Певучий мир Сельмы Жежковой

http://6.cn/watch/7372893.html

Коментарий и перевод к х/ф "Dancer in the Dark" дословный перевод (Танцующая в темноте), русский вариант названия «Танцующая в темноте» США. Автор сценария и режиссёр фильма Ларс фон Триер. Фильм вышел в 2000 году.

1.

Мой читатель, почитатель
Или критик, ты, теперь..,
Мне становится уютней,
Главное, что в дом пустил.

Чем тебя занять мой друг,
Чтоб досуг, был не досуг,
Чтоб с тобою наше время
Превратилось в приключение?

Зеркало большое вижу
У тебя в твоей прихожке,
Давай ближе подойдём
И посмотримся в него?

Что ты видешь? Голова,
А на ней сидят глаза,
Уши рот, пучёк волос,
Выпирающийся нос.

А ты знаешь, в голове
Есть ещё твои мозги,
Те мозги в извилинах,
Это твои фантазии.

Это мир, куда душа
Проникает как вода,
Это то, что лишь в тебе,
Впрочем.., у каждого свой мир.

А теперь меня веди
На балкон, там постоим,
Ах, какое небо низкое,
Ах, как сегодня звёзды близко!

Ты не ждёшь случайно гостя?
Нет? Тогда я буду гостем,
Приглашаю я тебя
Заглянуть в фантазии.

Не в мои, Бог упаси,
Разнесёшь завтра везде,
А тебе не будут верить,
Клеймо дурака прицепят.

Дай мне руку, полетим,
Ну, не бойся, руку дай,
Тебе космос покажу,
Я там знаю много дыр:

Чёрные такие дыры,
Словно бы летишь в тунели,
А в конце можно попасть
В время прошлое, как знать,

Вдруг понравится тебе,
Так летать со мной везде,
Вдруг откроешь ещё дверь
И обрадуешься мне?

2.

- One, two, three, four, five, six, seven, так – так танцует Мэрри, тяни ручки, на лево, на право, пошли слова, запела
- Как ты можешь ей дать Мэрри?
- Она фантастична.
- Это ты о ком? Она странная.
- Нет, она особенная, она фантастична. Мэрри её роль, она будет Мэрри. Головку выразительней, лево – право, лево – право, дают реквизит, сначало букет подавай. Кэтти, ну что ты ей на голову это ложишь?
- Я думала, что так лучше.
- Руки давай, снова этот момент: Мэрри запела, подходит Кэтти с букетом и чайником. Начали.

Тысяча девятьсот шестьдесят четвёртый год, Америка. Эта местность в основном вся в лиственных лесочках и полянках. Что – то типа хуторков: каждый дом, клуб, завод, больница, магазин всё стоит на таком растоянии, что нужно прилично идти, а ещё удобнее ехать на машине. Идёт в небольшом клубе репетиция, где два молодых режиссёра спорят за роль: один считает, что Сельма достойна играть Мэрри и даже фантастична, а другой считает, что Сельма вообще странная и никуда не подходит, даже с её прекрасным голосом. Она, хоть уже и женщина, и уже есть девятилетний сын, походит на ребёнка - подростка, причём не красивого с азиатским типом лица, только что глаза серые. Маленькая, худенькая, да и вообще странная в поведении, как бы ни от мира сего, блаженная, уж очень добрая, доверчивая. Она может играть только ребёнка. Вот Кэтти, её коллега по работе, она бы прекрасно подошла на роль Мэрри, высокая блондинка, с красивым женственным лицом и годами к Мэрри подходит, тридцать пять.
- Она не Мэрри, вот Кэтти..
- Она фантастична, она Мэрри, а у Кэтти нет голоса. Это мюзикл и тут важен голос, лучше Сельмы никому не спеть. Повернулась, раз, два, три, раз, два, три, я хочу, чтоб ты стояла вот именно здесь, прекрасно, поёшь... Не роняй реквизит Мэрри, подожди, подожди Кэтти, сначало цветы, а потом чайник. Поём, заканчиваем, прекрасно, все сделали свои дела хорошо. Зачем ты в конце чечётку сделала?
- Хорошо всё кончилось, можно немного станцевать.
- Хорошо, спасибо всем, спасибо Сельма.

Зачем рассказывать, кто такая Сельма, и как она попала из Чехословакии в Америку, а главное, зачем? Если сейчас, в двух словах всё выложу, то разве будет интересно читать дальше, не лучше ли всё узнавать про Сельму по ходу события, не лучше ли тебя увлекать рассказом дальше и дальше, чтоб оторвавшись по своим делам, крошить салат и думать: а дальше, что же может быть дальше, скорее, скорее за компьютер, и читать продолжение. Дай Бог, дай Бог, чтоб я оказалась такая хорошая рассказчица и так тебя, дорогой мой читатель, завлекла в чтение. Что делает сейчас Сельма? Она стоит у окна в туалете фабрики и быстренько повторяет буквы:

- T, R, U, E вроде запомнила.
Сельма спрятала бумагу в сумку, кто – то спустил в туалете воду, она заторопилась в кабинет заводского врача, чтоб пройти очередной тест на зрение и получить разрешение на работу в цехе дальше. Кэтти была уже в кабинете.
- А, привет Сельма, проходи, ты знаешь куда становиться, давай начнём?
Врач подошёл к алфавиту на стене и начал указкой показывать на строчку сверху. Кэтти села на кушетку и наблюдала с волнением за Сельмой.
- F, D, I, P.
- Хорошо, теперь в самом низу.
- N, U, K, L.
- Я думаю, что ты можешь работать на станке, я это подтвержу письменно.
- Спасибо, до свидания.
- До свидания.

- Кэтти, она опять поёт и мечтает, в прошлую смену опять станок сломала, пять
часов потеряли, придётся ей сказать, дальше так продолжаться не может.
- Скажи.
- Билл здесь.
- Ну и что?
- Он с Джёном.
-О, это уже плохо, скажи ей.
Сельма ложит под пресс стальные листы и нажимает на кнопку, пресс опускается и выжимает форму типа квадратного таза. Она потихоньку поёт и мечтательно улыбаясь закатывает глаза, она не здесь, она на сцене... Подходит молодой мастер.
- Сельма, ты опять за работой текст учишь? Ну так же нельзя...
- Знаю, больше не буду.
Сельма положила текст на железную полку возле станка.
- Да, Билл здесь с Джёном.
Сельма резко повернулась и пошла к выходу.
- Сейчас же возвращайся, ладно?
Посереди двора стоит белая с синим полицейская машина, возле неё стоит Билл. Он – полицай, хорошо сложенный блондин, лет сорока, а на переднем сиденье сидит девятилетний сын Сельмы Джён.
- Нет причины для растройств, всё уладится.
Шепнула Сельме Кэтти. К машине подошла Сельма, открыла резко дверь машины и за руку оттуда выдернула Джёна, сняла с него очьки и стукнула по щеке
- Почему ты не в школе, если я тебе говорю, значить ты должен идти в школу!
 Ты думаешь, что я шучу? Ты должен учиться!
- Ах, ладно Сельма, прекрати.
Сказала Кэтти за её спиной. Билл обратился к Джёну:
- Мы с тобой уже об этом говорили и ещё будем говорить.
- Ты опять связался с этими автоугонщиками?
- Ну и что?
- Не бойся, не бойся Сельма.
Она приобняла сына, Джён её оттолкнул. Сельма положила ему на плечи ладони и наклонилась к лицу, смотря сыну в глаза:
- Джён, это важно, учить, ты должен в школу ходить.
Он отвернулся.
- Сельма, я могу его увезти в школу, если ты конечно пожелаешь?
Это сказал Джефф, он стоял недалеко, этот парень, можно сказать молодой мужчина, можно сказать: которому Сельма очень нравится и который иногда подвозит Сельму с завода домой на грузовике. Но только иногда, потому, что она ездит на своём велосипеде на работу и не всегда с ним соглашается ехать, так сказать, соблюдает дистанцию, а он всё равно каждый день ждёт её к концу смены: а вдруг сегодня согласится с ним поехать?
- Ты что здесь делешь?!
- Я думал, что ты пожелаешь назад со мной ехать.
- Вот что, мне ещё работать два часа.
- Но, ты иногда заканчиваешь в это время.
- Вот что, я никогда не заканчиваю работу в это время!
Она резко повернулась и пошла к двери, все смотрели ей вслед. Она удалялась быстро в своём синем рабочем халате и цветастом платочке на голове, размахивая рукой в сторону и ругаясь:
- Мне не нужна машина, не нужно вмешиваться в мою личную жизнь, мне не нужны сочувствующие!
Кэтти и Билл обратились к Джёну:
- Вот видишь, как мать не слушаться?
- Садись, я отвезу тебя домой.

3.

Из дверей завода выходили рабочие, Джефф стоял у входа на территорию и наблюдал за дверью. Вышли весёлые Кэтти и Сельма, на Сельме коричневая курточка и чёрная юбка. Они подошли к Джеффу, он открыл дверь грузовика:
- Садись Сельма?
- Спасибо, но я поеду на своём велике, до свидания Джефф.
Сельма поехала прочь, а он смотрел ей вслед, рядом стояла Кэтти:
- Ты ей нарвишься, я в этом уверенна.
- Ты это серьёзно, ты уверенна?
- Я это вижу, ты ей очень нравишься, в этом я вполне уверенна Джефф.

Да, воспитывать такого большого сына, да ещё не совсем послушного, но безумно любимого, не легко. Сельма старается, как уж получается, но она мама, мама Джёну и он у неё один во всём Мире, а она, Сельма, одна у Джёна. Пока Джён этого не совсем осознаёт, не ценит, скорого, очень скоро, жизнь, его судьба сделает Джёна серьёзным и взрослым, этой же осенью, а сейчас сентябрь, Джён поймёт, что такое его мама Сельма, на что она ради него пойдёт, и так, читай дальше… Чтоб не мешать, оставляю одного, пойду, с собакой прогуляюсь, читай…

- Это мой тебе штраф, ты теперь мне должен помочь, и ты ещё забыл, ты забыл свою постель заправить, и хлеб положить с собой два раза. Теперь читай дальше.
- Солом варувье, до свидания адь ё, адь ё, адь ё, я желаю тебе а вье, а вье, а вье
- А вьё, а вьё, а вьё, что это может значить?
Это твой ненормальный мюзикл, это французский.
- Хочешь ты, хочешь ты ещё немного кетчупа?
- Нет мам.
Джён продолжал возить в тарелке вилкой почти лёжа на столе, подцепливая вилкой вермишель и роняя обратно, а Сельма улыбаясь прокалывая иголкой карточки, которые она брала с завода как подработку на дом. Они сидели напротив друг друга за столом, оба в очках с толстыми линзами, в маленьком но уютном домике – времянке. Когда – то здесь жили хозяева: это очень красивая Линда и муж её Билл. Биллу было уже лет сорок и у него уже появилась лысина, а Линде было лет тридцать, блондинка с стриженными по плечи волосами. Детей у них нет, но живут они дружно и в достатке. Построили большой двух этажный дом, метров в пятидесяти от времянки, а в их бывшую однокомнатную времянку пустили на квартиру Сельму и её сына Джёна, буквально за символическую цену, так как эти двое им были очень милы и симпатичны. Линда не работала, а Билл работал полицаем.
- Ты устал?
- Почему, почему ты мне всегда, всегда задаешь такие глупые вопросы?
- Хочешь, я тебе покажу, как я отбиваю чечётку?
Сельма достала дощечку и стала на ней, пританцовывать и напевая:
- Салом варувь е, до свидания, адь ё, адь ё, адь ё....
Дверь открылась, вошла в комнату Линда:
- Привет, что занимаетесь, привет Джён?
Сельма быстро убрала дощечку и села у стола.
- Как дела?
- О – о, хорошо, нормально.
- Может желаете пойти ко мне и Биллу, послушаем вместе музыку?
- Да как – то неудобно.., ну хорошо, пошли Джён.
Они вышли на улицу, уже смеркалось. Линда пошла впереди по тропинке, а Сельма с сыном немного приотстали.
- Слушай, Джён, заведи разговор об их деньгах, Линда любит разговаривать о них
Сельма прихватила с собой свои карточки с завода, чтоб слушая музыку их прокалывать. За столом, в очень уютной комнате сидели Сельма, Линда и Билл, прокалывали карточки, слушали музыку. Билл сказал жене:
- У тебя не плохо получается.
Сельма наклонилась к её карточке:
- Слушай, ты должна осторожно работать, чтоб не погнуть карточку, иначе мне за неё не заплотят и покупатели погнутую не купят.
Линда встала и в красивой жестяной банке стала подавать всем конфеты, Сельма беря конфетку сказала:
- Я как – то, в Чехословакии ещё, видила фильм, там ели конфеты с такой же коробочки, я тогда подумала: как же хорошо должны жить в Америке люди, если конфеты в таких коробках лежат?
Линда протянула коробку развалившемуся в кресле Джёну.
- Вкусно? Билл мне даёт много денег.
- Я знаю, у Билла много денег.
- Билл получил большое наследство.
Когда Сельма выходила по ступенькам, Линда открыла дверь и тихо её откликнула:
- Сельма, возьми себе.
Она протянула жестяную коробочку.
- Это мне? Спасибо!
Сельма пошла по тропинке, а когда дверь за Линдой закрылась, запрыгала как ребёнок к своему домику, гремя оставшимися конфетами в жестяной банке. Джён уже спал. Сельма накрыла его одеялом. Потушила свет и включила настольную лампу, высыпала конфеты из банки на стол. Потом она постелила на дно банки читую бумагу, достала из гладильного шкафа тряпочку и развернула её. Там была пачка долларов, Сельма полезла в сумку, добавила к этой пачке ещё пару долларов и на дно положила мелочь. Всё это сложила в коробку, закрыла крышкой и положила обратно в гладильный шкаф. Это такой шкаф, куда вмещалась только гладильная доска, это такое углубление и там встронна гладильная доска.

