Антивирус для Человека. первые семь нот

нот@ 1: Слово Мое скажу устами неверующего в Меня, ибо верующие в Меня заблудились.
нот@ 2: Решающие от имени Моего - вершат дела Врага Моего, ибо не дано им.
нот@ 3: Трудом ума, души и тела своего взойдете вы по лестнице Моей.
нот@ 4: Обманутые – препятствуют Мне, обманывающие - сходят к Врагу Моему.
нот@ 5: Созидающие и преумножающие - Мне подобны, ибо Я - Создатель.
нот@ 6: Подобные Мне - не овцы Мои, но воины. Ибо Враг Мой воюет со Мною.
нот@ 7: И нет границ у сражения нашего - ни в уме, ни в душе, ни в теле.

(первые семь нот Откровения от Алфизика)




Часть 1.

Несмотря на бьющую в глаза утреннюю метель, Алфизик шел на работу в отличном настроении. В теплой и стильной куртке ему было тепло и уютно. Поверх бейсболки на голову был наброшен и завязан под подбородком отороченный мехом капюшон, а в уши плотно вставлены наушники мобильного телефона, включенного на проигрывание музыкальных файлов. И над всем этим хмурым утром, с его спешащими на работу трудоголиками и застывшими в пробках сигналящими машинами, задорно звучало битловское:

"Listen, do you want to know a secret,
Do you promise not to tell?"

Алфизик шел на работу с удовольствием. Он всегда уважал профессионалов, и ему было приятно осознавать свою принадлежность к этой высшей касте деловых людей. Но особенно ему нравилось щекочущее самолюбие чувство незаменимости, которое вытекало из широты его знаний и умений. В его ведении находилось большое количество разнообразных и сложных электронных устройств, поэтому его работа носила скорее творческий, чем рутинный характер. Он давно заметил - чем сложнее устройство, тем больше оно похоже на живой организм. У каждого из его подопечных был свой характер. Кто-то из них работал на совесть, кто-то явно ленился. Время от времени каждый из них мог закапризничать, или заболеть. Например, подхватить какой-нибудь вирус, или просто занемочь от старости. Вот тогда и вступал в игру "цифровой Айболит", как называли его коллеги.

Держась за лямки рюкзака, висящего за спиной, Алфизик ловко маневрировал в толпе, негромко подпевая битлам.

"Closer, let me whisper in your ear
Say the words you long to hear…"

Аккумулятор мобильного телефона, зарядившись за ночь, весело вышвыривал из себя электроны, заполняя ими лабиринты цифровых схем. А там уже управляемые транзисторные переходы, открываясь и закрываясь, превращали бестолковое движение микрочастиц в красивую музыку, звучавшую в наушниках Алфизика.
"Вот так и города вышвыривают по утрам отдохнувших за ночь людей в лабиринты улиц", - подумал Алфизик, - "Но люди – не электроны. И для них пока еще не придуманы управляемые переходы. Может, поэтому люди-нотки никак не могут сложиться в прекрасную мелодию человечества?".

От станции метро "Баррикадная" до здания фирмы быстрым шагом идти минут шесть. Алфизику осталось нырнуть в недавно построенный подземный переход, чтобы пересечь забитое машинами Садовое Кольцо. А там уже до стеклянных дверей фирмы всего пара минут хода по заснеженной Малой Никитской. Но, подойдя к переходу, Алфизик с досадой обнаружил, что его вход перегорожен металлическими барьерами с надписью "строительные работы". Чуть ниже надписи была нарисована стрелка, указывающая на ближайший переход, находящийся довольно далеко от этого.
Алфизик посмотрел на часы. Без пяти десять. Опаздывать не хотелось, тем более, что им недавно установили электронную пропускную систему, которая подавала сведения об опоздавших прямо на компьютеры начальства.

Постояв в нерешительности у входа, Алфизик уговорил себя на небольшое правонарушение. Отодвинув один из барьеров, он быстро прошмыгнул в переход. В лицо ударил теплый воздух - температура внизу была явно выше, чем на поверхности. Пол перехода был устлан глянцевыми кафельными плитками, и Алфизик, поскользнувшись на скользкой каше из воды и снега, рухнул на пол, больно ударившись головой о ступеньку. "Ну, что за дураки придумали глянцевые плитки на пол класть?" - рассердился Алфизик, - "Они что, не знают, что в Москве зимой снег лежит? Хорошо еще, что капюшон смягчил удар".
Медленно поднявшись, он осторожно, двигая ногами, как лыжник, направился к противоположному выходу. В полумраке неосвещенного перехода ему пришлось прижаться к стене - по центру было установлено сооружение в виде брезентового шатра, внутри которого что-то тарахтело и шипело. В воздухе висела кафельная пыль, клубился пар, и пахло чем-то жженным. "Наверное, кафель ошлифовывают, - подумал Алфизик, - Лучше поздно, чем никогда".
 
"…I'm in love with you…" – пропели Биттлз.

Но неожиданно музыкальное признание в любви сменило резкое пиликание звонка мобильного телефона. "Блин, не вовремя", - с досадой подумал Алфизик, осторожно продвигаясь в узком пространстве между шатром и стеной перехода. Обогнув шумящий шатер, он нажал на кнопку ответа и прижал к губам расположенный на шнуре наушников микрофон:

- Слушаю!

Наушники молчали. Похоже, сигнал ретрансляторной станции не смог пробиться сквозь толщу земли.

- Вас не слышно! - прокричал в микрофон Алфизик, и взглянул на дисплей телефона. Как он и ожидал, номер не определился. Алфизик уже хотел дать отбой, как вдруг ему в уши ворвался низкий бархатный голос:
- Доброй ночи!
- Вообще-то, доброе утро, - ответил Алфизик, уже поднимаясь по скользким ступенькам на поверхность.

Он хотел спросить, кто говорит, но не успел. Застыв на верхних ступеньках, Алфизик с изумлением стал вращать головой. На поверхности его поджидала совсем другая Москва.


Часть 2.

По ночному Садовому Кольцу, залитому желтым светом ламп и украшенному многоцветьем рекламных щитов, шурша шинами, проносились редкие автомобили. Снега не было и в помине. Более того, похоже, это был самый разгар лета, с уже привычной московской жарой.
Алфизик стоял, словно в ступоре, лихорадочно пытаясь осмыслить происходящее. "Это галлюцинация", - вертелось в его ошарашенной голове, - "Я, наверное, чем-то надышался в переходе. Другого объяснения не может быть, потому, что этого не может быть никогда". Из ступора Алфизика вывел все тот же бархатный голос:

- Поверьте, это не галлюцинация. Это самая настоящая реальность – вы можете ее потрогать.
- Что? – машинально переспросил Алфизик, продолжая вращать головой. Он ничего не понимал. Его логический ум никак не мог придумать рациональное объяснение тому, что он видел.
- Повторяю, это Вам не кажется, - произнес голос в наушниках, - Считайте, что это демонстрация. Чтобы присущий Вам скептицизм не мешал сосредоточиться на том, что я собираюсь Вам сказать.

Алфизик молчал. Он продолжал лихорадочно думать, но ему ничего не приходило в голову. Он посмотрел на противоположную сторону Садового Кольца, на то место, где он вошел в переход. Там тоже была летняя ночь. Все, что пришло ему на ум - это неожиданное солнечное затмение, с одновременно налетевшим горячим ветром из Африки. Алфизик почувствовал, что от напряжения у него начинает кружиться голова.
Это странное чувство "опьянения невозможностью" он уже испытал много лет назад в метро, когда, полусонный, возвращался домой после трудного экзамена. Он готовился к нему всю ночь, и, задремав, проехал станцию "Пушкинская", где должен был сделать пересадку. Чертыхаясь, он выскочил из вагона на следующей остановке, сел в поезд, отправлявшийся с противоположного конца платформы, и вернулся назад на "Пушкинскую". Вот тогда он и испытал то самое странное чувство, когда голова кружится не от спиртного, а от нереальности происходящего. Потому, что станция, на которую он вернулся, оказалась не только не "Пушкинской", более того, она находилась на совершенно другой ветке метро. Тогда он тоже стоял, вертел по сторонам головой, и никак не мог сообразить - каким чудом оказался на другой линии? И только вновь проделав обратный путь, он все понял: впервые в практике московском метро, с платформ недавно построенной тогда станции "Площадь Ногина" отправлялись поезда разных линий.
Вот и сейчас, попав из зимнего утра в летнюю ночь, он был уверен, что происходящее имеет вполне рациональное объяснение.

- Вы меня слышите? - прервал мысли Алфизика голос в наушниках.
- Слышу, – ответил Алфизик, и спросил – А кто говорит?
- О, это сложный вопрос! - ответил повеселевший голос, - Зовите меня Генезисом. А с Вами я хорошо знаком, поэтому представляться не нужно.
- Откуда Вы меня знаете? И что все это значит? – Алфизик почти кричал. Проходящий мимо парень в безрукавке и шортах с удивлением посмотрел на него. Только сейчас Алфизик почувствовал, как по его спине текут струйки пота. Он расстегнул куртку и откинул назад капюшон.
- Наверное, происходящее Вам кажется чудом, - произнес голос в наушниках, - На самом деле, так работает обычный управляемый переход. Наподобие тех транзисторных переходов, о которых Вы только что размышляли.
- Управляемый переход? – удивленно переспросил Алфизик, - Кем управляемый? И каким образом Вы знаете, о чем я думал?
- Управляемый мною, - прозвучал в наушниках довольный голос, - А Ваши мысли я знаю по простой причине – я знаю все. Вернее, почти все.
- Не смешно, - произнес Алфизик. Он неожиданно понял, что надо сделать. Надо вернуться обратно. Как тогда, много лет назад, в метро. Всему должно быть разумное объяснение, и он его найдет.

- Мне кажется, Вы хотите убедиться, что не бредите, - раздалось в наушниках, - Пожалуйста, можете вернуться назад.

Последние слова Алфизик слышал, уже сбегая по ступенькам назад в переход. Там ничего не изменилось. Тот же пыльный полумрак, тот же строительный шатер. Алфизик вновь протиснулся мимо него, и почти бегом бросился к противоположному выходу. Благополучно миновав уже знакомый скользкий пол и взбежав по заснеженным ступенькам, он вновь оказался в хмуром зимнем утре. С этой стороны перехода дул все тот же снежный ветер, торопливо сновали по делам по-зимнему одетые прохожие. И с другой стороны Садового Кольца тоже не видно было ничего особенного. Там тоже была зима, и выход из перехода был также перегорожен временными строительными барьерами.

- Убедились? – весело прозвучало в наушниках.
- В чем? – вопросом на вопрос ответил Алфизик.

Он уже начал подозревать, что дело в нем самом, вернее в его голове. Галлюцинации из-за хронического недосыпания. Кажется, ему пора основательно заняться своим здоровьем.

- Повторяю еще раз, это не галлюцинации. Поверьте, или проверьте - это реальность, - раздалось в наушниках.
- Какая к черту реальность! - разозлился Алфизик, - И что есть реальность? Зима, или лето?
- Все, - невозмутимо ответил голос.
- Это гипноз? Какие-то неизвестные свойства пространственно-временного континуума? – раздраженно спросил Алфизик. Ему стало казаться, что кто-то над ним подшучивает.
 - Какие сложные слова! - засмеялся голос, - Нет, все гораздо проще, и Вы скоро это поймете.
- Надеюсь, - сухо произнес Алфизик, злясь на свою беспомощность в решении этой загадки.
- Для меня важно, чтобы Вы убедились в реальности происходящего. Это не фокус, не гипноз и не дурацкая шутка. Это реальность, пусть для Вас и странная. Но, тем интереснее Вам будет услышать то, что я собираюсь сказать.
- Сказать? Что? И почему именно мне? – произнес с раздражением Алфизик, пытаясь вспомнить, кому мог принадлежать этот голос. И стоит ли снова пройтись по переходу, чтобы убедиться, что на той его стороне – лето.
- Если Вы не готовы к разговору, я не буду чересчур настойчивым. Верну переход в нормальное состояние и, уверяю, больше Вы меня никогда не услышите.
- Я не понимаю, что происходит. И почему это происходит именно со мной, – более миролюбивым голосом произнес Алфизик. Его раздражение начало уступать место природному любопытству.
- Не только с Вами. Попыток обратиться к Человеку делалось довольно много, - произнес голос, и саркастически добавил, - Во всем вашем "пространственно-временном континууме".

Алфизик промолчал, пытаясь осмыслить слова незримого собеседника.

- А Вас я выбрал потому, что Вы достаточно широко образованы, - продолжил голос, - Обладаете гибким умом, честны, оптимистичны, склонны к творчеству, и, что самое главное - у Вас одинаково сильно развиты оба полушария мозга. Вы наполовину физик, наполовину -лирик. В общем, подготовлены к восприятию знания, которое многих может шокировать, сбить с толку, или испортить.
- Спасибо за доверие, - с некоторой долей сарказма ответил Алфизик, - постараюсь оправдать.

Он уже заметил приближавшихся к переходу строителей и понял, что времени для раздумий у него не осталось. "Любопытство кошку сгубило" - думал Алфизик, вновь сбегая по скользким ступенькам в переход.


Часть 3.

На этот раз, вместо уже ожидаемой летней ночи, на той стороне перехода его встретило все то же зимнее утро. Алфизик уже собрался облегченно вздохнуть, но вдруг обнаружил, что улица, на которую он поднялся из перехода, изменилась до неузнаваемости. Застыв на последней ступеньке, он смотрел из стороны в сторону, пытаясь понять, где оказался. Вместо широкого Садового кольца с многорядным автомобильным движением, он оказался на узкой, но очень симпатичной улочке. По обеим ее сторонам стояли многоэтажные дома в викторианском стиле вперемешку с современными зданиями с зеркальными стенами. Хлопья падающего снега, ярко освещенные красочные витрины, блестящий золотом купол небольшой средневековой церквушки и, несмотря на слякоть, сверкающие чистотой автомобили создавали уютную атмосферу зимней сказки. Незнакомая улица светилась разноцветными вывесками "Humanic", "Palmers", "Kleider Bauer", Singer", "Virgin", "New Yorker"…
Конечно, Москва в последние годы очень похорошела, и местами выглядит не хуже красивейших городов Европы, но эта улица была явно не московская. Алфизик обернулся на переход, из которого только что вышел. Над лестницей, ведущей вниз, висела светящаяся синяя буква "U", а под ней – табло с надписью "Zieglergasse".
Мимо прошли три женщины, одетые до пят в чадру. Они оживленно переговаривались на каком-то восточном языке. Две из них катили большие коляски, а третья держала за руку ребенка. Судя по всему, все три женщины были беременны.
"Похоже на арабский язык", –машинально отметил Алфизик, услышав характерное "аль". В противоположном направлении простучала каблуками девушка в длинном пальто, громко разговаривая по мобильному телефону на немецком языке. Год назад Алфизик был в недельной командировке в Германии, где успел немного попрактиковаться в немецком..

- Алло! Вы меня слышите? – произнес Алфизик в микрофон, вспомнив о странном собеседнике.
- Конечно, - ответил знакомый голос.
- Что это за улица? Куда я попал? – спросил Алфизик.
- Ну, скажем так, это не Москва, - игриво ответил голос.
- Вижу, что не Москва, – произнес Алфизик, - А что? Только не говорите, что это…
- Это Вена, столица Австрии, - перебил его голос в наушниках. Улица Мариахилферштрассе. А стоите вы у входа в метро, третья ветка, станция Циглергассе.
- Какая Вена? – у Алфизика екнуло сердце. Он сгреб подтаявший снег с поручня перехода и помял его в руках. Снег был настоящим.
- Самая обычная, столица Австрии. Я выбрал для управления самый близкий от центра города ремонтируемый переход.

Алфизик уже обратил внимание, что переход, из которого он вышел, был отгорожен от улицы невысоким металлическим барьером с надписью "UMBAU".
"Этого точно не может быть", - Алфизик лихорадочно думал, что делать. Его снова бросило в жар. И нестерпимо захотелось "по-маленькому". Похоже, организм с запаздыванием реагировал на стресс.

- Где тут туалет? – негромко спросил он незримого собеседника.
- Пару кварталов вниз по улице, в Макдоналдсе, - сразу же отозвался голос.

Все еще не веря в реальность происходящего, Алфизик отодвинул барьер и шагнул на улицу. Прохожие не обращали на него никакого внимания. Присмотревшись, он увидел невдалеке знакомую вывеску "McDonald's", и быстро зашагал туда, оглядываясь, чтобы запомнить место, откуда поднялся из перехода.
Подойдя к ресторану быстрого питания, он вытащил из одного уха наушник, открыл тяжелую старинную дверь и направился к кассе, из-за которой ему приветливо помахала темнокожая девушка.

- Gruess Gott! – произнесла с улыбкой девушка, - Was darf es sein?

Алфизик непонимающе улыбнулся ей в ответ и спросил ее по-английски:

- Where is a toilet?
- Erste stock, bitte, – девушка махнула в направлении деревянной лестницы, ведущей наверх, и, добавила на английском: - Upstairs!

"Глюки, а в туалет хочется по-настоящему", - удивлялся Алфизик, торопливо поднимаясь по лестнице на второй этаж ресторана. Туалет в этом Макдональдсе был вполне московским – маленьким и не очень прибранным. Алфизику даже показалось, что, выйдя улицу, он снова окажется в Москве. "Перекусить бы сейчас", - подумал Алфизик, выходя из туалета.

- Не хотите перекусить? – раздался уже знакомый голос в наушнике.

