Стивен Хоккинг. Первое, что приходит в голову. Стивен Хоккинг. Но это не так. Он на самом деле ничего не понял. Наверное, думал о рябине.
– Самоочевидный факт собственного существования, – говорит доктор.
Как положено, в белом. Как всегда, об одном и том же.
– Вот что важно. Вот единственное, что важно. Остальное – фикция.
Если бы мы могли, мы бы кивали ему. Мы согласны с ним. Но разве у нас есть выбор?
– Жизнь.
«Бык-производитель изнасиловал доярку». Первое, что приходит в голову. «Жизнь» – это газета.
– Жизнь похожа на газету. Что такое газета? Это бумага и краска.
Мы слушаем. Мы слушаем молча и внимательно. Но разве у нас есть выбор?
– Но человек не понимает, что газета – это бумага и краска.
Не понимает. А мы понимаем. Выбора-то нет. Вот мы и поняли.
Доктор держит паузу. Борется с рыданиями. Его всегда вставляет в этот момент. Мы ждем.
– Слова и картинки, вот что думает человек про газету.
Мы давно в курсе. На счет картинок и текста. Но слышать это все же приятно. Мы тоже плачем.
Это называется минута сочувствия. Шестьдесят секунд молчания. Кто-то всхлипывает. Кто-то плачет молча. Нам грустно.
– Но ведь это галлюцинация!
Доктор почти кричит. У него очень сильный указательный палец.
– Вместо краски и бумаги – люди!
Доктор молодец. Мы любим доктора. Он все понял и объяснил нам.
– Или животные, а то и автомобили, – добавляет доктор. Со смешком.
Доктор веселый.
Шестьдесят секунд молчания. Кто-то тихо смеется. Кто-то просто улыбается.
– Краска и бумага. Вот что такое человек.
Мы знаем. Благодаря доктору. Но слышать это еще раз приятно.
– Жизнь – это текст и картинки. Жизнь – это галлюцинация.
Разве у нас есть выбор?
– Жизнь – это диктатура спинного мозга.
Мы это установили экспериментально.
– Но нам повезло.
Да. Нам повезло. Но разве у нас был выбор?
– Выбор. Высшая степень несвободы. Жизнь – это выбор. Между «Кока-Колой» и «Пепси-Колой». Между «Биллайном» и «МТС». Между «Симменсом» и «Мотороллой». Между Турцией и Кипром. Между долларом и евро. Между верхом и низом. Между правыми и левыми. Люди выбирают. Всегда. На остальное нет времени. Это жизнь. Но разве это свобода?
Разве у нас есть выбор?
– А у нас? Разве у нас есть выбор?
У на нет выбора. Мы знаем.
– Нет. Теперь у нас нет выбора. Нам повезло.
Нам повезло.
– Дисфункция спинного мозга травматического, онкологического или инфекционного характера. И нам ничего не нужно. И мы свободны.
Разве у нас есть выбор? Нет. Поэтому мы свободны.
– Наш разум не замутнен. Мы не выбираем. Наши ддуши свободны.
Доктор расчувствовался. Его указательный палец дрожит. Наши пальцы тоже дрожат.
– Никкккккакой динамики.
Никакой. Разве у нас есть выбор?
– Хрустальная статика.
Доктор взял себя в руки. Разве у него есть выбор?
– Мы свободны, как березы! Мы счастливы, как скалы!
Счастливы ли скалы? Мы каждый раз думаем об этом. И каждый раз ДА. Доктор. Да. Ты прав. Нас вставляет.
Это называется минута счастья. Шестьдесят секунд молчания. Шестьдесят секунд пустоты. Доступной только нам. Мы уникальны. Нам повезло.
– Мы пусты. Мы не живем. Мы существуем.
И
это
наполняет
всех
нас
невыразимым
блаженством
– И это наполняет всех нас невыразимым блаженством!
Это называется последняя минута. Шестьдесят секунд. Не думай о рябине.