Тёмное небо. Тёмное море городских тротуаров. А между ними тысячи и тысячи огней - живых, дышащих и думающих. Магдалина села на подоконник, прижав ладони к стеклу. Там внизу боль, суматоха и страх. Но именно там находится путь, по которому они должны пройти, чтобы вновь обрести себя.
Марк спал. Учитель, проводник по дороге Познания... Откуда он взялся в жизни Магдалины? Ворвался без стука, сломал всё устроенное существование, заново вылепил её душу и, ничего не обещая, остался рядом.
«Ты влетел в мою жизнь, как ветер,
Одинок, как кленовый лист,
Как сырые сумерки эти...
И тревожен, как бури свист.
Кто же знал, кто же мог подумать,
Что мы встретимся в пустоте?..»
Магдалина шептала приходящие на ум строчки, задумчиво водя тонким пальцем по мутному стеклу. Марк спал. Даже сейчас он был одинок. Чёрный бархат ресниц, скрывающий таинственное мерцание глаз... Трогательно чувственный изгиб губ... Хочется приблизиться, коснуться - и страшно разрушить это хрупкое очарование мгновения, застывшего в звенящей ночной тишине.
Как они нужны друг другу!
Её жизнь началась в ТО утро. Настоящая жизнь! Всё, что было раньше, теперь колыхалось перед мысленным взором полупрозрачным серым привидением, болезненно-жалким и удивительно бесцветным. Она жила с закрытыми глазами, и вспоминать об этом сейчас не стоило. А вот в то утро...
… Магдалина, как всегда причёсанная и накрашенная, села в такси. Ей было совершенно неважно, зима сейчас или какое-то другое время года. В офисе будут уютно гореть лампы, мерцать мониторы компьютеров, и сотрудницы начнут обсуждать всё те же надоевшие темы. А как иначе?
Но к всеобщему удивлению рабочий день в этот раз начался немного необычно: с общего собрания, устроенного начальником отдела.
- Милые дамы, позвольте вам представить нашего инспектора. Теперь не я, а Марк Александрович будет проверять работу операторов, - и деловой, солидный Пётр Алексеевич завёл длинную речь о расширении фирмы, об увеличении объёма работ и возможном повышении заработной платы.
Новый инспектор? Отлично! Новые темы для разговоров в женском коллективе. В момент знакомства Магдалина лишь окинула беглым будничным взглядом человека, который отныне станет её непосредственным начальником, и села за свой компьютер.
Новый инспектор понравился всем. И сразу. Кого-то привлекали его деловые качества, кого-то - обаяние и неизменная любезность. Кто-то засматривался на его стройную атлетичную фигуру и потихоньку пытался выяснить, не занят ли уже этот интересный мужчина. Но о новом инспекторе не было известно практически ничего: сам он о себе не рассказывал, а Пётр Алексеевич на все намёки отвечал только снисходительной ухмылкой: «Ишь ты!» Магдалина была далека от подобных разговоров. Ей, конечно, нравился тот доброжелательный, любезный тон, которым Марк Александрович обращался к ней, но инспектор разговаривал так со всеми, и девушка не посчитала нужным заострять на этом внимание. А вокруг слышался восторженный шёпот: «Просто герой романа!» И, может быть, так продолжалось бы ещё долгое время, если бы однажды вечером...
… Однажды вечером Магдалина задержалась в офисе дольше обычного. За окном уже спустились сумерки, и девушка спешила скорее закончить работу. Нарисовав в воображении жутковатую картину скользкого тротуара и пустынной остановки такси, она передёрнула плечами. Всё! На сегодня достаточно!
Удовлетворённо вздохнув, Магдалина обвела взглядом выключенные компьютеры и аккуратные стопки бумаг на столах. Как непривычно тихо! Она вдруг осознала, что находится в здании одна, и в сердце сразу закралась смутная тревога. Конечно же, ничего не случится! Но... Может, предчувствие? Или блажь, навеянная рассказами о маньяках?
В этот момент, нарушив тревожную тишину, раздались гулкие шаги по коридору. Звякнул дверной колокольчик. Когда из густой черноты дверного проёма вырос мужской силуэт, девушка испуганно вздрогнула.
- Марк? Как вы меня напугали!
Это действительно был он. Встал у двери. Белый шарф ему очень идёт... Но зачем в такое время?..
Секунды замешательства, казалось, превратились в вечность. Вдруг Магдалиной овладела паника: «Он знал, что застанет меня одну!» - подумалось ей. Мысли заметались и перепутались, а ведь надо срочно придумать, как держать себя, чтобы не показать страха и не уронить достоинства. Успокоиться! Легко сказать... Вдох - раз... два... Но тревожное ожидание всё же отразилось на её лице, и Марк, видимо, понял, что творилось в душе девушки. Он улыбнулся чуть заметно, одними глазами.
- Вы устали, Магдалина. На сегодня достаточно. Хотите, я сварю вам кофе?
- Не стоит беспокоиться, я уже собиралась уходить, - произнесла девушка, пытаясь найти подходящий предлог и скорее вырваться на улицу. Рядом с этим человеком ей становилось трудно дышать. Она замерла в ожидании.
- Не надо меня бояться, - мягко заговорил инспектор, глядя прямо в её тёмные, расширившиеся от напряжения зрачки. - Я хотел лишь поговорить с вами, Магдалина. Вы позволите?
- Да, конечно...
Боже, как неловко! Поскорее бы уйти! Но Марк, словно не замечая её замешательства, продолжал:
- Пожалуйста, простите за откровенность, и не пытайтесь искать тайный смысл в моих словах. Я уже некоторое время наблюдаю за вами, и специально ждал удобного случая, чтобы кое-что спросить.
Лицо девушки стало белым, как мел. В воображении возникла картина собственного позора. Что же делать?!.. Собрав последние силы, Магдалина твёрдо, с достоинством глянула на странного инспектора:
- Я вас слушаю.
Марк был по-прежнему спокоен. Но его бесстрастное лицо и ровный голос настолько контрастировали со словами, что смысл сказанного с трудом доходил до сознания испуганной девушки.
- Я хотел поинтересоваться, что вы думаете о себе. Простите за настойчивость и нескромность, но мне кажется, работа не раскрывает всех ваших способностей.