Алфизик вздрогнул. Он уже забыл, что странный собеседник все еще находится на связи.

- Вы читаете мои мысли? - тихо произнес Алфизик, стараясь не привлекать внимания посетителей русской речью, - Где Вы находитесь? Мне роуминг фирма не оплатит!
- Везде и нигде. Не волнуйтесь, я с Вами общаюсь не по сотовой связи. Просто управляю микросхемами кодека. Считайте, что слушаете музыку. Ну, что Вы решили?
- Что бы я не решил, все равно на рубли тут вряд ли обслужат, - ответил Алфизик, с аппетитом разглядывая большие фотографии бутербродов на вывеске.
- Разрешите напомнить, что в потайном отделении кошелька, в том, которое на молнии, у Вас со времени последней командировки лежит бумажка в 20 евро, - раздалось в наушниках.

Алфизик достал кошелек. Так и есть! Он совершенно забыл про эту "заначку". Но откуда его собеседнику известно про это? Решив немного отложить вопросы, Алфизик подошел к терпеливо поджидавшей его на кассе девушке:

- Big Mac menu. With Cola, please.

Девушка что-то переспросила по-немецки. Услышав знакомое "митнемен" Алфизик догадался, что ее интересовало - возьмет он еду с собой, или позавтракает тут.

- Here, - ответил он ей, и, доставая деньги, пробурчал под нос: - There and everywhere.

Девушка улыбнулась. Алфизик внимательно посмотрел ей в глаза. То ли, несмотря на молодость, она знала эту песню битлов, то ли…
Алфизик замер. Может, это банальный розыгрыш? Может, вот-вот из какого-нибудь укромного уголка появится ведущий с микрофоном и оператор с камерой? И все вокруг рассмеются.
Но ничего такого не происходило. Хлопала, впуская и выпуская посетителей, входная дверь, бегали, наполняя поднос заказом, молодые работники ресторана.

Несмотря на утро, на первом этаже многие столики были заняты. Алфизик поднялся с подносом на второй этаж, и сел за столик у окна, бросив куртку и рюкзак на соседний стул. Вынул из уха оставшийся наушник, но, передумав, вставил его обратно. Ему не хотелось терять связь с Генезисом. Наконец, он с удовольствием впился зубами в бутерброд.

За окном большими хлопьями падал снег, но, касаясь земли, быстро таял. На здании напротив светилась круглая вывеска, изображающая знак "ин-янь". По ее окружности блестела золотом витиеватая надпись "Tai Chi Zentrum".

- Маль цайт! – раздалось в наушниках.
-Что? – не понял Алфизик
- Забыли уже немецкий? – засмеялся голос в наушнике, - Приятного аппетита!
 - Данке, – ответил Алфизик, хрустя жареным картофелем, - Но почему именно Вена?
- А почему бы и нет? - засмеялся голос.
- А Вы шутник! - в голосе Алфизика уже не было неудовольствия, - И что потом?
- А потом мы поговорим, если не возражаете. Думаю, уложимся за время Вашего завтрака. Кстати, рекомендую Вам еще мороженное с карамелью - тут оно очень вкусное.
- Нет, спасибо. Боюсь, рано еще. Совсем недавно ангиной переболел.
- Знаю. С осложнением. Гипертонический криз, скорая… Это все из-за стресса.
- Вы за мной следили? - удивился Алфизик, переставая жевать.
- Я ни за кем не слежу. Я все обо всех знаю. Ну, почти все, и почти обо всех.
- А Вы случайно, не Бог? - задал провокационный вопрос Алфизик.
- И да, и нет. Можете считать меня Богом, если Вам так удобнее. Но не всемогущим, к сожалению, - ответил голос.
- Странно. Бог, по определению, всемогущ! – возразил Алфизик, наблюдая, как у магазина напротив бритые люди в оранжевых накидках, похожие на кришнаитов, пытаются всучить прохожим какие-то листовки.
- Нас двое. Два равных друг другу Бога. И каждый из нас "полу-всемогущ".
- Так. Понятно, - отпивая Кока-Колу из соломинки, и глядя на вывеску на задании напротив, произнес Алфизик, - Ин и Янь.
- Похоже, - согласился голос, - Но это не вся правда.

В наушниках прозвучала короткая трель. Алфизик взглянул на дисплей телефона. Местная сотовая сеть А1 поздравляла абонента с прибытием в Австрию, и предлагала какие-то бесплатные сервисы.
"Значит, все-таки Австрия"- задумался Алфизик, и неожиданно вспомнил, что так и не дошел до работы. Он набрал московский номер шефа, но в ответ раздалось пиликание – похоже, роуминга не было.

- В изображении Ин-Яня вкралась неточность, - продолжал голос в наушниках, - В том месте, где белое соприкасается с черным. На самом деле, линия соприкосновения совсем не такая, как на известном значке.
- А какая? - спросил Алфизик, рассеяно наблюдая, как работник ресторана убирает со столов использованные подносы.
- Сначала скажите, что будет, если положительную бесконечность сложить с отрицательной бесконечностью?
- Ноль? – неуверенно ответил Алфизик.
- Неверно! Правильный ответ - неопределенность. Размытость, вероятность, непредсказуемость! - торжествующе произнес голос.
Алфизик промолчал, соображая.
- Непонятно? – спросил Генезис.
- Кажется, понял, - вздохнул Алфизик, - Неопределенность. Именно благодаря неопределенности наш мир так колбасит. От броуновского движения до мировых войн.
- Совершенно верно! - радостно воскликнул собеседник.
- И это все? Все, что Вы мне хотели сказать? - удивился Алфизик.
- Нет, конечно. Но это - главное. Это - суть вашего мира. Весь материальный мир, от атомов до звезд - это следствие взаимодействия, борьбы двух бесконечностей. Именно поэтому он вероятностен, непредсказуем по своей природе. Ваш мир - это та самая линия нашего соприкосновения.
- Наш мир? Значит, Вы находитесь вне его? – удивился Алфизик.
- Да. Повторю - ваш мир возник и существует вследствие нашего взаимодействия. И он исчезнет, если исчезнет один из нас. Ваш мир – это поле наше битвы. И если кто-то из нас победит – вашего мира не станет.
- То есть мы находимся на переднем фронте вашей войны?
- Совершенно верно! Кажется, в этот раз я выбрал того, кого надо - произнес довольный голос.
- Спасибо, если не шутите, Генезис.

Алфизик допил последний глоток Колы и, вытерев рот салфеткой, добавил:

- И отдельное спасибо за Австрию. Не знаю, что это за фокус, но он мне понравился. Погулять- то я тут успею? Хочется на Вену посмотреть.
- Успеете. Но с одним условием - не забывайте, что вы на фронте. И что Она в любой момент может перейти в наступление.
- Кто "она"? - спросил Алфизик, надевая куртку.
- Назовем ее Энтропией.
- Лучше попроще как-нибудь, - предложил Алфизик, направляясь к выходу.
- Ну, тогда просто Смертью, - ответил голос.


Часть 4.

- Куда пойдем? – поинтересовался Алфизик, выходя на улицу и обдумывая последние слова Генезиса.
- Вниз по улице, - ответил Генезис, - Наша цель - центр Вены, Штефансплатц, собор Святого Штефана. На нем, кстати, если приглядеться, можно увидеть кое-что весьма любопытное. Например, высеченное в камне стилистическое изображение мужского и женского начала.
- И что это значит? – спросил Алфизик.
- Так средневековый скульптор представлял себе меня и Ее, - с улыбкой в голосе ответил Генезис.
- В Средневековье знали о существовании Генезиса и Энтропии? – удивился Алфизик.
- И не только в Средневековье, - ответил Генезис, - Я же говорил, что попыток обращения к человеку было много. Но даже если удавалось достучаться до человека, вмешивалась Энтропия и запускала в его мозг вирусы. Не хочется погружаться в историю, скажу просто, что в результате вы имеете то, что имеете.

Они помолчали. Алфизик шел вниз по Мариахилферштрассе, разглядывая витрины магазинов и думая над словами Генезиса.

- Не так давно мне показалось, что я найду ответы на некоторые свои вопросы в книгах Джеймса Брауна, - произнес он, наконец, - Вместо этого, вопросов стало еще больше. Теперь я понимаю, почему.

Алфизик прошел мимо еще одного перехода, который, судя по букве U над входом, тоже был входом в метро, но уже на станцию Neubaugasse.
"Не заблудиться бы", - подумал он.

- Не заблудитесь, - прозвучало в ушах, - Пока никуда не сворачивайте. В конце улицы надо пересечь небольшую площадь, потом опять прямо, мимо Музея Истории Искусств, до пересечения с Опернрингом.
- Оперное кольцо? – удивился Алфизик.
- Кольцевая дорога вокруг центра Вены так и называется – Ринг, Кольцо. Аналог московского Бульварного Кольца. В этом месте оно проходит мимо здания Венской Оперы. Там надо будет повернуть направо, пройтись до Карлсплац, и пересечь Ринг по подземному переходу. А потом – прямиком к Штефану.
 - А нельзя обойтись без подземного перехода? – спросил Алфизик.
- Не бойтесь, это обычный переход, - засмеялся Генезис.
- Отлично, - произнес Алфизик, - Будете моим гидом. А по совместительству и спутниковым навигатором.
- Ха-ха-ха, - засмеялся голос в наушниках, - Это идея! И неплохой бизнес.
- Я первый это придумал, значит пятьдесят процентов мои! - улыбнулся Алфизик.

Прохожие, встречаясь с ним взглядом, улыбались ему в ответ.

- Кстати, а кто из вас появился первым? – спросил Алфизик, - Вы появились одновременно в момент Большого Взрыва, или существуете вечно?
- Этого я не знаю, - ответил Генезис, - Так же, как Вы не помните момента своего рождения, так и я не помню своего. Мне кажется, что я всегда был, и всегда буду.

Алфизик задумался. Наверное, это так и есть. Он тоже понимал, что когда-то родился, и когда-то умрет, но не помнил первого и не хотел верить второму.

- А что вы не поделили с Энтропией? – спросил Алфизик. Назвать Энтропию Смертью ему не хотелось.
- У нас разные задачи. Противоположно разные. Я созидаю, а она уничтожает.
- Это я уже догадался. Но зачем? Какой смысл в уничтожении? Рассуждая логически, если она все уничтожает, то, в конце концов, уничтожит саму себя!

Последнюю фразу Алфизик произнес громче, чем было нужно. Прохожие с любопытством бросали на него взгляды.

- Совершенно верно! - обрадовался Генезис, - Как тот смешной персонаж из битловского мультфильма "Желтая подводная лодка". Помните, он сначала съел всех, включая подводную лодку, потом проглотил фон, на котором он был изображен, и, наконец, сожрал сам себя!
- Вы тоже смотрели "Yellow submarine"? - удивился Алфизик.
- Конечно. Много раз, многими глазами, в том числе и Вашими.
- Может, перейдем на "ты"? - предложил Алфизик, - Раз уж мы так хорошо знакомы.
- Идет! - радостно ответил Генезис. Можешь звать меня просто Гена.
- Знаешь, Гена, я уже много раз думал о происхождении нашего мира. Причем, меня интересует не сам факт Большого Взрыва, если даже он и был, а то, что было до него.
- И до чего ты додумался? – поинтересовался Генезис.
- В самом начале не могло быть "ничего". Потому, что из "ничего" по определению ничего не может получиться. Значит, в самом начале что-то было. Теперь я понял, что.
- Ты имеешь в виду Энтропию? – спросил Генезис.
- Да. Ты сам сказал, что Энтропия стремится все уничтожить. Значит, когда-то ей это уже удалось, - ответил Алфизик.
- Но я этого не помню, - задумчиво произнес голос после небольшой паузы.

До Алфизика вдруг дошло, что это не сон. Что он сейчас за тысячи километров от дома, в центре Европы, бродит без визы по чужому городу с мелочью в кармане и беседует с призраком по имени Гена.
Что это? Невероятная реальность? Или похожие на реальность глюки? Но, что бы это ни было, назвался груздем - полезай в кузов. Будь, что будет. По крайней мере, до сих пор ничего плохого не произошло. Даже наоборот.

- Ты и не можешь этого помнить, - произнес Алфизик, - Тебя тогда еще не было. Тогда ничего не было. Даже времени. Похоже, что она уничтожила даже саму себя.
- Но откуда тогда появился я? Из ничего ничего не появляется – ты сам это сказал.
- Не знаю пока. Надо подумать, - ответил Алфизик.

Воцарилась пауза. Впереди открылась площадь с большим, позеленевшим от времени, памятником, изображающим женщину, сидящую на троне.
"Интересно, кто это?" – подумал Алфизик.
- Императрица Мария Терезия. Между прочим, мать 16 детей, - словно услышав его вопрос, ответил Генезис.
- Многовато! – удивился Алфизик, - Жалко в моем мобильном телефоне нет фотоаппарата. Красиво тут.
- В Интернете можно найти много качественных фотографий Вены, - посоветовал Генезис.
- Это не то. Всегда лучше свое, пусть и похуже качеством.
- Между прочим, ты озвучил мнение моего врага, - серьезным голосом произнес Генезис, - замыкание на себе, любимом – первый шаг к распаду. Вирус эгоизма.
- Эгоизм – это вирус? – удивился Алфизик.
- И довольно опасный. Поражает не только человека, но и общество.

Они опять помолчали.

- Мне пришла в голову интересная мысль, - наконец, произнес Алфизик, - Может, есть еще кто-то третий? Тот, кто выше вас с Энтропией. Некто Вечный, Всемогущий и Всезнающий?
- Я никого больше не ощущаю. Только себя.
- Только себя? – удивленно переспросил Алфизик. А Энтропию?
- Я чувствую, что мне что-то мешает, и назвал это Энтропией. Зажженные мною звезды гаснут, материя распадается, души поражаются вирусами. Я не знаю, кто это делает, я не чувствую никого, кроме себя, но нет дыма без огня.
- То есть, ты ее придумал? Энтропию? – удивился Алфизик.
- Можешь считать так, - ответил Генезис.
- Интересно…, - у Алфизика появилось предчувствие разгадки, и он думал, как выразить свои мысли, - Поэтому ты обращаешься к людям? И обратился ко мне? Ты ее не чувствуешь, а мы чувствуем. Мы стареем, умираем, нас убивают другие люди, звери, вирусы, природные катаклизмы и прочие несчастные случаи – это все ее работа. Кажется, мы нужны тебе как солдаты на войне, чтобы сражаться с ней, в том числе и на ее территории.
- Да, я ждал, когда ты это поймешь, - сказал Генезис, - Весь материальный мир – поле битвы. В сражении участвует всё - поля, микрочастицы, планеты, звезды, галактики. И люди. У каждого – свой фронт. Вы сражаетесь и в реальном, и в виртуальном пространстве. Вам приходится выживать не только физически, но и бороться с вирусами в душах.
- Кстати, а что такое душа? - спросил Алфизик.
- Не все сразу. Скажу лишь, что душа – это информация.
- Наподобие кода ДНК? – спросил Алфизик.
- Да, но код ДНК работает в реальном для вас пространстве, а код души – в виртуальном.
- Ясно, - произнес задумчиво Алфизик, - Но у меня еще много вопросов.
- У нас еще будет время, чтобы найти ответ на них. Идем с опережением графика, - удовлетворенно произнес Генезис.
- А я, кажется, уже дошел до Ринга. Думаю, что делать. Опять рискнуть спуститься в переход? Или не рисковать и перебежать через дорогу? - улыбнулся Алфизик.
- Только не через дорогу. Она как раз там тебя и поджидает, - серьезно произнес Генезис, и уточнил, - Энтропия.


Часть 5.

Перед Алфизиком лежала широкая улица со снующими по ней легковыми машинами, автобусами и трамваями. В переход можно было спуститься как по ступенькам, так и на эскалаторе, который почему-то еле-еле двигался. Но, как только Алфизик подошел к нему, сработали датчики, и эскалатор побежал быстрее.

- Зачем Энтропия охотится за мной? - спросил он у Генезиса, опускаясь на эскалаторе в переход, - Я что, такая важная персона?
- Она охотится не столько за тобой, сколько за информацией, которую ты получаешь от меня. Когда ей не удается уничтожить носитель информации, она старается уничтожить саму информацию.
- Каким образом? Как в кинофильме "Люди в черном"? Показывает авторучку со вспышкой?
- Нет, еще проще. Подкидывает информационный вирус в "вычислительную машину" человека. В его мозг.
- С информационными вирусами я хорошо знаком. Почти каждый день вылавливаю в своем компьютере очередную гадость, залетевшую из Интернета. Но не сами же они там появляются! Недавно прочитал: вирусы в компьютере есть следствие "тараканов" в голове.
- Совершенно верно! – произнес довольным голосом Генезис, - Вирусы в компьютерах – дело рук человека. А вирусы в голове человека – это работа Энтропии.
- А медицинские вирусы?
- Тоже. Задача любого вируса – исказить информацию. Так, как ей выгодно. Чтобы уничтожить человека, все человечество.
- Чем мы ей помешали? – в сердцах сказал Алфизик, и тут же понял ответ на свой вопрос.
- Вы – самое сложное образование на планете, - произнес Генезис, - И главная цель Энтропии в этой части солнечной системы.
 - Так почему бы тебе, вместо того, чтобы удивлять чудесами меня, не показать их всем? Или просто распространить информацию через Интернет?
- Ты сам ранее ответил на свой вопрос. Интернет давно заражен ею. Многие из людей уже не могут разобраться, где там правда, а где - ложь. Именно поэтому информация, которую я тебе собираюсь еще сообщить, не предназначено для всех. Сообщить это всем - все равно, что показать врагу чертежи секретного оружия.

