Зойка лежала, распахнув глаза в густую темноту комнаты, и прислушивалась к себе. Время от времени, по стенам и потолку пробегали светлые сполохи – проехала машина. Город спал, запасаясь силами для нового дня.
«Вот и случилось... А зачем? Кому я хотела доказать... Но ведь я же люблю Валерку!
Люблю? Мама никогда не говорит про любовь, про чью-то, и уж конечно, про свою.
Почему она всегда заводится, стоит её спросить о моём появлении на свет? А если я беременная? О, Господи!»
Зоя встала и тихо прошла по узкому коридору к кухне. Половицы предательски заскрипели и Зойка замерла на полпути. Жадными глотками выпила воду из полупустой бутылки.
Утром, сидя за столом, Зойка прятала глаза в чашке с остывающим кофе.
- Зой, на обед согреешь голубцы, в кастрюльке синей, с одуванчиками.
- Ну, ты ещё скажи мне номер полки в холодильнике и как включить плиту!
- А чeго ты злая?
- Я?! Да нисколько! Просто ты, ма, забываешь, что твоя дочь давно выросла, и всё как с пятилетней.
- Ну хорошо, ничего не буду говорить, а может и варить хватит?
- Можешь не варить.
- Нет, ты злая. Что-то случилось?
Зойке так хотелось крикнуть: «Да! Случилось! И я не знаю – радоваться мне, или плакать...»
- Зой, у нас Егоровну на пенсию провожают, вернусь поздно.
- Угу, - буркнула Зойка, и глянув на часы, соскочила так резко, что стул с грохотом упал на пол!
- Ну, весь дом разбудишь! – Анна каким-то шестым чувством улавливала тревожные сигналы расширенных зрачков дочери.
Зое казалось, весь мир догадывается, что вчера она перешла границы беззаботного детства. Она распахнула себя, как этот золотой шатёр парка, по которому вытоптана её дорога к школе.
Валерки ещё не было, и хорошо. Ах, как хотелось подойти к жующей Семёновой и сказать:
«Дорогая наша б......ь! Ты даже представить не можешь, как здорово отдаваться любимому! И пусть я сегодня ощущаю жуткую пустоту выше и что-то мешающее ниже,... но я никогда не стану ЭТО делать просто так!»
Валерка влетел в класс в последнюю минуту до звонка. «Проспал, наверно, - подумала Зоя, а я спала ли?...»
- Ну где мы повторим наш неудачный опыт?
- Неудачный с чьей стороны? – Зойка не понимала, почему её понесло? Что она хотела увидеть в Валеркиных нахальных голубых глазах – любовь, о которой он ей сказал вчера, лучик, связавший их сокровенной тайной, нежность? Ей хотелось нежности... Нежности!
- Забудь!
- Не понял, а кто просил сделать...
- Спасибо, Вы успешно справились с ролью дефлоратора. Теперь я – стандарт, за номером последним.
Похоже, Зойке удалось сразить Гаршина своей непомерной начитанностью и витиеватостью фразы.
- Каким оператором?
- Одностаночником, - и Зойка, развернувшись на каблучках новеньких замшевых ботинок, зашагала к парку. В воскресенье Зоя долго нежилась в постели. У неё на этот случай всегда лежало несколько книг на прикроватной тумбе.
- Я сегодня побалую тебя блинами, - заглянув к дочери, прозевнула заспанная Анна.
- Ма, а я женщиной стала... Почему эти слова выскочили именно сейчас, Зойка не объяснила бы и под страшными пытками.
- Ш-ш-ш-то?..
- Мама! Всё в порядке, даю слово, – первый и последний раз!
- Зоя! Я так хотела, чтобы у тебя по-людски, с мужем...
- В каком веке живём помнишь, мамуля?!
- Я огромную непоправимую ошибку сделала, доченька... Анна спрятала лицо в ладонях и зарыдала.
- Мамочка, ты что! Ты ни в чём не виновата, я может и не беременная вовсе!
- Я должна тебе рассказать...
До восемнадцати лет я жила в деревне, с родителями. Ты знаешь, что мой младший брат утонул...
- Да, мне бабушка рассказывала.
- Горе сделало отца ещё более жестоким. И когда со мной случилась беда, он меня зверски избил и выгнал на все четыре стороны, без рубля в кармане.
- Какая беда, ма?
- Меня изнасиловал пьяный мужик. Я шла со станции, лесом, поступала в техникум.
Зойкины глаза стали чёрными, слёзы каким-то невероятным усилием держались за веки двумя хрусталинками, не рискуя пролиться.
- Мне надо было пойти и утопиться, но я так любила жизнь... А может Бог не дал произойти двойному убийству.
- Я?...
Анна кивнула и посмотрела на дочь с таким страхом, что у Зойки сжалось сердце!
- Не знаю как бы я выжила, если бы не тётка Варя, мамина сестра.
Когда я поняла, что беременна, решилась на аборт. И надо же было попасть к мужчине-гинекологу! Как он меня уговорил, не знаю. Все девять месяцев я молила, чтобы родилась девочка. Варе сказала, что пацана убью, и сама жить не буду.
- Значит мой отец – мерзавец!
- Зоя... – прошептала Анна, – теперь понимаешь почему я молчала?! Вот и ты меня ненавидишь, как мой отец ненавидел, пока не умер. А мама жила в вечном страхе и меня не защитила. Он ведь и её, чуть что не так...
- Мама... Мама!
Мать и дочь слились в одно великое горе, в одну глухую безысходность.
- Тихо, девочка моя, тихо, я всё сделаю, чтобы ты была самой счастливой на этой земле.
Зойка уткнула мокрое лицо в тёплую мамину шею и всхлипнула так, что было невыносимо больно в груди.
Зоя стала взрослой. Вот так – шагнула из своих пятнадцати в тридцать... Строгая красота делала Зойку притягательной и неприступной. Гаршин предпринимал несколько попыток заговорить с Зоей, но она обходила его, как нечто неодушевлённое. Она оказалась старше своих одноклассников на целую жизнь.
Пролетел учебный год и Зоя наотрез отказалась ехать к бабушке на каникулы.
Она устроилась в кафе, что напротив их дома, мыть посуду. Как Анна не сопротивлялась, отговорить дочь не удалось. Всё свободное время Зойка торчала в публичке. В первую очередь она хотела доказать себе, что изничтожит мерзопакостные гены в своей крови! Читала до одури, до тёмно-красных кругов в уставших глазах. Цель – медицинский, в Москве.
- Мама, я поступила!
Зойке хотелось обнять весь мир! Она любила этих незнакомцев, двигающихся суетливыми молекулами по шумным московским улицам.
- Девушка! Хотите я угадаю номер вашего счастья?
На Зойку смотрел светловолосый, весь какой-то отмытый до бесцветности парень, на плече болтался рюкзак, кроссовки истоптали ни одну сотню километров.
- Вы куда-то шли, вот и идите, - Зойка сменила счастливое выражение лица на серьёзное и холодное.
- Не понравился? Я совершенно не во вкусе девушек. Не могли меня покрасивей смастерить, Видно, наспех...
И парень скорчил такую физиономию, что Зойка не удержалась и захохотала.
- Вы первая нормальная девушка в моей безрадостной биографии. Обычно я получал «идиота» или «придурка», но чаще всего презрительно-удаляющуюся спину.
Как там поёт Алена Апина?
"Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила..."
Каждый день Зойка делала маленькие открытия и любила Рея(так она называла Андрея) всё сильней.
Редактировано: 19 марта, 2024г.