"МУЗЫКА ШАГОВ или РЫЖИЙ АПОКАЛИПСИС"
ГЛАВА 1
Я часто просыпаюсь утром и не хочу открывать глаза, не хочу
возвращаться из царства Морфея в реальность. Иногда я
вспоминаю увиденный сон, и мне всегда хочется в нём
что-нибудь исправить, но, увы и ах, мне это недоступно как
во сне, так и наяву. Иногда я, сразу одеваясь, иду, на
улицу гулять с собакой, а иногда меня одолевает лень и я
вместо этого посещаю "место, где можно немного подумать".
Во время моего выхода из дома столица ещё спит, но отдельные
ранние пташки уже бегут кто, куда по своим делам. И вот в
такой утреней московской тишине я часто слышу МУЗЫКУ ШАГОВ.
Ведь у каждого прохожего есть несколько своих неповторимых
мелодий шагов, это как индивидуальный шифр человеческих
мыслей и настроений. Стоя у входа в метро я могу услышать
звук грузно передвигающихся ног, это крепышек лет сорока
спешит на работу в своём прокуренном пиджаке, запах которого
дополняет дешевый парфюм, подаренный женой на прошлую
годовщину свадьбы. А вот я слышу ровный завораживающий стук
лодочек, купленных, по меньшей мере, в Carnaby. Сейчас
оттуда выйдет пышногрудая блондинка и, выпирая вперёд своё
главное достоинство, я бы сказал даже 2 достоинства, она
окинет взглядом всю толпу и поймет, что среди сборища
стариков и подростков ей ловить нечего. Часто слушая МУЗЫКУ
ШАГОВ, я научился отличать пропитанную ямайским солнцем
походку расты, от агрессивно настроенного панка.
В подземке всегда можно внимать музыке исходящей от сотни
ног разного размера, по-разному обутых, но одинаково усталых
от московской суеты. И каждую секунду она будет сменяться
новыми шагами новых людей.
Но неизменно лишь одно, когда бы я ни зашёл в метро я всё
время вижу маленьких бабулек, которые стоят у турникетов с
красными повязками на руках. При их телосложении, их главным
орудием власти является маленькая пластиковая штучка на
груди, на свист которой прибегают дяденьки милиционеры и
окуратненько упаковывают нарушителей порядка в отделение.
Такую же картину я увидел и в этот раз. Но что-то было
по-другому, в воздухе пахло переменами, и я это чувствовал.
В то утро я даже не удосужился посмотреть на часы, а стоило
бы, ведь утром был русский, а мой препод (старая карга с
надменным видом и утиной походкой) страсть как не любила
опоздания. Вот и в тот раз, когда я, запыхавшись, влетел в
аудиторию, она была непреклонна и послала меня за допуском в
деканат. И всё бы ничего, если бы в прошлый раз декан не
предупредил меня, чтоб я больше не появлялся у него за
допуском. Надо признать, что разговор по душам с этим
противным старичком был не из самых приятных в мире
entertainment'ов. Ведь начиная говорить об опозданиях, он
непременно через пол часа закончит вредом курения и
глобализацией мира. Но в тот раз буря меня миновала, дело в
том, что декан был на обследовании в 15 горбольнице.
Добродушная секретарша в очках "аля тартила" выдала мне
допуск без лишних расспросов типа, где был? Почему
опоздал?
В группе у всех было хорошее настроение, лишь у моего
дружищи Сани сердце было не на месте, как и у меня. Надо
сказать, что Саня был малоразговорчивым, но за счет этого ему
было о чем подумать, и я не могу назвать его мысли глупыми,
ведь сам он был человеком довольно смышленым. Замечу, что моей
энергичной натуре было комфортно находиться в обществе
тихого Шурика. Для такого болтливого человека как я всегда
большая удача "состоять в дружественных связях" с человеком
умеющим слушать. Он, как и я заметил в тот день некоторую
странность в поведении других. Он тоже понял: во всех
поступках людей в тот день ощущался безотчётный страх. Я
имею в виду, что ребята, в колледже, не замечая этого, стали
немного дикими, даже пара третьекурсников целовалась, будто
в последний раз.
А пока в нашей истории не началось самого главного, я, сидя
за стаканчиком освежающего фраппе расскажу вам о себе.
Вообще я это дело не люблю, но познакомить читателя с собой
считаю необходимым. Меня зовут Игорь, игнорируя мою фамилию,
я скажу, что являюсь студентом 3-го курса колледжа, и этим я
горд, ведь в отличие от большинства моих сверстников, я
обеспечил себя хоть малейшей надеждой на светлое будущее и
кусок хлеба. Я обеспечил себя профессией. Вследствие этого
факта я ни считаю себя стоящим выше других, ведь я также
хожу в туалет, я ем, я сплю как все мои сверстники и также
пытаюсь наслаждаться жизнью. Вот и сейчас я сижу в
"Шоколаднице" слушая истерический смех женщины средних лет,
сидящей за соседним столиком. Я всегда сажусь на мягкое
кресло в углу зала и смотрю в окно. Я смотрю, как
просыпается Москва, как улицу постепенно заполняют машины,
люди, пташки покидают свои гнезда, а попрошайки вылезают из
своих дыр. Если бы я курил, я бы наверняка бы сейчас вставил
в зубы сигарету и молча слушал приятную музыку. Но так как я
не злоупотребляю никотиновыми палочками, я, слушая RHCP,
веду свой рассказ. Ибо кто может поведать о жизни тинэйджера
лучше него самого... Итак, продолжим наше повествование, я
не хочу надоедать вам рассказами о себе.
