, густая, как на аккуратном газоне, трава. Такая роща, в отличие от наших русских лесов, просвечивает до самого горизонта. Деревья стоят редко. Нет ни кустарника, ни подлеска. Удивительный мир солнца, света, простора, чистого воздуха, зелени и цветов. Недаром когда-то В. Маяковский, побывав на Кубе, проорал: "Рай страна, страна что надо!"
Вот на таком пляже под пальмами мы и отдыхали. Мы – это экипаж Большого противолодочного корабля "Севастополь" Северного флоте, который в декабре 1972 года совершил деловой заход в порт Сьенфуэгос республики Куба.
Каждое утро на причал прямо к сходне подкатывали комфортабельные автобусы, и очередная смена отправлялась купаться и загорать.
Декабрь на Кубе считается сезоном не курортным. Для кого-то там в это время холодновато. Нас же 25 градусов по Цельсию как раз устраивало, особенно при мысли о том, какой мрак и холод стоит сейчас на нашем родном Кольском полуострове. На Больших Антильских островах погода стояла ясная, солнечная, тихая.
К сожалению, свободного увольнения на берег не было. Но автобусные экскурсии по всему острову, организованные встречи с рабочими и крестьянами, студентами, творческими коллективами, руководителями страны проходили на самом высоком уровне. Повсюду принимали нас очень радушно.
Достаточно сказать, что в первый же день нашего пребывания, на причале была сооружена эстрада, где каждый вечер выступали лучшие музыканты и певцы из Гаваны и других городов и провинций. Через неделю весь корабль уже распевал почти по испански «Гуанта намейра» («Крстьянка из Гуантанамо»), – эта песня для кубинцев тоже самое, что для нас «Катюша».
В рационе питания обильно присутствовали экзотические тропические деликатесы: ананасы, манго, киви, авакадо… Всего и не перечислить. О существовании многих из них я даже и не догадывался.
Тут же на причале постоянно возвышалась гора дозревающих бананов. Мы быстро научились различать их сорта и степень зрелости.
А когда разрешили заготовить на сувениры огромные морские раковины – рапаны, весь корабль на длительный срок провонял их разлагающимся содержимым. Ибо удалить мясо из всех завитушек перламутрового панцыря оказалось непростым делом. Использовались специальные крючки, горячий пар и другие ухищрения. Покидая остров, каждый член экипажа имел не менее двух раковин.
Но романтической мечте моряков о живом общении с кубинскими смуглянками осуществиться было не суждено. Если учесть, что средний возраст экипажа составлял 20 лет, а за кормой остались уже 3 месяца плавания по штормовым морям северного полушария, то становится понятным, что это обстоятельство существенно снижало наше впечатление о пребывания на Острове Свободы.
Корабль и экипаж непрерывно самым тщательным образом охраняли кубинские спецслужбы. Два раза в сутки их водолазы осматривали корпус. Во всех наших поездках автобусы сопровождали вооружённые мотоциклисты. Люди в защитной форме с пистолетами на поясе "отдыхали" под деревьямя по периметру пляжа, где мы загорали.
Стояли мы на Кубе 3 месяца. За это время дважды участвовали в совместных военно-морских учениях с кубинскими ВМС. Но о боевых делах - в другой раз.
В один из прекрасных тропических дней смена, в которую я входил, была доставлена автобусами на пляж. Программа обычная: купаемся, загораем, играем в спортивные игры, в 15 часов обед в ресторане и отъезд на корабль. Разместились в комфортабельных коттеджах. На двоих человек отдельный домик с кондиционером, душем, кроватью, баром, "заряженным" охлаждённым пивом. Красота! Мечта туриста.
В 9 часов мы уже приступили к оздоровительным процедурам. Рекомендовано не заплывать слишком далеко (буёв там не было) – якобы море кишит акулами, не наступать на морских ежей, усыпавших дно, и пр. Всё это мы уже много раз слышали.
