На пороге маленького уютного домика с черепичной крышей, крашенными в зеленый цвет ставнями и пышными разросшимися цветами в окнах сидел пожилой гном с изборожденным морщинами лицом и курил трубку.
Гнома звали Рудольф. И он был хозяином этого симпатичного ухоженного здания, являвшегося элитным постоялым двором.
Город вокруг кипел жизнью. Визгливо кричали уличные торговки, громогласно распевали неприличные песни пьяные оборванные гуляки, гомонила толпа, вечно спешащая куда-то по своим делам, а время от времени раздавался истошный поросячий визг или гусиный гогот, доносившийся с рынка.
На главной городской башне зазвенели колокола. Это означало, что наступил полдень.
Внезапно табак в трубке гнома кончился. Крякнув от огорчения, он полез в карман своего добротного суконного костюма и обнаружил, что забыл свой кожаный кисет с табаком дома. Рудольф вздохнул, поднялся и направился внутрь.
Обеденный зал, как всегда, порадовал его своей чистотой и уютом. Никаких там голых обшарпанных столов или подозрительных личностей, спящих в лужах собственной блевотины, как нередко случалось в подобных заведениях рангом пониже. Все аккуратно, чинно... и еще раз чисто.
Публика здесь всегда собиралась порядочная, чистоплотная и платежеспособная. Рудольф окинул взглядом помещение. Вон в дальнем углу сидят трое известных городских купцов, с аппетитом поглощая жареную зайчатину. Через два столика от торговых людей расположился мастер-ювелир со свой супругой, а около окна пирует сам бургомистр этого городка.
Мимо хозяина таверны проплыла симпатичная служаночка, несущая в руках тяжелый поднос с огромной запеченной уткой. Одарив гнома сверкающей белозубой улыбкой, она водрузила утку на столик ювелиру.
Рудольф кивнул девушке и, выйдя из обеденного зала, свернул налево, направляясь в пристройку, где обитал сам с сестрой и племянницей. Попутно он ломал голову, пытаясь вспомнить, где же оставил кисет.
Войдя в комнату племянницы, он поморщился. Пожалуй, эта комната - единственное место в доме, где чистота и уют уступают место сумасшедшему беспорядку, даже, извините за выражение, бардаку. Книги, шикарные шелковые платья и фарфоровые куклы, подаренные любящим дядюшкой, вперемешку валяются на полу. Широко распахнутое окно жалобно поскрипывало на ветру.
Гном усмехнулся и прикрыл ставни. То, что его чокнутая племянница Руфь опять смылась через окно, могло означать только одно: сумасбродная девчонка снова нарядилась в крепкий кожаный мужской костюм с кольчужной подкладкой, нацепила свою маленькую сабельку и направилась в город искать приключений на свою русую головенку.
Джуди, сестра Рудольфа и мать Руфи, категорически не одобряла таких прогулок дочери. Она совершенно справедливо считала, что юной барышне ну ни капельки не к лицу бегать по городу в мальчишеской одежде, лазить по различным подвалам в компании подростков мужского пола и по обезьяньи скакать по крышам или чердакам. Одно время Джуди даже пыталась прятать от девочки ее саблю, но после того, как дочь вернулась с огромным синяком под глазом, все же отдала оружие для самозащиты. "Говорю я вам, она больше похожа на исцарапанного и лохматого бродячего котенка, чем на благовоспитанную юную леди!" - возмущалась тактичная гномесса.
Рудольф же совершенно не разделял сестриного возмущения и давно уже всерьез решил подарить Руфьке на ее грядущий четырнадцатый день рождения настоящий меч-сафари эльфийской работы. Он знал, что о таком клинке его племянница-хулиганка мечтает уже несколько лет.
Кто-то тихонько поскребся в закрытое окно. Рудольф обернулся и обнаружил Руфь, ловко висящую за стеклом на карнизе и пытающуюся спрятать за спиной какой-то сверток.
Несмотря на то, что Руфь - гномесса, она была стройной и высокой, выше многих человеческих и даже эльфийских ровесниц. Мягкие русые локоны небрежно стянуты обручем, изумрудно-зеленые глаза всегда задорно сверкают, здоровый густой загар на лице и изящных руках - такова была племянница Рудольфа. Джуди утверждала, что девочка - чистокровный гном, однако Рудольф был почти уверен, что его сестричка связалась с каким-нибудь эльфом или даже вечноюным знойным красавцем дьяволом. Гном, в отличие от многих других своих собратьев и просто знакомых, не видел ничего зазорного в межрасовых браках и общении.