На химии всё было спокойно, за исключением бегающих глаз
нашего преподователя по химии, именно преподователя,
а не препода, у меня просто язык не поворачивается так
обозвать эту умную женщину таким словом. И кто как не она
могла понимать, что в воздухе висит напряжение, напряжение и
ничего кроме него. Время сжалось до величины ушка иголки.
Землю ждал апокалипсис, хаос и смятение. Это чувствовали
птицы на улице, люди в метро и мыши в своих норах. Но то,
что чувствовал я, не чувствовал никто. Я предвкушал
перемену, перемену в моём сознании и в сознании людей. Это
было неизбежно. Музыка шагов изменилась: семенящие шаги
длинноногих секретарш стали ещё чаще, даже в моей спокойной
походке появилась нервозность и необоснованное возбуждение.
Она села в вагоне на соседнее место и нагло пялилась в мои
записи. Поначалу я это игнорировал, но через 10 минут это
привело меня к возмущению. Я уставился в ответ на неё.
Замечу, что это была довольно симпатичная девушка, лицо
которой не выдавало ни её возраста, ни её эмоций, оно не
говорило о ней ровным счётом ничего. За неё всё говорили её
глаза - молодые зелёные глаза. Её портрет дополняли длинные
рыжие волосы, прямо-таки ведьма из голливудского хорора. Она
медленно перевела свой взгляд с моих записей на моё же лицо.
Её взгляд в тот день координаально отличался от взгляда
других людей, в нём ощущалось спокойствие и уверенность в
правоте своих действий. Она улыбнулась при виде моего
замешательства и первой начала разговор.
- Как тебя зовут? - поступил банальный вопрос.
Надо признать, что я по натуре человек общительный. Но от
разговоров с красивыми девушками меня иногда бросает в
дрожь. Да и не каждый день симпотяги сами завязывают с тобой разговор В этот раз такого не произошло, с ней я был спокоен,
и в голосе не ощущались нотки волнения.
- Игорь, меня зовут Игорь.- Как из пулемета выпалил я.
-1 Хорошее имя, - заметила она. - А ты где-нибудь учишься или уже работаешь?
- Да я еще пока только учусь на юриста, ну иногда практикуюсь, но постоянной работы у меня нет.
-1 А ты что писатель? Интересные заметки, впечатляет.
-2 Ну так пишу потихонечку, в основном для себя.
- Это ты так свои эмоции выплескиваешь наружу?
- Ну, не знаю, что и ответить.- В замешательстве сказал я.-
У нас получается какой-то однобокий разговор. Может
что-нибудь расскажешь о себе?
- А мне нечего о себе рассказывать,- твердо отрезала она.
Молча, мы ехали минут 10. Я понимал, что надо было что-то
сказать, но мой язык отказывался шевелиться, как бы говоря
мне: "не торопись, всё будет пучком, лишь следуй обычному
течению ситуации, просто опусти вёсла и не пытайся плыть
против течения". И правда, когда я вышел на "Третьяковке",
она последовала за мной. Увидев мои удивлённые глаза, она
поведала мне, что здесь живёт. Мы оба знали, что ещё
встретимся, и для этого нам не нужны были ни телефоны, ни
тем более место встречи. Наши судьбы пересеклись, и
остановить сплетение наших душ было невозможно.
Первой весточкой к беде стали 3 скандала в колледже за один
день. Сначала на последней паре Крот встал и за поставленную
ему двойку по истории плюнул Сергею Аркадьевичу
прямо в лицо, а пока тот был в замешательстве он ещё и
двинул ему по роже кулаком, хорошо так двинул, плотненько,
наотмашь. Пока историк корчился на полу, а класс сидел в
оцепенение, Крот молча собрал вещи и ушёл. Потом в коридоре
меня поймал Антон и рассказал, что посреди пары пьяный
студент 4 курса ввалился в колледж в состоянии нестояния. Ну
и картину Репина маслом завершило объявление о том, что в
колледже заложена БОМБА!!! И все в панике выбежали из
здания, стали спрашивать у людей в форме, что случилось. А
случилось то, что у группы 234 был в этот день зачёт по
философии, и какой-то Вася Иванов решил для себя, что этого
зачёта не будет, во что бы это ни стало. За эту мрачную
пятницу все оборотные стороны студентов, все их язвы
вскрылись и гноем вылились на окружающих. Если честно, то я
был очень удивлён, что господа учащиеся не порезали
друг-друга, ведь даже молчаливый и сдержанный Саня обложил
отборным матом пересёкшую ему дорогу бабушку. Но и она не
осталась у него в долгу, и меткое попадание клюки этой
хрупкой старушки обернулось внушительным фингалом, окурат
под правым глазом. Я и сам чуть пару раз не наткнулся на
разъярённую молодёжь. Поведение всех тех людей, которые были
мне знакомы, вдруг стало меньше походить на человеческую
осознанность и стало похоже на животные инстинкты. Я поскорее
скрылся из колледжа. Но я был не прав, если думал, что
отделаюсь лёгкой поездкой в метро. Неприятности меня ждали
уже на входе. Ко мне подошёл накаченный амбал в милицейской
форме.
