Кофе… недопитая чашка…. Ты любишь кофе крепкий и горячий.
В блюдце умирает сигарета. Ты конечно же смотришь на меня и улыбаешься. И я улыбаюсь. Тебе. Губами. Это неправильно. Улыбаться нужно глазами и телом и жестами. Губы врут. Они столько раз обманывали, что стали самой грязной частью на лице.
Ты, словно услышав меня, проводишь пальцем по губам, щеке и гладишь за ухом. Словно кошку. Я для тебя кошка, животное способное к мимикрии, свободное и своевольное. Принадлежащее иногда тебе.
- У тебя нежные губы.
- Я знаю.
Ты тянешься к ним и я отвечаю. Зачем. Все что я могла сказать тебе, уже сказано. Глазами, руками, телом. Я ничего не добавлю. Нечего. Ты выпиваешь меня всю. И это славно. Это здорово.
Я же ожидаю от тебя не удовольствия. Тепла. Его так мало. Очень мало. Глобальная перенаселенность не делает людей ближе – отдаляет. Так и с тобой. Чем ты ближе, тем кажешься дальше.
- Не плач.
- Я не плачу. – Это что еще за мокрая гадость у меня на щеках? Слезы? Ну уж нет.
Я вытираю их резким жестом.
- Ветер. Надуло глаза.
- В комнате? - Ты изумленно приподнимаешь брови. И делаешь вид, что веришь.
Лжем друг другу. Как всегда. Как все.
Словно кукловоды. Достали нарядные личины и вперед. Разыгрываем спектакль. Кто же сценарист? Жизнь?
Кофе остыл. Ты прикасаешься к нему краешком губ и вздрагиваешь. На губах остается коричневый след. Ты любишь горячий кофе. А холодный можно вылить.
Ты любишь погорячее. Чтобы было тепло и славно. Я тоже. Я тоже так люблю. В этом мы похожи. Положили на алтарь друг друга. Для чего? Ты для меня, я для тебя?
Твои пальцы бегут по моему лицу, телу. Вздрагивают и останавливаются. Потом бегут дальше. У людей это называется ласка.
Ты же проводишь острыми когтями мне по существу, живущему во мне. Оно маленькое, нежное и слабое. Я его панцирь. От твоих пальцев остаются бороздки, наполняющиеся прозрачной жидкостью. Это слезы. Так вот где они живут.
Я вытираю их насухо. Не сейчас. Не здесь. Подожди.
- Твой кофе остыл. – Голос звучит надтреснуто. Словно расстроенный рояль.
- Я знаю. Уже поздно. – Ты прячешь глаза.
- Иди.
Ты тянешься к губам.
- Зачем? - Все уже было. Не повторяйся.
- Что с тобой?
- Все в порядке. Иди.
- Ты выгоняешь меня?
- Да.
Ты пожал плечами. Скорее даже нервно передернул. Как это делала я раньше. И сморщил нос. Тоже мой жест. Я отдала их тебе. Пользуйся. Мне не жаль.
Хлопок двери. Ты не позвал меня проводить тебя. Почувствовал, что лишнее? Обиделся? Или просто знал, что не подойду. Я впитываю в себя твой запах который остался на простынях. Твое тепло.
Хлопок двери словно точка. Две жирные точки в наших жизнях. Сквозняком распахнуло балкон. Ветер. Откуда он взялся. Гром. Как хорошо.
Убедившись что собрала всего тебя встаю и выхожу на балкон. Ветер рвет полы халатика и я отпускаю его. На соседнем балконе мужик бросает недокуренную сигарету и быстро скрывается в квартире. Он будет смотреть на меня сквозь муар занавесок, считая что так приличнее.
Пускай. Мне все равно.
Гром. Как хорошо. Июньский гром.
Дождь. Великолепно. Об этом можно было только мечтать. Я протягиваю руки дождю. Он смывает с меня твой запах. Пусть так. Громко смеюсь и еще больше высовываюсь под дождь. Незнакомый парень снизу машет мне рукой: «Молодец!».
Подставляю лицо дождю. Он льет, смывая с лица ложь. Освобождает место для следующей лжи. Израненное что-то внутри меня освобождается от тяжести влаги. Оно тянется к светлым струям и делается чище.
А ты, наверное, мокнешь на остановке, пытаешься спрятаться от дождя, и кутаешься в ветровку. Ты не любишь дождь. Ты любишь крепкий и горячий кофе.
Твои руки на моих плечах. Вернулся. Снял рубашку и обнимаешь меня. Не пытаешься спрятаться от дождя. И смеешься. Такой замечательный бархатный смех. Такой настоящий. Твои губы. На них падает дождь. Они стали чистыми. Очень чистыми. И ты улыбаешься мне глазами.
Замечательный, славный дождь.
- Я принес кофе. – шепчешь ты.