Алфизик уже давно спустился в переход и стоял посередине большого круглого зала. От него в нескольких направлениях расходились коридоры выходов. По периметру зала находились небольшие магазины, торгующие сувенирами, журналами, одеждой. Из открытого кафетерия "EDUSHO" вкусно пахло свежеприготовленным кофе.

- Куда теперь? – спросил Алфизик.

Ему никто не ответил. Взглянув на дисплей, Алфизик похолодел – он был пуст.
Аккумулятор разрядился.


Часть 6.

Седьмая модель БМВ беззвучно летела по припорошенному снегом автобану. Тихо шелестел кондиционер. Дворники еле слышно постукивали в крайних положениях.
Алфизик молчал.

- Ладно, Володь, не расстраивайся. С каждым, блин, такое случиться может, - сочувственным голосом произнес дипломат. Откинувшись на сиденье, он вел машину, держа руль, как скрипач смычок - одними пальцами.

В голове Алфизика заевшей пластинкой крутились события последних часов. Он уже устал удивляться - слишком много впечатлений за одно утро. Слишком много чудес. Как только он остался без незримого собеседника, сразу начались неприятности. В переход спустилась группа молодых людей вызывающего внешнего вида – что-то среднее между металлистами, панками и бомжами. От группы отделились двое – парень в грязной шинели с затуманенными глазами, и девушка с лицом, утыканным пирсингом, - и направились к нему.
"Бабки просят, пора делать ноги", - понял Алфизик, когда девушка заговорила с ним по-немецки, а парень, стоя неподалеку, стал, покачиваясь, оглядывать его с головы до ног.
Алфизик решил, что неприятности ему не нужны. Буркнув "нихт ферштеен", он резко направился прочь от них, прошелся по длинному коридору под возгласы "шайзе" за спиной, обнаружил вход в метро по большой синей букве "U", и сбежал по лестнице на станцию. Он абсолютно не знал, что делать, и первое, что пришло ему в голову - вернуться на метро назад. На станцию "Циглергассе", в тот самый переход, из которого он так неожиданно попал в Вену.
Спустившись к поездам, он изучил карту метро, и с облегчением вздохнул. До нужной станции было всего две остановки. Дождавшись поезда, он вошел в вагон, с любопытством его оглядывая. Народу было немного. Когда поезд сделал остановку на следующей станции, Алфизик обнаружил, что выходящие пассажиры дергали за большую вертикальную ручку – сами двери не открывались. Подъезжая к следующей станции, он заранее взялся за ручку дверей, но дернуть ее не успел. За спиной кто-то обратился к нему со словами "фааршайн, битте".

В полицейском участке, куда его доставили контроллеры, выяснилось, что у него нет никаких документов, и что он из России. Приехавший через час работник российского консульства, которого полицаи вызвали разбираться, увидев Алфизика, удивился:

- Володя, блин, ты что тут делаешь?
Настала очередь удивиться Алфизику. Решив, что это дипломатическая хитрость, Алфизик подыграл дипломату:
– Да вот, говорю, что билет был, а они не верят!

Но дипломат не играл. Похоже, он принял Алфизика за какого-то своего знакомого. Тоже Владимира.
"Тем лучше", - подумал Алфизик.

- Легитимку дома оставил? Говорили же, блин, носите всегда с собой для таких вот случаев! – отчитывал его дипломат, попутно обмениваясь беглыми немецкими фразами с полицаями.
- У меня в метро все документы украли. Вместе с паспортом, - соврал Алфизик.
- Час от часу не легче, – ворчал дипломат, когда они выходили из полицейского участка.
Переходя дорогу, он нажал кнопку на миниатюрном пульте противоугонной системы. Припаркованная напротив входа в полицейский участок машина щелкнула открываемыми замками дверей и подморгнула фарами. На ветровом стекле, прижатая дворником, шелестела на ветру какая-то бумажка.

- Ничего себе! – удивился дипломат, - Даже на машину с дипномерами штрафы свои клеют, блин! Совсем офигели!

Он вытащил бумажку, скомкал ее и выбросил на дорогу.

- Садись, шпиён, поехали, - подмигнул он Алфизику, вваливаясь в машину.

Машина накренилась – у молодого еще дипломата уже успел вырасти "бирбаух" – так немцы называют "пивной" живот. Алфизик молча уселся рядом.

- Завезу тебя в постпредство, заодно дома пообедаю. А потом назад, в консульство, - произнес дипломат, пристегиваясь ремнем безопасности, - Пристегнись, Володь, в последнее время полицаи озверели, блин.

БМВ мчалась по высоко поднятому над землей южному венскому автобану. Не отрываясь взглядом от дороги, дипломат защелкал кнопками автомагнитолы, пытаясь найти музыку по душе. Немецкая речь - "щелк", джаз - "щелк", классическая музыка - "щелк", рок - "щелк", снова джаз - "щелк", тирольский йодль - "щелк", "щелк". Наконец, досадливо крякнув, дипломат нажал на кнопку сиди-чейнджера и прибавил громкость.
"Крещатик, Крещатик, я по тебе иду на дело..." - захрипел прокуренный блатной голос в мощных динамиках. Дипломат негромко загундосил, подпевая. Потом, что-то вспомнив, повернулся к Алфизику:

- Прикинь, Володь, у меня тоже беда, блин. С утра из Москвы звонили. Грабанули нас по-полной. Всю квартиру, блин, обчистили, даже паркет сняли. Блин, надо было в квартиру родственника какого-нибудь поселить. Понадеялись на охранку - и на тебе! Сестра, блин, приехала квартиру проведать - а там только голые стены, блин.
-Да уж, - Алфизик с трудом подавил улыбку.

Такое нарочно не придумаешь. Похоже, дипломат на самом деле не понимал, что его обокрали герои любимого им блатного шансона.
Странный вирус сидел в голове этого дипломата "от сохи". Какая-то мутация вируса мазохизма. Получение удовольствия от унижения. Тебя обкрадывают, а ты им подпеваешь. "Если уж нравится романтика большой дороги - так иди воровать. По крайней мере, это честнее, чем чужое место в дипакадемиях занимать", - подумал Алфизик.

Лихо перестроившись, БМВ, не снижая скорости, съехала с автобана, и, поймав "зеленую волну", помчалась по городским улицам. Когда они притормозили у светофора, Алфизик успел прочитать: "22, Erzherzog Karlstrasse".
Дипломат, заметив это, произнес:
- Скоро двадцать второй район из пролетарского, блин, в престижный превратится. ООН тут землю скупает. Домов, блин, понастроят для своих сотрудников. Сволочи.

Сделав резкий поворот, машина уперлась в железные ворота. На полированной латунной вывеске был выдавлен длинный текст на русском и немецком: "Постоянное представительство Российской Федерации при международных организациях". Ворота стали медленно сдвигаться в сторону.

- Кстати, Володь, вчера ночью я, блин, минут пять не мог въехать - ворота не открывались. Колян, блин, дежурил. Говорил, что жал, типа, на кнопку, а она не работала. Посмотри сегодня, а то мне опять ночью, похоже, возвращаться. Блин.
- Посмотрю, - ответил Алфизик, плохо представляя, что смотреть и где.

Они въехали на территорию Представительства и сразу же притормозили. Дипломат посмотрел в зеркало заднего вида.

- Новый офицер безопасности дрючит, если не дожидаемся, пока ворота закроются, - объяснил он, словно оправдываясь, - Чтобы враг не проскочил, блин. Откуда тут враги? Самые страшные наши враги - это мы сами.

"Это точно", - подумал Алфизик
БМВ нырнула в подземный гараж, развернулась в его тесном пространстве и задним ходом точно въехала на свое место между двумя автомобилями.

- Пойдем сначала к офицеру, доложимся, а потом на обед разбежимся - зевнул, вылезая из машины, дипломат.

Они вошли в лифт гаража и поднялись на первый этаж. Когда проходили мимо дежурного, сидящего за толстым стеклом, тот крикнул им вдогонку:
- Ворота!
- Сказал уже! - не оборачиваясь, махнул ему рукой дипломат. Они прошли по полукруглому коридору до двери без номера. Дипломат осторожно в нее постучал, выждал секунду, приоткрыл и спросил:
- Можно, Виктор Иванович?
- Можно, - разрешили оттуда.

Алфизик последовал за дипломатом внутрь небольшого кабинета. За столом, под портретом Президента, сидел холеный седой мужчина в дорогом сером костюме. Он оторвался от бумаг и тупо уставился на вошедших. Через секунду его глаза вдруг округлились, и он заорал:
-Вон отсюда!!!

Дипломат пробкой вылетел из кабинета, попутно вынося своей тушей Алфизика. Когда они, закрыв дверь, оказались снова в коридоре, дипломат взволновано затараторил:

- Мобилу, блин! Сдать, блин, забыл! Беги, сдавай быстрей!

Алфизик направился к дежурному, но тот уже сам бежал ему навстречу:

- Я кричу, кричу, а вы мимо пролетели! Давай телефон. И наушники тоже. Потом, Володя, подойди ко мне, у меня один монитор дергаться начал. И еще в бухгалтерию просили зайти за конвертом с зарплатой.

"Ворота, теперь мониторы. Интересно, что еще тут на меня повесят? А вот в бухгалтерию я зайду – бабки мне не помешают", - подумал Алфизик, когда они с дипломатом снова входили в кабинет офицера безопасности.

Сначала офицер отчитывал их за нарушение режима безопасности. Пугал спецслужбами, которые могут незаметно включить даже выключенный телефон в режим прослушивания. Потом заговорили о каком-то важном заседании комиссии ООН по использованию атомной энергии, и о режиме безопасности в период его проведения.
Алфизик отрешенно слушал. Его беспокоило, что он впервые остался в незнакомой обстановке один, без Генезиса.
Наконец, голос офицера стал дружелюбнее. Он развернулся к Алфизику:

- Ладно, подождем пару дней. Обычно воры только деньги берут, а документы выбрасывают. Если не найдутся, я поговорю с комиссаром двадцать второго района, чтоб побыстрее в магистрате новую легитимку выбил. Только постарайся больше ничего не терять.

Офицер помолчал немного, перебирая бумаги на столе, а потом произнес:

- Пока все. Да, Володя, сразу после обеда займись, пожалуйста, телевидением. Опять спутник болтаться начал – днем еще ничего, а по утрам и вечерам за помехами ничего не видать.
- Конечно, займусь - ответил Алфизик, мысленно добавив к перечню спутниковую систему.

"Еще бы знать, где она находится" - подумал он.
Когда он получал назад свой телефон, дежурный сунул ему конверт – бухгалтер ушла на обед и попросила передать. Алфизик взглянул на конверт и побледнел. На нем была напечатана его фамилия. А также его имя, и даже его отчество.


Часть 7.

"Проделки Генезиса", - решил, немного успокоившись, Алфизик. Ниже на конверте был напечатан короткий адрес – "под.10, кв.4".
Жилой комплекс начинался сразу за служебным зданием Представительства. Пять белых шестиэтажных дома стояли буквой "П", образовывая прямоугольник с большим и ухоженным внутренним двором. Номеров дома не имели, пронумерованы были только подъезды. Алфизик решительно направился по адресу, указанному на конверте.
При входе в десятый подъезд он наткнулся на техника в фирменном синем комбинезоне с надписью "OTIS", который был занят ремонтом лифта.

- Привьет, Володья, - обрадовано произнес техник.
- Привет, - улыбнулся ему Алфизик. Не зная, о чем говорить дальше, он поднялся пешком на второй этаж и позвонил в четвертую квартиру. Тишина. Позвонив еще несколько раз, он понял, что хозяев нет дома. Он уже собирался уйти, как навстречу ему поднялся техник, таща тяжелую сумку для инструментов.

- Кльюч забили? – улыбнулся техник. Он поставил сумку на пол у дверей лифта, покопался в многочисленных карманах, и протянул Алфизику ключ.
- Спасибо, - после секундного колебания произнес Алфизик, и, открыв дверь, вошел в квартиру.

Дежавю. Он точно уже был здесь когда-то. Алфизик обошел двухкомнатную квартиру. В одной из комнат на письменном столе лежало зарядное устройство для его телефона. Первым делом Алфизик подключил к нему телефон, и сразу же одел наушники.

- Алло, Гена, ты тут?
- Тут, Володя, - раздался уже знакомый голос.
- Что делать будем? Меня с кем-то перепутали. Надо линять, пока не поздно!
- Можешь линять, если хочешь. Но никто тебя ни с кем не путал.
- Не понял. Что ты имеешь в виду?
- Имею в виду тебя. Скажи, тебе не кажется странным, что ты уже ничему не удивляешься?
- Как ни странно, Гена, я все еще удивляюсь. Но, мне кажется, чудес уже достаточно.
- А я не о чудесах говорю, - возразил голос, - Ты заметил, что ведешь себя уверенно? Словно ты действительно тот, за кого тебя принимают.

Алфизик задумался, вспомнив странное чувство дежавю.

- Вот-вот. Я как раз об этом, - сказал Генезис, - Давай проведем небольшой эксперимент. Попробуй, не думая, назвать улицу, где ты живешь.
- Пожалуйста. Чокке…, - ответил Алфизик, и осекся.
- Именно. Чоккегассе. А не Маршала Рыбалко. Это твой тутошний адрес, а не московский.

Алфизик молчал, не веря своим ушам.

- Повторяю еще раз. Тебя ни за кого не принимают. Это ты сам и есть! - прозвучало в наушниках.
- Как я могу жить одновременно в Москве и в Вене? - спросил полностью обескураженный Алфизик.
- А разве я что-то говорил про одновременность? Ты сейчас временно работаешь тут, в Вене. Уже второй год из трех лет контракта.
- Второй год? Какого еще контракта? Абсурд! Несколько часов назад я находился в Москве! Шел на работу! Кажется, у меня что-то заглючило в голове, или все это мне снится.
- Да? Ты уверен? - с усмешкой произнес Генезис, - А может, наоборот, тебя тут заглючило, в Вене? И тебе приснилась Москва?


Часть 8.

- У меня, что, крыша съехала? – спросил Алфизик, - Я, что, болен?
- И да, и нет, - ответил Генезис, - К сожалению, все люди больны от рождения. В ваш генетический код Энтропия сумела внедрить вирус физической смерти. Одних он поражает раньше, других позже. Но не это главное.
- А что главное?
- Главное – смерть духовная. Когда вирус разрывает нить, связывающую человека со мной, и привязывает его к Энтропии. Тогда человек сам становится вирусом. И пока жив, успевает перепрограммировать, заразить духовной смертью других.
- Но разве для этого вируса нельзя придумать антивирус?
- Именно с этой целью я и обратился к тебе.
- Не понял. Для чего? Чтобы я его придумал?
- Ваш антивирус – это я, Володя. Считай, что наше общение – это вакцинация.
- Вакцинация от чего? От духовной смерти?
- Да.
- Жаль, что не от физической. Ну да ладно, я еще сам не знаю, хотел бы я жить вечно, или нет.
- Я создал вас вечными, Володя. Если бы не Она, - с сожалением сказал Генезис, - Но у каждого из вас есть шанс не служить Смерти при жизни. Не умирать духовно. Потому, что духовная смерть человека – это физическая смерть человечества.
- Звучит как лозунг. Хорошо, буду стараться. Вакцинироваться самому и вакцинировать других. Но странная это вакцина, надо признать. Вызывает глюки. И у всех так было, с кем ты общался, Гена?
- Ха-ха-ха, - рассмеялся голос в наушниках, - Да, не у всех это гладко проходило. Кто-то в бочку залез, кто-то в пустыню ушел, кто-то ухо себе отрезал. Но у большинства просто нарушалась самооценка. Люди начинали считать себя Богами.
- Это толстый намек на Иисуса?
- Нет, он никогда Богом себя не считал. Его таковым после смерти сделали.
- Но он же не умер. Вернее, воскрес!
- Это аллегория. Он воскрес в своем учении. Не физически.
- Но я физик. Я верю не учениям, а только опыту. Опыт же, к сожалению, показал, что за тысячи лет проповедования всяческих учений люди не стали лучше. Еще неизвестно, больше людей было спасено этими учениями, или погибло во имя их.
- Ты забываешь про вирус. Тайно проникая в головы последователей, он искажает первоначально стройную логику учений. Запутывает. И то, что должно было спасать, начинает убивать.
- Я понял. Именно поэтому мы и коммунизм не смогли построить. Более того, даже кое-как слепленный социализм развалили.
- Совершенно верно. Повторюсь, фронт нашей борьбы со Смертью – не прямая линия. Где-то она сильнее, где-то я. Она коварна. Когда она не может уничтожить что-то одним махом, то незаметно внедряет вирус. И созидание незаметно становится разрушением. Вот почему хорошие начинания со временем часто превращаются в свою противоположность. Свобода превращается в рабство, правда – в ложь, мир – в войну, любовь – в ненависть. Но самое страшное - то, что в отличие от вируса гриппа, например, вирус в мозгах человека не приносит дискомфорта. Больной не считает себя больным. Наоборот, начинает чувствовать себя лучше. Тебе нужны примеры, или понимаешь, о чем я говорю?
- Понимаю. Наркотик власти, мания величия, эгоизм, звездная болезнь.
- Да, это они, вирусы Смерти. И, прежде всего они бьют в тех, кто наверху.
- Ясно. Инфицированные "борцы за идею" дискредитируют не только себя, но и саму идею.