- ОВД Бабушкинское, ваши документики.- сказал он фразу,
которую он роизносит по сто раз на дню. И произнёс он это с
такой интонацией, что он и сам был бы рад не спрашивать это,
но, чтобы хоть как-то показать что он работает, он и
заинтересовался моей личностью.
У меня вообще-то ярко выраженная славянская внешность и я не
похож на уголовника, напротив у меня классическая причёска,
ношу я отглаженный костюмчик и чистые туфли. Но он остановил
именно меня. При осознании этого я почему-то начал
нервничать. Я дрожащими руками полазил по карманам и через
минуту всё же выудил свой студенческий из внутреннего отсека
моего портфеля. Он очень подозрительно посмотрел сначала на
меня, потом на мой документ, снова на меня. В конце концов
он спросил.
- А чё это ты так трясёшься, может ты злостный нарушитель
правопорядка? - в его голосе звучала ирония, но мне от этого
легче не становилось.
- Да нет, просто день сегодня какой-то нервный. - Поделился я
с ним своим дрожащим голосом.
Он постоял ещё с минуту и при этом не прекращал бубнить себе
что-то под нос. По истечению этого времени он сказал что-то
по рации и повёл меня в отделение.
- А в чём собственно дело? - поинтересовался я.
Ответ на мой вопрос я получил по прошествию 30 минут,
проведённых в помещении с обшарпанными жёлтыми стенами.
Оказалось, что на взгляд доблестной милиции мой студенческий
показался липой, и всё это время они выясняли мою личность.
Я был отпущен на все 4 стороны и поехал во-свояси. Дома меня
ожидала бомба в лице моей мамы. Я со стопроцентной точностью
знал все вопросы, которые она могла мне задать ( где был?
почему так поздно?).
Но в этот раз упрёк выразился в её безучастности и полном
молчании. Я не стал ничего говорить и просто заперся в своей
любимой комнатушке, оформленной в авангардном стиле с
преобладанием ярко-зеленого цвета. Надев наушники фирмы
Technics я стал плавно покачиваться под умиротворяющую
музыку Bob'a Marley.
Из динамиков доносилось:
No bullet can stop us now
We neither battle we would hoaul
Neither can be bought no soul.
We all defend the rights,
Jah-jah children must unite,
'Cause life is worse much more than gold.
После прослушивания n-ного количества реггей я решил
позвонить единственному человеку с которым я мог поделиться
своими худшими опасениями по поводу "московской
напряжённости", я позвонил Сане. Спустя пару длинных гудков,
трубку взяла его мать.
- Алло
- Здравствуйте, будьте добры Сашу.
- Одну минуту... С-А-Ш-А.- Послышался приглушённый крик
его мамы.
- Алло, - на этот раз трубку взял сам Санёк. - привет, есть
дело?
- Да. Сань, ты не заметил случайно ни чего подозрительного
сегодня?
- Чего-то сильно голова болит. А что? - С недоумением спросил
он
- Да нет, я не об этом. Ты не заметил странности в поведении
родителей, ребят да вообще всей Москвы? - Выпалил я.
- Ну, разве что все стали агрессивнее, больше злобы в людях
появилось.
- И на мой взгляд это неспроста. - Произнёс я таинственно,
сам того не желая.
- А может это просто какая-нибудь магнитная буря?
- Да нет, здесь что-то посерьёзней будет. В общем ты это
обмозгуй, а если чё умное придет на ум, звони.
- ОК! Ну ладно, пока.
После нашего короткого разговора, мне на ум пришла одна
мысль, и она никак не хотела покидать мою голову. Та
девушка, а может даже женщина, так или иначе именно она была
к этому причастна. Она, девушка, появившаяся из ниоткуда,
девушка, которая не хочет говорить о себе. А если она
просто не может это сделать, из-за того, что у неё нет
прошлого, а может и будущего. Но это были лишь догадки,
может беспочвенные, а может и нет. И я захотел это выяснить,
во что бы то ни встало. В поисках ответов на мои смелые
вопросы, я поехал в сторону колледжа. Просто моя
единственная зацепка была именно там, ведь рыжеволосая
бестия вышла вместе со мной именно на той станции, вблизи
которой и находилось моё учебное заведение. Поспрашивав у
прохожих, не видели они случайно девушку невысокого роста с
длинными рыжими волосами и пронзительными зелёными глазами.