4.

Утро было тёплое, ни тучки на небе, и хоть солнца ещё видно не было, где – то за лесом, оно осветило и согрело уже всю землю. Эта осень тёплая, медленная, листья ещё не опали, и птицы только начали собираться в
стайки, чтоб косячком улететь куда потеплей. Сельма и Джён подошли к порогу хозяев. Сельма вела велосипед, где сзади на багажнике был привязан ящик с карточками – подработка. На крыльцо вышел Билл:
- Привет.
- Доброе утро.
Сельма и сын зашли в дом. Линда хозяйничала на кухне, убирала стол. Была Линда всегда такая аккуратная, как в одежде, так и внешне. Она красива во всём, любит красивое и никак этого Линду не лишить, даже душевно Линда была красива, добра, приветлива, Билл её обожал и боготворил, такая женщина и его, и с ним, Биллом!!!
- Привет.
- Я принесла квартплату.
- О, ты всегда пунктуальна. Не беспокойся, Джёна Билл к школе подвезёт.
- Спасибо, большое спасибо, до свидания.
- До свидания.
Сельма положила школьную сумку сыну на колени, он остался ждать, когда Билл докрасит дверь, а Сельма поехала на велосипеде на работу.

А в воскресенье Джён куда – то убежал с мальчишками играть, они собрались с утра возле школы, решили в лесу разделиться на два лагеря и искать, а как найти, друг друга поразить, то есть побороться, помериться в силе. Чем ещё заняться, ведь телевизора не было у них, а радио, его уже наслушался. Кетти пригласила сегодня Сельму в кино, она знала, что Сельма безумно любит мюзикл, что Сельма денег почти никогда не имеет, и Кэтти, она же одна живёт, ей хватит, детей нет. Вот, и Сельма подходит:
- Я нахожу, что ты всегда такая серьёзная Кэтти.
- Ах, ты опять за своё. Почему ты думаешь так?
- Это похоже на то, когда человек толстый и недовольный. Как бы у тебя глубоко
в душе что – то сидит всегда грустное.
- Я не знаю, это не всегда так и до толстой мне тоже далеко. Заходим, фильм сейчас начнётся.
На экране чёрно – белый фильм, что – то весёлое и музыкальное. В зале почти никого. Впереди их сидит один мужчина, сзади ещё несколько человек по разным углам. Обе увлечённо смотрят на экран. Кэтти шепнула:
- У неё очень красивые глаза.
- Да, но она не совсем счастливая, да? Как она выкрутится?
- Сейчас она не сможет устоять, потеряет сознание, вот, упала.
Впереди сидящий мужчина сказал не поворачиваясь:
- Пожалуйста, тихо.
- Ах, оставьте нас в покое, она не очень хорошо видит.
- Я хорошие деньги заплотил, чтоб этот фильм посмотреть.
- Да? Она тоже.
В фильме начали танцевать чечётку и заиграла громко музыка. Сельма заулыбалась:
- Нравится мне, если танцуют.
Мужчина резко повернулся и громко заговорил:
- Послушайте, это мюзикл, конечно там будут танцевать!
- Это мы знаем.
- О – о, Вы такие умные.
Сельма наклонилась к Кэтти:
- Я чувствую, это твой новый друг Кэтти?
Мужчина снова повернулся к ним, но Кэтти приставила палец к своим губам:
- Тс- с-с-с...

5.

Что, читаешь, ещё читаешь и не надоело? Ну –ну, знаешь, ты прав, дальше будет интересно. Опять день солнечный, хорошо – то как, осень в этом году такая, такая…, солнечная, красивая, у Джёна не день рождение, да, бывает же такое, спонтанное справят сейчас не день рождение, так как день рождение у него зимой, но, Линда, Билл, Кэтти и по уши влюблённый в Сельму Джефф, решили Джёну сделать подарок, почему нет? Но, Сельма ещё ничего не знает… Не выдай…
 
День. Билл и Джён играют недалеко в бейсбол, Бил кидает мячь, а Джён ловит его бейсбольной перчаткой. В домик к Сельме вошли Линда и Кэтти. Через некоторое время Билл зашёл тоже в домик:
- Что она сказала:?
- Что?
- Что она сказала?
- Она ничего не сказала.
Сельма, почувствовала какую – то тайну, вдруг собрались все вместе, вдруг…
- Вы что – то мне хотите рассказать?
- Дело в велосипеде.
- В велосипеде?
- Я не могу ему сейчас велосипед купить, это он Вас послал? Джён?!
- Да мам.
- Ты сказал им, чтоб они сюда пришли?
- Сельма, он тут ни причём, он ничего не знает, правда.
- Но я не могу купить ему велосипед, это для нас сильно дорого.
- Ну мама, у нас в классе нет таких учеников, у которых нет велосипедов, я единственный ребёнок, у которого нет велосипеда, я знаю даже пару мальчиков из нашей школы, которые уже мотороллеры имеют.
- Деньги, которые у меня остаются, я посылаю в Чехословакию Джёна дедушке. У меня нет лишних денег.
Кэтти взяла за плечи Джёна и подвела к окну:
- Посмотри, что мы тебе купили?!
Посереди двора стоит Джефф улыбаясь и высоко держит красный велосипед
- О – о, это велосипед!
- Нет, нет, мы не можем это себе позволить, это очень дорого для нас.
- Сельма, он уже подержанный.
- Я не могу такую дорогую вешь купить!
- Сельма...
- Я не могу ему даже на день рожденье такое позволить! У Джёна оно зимой.
- Это от нас всех подарок, ему на день рождение, уже всё заплоченно.
- Это означает, что я не мать, какая мать должна бы быть.
Все вышли во двор, Джён просто светился от счастья, Сельма стояла перед ним и как – то виновато оглядывалась:
- Я не такая мать, какая должна бы быть...
Джён её обхватил за талию и верно глядя в глаза, с жалостью спросил:
- Не можешь ты такой быть, какая должна бы быть?
Подошли Билл и Джефф:
- Это конечно не мотороллер, но послужит ещё.
Потом Джён катался на велосипеде, вилял, но не падал, все отскакивали от колёс и всем было весело, все были счастливы вместе с ребёнком.Сельма улыбалась:
- Он выглядит очень счастливым, правда?!
- Сторожно.
Притормозил рядом Джён:
- Мам?
Сельма тихо прошептала:
- Да...
- Вы слышали? Она сказала да!
Все захлопали в ладоши, а Джён кинулся Сельме на шею, её обнял.
- Хорошо, да, но ты должнен мне пообещать ходить в школу, каждый день и
вовремя.
- Да.
- Я и не знала, что ты так хорошо можешь ездить на велосипеде.
Потом они все пили вино прям на улице, стоя на мосту, попеременки все катались на велосипеде, это был такой праздник! А Сельма всё смеялась, смеялась как ребёнок от счастья и от опьянения, потому, что её сын счастлив, что она счастлива, что вокруг её живут такие хорошие и щедрые люди, что её все так любят и она любит всех.

6.

Уже ночью зашёл в домик Билл, Джён уже спал, Сельма сидела за столом и прокалывала карточки.
- Проходи, что – то случилось?
Сельма отложила карточку.
- Нет, нет, я не могу уснуть и всего лишь.
Он сел напротив на стул. Сельма сняла очки.
- Потому, что у меня нет денег, деньги, которые я унаследовал, их уже нет.
Они внимательно смотрели друг на друга, потом он опустил голову и почти со слезами сказал:
- И Линда..., Линда покупает и покупает. Мы ещё не всё выплотили за дом, а банк высчитывает и высчитывает, уже нечего высчитывать. Мы вот – вот потеряем дом, а значить, я потеряю Линду, это я точно знаю.
Теперь они уже сидели напротив друг друга и плакали вместе.
- Она любит тебя, ох.., не плачь...
Билл закрыл лицо ладонями и начал вслипывать.
- Я тебе не должен был этого рассказывать.
- Всё нормально.
- Не – ет, мне не надо было этого делать.
- Почувствуешь ты себя лучше, если я тебе тоже свой секрет открою?
- Какой секрет может быть у тебя?
- Я ослепну, скоро, возможно, что уже в этом году.
Билл посмотрел на Сельму внимательно и долго, она опустила глаза, смотря в стол:
- Это не так ужасно, это в нашей семье наследственное....
- Ослепнешь?
- Я всегда об этом знала, я это знала ещё маленькой девочкой.
- И как ты потом?
- Ну, да, я приехала в Америку, потому, что в Америке Джёну можно сделать операцию.
- Джёну?
- Ты не должен это говорить, иначе ему будет плохо, понимаешь?
Она заулыбалась:
- Я должна достаточно денег накопить, у меня уже накопилось, должно хватить, ещё немного осталось, его должны с оперировать до десяти лет.
- Значить ты про отца всё придумала?
- У меня нет никакого отца, я и имя придумала, у меня нет никого.
- Тебе ещё придётся много пережить: привыкнуть к слепоте, пережить операцию Джёна.
- Ну да, это моя вина.
- Почему это твоя вина?
- Потому, что я знала, что у него тоже плохие глаза будут, как у меня. Но я его всё равно родила.
- Ты очень сильная.
- Я не сильная, я пытаюсь о чём – нибудь другом думать, не об этом. На заводе, когда работают машины, я начинаю фантазировать, этот ритмичный стук, даёт мне в голову музыку. Вы любите кино?
- Я люблю кино, я люблю музикл.
- Да! И когда чечётку отбивают?
- Да и чечётку я люблю.
- И когда камера внизу, а ты стоишь на самом верху свадебного торта и должна крутиться, как юла? А потом оттуда упасть? О – о, я ненавижу грустные моменты. Там, ещё в Чехословакии, я смотрела один мюзикл и ушла из кино тогда, когда было ещё всё прекрасно, поэтому для меня до сих пор не наступило грустного момента.
Сельма повеселела и покраснела, Билл тоже улыбался, видя, как от разговоров о мюзикле Сельма посчастливела и похорошела. Билл стоял уже в дверях:
- Спасибо, что ты мне доверила свой секрет.
- Спасибо, что ты мне доверился.
- И никому не говори, что я тебе доверил.
- Нет, никому.
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Он пошёл домой. Уже была глубокая ночь. В доме Билла везде горел свет, у открытого окна стояла Линда и смотрела, как идёт по тропинке домой Билл.

7.

Утро. Сельма подносит свой ящик к мастеру другого цеха, где она берёт карточки на подработку, ставит ящик на столе. Он выбирает несколько карточек из различных мест и проверяет их, потом достаёт деньги и подаёт Сельме.
- Спасибо.
- Возьмёшь ещё?
- О – о, с удовольствием.
- Как насчёт большого?
- А сколько в большом?
- Десять тысяч.
- Возьму большой.
А в это время в цехе работали и одновремённо разговаривали молодой мастер с Кэтти. Подошла Сельма. Мастер спросил:
- Как зовут этого типа?
 Кэтти посмотрела на Сельму:
- Её отца? О – о, я знаю, его зовут Олрвич, правильно?
- Да. Олрвич Норви, он был танцором в Праге.
Мастер весело:
- О, он должен зарабатывать был побольше, чем мы здесь пакуем в картоны.
- Да, я к нему очень хорошо отношусь.
- Что делаешь ты здесь, если в Чехословакии тебе лучше, чем в Америке?
Сельма отошла от коробок картона к своему станку, одевая толстые резиновые перчатки. Кэтти подошла к сумочке Сельмы и приоткрыла её, ложа туда для Сельмы завтрак. На том месте лежал большой сложенный листок, Кэтти развернула, там были большие буквы алфавита, точ в точ, в том порядке, как в кабинете у заводского врача. Кэтти стала за Сельмой наблюдать.Под монотонный стук машин Сельма опять что – то напевала и мечтательно закатывала глаза,
автоматически беря стальные пласты железа, ложа их под пресс. Уже нажала на кнопку и пресс начал медленно опускаться. Кэтти подскочила к станку:
- Нет, нет Сельма, ты положила два листа!
Она быстро вытащила второй лист из под пресса и нажала на кнопку, остановила пресс. Подбежал мастер, строго посмотрел на Сельму:
- Ты знаешь, что случится, когда два листа положишь?!
Вступилась Кэтти:
- Всё нормально, она не хотела.
- Ты сломаешь машину! Это аппаратура, ни раз, ни раз чтоб не ложила два листа!
Когда выходили во двор после смены было пасмурно и прохладно, в это время уже осень входила в свои права. Кэтти одевала перчатки, упрекая Сельму:
- Ты обманула врача. Тебе нельзя работать с прессом. А вдруг что случится?
- Нет, не случится, я могу с закрытыми глазами работать, как и ты, это получилось, потому, что я мечтала.
- Как мечтала?
Кэтти остановилась и внимательно посмотрела в глаза Сельме:
- Что значить мечтала?
- Ну, когда работают станки, я слышу музыку.
- Какаую музыку?! Ты с ума сошла, ты должна осторожной быть
каждую секунду, иначе ты себе пальцы отрежешь, просто так, нет их! Пообещай мне, что ты всегда будешь внимательная.
- Я, я обещаю тебе больше не мечтать.
- Ты только говоришь так, ты обещаешь, но всё равно делаешь по своему. Почему тебе не уйти от пресса?
Кэтти села на велосипед и поехала вперёд обиженная. Сельма шла со своим
велосипедом, подошёл Джефф:
- Всё нормально Сельма?
- Всё нормально.
- Слушай, если ты не едешь с Кэтти, почему бы мне тебя не подвести?
- Я не хочу друга, я уже тебе это сказала.
- Хорошо, но...
- Ты добрый человек Джефф, но у меня в данный момент нет совсем времени на это, я имею ввиду, не сейчас.
- Я знаю...
- Если я заимею друга, то это будешь ты, но только не сейчас.
- Нет проблем, знаешь, я всегда на машине, я тебя могу просто домой подвозить.
- Хорошо, спасибо Джефф, до свидания.
Она села на велосипед и поехала к дороге, он пошёл ей вслед, говоря:
- Знаешь, я нахожу, что с велосипедом не очень надёжно ездить, ты ездишь возле железной дороги, там товарняки, платформы.
- До свидания.