Рудольф снова открыл окно. Руфь сделала сальто и приземлилась четко в середине комнаты, прямо на тяжелое темно-бордовое платье, твердое и жесткое от сплошным ковром покрывавшей его вышивки в виде зеленых роз.
- Э-э-э... дядюшка? - пролебезила Руфька, одновременно с этим пытаясь как можно незаметнее затолкать свой сверточек под пуховую перину на кровати. - Я... э-э-э... не ожидала тебя здесь увидеть... и я вот так...
- Руфичка, что у тебя там? - добродушно спросил Рудольф, указывая на перину.
Поняв, что ее раскусили, девочка покраснела так, что стала похожа на пирожное с клюквенной начинкой, какими торговали около входа в таверну гнома несколько предприимчивых старушек.
- Да так, ничего особенного, - промямлила гномесса, на ощупь заталкивая сверток еще глубже. - Так, ерунда...
- Руфь! - гном укоризненно покачал головой. Он всегда требовал от племянницы говорить ему только правду. Но та не особенно прислушивалась к его наставлениям.
- Да ерунда, ерунда, - повторила Руфь. Рудольф саркастически усмехнулся. Девочка еще сильнее залилась краской, вздохнула и не глядя протянула своему дядюшке принесенное. - Смотри сам.
Рудольф аккуратно развернул заляпанный грязью зеленый шелк и ахнул.
В тряпицу был завернут массивный золотой перстень с огромным сапфиром. Украшение покрывала мелкая вязь неясных надписей. Граненый камень загадочно и важно сверкал на солнце. Подобную драгоценность мог позволить себе лишь очень и очень зажиточный феодал, рангом не ниже графа. На эти деньги можно было купить пять таких постоялых дворов, как у Рудольфа.
- Руфь... Руфь! - голос гнома был непривычно грозен. Девочка испуганно съежилась. - Откуда... Где ты взяла эту вещь?!
В голове гнома с сумасшедшей скоростью прыгали мысли. Они гудели, цеплялись друг за друга и создавали полный хаос. Неужели? Неужели его племянница - воровка? Неужели эта милая веселая девочка могла украсть?! Нет, этого просто не может быть! Наверняка сейчас Руфька объяснит ему, откуда у нее перстень, всему найдется обыкновенное и понятное объяснение... Ведь Руфичка, его маленькая Руфичка воровкой не может быть никак!
- Дядюшка! Ты только не сердись! Дядюшка, я понимаю, что ты сейчас подумал, не бойся, я ни у кого ничего не крала!
"Ну вот! Она не крала! Слава богам!" - в смятении подумал Рудольф.
- Дядюшка, поверишь ли? Мы с мальчишками ходили по рынку, ну, некоторые из них и стащили по прянику, но ты не бойся, я не брала пряников. Тут ко мне подходит один, сам высокий, в плаще сером, в капюшоне, лица не видно. Он меня спрашивает: "ты мол, племянница гнома Рудольфа будешь?" А я ему и: "я, конечно". А он: "а ты меня не узнаешь?" А я думаю, голос-то вроде знакомый, красивый такой, музыкальный, ему бы песни на ярмарке петь, а лица-то в капюшоне не видать! Я ему: "нет, дядя, не узнаю". А он: "ну и ладно. И перстенек тоже не узнаешь?" и достает кольцо из кармана. Оно красивое такое, я вся обмерла. Но я такую дорогую вещь впервые вижу. Я ему: "нет, дядя, не узнаю, а ты кто?"
- А он?
- А он: "я, Руфичка - тебя ведь Руфью зовут? - посыльный. А кольцо передает дядюшкин старенький-престаренький, но юный дружок". И еще велел передать, что этот самый дружок скоро в гости придет. Только я не совсем поняла, что он там про старого-юного плел.
- Ничего, зато я все понял, - некрасивое лицо гнома расплылось в улыбке, отчего оно удивительно похорошело. - Это он объяснил, что никому не известный волхв Лавайд наконец вспомнил про своего старого друга Рудольфа.
Сумерки быстро сгущались над городом. Дневное буйство красок покорно уступало место серому цвету. Улочки быстро обезлюдели, и очень скоро под открытым небом остались лишь собаки и луна.
