Всё… Кажется, всё. Всё закончилось, завершилось, закрыто, забыто, затеряно в глубинах чьей-то памяти. Ещё пять минут и я проснусь, навсегда уйду из этого страшного сна. Вперёд… А куда? Что будет потом? Надеюсь, есть куда стремиться. Да нет же, я вижу! Я слышу, чувствую, могу пощупать этот светлый завтрашний день!
Тысячи вопросов и тщательные поиски ответов. Не думаю, что найду все. Очень часто думала: «Почему?», ещё чаще: «Почему именно мы?» Теперь эта причуда прошла. Хотя было бы странно назвать всё это причудой. Вообще странно, что я ещё жива и нахожусь в здравом уме, твёрдой памяти… После ЭТОГО. После блокады у меня не осталось никого и ничего. Лишь тот маленький кусочек надежды, который всегда был рядом с сердцем. Если бы мы потеряли друг друга хоть на миг, не выжить ни ему, ни нам. Но лоскуток упования чахнул, постепенно погибал, и, казалось, уже ничто не могло его спасти. Словно растение, он пропадал без спасительного лучика света. Лелеять и выхаживать надежду днём за днём - так мы учились быть вместе.
Жить, бороться, стараться, стремиться к победе – иных целей у Города не могло быть. Ленинград пытался, он ещё дышал, но из последних сил. На последнем вздохе работали заводы. Просыпаясь, каждый раз Город понимал, что, может быть, в последний раз видит утро. От осознания этой мысли силы утраивались, хотелось работать и помогать стране и воюющим людям скорей окончить борьбу. Отчасти мы спасали и свои души. Не существовать, а жить с определённой целью в каком-то смысле было проще. Знать, что, ну ладно, не ты будешь пребывать на белом свете, а кто-то более способный, выручало в трудные минуты.
За 900 дней иссякло всё: эмоции, чувства, слёзы. Все было сосредоточено на еде и тепле. Проживали день за днём, коротали время, ожидая желанной цели: некоторые в виде смерти, иные верили в лучшее. В эти года проявился истинный характер ленинградцев.
Тяжкая ноша выпала на нашу долю, немногие смогли её выдержать. Но все без исключения старались. Город воспитал нас, сделал стойкими, упрямыми. Я остаюсь уверенной в том, что разгром немцев у нашего Ленинграда сыграл огромную роль в обороне страны. Иначе зачем всё это? Зачем мы голодали, отдавая последние кусочки еды рабочим и военным?
Мы выжили и показали стойкость русского народа, который никогда и никому не сдаётся.
Мы выжили, и даже в этом наша заслуга.
Мы выжили. Нас осталось не так уж и много: население сократилось в 5-6 раз, говорят. Но всё же…
Скорбь пришла только сейчас, спустя время захватила эта дикая боль. Лишь сейчас можно осознать потери Города, но не хочется. Нет желания вспоминать весь этот ужас и кошмар. А ведь, я уверена, в будущем эту тему в покое не оставят. Может они будут правы. Но не хочу, чтобы ворошили мою память.
Нашему Городу присвоили звание Героя. Он молодец – выдержал всё. Ленинград видел, как погибают его дети, но как помочь? Он не сдался. Ленинград окружили со всех сторон, но пасть ниц перед мерзкими врагами? Он помог стране. Ленинград не мог обеспечить себя едой, но лишить Родину вооружения?
Всё позади. Этого момента я ждала 900 дней и ночей. Я добилась цели, как и многие другие. Сесть на поезд и уехать. Думаю, навсегда. Нет намерения возвращаться туда, где каждый камень напоминает о минувшем. Забыть всё навек – вот установка на всю мою счастливую жизнь. Я благодарна за опыт, предоставленный Городом, и за уцеление. Всё познаётся в сравнении. Теперь я знаю цену счастья.
Остаться вместе до конца мы не смогли. Ни мама, ни папа, ни брат, ни один мой родственник в городе не выжили. Хотели ли? Каждый в городе мечтал и грезил о жизни. Делали ли что-нибудь для этого? Всякий старался свыше своих сил. Как же так получилось? Не знаю. А кто тогда виноват? Не ищите виноватых – их не было, нет и не будет.
Это последняя страничка дневника, который я веду с начала блокады. Весёлых страниц Вы в нём не найдёте, да и откуда им взяться? Я подарила Ленинграду почти 3 года моей жизни, дарю и этот дневник. Теперь мой День Рождения 27 января.
Твоя верная дочь, Ленинград.