Вдох. Утро.
Она как обычно проснулась от ощущения, что уже проспала. Исхитрилась повернуть голову, не задействуя все прочие части тела, так, чтобы увидеть часы. часы показывали половину седьмого. занятия начинались только в десять, будильник был заведен на восемь двадцать. как обычно чувство долга помешало выспаться. она прикрыла глаза как притворяют дверь в детскую - так, чтобы не сквозило, но всё было слышно. "ну вот. если я щаз засну, то просплю. если не засну - то о чём мне думать ещё два часа...и бурная река раскрошить пену волн о берег, затопив по локоть ивы. и последний венчик всплыл на приречных бревнах...но я...". полился ежедневный утренний поток сознания. он прорывался только утром, именно в таком состоянии незавершенности с любой точки зрения. в этом была доля рационализма - надо же было чем-то занять свой разум. в такие моменты она могла сочинить сонет и забыть его уже к середине, просто потому что невыносимо лениво вставать, лишь для того, чтобы записать какие-то там буквы. раз уж это было послано и потом мысленно озвучено, значит дело сделано, энергия израсходована. может, голова будет болеть меньше.
нееет. голова не будет болеть меньше. это конечно крайне занятно, когда в правой половине лба изнутри начинает расти гвоздь. он растёт и крепнет, бодро разрывая мозг, череп, кожу... кажется, скоро появится его кончик. "у меня будет пирсинг мозга..." возникла меланхолично высказанная внутренним голосом мысль. "...забавно. больше нигде нету, а на мозгах - будет...". может, человечество уже и открыло лекарство от мигрени, то от неё это упорно скрывалось.
зазвонил телефон. именно зазвонил, сигналом аналогового аппарата. где-то на задворках сознания мельком просуществовала мысль "я же вроде поменяла мелодию...".
-Алло...
-чего голос такой грустный?
-спать хочу... (кто это? бесполезно. память на голоса, да и вообще на людей у неё отсутствовала как данность).
-да. прости. кладу трубку.
-ну и что это было? - укоризненно спросила она у телефона. последний дипломатично промолчал, мигнул заставкой и показал время: 7:07.
от резкого пробуждения пульс был таким, каким он обычно становился после пересдач нормативов по бегу. к несчастью, здоровье и то же f* чувство долга не давали прогуливать занятия по физвоспитанию.
"what the hell..." мелькнула очередная меланхоличная мысль."неясен путь и непроглядна тьма, но мне, увы, нет смысла ждать рассвета. когда пройдёт пустая кутерьма и отнесет снега к порогу лета...". "может вообще никуда сегодня не ходить? ну что я не видела в этом универе? да. остаться спать. потом выпить мате с мёдом. залезть в сеть и сидеть читать умные мысли незнакомых людей." для неё было очевидным, что ничего из этой светлой мысли так и не реализуется, но было приятно хотя бы так создать иллюзию свободы выбора.
она вытянула руку. пальцы ощутимо подрагивали. "нервы у вас ни к чёрту, сударыня." - сказал Айболит. "ну да. много вы понимаете в лечении нервозов. вы же ветеринар...эта не ваша область, ведь так?" неожиданно появилось непреодолимое желание нахамить этому признаному всеми учителями начальных классов авторитету в области медицины. он был похож на бухого весёлого молочника из рекламы сыра. те же ненатуральные усы, прищур с хитрецой. полному сходству препятствовала только алюминиевая оправа от очков, по-поттеровски перемотанная скотчем."ну...да...разумеется. не моя. но я же учился комплексным исследованиям. у вас налицо застойное состояние эмоционального порыва...." - почему-то начал оправдываться Айболит. "ага!" - злорадно подтвердила она. "аффективное стремление к деятельности. да я вообще ошибка природы. я её опечатка."
у машины на улице включилась сигнализация. "хочу стать деревом" - появилась мысль с очевидным оттенком досады.
"ну и пожалуйста. раз вы так настаиваете, я встану...сейчас...
тщательно прицелившись, она попала правой ногой в тапочек. на мгновение задумалась, потом так же был поражен левый. каждое утро она успокаивала себя тем, что встаёт с правой ноги не из пустого суеверия, но чтобы правильно запустить кровообращение справа налево.
прислонившись к холодному кафелю стены ванной, она исподлобья посмотрела на зеркало. смотреть в зеркало она уже давно перестала. там мало что менялось. она уже успела себе надоесть.
в голове началось привычное расслоение восприятия. с одной стороны, она вроде бы верила, с другой считала, что не верит, но где-то в глубинах всё равно оставался нерастворимый осадок, который позволял добрым прохожим не беспокоиться и всегда иметь под рукой аргумент :все так говорят, а на самом деле...с третьей она не верила и не могла себя заставить перейти с этого подуровня к пониманию, здесь она воспринимала всё как игровые правила. да. именно так и положено, нельзя вернуться в левую часть экрана, если уже успеваешь пройти десяток шагов. ну если таковы правила, то всё что остается это считать, что правила таковы.