Пространство офиса снова заполнила неловкая пауза.
- Я вас... не совсем поняла, - тихо произнесла оглушённая словами инспектора Магдалина. Теперь ей показалось, что он хочет уволить её.
Видя, что его собеседница совершенно запуталась, Марк рассмеялся. Его зелёные глаза блестели по-юношески задорно, и казалось, под тенью ресниц в них таится не одна колкость. Однако инспектор и не думал шутить:
- Возможно, я неудачно выразился. Но вы слишком близко всё принимаете к сердцу. Поверьте, жизнь не настолько сложна и опасна, и иногда людям всё-таки можно доверять!
Девушка, наконец, не выдержала:
- Я не понимаю, что вы от меня хотите? Рабочий день давно закончился, и мне нужно домой! Позвольте!
Магдалину поразило то, что Марк её не удерживал. Он не кричал, не загораживал проход к двери. Просто стоял, прислонившись к притолоке, заложив руки за спину, а в сверкающем, устремлённом в никуда взгляде читалось беспредельное одиночество. Любопытно! Так что же ему нужно? «Он хотел узнать обо мне», - вспомнила вдруг Магдалина. Направившись, было, к выходу, она внезапно остановилась. Словно озарение, мелькнула мысль: «Нет, он спросил, что я сама о себе думаю!»
Инспектор по-прежнему спокойно наблюдал за её действиями. Он не выражал нетерпения, но и не показывал безразличия к происходящему. Определённо, ему что-то было нужно! Досадуя на себя за излишнее любопытство, Магдалина всё же улыбнулась. Она хотела загладить впечатление от собственной бестактности, но улыбка получилась немного нервной. Марк сделал вид, что не заметил этого.
- Вы - необычный человек, - произнесла Магдалина. - То, что вы хотите мне сказать, должно быть, очень интересно?
- Я думаю, вам понравится, - ответил Марк. - Прошу!
Он подвел её к большому зеркалу, занимавшему почти всю стену напротив окна.
- Что вы видите?
Девушка внимательно посмотрела на своё отражение.
- Себя... Вас...
- Ещё что?
- Кабинет.
- И всё?
- Пожалуй, всё...
Марк немного приблизился и, снизив голос до шёпота, испытывающе глянул в глаза своей собеседницы.
- А окно вы видите?
- Да...
- И в окне...
- Огни города! - подхватила Магдалина. Всё происходящее казалось ей теперь захватывающей игрой, чарующим, волшебным сном, а человек, стоящий напротив, мастерски руководил этой игрой, направляя мысли самой Магдалины и выстраивая из них причудливые фигуры.
- Теперь встаньте к зеркалу спиной, - предложил Марк. - Изменилось ли что-нибудь?
Девушка на секунду закрыла глаза, пытаясь оценить свои ощущения.
- Сейчас я не вижу себя. Вам видно гораздо больше.
Молодой человек, возражая, поднял вверх указательный палец.
- Заметьте, Магдалина, то, что я вижу, отражается в зеркале. Всё, кроме вашего лица. Вы, напротив, можете видеть и моё лицо, и настоящие предметы. И окно. Так кто же из нас видит больше?
- Я? - удивилась девушка.
- Так должно было быть, если бы вы действительно всё это видели. Но, стоя спиной к зеркалу, вы по-прежнему смотрите на себя.
В голосе Марка не было ни упрёка, ни разочарованности. Лицо его тоже почти ничего не выражало, словно он объяснял новую тему школьного урока, а не разговаривал один на один с красивой девушкой. Магдалину это удивило, и в то же время ей стало стыдно за себя. Этот молодой человек проводит с ней психологический тренинг, а она, чувствуя себя школьницей на экзамене, не может достойно ответить ни на один вопрос. Игра начинала ей нравиться.
- Иначе и быть не может, - ответила Магдалина, собравшись с мыслями. - Я воспринимаю мир своими чувствами, все предметы и события отражаются во мне, как в этом зеркале.
Марк кивнул, соглашаясь.
- Без сомнения. Но вы забыли существенную деталь: я не смогу отразиться в вашем мысленном зеркале, поскольку сам являюсь таковым. Как же быть в этом случае?
- Вы намекаете на необходимость взаимопонимания, не так ли?
- Возможно. Я считаю, что нужно чувствовать КАЖДОГО человека, а не только того, который нам симпатичен.
- Что же мешает?
Марк развёл руками и улыбнулся, натянуто, с горькой складкой у губ.
- Страх! - сказал он. - Страх владеет нами, запечатывая чувства, как джинна, в бутылку ограниченной морали. В один прекрасный момент мы вдруг осознаём, что жить «как все» проще и удобнее, сомнения и препятствия сразу исчезают. Мы перестаём замечать решётки и цепи, сковывающие свободную мысль. Знаете, Магдалина, в последние годы я пришёл к выводу, что деградация личности начинается с неуверенности в своих силах. А неуверенность - это страх. Вы согласны со мной?
Магдалина подошла к окну. Через огромное гладкое стекло на неё тысячами огней смотрел город. Дома с бесчисленным множеством окон... И в каждом окне свой страх. Конечно, Марк прав: люди больны неуверенностью. Но зачем он говорит это ей, ведь она ничем не отличается от остальных, поскольку рождена этим же городом. Она сама неизлечимо больна! Магдалина вдруг ощутила себя маленькой беззащитной девочкой где-то в самой середине пустого пространства. Зелёный взгляд молодого человека располагал к откровенности, но стоит ли открывать ему душу? Ради чего?
- Послушайте, Марк, мне кажется, что вы ждёте от меня чего-то... Я не знаю... Но я не такая, понимаете? Я обычная. Живу в той же суете, дышу той же заразой. Зачем вы завели этот разговор?
Молодой инспектор усмехнулся, пожал плечами.
- Сам не знаю, - сказал он. - Думал, что вы поймёте... Извините! Позвольте проводить вас до остановки такси, и, ради бога, забудем об этом!
Они стояли друг против друга и медлили, будто бы в ожидании. Наконец Магдалина, вздохнув, взяла шубу. Марк помог ей одеться. Молчание звучало приговором, оно было страшнее самых тяжких обвинений. Считая шаги, как удары сердца, молодые люди вышли на улицу. Зимнее небо сразу упало на них всей своей тяжестью, и невидимая метель хлестнула по щекам колючим снежком.