С моря идёт лёгкий накат. Волна за волной ласково гладят песчаный берег. Диск солнца только-только выкатился из-за горизонта.
Моряки разбрелись по пляжу, и каждый занялся своим любимым делом. После строгой корабельной организации можно несколько часов побыть одному, расслабиться.
Было одно обстоятельство, которое здорово омрачало тогда моё существование. Далеко в столице осталась девушка, в которую я давно и, как мне казалось, безнадёжно был влюблён. Ехать на Север после моего выпуска из училища она отказалась. В последнем письме, полученном с оказией в точке у Фарерских островов, ни чего нового не содержалось. Ни одного ласкового слова, ни каких намёков на любовь. Откуда лейтенанту в 21 год знать, что про любовь пишут между строк, а частые аккуратные письма, – не лучший ли подарок судьбы и обещание хороших перспектив!? Понимаю я это только теперь. Тогда же в ярости порвал все её письма и, приговаривая про себя "гори письмо любви", выбросил их за борт где-то посередине Атлантики. Но легко уничтожить письма – трудно вырвать занозу из сердца.
Оставшись один, я сидел на берегу и думал, конечно же, о ней. Во мне, помню, неотвязно звучали слова из популярной тогда песни: "Ах, зачем с тобою было нам знакомиться, не забыть теперь вовек мне взгляда синего"…
Бухта, где находился пляж, была образована двумя мысами. На мысе справа был виден высокий маяк. На левом едва различался небольшой навигационный знак в виде пирамидки. Как раз оттуда и поднялось совсем недавно солнце. Там был юго-восток. Расстояние до оконечностей мысов мне казалось равным и совсем небольшим – на мой выпуклый военно-морской глаз – не более мили, то есть где-то 2 километра.
Нахлынувшие воспоминания, избыток молодых сил и здоровья к лежанию на песочке ни как не располагали. Для восстановления душевного равновесия были нужны какие-то энергичные действия.
Вот тут-то и возникла идея совершить экскурсию на один из мысов. На левый или на правый, входя в воду, я ещё не знал, как еще и не был уверен - решусь ли на подобный заплыв. Но вода оказалась такой приятной, а плылось так легко, что я, держа курс на левый мыс, стал все больше и больше удаляться от берега. Мелькнула, правда, мысль об акулах, но я ее тут же прогнал. Все на корабле давно уже поняли, что акулы - это просто страшилка для дураков.
Плыву. Всё прекрасно. Заветный мыс еще далеко. С запозданием догадался посмотреть назад. Сразу же охватило смутное беспокойство. Посетила мысль, – стоит ли продолжать экспедицию? Дело в том, что пляж с его постройками, автобусами, людьми оказался уже очень далеко, он вытягивался уже в одну береговую черту, его уже затягивала голубая дымка. Но и мыс ещё совсем не приблизился, вид его с начала заплыва ещё совсем не изменился. Я оказался один на один с огромным океаном. Ощущение примерно такое же, как оказаться ночью одному в глухом незнакомом лесу. Что делать? Солнце уже высоко и печёт нещадно. Силы уже не те.
Прежде всего, устала шея, которую нужно постоянно с напряжением вытягивать, спасая голову от воды, в которой столько соли, что она разъедает глаза, вызывая острую боль. На борьбу с этим уходит много сил. Полежал на спине, подумал, отдохнул. И решил: не паниковать, только вперёд!
Плыву, но всё чаще озираюсь вокруг, смотрю назад, на мыс, на солнце. Замечаю, что время уже за полдень. Мыс всё так же далёк, но и назад дороги уже нет. С замиранием сердца, близкий к панике – гребу вперед. Стал допускать ошибки в координации движений, в результате захлебнулся. Хорошо, что не глубоко. Быстро откашлялся. Но после этого плыву уже безо всякого энтузиазма на одном желании выжить.