Однако внимательный наблюдатель мог бы заметить, что это не так. По темному переулку, мощенному известняком, устало и медленно брел высокий человек в просторном сером плаще, сливавшемся со стенами и дорогой. Из-под полы длинного одеяния показывался конец меча, волочившийся по камням. Серебряный лунный свет тускло отсвечивал на отполированной стали, пытался выхватить из мрака лицо неизвестного - но тонул в тени капюшона. Капюшон был настолько глубок, что неясно было, как поздний прохожий вообще умудряется хоть что-то видеть.
Внезапно идущий споткнулся и пошатнулся. Равновесие удержать он сумел, но капюшон слетел с его головы.
Он оказался смуглым черноволосым и черноглазым юношей. Его лицо от уха до уха рассекал темно-коричневый вспухший шрам. Юношу можно было принять за человека, если бы не глаза. Без белков и радужки - абсолютно черные, как шлифованный уголь, глаза. В их глубине на миг вспыхнули и погасли нехорошие алые искорки. Черные, как вороново крыло, волосы, достававшие ему до мочек ушей, казались влажными - настолько гладко они были зачесаны назад.
Юноша шепотом произнес неприличное слово - автор не приводит его здесь по этическим соображениям - и поспешно опять надел накидку. Лицо позднего прохожего утонуло в тени, но предательские красные огоньки на мгновение высветили его строгое, неестественно правильное лицо.
Имя его - настоящее имя - было давно забыто и кануло в лету. Пожалуй, только он сам да Бессмертные боги могли бы точно сказать, как его нарекли при рождении. Когда он узнал, к какой расе принадлежит, он взял второе имя - Лавайд. Несколько веков его знали именно как Лавайда. Но потом ему вновь пришлось поменять имя - из-за постоянных преследований со стороны эльфов. Тогда он стал Каракуртом. Грозным хищником, твердо знающим, что ни одна муха, которая ему нужна, не ускользнет из его тонко и любовно сплетенной смертоносной паутины.
Каракурт был дьяволом по рождению. И одновременно с тем, разрушая все существующие каноны, он был святым волхвом и служил магам Света. Хотя в принципе особой разницы между светлыми и темными колдунами-людьми он не видел. Все одно и то же: много лишних жестов и минимум результата. И, несмотря на то, что выглядел молодо, на двадцать лет с хвостиком, он даже и сам потерял счет своих лет. Ведь он был дьяволом - вечным и, в общем, бессмертным существом. Что-то около тысячи трехсот. Или четырехсот.
Лавайд-Каракурт поднялся на крыльцо маленького затихшего домика и негромко, но решительно постучал специально вделанным в дубовую дверь кольцом.
Ему открыл уморительно одетый седой гном в халате и с масляным фонарем в руке. Рудольф (конечно, это он. Кто же еще?) заулыбался.
- Лавайд! Не прошло и ста лет!
- А?.. - Каракурт на миг замешкался. Он уже и подзабыл, что с этим гномом он знаком уже ОЧЕНЬ давно, еще с тех пор, как был бездомным бродягой. Что Рудольф знает его не под тем именем, под которым Каракурт известен простым жителям. Вернее, НЕ известен.
Его второе имя. Второе из трех.
- ...Снова здорово, Руди! - замешательство волхва было настолько коротким, что гном его совершенно не заметил. - Как жизнь? Течет? А бизнес? Процветает? А как Джуд, хорошо? - гном на все отвечал кивками и довольной улыбкой. - А... Руфь?
Задавая последний вопрос, дьявол внутренне напрягся и скрестил пальцы в просторном рукаве. Он боялся, что Рудольф помрачнеет и скажет что-то вроде "Руфь не выжила". Уже две дюжины матерей и отцов отвечали ему подобной фразой на вопрос о своем ребенке. К сожалению, МЕДИУМЫ очень тяжело переживали болезни, и даже простой насморк почти всегда переходил в воспаление легких.
- Растет Руфька помаленьку, четырнадцатый годок идет, - вся добродушная физиономия гнома выражала гордость за племянницу. - Все такая же неугомонная, как и всегда. Хотя ты-то ее, наверное, и не помнишь, ей ведь всего годик был или даже меньше, как ты пропал. Да что мы в дверях стоим - проходи, Лави, проходи! В этом доме тебе всегда рады!