Сомнения не давали девушке покоя. То, что она услышала сегодня, останется в сердце, - Магдалина это знала. А завтра она придёт на работу так же, как всегда; так же безразлично улыбнётся инспектору: «Здравствуйте, Марк». Боже, какой кошмар! Она вдруг остановилась.
- Вези меня куда угодно, не знаю... куда-нибудь... Только чтобы не было этого «завтра»! - сказала она тихо, не глядя на своего спутника.
Он угадал всё, что творилось в её душе, и сделал именно то, чего она ждала. Взяв дрожащую от нервного возбуждения Магдалину под руку, Марк подвел её к такси.
- Поехали.
- Куда?
- Куда-нибудь!
Шепнув что-то водителю, он сел рядом с ней на заднее сиденье. Машина врезалась в поток городских огней и помчалась, купаясь в их загадочных, чарующих отблесках.
Возле супермаркета такси остановилось. Освещённые витрины, спешащие люди, гул разговора и треск мобильников, стук закрываемых дверец авто - всё это было привычным и даже успокаивающим. Так и хотелось самой хлопнуть дверцей такси и, смешавшись с толпой, до закрытия бродить по магазину, бездумно что-то разглядывая. Решив, что молодой человек хочет сделать ей подарок, Магдалина уже приготовилась выскочить из машины, как вдруг заметила, что её спутник не двигается с места. Марк сидел, откинувшись на спинку диванчика, и спокойно смотрел на разноцветный неоновый фейерверк за окошком такси. Поймав удивлённый взгляд Магдалины, он покачал головой.
- Это первая остановка, но ты давно уже её проехала.
- ... Никогда не задумывалась над тем, почему люди так любят делать покупки? - заговорил Марк после короткой паузы. - Забыть о неприятностях, успокоить взвинченные нервы, а заодно подыскать подходящую вещь на зависть сослуживцам или родне. Это стремление удовлетворить своё тщеславие и избавиться от неуверенности очень далеко от желания без всякого повода порадовать себя подарком. А ведь именно в этом кроется настоящая ценность покупки.
Пар от дыхания оседал на стёклах такси, медленно затягивая их кружевной сеткой. Магдалина задумчиво произнесла:
- Я люблю баловать себя безделушками. Иногда покупаю гвоздики, чтобы дома поставить их на ночной столик перед зеркалом. Это очень таинственно: алые гвоздики в синих сумерках... Но дарить цветы - привилегия мужчин! - закончила она с лёгкой иронией. Марк рассмеялся. Как хороша его улыбка!
- В самом деле, Магдалина! Только это - не наша остановка. Вижу, ты разочарована.
Девушка попыталась сделать отрицающий жест, но по всему было видно, что Марк угадал. Его откровенность уже не первый раз за сегодняшний вечер заставляла её смущённо краснеть, словно молодой инспектор читал мысли, и бесцеремонно давал это понять.
Их машина уже катила дальше по ярко освещённому городу. Магдалина устроилась поудобнее, наклонив голову так, чтобы можно было видеть лицо своего спутника. Его правильный нервный профиль чётко выделялся на фоне вспыхивающего разноцветными отблесками стекла. Веки опущены, у губ та же горькая складка, которую девушка заметила ещё в офисе. Странный человек: красивый и непонятный. Он мог бы как-нибудь иначе провести этот вечер, должно быть, у него есть любимая женщина или друзья - такие же странные люди. Но он сейчас здесь - всего в полуметре, так, что она может почувствовать его дыхание. Он говорит с ней одной, заново открывая знакомый с детства город; говорит как с равной, приподнимая завесу своего таинственного внутреннего мира. В офисе Марк был лишь начальником, сейчас рядом сидел мужчина, - Магдалина это прекрасно чувствовала.
«Что же я? - думала она. - Это робость или малодушие? Он слишком искренен, даже страшно становится. А я? Может, будет лучше казаться чуть откровеннее?..» В этот момент Марк повернулся к ней, словно хотел что-то сказать, и взгляды их невольно встретились. О, какие глаза! Сколько в них непонятых чувств, живых мыслей, сколько одиночества и тайной боли... Он доверяет ей сокровища своей души, а она в ответ: «казаться»! Быть, а не казаться, быть откровеннее!
- Марк, - позвала Магдалина, и сама удивилась мягкости своего голоса, - послушай, может, я не совсем понимаю тебя? Мне кажется, я не смогу думать так, как ты...
Девушке почудилось, что её спутник вздрогнул и напрягся, стараясь не упустить ни одного слова своей собеседницы, ни одного движения её души.
- Отчего же? - ответил он. - Только это лишнее. Если наши мысли станут похожими, нам неинтересно будет общаться.
Магдалина удивлённо вскинула брови:
- Значит, сейчас тебе интересно со мной?
Марк улыбнулся, и его зелёные глаза лукаво прищурились.
- Даже не знаю, что сказать. Ты, без сомнения, не похожа на остальных, но свою изюминку прячешь так глубоко, что, порой, сама забываешь о ней. А этого делать нельзя. Тот, кто хочет заслужить право быть личностью, должен научиться каждую секунду видеть себя со стороны, оценивать любую ситуацию применительно к собственному поведению. Это значит, что нужно научиться обращать в свою пользу любые обстоятельства.
Магдалина задумалась.
- Похоже на игру, - наконец произнесла она. - Как в театре... Создаёшь роль, потом сам играешь её? Это же ложь, Марк!
- Согласен. Но это ложь лишь по отношению к другим, а перед собой ты честен, поскольку знаешь все свои роли от начала до конца. Скажи, Магдалина, разве лучше играть по чужим правилам (я бы сказал: играть чужие роли) и, оставаясь для всех непогрешимо честным, постоянно обманывать себя? Часто в жизни мы жестоко насилуем свое внутреннее «я», заставляя его выполнять то, чего от нас ожидают, тем самым, подавляя собственные стремления. Подобное издевательство мы называем привычкой и необходимостью, но разве от этого меняется его суть? Разве ЭТО честно?