К счастью мыс начал таки менять свои очертания, уже различимы кусты, хорошо виден знак. Там спасение. Но и сил уже совсем мало. Кожа на пальцах рук и ног от горячей солёной воды уже висит лохмотьями, как от недели ручной стирки.
Когда до берега осталось около 200 метров, как из под воды на раздолбанной лодке появился рыбак. Кричит что-то по своему, приглашает в лодку. Сам не знаю почему, изнемогая от усталости, сесть в лодку я отказался. Наверно, как альпинист, которому последние 10 метров до вершины предложили преодолеть на вертолёте. Иду на рекорд! Гребу из последних сил. Лодка исчезла так же внезапно, как и появилась. Почти тут же пришлось об этом пожалеть – свело левую ногу. Спасла тренировка. Делая всё как учили, работоспособность удалось восстановить. Плыву вперёд. Вот она - земля. Сейчас отдохну и по песочку в свой коттедж: в прохладу под душ, к пиву. Если судить по солнцу – время уже к обеду.
Есть касание! Я на берегу. Но до конца моих испытаний оказалось ещё не близко. Кубинские камни – это не наши голыши. А кубинские прибрежные кусты – далеко не акации.
Песка на берегу не оказалось. Волны на мысу разбивались об источенный, ноздреватый, с многочисленными лунками каменный массив. К тому же в лунках кишела неведомая мне жизнь: прыгали, плавали, булькали, трещали какие-то рачки. Мне они показались похожими на волосатых пауков. Что они из себя представляли, я не знал, а они уже ползали и прыгали и по мне.… Наверно вот эти твари и оставляют от утопленника в мгновение ока один скелет.
Попытался встать на ноги, но вскрикнул от боли. Уже не только пальцы, а все стопы ног превратились в сплошную мочалку. Острые края камней впивались в плоть, вызывая нестерпимую боль. Первая моя реакция – назад, в воду. Но и это уже страшно. А главное - медленно. Сейчас на берегу бросятся меня искать. Надо добраться до кустов. Они рядом. А там - добегу.
Размещая пальцы рук и ног между шипами, на четвереньках, теряя клочки кожи, продвигаюсь к зеленям. С чувством облегчения ступаю на мягкую, как казалось, листву и снова испытываю страшную боль. Оказалось это сплошные иглы и далеко не еловые, а гораздо твёрже и острее. Кусты переплетены и сплошь покрыты шипами.
Позднее я узнал, что такие вот мангровые заросли высаживают на кубинском побережье специально, как противодиверсионное средство. Воистину так!
С трудом повыковыривав иголки, отчаянно маневрируя, на четвереньках продвигаюсь по направлению к пляжу. Должен же где-то начаться песок! Углубиться в лесополосу или пересечь её нет ни какой возможности. Попытки сделать это закончились глубокими царапинами на теле, которые сильно болели от проникающих в них пота и морской соли. Такой сухопутной пытки мне было уготовано километра 2.
Наконец я оказался на берегу многоводной, быстрой, мутной и довольно широкой реки, на противоположном берегу которой желтел спасительный песок. Под деревьями сидели с удочками рыбаки в широкополых шляпах. Не знаю, кого уж они там ловили в этой мути, но крокодилы, которых я недавно видел в питомнике, живо возникли в моём воображении. Однако образ рассвирепевшего старпома был ещё убедительнее, и я, отбросив сомнения, отчаянно бросился в воду.
Крокодилы, как и акулы, в тот день, видимо, были сыты, и я благополучно выбрался на противоположный берег. Теперь - бегом. Главное успеть, чтобы не спустили водолазов на поиски молодого красивого утопленника.
Приблизившись к лагерю, ни какой тревоги я там не заметил. Народ готовился к обеду. Заскочив в свой коттедж, успел умыть лицо, выпить бутылку пива и одеться, а через минуту, как умная Маша, уже сидел в тени открытой веранды ресторана и пил ром за процветание благословенного Острова Свободы и его народ.