Он сидел на подоконнике, свесив ноги вниз. Он нервно курил. И нервно улыбался.
Сегодня был день его рождения.
Где-то в проводах и спутниках запутался ночной телефонный звонок.
И почти стерся из памяти, оставив только нервную улыбку.
Он убрал от лица волосы.
Ветер настойчиво пихал их в рот. Он рассмеялся и убрал черную прядь за ухо.
Серое небо и ничего особенного. Он любил запах сигаретного дыма.
И вообще. Крепкие сигареты. Клубы дыма растворялись в воздухе.
Пару минут поколебавшись, он спрыгнул с подоконника. В комнату. Хотя, соблазн сигануть на улицу был велик. Но у него ведь сегодня день рождения.
И кое-кто даже помнит об этом.
Нет, он не любил сей, так сказать, праздник. Да и за что его было любить?
Как говорится, по сути, ты становишься старше всего на один день.
Он вздохнул и добавил вслух: «а ума все равно не прибавляется».
И пошел на кухню пить кофе.
В подъезде было накурено (не без его участия) и холодно.
Он сидел на площадке между этажами, прислонившись спиной к стене.
По рукам текла кровь.
Нет, не просто текла, а почти что била фонтаном.
А он сам даже и не заметил, как в его руках оказалось лезвие, и практически бессознательно полоснул им по вене в сгибе локтя. «Что ты со мной делаешь, чудо-трава?».
Он по-прежнему улыбался.
Звуки сливались в гул, и голова очень забавно кружилась.
Джинсы испачкались в крови. Нет. Не испачкались, а всего-то навсего пропитались ею насквозь.
Он опять рассмеялся.
Сказать сколько времени прошло и не ошибиться, было невозможно, он и пытаться бы не стал. Этот грязный холодный прокуренный подъезд, лужи крови, испачканные драные джинсы – все уже оставалось в прошлом.
Out of the sky into the ground
Out of the ground into the sky
В голове на репит’е вертелась чудная песенка.
Или не в голове, может – в пространстве вокруг. А может, за одной из этих железных дверей кто-то решил послушать именно её, и до него долетали отголоски.
Было уже не разобрать.
Да и какая к черту разница?!
Показалось, что кто-то идет к нему.
Нет. Это были шаги… или? Он не мог разобрать.
Но если шаги, то точно кого-то из знакомых. «О, да, детка, я стал провидцем», - он бы опять рассмеялся, но только тяжело и нервно вздохнул.
Шаги были уже совсем близко – точно шаги.
А потом кто-то склонился над ним. Голос эхом отлетал от стен подъезда и от стенок его черепной коробки - он не мог разобрать, что говорящий пытается до него донести.
Он открыл глаза и попытался сфокусировать зрение.
Раз, другой, третий. Даже тусклый свет запылившейся подъездной лампочки резал глаза.
Он часто моргал. Только когда число попыток перевалило за дюжину, он-таки смог разобрать, что перед ним его (уже бывшая, правда, она, кажется, ещё об этом не знает) девушка.
Он попытался понять, что она говорит. По её лицу текли слезы, и она явно срывалась на крик.
«Потише и помедленнее», - хрипло, едва слышно.
Она просила его сказать, кто и что с ним сделал. И как он себя чувствует.
Он снова нервно вздохнул (нет бы рассмеяться!).
«Отлично», - он улыбнулся и закрыл глаза.
Она принялась теребить его плечо и повторять, как заклинание, имя.
Он отказался реагировать.
Забавно. Девушка появилась, исчезла, а потом появилась снова. Заставила его пить минералку и замотала руку жгутом.
И ещё порез – бинтиком.
Часто моргая и болезненно щурясь, он поднялся по стене, по которой ещё недавно сполз в почти лежачее положение.
Сел, обхватил колени, несколько раз глубоко вздохнул.
«Спасибо», - устало поцеловал её в щеку - она сидела рядом, нервно теребя рукав его рубашки.
Придерживаясь за стену встал и пошатываясь пошел по лестнице вниз.
«Ты куда?»
«А? Домой. Спать. Извини. Ещё раз спасибо», - тихо сказал он. Показалось, что она не расслышала, но он, не оборачиваясь, спускался вниз.
Лежа на кровати, укрывшись одеялом с головой, он думал о сером пасмурном небе и о недокуренных сигаретах.
За окном шумел ветер. На часах сменились цифры, и теперь электронное табло таращилось пустыми глазницами 00.00
«Здравствуй, новый день».
Он не видел, он уже уснул.
(можэет и плагиат)