На скользких проржавевших насквозь поручнях - мои руки. Я в заброшенном депо - кладбище огромных механизмов. Ржавчина ставит на одежде коричневые печати, запекшаяся кровь на моих руках возвращает долг клочкам обивки. Ни одной мысли. Опуская голову, я вижу сквозь грудь обрывки выцтветшего дермантина. Пустота. Я вижу себя насквозь. Я не существую. Хочу исчезнуть и раствориться в дождевом озоне, тысячью капель уйти в землю, щедро впитавшую машинное масло вперемешку с кровью. Холод ночи пробирается под куртку, туда, где уже побывали мокрые ловкие пальцы дождя. Я не чувствую наступающей ночи, завязнув в тех нескольких минутах, что обратили ход времени. 2 или 3 минуты - на что их хватит? Вполне достаточно для смерти.
Я не могла поступить иначе. Но никогда не думала, что так легко это сделаю. Оказывается, человеческая плоть мягкая как масло, нож вошел без усилий. Аккуратно перегнувшись через разбитое лобовое стекло, чувствуя животом острые осколки, я рассматриваю его. Он лежит на боку, поджав ноги к груди. Так он мог бы спать со мной: всё время на боку, ко мне спиной. Я бы льнула к нему, как пазл, повторяя каждый изгиб тела, растворяясь в жарком аромате кожи. Обеими руками он зажимает раны на животе и груди. Еле слышный хрип дыхания - на губах надуваются кровавые пузырьки. Значит, ещё жив. Подожду с полчаса, а потом придётся добить.
Ощупываю карманы, ножа нигде нет, кажется, оставила в его теле. Достаю мятую пачку из заднего кармана. Сигаретный дым возвращает ясность мысли. Пунктирно успокаиваю себя: никто не знает, что я здесь; меня не видели с ним; в списке его друзей я не значилась. Последняя мысль вызывает волну злости. "Сдохни уже, уррод!", - окурок сотней искорок летит ему в лицо и приземляется в ухо. Я злорадно ухмыляюсь собственной меткости. Похоже, он всё-таки помер, ни звука от ожога. Влезаю на окно и спрыгиваю вниз, кроссовки с чавканьем уходят в кровавую жижу. "Ублюдок...", - вытираю подошвы о его джинсы. "Модник, блять!", - пинаю его аппетитную задницу, обтянутую Hugo Boss.
Нестерпимо хочется курить, достаю ещё сигарету. Сажусь на корточки и всматриваюсь в его лицо, ведь это наше последнее свидание. И даже дохлый он красивый, ублюдок. Дотрагиваюсь до лица - кожа нежная, как у девочки. Каштановые кудряшки перемазаны в грязи и налипли на лоб, достаю платок и вытираю. Вот так лучше. "Симпатяшка...", - от него всё ещё веет особым тёплым ароматом. Так пахнет сам секс. Смакую его запах, так запоминают вкус хорошего вина, выпитого украдкой на чужой вечеринке. Не принадлежащий мне, но мой навсегда. Вынимаю окурок из уха, ожог небольшой. Я дую в ушную раковину, убирая пепел. Усмехаюсь - теперь-то какая разница? Но ведь он - такое совершенство, этот пепел оскверняет его. Не удерживаюсь и дотрагиваюсь губами до уха. Приятно целовать его в ушко, а он даже не знает об этом. Его лицо усыпано веснушками, их не много, но они так красиво расположены. Словно он каждое утро рисовал их косметическим карандашом, строго соблюдая расстояние от одной до другой. Пытаюсь сосчитать их, а в глазах двоится - проклятые слезы! "Люблю тебя, люблю тебя, люблю...", - запомнить его сейчас, вот таким, беззащитным, моим. Его рука в моей, как я хотела - просто держать его руку!
Недавно мы ехали в такси с очередной корпоративной вечеринки, тогда нам было по пути. Но только тогда. И он взял меня за руку, наверное, просто много выпил. Сердце замерло, боясь пошевелиться и выдать себя невольным движением. Я жила этой секундой. Я живу ей сейчас, а он умер. Я убила его. Просто восстановила равновесие сил, ведь год назад он убил меня. Он разрушил всё, что мне было дорого, всё, что было смыслом моей жизни. Я вдруг увидела себя, и это зрелище мне не понравилось. И я ему не понравилась. Сколько у него было силы! Он растаптывал людей, пил их жизни. Он убил меня и даже не заметил этого. "Никто, слышишь ты, самодовольный ублюдок, никто не смеет играть со мной!" - лицом его в грязь, пусть знает своё место!
Встаю, мне надо собираться, уже поздно. Осматриваю себя: под ногтями кровь, на правой руке глубокие ссадины от его ногтей, куртка испачкана. Пойду домой закоулками, все-таки три часа ночи, навряд ли кто-то увидит меня. Дождь, чувствуя мое настроение, успокаивается. Капли часто и мелко бьют по лицу. Всё, игра закончена, я победила. Ноги сами несут меня домой, я улыбаюсь: сегодня, впервые за этот год, я буду спать спокойно.