Магдалина хотела что-то ответить, но тут их такси остановилось на театральной площади. Здесь всё было ярко освещено, то и дело подъезжали новые машины, из них выходили мужчины в пальто, открывали дверцы и подавали руку дамам в дорогих шубах. С другой стороны улицы на представление спешили пёстрые и шумные стайки студентов. Девушке вдруг тоже захотелось в театр. Она представила освещённую сцену: поднимается занавес, оркестр играет увертюру и... Сердце то бьётся часто-часто, то вдруг совершенно замирает. Ах, это же сказочное чувство!
- Мы пойдём туда не сегодня, - голос молодого инспектора моментально вернул её с небес на землю. - Эту вторую остановку ты тоже давно проехала.
- Престиж? - догадалась Магдалина.
- Суета духа.
Действительно, раньше она никогда не задумывалась, зачем люди ходят в театр. Кто-то желает окунуться в волшебство игры, открыть для себя магию искусства. Но таких людей, к сожалению, не много. Остальные приходят лишь потому, что надо где-то проводить вечера, надо куда-то пригласить любимую девушку или женщину. Надо, так сказать, появиться в свете! Провести вечер в театре гораздо престижнее, чем в кафе или на рок-концерте.
- Мне страшно, - прошептала Магдалина. Она вдруг до конца осознала, что находится рядом с человеком, искренность которого ставит его вне пределов общественной нормы. Он никогда не пойдёт за толпой, скорее, толпа пойдёт за ним. И теперь сама Магдалина тоже стояла у черты, за которой начинается Личность. Она не забудет этот вечер!
Марк понял. Он крепко сжал руку испуганной девушки, словно обещая свою поддержку. Его глаза смотрели сквозь стекло такси, сквозь вечерний город туда, где, как казалось Магдалине, должен был находиться его дом, его мир. И так захотелось понять этот мир, впитать в себя всю красочную непохожесть, лишь бы никогда уже не возвращаться к обычным представлениям и безликим нормам. Она поверила этому странному человеку.
Такси остановилось на пороге дома Магдалины. Тротуар покрывал снег, вдребезги истоптанный тысячами суетливых ботинок. Иногда из подъезда выходили люди, оглядывались на нелепо застывшую посреди дороги пару, и спешили дальше, по своим делам.
- Прекрасный вечер, - наконец сказала девушка.
- Я рад, что тебе понравилось, - ответил молодой человек.
Но на самом деле Марк хотел сказать что-то другое. Да и Магдалина не смогла бы выразить все свои новые чувства простыми словами благодарности. Какое-то время они ещё стояли посреди улицы, как зачарованные, глядя друг другу в глаза. Потом Марк кивнул на прощание, повернулся и пошёл не оглядываясь. ...
… Все лампы в доме были включены. Перед большим зеркалом стояло кресло, в кресле сидела Магдалина, задумчиво расчёсывая длинные, тёмные, непослушные волосы. Она с беспокойством наблюдала в себе странное превращение: чувство детского восторга и ликования, заставляющее сердце биться предвкушением чуда; чувство, к которому она необыкновенно быстро привыкла за вечер, - сейчас ослабевало. Погасли загадочные зелёные глаза Марка, растворились в ночном городе, - и снова девушка осталась один на один со своими привычными представлениями и глубинными тёмными страхами. Нет, она не хотела этого допускать!
- Я не смогу так больше! У меня нет сил... - шептала она своему отражению.
Действительно, этот фейерверк новых ощущений был настолько прекрасен своей неожиданностью и яркостью, что совсем не хотелось возвращаться в серенький медленный мир, построенный привычкой. Что же случилось сегодня? Просто некий зеленоглазый инспектор поставил её, Магдалину, перед зеркалом, отражающим всю её жизнь - реальную и возможную. В реальной не было ничего интересного. А в возможной... О! Здесь открывались головокружительные перспективы вечного движения, вечного познания духа. Это была дорога, озарённая чистым сиянием собственного сердца, ; непривычно искреннего, и, тем не менее, собственного! И Магдалина не хотела упускать такой шанс, подсознательно чувствуя, что другого случая ступить на эту прекрасную дорогу уже не будет. Однако она не решалась начать борьбу со своими страхами, ибо сила привычки тяжким грузом ложилась на сердце, заставляя находить оправдание собственной нерешительности и одновременно осуждать Марка за его безумную смелость быть непохожим ни на кого.
Но всё же сегодняшний разговор стал для Магдалины поводом к знакомству с самой собой. Марк говорил то, что она сказать не решалась, его слова будили в душе ответное чувство искренности. Девушке так понравилось ощущение кристальной чистоты собственного сердца, что сейчас она с напряжённым вниманием вглядывалась в своё отражение, снова и снова вызывая в памяти образ Марка и стараясь не дать угаснуть этому чудесному огоньку.
«Посмотреть на себя в зеркало и измениться? Так говорил Марк? Нет, не могу! - думала Магдалина, с сомнением качая головой. - Я привыкла изо дня в день видеть своё отражение, не чувствуя за ним себя, - и вдруг измениться, единожды посмотрев в зеркало?» Сколько дней, месяцев, лет подряд она, не раздумывая, впитывала в себя всё, что предлагало общество: мораль, нормы жизни и поведения. И даже в трудных ситуациях Магдалина никогда не задумывалась, как поступать: просто делала, как все, шла за толпой. Но теперь перед ней стояла другая задача: необходимо было почувствовать и осознать свою уникальность.
Перед мысленным взором снова возник образ Марка. Удивительный человек. Учитель, живой пример. Он верит в неё, значит, она справится. А как он сам пришёл к необходимости другого взгляда на мир? С чего начинал? Чем руководствовался в своих поисках? И как он смотрел в зеркало: как это было в первый раз? Магдалина подумала о том, что если бы она познакомилась с Марком в период его собственных исканий, вряд ли он стал бы ей так интересен. Она бы видела его духовный рост шаг за шагом, сравнивая «до» и «после», и, скорее всего, вообще бы посмеялась над ним. Теперь - другое дело. Марк вошёл в её судьбу изначально загадочным и удивительным.
Измениться? Как он делал это?
