Когда мне было 12 лет я объелась бананами. Это все Тонька. Точнее, ее мама, которая работала в магазине и носила домой бананы ящиками. И еще ее папа с этими кассетами... А Тонька была моя подруга. Мы были неразлучны с ней, пока бананами не объелись.
Когда мне было 12 лет, я думала, что бананов переесть невозможно.Это же не арахис! Арахис я на дух не переношу. После того, как мы с моей другой подругой, Мулькой, нажарили целую сковородку арахиса. Подсолили чуток. И всю съели. Вдвоем.
Дело было уже вечером, а мулькиных родителей еще не было дома. Мулька пришла ко мне в тапочках и шортах. Потому что жила в нашем подъезде. Мулька не стеснялась по подъезду в тапочках ходить. Она пришла, назвала мою маму по имени и отчеству и попросила, чтобы я у нее побыла, пока мулькины родители не вернутся. Моя мама всегда ставила мне Мульку в пример. Говорила, что Мулька - из интеллигентной семьи. И отпустила меня к ней в гости. Вечером.
Пока жарился арахис, мы с Мулькой лежали на ковре и слушали музыку из стереосистемы, которую мулькин папа привез из-за границы. Он раньше где-то в Африке служил. Военным. В него даже стреляли. Но не попали. Поэтому он вернулся из Африки со стереосистемой.
А когда мы с Мулькой доели всю сковородку жареного арахиса пришла мулькина мама. И очень спокойно сказала, что мулькиного папу только что нашли в гараже. В его собственной машине. Он умер. Отравился выхлопными газами. И они даже не обняли друг друга. Мулька с мулькиной мамой. И не плакали. Они были очень интеллигеньными и стеснялись плакать при посторонних. Я не знала, что сказать. Я ушла домой и всю ночь блевала арахисом. Обожралась.
А с Тонькой мы ничего не жарили. Мы с ней школу прогуливали у нее дома. Пока бананов не переели. То есть обычно мы с ней питались бананами, когда школу прогуливали. И еще в карты играли. В "тысячу". Или в "дурака", когда совсем лениво было. Потом в карты играть стало скучно и однажды Тонька достала из-под родительской кровати ящик с бельем. В простынях прятались видеокассеты. Тонька достала их с таким лицом, как будто только что на спор проглотила червя.
- Порнуха! - сказала Тонька.
- Ага, - кивнула я. - Нас убъют, если узнают...
- Мы потом отмотаем все, как было. И на место положим.
- Ты дверь закрыла?
- Угу. Давай, ставь кино, я еще бананов с балкона принесу.
И мы стали смотреть порнуху. Сначала мы смотрели все подряд. Пытались вникнуть в сюжет. Так ушло первые два килограмма бананов. Потом стали перематывать неинтересные места. Ну, там, где все одетыми были. И смотрели только интересные. Потом Тонька отобрала у меня пульт от видеомагнитофона и интересные места мы тоже стали смотреть на перемотке. Для экономии времени. Потому что кассет было еще много, а бананы уже заканчивались. Очень смешно было смотреть эти интересные места на перемотке. У меня от смеха даже заболел живот. А Тонька ржала так жалобно. что мне захотелось ее пристрелить. Чтобы не мучилась.
На последнюю кассету у нас осталось по одному банану. Мы сбегали по очереди в туалет и снова уселись на пол перед телевизором. Я отобрала пульт у Тоньки и дала ей банан. И Тонька стала искать на банане кнопку перемотки. А когда не нашла, у нее стали такие глаза, как будто из нее дергают зуб без наркоза. Очень печальные. Мы перемотали половину кассеты и уже не надеялись увидеть ничего нового. Я держала очищенный банан в одной руке. И пульт в другой. И когда в телевизоре начали показывать ЭТО, я укусила пульт. А Тонька свой банан уже съела. Поэтому блевала на двести грамм дольше меня. До унитаза я добежала первой, и Тоньке пришлось расставаться со своими бананами в коробку из-под белья.
А на экране тем временем одна очень рассеянная голая тетя засовывала в нижнюю часть себя очищенный банан. Потому что верхняя часть, куда обычно складывают бананы, у нее была занята не менее рассеянным дядей, который наверняка должен был с минуты на минуту лишиться члена.
И вот что странно. Бананы я после этого не стала любить меньше...