В дверь позвонили. Алфизик снял наушники и пошел открывать. На пороге стоял улыбающийся техник.

- Володья, могу руки мить? – спросил он и показал запачканные в масле руки.
- Конечно, - улыбнулся Алфизик.

По тому, как техник уверенно прошел в ванную, было видно, что он не в первый раз в этой квартире.
«Вот почему у него ключ!», - догадался Алфизик, - «Наверное, ему его дали, чтобы он мог воспользоваться ванной. Или туалетом»

- Может, чаю? – спросил он техника, когда тот вышел из ванной, - Или кофе?
- Кафе, биттэ, - обрадовался техник, направляясь на кухню.

И тут Алфизик неожиданно вспомнил все. Что он уже два года работает по контракту в Австрии, что он один на все это большое количество разнообразной и сложной техники Постоянного Представительства. Что техник - австриец, его зовут Йохан, но по документам он Ганс, что раз в месяц он обслуживает все двенадцать лифтов жилого комплекса, и что он, Алфизик, обязан сопровождать его, но не всегда это делает.
«Неужели мне действительно Москва приснилась?» - подумал Алфизик, машинально доставая кофе из кухонного шкафа и включая электрический чайник.
И неожиданно понял, что это легко проверить. Он достал из кармана кошелек, по московской традиции прикрепленный цепочкой к ремню, чтобы не украли. Электронный пропуск был на месте. Пропуск на работу, куда он шел утром, и до которой так и не дошел. Алфизик смотрел на него и лихорадочно думал.
Резко зазвонил телефон в прихожей.

- Айн момент, Йохан - обратился к технику Алфизик, подошел к телефону и поднял трубку.

Звонила Инночка, секретарь Постоянного Представителя.

- Здравствуйте, Владимир, извините, что отвлекаю в обеденный перерыв. Александр Иванович просил Вас зайти к нему сразу после обеда.
- Хорошо, Инночка, зайду, – ответил Алфизик. Он прошел в спальню, одел наушники, и тихо, чтобы не слышал техник, сказал в прижатый ко рту микрофон:

- Генезис?
- Слушаю, - тут же отозвался бархатный голос.
- У меня в кошельке пропуск на фирму. Уточняю – на московскую фирму. Выданный менее года назад.
- Знаю. Но разреши мне объяснить тебе это позже. Сейчас уже нет времени на долгие разговоры.
- Что-то случилось?
- Еще нет, но может случиться. Завтра. Если я не вмешаюсь, - произнес тревожным голосом Генезис, и уточнил - Если мы не вмешаемся.
- Так. Значит, все-таки весь этот бред имеет хоть какой-то смысл. Слушаю.
- Завтра, в десять ноль-ноль, начнется совещание МАГАТЭ. Решается вопрос об инспекции ливийского Центра Ядерных Исследований. Американцы утверждают, что согласно их разведданным, там изготавливается атомная бомба нового поколения. Кварковая.
- И что?
- Постоянный Представитель России будет голосовать против инспекции. Но если все же будет принято решение о контроле, война начнется уже завтра. Если нет - несколько позже.
- Какая война? – удивился Алфизик.
- Мировая. Религиозная. Какая разница? Война есть война. Энтропия наносит очередной удар.

Алфизик промолчал, не зная, что сказать. Он уже устал удивляться.

- В здании Венского отделения ООН уже заложена кварковая бомба, - продолжил Генезис, - В лифтовой шахте. Если МАГАТЭ примет решение об инспекции, то работы по изготовлению бомб придется прекратить. И тогда смертники начнут взрывать уже установленные бомбы, пока их не обнаружили.
- И много бомб уже установлено? – удивился Алфизик.
- Пока только четыре. Одна, как я уже сказал, тут, в Венском Интернациональном Центре. Остальные три - в Лас-Вегасе, Монте-Карло и в Москве.
- Почему именно там?
- Наверное, начали устанавливать там, где проще. Чтобы не разоблачиться раньше времени. Думаю, что в их списке все крупные города мира, которые считаются обителями Зла.
- Опять Москва? Вот скоты! Мало им взорванных домов и метро!
- Земля – живая, и на Земле я пока еще сильнее Энтропии. Но она рвется в бой. Владимир, ты готов помочь? Учти, это риск.
- Что я должен делать?
- Завтра в восемь утра, согласно графику профилактик, Йохан должен начать техобслуживание одного из лифтов OTIS в Венском Центре. Это единственный шанс обезвредить бомбу.
- Но как я туда попаду? Там сейчас, наверное, ввели строжайший пропускной режим.
- Обслуживание скоростных лифтов не менее важная процедура, чем проверка документов. На сотрудников фирмы OTIS ограничения не распространяются.
- Но как уговорить Йохана взять меня с собой? И как мы найдем бомбу? Думаю, там не один лифт! И как ее деактивировать?
- Я постараюсь помочь. Кое-что мне известно, но далеко не все. Энтропия все время пытается сбить меня с толку.
- Может, мне сообщить об этом Постоянному Представителю? Или в венскую полицию?
- Я знаю не всех, кто служит Энтропии. Как только они заподозрят, что раскрыты, они сразу же начнут взрывать установленные бомбы. Так они проинструктированы. Все команды смертников управляются из одного центра, но если связь прервалась, каждая группа становится самостоятельной и действует по своей инструкции.
- Понял. Надо что-то придумать, - серьезно сказал Алфизик, снял наушники и вернулся на кухню. Чайник уже вскипел. Йохан сидел за кухонным столом и заполнял акт техобслуживания.

- Кто звонили? – поинтересовался он.
- У меня проблема, Йохан. Мне нужна твоя помощь. Я прерываю контракт, и еду домой, - придумывал на ходу Алфизик, - Мне предложили хорошую работу в Москве - обслуживать лифты OTIS в новых высотных домах. Мне нужна практика. Можешь помочь?
- Окей, Володья. Карашо, - улыбнулся Йохан.
- Завтра ты работаешь в Интернациональном Центре?
Йохан утвердительно кивнул головой.
- Можешь завтра взять меня с собой? Как ученика? Заодно помогу тебе.
- Мне надо шеф говорили, - Йохан, улыбаясь, набрал на мобильном телефоне номер. Но, быстро переговорив по-немецки, он с расстроенно дал отбой, и негромко ругнулся: «Шайзе!». Потом виноватым голосом произнес, путая русские и немецкие слова:
- Завтра – ферботен. Завтра ты - нельзя. Нексте маль.

Алфизик не успел расстроиться. В дверь опять позвонили. Он открыл дверь, и застыл, ничего не понимая. Перед ним, держа в обеих руках большие красно-желтые пакеты с надписью BILLA, стояла девушка, в которую он был давно и безответно влюблен.


Часть 9.

Алфизику приснился Апокалипсис. Будто летит он куда-то на самолете, а в это время на земле началась кварковая война. Все пассажиры с ужасом приникли к иллюминаторам, наблюдая, как повсюду над облаками вырастают кроваво-красные грибы кварковых взрывов, и от них растекаются кольца ударных волн. Самолет тряхнуло, но уже слишком реально для сна.
Алфизик открыл глаза, и замер от ужаса. Он на самом деле сидел в кресле самолета. Весь салон был залит кроваво-красным светом, падающим из иллюминаторов. Пахло чем-то горелым.
С бешено колотящимся сердцем Алфизик вскочил в кресле, окончательно просыпаясь. Он вращал головой, пытаясь понять, где находится, и что случилось. Он на самом деле находился в самолете. Судя по тому, что он сидел в третьем ряду кресел, это был аэробус. Кроваво-красный свет из иллюминаторов оказался утренней зарей. Большинство пассажиров еще спало. Самолет потряхивало на воздушных ямах. Слегка горелый запах, смешанный с ароматом кофе, распространялся из хвостовой части, где бортпроводники готовили завтрак, хлопая дверцами встроенных шкафов.
Немного успокоившись, Алфизик попытался понять, куда и зачем летит. Он совершенно не помнил, как покупал билет, как садился в этот самолет. Сосредоточившись, он решил восстановить события последнего дня в хронологическом порядке.

Зимнее московское утро. Управляемый переход. Голос в наушниках. Вена. Полиция. Постоянное представительство. Техник OTIS. И, наконец, Она. Не день, а сплошные чудеса.
Нет, Она – не чудо, Она – это шок. Та, по которой он страдал в Москве, которой тайно писал стихи, в Вене оказалась его женой!
Это не могло быть правдой. К сожалению, все это ему приснилось.
Приснилось, как ему, остолбеневшему от неожиданности, она всучила тяжелые пакеты - «Володь, ну что ты застыл!». А потом, поздоровавшись с Йоханом, и перекинувшись с ним несколькими беглыми фразами на немецком, переоделась в спальне и накормила их борщом, разогретым в микроволновке.
А когда Йохан ушел, они вместе мыли посуду. Алфизик смотрел на нее и не мог насмотреться. Он не знал, как себя вести. Боялся, что вот-вот она обнаружит ошибку и устроит скандал. А она, не умолкая, рассказывала новости. Ее отпустили сегодня пораньше, чтобы завтра интенсивно задействовать на конференции МАГАТЭ.
Он не удержался. Когда она в очередной раз проходила мимо него, он (была - не была!) обнял ее. «Володь, не мешай, подожди до вечера», - мягко оттолкнула она его.

«До вечера, до вечера…» - радостной песней вертелось в голове у Алфизика, когда он шел в служебное здание Представительства на встречу с послом.
Кажется, все начинало складывать удачно. Посол сообщил Алфизику, что он, Алфизик, включен в состав Российской делегации, и что ему поручено обеспечивать бесперебойную связь с Москвой в процессе заседания МАГАТЭ.
Потом Алфизик разбирал и зачищал контакты кнопок ворот, подстроил монитор в дежурке, лазил на плоскую, покрытую обледенелой галькой, крышу десятого подъезда. Там, обдуваемый холодным ветром, он подстраивал спутниковую тарелку и думал, думал…
Больше в тот день с Генезисом он не общался. Решил не рисковать, не выдать себя случайно. Да и зарядить аккумулятор, как следует, не мешает. И телефон, и Генезис ему могли завтра понадобиться.
Потом был вечер с красным вином. Ужин с Ней, после которого она сама позвала его в спальню. А дальше была сказка, которая никак не могла быть реальностью. Первое касание ее тела, первый поцелуй, первый восторг от сознания доступности недоступного и возможности невозможного. И долгая-долгая зимняя ночь счастья…
Он засыпал под утро, держа ее в объятиях, боясь проснуться без нее. И проснулся в самолете.

Сильно болела голова, и очень хотелось пить. Алфизик прошелся в хвостовую часть самолета и попросил у стюардесс таблетку от головной боли. Получив, тут же запил ее минеральной водой, и, немного поколебавшись, решился спросить у девушек:

- А куда мы летим?

Девушки прыснули со смеху.

- Не знаю, куда летите Вы, но мы летим в Лас-Вегас, - ответила одна из них.
- Ничего не понимаю, - сознался ошарашенный Алфизик.
- Еще бы! – ответила другая, - Вы только два часа назад как угомонились. Весь полет пили и дурачились.
- Извините, я, честно, ничего не помню, - Алфизик изо всех сил пытался напрячь память, но ничего, кроме головной боли не чувствовал.
- И как к нам приставали, тоже не помните? И как всей компанией самолет раскачать пытались? – спросила первая.
- Как раскачать? – удивился Алфизик.
- Как лодку. Перебегали всей компанией от борта к борту.

Алфизик попытался это представить. Как же надо было напиться, чтобы додуматься до такого!
Еще раз извинившись, он попросил апельсинового сока, и вернулся на место. Облака расступились, и было видно, что они летят над невысокими горами. По громкой связи оповестили, что скоро самолет начнет снижение, и предложили позавтракать. Пассажиры начали просыпаться.
Через полтора часа самолет уже катился по посадочной полосе, тормозя двигателями. Алфизик так ничего и не вспомнил. Но зато два его соседа, как оказалось, были хорошо с ним знакомы. Алфизик старался вести себя естественно, насколько это было возможно. Ему удалось осторожно выведать, что они все вместе работают на одной московской фирме, а сейчас летят на крупную международную выставку.

В Лас-Вегасе было жарко. Решив не стоять в очереди на такси, они скинулись по 20 долларов, и проехали до гостиницы «Цезарь» на длинном белом лимузине. С водителем, одетым, несмотря на жару, в строгий черный костюм с фирменной фуражкой.
На «ресипшене» Алфизика ожидало еще одно приключение. Его номер был занят. Какая-то дама решила продлить свое пребывание в Вегасе, а девочка-менеджер забыла внести этот факт в компьютер. Коллеги Алфизика уже разбежались по своим номерам, а ему пришлось прождать еще полчаса, пока, наконец, не прибежала девушка - администратор, и не предложила ему (если он будет так любезен!) занять другой номер. Королевские апартаменты.
Гостиница была просто шикарной. Стилизована под древний Рим, вся в золоте и зеркалах. Когда Алфизик отпирал электронной карточкой резную, с золотыми вставками, дверь королевского номера, из двери напротив, в сопровождении двух ослепительно красивых девушек, вышел Алик.

Алик, Али, или просто «Шейх», как его называли сокурсники, близкий друг Алфизика, когда-то давно учился вместе с ним в Бакинском институте нефти и химии. Алфизик проучился там полгода, пока не решил, что ему все-таки ближе физика. Полгода Алфизик и Алик вместе сидели на лекциях, и вместе их иногда прогуливали. Алик приехал учиться в Баку из Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии, как он любил называть свою Ливию. Мама у него была русской, и говорил Али по-русски почти без акцента. «Шейх» любил рассуждать на философские темы, и они с Алфизиком могли часами спорить, отдыхая по вечерам под тутовым деревом в чайхане Бакинского Приморского бульвара. Али прочел много умных книг на арабском, и легко побеждал в этих спорах. А Алфизику, который познавал мир по книжкам «Занимательная физика» и «Радио – это очень просто», приходилось в очередной раз, как проигравшему, платить за чай.
Потом их пути разошлись. Алфизик поступил в московский Физтех, а Али остался доучиваться в Баку. Еще лет пять они переписывались, но потом началась перестройка. И Али куда-то исчез.

Алфизик в упор смотрел на «Шейха». Алик выглядел совсем не так, как когда-то в Баку. Из угловатого худого паренька он превратился в богато одетого стройного мужчину с модной небритостью на лице.
Али мельком взглянул на Алфизика, и, взяв под руки девушек, направился к лифту.

- Алик? – негромко крикнул ему в спину Алфизик.
«Шейх» обернулся, и удивленно посмотрел на Алфизика.
- Вовка? – спросил он неуверенным голосом.
- Собственной персоной, - улыбнулся Алфизик.
- Вовка! – Алик, мягко оттолкнул девиц, подошел, улыбаясь, к Алфизику и крепко обнял его, похлопывая по спине, - Ты что тут делаешь? А постарел-то как! Физик-шизик!
- Аль-Физик, - поправил его, смеясь, Алфизик.
- Так, Вовка, я не знаю, что ты собираешься делать, но я тебя не отпускаю! Такая встреча! Сколько лет прошло! Ты когда приехал? Отдохнуть решил?
Алик бросил взгляд на дверь номера, в которую Алфизик собирался войти.
- Королевский номер? Молодец! - засмеялся Алик.
- Я только что прилетел. Устал немного. Дай мне часик в себя придти, душ принять, - попросил Алфизик.
- Да хоть два! Но потом мы с тобой обязательно посидим! Эх, Вовка, Вовка! Какое время было! Я часто его вспоминаю. Думал, уже не увидимся.

Шейх еще раз хлопнул его по плечу.

- Короче, иди, отдыхай, а потом приходи ко мне. Я через пару часиков вернусь. Посидим, поболтаем, вспомним молодость. Расскажешь, как ты, где ты. А потом в загул пойдем – на всю ночь. Поиграем, поедим, похулиганим, - подмигнул он Алфизику, кивнув головой в сторону девушек.
- Договорились, «Шейх»! – улыбнулся Алфизик.
- Ну, жду, брат! – Алик еще раз обнял Алфизика и направился к лифту.

Алфизик открыл дверь в свой номер и почти сразу услышал мелодичный звонок телефона в глубине огромной залы. Разглядывая картины на обитых парчой стенах, улыбнувшись приветствию «Welcome, Mr.Vladimir!» на огромном плазменном телевизоре в позолоченной раме, Алфизик подошел к звенящему телефону. Подняв трубку, он постарался придать своему голосу подобающую ситуации важность:

- Хеллоу!
- Это я. Никаких вопросов, пожалуйста, нет времени. Все - потом, - прозвучал знакомый бархатный голос Генезиса, - В номере Шейха, то есть Али, в металлическом чемодане - кварковая бомба. Одна из тех четырех. Но первая в очереди.


Часть 10.