Я получил 3 отрицательных ответа, прежде чем выяснил, что
одна девушка, подходящая под это описание минут 5 назад шла
в сторону Наумовского проезда. "Колледж!" мелькнуло у
меня в голове. ОНА ПОШЛА ИМЕННО ТУДА, я чувствовал это всеми
фибрами своей души. Я направился туда ускоренным шагом, по
мере приближения к колледжу я шёл всё быстрее и быстрее,
тело моё пронизывала дрожь, хоть я и был одет по погоде. Кем
бы она ни была, я осознавал, что боюсь это создание. Эта
девушка, была порождением самого дьявола... Это подсказывал
мне мой внутренний голос, но отрицал мой разум. А так, как я
всё же больше склонен прислушиваться к моему внутреннему
"я", эта ситуация повергла меня в шок. Проходя мимо дома, за
которым скрывался мой колледж, я почувствовал дрожь земли,
это было странно, ведь в Москве не было землетрясений вот
уже около 30 лет. На углу дома я остановился, сделал
глубокий вдох и двинулся дальше. Люди, которых на этой улице
никогда не было много, бежали в противоположном от колледжа
направлении, все эти люди были разные, но одно было в них
одинаково, это был невообразимый ужас в глазах. Я взглянул
на здание колледжа и встал как вкопанный. Строение было на
половину разрушено, из всех окон вылетели стёкла, от угла
отвалился громадный кусок стены, сквозь который виднелся
лестничный пролёт, штукатурка потрескалась и облетела по
всему периметру здания.
У меня из груди вырвался крик. - ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШ?!!
В центре событий стояла моя знакомая и отплясывала чечётку.
Её ноги виртуозно отстукивали ритм по прогнувшемуся под ней
асфальту.
- Игорь, иди сюда! Потанцуй со мной.
Я хотел подойти, но возможности потанцевать у меня не было и
в мыслях. Я попытался сделать шаг на встречу ей, но ноги не
хотели меня слушать, они стали ватными и с трудом
передвигались, моё движение также затрудняла сильная
вибрация под ногами. Я преодолел 50 м только через пару
минут. Оказавшись рядом с ней, я не знал, как её остановить,
ведь здание могло обрушиться в любую секунду.
В детстве мой тренер по таек-вон-до говорил мне:"
Когда-нибудь тебе это пригодиться и ты вспомнишь мои
слова!". Говоря это, он заставлял меня отрабатывать всё новые
и новые приёмы и броски. Я был хорошим учеником, ездил на
соревнования, побеждал. Пару раз я даже ездил за границу на
международные соревнования и занимал там призовые места. Я
никогда не поднимал руку на слабых, а тем более на девчонок.
Тренер знал это и уважал мои принципы. Через 5 лет с момента
моего вступления в секцию, я пошёл в 9 класс, это был
выпускной класс и учителя гоняли нас как могли, ведь в июне
были экзамены, и мы должны были подойти к ним во всеоружии.
Походив ещё сентябрь на таек-вон-до, у меня стала плохая
успеваемость в школе и я ушёл из спорта.
Настал момент тряхнуть стариной, наплевав на все свои
принципы. Я схватил её за рукав, и не успела она занести
свою руку над моей головой, как я автоматически сделал,
подобное молнии, движение и повалил её наземь. Она сбила
себе дыхалку при ударе об серую гладь асфальта. Откашлявшись
и отдышавшись, она поднялась и направила свой взор прямо на
меня. В её глазах я увидел пламя преисподние, она прожигала
меня своим взглядом, и каждую секунду я терял энергию, когда
я остался совсем без сил, она вдруг развернулась и побежала
в сторону метро, побежала быстро и грациозно, как гепард.
Это было последнее, что я помнил.
Я очнулся от смачной пощечины, это какая-то бабулька
пыталась привести меня в чувство. Сколько времени я был без
сознания, где я? Я хотел это спросить, но в горле всё
пересохло, и губы не шевелились. Добрая бабушка с изумлением
смотрела на меня, по-видимому она что-то говорила, но я не
слышал. Все мои чувства атрофировались. Где же я всё-таки
нахожусь? Явно в каком-то помещение. Больше я не смог понять
ничего из-за слабости. Лёжа на чём-то твёрдом, я закоченел
от холода. Старушка это заметила и накрыла меня одеялом.
Она выхаживала меня 3 недели, и изо дня в день мне
становилось лучше, я крепчал и набирался сил. Место моего
временного приюта находилось средь завалов жилого дома,
бабуля как могла устроила здесь свой быт. На обломках
бетонных стен висели пучки засушенной травы и какие-то
коренья. Прямо на полу стояла маленькая газовая горелка,
видимо на ней эта благородная женщина и готовила мне свои
отвары. От Клавдии Васильевны я узнавал о новостях. За то
время, которое я провёл без сознания, а не вставал с
кровати 2 дня, землю потрясло масштабное землетрясение, оно
поразило Японию, Азию, Восточную и часть Западной Европпы.
Москва попала в эпицентр событий, дома рушились, на улице
машины по среди дороги уходили под землю. МЧС надрывалось,
расчищая завалы, из США и стран Латинской Америки,
нескончаемым потоком шли медикаменты и гуманитарная помощь.
Люди разбивали палатки из подручных средств в тех парках,
где недавно гуляли и пили пиво. Но в эти дни всем было не
до празднеств. В Москве погиб каждый четвёртый человек, а
ранен каждый второй.
Что стало с моей семьёй? Как там друзья? Я не мог получить
на это ответа, телефонные линии были перебиты, да и
электричество было не во всех районах столицы.
Как только я смог встать на ноги, я поспешил сообщить
Клавдии Васильевне, что я её покидаю. В благодарность за её
заботу и терпение, я отдал ей половину тех денег, которые
были у меня с собой. Продравшись сквозь развалины, я вышел на
Якиманскую набережную, точнее на то, что от неё осталось.
