Вскоре после того, как была объявлена перестройка, Омск открыли для широкого посещения иностранных туристов. Почин положили гости из Швейцарии. Они приехали в наш город на «Восточно-Сибирском экспрессе». Поезд полностью занят туристами. Цель – Омск!
Сто пятьдесят человек за день. Пять экскурсионных посещений! Экскурсионные автобусы стояли в очереди вдоль по улице Достоевского.
Так случилось, что вечером того же дня я уезжал по делам в Новосибирск. Вдруг на перроне слышу приветственные крики, вижу, как кто-то машет мне руками. Всматриваюсь: «мои» швейцарцы! Жаль, но мы ехали в разные стороны…
С тех пор сотни туристов «оттуда» побывали в стенах нашего музея. Японцы и немцы, французы и шведы, итальянцы… Ох уже эти итальянцы! Как-то летом приехала одна дама из Италии. Скромно одетая женщина, она находилась в тех летах, когда возраст определить уже проблематично. Вошла в музей как самая обыкновенная и скромная посетительница. Купила билет, осведомилась, где здесь Достоевский. Её провели в зал. И тут она разулась и только тогда, осторожно ступая белыми носочками, вошла внутрь, как будто совершала таинство. Человек совершил паломничество к боготворимому писателю…
В те годы кассиром у нас работала Галина Ивановна Зоркина. Человек скромный, она до преклонных лет сохранила застенчивость и абсолютное отсутствие бойкости, умения моментально реагировать на внешние раздражители, отвечать на сложные вопросы и вообще ориентироваться в разговоре с посторонними людьми. Заканчивались 80-е годы двадцатого века. О бытовой электронной технике в тогда ещё не распавшемся СССР знали, в основном, из редких американских фильмов. В учреждениях не было не то что компьютеров – в диковинку были даже самые обычные нынче калькуляторы. Естественно, что кассир музея пользовалась простецкими счётами.
Нет, не совсем так. Это были только по сути своей обыкновенные счёты. А на деле это были самые большие счёты, существовавшие в то время. Крупные, потемневшие от времени костяшки, цвет которых уже не различить – не то коричневый, не то чёрный, гнутые толстые спицы... Счёты занимали половину рабочего стола билетного кассира. Когда Галина Ивановна сводила цифры, щёлканье костяшек долетало до самых отдалённых уголков музея.
Однажды музей посетила группа американцев. Не знаю, как остальным, а мне иностранцы вообще и американцы, в частности, тогда казались настолько другими, что я готов был их рассматривать часами, наблюдать за их повадками, одеждой, предметами, которые надеты на них. Всякими там диковинными фотоаппаратами, сумками и сумочками, зонтами, шортами, обувью, панамками или тряпичными кепками… Хотелось даже подойти и потрогать, чтобы убедиться, что это живые люди, а не наряженные манекены. Так, наверно, первооткрыватели рассматривали аборигенов Африки, Америки или Северных областей.
И вот пёстрая разновозрастная группа американцев, галдя, входит в музей. Осматриваются. После яркого солнечного света музейный полумрак удручает их, и они обмениваются репликами, показывая пальцами на тусклые светильники под потолком. Полы поскрипывают под ногами, на глаза иностранным посетителям попадается стена, из которой как будто вывалилась часть штукатурки. Мы отбили её специально, чтобы показать, из каких кирпичей сложены стены Дома комендантов Омской крепости. А кирпичи действительно необычные. На каждом из них стоят инициалы владельца кирпичного завода, на котором кирпич выпущен. Так купцы в 18 веке гарантировали качество своей продукции. Но иностранцам невдомёк. Экскурсия ещё не началась, и они пока во власти первых впечатлений. «О, Russia-Russia…» – шепчут гости, вспоминая информацию, полученную перед отъездом из своих СМИ: Россия, мол, дикая страна. Там по улицам бродят медведи, и повсюду разруха…
Но пора рассчитаться за экскурсию. Они подходят к столу, за которым восседает Галина Ивановна, и замирают. Кассир уже приготовила билеты, готова выписать квитанции. Нельзя задерживать гостей. Они вона откуда приехали, им торопиться надо, чтобы везде успеть. Но гости всё стоят и шепчутся. Галина Ивановна вопросительно смотрит на них, пытаясь отыскать «нашего» человека, гида из турбюро. Но гид замешкалась в автобусе и общаться кассиру не с кем. Переводчица на крыльце жадно курит подаренные сигареты «Mallboro». Американцы продолжают шептаться. Прижимая кисти рук к груди, полусогнутыми указательными пальцами показывают друг другу на какой-то предмет, лежащий на столе кассира.
Наконец заходит переводчица. Гости тут же обращаются к ней и что-то оживлённо говорят, посверкивая глазами в сторону кассира. «Они спрашивают, сколько стоит массажёр», – не без удивления переводит сопровождающая и сама пытается понять, что подопечные туристы имеют в виду. Когда же до переводчицы доходит, о чём идёт речь, смеётся и говорит кассиру, что дикие американцы приняли за массажёр счёты и хотят его купить. Галина Ивановна тоже смеётся. Не может сдержаться. Просит перевести, что это никакой не массажёр, а счёты, русский калькулятор, и что он не продаётся. Американцы не верят. Как же так? Продаётся всё! Они достают портмоне. Демонстрируют ошеломлённым смотрителям музея и подошедшему экскурсоводу зелёные бумажки с портретами разных президентов Штатов – доллары. Такие бумажки мы в то время видели только по телевизору, и за которые – все знали, можно загреметь по статье… Туристы настаивают. Они хотят купить понравившуюся вещь. Ко мне, директору музея, засылается делегация. Продайте счёты и всё тут. Прошу зайти Галину Ивановну. После короткого разговора с ней выхожу к группе и объясняю через переводчика, что счёты не продаются, потому что они – личная собственность кассира, дороги ей как память о её матери. Приношу свои извинения гостям и выражаю надежду, что гости не останутся разочарованы экскурсией по музею и своим приездом в Сибирь…
Смотрю нынче, как запросто нажимает на клавиши калькулятора кассир, и вспоминаю и Галину Ивановну, и дорогой её сердцу «массажёр»…
____________________