- Бомба у Алика? – воскликнул Алфизик, - Не верю!
- В металлическом чемодане, - повторил Генезис, - Запертом в сейфе.
- Алик – религиозный фанатик? Камикадзе? Смертник?
- Нет, он «нефтяник». Миллиардер. Владеет несколькими нефтяными платформами. Но, как ни странно, искренне верит во власть народа. И в Бога. Но дело сейчас не в нем. Надо срочно нейтрализовать бомбу.
Алфизик помолчал, соображая. Потом нерешительно произнес:
- Вегас расположен в пустыне. Можно было бы вывезти бомбу подальше от города. Но…
Помолчав еще немного, он добавил:
- Даже если удастся пробраться в номер, сейф не вынесешь. Они обычно замуровываются в стены. А вскрыть его, думаю, вообще невозможно.
- Отнюдь, - прозвучало в трубке, - Мозг Али экранирован Энтропией, но мне доступна информация в клетках быстрой памяти. Я не могу управлять поведением Шейха, но код сейфа постараюсь считать. У тебя в номере, в спальне, находится точно такой же сейф. Он спрятан за зеркалом. Чтобы добраться до него, достаточно нажать на правую часть рамки. Можешь потренироваться.
- А перемещение чемодана не отслеживается? – встревожено спросил Алфизик, - Бомба может быть запрограммирована на взрыв при извлечении чемодана из сейфа.
- Корпус чемодана – это покрытая пластиком фазированная антенная решетка. Чтобы привести бомбу в действие, необходимо позвонить по трем номерам спутниковой связи и набрать код. Первый звонок активирует бомбу, но взрыв произойдет при одновременном звонке на два других. Один из трех спутниковых телефонов находится у Шейха. Пока еще бомба не активирована.
-Вряд ли удастся незаметно проникнуть в номер, - вслух размышлял Алфизик, - Скорее всего, датчики дверей подключены к компьютеру системы безопасности.
- Верно. Но можно попробовать зайти в номер вместе с горничными. Предположим, ты хозяин этого номера, что-то забыл, и тебе пришлось вернуться.
- Но я не похож на Алика, – возразил Алфизик.
- Сегодняшняя смена его еще не видела. Если сыграешь роль уверенно…
- Понятно. В случае чего, скажу, что ошибся номером, - Алфизик, вспомнил, как когда-то играл в институтском КВН.
- И еще потребуется арендовать машину, лучше джип.
Алфизик достал кошелек и проверил его содержимое.
- Не получится. Рубли и десять с мелочью евро, - разочаровано произнес он.
- Хватит для однорукого бандита. Поменяй евро на долларовый никель, а я помогу выиграть.
- Даже так? – удивился Алфизик.
- Именно. Не забывай, что информация - это мой "джаз", - напомнил Генезис.
Вздохнув, он уточнил:
- Если в ней нет вируса.
- А когда придут горничные? – спросил Алфизик. В нем уже проснулся азарт экспериментатора.
- Минут через сорок пять они будут входить в номер Алика. Есть время, чтобы немного пограбить казино.

Изучение электронного замка сейфа у себя в номере заняло у Алфизика около пяти минут. Затем он спустился на первый этаж гостиницы. Вся огромная площадь первого этажа представляла собой один большой игровой зал. Тысячи автоматов на разные лады пиликали незамысловатые мелодии. Трещали, вращаясь, виртуальные барабаны, звенели падающие монетки. Повсюду мигали, переливаясь, разноцветные лампочки, на больших плазменных панелях пробегали сообщения. Возле одних карточных столиков, покрытых зеленым сукном, толпились игроки, у других, в ожидании игроков, скучали крупье. За игровыми автоматами сидели мужчины и женщины, дети и бабушки. По залу с подносами ходили полуобнаженные девушки в мини-туниках, и предлагали бесплатные напитки. Все это создавало атмосферу какого-то странного праздника – смеси детского утренника, балагана и ночного клуба.
Алфизик разменял оставшиеся деньги на пятидесятицентовые монетки. Сел за первый понравившийся автомат и, бросив в щель монетку, нажал на большую кнопку. На экране замелькали разноцветные картинки. Когда они остановились, все четыре окошка автомата показывали одну и ту же картинку. В его динамиках громко и торжественно зазвучали фанфары, а сверху начала вспыхивать красная лампочка. Томительные секунды ожидания… И наконец в металлический поддон начали сыпаться монеты. Они падали и падали, заполняя лоток поддона.
На Алфизика завистливо оглядывались игроки с соседних автоматов. Подбежавший работник казино помог выгрести полный лоток мелочи в большие пластиковые стаканы с эмблемой казино. Они проследовали к кассе, где Алфизику обменяли три тяжелых стакана никеля на пятьсот шестьдесят долларов.
Еще через полчаса, заполнив бумаги на аренду джипа и получив ключи, Алфизик вновь поднялся в скоростном лифте на свой этаж. Выходя из лифта, он заметил впереди себя трех темнокожих горничных, которые катили перед собой тележки с бельем. Алфизик вставил в ухо наушник телефона и тихо произнес в микрофон:

- Генезис?

Телефон молчал.
Горничные остановились у номера Алика, и одна из них открыла электронной карточкой замок двери. Надо было спешить. Алфизик прибавил шаг и успел войти в номер, пока дверь еще не захлопнулась.

- Just a moment, - деловито бросил им Алфизик, и, по-хозяйски обойдя оторопевших горничных, быстрым шагом прошел туда, где, по его мнению, должна была располагаться спальня.

Он ошибся. Ему пришлось вернуться и вновь пройти мимо горничных, направляясь к другой двери.

- Excuse me, - произнес он сквозь зубы, и, заметив удивление на их лицах, добавил: - I’ve forgotten my suitcase.

Вторая попытка оказалась удачной – он вошел в спальню с огромной кроватью под балдахином. Подойдя к зеркалу, он вновь одел наушник и прошептал в микрофон:

- Я тут.

Телефон молчал. Горничные негромко переговаривались между собой в прихожей. Алфизик почувствовал, как капли пота стекают по вискам. Он лихорадочно думал, как поступить дальше. Неожиданно ему пришло в голову взглянуть на дисплей телефона. На нем помаргивал значок письма - поступило новое SMS-сообщение. Алфизик торопливо открыл его. Оно состояло всего из одного слова - TAJURA.
Он все понял. Торопливо набрал эти буквы на клавиатуре замка и нажал кнопку подтверждения. Замок щелкнул. Алфизик облегченно выдохнул. Повернув ручку сейфа и открыв толстую дверцу, он достал небольшой, но тяжелый чемодан-дипломат черного цвета.
Когда он вновь проходил мимо горничных, на их лицах читалась целая гамма чувств - нерешительность, неловкость, удивление, услужливость и подозрительность одновременно. Алфизик, сделав невозмутимое лицо миллиардера, слегка кивнул им головой. Не задерживаясь ни на секунду, он вышел в коридор и направился к лифту.
«Давай, давай, быстрее!» - нетерпеливо подгонял он цифры на электронном табло лифта.
Наконец раздался мелодичный аккорд прибытия кабины. Зеркальные двери лифта плавно раздвинулись. Торопливо шагнув в кабину, Алфизик чуть не столкнулся с двумя выходящими из нее девицами. Он узнал их – это были девушки, сопровождавшие Алика. А они, похоже, узнали не столько его, сколько чемодан.
Потому, что в следующую секунду Алфизик получил профессиональный молниеносный удар по почкам. И почти одновременно – ногой в голову. Пролетев по кабине лифта, он разбил головой зеркало, и сполз по стене на пол. Теряя сознание, успел заметить, как одна из девиц начала быстро его обыскивать, а другая подняла упавший чемоданчик.
А потом Алфизик с каким-то мазохистским удовольствием отдался темноте, которая унесла его прочь от странных реалий этого мира.


Часть 11.

Темнота забытья постепенно начала обретать звуки. Издалека появился и постепенно нарастал шелестящий звук. По телу пробежала волна холодного воздуха. Алфизик открыл глаза.
Он лежал обнаженным на кровати в небольшой комнате. Она имела единственное окно, за которым виднелась рощица с какими-то незнакомыми ему деревьями. Звук издавал кондиционер, прикрепленный к потолку. Голова болела до тошноты, боль пульсировала в висках с каждым ударом сердца. Кондиционер, пошумев несколько минут, щелкнул и замолчал. Холодный ветерок плавно иссяк, и почти сразу же стало невыносимо жарко. Алфизик сел на кровати и огляделся.

Комнатка, в которой он находился, была похожа на купе поезда. Ну, разве что, побольше. Напротив стояла еще одна кровать, на которой в холостяцком беспорядке лежала одежда, валялись какие-то папки и книжки. На небольшом столике у окна стояла бутылка с надписью, сделанной арабской вязью, банка растворимого "Nesscafe" и электрический чайник. Напротив окна находилась дверь с зеркалом и странной вертикальной ручкой, которая ему что-то напомнила, но что, он так и не помнял. Интересно, где он оказался. И как. В голову ничего не приходило, а попытки напрячь мозги только усиливали боль.
"Так", – сказал он себе, - "Для начала надо попробовать выйти отсюда".
Медленно, стараясь "не расплескать" головную боль, он встал с кровати. Выбрал из вороха одежды плавки, белые брюки и белую футболку, не торопясь, оделся, и, надев сандалии, пошатываясь, подошел к двери. Из зеркала на него смотрел худощавый мужчина лет тридцати с опухшим от сна лицом.
"Интересно, что я вчера пил? И сколько?" – задал он себе риторические вопросы и сдвинул ручку двери вбок. Дверь немного отошла назад и плавно отъехала в сторону. Лицо резко обдало жарой - словно он вошел в сильно прогретое помещение сауны. За дверью оказался узкий коридор, по обе стороны которого находился ряд одинаковых дверей.
"Как на "Титанике"", – почему-то подумал Алфизик. Он прошел в конец коридора, открыл дверь с надписью Exit, и инстинктивно прищурился - в глаза ударил яркий солнечный свет. Постояв и привыкнув к свету, он обнаружил под ногами металлические ступеньки без поручней. Осторожно спустившись по ним вниз, он огляделся.

Здание, из которого он вышел, было одноэтажным, из серебристого металла, и чем-то напоминало большой морской контейнер с окнами. Торцом здание выходило на длинную улочку. Вдоль нее стояли точно такие же жилые "контейнеры", между которыми росли высокие пальмы. Немного вдалеке находилась знакомая рощица, которую он видел из своего окна, а в противоположной от нее стороне - три длинных пятиэтажных здания из стекла и металла. Солнце стояло в зените и нещадно жгло оголенные руки. Алфизик взглянул под ноги. Тени почти не было – она вся находилась под ним.
"Где-то недалеко экватор" – подумал он. По песку деловито пробежал скорпион и нырнул под ступеньки.
"Хороший экземпляр, боевой", - промелькнуло в голове у Алфизика. В тот же момент словно приоткрылась дверь в хранилище памяти. Он уже окончательно проснулся. Странную загадочность послеобеденного сна сменила привычная уже за полгода реальность Северной Африки. Он все вспомнил. Ливию, жару, работу по контракту, скорпионные бои по выходным - любимое развлечение коллег, эксперименты на термоядерной установке нового поколения и необычные результаты этих экспериментов. Которые, как завистливо считали коллеги, "тянут" на Нобелевскую премию.

Неожиданно дверь здания открылась, и на ступеньках появился, наспех надевая рубашку,
заспанный Алик. Только выглядел он помоложе.

- Вовка, сколько времени? - обратился он к Алфизику, - Мой хваленый "Ролекс", кажется, остановился.

Алфизик взглянул на часы.

- Без двух два.
- Вот черт! Значит, часы не врут. Слышал сквозь сон, как ты дверью хлопнул, решил, что проспал. Жалко! Такой сон мне снился, Вовка! А ты меня разбудил на самом интересном месте!

Алик мечтательно потянулся, зевнул, потом внимательно посмотрел на Алфизика и удивленно спросил:

– Ты что, до работы поплавать собрался?

Алфизик кивнул, не зная, что ответить.

- Подожди, я с тобой. Только плавки надену и цифровик возьму.

Алик снова исчез за дверью.
Алфизик стоял под палящим солнцем и медленно приходил в себя. Москва, Вена, Лас-Вегас... Странный сон ему приснился. Слишком много подробностей. Кстати, какое сегодня число?
 
Он неожиданно вспомнил, как несколько дней назад отмечал с коллегами Старый Новый год. Значит, сейчас где-то середина января. Да, тогда они хорошо "наотмечались". Химичка Таня разбавила спирт какими-то ингредиентами, получилось и вкусно, и в голову ударило. А потом пятеро сотрудников лаборатории исследования радиационных материалов, несмотря на запрет, веселились в служебном здании всю ночь. А под утро попали в переделку.
Стоящий на вахте, вернее, спящий на ней, вооруженный до зубов ливийский охранник проснулся в пять утра от подозрительного шума. Заметив тень, прошмыгнувшую из лаборатории в туалет, он не на шутку перепугался и устроил пальбу из "Калашникова" вдоль всего коридора здания, побив стеклянные двери и продырявив штукатурку на стенах и потолке. Слава Богу, все тогда остались живы.

Значит, он действительно находился в ливийском Центре Ядерных Исследований.
Центр был построен километрах в тридцати от Триполи, столицы Ливии и назывался по имени близлежащего городка - Тажура. Если бы не жара под пятьдесят градусов в тени, этот Центр был бы раем для ученых. Три здания современных лабораторий, небольшой ядерный реактор, ускоритель, термоядерная установка, жилой городок… И вся эта научная сказка находилась почти на берегу Средиземного моря, рядом с эвкалиптовой рощей.
Жилой городок Центра состоял из зданий двух типов. В металлических "контейнерах", которых злые языки прозвали "калабуш", жили одинокие ученые, а в небольших каменных виллах – семейные. По вечерам, сразу после захода солнца, жители городка, поужинав, выходили из своих пересушенных кондиционерами квартир на единственную улочку. Подышать свежим воздухом с ароматом эвкалипта. Семейные пары и одинокие жители степенно прохаживались от одного конца улочки до другого, здороваясь друг с другом при каждой встрече. Раз по десять за вечер. Здесь было принято здороваться помногу раз на день. Алфизик уже привык к этому смешному обычаю. Поговаривали, что многие, возвратясь на Родину, и там машинально здоровались с каждым встречным.

Сейчас на улочке не было ни души. Середина дня, самое пекло, все отдыхают. Обед тут длится четыре часа, с двенадцати до четырех. Кто-то спит, кто-то смотрит видео, а самые неугомонные ныряют в море с аквалангами.
Алфизик с Аликом любили заплывать подальше от берега, чтобы наблюдать за играми летающих рыб. Эти рыбы всегда плавали стайками. Вылетая из воды серебристыми стрелами, они, словно птицы, распахивали свои разноцветные крылышки. Жужжа ими, как пропеллерами, рыбы, словно соревнуясь друг с другом, пролетали по воздуху несколько метров, и снова плюхались в воду. И у каждой была своя, неповторимая, расцветка крылышек. Алик много раз пытался сфотографировать момент полета рыб на
 цифровой фотоаппарат, но это ему редко удавалось, из-за большой задержки срабатывания затвора фотоаппарата.

В дверях снова появился Алик в шортах и соломенной шляпе, с сумкой в руках, и они, не торопясь, побрели к морю. У выхода из жилой зоны их скучным взглядом проводили два одуревших от жары ливийских солдата, сидящих за барьером из мешков с песком. Алфизик знал, что их охраняли уже успевшие "понюхать пороху" на войне с Чадом солдаты. Но каждый раз, проходя мимо них, он неосознанно чувствовал опасность. От такой жары у кого угодно может "поехать крыша", а обшарпанный пулемет на треноге был заряжен лентой с боевыми патронами.

- Вовка, у меня появилась идея, - кивнув на солдат, произнес Алик, - Если американцы нападут, отнимем у этих салаг пулемет и будем сами защищаться. Согласен?
- Алик, - улыбнулся Алфизик, - Это же твои земляки. У своих оружие отнимать будешь?.
- Да ты посмотри на них! Они же даже себя защитить не смогут. Понабрали шпану, понимаешь! - покачал головой Алик.
- А разве это не элитные подразделения? – удивился Алфизик.
- Элитные охраняют дворец Муаммара, - ответил Алик.
- Это тот, где на въезде два танка закопаны так, что только башни из земли торчат? А на дороге - целый батальон "лежащих полицейских"? – ухмыльнулся Алфизик.
- Он самый. Крепкий орешек, - ответил Алик.
- Мертвому – припарки, - категорично заявил Алфизик, - Не поможет это. Американцы не дураки штурмом брать. Если захотят, крылатыми ракетами достанут. Может, прямо из нейтральных вод.
- Это не от американцев. Это от внутренних врагов, - пояснил Алик, спускаясь с дороги на песок пляжа.

Алфизик хмыкнул в ответ. Он поднял с песка высохшего морского конька и стал его рассматривать. Действительно, похоже на голову коня.

- У Каддафи есть внутренние враги? – спросил он Алика.
- Враги есть везде и всегда. У людей слишком разные представления о добре и зле, - философски заметил Алик.
- Как будто они созданы не одним Богом, - вздохнул Алфизик, засовывая морского конька в карман.
- Вовка, а ты в Бога веришь? – Алик остановился и внимательно посмотрел на Алфизика.
- Ну, как тебе объяснить … - начал Алфизик, и замолк, подбирая слова.


Часть 12.