ей и самой было спокойнее иногда выпрыгивать из этого последнего в более распространенные верхние, убеждать себя, что на самом-то деле она верит. поэтому всё будет не хуже чем у прочих. потому что они тоже так считают.
белые часы на кремово-лимонной стене кухни с опредленностью подтвердили время: 8.45. на плите стояла красная джезва с остывшим кофе. в последнее время её с вызывающим подозрение упорством пытались напоить кофе с молоком. "обломитесь...я жива. уж лучше я чаю...ромашкового...с медом".
радио с готовностью откликнулось на нажатие блестящей квадратной кнопки, высветив приятно-электронной зеленью 101,6. "...time, it need time to will back you love again. i will be there..." пообещал приёмник. "о. ну и замечательно. хорошая примета - услышать с утра хорошую песню".
она выбрала из семнадцати прошпиливших цветастую подушечку иголок четвертую слева. или справа, с точки зрения самой подушечки. щелчком высекла пламя горелки. аккуратно придерживая иголку за ушко почти ничего не чувствовавшими благодаря меднённым струнам пальцами левой руки, она подождала, пока кончик иголки стал равномерно-раскаленным. одним отработанным движением выключила газ и включила холодную воду. поднесла иголку к воде. "ну вот. вроде бы...". подошла к зеркалу.("ну вот мы и встретились"). надо было осторожно повторить иголкой уже нарисованную на предплечье руну. в последнее время это была ингуз.
она отодвинулась на шаг от зеркала, полюбовалась безупречно симметричным рисунком. ("да, практика и ещё раз практика.великое дело."). пора было собираться.
она замерла, стоя спиной к зеркалу и сжимая в правой руке круглую расческу-ежик со свежеотломанной ручкой. выйдя из оцепенело-ежедневного состояния, бросила её в ящик стола, так и не использовав по назначению. задала ящику направление для закрытия. дождалась привычного щелчка. посмотрела в окно. на часы. 9.08. "пора, что ли..."
привычно, не задумываясь, она повернула ключ в замке. два раза по часовой стрелке. два раза против.
лестница громко и четко, как бетонный врач-логопед, повторяла каждый шаг. на втором этаже её взгляд наткнулся на милитаристски-зеленый почтовый ящик. из отсека с номером квартиры, в которой она жила, вырастала рекламная листовка, отпечатанная на бледно-жёлтой бумаге. ("вчера не было. ночью что ли..."). ей вдруг показалось, что она что-то забыла. оставила. собственно, это чувство не покидало её каждое утро и достигало своего апогея именно на втором этаже. но сегодня самоубедить себя в противоположном не удалось.
она развернулась и побежала вверх по лестнице. ("всегда же не любила лестницы. кто додумался строить пятиэтажки без лифтов."). ключ уже спал в кармане сумки, уютно укрывшись клетчатым зеленым платком. спросонья, он не сразу уложился в положенные два-на-два оборота.
она осторожно, чтобы соблюсти баланс между нерасшнурованностью ботинок и чистотой линолеума, прошла в свою комнату. медленно отделила от полки книгу с благородно-зеленым-с-золотом корешком. открыла на случайной странице. ("не, не то..."). пролистнула вперед.
ВСЁ, ЧТО МЕНЯ НЕ УБИВАЕТ, ДЕЛАЕТ СИЛЬНЕЙ.
"...всё, что убивает, делает сильней стократно." ("всё. нашла")
она быстро прошла на кухню. открыла дверцу. тарелок было не так много, восемь. ("да больше и не надо. хватит.").
достала первую. пару раз повернула вокруг оси, придерживая за края. вдох.выдох. резко развела руки. ("то ли для объятия, то ли для распятия" - привычно продублировала картинку построенная по гипертекстовому принципу внутренняя память.)
тарелка с грохотом соприкоснулась с полом. "даже не надкололась. и какой ты после этого фарфор?.."
она потянулась за другой тарелкой. по плавной траектории вытащила её из проволочной сушилки и сразу, без переходов, швырнула в стену. от тарелки осталось три неравных части. собственно, стена пострадала гораздо существенней. царапина на обоях в сумерках вполне могла сойти за несложный иероглиф. ("...что несу я в сжатых ладонях меня не спросят. отныне каждый обращенный ко мне вопрос я буду считать объявленьем войны...").
Она присела, бережно подняла один из осколков правой рукой. ("вроде тонкий. должен бы..."). примерила к запястью левой. подняла голову и посмотрела на часы. ("а дофига ещё времени..."). приподняла осколок над рукой. зажмурилась.вдохнула и задержала дыхание. коротко опустила правую руку. четыре раза.
выдохнула.
приоткрыла глаза. светло. повернула голову к часам. 6.30.
на левом запястье саднила свежая царапина. ("ну чем это я?надо....надо....пора ногти обрезать...наверное.").
наощупь нашла лежащий под кроватью плейер.приложила к виску наушник. "play". "...пару слов - какая малость. просыпайся..." плейер зажужжал, вздохнул и затих. "батарейка села. чё-ж-блин-так-не-вовремя".
"ладно. если вы так настаиваете. я просыпаюсь..."