Открываю дверь ванной. Голой ногой дотрагиваюсь до прохладного кафеля. Мурашки медленно поднимаются из области вечного напряжения в область еще более вечного напряжения. Жалко, что голова не умеет отдыхать. Вроде бы спишь, а на самом деле работаешь. Мозг все рождает, все синтезирует новые таблицы Менделеева в виде сексуальных переживаний и сюрреалистических поворотов сюжета на основе прошедшего дня.
Люблю осознавать, что ванная – отдельно выделенная территория. Ни одна другая комната так независима, так одинока, так интимна и так ярко выделена. Вот он – порог. Вот я внутри. Защищенные от проникновения воды сети электроснабжения для стиральных машин, специально подогнанные плиточные швы, чтобы ни одна капля не смогла протечь, закрытые водонепроницаемыми флаконами осветительные приборы. Мы обезопасили себя во имя комфорта. Еще чуть-чуть и мы должны будем обезопасить себя от своих мыслей, одеть их в водонепроницаемую, противоударную, вакуумную оболочку, чтобы они никаким образом не смогли добраться до мозга. Тем более, если они повлекут за собой какие-либо действия! Мы можем навредить себе. Или другим. Или сможем многое понять. Но не надо, зачем. Проще с комфортом воспользоваться уже готовыми идеями, лишь немного персонализируя их, хотя и это не обязательно…
Я включаю воду. Холодная. Теперь немного горячей. Еще чуть. Вот. Убавим немного холодной. Вот. То, что надо. Я ложусь в ванную. Я позволяю воде медленно заполнять алюминиевую посудину, с готовым к употреблению продуктом. Бесконечно живым, бесконечно мертвым. Вода поднимается все выше и выше. Вот она уже достигла краев ванны. Я держу голову над водой и медленно вдыхаю теплый воздух. Все-таки мы произошли от рыб. Я закрываю глаза. Температура тела достигает идеала. Я теряю ощущение пространства.
Вода медленно стала переливаться через край. Капля за каплей. Вот уже ручеек. А вот уже и весь пол покрыт водой. Вода, как воплощение жадности. Занимает всю выделенную площадь, равномерно распределяясь по полу. Теперь кафель стал другим. Призма из жидкости преломила луч восприятия. Жидкость всегда преломляет восприятие человека. Только некоторые люди делают из этого выводы и начинают иначе жить, а некоторые теряют себя и погибают, самостоятельно захлебываясь с улыбкой на устах. Слезы тоже жидкость.
Теперь вода добралась до кухни, спальни и коридора. Домашние тапки перестали бесцельно стоять на месте, они стали бесцельно плыть. Уровень воды стал повышаться. Подушка на моей кровати начала медленно тяжелеть и идти ко дну. Прообраз легкости и чистоты отяжелел и умиротворенно тонул.
Я открываю глаза, а вода уже начала достигать потолка. Оказывается, пока я лежал в ванне, я медленно был поднят Архимедом наверх, но вода оставила минимальную прослойку спасительного воздуха. Последний глоток, а теперь вниз. Я медленно опускаюсь на пол. Не знаю, как это у меня получилось, но, видимо, я способен в любой момент беспрепятственно опуститься на дно. Странно, но я прекрасно все вижу. Только вот передвигаться сложно и медленно. Я пытаюсь добраться куда-нибудь, но все этому мешает. Очень сложно пробираться через однородную массу. Я останавливаюсь в своей спальне. Мимо меня проплывает альбом с фотографиями, открываясь на самых любопытных местах. Тут и я в детском саду, тут и дни рождения, тут и окончание школы. Много всего, только я обратил внимание, что выражение лица у меня везде одинаковое. Странно, раньше не замечал этого. Проплывают книги. Они превращаются из единого целого, в размякшую непонятную массу. Она становиться безликой и уж точно навсегда теряет свой художественный смысл. Бредбери утопил свои мысли, точнее они сами утонули. Правильно говорят, что рукописи не горят – они тонут. Бросаю взгляд на проплывающие мимо школьные тетради, белые рубашки, телефонную трубку, зубную щетку, расческу и пакет со всякой дребеденью. Там есть все – от пластырей до самоучителе по самбо. Я кладу туда то, что мне хоть о чем-нибудь напоминает. Содержимое мешка начало вываливаться, собираясь в стайки и расплываясь по разным углам. Странно, но это мне сейчас ничего не напоминает. Похоже потерял я свои воспоминания.
Хочу открыть окно, не дается. Слишком много воды. Давит на стекло. Не знал, что вода такая тяжелая. Пойду посижу на диване. Нет. Не хочу здесь быть. Здесь все уже не мое. Вода забрала у меня мои вещи, мои воспоминания, мою жизнь. Я хочу по-другому, заново.
Я поймал проплывающую куртку, одел ее, на улице холодно. Одел шапку. Потом сплавал за ключами. Взял немного денег. Часть сильно размокла, поэтому пришлось брать железные. Мелочь, но единственное, что есть.
Я выхожу из квартиры.
Я ухожу отсюда и закрываю дверь на замок.
Я пойду совсем в другую сторону.
Наверное, там все иначе.
Ведь не у всех есть ванны?
© Егор Чичканов
Санкт-Петербург, 2003.