Девочка панк
Мы не можем быть сильнее
чем самый слабый из нас
I
И кто-то еще бунтовал, пока горизонт поглощал последние лучи заходящего солнца. Стояла нестерпимая жара и, даже тот факт, что над головой уже не было этого пылающего огненного шара, не спасал разморенных духотой людей. По вискам по-прежнему стекала струйка пота, а рубашка плотно прилипала к телу. Горящие в сумраке кучи мусора придавали этой тишине некую зловещую окраску. Порыв теплого воздуха зашевелил листья на деревьях, где-то там, высоко, отразив в глазах людей надежду на некоторую прохладу, но напрасно.
На территории старого полуразрушенного завода происходила сходка неформалов. Так, шесть семь парней и девчат не привыкших быть толпой, быть как все, они хотели больше, быть ярче, свежее если хотите. Вот полупустая бутылка теплого пива полетела в стену, брошенная кем-то из них. Музыку, доносящуюся от куда-то из кустов, иногда прерывал рев прогнивших глушителей мотоциклов. И среди этого, казалось бы хаоса, слышался смех людей, блистали улыбки, доносились восторженные возгласы.
Вот одна из девчонок отделилась от действа, и проседающей не твердою походкой направилась по тропе, протоптанной задолго до этого рабочими данного завода. Вот она споткнулась, осела на одно колено, но удержала равновесие и, даже не коснулась этой пыльной дороги. Ее роскошные распушенные волосы так и норовили залезть то в глаза, то в рот. Они словно взбунтовались против хозяйки не желая мирится с тем что они только часть ее красоты и временами хотели закрыть ей лицо целиком, быть везде и повсюду.
Жизнь иногда готовит нам сюрпризы, не давая нам умереть от тоски и обыденности. Кто знает что нам уготовано, главное это перестать ждать, перестать надеется, счастье в том что имеешь, но не всегда. И вот тому подтверждение.
Девушка уже возвращалась к толпе, а ее безобразная икота придавала шатающейся походке некий юмор. Ветки, растущих по обе стороны тропы, кустов, хоть и не доставали до лица, но больно скользили по телу, оставляя там красные полосы, словно ожоги.
Внезапно она потеряла равновесие. Словно подкошенный (вдрызг пьяный) стебелек, падала девчонка. Резкий выброс адреналина привел в чувство, когда до земли оставалось лишь пара дюймов, и, так и не успев среагировать или хотя бы завизжать, она грохнулась на твердую утоптанную тропинку. Боль сковала тело запоздало, алкоголь давал о себе знать и ей вновь «пришлось грохнуться» едва приподнявшись. Локоть и плечо странно выли намекая что завтра, где-то в часу седьмом восьмом, они напомнят о своем существовании и об том неудачном падении под вечер.
Девушка перевернулась на спину, осмотрела плечо и уставившись в небо, едва шевеля губами иронично сказала: «Вот и отлично, вот и здесь полежу…»
В ее бездонных, немного мутных, карих глазах отражался небесный пожар. По лбу покатилась маленькая капля пота и, достигнув ссадины у виска, в напарницах с болью застыла там. Не обращая внимания на то что рука ее вся в песке, она стерла пот, оставив на лице некрасивые полосы грязной пыли. Еще один легкий порыв теплого ветра вновь растрепал ее волосы, и словно ухаживая за ними как за любимой девушкой, аккуратно прикрыл глаза. Две неудачные попытки сдуть их так и не заставили пошевелиться, она продолжала лежать, глубоко и как-то страстно дыша.
Никто из круга знакомых так и не заметил ее долгого отсутствия, и она была тому рада. А если бы чей-то силуэт сейчас показался над ней и протянул руку, то тут же был бы послан к чертям со своим желанием «всего лишь помочь».
Белая блузка и так уже вся изрядно перепачкана грязью, ничто не мешало валяться в пыли и дальше, но что-то не похожее на внутренний голос, но явно звучавшее оттуда, заставляло вставать. Это звучало далеко и знакомо, так, что никто из нас, не стал бы противиться и словно под гипнозом осуществил.
Присев и осмотревшись по сторонам, она заметила что под рукой, на которую неуверенно опиралась, лежит что-то теплое, что-то что быстро нагревается, боль пробежалась до самого плеча становясь непереносимой. В шоке она стремительно отдернула руку и осмотрела. Ни ожога, ни тем более порезов не было видно. Испуганно ища источник, ее глаза натыкались лишь на камни, песок, листья высохшей травы. Может это нервный спазм или что еще хуже? Змея? Еще раз, но уже явно с большим испугом она осмотрела руку. Вновь ничего.