До моря оставалось метров двести. Странно, но пляж был пуст. Обычно, невзирая на жару, несколько человек плескались в прозрачных и теплых зеленовато-синих волнах. Но сегодня не было даже одетых в длинные белые одежды арабских подростков. Они почти каждый день, как на работу, приезжали на своих машинах к пляжу. Несмотря на запреты ислама, усаживались на крышах своих авто и наблюдали в бинокли за полуобнаженными приезжими красавицами. Девушки научного городка, несмотря на многочисленные предупреждения ливийской полиции, продолжали игнорировать законы мусульманской страны, и загорали в открытых купальниках. Устав с ними бороться, полицейские обнесли пляж условным забором из полосатой ленты, за который местным заходить было запрещено. Поэтому ценителям красоты женского тела приходилось, припарковавшись у полосатой границы, наблюдать за бесстыдницами издалека.
А не так давно Алфизик сам с интересом наблюдал за купанием местных арабских девушек. Многодетная ливийская семья прибыла на пляж на микроавтобусе. Отец семейства соорудил белую палатку для переодеваний недалеко от загорающего Алфизика. Чуть позже из палатки с радостными визгами выпорхнула стайка девушек в платьях до пят, и побежала в море. А когда они, наплескавшись вволю, выходили из воды, у Алфизика захватило дух. Тонкая ткань платьев, намокнув, стала предательски прозрачной, показывая, что под ней на девушках ничего не было одето.
"Вот и пойми вас!" – подумал он тогда, не в силах оторваться от эротичного зрелища.

- Объясни своими словами, я пойму, - отвлек его от воспоминаний Алик.
- Хорошо. Как физик и как личность, я верю в существование двух Начал - Генезиса и Энтропии, - произнес Алфизик, - Можешь считать их двумя Богами.
- Ян и синь? Добро и Зло?
- Не совсем. Но что-то похожее.
- Богохульство это, - возразил Алик, - Бог один. Не может быть двух Богов. На самом деле, эти твои два Бога и есть один непостижимый нами Бог.
- Какая разница? Назови их одним Богом, если тебе так удобнее, - парировал Алфизик, - Суть от этого не меняется. Просто два Бога логичней и понятней, чем один, который раздвоен на противоречивые части.
- Он не раздвоен. Просто Он нам таким кажется. Он один и только один. И Он – не человек! – в голосе Алика стали улавливаться странные, не свойственные ему, фанатичные нотки.
- Это камень в огород Христа? – улыбнулся Алфизик.
- Христиане ошибаются. Они молятся не Богу, а человеку, пусть даже и пророку.
 - Не ошибается только тот, кто ничего не делает,- пошутил Алфизик.
- Вовка, не уходи от темы! – покачал головой Алик, - И, вообще, давно мы с тобой не спорили! Помнишь, как в Баку я тебя на лопатки в спорах клал?
- Так это давно было! Сейчас я поумнел.
- Не заметно! Два Бога – такая же бессмыслица, как сказочный зверь "Тяни-толкай". Не могут у велосипеда оба колеса рулить.
- Алик, ты что, забыл свою любимую философию? Единство и борьбу противоположностей?
- Я тоже поумнел с тех пор, - серьезно произнес Алик, и посмотрел вдаль, туда, где небо сходилось с морем, - Я понял, что мы ничтожны в наших размышлениях. Сколько бы мы не думали, и что бы мы ни придумали, ответ всегда один – мы никогда не постигнем Божественного замысла, Его сути, Его желаний. Нам остается только смириться Его воле. Воле Аллаха.
- Алик, ты сдался? – разочаровано произнес Алфизик. Такой Алик казался ему чужим.
- С чего это ты так решил?
- Потому, что ты перестал думать. Ты выключил двигатель и катишься по уклону. Но сейчас ты у меня заведешься! Я недавно сделал открытие. Бог действительно есть. И этот Бог – Я.
Алик резко обернулся и уставился на Алфизика.
- Не гневи Аллаха, Вовка!
- Тогда ответь, кто тебе открыл глаза? Ты ведь не родился с верой в Бога? – спросил Алфизик
- Да, я раньше не верил. Но я много думал, наблюдал. И однажды сам пришел к Нему.
- И сам научился молиться? Сам написал тексты священного писания? Сам придумал обряды? – не унимался Алфизик.
- Не говори ерунды, Вовка, - в голосе Алика стали появляться нотки раздражения, - Я просто однажды понял суть вещей. И поверил. Сам. А тексты и обряды писали пророки.
- А что, во всей бесконечности времени пророки появились только однажды? И все? Больше пророков никогда не будет? Бог решил обратиться к людям только один раз? – почти скороговоркой выпалил Алфизик, и, заметив, что Алик замешкался с ответом, добавил: - Почему ты веришь им, и не веришь мне? Попробуй на минутку допустить, что я могу оказаться пророком. Или попробуй доказать, что этого не может быть.

Алик молчал, собираясь с мыслями. Они уже подошли к морю. Небо - без единого облачка, палящее солнце, лениво набегающие волны… Еле заметный, дышащий жаром, ветерок дул в сторону моря. Это означало, что масляные пятна от стоящей недалеко от берега нефтяной платформы не будут помехой купанию. Они выбрали место почище и стали раздеваться.
 
- А зачем Ему обращаться к нам вновь? - наконец произнес Алик, - Все, что Он хотел сказать, Он сказал. Нам еще понимать и понимать смысл Его учения. А пока не поняли, нам надо строго соблюдать Его заветы.
- Алик, ты же физик. И знаешь, что опыт можно объяснить по-разному. Физические законы одни, но их трактовка зависит от исследователя. Если кто-то авторитетно заявит, что ветер дует, потому, что деревья качаются, ему могут поверить.
- Ты о чем, Вовка? Мы говорим не об опыте, а о вере!
- Вере человеческой очень много лет. Но люди не стали лучше. Так же убивают, воруют, употребляют наркотики. Если не больше. Выражаясь технически, вера в загробную жизнь "не работает". Ты не допускаешь, что даже в самую совершенную программу, в самую великую идею, в самое правильное учение мог проникнуть вирус, который изменяет изначально стройную логику на нечто прямо противоположное?
- Не могу допустить, – твердо произнес Алик, надевая ремень с цифровым фотоаппаратом в водонепроницаемом боксе, - Верное учение непоколебимо и не подвержено вирусам. Все гораздо проще. Люди верят не в то, во что надо. Люди – не Боги. Им свойственно ошибаться.
- Совершенно верно, - засмеялся Алфизик, - Один ноль в мою пользу!

Не давая Алику ответить, он побежал к морю и с удовольствием нырнул в набегающую волну. Проплыв под водой несколько метров, вынырнул уже на глубине, и поплыл в сторону буйков. Волнения на море почти не было. Синева неба на горизонте сливалась с синевой моря. Сзади, догоняя, к нему плыл Алик. Кроме них, ни в море, ни на пляже никого не было. Похоже, они были одни.
"Интересно, куда же все подевались?" – снова подумал Алфизик и огляделся.
Пустынный берег, вышка буровой в море, и горизонт. Где-то там, за этим горизонтом в ожидании команды из Вашингтона уже месяц стоит шестой американский флот во главе с авианосцем "Гарри Трумэн".
Алфизик вспомнил, что главной новостью всех телеканалов было экстренное совещание МАГАТЭ в Вене. Американцы, считая, что в ливийском Центре ведутся работы по созданию кваркового оружия, требовали срочного проведения инспекции объекта. В случае отказа, они обещали нанести по Центру превентивный ракетный удар. Но ливийское правительство пошло на принцип, заявив, что не пустит на объект ни одного эксперта.
"А ведь сейчас, когда я плаваю в Средиземном море, в Вене, возможно, решается судьба мира", - подумал Алфизик.
И тут он все понял. Вот почему пляж опустел. Угроза военного конфликта как ветром сдула всех контрактников из ливийского Центра. Остались только российские ученые и военные инструкторы, обучавшие ливийцев летать на МИГах.

Не успел Алфизик подумать о летчиках, как со стороны моря с ревом промчались над головой два истребителя. Из-за высокой скорости и низкой высоты полета определить, кто летит, было практически невозможно. То ли это инструкторы учат арабов, то ли американцы, уже получив приказ, летят бомбить Центр Ядерных Исследований.

- Кто это был? – крикнул он подплывшему к нему Алику.
- Не бойся, наши! – прокричал в ответ Алик, - Давай, кто быстрее до платформы доплывет?
- Идет! – ответил, успокоившись, Алфизик и поплыл в сторону буровой.

Они уже почти подплывали к вышке, как в ясном небе у них над головой прогремел громовой раскат. Они посмотрели вверх. Вовремя. В вышине клубилось огненное облако, из которого в разных направлениях разлетались дымящиеся части истребителя. Самая большая, объятая пламенем, вращаясь, с большой скоростью падала прямо на них.

- Самолет сбили! Ныряй, Вовка! – закричал Алик, и, глубоко вдохнув, скрылся под водой.

Алфизик секунду оторопело смотрел на падающие обломки, потом быстро сделал глубокий вдох и нырнул, стараясь опуститься как можно глубже. Сердце билось в бешенном ритме, и он понял, что запаса воздуха в легких надолго не хватит. Алфизик не успел еще достичь дна, как услышал глухие удары падающих в воду частей самолета. Он с тревогой взглянул наверх. Сквозь прозрачную толщу воды на него, ревя, с бульканьем и шипеньем опускался двигатель с вращающейся турбиной. Алфизик поплыл в сторону так быстро, как только мог. Вода до боли давила на уши, но глотательные движения уже не помогали. Нестерпимо хотелось вдохнуть. Вокруг него проплывали, опускаясь на дно, куски обшивки и какие-то другие детали самолета. Алфизик поискал глазами Алика, но нигде его не нашел.
Почувствовав, что воздух уже на исходе, он стал быстро всплывать. И понял, что переоценил свои силы - нырнул очень глубоко. Кислорода в легких уже не было, а до светящейся над головой поверхности еще плыть и плыть. Почувствовав, как животный страх сжимает сердце стальным обручем, он стал отчаянно грести руками и ногами, но сделал только хуже - боль в легких стала еще невыносимее, сердце было готово выскочить из груди. Не в силах больше терпеть, уже почти теряя сознание, он сделал последний отчаянный рывок вверх и вытянул руки, словно пытаясь достичь ими спасительного воздуха.
В это же мгновение он почувствовал, как кто-то схватил его за руки и с силой выдернул из воды. Алфизик инстинктивно вдохнул. Резкой болью в легкие ворвалась смесь воды и воздуха. Он зашелся в судорожном кашле, руки выскользнули, и он снова упал в воду, барахтаясь и пытаясь удержаться на поверхности.
- Руки давай! – крикнули ему сверху.
Продолжая задыхаться от кашля, Алфизик наугад протянул руку. Его накрыло волной. Сквозь щелку зажмуренных глаз он успел увидеть борт лодки, и попытался схватиться за нее рукой, и вновь почувствовал сильный рывок вверх. Он больно ударился боком о борт, но его тут же подхватили под мышки, втащили в лодку лицом вниз и стали бить кулаком по спине, освобождая легкие от воды. Откашливаясь, отплевываясь, и протирая слезящиеся глаза, Алфизик медленно приходил в себя. Когда, наконец, боль в груди стала уходить, он выругался так грязно, как только мог. Ему уже до смерти надоело попадать в необъяснимые и полные непредсказуемых опасностей ситуации.

- Материшься, значит, живой! Ну и напугал ты меня! – с облегчением произнес знакомый голос, но этот голос принадлежал не Алику. Алфизик обернулся и, прищуриваясь от яркого солнечного света, взглянул на своего спасителя.
Нет, это был не Али. На него озабоченно и испуганно смотрел Сергей Сергеевич, коллега по московской фирме, умный и серьезный, которого за глаза звали "СС".
- Что случилось? Ты в порядке? – внимательно глядя ему в глаза, спросил Сергей.
- Спасибо, уже лучше, - хриплым голосом ответил Алфизик, пытаясь понять, как здесь, в Ливии, за тысячи километров от московского офиса, оказался Сергей.
- Глубоко тут? Воздуха не хватило? Я уже прыгать за тобой собрался, хорошо увидел, как ты всплывал, - Сергей облегченно вздохнул, и помог Алфизику сесть на скамью лодки.
- Угу, - промычал в ответ Алфизик, озираясь вокруг.

Лодка покачивалась на волнах довольно далеко от берега. Но берег был странным. И море было странным. И даже небо.
Безоблачное небо кто-то за несколько минут сплошь усеял барашками облаков. Вокруг лодки большими белыми призраками летали по волнам необыкновенно красивые яхты. И берег был точно не ливийским. Вместо скучного выжженного на солнце пейзажа - красивая бухта с огромным белым океанским лайнером и множеством дорогих яхт, стоящих на стоянке у берега. В обрамлении зеленых гор, к морю амфитеатром спускался красивый современный город с невысокими разноцветными домами, каменными мостами и небоскребами.
"Опять сон?", - неприятно удивился Алфизик, - "Интересно, я проснусь когда-нибудь окончательно?"

- Где мы? – спросил он Сергея, уже не заботясь, как будет воспринят этот вопрос.

Сергей не удивился. Он указал рукой на левую часть берега и ответил:

- Повторяю еще раз. Слева, за мысом, на котором мы гуляли – ну, там, где Музей Океанографии, - Монако. А прямо перед нами – Монте-Карло.



Часть 13.

Новенький арендованный "Ситроен" петлял мимо вилл с пальмами по Лазурному Берегу. Со "среднего карниза", дороги национального значения, открывался живописный вид на горы и утопающие в зелени небольшие городки, амфитеатром спускающиеся к морю.
Сережа сидел за рулем и курил, стараясь выпускать дым в щель открытого окна автомобиля. Алфизик сидел рядом, с автомобильной картой на коленях, и крутил головой, как кошка, которую впервые вывозят из городской квартиры на дачу.

- Заскочим по пути в Грасс? – после долгого молчания спросил Сережа.
- Давай, - с безразличием в голосе согласился Алфизик, пытаясь найти это название на карте, - А что там интересного?
- Духи там делают. Настоящие, французские. Жена попросила привезти. Говорят, если на фабрике покупать, то получится гораздо дешевле, чем в магазинах.
- Тогда нам придется подняться на автомагистраль А8, - произнес Алфизик, обводя ручкой на карте название населенного пункта "Grasse", - Иначе не успеем до закрытия магазинов.
- Успеем, - Сергей затушил окурок, - По автомагистрали ехать неинтересно – дорога дорогой. А тут, смотри, какие виды красивые!
- Это да, - согласился Алфизик. Он оторвался от карты и смотрел в окно. - Наверное, с нижней дороги виды еще красивее.
- Да, но тогда сто процентов не успеем до вечера вернуться. "Bord de mer" еще медленнее, со светофорами и пробками.

Сережа включил автомагнитолу, и салон наполнила странная музыка – смесь французского гангста-рэпа и атональных арабских мелизмов. Они помолчали, слушая музыку и глядя на дорогу. Справа от шоссе поднимались вверх горы, а слева, далеко внизу, то скрывалось за деревьями, то вдруг распахивалось во всю ширь море с белыми барашками волн и разноцветными парусами яхт.
Алфизик машинально постукивал ручкой по карте в такт музыке.

"Dj-vu, dj-vu" - красивый многоголосый припев удачно сменил скороговорку рэпа.
"И, вправду, дежа-вю", – подумал Алфизик. В его памяти образами давно забытого сна неожиданно всплыли заснеженный венский автобан, Постпредство и, наконец, Она. Алфизик закрыл глаза, пытаясь удержать последний образ, но он плавно растворился во тьме закрытых век.

- Тебя не достала эта музыка? – спросил Сергей, бросив взгляд на Алфизика.
- Нет, не достала, - ответил Алфизик, - Даже нравится.
- А я больше люблю настоящие французские песни. Дассена, Азнавура, Матье. А сейчас слушаешь, и не понимаешь, где находишься – во Франции, или в Алжире.
- Все течет, все изменяется… - философски произнес Алфизик.
- Причем в худшую сторону, - добавил Сергей, закуривая очередную сигарету.
- Не думаю, - возразил Алфизик, - Мне, например, любопытно все новое. Нравятся свежие нотки. Арабская мелодика не противоречит французской. Более того, придает ей восточный аромат, как пряность еде.
- Если так и дальше пойдет, то скоро эта "пряность" еду вытеснит, - с еле заметным раздражением произнес Сергей, - На улицах арабов уже чаще можно встретить, чем французов.
- Арабы в этом не виноваты, - заметил Алфизик.
- Конечно, не виноваты, - хмыкнул Сергей, - Виноваты политики, которые наполняют страну "лимитой", чтобы потом она за них голосовала.
- Мне кажется, дело не в этом, - произнес после минутной паузы Алфизик, - Арабы во Франции, турки в Германии, "лица кавказской национальности" в России - не просто "понаехали тут". Напротив - они надежда этих стран, их будущее. Потому, что люди так уж устроены - как только начинают лучше жить, так сразу предаются лени, чревоугодию, разврату, всем прочим удовольствиям. И перестают размножаться. То есть, попросту вымирают. Как вымер когда-то Великий Рим, погрязший в зрелищах и разврате. Вернее, был завоеван более организованными варварами.
- Ты хочешь сказать, что будущее – за варварами? – спросил Сергей.
- Природа не терпит пустоты, - ответил Алфизик, - Так уж она устроена, что на смену отмирающим клеткам приходят новые. А мы, как и положено представителям демократической цивилизации, вымираем. Это не мое мнение, это – статистика. А все потому, что наша цель ошибочна. А если сказать точнее, то цели у нас вообще нет.
- Как это нет? – удивился Сергей, - У каждого народа есть цель – стать сильнее, богаче, здоровее и умнее. Так было и так будет. Каждый ищет свой путь. Но пока только капитализму удается накормить и одеть народ.
- Накормить и одеть – это не цель. Это – условие достижения цели. Мы покупаем кроссовки не потому, что они – наша цель, а потому, что в них легче и быстрее двигаться в направлении цели.
- Ты про какую цель говоришь? Про светлое будущее всего человечества? Про коммунизм? – ухмыльнулся Сергей.
- Нет, конечно. Хотя, коммунисты ближе всех были к ответу. Вспомни про Марс, на котором будут яблони цвести.
- Володя, опустись на землю. Утопиями сыт не будешь. Какой Марс, когда при социализме даже на Земле мы ничего вырастить не могли. Только и делали, что пугали всех загниванием капитализма. И кто, в конце концов, загнил? Даже не просто загнил, а окончательно сгнил? Ты же физик, веришь опытам, так вот тебе опытное доказательство преимущества капитализма.