В поле моего зрения не было ни души. Я молча шёл по
пустынной улице, выдыхая клубы пара изо рта. Только лишь
около метро я увидел двух людей снующих около входа, то были
мои приятели-милиционеры. Я направился в сторону входа, но
эти два быка преградили мне дорогу.
- Туда проход закрыт! Ведь половина линий просто завалено, а
половина находится в более чем плачевном состоянии. -
Поведали мне блюстители порядка.
- А как иначе можно пробраться на восток Москвы?
- Да никак парниш. Только на своих двух.
- Ну, спасибо и на этом.
Дурак! Как же я сразу не догадался? Лично я теперь не
представлял, как мне в таком полуобморочном состоянии
добираться до дома. Я решил, что так как я не знаю Москвы, я
сейчас выйду на МКАД и пойду вдоль него до ВАО, а уж там бы
я разобрался. До кольцевой я добрался через пол часа, идти
было больно и трудно. Дойдя под вечер до своего района, я
взвыл от восторга - средь развалин восточного округа гордо
возвышалась серая девятиэтажка, дом дал трещину в нескольких
местах, но устоял. Это был дом, в котором жил я. Моя квартира
была на втором этаже, в окне горел тусклый свет керосиновой
лампы. В свете окна кто-то маячил. Я со скоростью пули вбежал по
лестнице и зашёл через открытую дверь. По квартире ходили
два мужика одетые в серые куртки и с каменно-безразличными
лицами и латексными перчатками. Сказать, что это было
подозрительно, значит не сказать ничего. Я уже полез в
карман за своим ножом, когда один из них обратил на меня
внимание. Рука моментально вылетела из кармана, большой
палец быстрым движением выкинул лезвие и я медленно начал
двигаться к выходу, разрезая ножом пустоту между мной и
незнакомцами.
- Парень, успокойся, мы из милиции, просто мы осматриваем
место происшествия. - Твердил мне тот, что пониже ростом,
тыкая мне в нос красной корочкой.
- Какого ещё происшествия?
- Это твои родственники? - Спросил у меня второй, доставая из
внутреннего кармана куртки 2 фотографии.
При виде трупов родителей я весь обмяк, опустился на колени
и зарыдал, не стыдясь ментов. Сколько я плакал, я не помню,
лишь иногда мне снится в моих кошмарах, как один из них
похлопал меня по плечу и сказал, что всё будет хорошо.
Спустя минут 20, они дали мне стакан с водой и попросили его
выпить. Мужик, который сидел ближе ко мне начал разговор.
- Парень, твои родители вместе выпили яд и умерли. Они как и
другие люди боялись мучительной смерти под завалами. Поверь,
за прошедшую неделю, я видел много таких случаев. Если тебе
станет от этого легче, то знай, что смерть их была быстрой и
не мучительной.
- А теперь нам пора. Завтра наши люди тебя навестят и
растолкуют тебе ситуацию по поводу похорон и твоего
будущего. - Подвёл итог второй.
- До свидания. - сказал я наплевательским голосом. И это было
понятно, после того, как я узнал о потере 2 самых близких
мне людей в один день, мне стало положить на всё.
Я закрыл за ними дверь и остановился. Необходимо было
обдумать дальнейшие действия. Одно я знал наверняка: здесь я
нахожусь в последний раз, и на долго задерживаться я не
собирался. Я открыл свой затёртый рюкзак, положил туда пару
свитеров, тёплые штаны, сменное нижнее бельё, шерстяное
одеяло, клеёнку и маток верёвки. В карманы куртки полетели
все найденные деньги и драгоценности. Забросив за спину
портфель и взяв в руки поводок, мы с Кексом покинули
квартиру. Рядом с моим домом был парк, и я решил заночевать
там, уж лучше поспать в тёмном парке, чем не заснуть на том
месте, где твои родители совершили самоубийство. Музыка
шагов стала на много реже звучать, чем раньше. Но вся та
музыка, которая встречалась мне, была больше похожа на
траурный туш, нежели на бодрую ежедневную походку. Побродив
по лесу, я нашёл местечко, где я мог с лёгкостью натянуть
клеёнку между 3 деревьями, чтобы укрыться от дождя. Я отпустил
Кекса побегать по шуршащей осенней листве, а сам начал
обустраивать своё временное жилище. Быстро натянув крышу, я
принялся разводить костёр, надо сказать у меня это всегда
хорошо получалось, но в этот раз я потратил пол коробка
спичек, чтобы разгорелось пламя. Я достал припасённую пачку
сосисок, нанизал их на заострённую палочку и начал жарить их
на костре, медленно покручивая. Тонкие розовенькие, они
купались в дыме костра и пропитывались его ароматом. Мне
хватило трёх штук, чтобы наесться. Я подождал, пока
оставшиеся две сосиски остынут, и дал их съесть Кексу, он
был безумно рад подвернувшейся еде и, аппетитно причмокивая,
вилял хвостом. Оставив угли дотлевать, я обнял моего овчара
и заснул.
