Очнувшись сегодня утром и, еще не открывая глаз, я понял, что у меня нет челюсти. Веки были затянуты гноем. Попытка промыть их кислотой не увенчалась успехом – я мог четко видеть не дальше десяти метров, остальное было, как в тумане. Ну что ж, не так это и страшно, ведь вчера я видел целую толпу безголовых созданий. По сравнению с отсутствием головы, плохое зрение просто мелкая неприятность.
Сегодня понедельник, а значит нужно ехать выжигать клеймо. Я начал собираться: навел свои фурункулы, приклеил губы, отравил сущность. Ну вот, теперь похож на обычного, нормального человека. Иначе нельзя – могут вырвать мозг и сердце.
Когда я был моложе, отрезал себе уши и вырывал вены, и все ради того, чтобы меня увидели, чтобы показать свое превосходство. Но ради чего? Теперь мне не понятно, зачем нужно было уродовать себя. Почему просто не принять общепринятые нормы и жить в свое удовольствие? Эх, юношеский максимализм…
Я вышел на улицу. Яркое, дикое светило жгло землю, прожигало городской дым, поднимало смрад с задворок площади, где жили отбросы общества – души забравших себе в голову, обреченные гнить вечно. Кравчий обещал в скором времени залить их бетоном.
Механический муравейник расположен всего в тысяче шагов от моего дома. Я люблю ходить пешком - можно увидеть массу занимательных вещей. Например, сегодня я наблюдал, как глумились над внутренностями мясной туши, а невдалеке свеже-мутировавший мальчик вгрызался в денежное дерево. А однажды я даже видел, как “воины” разорвали срывающего день. Вообще-то такие действия не законны, но открыто этому никто не препятствует, а многие втайне одобряют. Особенно гомомыслящие любят смотреть на унижения немертвых, этих тупых снобов, которые возомнили себя выше других, подрывают общественный порядок своими аморальными мыслями. У многих немертвых есть жены, дети, хорошая работа, так против чего же, казалось бы, протестовать? Но нет, они вырывают себе кадыки, устраивают обструкции, пытаются затормозить прогресс, движение вперед, развитие общества и при этом считают себя героями. Презираю их…
К муравейнику сползались, подобно густой червивой пелене, тысячи рабочих. Я люблю эту массу, чувствуется, что все заняты своим делом, пытаются чего-то достичь, как-то улучшить свое положение, свою жизнь, жизнь своей семьи, детей. Выжигая клеймо, подтверждаешь свою полезность обществу, а иногда так хочется доказать, что ты не лишний, что ты чего-то стоишь. Пусть на личную жизнь остается не так много времени, но разве приносить пользу родине, которая выкормила и вырастила тебя, не высшее наслаждение? Я зашел в муравейник…
Внутри все строго – длинные прямые чистые коридоры, аккуратные двери, ухоженные цветы. Люди молча заходят в нужные им двери. Необходимый мне кабинет был сорок пятым справа по третьему коридору, если подниматься по второй лестнице одиннадцатого крыла. Сам процесс выжигания клейма занимает несколько часов, до обеденного перерыва и после.
Когда солнце стало украшать восток и уродовать запад, я уже шел домой. Стройный поток гомомыслящих рабочих поглотил меня еще у выхода и выпустил только метрах в ста от моего дома. Тут мое внимание привлек деревянный забор, на котором белой краской было накарябано “Это земля без радости”. Эх, глупые сомнамбулисты…