8.

Джефф ей смотрел вслед, вдруг, когда она уже выехала почти на дорогу, промчалась мимо огромная машина гружённая брёвнами – лесовоз, она чуть Сельму не сбила. Подскочил взволнованный Джефф:
- Всё в норме Сельма?
- Да, не случилось.
Сельма стояла растерянная и подавленная, она машину вовсе на дороге не видела. Она медленно поехала через дорогу, подъехал Билл на своей полицейской машине:
- Привет Сельма.
- Здравствуй Билл.
- Домой направляешься?
- Да.
- Подвезти тебя?
- Да, пожалуйста.
Он вышел из машины и начал помогать ложить в багажник велосипед. Через дорогу стоял Джефф.
- Привет Джефф.
- Билл, ты видел, как тоннка пронеслась?
- Нет.
- Она пронеслась, как бешанная.
- Как что?
- Как бешанная.
Джефф подошёл и помог затолкать в багажник велосипед:
- Может поцарапать.
- Ничего.
Сельма улыбнулась:
- До свидания, Джефф.
Билл открыл дверцу машины, Сельма села на переднее сиденье.
- Билл встретился с Джеффом глазами:
- Спасибо, Джефф.
- Нормально?
- Нормально.
И Джефф пошёл через дорогу к своему грузовику, а Билл с Сельмой уехали. Билл остановил машину на пустой площадке, поговорить, вокруг никого, только леса.
- Со следующих расчётов на квартиру, ты можешь плотить немного меньше.
- Да?
- Знаешь что, я хочу у тебя немного занять?
Сельма смотрела на него молча.
- Только на один месяц?
- Деньги Джёна.., очень жаль Билл.
- Я у тебя не должен был спрашивать.
- Ах, Билл, не думай об этом.
- Нет, нет Сельма, я у тебя не должен был спрашивать.
Немного помолчал:
- Линда хочет новый диван.., я могу себя застрелить.
- Пожалуйста, ты не должен так говорить.
- Нет, это очень просто.
- Пожалуйста, Билл, не говори так?
- Забудь, это просто так сказалось....
Билл завёл машину и они поехали молча домой на большой скорости.

9.

Сельма и Джён заходят в дом хозяев, Линда и Билл сидят за столом завтракают, Линда громко поприветствовала:
- Привет Сельма.
- Доброе утро.
Билл, увидев Сельму, опустил голову. Сельма и Джён подошли к столу, Билл молча допил кофе и встал из – за стола, пошёл на верх в свою комнату.
- Как у тебя дела?
- Хорошо.
Джён устремился к леснице:
- Могу я пистолет посмотреть?
- Посмотри.
Джён побежал по лестнице в Билла комнату.
- У него оружие?
- Конечно, он ведь работает в полиции.
- Я не думала, что у него здесь, здесь в доме?
- Да, да, оно у него всегда в его столе.
Спустились вниз Билл и Джён, Билл всё время молчал и вид у него был обиженный. Джён с восхищением смотрел, как Билл одевал свою партупею с пистолетом.
- Может я с этого месяца буду больше за квартиру плотить?
- Нет Сельма, нет, об этом не может быть и речи, ты нуждаешься в них, сильнее, чем мы.
Билл открыл дверь, Джён вышел первым, за ним Билл громко сильно хлопнув дверью. Сельма подъезжала к переезду, остановилась, она слышала, как промчался мимо поезд, но его уже почти не видела, только светло – коричневую летящую полоску, это были платформы гружённые лесом. Дальше она ехать не могла, потому, что в этот раз у неё на багажнике было уже два больших ящика карточек – подработок. Спрятала велосипед в кустах и пошла пешком, неся эти два тяжеленных ящика. Руки оттягивались и сильно болели, но Сельма несла эти ящики, перед собой и думала, что ещё немного, ещё чуть – чуть и Джённа глаза спасут, что ей, Сельме, ослепни она, больше не придётся таскать такие тяжёлые ящики и она будет сидеть, и ждать со школы Джёна дома. Потом Джён вырастит и пойдёт на эту же фабрику работать, там.., а может он со временем полюбит мюзикл? Вот придёт поглядеть, как Сельма хорошо играет, поёт, танцует и понравится сыну тоже. И понравится Джёну девушка с их же мюзикла, будут они там играть влюблённую пару, а уж как она будет красиво петь?! Да, умеет ли Джён петь? Не слышала, надо попросить его, пусть что споёт? Вот.., понравится ему девушка, поженятся они, как же мы все здесь уместимся, у нас так тесно, да, они ведь будут оба работать, у них будет свой угол, точно, я здесь останусь одна? Как же я буду одна, слепая?!
В раздевалке её увидела Кэтти, а рядом два больших ящика:
- Два ящика?!
- Да, два ящика.
- Ты с ума сошла, когда ты всё успела?!
Заглянул мастер в раздевалку:
- Сельма, в пол девятого.
- Хорошо.
Кэтти удивлённо:
- Что имеется в виду в десять часов?
- Я иду в ночь.
- Что – о? Ты идёшь в ночь?
- Ты что, когда ты всё успеешь?
- Это мне подходит, как раз после репетиции.
- Всё, хватит, мне это уже всё надоело, делай что тебе хочется, но знай одно: я не приду тебя спасать.
Кэтти резко повернулась и пошла в цех.

10.

После смены из двери завода вышла Сельма одна, она несла два огромных фанерных ящика с карточками через территорию завода, туда, где обычно стояла машина Джеффа. Эти ящики закрывали ей почти всё лицо и поэтому она несла их осторожно и медленно. Из машины откликнул её Джефф:
- Сельма, Кэтти уже ушла.
- Я знаю, я её не ищу, я тебя ищу. Я должна ехать в театр на репетицию, как ты?
- Ты всегда ездишь на велосипеде.
Он глянул в сторону, где обычно стоял Сельмы велосипед, там его не было.
- Я его дома оставила, я думала, что пешком быстрее.
- Ты просто так ходишь?
- Я хожу по железной дороге, так короче.
Джефф взял у неё ящики и поставил в кузов грузовика. Он видел, как Сельма протянула руку и ведя пальцем по машине дошла на ощупь до кабины, Джефф открыл дверь. Сельма чуть не села на букет цветов, но он быстро букет убрал и призадумавшись положил букет в кузов. Захлопнул дверцу, сел на своё сиденье, повернул ключ.
- И так, я не понимаю, почему в мюзикле сразу все поют и танцуют? Я имею ввиду, не могу же я одновремённо и петь, и танцевать?
Сельма посмотрела на него с улыбкой:
- Нет, в этом ты прав.

Сельма постучала в дверь и заглянула. Режиссёр разговаривал с группой:
- Последним пунктом нашей программы.., привет Сельма, ну, проходи?
Он встал, подошёл к двери и приобняв её повёл, посадил на стул рядом с собой.
- Я хочу тебя с твоей заменой познакомить.
- Моя замена?
- Да, одна девочка, Сюзен, она может хорошо петь и танцевать.
- Хорошо.
- Она будет тоже твою роль учить, представь себе: ты заболеешь, или заболит горло и ты не сможешь выступать.
На сцене стоит Сельма, режиссёр и ещё одна очень красивая девушка блондинка.
- Сельма.., можешь ты очьки снять?
Сельма медленно сняла очьки, она стояла и смотрела впереди себя, но ничего не видела, только какие – то цветные пятна. Режиссёр посмотрел ей в лицо:
- Я думаю, ты должна играть без очьков В следующее воскресенье Вы будете вместе репетировать Мэрри. Конечно будет Сельма играть эту роль, но Сюзен тоже съиграет маленькую деталь, хорошо?

11.

- Ты в первый раз в ночьную, да?
Мастер наклонилась к Сельме громко спрашивая, её пости заглушали
звук множества работающих машин.
- Да.
- Ты должна работать быстрее, чем, чем в том углу, это значит, что ты поставленна на два станка, короче, здесь прессуешь, а тут режешь.
- Хорошо, здесь всегда так темно?
- Что, здесь так же светло, как днём.
- Я понимаю.
- Единственная разница, ты должна быстрее работать, но за это ты и получишь прилично.
Сельма старалась работать быстрее, но она ничего не видила почти и
поэтому, как бы она не старалась, у неё получалось медленно. Она находила пресс или резальный станок буквально по звуку и ложила стальные листы на высоту, которая ей стала знакомой. Сельма нажимала на кнопку, не видя её, только по знакомым движениям у неё это получалось. Но труднее всего было находить штабеля с корытцами и именно туда ложить сверху, днём это всегда делала Кэтти. Мастер за ней недоумённо наблюдала, потом подошла и в самое ухо сказала:
- Девочка, ты должна работать быстрее, не так медленно, ты не успеешь.
Мастер ушла. Сельма поторопилась и положила корытце мимо, штабеля повалились на пол. Она растерялась. Пошла к прессу и вдруг, она почувствовала, услышала по звуку машины, что кто – то работает на её второй резательной машине, это была Кэтти! Сельма заулыбалась и подошла к Кэтти:
- Ты что тут делаешь?
- Ну, что ты не скажешь?
Сельма улыбаясь благодарно обняла Кэтти за шею.
- Всё нормально Сельма.
Подошёл молодой мастер:
- Кэтти, что ты тут делаешь, я тебя в ночь не ставил?
- Это моё свободное время, куда хочу, туда сама себя ставлю.
Мастер заулыбался, посмотрел на Сельму и уходя крикнул:
- Спокойной ночи, дамочки!
Сельма с улыбкой ему махнула рукой:
- Спокойной ночи!
- Сельма, быстрее, немного быстрее. Ты нравишься мне больше, когда ты танцуешь, ты должна танцевать.
- Я танцую только под музыку.
Кэтти села и прикрыла глаза, Сельма протирала сталь под прессом тряпкой, потом она положила на это место новый пласт стали и приклонила голову, закрыв глаза, рука автоматически потянулась к красной кнопке. Станки издавали каждый свой звук, это было похоже на какую – то одну и ту же музыку, музыку станков: трык, вжик, бам; трык, вжик, бам, трык, вжик, бам....

One, two, three, four, five, six, seven,
Ей открылся мир певучий,
В красках ярких и счастливый,
Это мир неповторимый!

И стоит Сельма в середине,
Цеха, а вокруг коллеги,
Все танцуют и поют,
Счастьем улыбки их цветут!

Подскочила она к Кэтти
И давай подзаводить ту,
Перед ней плавно танцуя,
Поёт, влекя её в середину.

Хлопают в ладоши все,
Бъют чечётку на полу,
К потолку Сельму бросают,
А она словно летает.

В сцену превратился цех,
Все танцуют под её песнь,
Подпевают Сельме в лад,
Прекрасный мюзикл, ура!

И запела сама Кэтти:
«Сельма, ты прекрасней всех тут,
С тобой жизнь весела,
С тобой мюзикл всегда!»

12.