Войдя внутрь, Каракурт практически рухнул на заботливо подставленный хозяином стул. Внезапно дали о себе знать и усталость, и бесчисленные бессонные ночи, и сотни миль, пройденные пешком.
- Ничего, ничего, - ответил он на немой вопрос гнома и прижал руки к глазам, стараясь унять нахлынувший на глаза туман. - Просто выдохся немного... Дорога, сам понимаешь...
Рудольф закудахтал вокруг ночного гостя как заботливая наседка. Откуда-то набежала прислуга, чуть ли не силой заставила дьявола подняться и пройти в лучшую жилую комнату гостиницы.
- Располагайся, Лави, располагайся, завтра поговорим!
Комната опустела. Не раздеваясь, волхв с удовольствием растянулся на кровати и устало закрыл глаза. Спать ему нельзя, он при выполнении задания круга волхвов, поэтому он просто полежит с закрытыми глазами, вот так...
Додумал эту мысль он уже во сне.
Разбудил его тонкий и нежный звон, исходивший от амулета - крупного ограненного шарообразного адаманта. Еще толком не проснувшись, волхв резко сел на кровати и сжал в ладони холодный шарик, служивший односторонним звуковым порталом - то есть порталом, переносящим только звук и только в один конец. При сжатии звон прекратился, камень налился мутным белым светом, и надтреснутый старческий голос ехидно спросил:
- Ну что, выспался, паучок? Ничего, что я беспокою? Проспаться, это, конечно, дело святое. Но, может быть, ты и за девочкой последишь? Прошу тебя, паучок: хотя бы для разнообразия не упусти МЕДИУМА из-под носа... Имей в виду, ты ужасно опаздываешь. Съезд завтра. Разумеется, только с медиумом.
Свет, исходивший из глубины камня, потух.
С рычанием, достойным разъяренного дракона, Каракурт бессильно откинулся назад. Паучком жестокого и злопамятного дьявола называть рисковал лишь один... гм, скажем так, человек. Верховный волхв по имени Мартин. Или, как старый колдун гордо называл себя сам, Мэартиун. В принципе, одно и тоже. Вот ведь приспичило старикану следить именно за Каракуртом! Теперь хлопот не оберешься - придется в голос доказывать, что медиуму в то время ничего не грозило, а сам волхв заснул по причине полнейшего истощения.
Когда взлохмаченный со сна и до ужаса злой Каракурт спустился в обеденный зал, было уже за полдень. Рудольф в гордом одиночестве сидел за столом у выхода, с важным видом попыхивая неизменной трубкой. Густой дым поднимался под потолок и создавал там плотную непрозрачную завесу. Завидев дьявола, он неуклюже замахал рукой.
- Ла-а-ави! - судя по голосу, гном уже успел изрядно принять на грудь. - Прт... Прст... П-п-проснулся, ага? А я вот сиж-ж-ш-шу. Тута сижу. С-слышь, Л-лави, а-а д-давай в-выпьем?
- Руди, я к тебе по делу...
- Во-во! Давай, за усп-пех твоего дела выпьем!
- Руди, где Руфь? - Каракурт решил сразу брать быка за рога. Тем более что пьяненький гном все равно ничего не соображал.
- Р-руфь? К-хакая такая Руфь? Е... Ент-т-то хто?
- Племянница твоя! - дьявол почувствовал, что понемногу свирепеет. Внезапная потеря памяти гномом ему совсем не улыбалась.
- П-племянница?! - изумился Рудольф и попытался встать. Стул под ним сделал странный пируэт и кувыркнулся набок. Гном с грохотом последовал за ним. - Какая плем-м-м... А, та... Джудина... П-помню. Мою, э-э-э... Мою Ряпь я всегда пон-нмю! То есть помню. А давай за нее... это... выпьем!
- Ряпь?!
- Ряпь!
- Та-ак... - похоже, что без крайних средств не обойтись. - Руди, скажи пожалуйста... У тебя есть вода? Холодная вода?
- Зачем тебе вода?! - выпучил глаза гном. - Вина выпьем! Или самогону! А хошь, я те браги достану? Ве-е-ересковой!
- Эй, красавица! - не слушая пьяного гнома, волхв махнул рукой девушке в форменном передничке. - Эй, красавица, поднеси кувшин водички! Лучше ледяной!
Служанка понимающе улыбнулась.
- Давайте-ка я, господин, сразу и рассолу принесу! Воды на хозяина никак не хватит!