«Значит- это, не стекло???… насекомое? Нет, что же это?»- мысли путались в голове ища разумных объяснений. Это было не легкой задачей для протрезвевшей на мгновение, но еще не ясной головы.
«Черт, черт, черт…» - вновь выругалась она.
Все еще не доверяя органам зрения, аккуратно, как начинающий сапер, касаясь лишь кончиками пальцев, девушка стала «осматривать» смесь песка, гравия и уродливых камней. Для удобства она даже встала на колени, джинсы надежно защищали нежные колени. И вот что-то опять, теплое, но невероятно неуловимое. Где, где, где же это!? Вот вроде здесь, но что это? Это обычный камень, скрытый на три четверти под землей, потертый сотней ног, да бог его знает, откуда он взялся. Таких кругом сотни, может что-то под ним? И, схватив валявшийся обломок сухой ветки, она стала разрывать землю. Камень был немного больше и поначалу казался что весит тонну, но все же она выдернула камень из «колыбели». Он продолжал оставаться теплым и на новом месте, а идея о том что под ним пролегала какая - либо отопительная труба, разогревающая его, испарилась вместе с последними каплями пота. Сама не понимая, что заставило выполнить этот никчемный труд, она встала и отряхнулась.
«Что же это черт возьми, метеор, радиация? Нет, она меня тут сразу убила бы, с таким то количеством тепла, да всех кто по близости, здесь что-то еще. Девчонка была не из глупых, училась бы прилежно схватила бы быть может медаль, но зачем? В учебе она не находила особой мотивации, а в стакане пива для нее было этого предостаточно.
Надо показать остальным, может кто из них знает, нет вряд ли, что знает, что знает…?» - мысли противоречили себе, спотыкаясь путались, и, повторяя как молитву эти два слова, она пошла звать остальных.
«Что знает, что знает?» - камень не давал покоя, зовя и маня к себе, он был уже в голове, кроме него не существовало ничего, есть только он, камень.
***
Вокруг камня столпилось несколько человек, тех кто поверил бреду пьяной Ольги было немного, остальные продолжали веселье…
- Что тут у тебя?- Олег был одним из тех, чей скептицизм был составной частью характера.
- Вот смотрите…это…это…, короче сами глядите, потрогайте его, ну же, - Ольга еще не могла подобрать разумных слов что бы объяснить случившееся остальным.
Что, что тут у тебя?- Пономарева обхватила трясущуюся подругу за плечи стараясь привести в чувство.
Стоявший неподалеку Игорь, при виде такого, лишь сильнее обхватил гаечный ключ. Он был напуган не меньше Ольги, он первым ее увидел и видел когда та, трясясь от страха, кинулась к остальным и, заикаясь, принялась что-то объяснять.
- Он теплый нужно только прикоснуться к нему, - это были первые слова, что давали остальным хоть немного понять, зачем она звала всех.
- Он теплый, посмотри на меня, кто теплый? – Олег не знал как правильно задать вопрос что бы услышать ответ, глубоко в себе он смеялся, допилась дура гуляло в мозгу.
Ее блуждающий взгляд зондировал пустоту, губы нервно шевелились, а голос осип.
Пока Олег и Игорь пытались добиться от этого перепуганного человека что-то более, Пономарева, присев возле камня, аккуратно, словно стирая пыль, провела ладонью по его поверхности. Она оказалась немного теплой, ничего особенного, просто остывающий гранит после знойного дня. Света вновь погладила камень. Ничего.
Никто даже не обратил на это внимание, все внимание по-прежнему привлекала Ольга.
- Ничего нет, пойдем отсюда. Голос Пономаревой был слегка раздражен.
- Что…? – переспросила Ольга
- Ничего нет, ты бредешь,- слова прозвучали как небесный вердикт.
- Этого не может быть, вот, сделай так…- не отрывая глаз от Пономаревой, Ольга, отмахнувшись от вцепившегося в нее друга, присела на корточки и нащупав камень всей ладонью надавила на него, но тут же одернула руку. Боль утихла, ожога вновь не последовало.
- Ну что тут у тебя,- Олег присел рядом с явно безразличным лицом, протянул руку, и,…
- Твою мать, что это? – теперь он уже ничем не отличался от подруги. Кризис нарастал.
Видя это и уже понимая, что ее не разыгрывают, по Свете пробежал ток. Зрачки резко расширились, участился пульс.
И вновь, осторожно, думая, что это всего лишь розыгрыш, она прикоснулась к отвратной поверхности камня…. Вновь ничего!? Что-то не так?! Светлана даже надавила на камень со всей силы и тут же одернула руку, не от боли, так, от страха. Странно, но она ничего не чувствовала, совсем ничего.
