И действительно, передним умом, в такой истории усомнились бы фантасты, а за ними и остальные фантазеры.
Регул с удовольствием привычным жестом подавал через стол, не кладя на него, кипу рекомендаций, увенчанную трудовой книжкой, которая была утяжелена граммами хороших чернил.
Раз в шесть лет он менял работу. Раз в неделю проводил день с семьей. Один день в неделе проводил один. С каждым разом он практически пришивал себя к новой работе, но к семье он себя приковал. Женат он был вот уже семь лет и имел четырехгодовалого сына Патрика и немногим постарше жену. Регул любил жену, а потому шутил вот так всегда. Жену звали Вена. Готовила Вена очень хорошо, и все что мог Регул, чтобы не казаться побежденным, это говорить «фриштыкать» вместо «завтракать».
Сейчас, правда, он устраивался на работу. Увидев, как вскинулись брови директора кампании, Регул опустил голову, чтобы спрятать улыбку. Да, еще за десять минут до того, как человек в кресле, кашлянув, огласил свое решение, он знал результат «поединка». Он подал директору руку, сказав с улыбкой, что очень рад, с удовольствием отметил, что услышал свое имя, а не фамилию. После Регул дождался, когда его рука будет свободна от руки теперь уже начальника, пока еще не партнера, и посмотрел на ее гладкую кожу (он пользовался целым рядом кремов, потому как его увлечение занятиями в тренажерном зале оставляло мозоли на руках, а работодатели неизменно считали, что он раньше занимался ручным трудом, что, конечно, шло вразрез с политикой компании). Дальше Регул зашел в прохладный и не очень светлый трактир, встретил там знакомого фаготиста (школьного приятеля), выпил с ним рюмку коньяка и сразу вышел. Регул прошел квартал пешком, затем поймал такси, сел в машину, назвал адрес и тут же прыснул, увидев на передней панели освежитель воздуха в форме фигового дерева (как-то друзья в день его рождения подарили ему двадцать четыре таких немудреных кусочка радости). Преодолеть расстояние до дома в несколько минут позволил разреженный послеобеденный трафик. Еще раз улыбнулся он, увидев свой дом: фиолетовый фасад, желтая крыша, желтые оконные рамы и двери. Но все это с точки зрения вкуса безобразие как-то гармонично смотрелось на серо-белой улице, даже было важной ее компонентой, тем более все на этой улице знали, что Фтогены вовсе не для форса, но для настроения выкрасили так свой дом.
Как-то Регул сочинил сказку. Он выдумал ее искусственно, налепив сюжет на одну единственную фразу, которая кружила в его голове, путала планы и рационализаторские решения. «Полови-ка половину половика», а вокруг рассказ о летающем половике, волшебниках, говорящих фламинго и безмолвных пилигримах.
Вена рисовала. В любой момент. Любыми средствами (инструментами). Она любила подзывать молодых людей с черными волосами одетых в черное, беседовать с ними три-четыре минуты. Кульминацией такой беседы был звонкий смех Вены и задорное: «Только честные готы интересуются архитектурой и историей!» Она берегла одно единственное растение в доме – гранат. Открыла кулинарный сайт.
У Регула был дед. Фаворит какой-то баронессы много лет назад он проектировал фонтаны. Все фонтаны в городе были его рук дело. Дед жил в теплом кирпичном доме, угощал гостей фундуком и очень любил визиты внука и его жены. Рядом с антикварным (но вполне современном для деда) патефоном на густом черном столе ютилась фаянсовая фигурка Эмиля Золя. Определить это можно было лишь прочитав на подставке «Эмиль Золя». Однажды дед Регула застал навестившую его молодую чету за суровой ссорой и потом искренне смеялся над ее кульминацией. Дело в том, что по какой-то немыслимой договоренности все их ссоры заканчивались одинаково. В разгар криков Регул вдруг, едва сдерживая смех, выдавливал из себя – Форте?! Пиано! – мигом вторила Вена, и супруги целовались.
Примерно через полгода Регул шел домой, вспоминая как дернулись его плечи, когда в контракте он увидел пункт «готов к командировкам» и перекладывал из руки в руку конверт с вложенным в него билетом на самолет.– Начинай собирать вещи, а я пока найду какого-нибудь молоденького фаталиста на месяц! – сказала Вена, за что была защекочена так, что едва дышала и оставлена в этом состоянии на полу у дивана. В начале осени командировать его в страну курортов и наслаждений! Ну что они за изверги.
В первые же две недели Регул провел ряд успешных переговоров и теперь ему оставалось только ждать решения потенциальных партнеров. Жизнь его превратилась в неспешные праздные прогулки поедание фруктов и мороженого. Он много плавал и ходил в тренажерный зал, который был прямо в гостинице, чтобы вернуться домой в форме (в последний месяц он немного запустил себя). Тут и появилась Она. Ее звали Жали. Она торговала музыкальными инструментами в магазинчике рядом с гостиницей и вскоре познакомилась с Регулом, который не мог понять, чем его притягивает эта женщина, но с каждым днем понимал все больше, что обойтись без нее назавтра он не сможет.
А к концу командировки он получает положительный ответ от партнеров, забывает позвонить Вене, сдает билет на самолет, снимает квартиру и решает (соглашается с неизвестного происхождения решением) остаться. После он все-таки звонит жене (звонить, конечно, пришлось не один раз) и говорит о том, что остается. Рационального объяснения тут и быть не может, потому Вена не требует объяснений, но просит подумать. Через месяц переговоры супругов прекращаются, их связывает только юрист, занимающийся их разводом. Жали продолжает быть эссенцией всего того, что необходимо Регулу, после же знакомит его с тихой женщиной, ее знакомой, на которой Регул (опять же ничего не понимая, но не в силах противиться) женится. Порой ему казалось, что взрыв бомбы, который называется принятием решения, происходит чрезвычайно неожиданно, он даже понял, что фитиль, который напрямую связан со временем обдумывания вариантов, стал намного короче, да и тлеть он начинает с середины. Но на жарком фоне счастья, в свете пусть не фонарей, но факелов эти доводы казались фикцией, легкосбрасываемым бременем.
Финальное рондо.
Пятьсот хорошо обученных искусству обольщения женщин, подобно Жали осуществляли большой кусок демографической политики страны. Война, закончившаяся двадцать лет назад и чудесно совпавшая неудержимая никакими сложностями в оформлении документов для покидания страны эмиграция мужчин с тем ужасающе поразительным фактом, что рождаемость мальчиков и девочек определяется соотношением 1\12 – все это заставило правительство небольшой южной страны принять решительные меры. Да, ровно пятьсот тончайших (и в талии тоже) психологов в течении трех лет оставили на постоянное жилье и заставили отказаться от прошлого девять с половиной тысяч иноземных мужчин. Огромное количество ученых трудилось, изобретая средства, которые позволяли женщинам довести процент успеха до восьмидесяти шести процентов. Мы так мало знаем. «Вокруг нас» нас приручает, впрочем, оставляя возможность «другому» нас приручать.