На утро я ощутил холод, потому, что Кекс убежал в лес в
поиске добычи. Я встал, потянулся и решил осмотреть
окрестности. Неподалёку, метрах в ста от меня был палаточный
лагерь, но я не был настроен на общение и пошёл в
противоположную от них сторону. По дороге обратно, когда я,
надрываясь, нёс здоровенное бревно, я увидел, лежащую в
кустах, стиральную машину. Её круглый барабан был цельным, и
я с лёгкостью мог использовать его, как кастрюлю. Когда я
донёс бревно до своей лачужки, я пошёл обратно за стиральной
машиной. После долгих мучений, я всё же доволок её и принялся
разбирать. Всё, что мне было нужно, это барабан, ковш для
насыпания порошка и боковые стенки, сделанные из металла.
Вооружившись камнем, как первобытный человек, я начал
стучать по местам соединения листов, на углах машинки, и
постепенно она начала сдаваться. Я отделил нужные мне части
и пошёл с барабаном на пруд, чтобы набрать воды. Я
прокипятил жидкость из водоёма два раза и выпил согревающего
чая. К тому моменту, как я приготовил себе попить, из кустов
выбежал Кекс. Он вёл за рукав, кого вы думаете, Саню. Тот
громко матерясь на собаку, выбежал следом. О! Вот это
встреча.
- Ты как тут оказался? - последовал логичный с моей стороны
вопрос.
- Да, в общем, долгая история. Но факт в том, что я живу в
палатке неподалёку. Я присяду?
Я кивнул головой в ответ. Саня уселся на бревне напротив
меня. Минут тридцать мы провели в молчании уставившись на
пламя костра. У каждого из нас роились в голове мысли и нам
не хотелось напрягать друг друга пустыми разговорами. Я
думал о том, можно ли винить ЕЁ в смерти родителей, или они
сами выбрали этот путь с тупиком в конце него. Я понимал,
что в моей жизни всё координально изменилось, что меня
переполняет отчаяние и злоба на себя самого. Я злился на
своё бессилие, на то, что я тупо сижу упёршись взором в
огонь и не предпринимаю ни малейших действий. Вдруг у меня с
губ слетели первые строчки песни, я не стал сопротивляться
такому течению событий и продолжил петь. Саня подхватил, и
мы грустно запели:
Мы чересчур увеличили дозу,
Вспомнили всё, что хотели забыть.
Или на рельсы легли слишком поздно,
Бог устал нас любить, Бог устал нас любить,
Бог просто устал нас любить, бог просто устал...
Вот эта гильза от пули на вылет,
Карта, которую нечем покрыть.
Мы остаёмся одни в этом мире,
Бог устал нас любить, Бог устал нас любить,
Бог просто устал нас любить, бог просто устал...
Я рассказал бы тебе всё, что знаю,
Только об этом нельзя говорить.
Выпавший снег никогда не растает,
Бог устал нас любить, Бог устал нас любить,
Бог просто устал нас любить, бог просто устал...
Песня окончилась, а наш разговор так и не начался. Я
прекрасно понимал, его жизнь тоже "зацепило" это
землетрясение, и что все его мысли были напрвленны на это. Я
не стал вдаваться в подробности его истории, я не хотел
теребить его душу, так как не хотел этого и с его стороны.
"Поступай с другими так, как ты хочешь, чтоб поступали с
тобой". Вот золотое правило всех времён и народов. Но
молчание меня раздирало на куски.
- А давай ещё споём?!
И он начал петь. Я запел следом и сопровождал его пение до
конца песни, потом мы спели ещё и ещё. Песен мы знали много
и не останавливались до самого вечера, я лишь иногда
подбрасывал припасённые дрова в огонь. Я и не заметил, как
к нашей компании начали присоединяться другие люди.
Некоторые пели вместе с нами, некоторые просто наслаждались
пением других. Компания образовалась разношёрстная: были
подростки, которые слушая песню потягивали сигарету, были и
люди почтенного возраста, им просто было интересно побыть
среди молодёжи и посмотреть "чем живёт поколение NEXT"...
Некоторые сидели парочками, преимущественно "мальчик с
девочкой", а некоторые просто одни задумчиво смотрели на
костёр.
Вот так у нас каждый вечер образовывались своеобразные
посиделки. Некоторые приходили, чтобы отвлечься от дурных
мыслей, некоторым просто было нечего делать, а другие
умирали в одиночестве. Всех нас объединяли общее горе и
музыка. Постепенно пространство вокруг нашей палатки начало
заполняться тентами, шалашами и иными укрытиями других
людей. Мы образовали целый "городок на поляне". Центральной
площадью нам служило костровище, так повелось, что если в
поселение возникали проблемы, то люди непременно шли за
советом ко мне с Саней. Про себя я называл этот посёлок
РЕГГЕЙ (так что если в последствие вы увидите это название,
то поймёте о чём идёт речь). РЕГГЕЙ в основном населяли
подростки и люди младше 30 лет, исключение состовляли лишь
матёрый ВДВшник в отставке, да женщина, с которой переспала
вся сильная половина населения нашего городка. Чего и
говорить, я и сам пару раз захаживал в её палатку, стоящую
на отшибе. Но всё это было до того, как наше общество
посетил ангел, да-да это был просто ангел в женском обличие.
Эту красавицу лет 22 звали Надеждой, и впрямь, какое
символичное имя, заметил Шурик. Девушкой она была
общительной и сразу стала объектом вожделения со стороны
ребят.