Сергей разволновался и не замечал, что пепел на его сигарете вот-вот упадет на пол. Они мчались по извилистой дороге, то огибая очередной выступ горы, то проезжая его насквозь по короткому туннелю. Когда они обогнули очередную гору, неожиданно открылся красивый вид на огромную бухту.

- Красота какая! – воскликнул Сергей.
- Бухта Ангелов, кажется, - Алфизик нехотя оторвался от захватывающего дух пейзажа, и взглянул на карту, - Да, точно, она. Значит, мы уже добрались до Ниццы.

Со стороны моря, резко снижаясь, шел на посадку пассажирский лайнер. Вдоль всего берега растянулся на несколько километров бульвар Ниццы, обрамленный красивыми домами и усаженный пальмами.

- Ну почему мы не можем так жить? – взволнованно произнес Сергей, - Что нам мешает? Ведь не дураки мы, и природа у нас красивая, полезных ископаемых - море. А все никак из грязи и нищеты не выберемся.
- Дело не в дураках, не в дорогах, и не в социализме, - ответил Алфизик, - А в том, что нам законы не писаны. По причине нашей двойственности.
- Что ты имеешь в виду? – спросил Сергей, остановившись на светофоре у въезда в город.
- Долго рассказывать. Вкратце: мне кажется, что Россия – не одна страна. Это две страны, причем враждебные одна другой. Два менталитета - западный и восточный. Это как два полушария мозга у человека. Одно из них лучше умножает и делит, другое – мечтает и любит. Физика и лирика. Поэтому, какой закон не издай, одного он устроит, другого - нет. Один будет его соблюдать, другому он не писан. А так как и тех и других - поровну, то получается, что законы нам не указ.
- Оригинальная мысль, - улыбнулся Сергей, - Тогда, может, нам Россию разделить на западную и восточную? И заживем как люди!
- Не получится, - серьезно ответил Алфизик, - Перемешаны мы сильно. Русский русскому – рознь, что же говорить о других национальностях? У многих граница между востоком и западом в голове проходит. Вот откуда этот "загадочный русский характер". Мы и блоху подковать можем, и на печи полжизни провести. Для нас, что космический корабль построить, что общество без денег – раз плюнуть.
- Зато сейчас, вроде, с удовольствием капитализм строим, - сказал Сергей.
- Да не тот это капитализм, неправильный он какой-то. Капитализм, это товар-деньги-товар, а не товар-деньги-вилла_на_Канарах. Нам лень долго капитализмом заниматься. Хочется всего и сразу.
- Погоди еще, научимся, только начали во вкус входить, - возразил Сергей.
- А надо ли? Ну, не верю я, что капитализм – высшая и последняя ступень человеческого общества, - взволновано произнес Алфизик, - Хотя бы потому, что в формуле товар-деньги-товар чего-то явно не хватает. Души, например.
- Кстати, о деньгах, - перевел разговор Сергей, - Я на духи пятьдесят евро отложил, думаю, хватит. Остальное можно потратить - все равно утром улетаем. Может, пообедаем в Ницце? Неизвестно, когда еще случай представится.
- С удовольствием, - ответил Алфизик, и полез в карман за кошельком. Он не помнил, когда ел в последний раз.

В кошельке лежала пластиковая карта Visa Classic, две бумажки – пятьдесят и двадцать евро, и какая-то монетная мелочь. Во втором отделении кошелька Алфизик обнаружил электронный пропуск со своей фотографией и надписью "РИА Вести" под российским флагом.
Алфизик смотрел на пропуск и напрягал память в ожидании подсказки подсознания. Безрезультатно. Он никогда не работал в Российском Информационном Агентстве. Он даже не представлял, кем он там мог работать.

- Эх, жаль, коньяк утонул, - произнес Сергей, - Рыбкам он как зонтик нужен, а нам бы сегодня пригодился. Вечерком окончание командировки могли бы отпраздновать.

"Коньяк утонул". Этими словами, как крючком, Алфизик зацепил ниточку памяти и стал потихоньку ее вытягивать – в обратном хронологическом порядке, начиная с момента, когда его спас Сергей, когда он чуть не захлебнулся в прохладных волнах Средиземного моря.

Алфизик нырял за чемоданчиком с коньяком. Который вывалился за борт, когда глиссер, на которой они с Сергеем катались по заливу, сильно подбросило на волне. Чемоданчик Алфизик не нашел, и сам чуть не утонул, наглотавшись воды. Строгий черный чемоданчик с несколькими бутылками дорогого французского коньяка, подарок Алика, сейчас бесполезно лежал на дне в ожидании искателя сокровищ затонувших кораблей.

Алика они неожиданно встретили, когда прогуливались по набережной Монте-Карло, любуясь припаркованными яхтами. Одна из них привлекла их внимание своим футуристическим темно-серым цветом. Вся яхта, включая мачты, была сделана из углепластика, и, похоже, управлялась с помощью бортового компьютера. Сергей решил сделать несколько снимков на память, и они прошли на пирс, поближе к яхте. Как раз в тот момент, когда по приставному мостику с нее спускался Алик.

Темно-серое чудо принадлежало Алику. После бурной встречи на пирсе, Алик затащил их на яхту, позволил Сергею сделать снимки ее роскошного внутреннего убранства, достал из бара коньяк сорокалетней выдержки и баночки черной икры. Сергей пить коньяк отказался (за рулем не пью), и пошел немного прогуляться по пирсу – фотографировать пришвартованную неподалеку гигантскую яхту Билла Гейтса.
Алфизик остался. Держа в одной руке рюмку с "Мартель ХО Суприм", а в другой – галету с черной икрой, он сидел на мягком кожаном диване, и с улыбкой смотрел на Алика, который без умолку радовался их удивительной встрече.
Они чокнулись "за встречу", медленно выпили коньяк, и закусили галетами с икрой.

- Отличный вкус, - с умным видом соврал Алфизик.

Он не был гурманом. Французские коньяки ему не нравились, в них не было приятных на вкус ароматизаторов, которые добавляли в дешевые московские коньяки.

- Если понравился, дам тебе с собой, выпьешь с друзьями, - Алик снова стал наполнять рюмки.
- Спасибо, не беспокойся, - засмущался Алфизик, - Лучше расскажи, как живешь.
- Живу, и, как видишь, не бедствую. Нефть продаю. Сейчас это модно, - засмеялся Алик, - Пригодились годы протирания штанов в нефтехимическом институте. А ты что здесь делаешь, Вовка?

Алфизик уже почти открыл рот для ответа, как понял, что совершенно не знает, что сказать. Действительно, что он тут делает? И не только тут, а вообще? Алфизику почувствовал, как по животу разливалось приятное тепло, а голова впервые за последнее время перестала давить обручем. Ему страшно захотелось прилечь на этот мягкий диван, проспать часов двенадцать и проснуться в своей московской квартире.

- Рассказывай, шпион, я никому не скажу, - Алик расхохотался, и снова поднял бокал, - Второй тост, как всегда - за родителей. Если бы не они, мы бы не стали теми, кем стали!
 
-За родителей! - Алфизик чокнулся рюмкой с Аликом и залпом ее осушил.

Он был рад этой маленькой паузе. Ему надо было собраться с мыслями. Голова начала хмелеть, и Алфизик почти физически почувствовал, как спадало напряжение, давившее на него с того давнего зимнего утра. Ему захотелось перехватить инициативу у невидимой силы, которая играла им, как марионеткой, и начать самому диктовать правила игры.

- Алик, можешь мне верить, можешь - нет, но я не знаю, что я тут делаю, - произнес Алфизик, и с удовольствием отправил в рот очередной бутерброд.
- Как это не знаешь? Ты тут в отпуске? По делам? – Алик с удивлением посмотрел на Алфизика.
- Честно, не знаю. Со мной что-то случилось недавно. Провалы в памяти. Какие-то видения. С тобой можно откровенно поговорить? Есть время?
- О чем речь, Вовка? Конечно, есть. Говори, не бойся, никаких жучков тут нет, гарантирую, недавно проверяли.

Алфизик собрался с духом, и выпалил:

- Алик, скажи честно, зачем тебе кварковая бомба?


Часть 14.

- Вовка, полетать хочешь?

Дядя Леша, Вовкин сосед, стоял, задрав голову, у входа в подъезд и обращался к Вовке, который на балконе четвертого этажа удобно устроился в кресле читать свою любимую фантастику. Вовка нехотя оторвался от чтения "Антивируса для Человека". Эту увлекательную книжку ему принесла соседка, тетя Зина, которая работала в городской библиотеке. Она знала, что Вовка обожает фантастику, и часто приносила ему дефицитные издания. В этот раз у Вовки было всего три дня, чтобы прочесть книжку. Слишком много желающих, как сказала тетя Зина.
С книжкой в руках, еще не совсем переключившись с приключений героя на реальную жизнь, Вовка подошел к перилам балкона и крикнул:

- Не знаю, дядь Леш. А куда?

- Да недалеко. Тут, по районам полетаем. Покажу самолет, может, понравится, летчиком захочешь стать.

Вовка подумал с секунду, загнул уголок странички и захлопнул книжку. Полетать? А что, интересно! Он еще не решил, кем ему хочется стать. Интересовало Вовку многое – радиоэлектроника, музыка, фотографирование, киносъемка. Он ходил в музыкальную школу по классу скрипки, паял карманные приемники по схемам из журнала "Радио", посещал шахматный кружок по субботам, и авиамодельный – по воскресеньям. И все ему нравилось. Маме хотелось, чтобы он стал известным скрипачом, а мамин брат, артист балета, предлагал отвести Вовку, пока не поздно, в балетную школу – у них там мальчиков не хватало.

- А мама пустит? – спросил Вовка, перегнувшись через перила балкона. Он еще ни разу не летал на самолетах. Если не считать маленький аттракционный самолетик, который крутил "мертвые петли" в Парке Культуры.

- Я с ней поговорю, - махнул рукой дядя Леша, и вошел в подъезд.

Следующим ранним утром они с дядей Лешей уже неслись в белой "Волге" по пустому шоссе в сторону аэропорта. Стояла середина лета. Солнце только взошло и било в глаза, отражаясь от полированной поверхности асфальта. Серебристый олень на капоте "Волги", приподнявшись на задних ногах, казалось, вот-вот взлетит ввысь, где на голубой лужайке неба одиноко паслось несколько барашков облаков.
День обещал быть жарким. По автомобильному радио бодрый голос под аккомпанемент пианино руководил утренней зарядкой. Свежий ветер, слегка пахнущий морем и нефтью, врывался в открытые окна машины и трепал Вовкину шевелюру. Вдоль шоссе росли хилые елки, за которыми мелькала синева моря, но вскоре их сменили нефтяные вышки с насосами. Вышки были похожи на больших металлических птиц, которые, то наклоняясь, то поднимаясь, без устали пили нефть из скважин.
У сине-белого указателя "Аэропорт Бина" они съехали с асфальтированного шоссе, и машина понеслась по бетонным плитам, стуча колесами на стыках. Подъехав к зданию аэропорта, они свернули направо, проехали еще немного, и остановились у железных ворот. Охранник, отпирая ворота, приветливо помахал дяде Леше рукой:

- Привет, Алексей! Пассажира везешь?
- Привет, Рафаэль! Бери выше! Будущего летчика!
- Сколько раз повторять – не Рафаэль я! Рафик! – с улыбкой покачал головой охранник.
- Рафиком ты был, когда по тутовым деревьям лазил. А сейчас ты – Рафаэль! - засмеялся дядя Леша и нажал на газ.

Когда они, оставив машину на стоянке, и взяв сумки, пошли в сторону летного поля, к дяде Леша подбежала симпатичная девушка в красивой форме, с платочком на шее. Они с дядей Лешей поцеловались, причем так страстно, что Вовка, покраснев, отвернулся.

- Лешик, а кто этот молодой человек? – оторвавшись от дяди Леши, девушка с любопытством посмотрела на Вовку.
- Будущий летчик! – улыбнулся дядя Леша.
- А ты нас познакомишь? – спросила девушка, и, не дожидаясь ответа, подошла к Вовке и протянула ему свою ладошку, - Любовь!
- Что? – Вовка покраснел еще больше, и стоял, не зная, что делать.
- Любочка она! – расхохотался дядя Леша, - Знакомьтесь! А его, Любаш, Владимиром зовут. Очень смышленый парнишка, но не летал еще ни разу.
- Так ты его с собой берешь? – спросила девушка, пожимая Вовкину ладонь.
- Надо же человека к небу приучать, - улыбнулся дядя Леша, - А ты Любаш, куда сегодня?
- Двести шестьдесят вторым, в Москву, - с улыбкой ответила девушка.
- С Толей, значит, - вздохнул дядя Леша.
- Не ревнуй, Лешик. Ты же знаешь, я только тебя одного люблю. Встретишь меня завтра? Кажется, у меня для тебя новости будут.
- Приятные, хоть, новости?
- Очень приятные! – улыбнулась девушка, и, мельком взглянув на Вовку, чмокнула дядю Лешу в щеку, - Ну, мне пора, счастливого вам полета!
- И тебе счастливого! – дядя Леша хотел обнять девушку, но она вырвалась и, цокая каблучками, побежала в сторону здания Аэропорта.

Когда Вовка увидел самолет, на котором им предстояло лететь, он удивился. Самолетик был небольшим, двухмоторным и стоял, задрав нос к небу.

- Нравится? – улыбаясь, спросил дядя Леша, - знакомься , "Ли-2", небесный "ослик".
- "Ослик"? – разочаровано переспросил Вовка, - А я думал, что Вы, дядь Леш, на Ил-18 летаете.
- Летал, пока Зинка в партком не пожаловалась, - вздохнул дядя Леша, - Теперь мне год на "ослике" пахать придется. Да ладно, где наша не пропадала! Залезай, Вовка, в самолет, скоро пассажиров принимать будем.

Через полчаса, уже с тремя пассажирами и живым грузом (бараном) на борту, самолетик выруливал на взлетную полосу. Дядя Леша, держал одной рукой штурвал, другой щелкал какими-то тумблерами, и о чем-то весело переговаривался с диспетчером. Рядом с ним, в кресле второго пилота сидел рыжеволосый Николай, и что-то помечал карандашом в планшете.

- Летим, Вовка! – воскликнул дядя Леша, когда самолетик, разбежавшись по полосе, неожиданно перестал трястись, а земля стала уходить вниз, - Ну как, нравится?
- Ага! – восторженно ответил Вовка. Он был по-настоящему счастлив – ведь это был его первый полет, причем, полет в кабине летчика.

- Ты свитер взять не забыл? – спросил дядя Леша.
- Нет, - ответил Вовка, с интересом наблюдая, как одно из облачков становилось все ближе и ближе. Похоже, они сейчас пролетят прямо насквозь него.
- Надевай, а то замерзнешь.

Дядя Леша, поймав Вовкин взгляд, улыбнулся, немного наклонил штурвал вправо, и облачко с большой скоростью пролетело слева от них. Далеко внизу тонкие вены автомобильных дорог соединяли поселки с маленькими, словно игрушечными, домами. Справа, очерченный белым контуром прибоя, до самого горизонта простирался аквамарин моря. В жаркой, нагретой утренним солнцем кабине, постепенно становилось все прохладнее.

- Так, Вовка, кинь мне куртку из сумки, пожалуйста, - попросил дядя Леша.

Надев кожаную летную пилотскую куртку, он закурил, и приоткрыл боковое окошко. В кабину со свистом ворвался холодный воздух. Они уже летели над редкими облаками, под которыми земля была расчерчена на неправильные прямоугольники полей. Серебристый нос самолета ярко блестел на солнце, ровно работали моторы. Вовка понял, что теперь ему одна дорога – в летчики.

- Ну что, Коль, проверим Вовку на вшивость? – весело спросил дядя Леша.
- Обязательно! – отозвался Николай.

В тот же миг Вовка, стоящий позади дядя-лешиного кресла, с удивлением почувствовал, как внутренности сами собой начали подниматься к горлу. Пол кабины уходил из-под ног, и Вовка судорожно схватился за кресло.

- Проверка на невесомость! - обернувшись к Вовке, крикнул дядя Леша, - Ну как, самочувствие в порядке?
- В порядке! – сдавленным голосом соврал Вовка, чувствуя, что содержимое желудка просится наружу.
- Тогда проверим устойчивость к перегрузкам! – произнес дядя Леша и потянул штурвал на себя.

Вовкино тело сразу налилось свинцом. Он еле удержался на ногах, только немного присел, продолжая хвататься за кресло.

- Жив еще, космонавт? – засмеялся дядя Леша, когда, наконец, все закончилось, и Вовкин вес снова пришел в норму.
- Жив! – ответил Вовка. Испуг уже прошел, и он даже почувствовал азарт. Как когда-то в Парке Культуры, когда они с отцом качались на аттракционных качелях-лодках.

- А теперь – фокус! - произнес дядя Леша, затянулся сигаретой, и неожиданно подбросил ее вверх. Окурок сделал петлю под потолком кабины и с большой скоростью вылетел в открытое окно.