Магдалина упорно, до боли в глазах, смотрела в зеркало. И вдруг случилось то, чего она ждала. Из глубины зеркальной комнаты явился совсем другой человек: девушка, очень похожая на неё внешне, и всё же не такая. Отличалась новая Магдалина тем, что никогда не проходила последовательно стадии духовного роста и индивидуального развития. Она не рождалась и не росла. Она была создана. Изначально создана такой, какой сейчас отразилась в зеркале: всё знала и ничему не удивлялась. Страхи и сомнения отступали перед глубокой, поистине вещей мудростью.
«Это я?! Я - есть, я - буду? Марк прав: стоило только посмотреть в зеркало... Но, едва я вернусь в реальность, попаду в мир привычных вещей и отношений, как стану прежней. Новая Магдалина спрячется во мне, и опять надо будет мучиться и сомневаться...»
Девушка снова заглянула в зеркало, откуда смотрело растерянное отражение.
- Но я хочу остаться НАСТОЯЩЕЙ! - воскликнула Магдалина, уверенно тряхнув головой. - Только кому я такая нужна?..
Вопрос остался без ответа. Уже под утро она уснула прямо в кресле перед зеркалом.
Следующий день не принёс ничего нового, лишь чувство вчерашнего разговора и ночных раздумий прочно держалось в глубине сознания Магдалины. На работе она всё время вздрагивала, стараясь не пропустить приближение Марка, встречи с которым желала и боялась. Но его не было. Проходили часы. К концу рабочего дня Магдалина уже не пыталась скрыть от себя тревожного ожидания, мучаясь вопросами: «Где он? Что случилось? Неужели это как-то связано с нашим разговором?»
Сегодня работу операторов проверял сам начальник отдела. Около компьютера Магдалины Пётр Алексеевич задержался дольше, словно выискивая ошибку. Наконец он удовлетворённо кивнул головой:
- Так, замечательно. Наш юноша, как всегда, оказался прав.
- Вы сами проверяете нашу работу, - решилась спросить Магдалина, - а где же Марк Александрович?
Начальник отдела понимающе ухмыльнулся в усы. В сущности, он был неплохим, и даже очень деликатным человеком, но девушка всё равно не хотела, чтобы кто-то заподозрил в её вопросе что-то личное. Тем более что повода не было...
- Видите ли, юная леди, - начал Пётр Алексеевич, - наш инспектор уехал на курсы повышения квалификации на три недели. А поскольку мне тяжело такое длительное время справляться с двойным объёмом работ, я просил его подыскать среди операторов человека, способного замещать должность инспектора до его возвращения. Марк Александрович порекомендовал вас. Меня ваша кандидатура устраивает, теперь слово за вами, Магдалина.
У девушки закружилась голова. Марк уехал! А вдруг всё для неё вернётся в обычное русло, всё пойдёт по-прежнему? И не будет больше ощущения свободы, чувства полёта и той сладкой боли от собственной искренности, которую она испытала вчера?.. Состояние лёгкого шока не сразу отпустило Магдалину. Только теперь до неё стал доходить смысл предложения, сделанного начальником отдела: три недели замещать должность инспектора. Три недели работать в кабинете Марка! Даже не подумав о повышенной ответственности, о выгодной разнице в зарплате, Магдалина решительно сказала:
- Я согласна. Ознакомьте меня с моими обязанностями. …
… Самое первое, что поразило Магдалину в кабинете Марка, это репродукция картины Дали над его письменным столом. Всё здесь было в идеальном порядке: информация подготовлена к работе, вещи и бумаги разложены по местам. В ежедневнике обращала на себя внимание закладка с надписью: «Желаю удачи!» Это случайность или...?
В целом, Магдалина справлялась неплохо. Она выполняла работу Марка с радостью, словно вживаясь в роль, вникая в образ. Она представляла себя другой. Какой? Сложно было сказать, но обязательно достойной доверия этого необычного человека.
Однажды листая какой-то каталог, девушка вдруг выронила закладку. Конечно, она знала, что чужие бумаги читать нельзя, но это же стихи! Как было не прочесть несколько строчек, написанных лёгким, словно летящим, почерком Марка:
«Слепое доверие к алым гвоздикам...
Я в жизни не понял бы их красоты,
И я не сравнил бы их с девичьим ликом,
И слёз бы не пролил от их чистоты.
Но ты их держала, прижавшись несмело
К пушистым головкам горячей щекой.
Чужая, конечно. Какое мне дело,
Чью жизнь изменить неумелой рукой?
Всего лишь гвоздики. А сколько в них чувства,
Задумчивой неги и хрупкости сна!
И только на сердце у мастера пусто:
Он радость творенья оплатит сполна».
«Интересно, о чьей судьбе здесь идёт речь? ; подумала Магдалина, заботливо пряча листок между страницами каталога. - Если эти стихи переписаны, то, наверняка, не случайно. А может быть, он сам их сочинил?» От такой мысли девушка рассмеялась: романтичный инспектор - это даже забавно! Но всё равно в глубине души она ждала его. Каждый день.
Третья неделя подходила к концу. Магдалина жила как во сне. Каждый день она открывала в себе что-то новое, и это новое проявлялось тем ярче, чем упорнее девушка боролась со своими страхами. Каждое утро её начиналось с воспоминания о Марке. Нет, Магдалина была слишком далека от романтических грёз о красавце инспекторе, сейчас она, наверное, даже не смогла бы фотографически воспроизвести в памяти его лицо. Просто внутренним взором своей души вглядывалась она в его глаза, чувствуя, как они наблюдают, оценивают, ищут. Ищут в ней что? Наверное, индивидуальность, искренность, - думала Магдалина. И с сумасшедшей, отчаянной яростью врывалась в новый день, удивляя порой подруг и сослуживцев.
«Я уже совсем другая! Другая!» - упрямо твердила она себе, наступая на горло привычке, которая коварно нашёптывала: «Да брось! Ничего же не изменилось! Посмотри, всё осталось по-прежнему!» Отчасти привычка была всё-таки права: действительность вокруг не менялась. Но девушка ясно чувствовала, как меняется её глубинная оценка этой действительности. Каждая новая ситуация обретала особый смысл и значение. И Марк, невидимый, но находящийся где-то рядом, уверенной рукой направлял свою ученицу на пути познания собственной души.
Он вернулся вечером. Операторы все уже ушли, а Магдалина ещё сидела за своим компьютером. Она спешила быстрее закончить работу, и на дверной колокольчик, не отрывая глаз от монитора, ответила скороговоркой:
- Да, да, Пётр Алексеевич, всё готово.