Девушка оказалась расторопной. Не прошло и минуты, как она принесла кувшин и исполинскую пивную кружку, доверху наполненную чем-то неаппетитным.
- Вот так, - нежно произнес Каракурт и выплеснул содержимое кувшина гному на голову. Тот зашелся в негодующем кашле. - Пей давай.
Отхлебнув рассола, Рудольф выпучил глаза и уставился на дьявола. Постепенно его физиономия приобретала все более осмысленное выражение.
- Ну, с добрым утром, Руди, - с самым невинным выражением лица высказался Каракурт.
- У...
- Как себя чувствуешь, ничего?
- У!
- Что "У"?
- Голова болит.
- Пить надо было меньше, - фыркнул Каракурт.
В зал вихрем влетело нечто, похожее на метеор. "Нечто" подбежало к прилавку и скороговоркой заявило, что хочет яблок, мешочек леденцов, пригоршню мармелада, кусок торта, пару пирожных и стакан ягодного сока, и все это сейчас же! Срочно!
- Это Руфь? - полуутвердительно шепнул дьявол, наклонившись к гному. Тот кивнул.
- Что значит "нет ягодного сока"?! А я хочу! И не лебези мне тут, мне все равно, что у вас там произошло! - бушевала девочка, вцепившись в рукав служки. - Жду пять минут, чтобы сок был!
- Руфичка! Иди сюда! - позвал гномессу Рудольф.
Девочка обернулась и твердым шагом направилась к дядюшке.
- Безобразие! Нету сока! Всегда был - а теперь нету! Ничего, я ему устрою сладкую жизнь!..
- Руфь, успокойся. Познакомься - это мой старый друг Лавайд. Он дья... Ой!
Каракурт с силой наступил гному на ногу.
- То есть он - волхв. Я тебе про него рассказывал - он исчез, когда тебе всего годик был.
- Приятно познакомиться, дяденька, - пропела Руфь, умильно строя глазки. - Дядюшка мне правда про вас рассказывал. И... и...
Гномесса замолкла, будто споткнувшись о горящий взгляд "дяденьки". В смятении девочка вдруг поняла, что ей ОЧЕНЬ не нравятся эти черные глаза. В их глубине было что-то такое... такое... Такое, что ей совершенно не нравилось.
- Руфь? - удивленно произнес гном, глядя на застывшую племянницу, уставившуюся на Лавайда, как на говорящего пингвина.
Каракурт удовлетворенно погасил пламя в глазах. Простенький магический трюк - он всего лишь показал свою сущность. И девочка совершенно верно все прочла. Эта Руфь станет блистательным медиумом.
- Дядюшка... - пискнула гномесса, с ужасом глядя на жуткого волхва. - Дядюшка, мне надо... Что-то тебе сказать. По секрету, - внушительно добавила она.
- Что, Руфичка? - обеспокоился Рудольф.
Девочка в упор взглянула на Каракурта.
- Дяденька, вы не отойдете?
- Руфь, это невежливо! Лавайд! Лавайд! Да куда ты! Что на тебя нашло? - последнее сердитое замечание относилось уже к Руфи.
- Дядюшка! Этот твой друг - он... он... я в нем такое почувствовала!
- Ну конечно, почувствовала! По глазам же его сразу видно, что он из Темных рас! И...
Дальше Руфь уже не слышала Рудольфа. Потому что она столкнулась взглядом с волхвом и оцепенела.
Два черных глаза притягивали зеленые глаза Руфи, как магниты - железную стружку. Два аспидно-черных глаза заставляли подчиняться, они гасили перепуганный разум девочки, они приказывали, и этим приказам нельзя было не повиноваться...
"Смотри мне в глаза, Руфь. Смотри только мне в глаза!.. Теперь запоминай. Когда я выведу тебя из транса, первые... гм... первые три минуты ты будешь вести себя как обычно, разговаривать с Рудольфом и все такое. А потом ты скажешь ему, что не очень хорошо себя чувствуешь, и поднимешься к себе в комнату. Там ты переоденешься для дороги. Ровно через десять минут ты спустишься на улицу через окно. Я буду ждать тебя там. Тебе все ясно?"
Утвердительный взгляд.
"Замечательно. А сейчас - очнись!.."
...Руфь встряхнула головой, справляясь с наваждением. Рудольф с тревогой взглянул на нее.
- Ты в порядке, кроха?