- Ой! – только и смог произнести Вовка.
- Аэродинамика! – важно произнес дядя Леша, закрывая окно, - Благодаря ей самолет и летит. А с ним и люди, и бараны. И даже танки летать могут.
- Вот бы было здорово, если бы люди без самолета летали! – мечтательно произнес Вовка, - Обидно – неживая железка летает, а живой человек – нет.
- Неживая? – удивленно переспросил дядя Леша, - А кто тебе сказал, что неживая?
- Как кто? – в свою очередь, удивился Вовка, - Все это знают!
- Эти твои "все" ничего не знают! - серьезным голосом произнес дядя Леша, - Вот скажи, как ты отличаешь живое от неживого?
- Ну-у-у..., - потянул Вовка, думая, - Живое рождается, ест, двигается, умирает.
- Самолет тоже рождается на заводе, ест керосин, летает, и когда-нибудь списывается. Значит, он, по-твоему – живой?
- Нет, - возразил Вовка, - Просто я не все сказал. Живое еще размножаться может.
- Значит, если размножается, то - живое? Вы атомную бомбу в школе изучали?
- Да, на гражданской обороне.
- Значит, ты знаешь, что атомный взрыв – это цепная реакция размножения нейтронов?
-Да.
- И что, по-твоему, получается, что нейтрон – живой?

Вовка задумался. Действительно, дядя Леша прав – не так просто дать определение живому.

- Сдаешься? – засмеялся дядя Леша.
- Еще нет! А Вы, дядь Леш, что про это думаете? – спросил Вовка.
- Думаю, что живое – это все то, что не подчиняется законам природы.
- Как не подчиняется? - удивился Вовка, - Ведь законы природы нарушить нельзя!
- Вас неправильно учат в школе, - после небольшой паузы произнес дядя Леша, - Слушай, и учись, Вовка, пока я жив. Вот, например, ты второй закон Ньютона знаешь?
- Да, мы его уже проходили по физике.
- Сформулировать можешь?
- Могу. "Тело находится в состоянии покоя, или прямолинейного равномерного движения, если на него не действуют другие тела".
- "Или сумма всех действующих сил равно нулю", - уточнил Николай.
- Погоди, Коль, не перебивай. Вот представь, Вовка, ты сидишь дома в покое на стуле. На тебя не действуют другие тела. Представил?
- Да.
- И вдруг тебе захотелось размять ноги, или попить, или в кино сходить. И ты встаешь со стула. Представил?
- Да.
- Тогда ответь, какое тело на тебя так подействовало, что ты перестал находиться в покое?
- Как, какое? – удивился Вовка, - Мое!
- А чего это оно вдруг на тебя подействовало?
- Ну, мне захотелось чего-то, мышцы напряглись и сдвинули меня.
- Вот! – дядя Леша торжествующе поднял вверх указательный палец, - Захотелось! Мысль у тебя появилась. А про мысль во втором законе что-нибудь говорится?
- Нет.
- Значит, с точки зрения Ньютоновской механики, ты находился в покое, находился, а потом – бац! - взял, да и нарушил второй закон! Ни с того, ни с сего. Просто потому, что твоим мозгам чего-то захотелось.

Вовка снова задумался. Получается, так оно и есть.

- Вот тебе и отличие живого от неживого. Неживое "живет" по законам физики. А живому на них наплевать. Вот Коля тоже подтвердить это может. Он в заочном институте учится, недавно как раз термодинамику сдавал.
- Могу подтвердить, - отозвался Николай, - С точки зрения термодинамики энтропия возрастает. Это закон природы. А живое этот закон нарушает.
- Что нарушает? – не понял Вовка.
- Ну.., как бы тебе объяснить, - Николай почесал затылок, думая, - Энтропия – это некая мера беспорядка. Чем больше беспорядка, тем ее больше. И, наоборот, чем больше порядка, тем ее меньше. А, согласно законам термодинамики, беспорядка в мире со временем все больше и больше становится. Все портится, ржавеет, стареет, разрушается. Вот и говорят, что энтропия увеличивается. Понятно?
- Не очень, - честно сознался Вовка, - Я про энтропию в книжке фантастической читал, но там не очень понятно написано.
- Что за книжка? Как называется?
- "Антивирус для Человека". Действие происходит в двадцать первом веке.
- Представляю.. – хмыкнул Николай, - Там, наверное, люди на автомашинах летают, как в "Фантомасе".
- Нет, там какой-то Алфизик бомбу ищет. Кварковую. И с призраком разговаривает по телефону. Про энтропию, только как-то непонятно.
- Так. Постараюсь тебе еще раз объяснить про энтропию, - заерзал в кресле Николай, - Вот смотри, все неживое, как-бы, двигается от более сложного состояния к более простому. И говорят, что энтропия увеличивается. А живое - наоборот, все усложняется, и усложняется. Значит, энтропия живого – уменьшается.
- Ладно, Коля, - перебил Николая дядя Леша, - Не путай парня. У него и без того сейчас каша в голове. Кажется, я понял, как подоходчивей объяснить. Вовка, ты помнишь, мы с тобой в прошлом году на осетров в ночное ходили?
- Да, дядя Леш, помню.
- А помнишь, как мы спиннинги ставили на речке, куда рыба нереститься поднималась?
- Конечно.
- Так вот. Вода в реке куда текла?
- Как куда? В море.
- А почему?
- Потому, что сила притяжения Земли ее туда течь заставляет. Все стремится пониже опуститься – там потенциальная энергия меньше.
- Молодец, соображаешь, - улыбнулся дядя Леша, - Но почему рыбу вместе с водой в море не сносило?
- Потому, что она хвостом и плавниками работала.
- А кто заставлял ее хвостом и плавниками работать? Какая сила?
- Никакая. Она сама себя заставляла. Чтобы приплыть туда, где икру отложить можно.
- Значит, рыбьи мозги, вернее, рыбий инстинкт заставлял рыбу противиться закону всемирного тяготения?
- Наверное...
- Вот тебе и ответ на вопрос. Рыба противится закону природы, значит – рыба живая. Понятно теперь?
- Понятно! – улыбнулся Вовка. Кажется, он начал что-то понимать.

Земля под ними стала менять свой цвет со светло- коричневого на зеленовато-желтый.

- Вернемся к самолету, - довольным голосом сказал дядя Леша, - Когда-то самолет был алюминиевой, медной и прочей рудой. Лежал себе, разбросанный в земле, и распадался, в полном согласии с законом об энтропии, про который Коля говорил. Потому, что был тогда наш самолет неживой. Но вот пришли живые люди, выкопали руду, выплавили алюминий, медь, и другой металл, выкачали из земли нефть, и, в конце концов, сделали самолет. То есть, научили все эти полезные ископаемые летать. Была просто руда и нефть, стал самолет. Сложное устройство, которое, будучи тяжелее воздуха, не только не падает, а наоборот, поднимается в небо. Нарушает закон гравитации. А раз нарушает, значит, он какой? Живой! Вот и вся сказка – было неживое, стало живое.
- Но, дядя Леша, вы сами говорили, что самолет летит как раз благодаря законам аэродинамики!
- Говорил. Но ведь руда не летает по этим законам, почему-то! Говоря словами верующих в Бога, люди вдохнули в руду живую душу – и она научилась летать, стала живым самолетом. Конечно, люди более "живые", чем самолет. Кошка тоже "живее" самолета, но не "живее" людей, поэтому она не умеет ни сделать самолет, ни им управлять.
- Значит, все вокруг живое? Только одно "живее" другого? – начал понимать Вовка.
- Совершенно верно! – с удовольствием произнес дядя Леша, - Ты уже готов понять главное – на самом деле, все в нашем мире – живое. От атомов до звезд, от вируса до человека.

Дядя Леша замолчал, прислушиваясь к чему-то в наушниках. Потом переговорил с диспетчером и, коротко бросив Николаю: "снижаемся", наклонил штурвал вбок. Сделав небольшой разворот, самолет пошел на снижение.

Когда они приземлились на небольшом областном аэродроме, выяснилось, что во время "искусственной невесомости" одному из пассажиров было плохо. Слава Богу, Николай не забыл перед полетом положить в спинки кресел бумажные гигиенические пакеты.
У них был час до следующего полета. Вокруг аэродрома до горизонта расстилались кукурузные поля. Этим летом кукуруза выдалась на славу – вымахала выше человеческого роста. Дядя Леша предложил всем нарвать початки, но Вовке было интереснее почитать книжку.
- Тогда остаешься за старшего, - пошутил дядя Леша.
Когда они с Николаем, захватив сумки, исчезли в желто-зеленом кукурузном море, Вовка уселся в кресло первого пилота и вновь с удовольствием окунулся в фантастические приключения Алфизика.


Часть 15.

- Алик, скажи честно, зачем тебе кварковая бомба?

Алик перестал жевать и уставился на Алфизика. Было видно, что его бросило в жар – лицо покраснело. Потом глаза его непроизвольно забегали. Алик взял рюмку и потянулся за бутылкой. Но, неожиданно передумав, поставил рюмку на столик, встал, подошел к двери каюты, выглянул наружу, огляделся, плотно прикрыл дверь и вернулся к Алфизику.

- Так, Вовка, что это за дурацкие шутки? О чем ты говоришь? – в голосе Алика явно чувствовалась тревога.
- Алик, мне до чертиков надоело то, что со мной происходит. Я не знаю уже, что - правда, а что - ложь. Более того, я уже не знаю, кто я. Совсем недавно я видел тебя в Вегасе с какими-то девицами. Я даже залез в твой сейф и выкрал чемоданчик с этой самой кварковой бомбой. Хотел увезти ее подальше от города, но, кажется, не получилось…

Алфизик замолчал, вспоминая, что было дальше.

- А потом мы с тобой купаться ходили, - продолжал он, - Но уже в Ливии. Там , кажется, военный конфликт начался, и нас чуть обломками не убило. А сейчас мы с тобой в Монте-Карло коньяк пьем. Вот я сижу и гадаю, как тут оказался. Может, просто с ума сошел?

Алик смотрел на него и молчал. В напряженной тишине неожиданно раздался протяжный крик муллы "А-алла-ах ахбар". Алик вытащил из кармана кричащий сотовый телефон, мельком взглянул на дисплей, и дал отбой. Потом встал, пошатнувшись, подошел к бару, открыл нижние створки, пощелкал там чем-то и, открыв дверцу спрятанного там сейфа, достал из него кейс.

- Это он? – спросил Алик, положив чемодан на журнальный столик перед Алфизиком.

Алфизик сразу его узнал. Интересно, излучает ли он радиоактивный фон? И вообще, каков принцип действия кварковой бомбы?

- Ты решил, что в нем находится бомба? – спросил Алик захмелевшим голосом.
- Мне так сказали, - мрачно ответил Алфизик, чувствуя какой-то подвох.
- Так давай посмотрим! - Алик поставил чемоданчик вертикально, большими пальцами обеих рук коснулся двух темных окошек, расположенных рядом с замками. Внутри чемоданчика что-то негромко щелкнуло, Алик распахнул его и развернул в сторону Алфизика. Никакой бомбы там не было. Утопленные в толстом слое темно-серого поролона, в чемоданчике лежали 3 бутылки коньяка, той же самой марки, которую они с Аликом сейчас пили.
Алфизик молчал, не зная, что сказать. В наступившей тишине снова раздался крик муллы.
Алик достал телефон из кармана, взглянул на дисплей, секунду подумал, и нажал на кнопку ответа:

- Слушаю!

Выслушав ответ, Алик с растерянным видом протянул телефон Алфизику:

- Кажется, это тебя.

Алфизик не удивился. Он уже давно ждал появления Генезиса.

- Вольдемар у аппарата, - ехидно проговорил он в трубку
- О! Кажется, у тебя хорошее настроение! – раздался в телефоне знакомый голос, по которому Алфизик уже успел соскучиться, - Это приятно! Правда, я не могу обрадовать тебя тем же. Кажется, Она пошла в наступление.
- И что это значит? – спросил Алфизик.
- Это значит, что Она уже пытается контролировать управляемые переходы. Как вирус, перехватывает мои команды и подменяет их своими.
- Это может отразиться на мне? – тревожно спросил Алфизик.
- Это уже отразилось.

Алфизик мельком взглянул на Алика. Алик напряженно смотрел на Алфизика, похоже, он изо всех сил пытался понять, о чем они говорят.

- Как отразилось? – Алфизик прижал трубку к уху посильнее, чтобы Алику не было слышно.
- Она циклит события. Это что-то наподобие зациклившегося программного кода, когда события начинают повторяться до бесконечности. Скажи, Володя, ты помнишь, из-за чего чуть не утонул сегодня?
- Помню. Нырнул за чемоданчиком, который за борт свалился.
- Верно. Но ведь этот чемоданчик сейчас перед тобой лежит. Он еще не тонул. Более того, Алик еще не успел его тебе подарить.
- Нет, не понимаю, - Алфизик безуспешно пытался связать в уме порванную цепь событий, - Я же хорошо помню, как чуть водой не захлебнулся!
- Нет, Володя, этого еще не случилось. Тебе еще предстоит прыгать в воду. Но только не за коньяком, а за кварковой бомбой. Ты пытался ее подальше в море вывезти и утопить, но потерял по дороге.
- Нет в этом чемодане никакой бомбы, - возразил Алфизик, - Только коньяк. Три бутылки.

- Кто это? С кем ты говоришь? – потеряв терпение, обратился к Алфизику насторожившийся Алик.

Алфизик приложил палец к губам, жестом упрашивая Алика замолчать.

- Ладно, не будем сейчас об этом, - серьезным тоном произнес Генезис, - После выпитого, тебе будет нелегко сконцентрироваться на моих объяснениях, да и Алик подслушивает. Я попробую вырывать тебя из цикла. Но сначала мне надо сказать тебе кое-что важное, что не предназначено для чужих ушей. Можешь уединиться где-нибудь?

Алфизик взглянул на Алика.

- Извини, друг, меня просят уединиться. Можно, я выйду на минутку?
- Конечно, - с наигранным равнодушием ответил Алик, и махнул рукой в сторону двери с зеркальными вставками, - Можешь в спальную каюту пройти.

Спальное помещение за дверью оказалась неожиданно просторным. В центре стояла большая двуспальная кровать, над которой висела картина, изображающая огромную вращающуюся воронку в океане. На противоположной стене висела плазменная панель. Алфизик прикрыл за собой дверь, присел на кровать с атласным покрывалом и негромко произнес в трубку:

- Можно. Я один.
- Буду краток, - раздалось в трубке, - Теперь тебе придется самому решать, как поступать. Потому, что в следующий раз с тобой, под видом меня, может общаться Энтропия. И ты не сможешь определить по голосу, кто говорит – Она, или я.
- Час от часу не легче, - забеспокоился Алфизик, - А как я смогу вас отличить? Может, придумать какой-нибудь пароль?
- Володя, она уже частично в твоих мозгах. Твой разговор с Аликом это подтверждает. Ты начал сдаваться. Я не знаю, смогу ли защитить тебя. И никакой пароль тут не поможет – Она его узнает в тот самый момент, как только ты его придумаешь. Теперь все зависит от тебя одного.

Алфизик молчал, думая. Кажется, Генезис прав, - он уже почти готов сдаться.

- Значит, есть вероятность, что я уже сейчас говорю не с Генезисом, а с Энтропией? – спросил Алфизик.
- Да, к сожалению, ты уже ни в чем не можешь быть уверен, - ответил Генезис, - А времени остается все меньше. Володя, старайся распознавать того, с кем общаешься. Вникай в смысл общения. Зри в корень. Анализируй. Не всегда легко отличить созидание от разрушения, но, все-таки, можно. Ставь умозрительные опыты. С этой минуты ты – Алфизик.
- Алфизик?- удивился Володя, - Это кто-то типа Алхимика?
- Это - физик, ставящий умозрительные опыты. Не все опыты можно поставить в реальности. Например, чтобы убедиться в том, что все спички горят, не обязательно сжигать их все.
- Ладно, - согласился Алфизик, - Буду Алфизиком. А что, звучит – "Алфизик Вова"!
- И последнее, - не обращая внимания на сарказм в голосе Алфизика, произнес Генезис, - Ничему не удивляйся и никому не верь. Не бойся проиграть, но и не сдавайся.
- Скажи, а почему ты, являясь, хоть и «полу», но, все-таки, Богом - обращаешься к нам, простым людишкам?
- Во-первых, я уже говорил, что обращаюсь далеко не к простым. А во-вторых - я всемогущ только вдали от Энтропиин. И она всемогуща только на большом расстоянии от меня. Чем ближе мы друг к другу, тем слабее наши силы, они взаимоуничтожаются. А в той точке, где мы с ней соприкасаемся, мы почти бессильны. Эта точка и есть ваш мир Здесь уже все зависит от вас, материальных мыслящих существ, от вашего выбора, от того, кому вы служите – Ей, или мне. Я тяну вас к себе, к познанию, к развитию, к совершенству. А Она пытается вас убедить в необходимости самоуничтожения. "После нас – хоть потоп" – вот девиз ее воинов.

В телефоне раздалось шипение.

- Генезис? – обеспокоенным голосом произнес в трубку Алфизик.

Ответом были странные звуки, напоминающие скрежет металла о стекло. В дверь осторожно постучали.

- Уже можно, заходи, - вздохнул Алфизик, нажимая на кнопку отбоя телефона.

Дверь резко распахнулась. На пороге, полубоком, стояла симпатичная девушка в одежде горничной, и двумя руками профессионально держала направленный на Алфизика пистолет. Но самое странное - эта девушка была его любимой.