- Сельма, осторожно, ты поранила руку!
Кэтти подскочила к Сельме, Сельма отдёрнула руку из под края пресса, вокруг сбежались рабочие, пресс издавал странный тихий звук, он сломался. Сельма опять положила под пресс два листа железа, вместо одного. Кэтти и Сельма вышли из дверей завода вместе, уже ночь, но на территории светло от фанарей.
- О – о, Сельма, Джефф здесь?! Привет Джефф.
- Привет Кэтти.
- Скажи, ты здесь живёшь?
- Я подумал, может уговорю домой подвести, если вдруг слишком поздно?
- Может быть хочет Кэтти вместе ехать?
- Нет, нет.
- Что у тебя с рукой?
- Она себя порезала.
- У меня пальцы порезались, знаешь, пластинки такие острые.
Кэтти её взяла за пальцы, посмотрела на рану:
- Ничего, всё заживёт, не так сильно.
- Спокойной ночи.
- Будь осторожна.
Кэтти и Джефф остались на месте и смотрели вслед Сельме, как та вышла на шпалы и шла не прямо, а виляя от одной рельсы к другой, нащупывая ступнёй их края. Кэтти догадалась, она заплакала, прикрыв рот рукой и у неё непроизвольно вырвался тихий вопль:
- Ах!!!
Ночь, скоро начнёт светать, утренний осенний туман застилает землю, Сельма идёт по шпалам уже быстро, только иногда нащупывает ногой рельсу. Теперь она пошла тише, да, где – то здесь сейчас должна быть стыковка рельс, вот рельсы стали уже, уже, она стоит почти в тупике, значит это стрелка, значить надо сходить с шпал и идти по тропинке направо. Она вниз совсем не смотрит, незачем, она всё равно ничего не видит, ничего, просто чёрный цвет. Её глазами стали теперь уши, надо просто слушать хорошо, её глазами стали теперь чувства, надо просто чувствовать хорошо. Если днём и немного, в очках, видны какие – то цветные пятна, то ночью сплошная слепота. Она дошла до дома хозяев, тихо постучалась в окно спальни. Джёна вынес спящего из двери Билл, принёс в домик, Осторожно положил его на кровать. Сельма подошла к столу неся – прижимая бутылку с водой и стакан.Сельма опустилась устало на стул, Билл заговорил первым:
- Я думаю, что я нашёл один лозунг к моей проблемме.
- Я рада за тебя Билл, правда.
Она опустила палец в стакан и стала наливать в него воду. Билл внимательно за этим наблюдал, Сельма смотрела перед собой.
- Не особенное, я просто решил Линде всё сказать, я думаю, что она любит меня и просто поймёт меня, будет со мной.
Он это говорил, а сам с сочувствием смотрел то на её мокрый палец, то на то, как она пьёт воду.
- Я думаю Билл, это единственное правильное решение, она тебя обязательно поймёт.
Сельма приложила к глазам пальцы и начала их протирать.
- Извини, я пошёл спать.
- Я сильно устала. Билл?
Билл приоткрыл дверь и продолжал стоять на месте у двери:
- Спокойной ночи Сельма.
- Спокойной ночи Билл.
Вилл закрыл дверь, но остался стоять на месте.
- Билл?
 Сельма встала со стула, прошла на середину, вернулась, странно, она не слышала удаляющих шагов, она не слышала, как он уходил, да ладно. А Билл всё стоял у двери в комнате и старался не дышать. Протяни она руку, она бы его нащупала, но она протянула руку к стулу, нащупала там свою сумку тряпочную сумку, которую она носит через плечо, достала оттуда доллары, доллары заработанные сегодня за день и ночь. Она подошла к гладильному шкафу, открыла створку, откинула вперёд гладильную доску и взяла в руки коробку с деньгами. Положила её на гладильную доску, открыла, положила туда доллары и прижав сверху коробочку резинкой положила её назад. Пока она шумела доской и дверцей, в это время Билл приоткрыл дверь и тихо вышел из домика. Сельма села за стол, сложила на него руки, опустила голову и уснула.

13.

На экране белого большого полотна танцевали балерины на чёрном фоне,
белые балерины, но Сельма их не видила, она ничего не видила. Она увлечённо смотрела перед собой и слушала музыку, стараясь представить, то, что могли бы эти балерины танцевать. Кэтти внимательно наблюдала за ней.
- Что теперь?
Впереди их оказался тот же мужик и на том же месте, что и сидел раньше, он повернулся резко и недовольно посмотрел. Кэти взяла ладонь Сельмы и стала пальцами танцевать на её ладошке. Сельме стало щикотно и весело, она тихо засмеялась, а Кэтти наклонилась и поцеловала её в ладонь.

- И так, начали, Сельма, ты готова?
Под сценой стоял режиссёр, посередине сцены полноватый парень – артист. Сельма и Кэтти за кулисами.
- И так, начали, все запели:
- «Пока, прощай, до свидания,
 Я не хочу так уходить,
 Из этих раскрасивых мест...»
- И...
Кэтти шепнула:
- Твой выход.
Сельма боялась сделать шаг на сцену, она ничего не видила, она не знала, сколько шагов ей надо дойти до парня?
- Стоп, момент, момент, пожалуйсто, это Сельмы выход, хорошо, да? Хорошо, начали. Все запели...
- Помоги мне сосчитать шаги?
- Я не знаю.
- И – и....
Кэтти вышла на сцену и подошла к парню, взяла его за руку.
- Кэтти, что ты делаешь, это Мэрри выход.
- Извените, это моя ошибка.
- Пожалуйсто, пожалуйсто, у меня нет времени до утра.
Кэтти шепнула Сельме:
- Шесть шагов.
Сельма тихо подошла к парню.
- Хорошо, нормально, можешь ты, Сельма, ещё немного в этом месте потанцевать?
- Сэм, мне надо с тобой поговорить.
- Да.
- Мне надо поговорить.
- Ох, пожалусто Сельма, мы уже с тобой говорили о барабанах.
- Дело не в барабанах, дело не в барабанах, ну совсем коротенько?
Кэтти помогла Сельме сойти со сцены и подвела её к режиссёру.
- Хочешь, чтоб мы вышли?
- Да.
Сельма взяла его под руку и они пошли вверх по ступенькам к выходу, а остальные продолжали репетировать песню с вторым режиссёром. В холле она ему сказала:
- Я не буду играть Мэрри.
- Что?
- У меня не лежит к этому сердце, я не хочу терять моё время на то, что для меня не так важно. Я наблюдала за Сюзен и она танцует очень хорошо, она танцует намного лучше меня, она, она...
- Фантастична? Нет, фантастичной я её не нахожу. Так ты всё время претворялась, я думал, что ты любишь мюзикл?
- Да, я всё время претворялась.
- Я не знаю, куда тебя поставить? Все роли заняты. Одна роль у меня ещё есть: старая манашка, которая Мэрри в манастырь сопровождает, но ты эту роль наверняка не захочешь, манашка не танцует.
- Нет, манашка не танцует, нет, не танцует, она серьёзная, она не может танцевать? Но эта роль тоже важная?
- Да.
- Но она не танцует?
- Я тебе могу небольшой танец придумать.
- Правда?
Режиссёр заулыбался:
- Я не хотел бы, ну да ладно. Ты получишь свою чечёточку.
Сельма благодарно наклонила голову, он наклонился к Сельме и поцеловал её в волосы. И шепнул в лицо:
- Но ты так и остаёшься моей очаровательной Мэрри.
14.

Идёт обычный рабочий день в цехе, стучат станки, Сельма закладывает под пресс листы стальные и обратно складывает металлические ванночки в сторону. Кэтти работает за её спиной на своём станке, всё как всегда в дневную смену. Подошёл молодой мастер и обратился к Сельме. Кэтти тоже повернулась послушать, что он скажет:
- А где твой текст Сельма?
- Я его дома оставила.
- И она теперь не играет Мэрри.
- Да.
Они все улыбались, видать, у всех с утра было прекрасное настроение.
- И что я теперь должен делать, когда захочу на тебя поругаться?
Сельма, Кэтти и мастер засмеялись. Сельма повернулась и заложила в пресс новый лист стали.
- Сельма, нам надо поговорить.
- А мы уже говорим.
- Ну хорошо, пойдём со мной.
Кэтти изменилась в лице, она поняла, что ничего с разговора хорошего в кабинете мастера ожидать не стоит, он туда приглашает только в крайнем случае.
- Пожалуйста, садись. Пресс стоял весь день, так не годится, если машина сломалась, знаешь ты это?
- У меня всё получается, когда я только в дневную смену работаю, этого больше не случится. Я мечтаю слишком много, я хочу это прекратить, но так получилось, что я забылась.
Он долго молчал, ему трудно было это ей сказать:
- Я должен тебя уволить Сельма, за машину, что ты сломала, ты не обязанна плотить, заплоченно через страховку.
- О, спасибо.
- Это твои последние деньги и знаешь что, мы тебе найдём что – нибудь полегче, чтоб ты не за станком стояла, что – нибудь такое, где тебе не придётся напрягать своё зрение. Не сразу...
Сельма поднялась со стула и направилась к двери:
- Вы очень добры ко мне, у меня будет всё нормально, спасибо Вам....
- Спасибо тебе Сельма.
Она переоделась в раздевалке и пошла в цех сообщить Кэтти.
- Что ты теперь будешь делать, ты об этом уже думала?
Они обнялись. Сельма ей шепнула:
- Не беспокойся, со мной всё в норме.
Сельма остановилась посереди территории, мимо ходили рабочие и шофера.
- Кто нибудь из Вас видел Джеффа?
- Он всегда рано приезжает, но не так же рано?
- Это плохо.
Сельма пошла по шпалам домой, щупая ступнёй рельсы, она почти ничего перед собой не видила, видила, но очень плохо. Просто прислушивалась, не идёт ли поезд? Когда уже шла по железному мосту, держась за перила, а выступы осторожно обходя, её откликнул Джефф:
- Сельма, Сельма, я могу тебя немного подвести, если ты конечно хочешь?
- Я с тобой с удовольствием езжу, знаешь что, мне нужно в три что – то очень важное сделать, ты должен твоё авто взять, или?
- Да.
Засигналил поезд, он уже въехал на мост. Сельма прижалась к перилам, Джефф перебежал быстро на её сторону и стал возле. Она повернулась и на ощупь пошла назад буквально прилипая к стальным балкам моста:
- Мы должны идти осторожно.
Он внимательно смотрел за ней, в глазах было столько горечи и жалости от этого его открытия, о котором он уже довольно долго догадывался:
- Ты не видишь, или?

15.

Сельма презко повернулась и нему, она пыталась смотреть ему в лицо, но она лица не видила и поэтому глаза её останавливались везде, но не на нём. Она бы не хотела, чтоб именно Джефф узнал о её слепоте. Сельма отвернулась от него и тихо прошептала:
- А что здесь смотреть?
Мимо гремели колёса пустых платформ, на которых кое - где сидели рабочие, она их не видела, но она знала, что в это время они сидят там и едут на работу, на погрузку леса на эти платформы. Сельма отвернулась в сторону реки, а за спиной стучали колёса: тик, тук, так; тик, тук, так; тик, тук, так....

One, two, three, four, five, six, seven,
И открылся мир пред Сельмой,
Лишь её певучий мир,
Только ею постижим!

И заулыбалась Сельма,
А очьки бросила в реку,
Начала медленно петь
И всё громче, всё быстрей.

Джефф глядит недоумённо,
Всё стучат колёса в тон ей,
Сельма видит в красках всё,
Видит всё до мелочей.

Без боязни идёт Сельма,
А платформы рядом едут,
Она всё поёт, поёт,
Джефф за ней следом идёт.

Вот Сельма и на платформе,
На неё рабочие смотрят,
Лодка стоит на реке,
А в ней сидят два рыбака.

Сидит Сельма на ступеньке,
Рядом идёт Джефф, поёт с ней,
За руку держит её
И в глаза глядя поёт.

Снял её, поставил рядом,
Показал на дом, что подаль,
А там парочка одна
Затанцевали на траве.

Небо, как глазурь прозрачно,
А вокруг поля с лесами,
На платформах все танцуют,
Поезд идёт тихи, тихо.

В далеке сидит старушка
Со своим маленьким внуком,
Что – то ему говорит,
На коров рукой кажет.

Все добры и все свободны,
Точно мюзикл на природе,
На платформе Сельма и
Танцует с рабочими.

Подхватили на руки
И она, как поплыла,
Словно птица полетела,
Расправив руки свои – крылья.

И запели разом все
С Сельмой песенку её,
Поезд дальше уходил,
Джефф по шпалам за ним шёл

- Ты не видишь, или?
Сельма заулыбалась:
- Мы увидемся ещё в три.
Он повернуся и пошёл назад, всё на неё оглядываясь. Сельма, как в подтверждение, сделала назад два шага с поднятыми мадонями, что она не держится и улыбаясь сказала:
- Я могу видеть.

16.

Дома сельма достала свои последние деньги из сумочки и подошла к
шкафчику, когда она взяла коробку в руки, она оказалась подозрительно лёгкой. Сельма её потрясла, ничего там не затарахтело. Сорвала резиночку, открыла коробку и положилана на дно ладонь, она была пуста, долларов там небыло. Сельма тут же направилась к дому хозяев. Дверь открыла Линда:
- Джён ещё не вернулся.
- Я дожна с Биллом поговорить.
- Он взял себе сегодня выходной, чтоб свои деньги взять в банке.
- Он на верху?
Не дождавшись ответа Сельма пошла к лестнице.
- Я знаю всё Сельма, Билл мне всё рассказал, я хочу, чтоб Вы съехали...
- Я не понимаю, что ты знаешь?
- Что ты его завлекла во времянку и пыталась заиметь!
Наступила тишина, Сельма молчала.
- Не хочешь ты мне открыться?
- Нет, я хочу поговорить с Биллом.
Сельма поднялась по деревянной лестице и подошла к Биллу, он сидел за столом, рядом шуршала пластинка, которая уже проиграла до конца, но Билл её не трогал. Сельма протянула руку и затронула Билла спину:
- Добрый день Билл.
Он сидел низко опустив голову.
- Линда видела, как я ходил в твой домик, я ей сказал, что ты меня полюбила.
- Я знаю, она мне сказала.
- Что ты ей рассказала? Ты ей не сказала, что я вру?
- Нет, ни слова.
- Я сегодня был в банке, но там денег нет. Линда такая гордая, когда у меня есть они.
- Но ты ведь мои деньги украл? Чтоб так выглядело, что они твои? Но, эти деньги мне очень нужны?
- О, ты их получишь назад, ты их получишь, через месяц получишь.
- Но они мне нужны сейчас.
- Сельма?
- Я решила, что сегодня в обед я их отнесу. Больше денег я не смогу складывать, на этом всё.
Он держал руки в кошельке и шелестел деньгами. Сельма наклонилась и стала шарить руками по столу, она нащупала кошелёк его, в котором были деньги и в котором Билл держал свои пальцы, перебирая ими купюры. Сельма опустила в кошелёк свои пальцы и со слезами взяла пачку:
- Здесь должно быть две тысячи пятьдесят шесть долларов и десять сент, я не могу сейчас посчитать, но я тебе верю.
- Сельма?
- Вот ещё последние за сегодня тридцать, это конечно не достаточно, но должно хватить.
- Сельма?
 Сельма спрятала деньги в своей сумке и уже собралась уходить. Она уже подошла к леснице, Билл вытащил из стола пистолет, протянул в сторону её руку и сказал:
- Сельма, стой.
Сельма остановилась.
- Я разряжу в тебя моё оружие.
Сельма повернулась, держась уже за перило лестницы:
- Я тебе не верю.
Она сделала шаг к нему:
- Ты меня хочешь испугать, я не вижу оружия.
Она сделала ещё два маленьких шажочка к нему, потом резко повернулась и пошла к леснице протянув руку. Билл резко рванул к ней, схватил уже у самой лесницы за руку, прижал к её ладони дуло пистолета:
- Теперь ты это чувствуешь, чувствуешь?
Она сжала себе рот другой ладонью, чтоб не закричать и тихо сказала:
- Я верю, оно у тебя есть.