Ей никто не ответил. Магдалина подняла глаза. Рядом стоял Марк, совершенно такой же, как в тот памятный вечер перед своим отъездом, и сдержанно улыбался.
- Очень рад, Магдалина. Я в тебе не ошибся.
Его щёки раскраснелись с мороза, волны золотистых волос красиво падали на высокий лоб. А глаза по-прежнему мягко и отрешённо смотрели куда-то сквозь пространство вглубь собственных мыслей.
Магдалина вскочила и, опершись рукой о спинку кресла, застыла перед ним, не находя слов. Действительно, всё, что она передумала и перечувствовала за эти три недели, всё, что испытывала сейчас, не укладывалось ни в одну известную фразу. Поэтому девушка молча стояла, виновато глядя на инспектора и смущённо улыбаясь.
Было трудно сказать, понял ли Марк то, что творилось в душе Магдалины в эти первые минуты встречи. Он как всегда был ровно, непринуждённо любезен, ни о чём не спрашивал и ничего не рассказывал сам. Она сдала дела, он похвалил её работу, проводил до остановки такси. И только дома девушка осознала, насколько горько разочарована. В самом деле, чего она ждала? Что Марк кинется к ней с распростёртыми объятьями? Или что она сразу же расскажет ему о своей духовной работе, называя Учителем? Нет, ничего этого не произошло, и оба они вели себя весьма обыкновенно.
На следующий день всё повторилось. И через день. Магдалина ловила себя на мысли, что неотвязно ждёт чего-то, словно Марк ещё не вернулся. Иногда она хотела заговорить с ним так, как в тот вечер, но в последний момент что-то останавливало. Может, его ледяное спокойствие? Или её собственная нерешительность? Девушка начала терять волю к борьбе. В самом деле, может быть и не нужна вовсе эта бесполезная борьба с привычкой? Что обретёт она в случае победы? Такой, как Марк, стать невозможно: эта вершина недосягаема. А её будет вечно преследовать чувство незавершённости. От себя не скроешься! Зачем тогда она вообще решилась на всё это?!
Магдалина была в отчаянии. Прекрасный огонёк, который осветил на мгновение путь в неведомое, теперь стремительно угасал. И выхода из этого тупика она не видела.
Тем временем карьера Магдалины шла в гору. После того, как она успешно справилась с обязанностями инспектора, начальник отдела стал доверять ей интересные и хорошо оплачиваемые заказы, которые девушка иногда выполняла в паре с Марком. Однажды торопливо войдя в его кабинет с намерением что-то спросить по работе, она застыла от неожиданности: Марк, улыбаясь, листал какую-то детскую книжку с картинками. Эта улыбка поразила Магдалину, тронув до глубины души. Казалось, строгий инспектор весь, до самых кончиков пальцев, излучает доброе, тёплое сияние, которое не имело ничего общего с его обычной сдержанной любезностью. Вся душа, все странные, тайные мысли были сейчас в этой улыбке!
Магдалина удивлённо подняла брови:
- Это... ребёнку?
Молодой инспектор сиял:
- Льюис Кэролл. Алиса. Моя Галатея обожает чудеса, думаю, ей понравится.
Девушка вдруг ощутила странную пустоту внутри своего существа, словно у неё отняли последнюю мечту о весёлом празднике. Марк, казавшийся ей удивительным, загадочным человеком, едва ли не сказочным принцем, вдруг держит в руках детскую книжку! У него есть дочь? Или племянница? В любом случае, он такой же, как она, как все остальные. Да? И живёт он точно так же?
Она стояла перед ним растерянная и совершенно опустошённая. Однако, странное имя для девочки - Галатея...
- Послушай, - слова Марка с трудом доходили до сознания потрясённой девушки, - хочешь, я подарю её тебе? А у меня есть другая.
Магдалина с минуту тупо глядела на инспектора, потом тяжело перевела дыхание и, пробормотав, наконец: «Я, кажется, не вовремя...» - вышла из его кабинета.
Весь остаток дня она не находила себе места, избегая встречаться глазами с Марком. В душе взметнулась буря противоречивых чувств и эмоций, но обиднее всего было то, что она в нём ошиблась! Как хотелось начать новую жизнь, имея перед глазами пример человека удивительного, непохожего на остальных! А он... Семья, жена, дочка... Какой кошмар! Как это всё обыкновенно!
- Магдалина Романовна, это передали для вас, - в её руках вдруг оказался большой конверт с чем-то плоским и твёрдым. Конфеты? Чья-то благодарность... Она сунула пакет в сумочку и забыла о нём.
Только дома, когда первый приступ злости и отчаяния прошёл, Магдалина открыла конверт. Это были не конфеты. Это была та самая детская книжка с картинками. И записка. От Марка.
«Стараясь загладить впечатление от моей медвежьей неуклюжести, очень прошу принять небольшой презент. Эта книга - просто чудо, я сам её часто перечитываю. Дело в том, что всем нам хочется попасть в сказочную страну, но далеко не все знают правила, по которым там живут. Здесь эти правила есть, и первое из них - отсутствие нормативной логики. Ещё раз прошу извинить меня. С благодарностью - Марк».
Магдалина вдруг почувствовала себя лёгкой, как пёрышко. Она открыла книжку на первой попавшейся странице и невольно рассмеялась: там был нарисован Чеширский Кот, точнее, его улыбка, похожая на улыбку Марка, - такая же откровенная и загадочная…
- ... Ты извини, что я вчера... Огромное спасибо за книгу: я перечитала её совершенно новыми глазами.
- Очень рад, что тебе понравилось.
- Значит, можно научиться жить в сказочном мире?
- Да, создать этот мир и научиться жить в нём. Это может сделать каждый. И ты тоже.
Магдалине хотелось спросить о многом. Перечитывая «Алису» этой ночью, она размышляла. Нет, всё-таки Марк не совсем обыкновенный человек. Он не оттолкнул её, жаждавшую поделиться своими духовными открытиями. Он просто выжидал. Чего? Этого девушка не знала. Зато точно знала, что «Алису» он подарил ей вовремя: ещё немного, и она упала бы в ту самую пропасть отчаяния, из которой нет выхода. А сейчас вновь перед Магдалиной словно зажигался путеводный огонёк, ведущий к познанию себя. И как прежде Марк был где-то рядом.