- Да черт возьми. Прекратите меня разыгрывать, болваны.
В очередной раз она окинула взглядом остальных.
- Мне страшно… прекратите, вы добились своего, - попросила Света, улыбнувшись рассеянной усмешкой.
Игорь сделал два шага назад, оступился и упал, прикусив губу, из которой тут же потекла струйка крови. В этой зловещей тишине, казалось, он особенно напуган. Набравшись смелости и уравновесив дыхание, чтобы другие его не слышали, Игорь встал и, подойдя к камню, прищурив глаза, погладил его как кошку. Если бы те, кто был с ним, только знали, как в тот момент бешено билось его сердце. Было такое ощущение, словно по руке пускали электрические разряды. Страх путал ощущения, смешивал небывалый коктейль из паники и любопытства. Это походило на то, как ребенок, стоя у темной пещеры, разрывается между любопытством и матерью природой, которая неустанно «нашептывает» инстинкт самосохранения. Но никакого тепла, в чем же дело!?
II
А это и предстояло выяснить Игорю, он забрал камень домой. Теперь он валялся возле его стола, на самом столе было кое что более ценное – компьютер. Камень продолжал пылиться уже неделю, да Игорь и сам не знал, зачем он его забрал. Случившееся постепенно забывалось, когда несли камень он не проявлял ни каких аномалий, не грел и даже, похоже, был просто куском скалы. Игорь лишь надеялся, что это не просо кусок, а небесный странник. Плата за такой метеорит обещала туго набить карманы.
Жажда наживы, ничего более, ничто не заставит его заниматься камнями, тугой кошелек или намек на него заставляют извилины Игоря работать в нужном направлении. На «кусок радиации» это мало походило, да и что мог знать о ней Мистер Игорь. Он, как это, еще у всех на устах, да, примитивный барыга, охотник за легкой наживой. Правда, по секрету сказать, он лишь производил впечатление такового, на самом же деле был просто человеком избегающим нормальной работы, пусть и за гроши, но это по началу. Игорь, он не такой, что – то где – то услышал, с кем –то поговорил и, новая бредовая идея быстрого обогащения мучает мозг.
Лежа на диване и, задрав ноги на спинку, легко рассуждать о каком - либо сверх прибыльном деле, которым еще никто не занялся лишь по причине того, что этот город населяют одни тупицы и алкоголики. Отчаянье если и приходило к Игорьку, то только не для того, чтобы подстегнуть его. Ослабленная рука, свисшая с края дивана, в конец растеряла силы и газета, которую она держала, с шелестом спарила на пол. Этот звук заставил пошевельнуть шеей, взгляд был переведен с потолка на люстру, на стену увешанную кучей маленьких картин-фотографий, которые так любила его мама, на стол, монитор, и,… камень. Взгляд еще чуть-чуть погостил на нем и вновь помутнел, погрузившись в знойную дремоту.
***
Ольга медленно брела по рельсам, по ним же, раз в день ходил пассажирский поезд, туда обратно, и, так каждый день. Реже проходили товарные вагоны, им просто неоткуда было здесь взяться, ветвь была тупиковой, проходила сквозь весь город и уходила на восток, где заканчивалась в другом, таком же захолустье. Близился полдень, и потому опасаться за свою жизнь не приходилось, в это время не ездили даже те поезда, что идут вне расписания.
Ее обувь была в пыли, хотя она этого не любила, а притупленный взгляд находился в постоянном поиске, так что вряд ли по лицу можно было прочесть мысли.
Мама послала ее к Олегу, она думала, что у них что-то больше чем дружба и нужно как-то подтолкнуть их друг к другу. Для этих целей она устраивала сегодня ужин. Официальной версией был приход отца Оли. Он уже два года жил отдельно с бывшей любовницей, ныне его третьей женой и растил малолетнего сына. Его приход приурочили к поступлению дочки в университет, совсем недавно пришло поздравительное письмо из ВУЗа с уведомлением о зачислении на первый курс. Ольге всегда было тяжело видеть отца, в глубине души она его ненавидела и когда она в лицо ему лучезарно улыбалась, в сердцах считала его мерзавцем. Она не понимала его, почему он ушел, но и не искала этому оправданий, да, в чем то она была права и это не давало ей покоя, примирится с тем что сам себе лжешь очень сложно.
«Хорошо что маме пришла в голову такая мысль, пригласить Олега. Если за столом будет сидеть чужой человек», хотя он не был до конца чужим, они дружили с детства, «это избавит застолье от натянутости, будет легче лицемерить папаше» - эти мысли крутились в ее голове.