17.

Сельма заплакала.
- Только это мои деньги.
- Нет, это деньги, которые в моём кошельке были и ты хочешь их украсть.
Сельма плакала, он держал её за руку и начал громко кричать:
- Сельма, Сельма стой, Сельма стой! Линда, Линда, Линда!!!
В низу лесницы показалась Линда, смотря вверх на лестницу:
- Что случилось Билл?
Линда вбежала на середину лесницы и смотрела на обоих с широко раскрытыми глазами.
- Она хочет мои деньги украсть, она знала всегда, что у меня дома оружие в моём столе.
- Она хотела тебя застрелить из – за денег?
- Принеси мои наручники, беги к машине и принеси наручники, принеси наручники!
Сельма тихо плакала зажимая себе рот ладонью, за вторую руку выше локтя её крепко держал Билл. Линда сбежала вниз по леснице за наручниками. Билл зашептал наклонясь к самому лицу Сельмы:
- Отдай мне деньги, отдай мне деньги!! Отдай мне деньги и я отпущу тебя!
Сельма матала головой из стороны в сторону и тихо прошептала:
- Нет, нет, не отдам!
- Отдай мне деньги. Сельма, Сельма отдай мне деньги.
Он начал отбирать, шепча:
- Отдай мне деньги, отдай мне деньги...
Билл выхватил её сумочку и подался в свою комнату, Сельма уцепилась за него, другой рукой за её сумочку и закричала:
- Нет, нет, нет, нет, нет!!!
Началась возня отбирания: он тянул сумочку к себе, отталкивая Сельму, а она к себе, отталкивая его от себя. Билл навалился на Сельму, у него в руке был пистолет, он уже о пистолете не думал, ладонь завернулась вниз и раздался выстрел. Билл завалился на пол боком и стоял на одном колене. Повернул к ней лицо и сказал:
- Ты меня застрелила.
Сельма плача положила на его плечо ладонь и смотрела на него. Он сидел согнувшись на коленях и склонил голову, Сельма всхлипывая поглаживала его по спине и голове.
- Нет, нет Сельма, всё правильно, это должно быть самоубийство.
Билл сел. Сельма протянула руку, но Билл сильно прижал к себе кошелёк и завалился назад на локоть, глядя ей в глаза, сказал:
- Убей меня, просто убей меня, я знаю, теперь мы не друзья, я прошу тебя, пожалуйста, убей меня?!
Сельма держала протянутую руку перед собой. Вбежала до середины лестницы Линда:
- Наручники не в машине Билл.
Она увидела лежащего на полу в своей комнате Билла, а возле него стояла с протянутой рукой Сельма. Линда замерла от неожиданности и шока. Сельма присела и взяла в левую руку пистолет, а правую так и держала протянутой.
- Линда, на хутор, беги на хутор, позвони в полицию!
Линда сбежал по лестнице и побежала быстро по дороге к ближайшему
жилью.
- Если ты хочешь деньги взять, то ты должна меня убить.
Сельма плакала, Билл вложил ей в протянутую руку свою ладонь, Сельма её выпустила и наклонилась над ним взять кошелёк, который выглядывал у него под голубой рубахой на груди. Он схватил, закрыл ладонью кошелёк и ещё крепче прижал к себе:
- Я не отпущу.
- Нет!
Второй рукой он схватил за дуло пистолета, который был у Сельмы в левой руке и стал им тыкать себе в бок:
- Давай, жми, жми, жми, застрели меня, застрели меня!

18.

Завязалась возня, правой рукой Сельма пыталась отнять кошелёк, левую руку с пистолетом Билл сильно дёргал и тыкал себе в бок дуло. Раздался выстрел.
- А – а, а!
Сельма встала и закрыла рыдая своё лицо, Билл вскрикнув уже лежал полностью на полу. Но он ещё жил, она на него накинулась сверху и начала отбирать кошелёк, Билл его держал крепко, кошелёк был зажат в его руке и рука прижата к груди. Билл стонал, Сельма плакала, но кошелёк отобрать у него так и не смогла.
- Стреляй наконец – то, стреляй.
В конце концов Билл сматерился. Сельма встала и стрельнула в него, закрывая своё лицо рукой.
- А – а – а....
Ещё выстрел, ещё. Билл корчился на полу.
- А – а – а....
Пули попадали то в Билла, то в пол., а Сельма всё стреляла и стреляла с закрытыми глазами, руку с пистолетом протянув в сторону Билла. С каждым попаданием Билла разносилось громкое : - А! Но Билл всё корчился и этот проклятый чёрный кожанный кошель не отпускал, а прижимал к груди. Сельма рыдала. Сельма нажала курок, но оттуда раздался тупой шелчёк, всё, патроны кончились, а Билл всё корчился на полу и завалившись на бок, прижимал кошель.
Сельма из – за спины его протянула руку к его груди, начала щупать кошель, но Билл закрыл его ладонью и крепко держал. Вырвалось из его рта слабое:
- А – а – а...
Сельма сказала плача, пытаясь оторвать его руку от груди:
- Я должна деньги забрать.
Ладонь Билла оторвалась от груди, но она крепко держала кошель, Билл теперь лежал на спине. Сельма тянула кошелёк к себе, пытаясь его вырвать из кулака Билла, он стонал, но кулак держал крепко сжатым, а в нём кошель. Сельма встала на ноги, отошла рыдая на шаг, Билл лежал вытянувшись на полу и тяжело дышал. Сельма сделала шаг с столу, нащупала там железный небольшой ящичек, размером в большую книгу, в них обычно деньги хранят и с ним в руках села возле лица Билла. Изо рта у него раздавалось какое – то бульканье. Сельма подняла этот ящичек над головой рыдая. Она уже ничего не видила, она и так почти ничего не видила, а тут ещё слёзы, много слёз заливали её некрасивое детское лицо. Билл издавал какие – то слабые: - О – о – о... Сельма со всей силы стукнула Билла этим железным ящиком в лицо. Тут ещё раз, ещё раз, ещё, ещё, ещё, ещё, грудь Билла поднялась и опустилась. Билл был мёртв. Всё вокруг было в крови, руки Сельмы, её ковточка, её лицо, Билл, пол, стены. Сельма бросила ящик в сторону, сидя перед ним на корточках плакала закрыв лицо рукой. Её пальцы были липки от крови, от крови того человека, кому она единственному доверила её тайну, кто её обокрал, предал, попользовался её доверием, использую её жалость. Сельма села на стул у стола, сняла свои очьки с толстыми
линзами, задумавшись смотрела в окно, но там ничего она уже не видила, только светлое пятно и всё. На столе стучала тихо пластинка, когда – то законченная играть, но головку не убрали с неё и не отключили. Этот монотонный звук только и могла себе позволить теперь Сельма послушать: зук, зук, зук, зук, зук...

19.

One, two, three, four, five, six, seven,
В этом мире нет обмана,
Нет предательства, врагов,
Здесь доверить можно всё.

Здесь в лазури небеса,
Здесь лишь верные друзья,
Не поддельный смех и плач,
И корысти здесь не быть.

Это мир, певучий мир,
Это Сельмы только мир,
Лишь она бывает там,
Сельма лишь мечтает так:

Линда во дворе стоит,
На полу друг Билл лежит
И запела Сельма так,
Что заслушается всяк.

Наклонилась и коснулась
Она Билла лба, а Билл же
Вдруг поднялся и пошёл
В низ, умыть своё лицо.

Побежала та за ним,
Полотенце подала,
Билл лицо своё умыл
И в ответ Сельме запел.

Они пели, танцевали,
Близко, близко прижимались,
Билл любя Сельму обнял,
Ей в глаза смотрел и пел.

Возле зеркала большого
Волос Сельма распушила,
Подошли они к окну,
На велосипеде Джён.

Крутятся колёса быстро,
Джён поёт и кружит, кружит
На площадке во дворе,
Над головой берёзоньки.

Обнимает Сельму Билл
И поют вместе они,
И танцуют в комнате,
А голоса, как в мюзикле.

Вышла Сельма, во дворе
Сидит Линда за столом,
Улыбаясь подошла,
Рядом сесть предложила.

Отбежали они вместе
На дорогу и обнялись,
Вокруг Джён на велике
И поёт, поёт, поёт всё.

Вот и мостик деревянный,
Сельма подошла к воде и
На траве рядом легла,
И поёт, поёт, поёт.

В это время Линда с Биллом
Кружат вальс в уютном зале,
Грузовика стукнула дверь
И пропал певучий мир.

- Сельма.
На плечо положил ей руку Джефф.
- Джефф.
- Что ты тут у воды делаешь?
Он встал перед ней. Сельма одела всхлипывая очьки:
- Что ты тут делаешь? Уже наверно три?
Джефф внимательно её рассматривал.
- Нет, ещё нет, я всегда рано.

20.

Он взял Сельму за руку и повёл к машине. Уже в кабине, рассматривая её, он провёл пальцами по губам Сельмы.
- Ты опять себя порезала, у тебя ковта в крови?
- Я ничего не почувствовала.
Когда они отъехали по дороге уже довольно прилично, на другом конце показались две полицейские машины с включенными сиренами, они тут же завернули к дому Линды и Билла. Под качку грузовика Сельма уснула, Джефф накрыл её своей курткой. Джефф остановил машину:
- Сельма, мы уже здесь.
- На старой автобусной остановке?
- Да, на старой автобусной остановке, она здесь.
И показал влево. Сельма смотрела впереди себя, она слышала, в какую сторону прозвучал Джеффа голос, влево. Сельма вытянула руки ладонями вниз и стала щупать воздух, показала ими вправо:
- Значить река здесь? Пообещай мне, что ты за мной ни в коем случае не пой дёшь, пообещай мне.
Джефф немного задумался и ответил:
- Да, я обещаю тебе.
Сельма пошла по дороге вперёд отсчитывая мысленно шаги, когда по её мнению должна бы быть старая скамейка, а она там и оказалась, Сельма свернула к реке. Осторожно подошла к берегу, села на корточки и потрогала ладошкой воду, глядя впереди себя. Она сняла с себя свою ковту, сжала в комок и расмахнувшись посильней, бросила в воду. Помыла в реке руки, достала из кошелька деньги и переложила в свою тряпочную сумку, которая у неё висела через спину и грудь на одной длинной широкой тесьме. Сельма бросила кошелёк тоже в реку, но он не полетел в воду, а на корни рядом стоящего дерева. Сельма повернулась и острожно пошла о реки, держа впереди себя руки. Наконец она перешла дорогу, зашла в лесок и нащупала толстую верёвку. Сельма взялась за эту верёвку, как бы убедилась, что это точно верёвка, а потом уверенно повернулась и рядом шла, щупая верёвку рукой. Пели птицы, уже смеркалось, но ей было всё
равно, она не видила уже птиц, ни леса, ни себя самой. Сельме надо туда, к концу этой верёвки, там на поляне стоит частная двухэтажная клиника, только там могут помочь её Джёну, только из – за этой операции она так долго и тяжело работала, только для того, чтоб донести эти деньги сюда, она убила человека. Кончилась верёвка, Сельма стоит у широкой лестницы белой виллы, которая и есть глазная клиника, куда они с Джёном так рвались из Чехословакии и жили рядом в Америке. Из двери вышел пожилой мужчина, он взял её за руку и повёл по коридору к врачу в кабинет, посадил на стул.

21.

- Добжий вечер пан доктор.
- Добжий вечер пани Ческова.
Сельма достала денгьи и положила перед собой на стол, подвигая их
от себя к врачу:
- Вот деньги для операции, здесь ровно две тысячи пятьдесят шесть долларов и десять сент.
Сельма виновато улыбнулась:
- Я знаю, здесь недостаточно, сколько стоит в контракте, но я..., но я не могу больше собрать.
- Ну.
Врачь развернул карточку.
- Какое имя должно стоять на квитанции?
- Мне не нужна квитанция, правда не нужна.
- Да, но как зовут Вашего сына? Я должен знать, когда он на операцию придёт.
Сельма мечтательно закатила глаза к потолку и улыбаясь сказала:
- Норви. Он придёт и скажет, как его зовут, Норви.
Врач записывал, а она мечтательно продолжала:
- И тогда Вы знаете, что за него заплочено.
- Норви? Олрвич Норви, танцор чечётки?
- Это случайное совпадение, не правда ли?
- Он не совсем поднялка в карьере, ещё ребёнком я смотрел первый мюзикл с ним
Сельма мечтательно нежно проговорила, уставя глаза в потолок и тихонько то вправо, то влево качая головой:
- Так же и со мной.

