Узкий проход в стене таил в себе что-то загадочное. Я брел по широкой улице, но свернул и залез внутрь.
Коридор, а я бы назвал его именно коридором, уходил далеко вперед. Постепенно шум города остался далеко за спиной, а потом совсем затих. Тьма постепенно сменилась призрачным голубоватым светом, который выявлял мерное течение человеческих фигур куда-то вниз, в колодец. На стенах коридора, словно реки на карте, стали проявляться тонкие трубочки, по которым струилась голубая жидкость. С потолка свисали фигуры, переливающиеся цветами радуги и дрожащие, когда я проходил под ними. Я услышал из глубины человеческого потока негромкую музыку созвездий.
Люди текли в колодец, и я уже не шел, а тек вместе с ними, повинуясь звуку, доносившемуся снизу. Музыка перерождалась. Вот она уже грохот водопада, стук колес… Люди соединяются в единое, волнующееся – в сердце звука.
Я раздвигаю своими покрывшимися тонкой мерцающей голубой пленкой руками толпу – я хочу проникнуть в самое сердце этой мелодии, увидеть, что рождает этот звук. Я становлюсь кровеносной системой, я мчусь в самые объятия гигантской мышцы, вот уже, вот совсем немного, и я прикоснусь к ней.
Она называется детством. Голубая артерия людских ненужных никому жизней приводит меня к крохотному цветку. Его прозрачные лепестки слегка подрагивают, когда люди, превращаясь в звездную пыль, ложатся на их поверхность.
Цветок смеется надо мной. Но все же он цветет для меня. Для нас…
10.05.06