Каждый раз спотыкаясь о шпалы усыпанные гравием, боль заставляла возвращало ее к реальности. День был жаркий и показавшийся из-за деревьев дом друга вызвал чувство некоторого облегчения. Даже просто пригласить на ужин, для этой девчонки было непросто, нужно было переступить через себя, хотя внутренних барьеров она не находила.
***
Даже приход еще одного гостя не избавил вечер от напряжения, витавшего в воздухе, он был как натянутая резина. Отец неудачно шутил, он был уже пьян, когда пришел, справлял что-то на работе, но, что уж точно, не успехи дочки. Он, если это правильно можно выразиться, «не любил» дочь. Он хотел сына, и это себе всегда в упрек ставила мать, Ольги Валентина. Нет, ее вины здесь не было, все пошло не так с самого начала, со случайного знакомства и до развода. Кажется что встреча, их короткий брак, дочь и этот вечер дня рождения- все было словно случайно.
Олег знал все это, Ольга иногда рассказывала ему что-то про себя, остальное он додумывал сам.
- Извините, мне нужно отойти, это ненадолго, - Ольга сильно переволновалась, и ей захотелось в туалет.
Мать Ольги довершала приготовления торта на кухне, дверь была открыта и сладкий запах, доносившийся от туда, перебивал аппетит. Олег и Павел Григорьевич остались наедине, хотя Валентина Павловна и могла все прекрасно слышать.
- Разрешите не скромный вопрос? – Изподлобия Олег смотрел прямо на Павла Григорьевича.
Что ж, разрешаю, - ответил тот, иронически ухмыльнувшись. Столь «приторная вежливость», забавила пьяного человека.
У вас на столе всегда стоит то же самое, или только иногда? – вопрос был не то чтобы дерзкий, но бил прямо в точку. Павел Григорьевич откашлялся и, это давала ему время подумать, ответ должен был парировать «удар». Его молодая жена совершенно не умела готовить, она вообще ничего кроме скандалов делать не умела и дело даже не в природной стервозности, а в лени. Молодая заносчивая журналистка, с позором изгнанная с третьего курса журфака, потом вновь восстановленная, вновь изгоняемая, но переведенная на заочное отделение, теперь эта девчонка, еще не понимая собственной никчемности, доставляла Павлу Григорьевичу только головную боль.
Глава следующая
I
И если звезды не падают с неба,
значит, наступила осень…
Как хорошо, что я не вампир, слышащий, как бьется сердце их жертв. Будь так, я бы наверно сошел с ума, не перенес грохот из грудных клеток людей, этот рокот могучего водопада. Мне хватает и того, что я слышу собственное сердце, непрерывную пульсацию вен на висках и посторонний, немного приглушенный шум.
Среда четырнадцатое или пятница. Боже, что же сегодня!? Нет, пожалуй, четверг. Какой в задницу четверг, в четверг никого нет дома, а здесь полно народу. О нет да откроет кто-нибудь наконец эту дверь? Где эти тапочки, когда пол будет кто мыть? Женщины! Вам что не свойственна чистота, полно же песка.
Кто там? Егор??? Ты к кому Егор? А это ты, заходи.
-Игорь, что с тобой?
-А что со мной?
-Ты выглядишь, нет, ну ты сам в зеркало посмотри
-Не надо Олег и так все болит.
Олег прошел в комнату к Игорю, на столе был страшный беспорядок: валялись обертки от конфет, открытая плитка растаявшего шоколада, пара кассет. Одна была целая, а вот вторая, у нее был надломлен край, из которого вывалилась катушка. Теперь пленка, что некогда была в ней, бесполезно расползлась по всему столу и вперемешку с проводами свисала с края.
-Хочешь чаю? Прокричал Игорь из кухни.
-Нет.
-Может кофе
-Может что? Не расслышал.
-Кофе, черный. Теперь такой вроде модный.
-Модный?
-Короче я сворю, а там сам смотри будешь или нет
II
Быть жертвой собственных войн
Тем кто любить не умеет
Мы мире есть только несколько секунд, ради которых стоит жить и они звучат так: Я люблю тебя. Их звон стоит в ушах непрерывно, их вибрации доходят до сердца, заставляя
бешено биться. Возможно, в моей жизни просто были не те часы!?
Печатная продукция, что лежит у меня на столе, чем–то напоминает мне корки выжатых лимонов, которые вроде и могут зачем-то понадобиться, но вот зачем? Теперь мне уже просто не хочется ни о чем думать – это скверно.
Сам себе отрицательно помотал головой, как будто это что-то означает для меня. Это просто сомнения. Так проще понять, что делать, я неуверен, не умею, немножко боюсь