Она хотела многое спросить у него. Но он улыбнулся вежливой, ничего не обещающей улыбкой, давая понять тем самым, что ему пора идти. И Магдалина осталась один на один со своими мыслями. И вновь в её душе началась жестокая борьба. …
... Мартовский снег совершенно раскис на тротуарах. Весенняя сырость делала каждый день похожим на хмурые сумерки, совершенно не подпуская к сердцу мысли о солнышке и высоком чистом небе, мысли об обновлении и освобождении. Состояние полувосторженного ожидания стало уже привычным для Магдалины. Она понимала, что это плохо, этого нельзя было допускать: ведь, в сущности, в ней оживала та же привычка, с которой она долго и мучительно боролась. Но изменить что-либо в своей жизни девушка теперь была уже не в силах.
Самым ужасным оказалось то, что она незаметно привыкла к Марку. Перестав анализировать его слова и поступки, Магдалина перестала замечать таинственный мир в его зелёных глазах. Возможно, Марк это тоже чувствовал. Между ними висела серая, сырая недоговорённость, абсолютно такая же, как эти бесконечные мартовские дни.
В последнее время он стал немного раньше уходить с работы. Все в отделе делали вид, будто не замечают этого: так уж повелось, что действия инспектора не обсуждались. Правда, однажды кто-то из завистников пытался намекнуть Петру Алексеевичу на это странное обстоятельство, но получил в ответ резкую отповедь:
- А вы никогда не задумывались над тем, кто и во сколько часов утра открывает офис? Нет? Тогда молчите впредь.
Марк по-прежнему был ровно любезен со всеми, неподражаемо обаятелен и удивительно молчалив. Попытки некоторых особенно заинтересованных девушек прояснить семейное положение инспектора успеха не принесли, и он всё так же оставался самой загадочной личностью отдела.
Эти и другие мысли занимали Магдалину, пока она медленно шла от офиса до остановки такси. Сегодня девушка вновь задержалась на работе, поэтому возвращалась одна и не надеялась быстро уехать домой. Тем более что торопиться ей было некуда.
На пустынной остановке стоял только один человек: его силуэт размыто виднелся в серых сумерках. Магдалина была слишком утомлена и поглощена своими мыслями, чтобы разглядывать прохожих, а потому прошла мимо, даже не повернув головы. Только лёгкий запах дорогого одеколона показался ей чуть знакомым.
- Девушка, позвольте, я вас подвезу? - вздрогнув от звука этого голоса, Магдалина обернулась. Перед ней стоял Марк и, улыбаясь, протягивал букет алых гвоздик.
- Извини, я давно должен был поговорить с тобой. Но мне казалось, что ты...
Подъехало такси. Как и в тот памятный вечер, они сидели рядом на заднем сиденье, и ей было совершенно безразлично, куда он её везёт. Марк молчал, отрешённо вглядываясь в глубину своего непонятного мира. Магдалина понимала, что задавать вопросы сейчас - бессмысленно, хотя она о многом хотела спросить...
Такси остановилось на пороге самой лучшей гостиницы города.
- Наша остановка, - тихо сообщил Марк, и девушке показалось, что в его голосе смешались восхищение и отчаяние.
Номер был уже заказан. Стол - накрыт. Комната убрана живыми цветами, а ковер на полу осыпан лепестками белых и алых роз. На столе стояло несколько свечей в подсвечниках разной высоты. Магдалина в изумлении застыла на пороге, недоумевая, как же ко всему этому относиться? Молодой человек предупредил её вопрос:
- Возможно, ты думаешь о том, не слишком ли много церемоний для простого разговора? Я старался в основном для себя: если уж человеку дано право выбора, то хочется быть убитым среди роз и свечей, но никак не на работе и при свидетелях!
- Что? - не поняла девушка. - Кто кого будет убивать?
Марк рассмеялся звонко, задорно, весело. Он зажёг свечи и откупорил шампанское.
- Будем праздновать?
Маленькие огоньки красиво преломлялись в хрустальных бокалах. Пахло розами. Магдалине вдруг стало очень спокойно рядом с этим странным человеком, и, мелькнувшее было, подозрение тотчас испарилось. На его место пришло любопытство.
- Ты ждал меня, Марк? Ты всё приготовил и ждал на остановке? Но как ты узнал, что я буду одна, что не откажусь поехать с тобой?
Молодой человек лукаво прищурился:
- Я тебя вычислил! - но вдруг его глаза стали необычайно серьёзными, он заговорил медленнее и тише. - Ты дошла до самой последней грани отчаяния, за которой уже НИЧТО. Я просто не мог этого допустить, и решился на разговор.
- Решился? Как это понимать? - Магдалина вновь забеспокоилась. - Разве в том, что ты хочешь сказать мне, есть что-то личное?
Марк задумчиво повертел в руках спелую грушу.
- Пожалуй, больше, чем ты думаешь.
- Ты?! - ахнула девушка.
Безотчётным движением рука её сжала столовый нож. Всем своим существом Магдалина приготовилась к обороне. Нет, конечно, Марк не сделает ей ничего дурного, - она была почти уверена в этом. И всё же...
Молодой человек внимательно наблюдал за ней. Наверное, он ожидал от своей спутницы чего-нибудь подобного, потому этот внезапный порыв остался без ответа.
- Ты убьёшь меня позже. Сначала выслушай.
Магдалина с трудом перевела дыхание. Теперь она не знала, что думать. Такой спокойный... Но заметно, как он напряжён. Неужели, хочет признаться в любви?
- Нет, - сказал Марк, отвечая её мыслям. - В любви я признаваться не буду. Всё обстоит гораздо хуже. Я играл тобой с того самого дня, как увидел. Я играл твоей душой: держал её рядом, не отпуская ни на минуту, изменял, лепил, творил заново. Нравится тебе или нет, но ты становилась такой, какой хотел тебя видеть я. Это был эксперимент, и он мне удавался до некоторых пор.
Магдалина молча ждала продолжения. Её сердце отказывалось верить в жестокость услышанных слов. Нет, перед ней всё тот же Марк - загадочный, непонятный, одинокий... Тот же - и совершенно другой. Она видела, насколько тяжело даётся ему это признание, и чувствовала, что говорит он чистую правду. Это была его искренность...