Уже совсем темно, сумерки улетели куда – то за горизонт, а Джефф всё ждал и ждал Сельму, что он мог передумать в это время? Какие планы строил? Он любил Сельму, он любил её всем сердцем и если она ослепнет совсем, он будет рядом с ней, он будет её, свою маленькую Сельму водить за тёпленькую ручку, он будет ей рассказывать, как вокруг красиво, а она будет всё представлять, она всё видила, она не должна забыть ничего. И он, Джефф, проживёт рядом с Сельмой до глубокой старости, он останется для Сельмы таким молодым, каким она его видела и может быть любила. Ведь Сельма сама сказала, что если у неё и будет друг, так он – Джефф. Джеф смотрел на овещённую фарами дорогу, туда, куда ещё по светлу ушла Сельма, он готов её так ждать всю жизнь, он ей нужен, Джефф нужен Джёну, Джефф им нужен чаще и чаще, он это чувствует. На дороге показалась Сельма, она как – бы слепилась из темноты и
превратилась в себя. Сельма шла очень медленно, протянув вперед себя руку. Джефф её взял за руку и молча помог сесть в кабину.
- Это вторник, вечер, что с твоей репетицией?
Сельма мечтательно заулыбалась:
- Да, это сегодня.
- Хочешь ты туда?
- Да.

22.

На сцене уже шла репетиция, режиссёр показывал Сюзан, как она должна танцевать роль Мэрри.
- А, привет Сельма.
Джефф и Сельма стояли в дверях зала за руку, в зале было несколько зрителей, все повернули головы к ним.
- Привет Семми
- Ты в последнее время не показываешься.
- Я здесь.
Режиссёр подошёл к ней и поцеловал в щёку.
- Хорошо, что ты здесь, я сейчас вернусь.
Он вышел в дверь. Тут же висел на стене чёрный телефон, Сем бросил монетку и набрал номер:
- Она здесь.., да..., хорошо.
Все ждали режиссёра, Сельма и Джефф сидели в зале, режиссёр подсел сзади их:
- Э – э.., хорошо, я думаю, что это можно ещё раз повторить.
Сельма сказала через плечо режиссёру:
- Но, вообще – то, вообще – то мне надо уже идти, Джён наверняка уже беспокоится. Он меня весь день не видел.
- Я думаю, что мы сейчас перейдём сразу к твоей роли, попробуем чечётку?
Сельма встала, пошла к проходу, там режиссёр преградил ей путь:
- Ты уже неделю здесь не появляешься, почему бы сейчас этим не воспользоваться, пока ты здесь? Пожалуйста? Так, все со сцены, манашка репетирует.
Джефф с волнением смотрел то на режиссёра, то на Сельму, он почувствовал что – то неладно, но что? Сельма села.
- Метш, ты проиграешь сейчас манашеки роль.
Заиграло пиано. Сельма заулыбалась, улыбнулся глядя на неё Джефф.
Режиссёр нервно оглянулся на дверь. Музыка всё играла, режиссёр оглянулся ещё раз, наклонясь сказал Сельме на ухо:
- Мы долго это не пробовали.
Сельма улыбаясь слушала музыку и начала тихо напевать.
- Есть ещё сцена у двери манастыря, у двери манастыря, можешь это проиграть, где Мэрри прощается?
- Джефф, мне надо идти, Джён, Джён уже беспокоится, я его весь день не видела.
Джефф взял Сельму за руку и они пошли к выходу:
- Очень жаль Семми, но...
Опять режиссёр остановил их:
 - Бэтти, подойди – ка сюда скорей? Барабанщица, ты ведь мечтала про барабанщицу? Я её нашёл, её звать Бетти, она фантастична.
Подошла девочка с косичками.
 - Познакомьтесь: Сельма, это Бетти.
 - Барабанщица?
 Сельма счастливо улыбалась.
 - Да.
 - Скажи ей, сколько ты уже занимаешься?
 - Два года.
- Вай!
- Она фантастична, она прекрасна, ты должна здесь быть, ты должна её послушать. У меня одна идея, мы сейчас конец порепетируем, ах да, я забыл, ты не любишь конец. Нет, у меня лучше идея, начало второй части, начали..
Заиграло пиано, Бэтти забила в такт палочками по крышке пиано, запел хор из нескольких девочек. Сельма слушала и улыбалась, она была счастлива, что она здесь, что её здесь так любят, что она слушает музыку и хоть не видит никого, зато она может всё слышать, так прекрасно воспринимать и наслаждаться слышимым, представляя себя поющей и танцующей в мюзикле. Джефф наблюдал за ней с грустью. Палочки всё били по крышке пиано, а хор всё пел, Бетти била в такт музыке: тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук....

One, two, three, four, five, six, seven,
Это мир не только Сельмы,
Всех мечтательных людей,
Любящих танцы и петь.

Это мир музык, стихов,
Сцен, нарядов, реквизитов,
Разноцветные огни
И конечно зрители.

Сельма вдруг запела и
Будто не шла она – плыла,
Так могла Сельма руками
И ногами плавно двигать.

С режиссёром закружилась
И чечёточку отбила,
Все вокруг её танцуют,
Артисты и зрители смешались.

Открывается вдруг дверь,
Полицаи идут к ней,
А Сельма поёт, поёт
И с ними никак не идёт.

Взяли за руки её
К выходу в дверь понесли,
Сельма вырваться хотела,
Но, её втолкнули в машину.

23.

- Городская прокуратура доказывает, что обвиняемая не только бездушно, но и спланированно совершила убийство, эта женщина под личиной доброты скры вала эгоистическую личность. Воспользовавшись открытостью людской души и горячесностью сердец, играя на жалости, притворяясь инвалидкой, она разработала свой жестокий план убийства и совершила это зверское убийство. Она предала тех людей, которые ей открыли свой дом, её приютили и пожалели. Она воспользовалась открытостью и готеприимством Америки, её здесь
приютили как беженку, а эта женщина имела другое в своих корыстных планах. Я прошу, чтоб господа заседатели решение дали справедливое. У меня всё.
Потом выступали полицаи: показывали фото и найденный на корнях
дерева у реки кошелёк в целофановом пакете весь в крови. Выступал психиатор, глазной врач завода, молодой мастер, свидетель и потерпевшая вдова Линда, Линда плакала.
- Сельма Ческова, и так, вы были друзьями с потерпевшими Билл и Линдой Хьюстон, правильно?
Сельма улыбнулась:
- Да.
- Вы жили на их территории, во времянке?
Она прошептала:
- Да.
- Не оберегали ли они Вашего маленького сына, когда Вы задерживались на работе?
Сельма улыбнулась:
- Да.
- Хорошо. Они Вашему сыну недавно сделали подарок на его день рождение?
- Да, они ему подарили велосипед.
Лицо её было приподнято немного вверх и глаза были не на уровне
лиц людей, они смотрели на стену, где – то ближе к потолку, вернее они вообще не смотрели, они, эти глаза, Сельмы глаза уже больше ничего не видели, даже света, даже светлых пятен, пусто, темно.... Но глаза её улыбались, когда мастер сказал, что Сельма находит, что Американский мюзикл интереснее, когда говорили о её сыне Джёне, когда говорили о Чехословакии, о велосипеде.
- Хорошо. Как говорят эксперты: Вы очень плохо видете, но Вы смогли своей жертве нанести тридцать четыре раны, как это Вам удалось?
Сельма чуть не расплакалась:
- Он меня попросил.
- Попросил? Интересно, мужчина, у которого всё нормально: счастливая семья, достаток, работа и вдруг Вас уговаривает его убить?
- Я ему пообещала не рассказывать.
- Ах, она не хочет говорить, потому, что она пообещала не рассказывать? Тогда расскажите нам, как Вы убили Билла Хьюстон и куда Вы дели деньги, украденные деньги у семьи Хьюстон?
- Я их забрала назад.
- Так можно всегда сказать... Как можно объяснить такое, что Ваш сын за всю жизнь ни одного подарка на своё день рождение не получил от Вас?
Сельма замялась:
- Мой папа в Чехословакии.
- Ваш папа... и как Вы говорите его зовут?
- Моего папу зовут Олрвич Норви.
- Так – так, мы должны Вам верить, убившую Билла Хьюстон, нанеся тридцать четыре раны, претоворявшись слепой, потому, что он Вас попросил? Точно так же мы Вам должны верить, что Вы копили деньги и посылали своему папе в Чехословакию, мужчине по имени Олрвич Норви, это так? Спасибо, хорошо. Дамы и господа заседатели, Вы должны верить всему, что сейчас объвиняемая Вам сказала сама, так же, что её отца звать Олрвич Норви. Уважаемые, суд приглашает в зал Олрвич Норви.
Сельма от неожиданности поменялась в лице, она повернула голову в ту сторону, где должна быть дверь и услышала чёткие шаги.

24.

У неё перехватило дыхание, где – то здесь рядом находится её кумир, он сам.., Её, даже в мыслях недосягаемый гений танца и мюзикла: Олрвич Норви! Зал был полон народа, здесь были: Кэтти и Джефф, режиссёр, Сельмы коллеги по заводу, заплаканная Линда, молодой мастер, все посмотрели на Сельмы отца худого, невысокого старика, бодрого, подтянутого, в чёртном костюме.
- Скажите, пожалуйста, Ваше имя?
- Меня зовут Олрвич Норви.
- Вы раньше жили в Чехословакии?
- Правильно. Сегодня я живу в Калифорнии.
- Правильно, мы это проверили.
- Скажите пожалуйсто, какое отношение Вы имеете к объвиняемой?
Прокурор показал в сторону Сельмы. Норви посмотрел на Сельму.
- Я не знаю объвиняемую.
В зале прошёлся шумок.
- Вы не знаете её, так значить Вы не получали денег от объвиняемой? Деньги, которые она так тяжело зарабатывала?
- Нет, я ничего не получал.
- Так значить Вы не её отец?
- Нет, нет.
- Нет?... Это родство, которое придумала объвиняемая, как Вы объясните, откуда она знает Ваше имя?
- Я был раньше очень известен в Чехословакии, через мою работу.
- Что это была за работа, почему эта женщина зашла так далеко в своих фантазиях, что воспользовалась Вашим именем?
- Я был киноартистом, я снимался раньше в фильмах: мюзиклах.
 Сельма уловила, услышала кроме голосов, слева ещё какие – то слабо
Стучашие звуки, она повернула туда голову, стало слышаться лучше и отчётливей. Сельма не знала, они ей были не знакомы, не занала кто бы мог издавать эти звуки, но оа больше в зале никого не слышала, только эти звуки: частое слабое постукивание. Сельма улыбалась, а художники, их было два, воспользовались тем, что теперь её лицо видно хорошо, начали ещё усердней стучать карандашиками по ватману на планшетках: тук..., тук – тук – тук, тук..., тук – тук – тук, тук...., тук – тук – тук, тук....

One, two, three, four, five, six, seven,
Мир певучий, он особый,
Открывается не всем,
Должен быть души настрой.

Это мир, в котором люди
Остаются в детстве всю жизнь,
Это факел не потухший,
Дарит счастье – мир певучий.

И запела Сельма в зале,
Все с своих мест повставали,
На неё с лаской глядят
И улыбочки дарят.

Встал с своёго места Норви
И запел с Сельмой танцуя,
На коленки посадил,
На стол судьи свкочили они.

И танцуют Сельма с Норви,
Вокруг все в таком восторге,
Руки тянут свои к ним,
Счастье в лицах у людей.

По столам стучат и стульям,
Сельма чечётку выбивает,
Рядом знаменитый Норви,
Бъёт чечётку, сам весёлый.

Подскочила Кэтти к ней,
Обнимает и танцует,
С Сельмой вальс Джефф танцевал,
Линда Сельму целовала.

Все смеются, все танцуют,
Все чечётку выбивают,
Руки тянут к потолку,
Сельма поёт, весь зал поёт.

- Встать, суд идёт.
Все встали, судья прошёл на своё место, сел, все сели.
- Господа судебные заседатели, Ваше решение готово?
- Да, уважаемый судья.
К заседателям подошёл служащий и взял из рук бли сидящего свёрнутый в двое лист, дал в руки судье. Судья развернул лист и одев очки прочитал его не вслух. К столу подошёл прокурор и взял лист из рук судьи. Повернувшись к залу, сказал:
- Объвиняемая, пожалуйста, встаньте.
Сельма и её адвокат встали. Прокурор после короткой паузы начал читать, потом он поднял глаза в зал и сказал:
- Коллегия заседателей вынесла решение: за убиство Сельму Ческову приговорить к смертной казне.
В зале раздались охи и ахи, некоторые встали с мест, Кэтти вскочила, в её глазах стоял ужас, она закрыла лицо ладонями. Джефф стоял как вкопанный, на глазах у молодого мастера появились слёзы, Линда тоже встала плача.
- Сельма Ческова, именем Американского закона, суд вынес решение вам смертной казни, через повешенье. Суд закрыт.

25.