Больше всех она уделяла внимание мне и парню, которого все
звали Hendrix за его умение хорошо играть на гитаре. У этого
парня был средний рост, поэтому ,когда мы с некоторой
антипатией смотрели друг на друга, то наши глаза непременно
находились на одном уровне. Его фигуристое тело покрывала
смуглая кожа, взор был ясным, и единственным его недостатком
было отсутствие мочки на левом ухе. Во всём, за что бы мы ни
брались, мы соперничали.
На моей стороне был тот факт, что все доверяли мне, ведь
именно я и Саня стояли у корней образования РЕГГЕЙ.
Я жил довольно долго (около трёх месяцев) не вспоминая о
рыжеволосой знакомой. Никто никогда не покидал РЕГГЕЙ и у
нас не было никакой инфы о происходящем вокруг. У нас не
было никакого договора о «непокидании територии» лагеря,
просто так сложилось. У нас был свой быт и лишь иногда 2-3
человека шли в магазин, который был
недалеко от парка. Там "посланники" покупали необходимой
провизии и возвращались обратно. В один прекрасный день,
"посланниками" были выбраны я Hendrix и Вечаслав
Владимирович, за старшего, в лагере остался Саня. Выйдя из
Парка, мы сразу пошли в знакомый нам маленький магазинчик,
чтобы купить стандартный набор продуктов: мешок риса,
побольше консервов и литров 35 воды. Мясо и другие подобные
продукты мы не покупали, так как они быстро портились и в
конечном итоге пропадали.
- Закрыто. - сказал Hendrix.- очень странно, ведь он был
открыт даже в "потрясное время".
- Ну, прийдёться идти в другой.
И мы двинули в направление метро. От этого магазина и до
метро было 10 минут ходу, и мы не стали торопиться. Проходя
мимо развалин "Молодёжного центра Ивановское", я увидел
надпись на асфальте и остолбенел. Надпись, написанная рыжими
буквами на асфальте гласила: "ВСЁ ЕЩЁ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ, НЕ
ДУМАЙ, ЧТО Я ОСТАНОВЛЮСЬ". Я стоял минут 5 в оцепинении и
не мог сдвинуться с места. Не было ни малейшего сомнения,
что это она. Но как она нашла меня? Что она задумала? На все
эти вопросы я не мог ответить, как ни пытался.
- Игорь, пошли, чего ты встал!- крикнул мне ВДВшник.
- Вечаслав Владимирович, идите сюда, посмотрите!
- Ну лежит на асфальте дохлая крыса, ну и что? Мало ли
сейчас таких, они ведь тоже не выдерживают этого напряжения.
- Неужели вы не...- бесполезно, он не видел этой надписи, а
может её и нет вовсе? Да почему же, вот она, а может это
просто плод моего больного воображения. Так или иначе, я
решил не говорить ему об этом. Он итак посмотрел на меня с
долей непонимания в глазах, а я не хотел, чтобы все думали,
что я идиот. Мы продолжили путь, но у метро не нашли ни
одного открытого магазина. На улице мы не встретили ни
одного человека и нам даже было не у кого спросить, в чём
собственно дело.
- Слушай, а может украдём, а? - предложил Hendrix.- все равно
на улице никого нет!
- Ну, я даже и не знаю.
- Да чего ты ломаешься, как баба? Всё равно палить некому,
да и чего будет магазину от того, что мы стащим пару вещей.
Он, не дожидаясь моего ответа, схватил с земли булыжник и
кинул в витрину супермаркета. Раздался рёв сигнализации, я с
ужасом оглянулся по сторонам, но никто не спешил остановить
нас. Я нехотя зашёл внутрь через дыру в витрине и принялся
сгребать в коляску всё, что могло пригодиться. Я уже прошёл
мимо стенда с электроникой, когда мне на ум пришла одна
мысль. Я схватил первый попавшийся мафон, вскрыл его, чтобы
посмотреть от каких батареек он работает, и пошёл на кассу.
Не подумайте, что я решил оплатить все покупки, просто
именно там стоял стенд с батарейками. Через пару минут
ребята подошли к "выходу", и мы прямо с тележками пошли к
РЕГГЕЙ. На улице по-прежнему было пустынно. Я прямо-таки
оказался на луне, куда ни пойди - всюду безлюдно, не слышно
рёва движков автотранспорта, даже голуби не летали над
головой.
В лагере все уже давно заждались и встретили нас радостными
возгласами. Мы сразу завезли все продукты на кухню, дежурные сразу
начали готовить. Да, не удивляйтесь, у нас даже была своя
кухня, конечно, так её трудно назвать, но там всё время шёл
кулинарный процесс. На одном очаге варили напитки, а на
другом каши и остальную стряпню. Запасливый Вечеслав
Владимирович прихватил в магазине вина, и после ужина мы
уселись вокруг костра с тёплыми кружками глентвейна. После
долгого дня все веселились, пели, танцевали, один я сидел в
задумчивости... На фоне счастливых лиц моих собратьев я
казался очень унылым. Заметив это, Надя подошла ко мне и
упёрлась в моё лицо вопросительным взглядом.
- Да не волнуйся, всё в порядке.