- Я оказался слишком одинок в созданном мною мире, - продолжал Марк тихо и твёрдо. - Взобравшись на вершину Горы, увидел открывающуюся дорогу к звёздам и понял, что один по ней не пройду. Спускаться было поздно: я слишком многое познал на этом пути, и вернуться к тихому миру привычки уже не представлялось возможным. К тому же, эта дорога такова, что по ней идут только вперёд, и я должен был, во что бы то ни стало, продолжать двигаться. Иначе... Ты теперь знаешь, Магдалина, как мучительны остановки... Да, я остался перед выбором.
Марк замолчал. Его глаза выражали такую муку, словно он терял самое дорогое, и Магдалина невольно вздрогнула, начиная догадываться, какую цену платит сейчас этот человек за свою искренность. Но пауза была короткой: её собеседник быстро взял себя в руки, продолжив по-прежнему ясным и спокойным голосом:
- Я просто струсил. Смалодушничал. Надо было срочно что-то делать, и я не смог придумать ничего умнее, чем втянуть тебя в свою игру. Хотелось не просто иметь рядом близкую душу, хотелось, чтобы эта душа была безраздельно моим творением, чтобы каждым своим движением она покорялась моей мысли. Многие обстоятельства, повлиявшие на твой выбор в последние несколько месяцев, были удачно мною созданы. Но, признаюсь откровенно, я играл не ради забавы. Я искал себя. Однако то, что этот поиск мог навсегда покалечить твою жизнь, понял сравнительно недавно. Потому сейчас и говорю всё это, чтобы ты смогла сделать собственный выбор. Наверное, теперь бесполезно просить прощения, и всё же: прости меня... если можешь.
Магдалину потрясло это откровение. Какое безумие: вот так взять - и во всем признаться! Она представить не могла, что искренность бывает такой: зияющей, как чёрная бездна, и пугающей своей безысходностью. Она боялась заглянуть ему в глаза и, одновременно, желала этого больше всего на свете. Вдруг девушка поймала себя на том, что всё ещё сжимает нож. В испуге резко отпрянула назад, - столовое серебро зазвенело, и этот звук немного привёл её в чувство.
- Если я уйду, что ты будешь делать? - спросила она тихо. Собственный голос показался чужим, словно доносящимся откуда-то со стороны.
- Не знаю, - Марк пожал плечами. - Но второго раза уже не будет. Ты была первая и единственная.
- У тебя есть семья, близкие?
- Нет.
- А Галатея...
- Это ты.
И снова тяжёлое, долгое молчание. Магдалина была уверена, что он никогда, ни с кем не был так откровенен. Она чувствовала, что душа Марка сейчас истекает кровью, но зелёные глаза смотрели по-прежнему ясно и спокойно. Если для неё этот разговор - начало, то для него - конец. И он сознательно шёл на это? Для чего?!
- А если я останусь? По-прежнему буду твоей тенью? И не буду ни о чём спрашивать?
- Думаю, уже не получится. Тем более, если из жалости. Жалость - самое фальшивое чувство, а ты теперь тоже не сможешь лгать себе.
Марк встал, подошёл к ней и, улыбаясь, присел на корточки рядом с её креслом.
- Вот теперь убивай. Пигмалион из меня не вышел.
И она вдруг осознала, что убьёт его любым своим решением, любым выбором. Она, конечно, не могла вновь вернуться в полузабытый тесный мирок привычки. Но могла начать жить по-другому, творя себя заново, наполняя созданный мир яркими красками и вечным движением. Она теперь ясно видела перед собой эту чудесную страну и знала законы, по которым живут герои сказок. Магдалина чувствовала себя волшебницей, принцессой. И хотя именно Марк открыл для неё этот мир, сам он никогда не сможет там жить. Потому что он - Автор, Сказочник. А она - Героиня его сказки.
- Марк, если бы ты знал, как я тебе благодарна...
Он, улыбаясь, смотрел на неё снизу вверх, и стрелки его часов отсчитывали последние секунды.
- Только знаешь... Моя сказка без тебя не получится! Ты - мой Чеширский Кот, понимаешь? Я должна ещё привыкнуть к тебе, но ведь именно ты сочинил эту историю...
Это был конец. Рушился его мир, рушилось всё то, к чему он так долго и настойчиво шёл. И хотя Магдалина ещё была для него существом, живым лишь наполовину, теперь их роли стремительно менялись. Эта девушка взлетала на вершину бытия, поскольку сердце её билось по-настоящему свободно, слова звучали по-настоящему искренне. А он должен был начинать свой поиск заново. Только сил на это уже не осталось...
Магдалина глядела в его глаза. Ей казалось, что за этот вечер она прожила не одну сотню жизней. Всё дальнейшее существование без Марка просто теряло смысл. И она вдруг решилась. Жестом, полным отчаяния, обхватила руками его голову и, запустив тонкие пальцы в золотистые пряди волос, притянула к своим коленям.
- Останься!
Какой невероятный подарок судьбы! Эта девушка - его творение - не просто ожила, её душа засверкала, подобно дивным алмазам звёзд. Прощая, она спасала своего мастера, давала ему новую жизнь и новый шанс. Он готовился потерять её навсегда, а вместо этого навсегда обретает её? Возможно ли?..
- Останься...
И он остался с ней. Теперь он мог продолжить свой путь, твёрдо и уверенно ступая по звёздной дороге, ибо рядом шёл человек со свободной и прекрасной душой, душой, не зависящей ни от чьей воли - даже его. Вместе они напишут совершенно новую историю, которая не будет походить ни на что из созданного ранее! Теперь он начинал в это верить.
Эпилог
Когда уходят голубые поезда,
Когда мерцает позабытая звезда,
Когда луна восходит над речной долиной,
Когда становятся на якорь корабли,
Мы понимаем, что на краешке земли
С тобою мы одни - и неделимы.
Покой останется для избранных минут.
Нам незнакомства сладость не вернуть,
И тайна встреч ничем невосполнима.
Для нас обратного не может быть пути.
Но слишком долго предназначено идти
В тот день, где ты назвал меня «любимой»!