 Вдоль невысокого красного забора быстро идёт Кэтти, это забор тюрьмы, она торопится на свидание с Сельмой. На входе у неё проверили паспорт и забрали разрешение на свидание. В малепусенькой комнате Кэтти села на стул, за стеклянным, зрешетчатым мелкой сталью окном показалась Сельма. Кэтти и
Сельма разговаривали через телефонные трубки:
- Я только что узнала решение высшего суда.
- Да, я хочу с тобой о более важном деле поговорить.
Сельмы лицо было почти не видно, потому, что там, где сидела она
комнатка была ещё меньше и очень плохо освещена.
- К дню рождения Джён письмо получит, ты его должна обязательно прочитать, обязательно, он не должен ни о чём беспокоиться. Ты должна его прочитать и всё сделать так, как там стоит. Я его наверняка больше не увижу.
- Послушай, Джён тебя ещё увидет обязательно. Сельма, ты не должна падать духом, держись. Ты ещё будешь свободна.
Сельма улыбнулась:
- Там нечего смотреть, теперь ты у меня есть Кэтти. И вот ещё что, Джён должен себя назвать Норви, он должен назваться Норви.
- Норви, но Сельма?...
Полицайка положила Сельме на плечо ладонь, наклонясь сказала, что время кончилось.
- Очень жаль Кэтти, что я тебе раньше не доверилась, наверно бы это всё не случилось.
- Но, но почему Джён должен назваться Норви?
- Не задавай лишних вопросов.
- Могу я хотя бы передать ему от тебя привет?
- Нет.
Сельма положила трубку. Полицайка повела её держа под руку по пустым бетонным коридорам в её камеру. Сельма плакала. Зазвенели ключи, зашумела на колёсиках двигаясь железная дверь. Сельма зашла плача в камеру, полицайка за ней, приобняла её и с сочувствием сказала:
- Я знаю, что ты своего сына очень любишь.
- Я люблю его сильно.
- У меня у самой дома мальчик.
Полицайка сняла с сельмы наручники и стала закрывать за собой дверь - решётку. Сельма прижалась лицом к решётке:
- Вы мне даже этого не рассказали. Спокойной ночи, Бренда.
- Спокойной ночи.
- Поприветствуйте своего сына от меня?
- Спасибо Сельма.
Бренда закрыла на ключ дверь – решётку и ещё на железную дверь с окошечком.

26.

Лежит белый пушистый снег, стоит голый берёзовый лес, этому солнечному утру могла бы радоваться Сельма, этим всем любоваться, если бы она была зрячая, если бы она была свободная: «Как можно в такое поверить, как? Она не могла это совершить онна не могла, тут что – то не то, что – то не так.. Это что – то я должен выяснить и может быть спасти мою маленькую Сельму? Что, что она делала здесь в последний день? Почему ей так было важно здесь быть? Что за тайну она держит от всех, что за секрет?» Так думал Джефф по дороге к старой автобусной остановке. Он становил машину именно в том месте, где Ждал Сельму тогда. Свернул чуть на обочину и выключил мотор. Потом он шёл пешком до лавочки, сел на неё и думал дальше: - «Что, что она здесь делала Так долго? Тут никого и ничего?» Он услышал шаги, но по дороге никто не шёл, А снег всё скрипел под чьими – то ногами. Джефф присмотрелся к
деревьям за дорогой, там, за веревку держась и нащупывая осторожно палочкой землю шла слепая девочка. Через каждые пять метров стояли столбики, а к ним и была прибита сверху эта верёвка. Он немного подождал и когда девочка ушла подальше, чтоб не испугать шагами, пошёл за ней возле верёвки. Перед Джеффом открылась большая поляна, а в конце он увидел двухэтажную большую белую виллу. Возле входа была табличка: «Частная глазная клиника». Джефф подошёл к регистратуре, медсетра литала большую тетрадь, что – то в ней ища:
- Чем могу Вам помочь?
- Есть у Вас пациенткапо фамилии Ческова, Сельма Ческова?
- Если она была не так давно здесь, то можно найти в карточках.
Медсестра отошла в угол к шкафу у лестницы и довольно быстро вернулась:
- Очень жаль, такой нет здесь.
Джефф пошёл по коидору к двери, потом резко повернулся и подошёл к регистратуре:
- А как насчёт Норви?

27.

Опять Кэтти пришла на свидание к Сльме, опять та комната с телефонной трубкой протянутой от стены, опять Сельмы лицо за стеклянным окнм и мелкой решёткой. Кэтти это свидание было очень важно, она думала, что несёт Сельме большую надежду и конечно радость:
- У меня новость для тебя: мы нашли нового адвоката.
- Что?
- Он откроет новое дело, он поможет тебе спастись. Он сказал, что твой первый адвокат плохо поработал.
- Что ты, что это значить?
- Ну да..., твоё дело снова пересмотрится в суде и отменят смертную казнь.
- Это правда?!
- Да, мы нашли новую информацию.
- Какую информацию?
- Мы знаем теперь всё Сельма, но почему ты нам ничего не рассказала?
Сельма изменилась в лице, лицо её стало серьёзное и строгое, в нем появился страх и разочерование.
- Ты знаешь сама, что деньги были для Джёна операции.
- Как вы это выяснили?
- Ну да, Джефф разговаривал с врачём.
- Знает об этом Джён, ты ему это сказала?
- Нет, нет, конечно нет, но теперь твоё положение намного лучше.
У Сельмы на глазах появились слёзы, в них было столько мольбы:
- Это очень важно Кэтти: со временем его глаза хуже станут, тогда не поможет операция больше.
- Да Сельма, ты понимаешь, что спасая его глаза от слепоты, ты его лишаешь матери? Через две недели тебя навестит адвокат.
- Через неделю меня повесят.
- Это можно отложить. Часто первые прошения – просьбы выполняются.
Сельма заплакала.
- Улыбнись разочек, Сельма?
- Мне очень жаль.., я думала, что я сильная, но я не выдержу это всё Кэтти.
- Прошение всё изменит.

28.

- А если они завтра не позвонят?
- Тогда, завтра, тебя переведут в другой корпус.
- Где людей вешают?
- Да. Там они проводят свой последний день.
- И тогда они проходят сто семь шагов, от камеры до казни, так?
- Так вообще – то считается, но..., Сельма, они тебе предоставят прошение, постарайся о лучшем думать.
- Как тихо здесь.
Сельма закрыла глаза и потёрла их, Бренда сидела возле её на койке. Если бы Бренда могла, если бы было в её это силе, она бы выпустила эту маленькую несчастную женщину на свободу, к её сыну. Если бы Сельма могла, умела превращаться в мышку, или в птичку, она бы пронесла её в сумке, она бы спрятала её, как в гнёздышке, в пучке своих волос, на улицу, на свободу и выпустила в небо. Даже, если бы Сельма могла превращаться, она бы не смогла улететь, она слепая, а слепые птички обречены.
- Ну и что в этом? Здесь всегда тихи.
Сельма заулыбалась, она разговаривала с закрытыми глазами и потихоньку расскачивалась назад и вперёд:
- Когда я на машинах на заводе работала, там такой шум стоял, как музыка, я там всегда мечтала и представляла мюзикл. Как здесь тихо?.. Нет здесь никаких работающих станков?
- Станков? Нет, здесь нет никаких машин, здесь нет ничего такого, что шумит и можно послушать, Сельма, я знаю.
- Ну, а ночью включат радио, да?
- Радио? Нет, нет Сельма, здесь нет никакого радио, здесь не разрешается радио, это изоляционный корпус.
- Я через решётку слышала, как хор пел, время от времени я слышу это.
- Ну да.., здесь иногда заключённые в часовне поют, часовня рядом с этим корпусом.
- Да?
Бренда ушла. Сельма нащупала рукой стол, держась об стол, встала на кровать и прислонилась ухом к вентиляционной решётке. Она услышала слабый звук хора, там пели, а может ей это просто казалось, представлялось, хотелось так, чтоб там пели? Потом там петь перестали и из решётки раздавалось завыванье ветра: у – у, у – у, у – у....

One, two, three, four, five, six, seven,
Сельма пальцем постучала,
Тапочком по стене и
Получился звук в стене.

Щёткой зубной по столу,
Получился чётче звук,
Спрыгнула на пол и там
Давай чечётку отбивать.

То, как словно балерина
Сельма ножку потянула,
А как пела Сельма! Но,
Голос Бренды прервал всё:

- Сельма, Сельма...
Бренда взяла осторожно Сельму под руку и помогла повернеться к ней от стены, помогла слезть с кровати.
- Тебе продлили, продлили.
Они обнялись, на лице Сельмы сияла счастливая улыбка надежды, а может она была ещё там, в своём певучем мире? Бренда прижала крепко Сельму к себе:
- Ты получила продление, я так рада за тебя.
Они обе плакали.

29.

- Здравствуйте, я Ваш новый адвокат, меня зовут Лук.
- Привет Лук.
- У меня не так много собранно фактов, чтоб смочь Вас оправдать и предотвратить казнь, поэтому, Вы мне в этом должны помочь. Ещё вы должны подписать бумагу, что Вы даёте согласие, чтоб я вёл Ваше дело.
Сельма счастливо улыбалась.
- Да...
- Тогда, я могу все формальности уладить.
- Да.
- Многое первый адвокат не сделал, что мне предстоит сделать: мне надо доказать, что Вы заработали и собрали деньги, пытаясь помочь вашему сыну. У меня есть опят работы примерно с такими случаями.
- Мне первый адвокат тоже так сказал.
- Знаете, он был от суда вам дан, а я не от суда.
- Вы, Вы не от суда мне приставленны?
- Нет, не от суда, я нанятый адвокат.
Сельма перестала улыбаться:
- Да?
- Но.., не бойтесь, меня наняла Ваша подруга.
- Да.
- Она подписала со мной контракт и теперь Вы должны тоже подписать, что вы согласны с этий суммой.
- Сколько.., сколько значить эта сумма?
- О – о, это я могу Вам точно сказать. Я получил уже конверт, там две тысячи...
Сельма его перебила:
- Две тысячи пятьдесят две долларов и десять сент?
- Да, точно, правильно.
Он задумался....
- И так, хорошо, пойдём дальше.
Адвокат достал из своего портфеля несколько бумаг и положил на стол расскладывая перед собой:
- Я должен с Вами разработать нашу стратегию по делу, у меня есть пара вопросов.

30.

Сельма кричала в трубку и махала кулачком, как бы била воздух:
- Если его в следующем месяце не оперируют, будет слишком поздно! Тогда он больше не сможет видеть! Это единственное, что считается. Джён сможет своих внуков видеть, не понимаешь этого?!
- Сельма...
- Это единственное важно для меня, всю мою жизнь, это тебе не растолковать, Кэтти?!
- Сельма, выслушай меня!
- Для слепой женщины, которая всю жизнь должна сидеть в тюрьме, столько денег отдать!
- Сельма, он нуждается в своей матери, в живой, всё равно ты какая!
- Нет, нет!
Сельма кричала в телефон с закрытыми глазами стоя почти спиной к окну, она уже не знала, где окно, где дверь, её предавали, всё, всё напрасно, её любимый Джён ослепнет! Ослепнет, как она, навсегда!
- Ты не понимаешь ничего, нму нужны глаза!
- Ему нужна его мать, живая!
- Не – е – е –т!!!
- Послушай меня хоть один раз, Сельма!
- Не – е – е – т!!!
Сельма кричала и стучала кулачком по воздуху.
- Сельма...
- Я слушаю меня саму.
Сельма плакала.
- Я пойду сейчас в полицию, я скажу, что ты деньги украла и Билла! О да, я это им скажу, это именно я тебе сейчас и хотела сказать. Я им всё так и расскажу, ты украла деньги у Билла! И тогда ты эти деньги никогда не увидешь, забудь тогда операцию, ничего не будет, ничего, ничего!!!
Кэтти бросила трубку. Сельма рыдала. Бренда взяла трубку из руки Сельмы и положила на телефон. Посадила Сельму на стул.

Вы можете свои деньги забрать обратно. Я хочу только убедиться, что вы согласны со своим решением.
- Да Лук.
- И Вы согласны с тем, что с Вами случится?
- Да. Я уже подписала касацию, чтоб моё прошение отменили.
- Если вы ещё передумаете, то это уже не будет рассматриваться. Понимаете вы это?
- Да. Я готова.

31.

Посереди территории тюрьмы стоит большая ёлка, Джефф получил разрешение на свидание с Сельмой поздно вечером. Вот он сидит на том же стуле, где сидела Кэтти и говорит в телефонную трубку с своей любимой маленькой Сельмой:
- Джён сказал, он передал тебе спасибо.
- За что?
- Ну да.., я ему купил две смешные фигурки.
- Как ты можешь ему купить на день рождение подарок и сказать, что он от меня? Ты не должен больше этого делать.
Джефф заплакал и плача говорил дальше:
- Может ты сможешь ему позвонить? Ну, ты знаешь почему, что – то ему сказать?
- Нет Джефф, это плохая идея.
- Он хочет там быть..., но я ему сказал, что ты слишком ещё мал.
- Кто ему такую идиотскую идею подсказал? Я не хочу, чтоб он был там.
- Если ты хочешь, приду я?
- А Кэтти?
- Ты знаешь, Кэтти, она обиженна.
- Ты думаешь, что это всё? Я буду рада, если она там будет.
После этих слов Джефф заплакал сильней, наклоня голову в стол, как бы пряча свои слёзы от Сельмы, забыв, что его всё равно не видит Сельма. Но в трубку Сельма слышала его отчаянные всхлипывания.
- Не плачь Джефф, не плачь, всё будет хорошо, это всё к лучшему.
Они оба плакали в телефонные трубки.
- Джефф?
- Почему ты его родила? Ты ведь знала, что он такую же болезнь получит, как ты?
- Я так хотела маленького ребёночка.., моего бэби.
- Я люблю тебя....