- Ну я же вижу, что у тебя какие-то напряги. Может
поделишься?
Я дал ей знак, и она пошла за мной в мою палатку. Забравшись
туда, она улеглась рядом со мной. Я поведал ей всё, что
случилось со мной за последние три месяца, про случай у
колледжа, про Клавдию Васильевну и её заботу, про смерть
родителей и про то , как мы с Саней организовали Реггей. Но
больше всего меня беспокоила сегодняшняя надпись, это
послание.
- По-моему ты слишком сильно напрягаешься по этому поводу.
С этими словами она обняла мня и подарила мне
головокружительный, сочный и мягкий поцелуй. Я и не заметил,
как мои руки оказались под её кофтой, её тёплое тело
согревало мои отмёрзшие пальцы. Она сняла с себя свитер и
начала стягивать с меня штаны. Вечернее гуляние было в самом
разгаре и я не боялся, что в мою палатку зайдёт Саня или ещё
кто-нибудь, но именно тогда, когда у нас всё было в самом
разгаре, в палатке оказалась очумелая голова Hendrixa. В
мгновение ока он исчез, но Надя очень смутилась и,
отвернувшись от меня, лежала и плакала. В бешенстве я
выбежал из палатки.
- Hendrix, ты чё совсем с головой не дружишь?
- Это моя девушка!
- Нет, ну ты точно шизанутый. У неё это на лбу не написано и
если она пошла со мной, то это её выбор. А из-за тебя она
сейчас плачет. - С этими словами он двинул мне кулаком прямо
в грудь, и у нас завязалась драка. Он налетал на меня, как
раненый зверь, а я лишь отбивался в ответ. Я не хотел бить
его и уж тем более калечить, но когда прошло около 5 минут,
я устал, а он не останавливался, я опрокинул его наземь и
прибил к почве всем телом. Он дёргался подо мной ещё пару
минут, но когда понял, что выбраться не может, сдался и
перестал сопротивляться.
- Да пойми ты Hendrix, я не хочу ссориться с тобой из-за
бабы, но ,коли она так решила, то давай уважать её выбор.
Мир?
- Извини брат, бес попутал, - сказал Hendrix, опустив
голову. - конечно мир!
Мы по-дружески обнялись и пошли кто-куда, я обратно в
палатку, он к ребятам на костровище. Я долго ещё чувствовал,
как его глаза сверлят мой затылок, от этого я вспотел, стало
душно, но я не обернулся. В палатке Нади не было... Я
вернулся на костровище, но и там её и след простыл. На мой
вопрос о том, где она ребята лишь развели руками. Hendrix
насторожился, я посмотрел на него вопросительным взглядом,
но ему тоже было нечего ответить. Я отозвал его в сторонку,
мы немного поговорили и решили поискать её с пол часика и
потом встретиться около большого дуба на поляне в ста метрах
от Реггей.
Я неистово бегал по парку заглядывая под каждый куст, под
каждую веточку, но всё было четно, я выбежал к прудам, но
там всё было спокойно, и ровная гладь воды не показывала ни
малейшего намёка на то, что пару минут назад в неё
кто-нибудь нырял. В отчаяние я выбежал из парка на проезжую
часть. На улице никого не было, как и в тот раз, когда мы
ходили за "покупками". Я оглянулся по сторонам и не увидел
никого, даже птицы сидели на деревьях, притаившись в своих
гнёздах. Моё внимание привлёк рекламный щит в ста метрах
справа от меня, на нём было что-то написано, но я не мог
разобрать что. Пройдя шагов десять я увидел надпись,
сделанную рыжей аэрозольной краской. Я сломя голову полетел
к старому дубу. Hendrix уже ждал, я схватил его за руку и мы
побежали в сторону дороги. Ветки хлестали моё лицо,
доставалось и ему, но мы бежали не останавливаясь. Он даже не
стал спрашивать куда мы бежим, потому что на моём лице было
написано: ЭТО ВАЖНО.
- Смотри! - сказал я ему показывая пальцем на рекламный щит.
- Ну щит, ну уцелел при землетрясении ну и что? И ты за этим
меня сюда гнал?
- Ну неужели ты тоже ничего не видишь? Это же ОНА пишет! - от
отчаяния мне хотелось схватиться за голову и закричать, но я
себя сдерживал.
- Кто "она"? Надя?
- Да нет же! Это та, чьё появление несёт в себе апокалипсис.
- Игорь, с тобой всё в порядке? Ты какой-то странный, я тебя
не понимаю.
Я отвёл его на скамейку и рассказал всё как есть, не утаивая
ни одной подробности, я рассказал ему даже больше чем Наде.
Глаза его округлялись всё больше и больше с каждым
произнесённым мной словом. Я даже рад, что в тот момент он
сидел, ведь иначе он бы тогда...
- А теперь попробуй сконцентрироваться и посмотреть на
рекламный щит по-другому, не так, как ты смотришь на меня, на
птиц, представь, что там горит огонь.
И он это сделал. Он закрыл глаза и представлял огонь, а
когда он их открыл, увиденное повергло его в шок. Он замер
его глаза вглядывались в причудливо написанные буквы.
- Ты видишь тоже, что и я? - спросил он.
- Нет брат, это ты видишь тоже, что и я...