32.

Вдоль серого каридора только двери, стальные двери, цвета серых стен. У двери камеры Сельмы стоит Бренда. В конце коридора появились три полицайки, Бренда открыла узкое окошко и посмотрела в него. На кровати сидела плачущая
Сельма.
- За тобой идут Сельма.
- Сельма протянула руки в окошечко. Бренда медленно осторожно одела на запястья её маленьких ручек наручники. Сжала её ладони в своих ладонях. Открыла дверь, Сельма стояла с закрытыми глазами, сделала шаг вперёд. Бренда опять сжала её ладошки, погладила правой рукой по волосам:
- Всё нормально?
Та прошептала:
- Нормально...
Одна из полицаек взяла Сельму под руку, вторая шла рядом, третья сзади, а Бренда осталась стоять у открытой камеры, смотря им вслед. Открывались и закрывались запоры, двигались на колёсиках тяжёлые железные двери и открывались. А Сельму всё вели и вели. Потом шаги добавились, это уже были не только женские шаги туфелек, к ним добавились тяжёлые шаги мужчин, мужчин в сапогах. Остановились. Открыли дверцу, как – бы железный ящичек, потом нажали на рычаг, покатилась тяжело шумя колёсами железная дверь. Сельму провели под руку ещё два шага и посадили на постель. Покатилась тяжёлая железная из крупной решётки дверь и щёлкнул замок.

Шаги удалились, но Сельма чувствовала, что кто – то стоит рядом, она его чувствовала, это охранник - полицай. Он будет её охранять так долго, пока не наступит время её последних сто семи шагов. Сельма сидела так долго, она слышала, как раздались далеко ещё одни шаги и они приближались, потом они остановились у решётки, её охраняло двое. Сельма изнемождённо легла на кровать в тапочках и согнувшись так пролежала до утра. Что думала в эту ночь Сельма? Может она вспоминала Джёна и представляла его взрослым и счастливым, окружённым детьми и внуками? Наверняка! А потом она вспомнила себя маленькой, своё детство? Наверняка!

Подумала, как она сильно любит Джеффа и какая бы они были бы хорошая семья, а у Джёна хороший отец? Наверняка! Она вспомнила Кэтти, завод, себя танцующей и поющей в роли Мэрри, не на репетиции, а премьере. Представляла, как ей восхищённые зрители улыбаясь дарят цветы, а Сельма кланяется, кланяется, кланяется... Конечно же она вспомнила свой волшебный мир – мечты, тот её певучий мир, помогающий в тяжёлых моментах и приходящий в трудную минуту мир, спасающий Сельму, который, чтоб увидеть и очутиться там, не требует глаз, не требует зрения, ни хорошего, ни плохого. Он здесь: в Сельме, в её душе, в сердце, в голове, в этих самых извилинах мозга, через которые просачивается душа, как вода. Застучали женские каблучки по коридору, Сельма открыла глаза, она оказывается вздремнула. Прогремела колёсами дверь, поставили на столик железный поднос:
- Ваш завтрак Ческова.

33.

Сельма продолжала лежать уже с открытыми глазами. Через некоторое
время в дали коридора раздались шаги, это было много шагов. Так их было много, много тех, которые по долгу своей службы должны были пройти рядом с ней сто семь шагов, сто семь шагов до казни, до смерти. А есть ли смерть? Смерть, это освобождение от этого мира, или это могила, без звуков? Может ли она любоваться своим Джёном и приходить к нему, как призрак, не видимой? Или ничего: прах, песок, пыль? Сельма заплакала.
- Сельма Жежкова, пойдёмте.
Она плакала и продолжала лежать, кто – то её бережно взял за плечи и посадил на постели. Одели на запястья наручники.
- Пожалуйста, встаньте.
Эти же руки её начали пытаться поднимать на ноги, тянули вверх. Сельма не могла встать, её не держали ноги. Вдруг послышался голос Бренды:
- Она может сама идти.
Кто – то подошёл к Сельме в плотную, это была Бренда. Бренда села возле её и взялась за её ладонь:
- Сельма.
- Мои ноги не могут стоять.
- Ты выдержишь Сельма, у меня есть один план, хорошо? Ты пойдёшь со мной вместе, хорошо?
- Да.
Сельма встала поддерживаемая Брендой.
- Я сейчас сделаю пару звуков. Я тебе помогу их услышать. Слушай.
Бренда начала переступать в такт с ноги на ногу, стуча низкими каблучками туфель: стук, стук, стук, стук.... Сельма плача щурпала ладони Бренды:
- Я не могу сделать ни шага, я не могу.
- Ты можешь, слушай мои шаги, иди Сельма, иди со мной. Один. Да всё.., ещё, ещё Сельма, слушай мои шаги: с
Стук, стук, стук, стук...
- Сельма шаг... Два: стук, стук, стук, стук; три: стук, стук, стук, стук, стук, стук...

One, two, three, four, five, six, seven,
И прозрели глаза Сельмы,
Бренда возле с ней идёт,
Под руку нежно ведёт.

Отворились все решётки,
Где томятся тоже люди,
Забежала в камеру,
Прижалась к заключённому.

Twenty-one, twenty-two, twenti-three...
И открылся её мир,
Мир фантазий и музык,
Танцев мир и песен мир.

Сельма всё поёт, поёт,
С полицаем вальс ведёт,
Заключённый подскочил,
Библию к себе прижал.

Сельме рученьки целует
И улыбки свои дарит,
Сельме в глазоньки глядит,
И чего – то говорит.

Forty-one, forty-two, forty-three....
Счёт ведётся вдалеке,
Здесь уже решёток нет
И казней в этом мире нет.

Нет страданий, слёз, суда,
Вбежала в камеру она,
С заключённым прилегла,
А он её нежно обнял.

Sixty-one, sixty-two, sixty-three...
Ах, как легко Сельме идти,
Бегает то тут, то там,
Всех бы ей обнять сейчас.

Eighty-one, eighty-two, eighty-thre...
Полицай на руки взял,
Закружил Сельму, да так,
Что закружилась голова.

По лестнице она вбежала,
Вместе с Брендой и смеялась,
Пели все вокруг её,
Так всем было хорошо!

34.

Стукнула за её спиной дверь. Сельма стояла на деревянном полу, как раз, в покрашенном синем квадрате. Но этого она не видила. Она только слушала, как стукнула громко за её спиной железная дверь и вообще прекратились какие - либо шаги.
- Сельма Ческова, есть у Вас что ещё сказать?
Это был такой же сухой и жесткий голос, как на суде у прокурора, но это был не он, он своё дело сделал, это был палач. Теперь он, этот палач должен выполнить свою работу, нет, не долг, это долгом назвать никак нельзя. Потому, что были, есть, и будут случаи, когда палачи казнят невинного человека. Пока будет существовать казнь, до тех пор будут попадать туда, как говорит статистика: из ста казнённых, один невинный. Сельма была одна из сотни и по року судьбы, она угодила именно в эту однёрку, в это американское: One. Может быть и к лучшему, что Сельма ничего уже не видела? Она прощалась с жизнью, но одна из главнейших деталей, относящейся к жизни в ней уже умерла: это видеть. Она не видела, что это был высокий зал, там стояли стулья, где сидели зрители, и была сцена, раздвоённая на два этажа, где на верхней сцене стояли все, а в главной роли была Сельма, а на нижней сцене было пусто, туда должна провалиться наша главная героиня: Сельма, как театр, но это не театр. и это были не артисты, и Сельма не играла, а проживала свои последние минуты. Это была жизнь и сценарий продиктовала тоже эта тяжёлая беспощадная жизнь, бросив маленькую, хрупкую женщину – мать в руки обстоятельствам и судьбе.
- Сельма Ческова, есть у Вас что ещё сказать?
Сельма молчала и глубоко дышала, все ждали.
- Ну хорошо, тогда начнём.
Сельме надели на голову чёрную тряпку, вернее можно её назвать мешок с широкими краями. Сельма упала на пол, стукнулась головой, мешок сдёрнули, её лицо морщилось от боли. Подскочила Бренда, пытаясь её поднять с пола:
- Сельма, ты ушиблась?
В низу заплакала Кэтти:
- Принесите доску.
Вренда вступилась:
- Нет, нет, она может стоять, она может стоять.
С поледнего стула скраю в зрительном зале встал мужчина и удалился в дверь, за которой сразу поднималась лестница на верх, на творой этаж сцены. Это Кэтти заметила. Сельму плачущую взяли за ноги и под руки, положили на доску, связали в области коленок и на груди ремнями к доске, которая была с донышком для ступней. Эти пять, сколоченных вместе, дощечек доходили в вышину только по её плечи. Сельма плакала, голову её на весу придерживала руками Бренда, шепча:
- Спокойно, спокойно, спокойно, спокойно...,
Бренда наклонилась и поцеловала Сельму в лоб, погладила по лицу ладошками. Сельму стали поднимать. В зритеьном зале плакала Кэтти, низко наклонила голову Линда.
- На метку.
Сельме стали одевать на шею мешок. Она заматала головой и не своим голосом, больше похожим на плачь, сказала:
- Не – е – е – ет, я не хочу мешок, мне нечем дышать, Я должна дышать!
Не торопясь одели толстую верёвку на голову, Сельма матала головой и плечами, стараясь с себя стряхнуть всё:
- Нет! Мне нужен воздух! Я должна дышать! Я должна дышать!
Бренда стояла всё время рядом с ней и держала ладони на плече, пытаясь успокоить Сельму словами:
- Спокойно, спокойно, спокойно Сельма....
Затянули верёвку на шее:
- Я должна дышать, я должна дышать, я должна дышать!!!
Бренда вступилась:
- Она не может дышать, она не может дышать, ей нужен воздух!!!
- Раздался душераздирающий крик:
- А – а – а – а – а – а ...!
Бренда начала с Сельмы шеи снимать мешок, он лез из под верёвки всё выше и открыл лицо Сельмы с разлохмаченными волосами. Полач возмутился:
- Так обязанны делать?!
- Мне всё равно, обязанны, или нет?! Женщина слепая! Ей нужен воздух!
- Вы за это ответите!
- Я отвечу, но и Вы будьте осторожны!
Раздался душераздирающий Сельмин визг:
- А – а – а – а – а - ! И – и – и – и – и!

35.

Сельма стояла в окружении двух полицаев, которые держали доску и Сельму рвущуюся освободиться. Палач, это худой мужчина лет сорока пяти, с интеллегентными лицом, кинулся в комнату рядом к телефону, висящему на стене, со словами:
- Я должен позвонить.
В зале все замерли, наблюдая за происходящим.
- Нет проблем, откроем лицо, женщина слепая, они позвонят назад.
Сельма причитала с закрытыми глазами, подняв лицо в потолок:
- А – а – а – а! Джён! Джён! Джён! Джён! А – а –а Джён!!! Джё – ё – ё – ён, Джё – ё – ё – ён!
Потом она завизжала:
- Джё – ё – ё – ё – ё н!!!
Кэтти сорвалась со стула, метнулась к двери и взбежала по лестнице в комнату на верх, она подбежала к Сельме, поцеловала в лицо и быстро стала сувать Сельме очки в руку:
- Он здесь Сельма! Он тебе передал это!
- Его оперируют?!
- Его в следующем месяце оперируют! Он увидет своих снуков Сельма! Он здесь, он рядом, он на улице!
Кэтти оттащили полицаи за руки от Сельмы и потащили задом к двери.
- Ты права Сельма!
Уже за закрытой дверью был слышан крик Кэтти:
- Слушай своё сердце!
Сельма перестала плакать, она глубоко вздохнула воздух, опустила голову, потом её подняла и запела тихо, но с каждым словом пела всё громче и уверенней. Все замерли, она пела так, как не смог бы спеть никто на земле, так могла только Сельма. Наверно Сельма почувствовала себя на сцене? Наверно внизу кто – то всхлипывал и она поняла, что это сцена, что – то похожее? А может она пела колыбельную, которую пела своему сыну – бэби Джёну? Как знать и что гадать, это знает толко она, Сельма? Возможно, что ей открыл свои объятья её волшебный певучий мир, и в этот раз, она останется навсегда там? В тем более, что здесь смотреть больше нечего, что здесь смотреть? Сельма пела с закрытыми глазами, она улыбалась, она старалась хорошо петь, она наслаждалась своим пением! Палач поглядел на телефон, Бренда глядела то на палача, то на Сельму, а вдруг? Сельма пела и щупала в руках свои очьки, но самое главное: она улыбалась! Зазвонил телефон, все посмотрели в сторону палача. Синий квадрат под Сельмой провалился, верёвка натянулась, раздался глухой удар доски о пол и...Занавес второй нижней сцены закрыл толстый полицай синей шторой, а за занавесом висела Сельма и под ногами у неё волялись её очьки.

Дай руку, улетаем друг мой,
Крепче держись, закрой глаза,
Не надо сильно горевать,
С тех пор прошло уж сорок лет.

Ей было бы за шестьдесят,
Да, получилось: не судьба,
Зато, здоров и зрячий Джён,
Понятна ей лишь слепота.

Явиться просишь меня снова?
Ну что ж, как – нибудь в дверь твою
Я постучусь, не прошенный гость,
И за собою увлеку.

Я помогу тебе читатель
В себе поющий мир открыть,
Чтоб от реальности серой скрыться
И в фантазии улетать.

2003