- Да-да, дядюшка, я в порядке. Просто у меня голова чуть-чуть закружилась. Так что ты там говорил?
Каракурт облегченно вздохнул. Загипнотизировать медиума удалось замечательно, без сучка и задоринки. Когда пройдет три минуты и гномесса выйдет из зала, он, волхв Каракурт, под каким-нибудь предлогом выскользнет на улицу, заберет медиума и как можно быстрее отправится в путь. Старый Мэартиун был прав - он действительно чудовищно опаздывает на съезд. Но теперь, когда разум девочки в его власти, он еще успеет.
Но что-то еще не давало дьяволу покоя. Что-то упрямо свербило в нем, говоря, что он допускает ошибку. УЖАСНУЮ ошибку.
Встревоженный Каракурт попытался разобраться в своих чувствах. Что это - инстинкт охотника, чувствующего опасность? Интуиция? Или... совесть?
"Тряпка! - выругал он сам себя. - Ты не должен думать ни о чем, кроме своего задания!"
Однако упрямая совесть никак не хотела оставить Каракурта в покое. Она напоминала ему, что Рудольф любит Руфь. Джуди тоже. Она напоминала жестокому дьяволу, какую боль он причинит им, забрав Руфь. Точнее, не забрав. А выкрав. Выкрав ребенка у родителей.
В это время гномесса, заявив дядюшке, что голова продолжает кружиться, скрылась на лестнице. Медлить больше нельзя.
- Рудольф? Ты не против, если я оставлю тебя?
- Ну и куда ты собрался, только приехав? Давай лучше с тобой в картишки перекинемся!
- Нет-нет, Руди, я, гм, дал в кругу волхвов обет не играть в азартные игры, - виновато пожав плечами, солгал Каракурт. - Да что ты боишься, я через часик вернусь!
- Ммм. Иди.
Не слушая зашедшуюся в возмущенных воплях совесть, дьявол быстрым шагом вышел из таверны и зашел за угол. Здесь должны быть окна Руфи. Очевидно, десять минут еще не прошли, так как Руфи еще не было видно.
Третье слева окно, занавешенное темно-бордовой шторой, приоткрылось. Из него тенью скользнула на землю Руфь. Кожаный костюм и сабля удивительно преобразили гномессу. До этого походившая на маленького ангела, при оружии она скорее смахивала на чертенка.
Дьявол махнул ей рукой. Гномесса подошла.
- Нам пора в путь, Руфь. А до этого...
Руфь зачарованно смотрела в его глаза.
"А до этого ты должна забыть Рудольфа и Джуди. Вообще всех, кого ты знала".
На несколько секунд изумрудно-зеленые глаза медиума обессмыслились. Затем они снова стали разумными, но чего-то в них уже не хватало.
"Кого ты помнишь?"
- Ни... кого, - растерянно ответила вслух Руфь. Она ошеломленно копалась в своей памяти. Действительно, ни одного лица, ни одного образа!
"Меня помнишь?"
- Да. То есть нет. То есть...
- Я - твой друг, Руфь. Мое имя Каракурт. Я дьявол. Запомни это, - Каракурт тоже начал говорить вслух. - Пойдем, Руфь.
- Пойдем... Каракурт.
* * *
- Как тут здо-орово-о-о... - выдохнула Руфь. Они с Каракуртом стояли на лесной поляне, заросшей ромашками. Стрекот кузнечиков, деловитое жужжание жуков и палящий летний зной навевали мысли о прохладных домах в оставленном ими городе.
Волхв, закрыв глаза, неподвижно замер с раскинутыми руками. Если приглядеться, можно было заметить, что его губы едва заметно шевелятся. Дьявол творил заклинание.
Между его пальцами проскочила искра. Затем вторая, третья... С заметным усилием, будто двигаясь в воде, Каракурт сделал такой жест, будто стряхнул что-то с ладоней. Мелькание искр стало еще заметнее.
Впереди него сгустилось небольшое облачко дыма. Дым кружил, будто подхваченный ветром, но само облако с места не двигалось.
Волхв устало опустил руки.
- Все. Заходи, Руфь.
- Заходить? Куда? - растерялась гномесса.
- Туда. А, ладно, иди за мной.
Каракурт вошел в облако. Дым окутал его.
- Руфь? Ты идешь?
- Иду.
Девочка набрала воздуха, зажала рукой нос, зажмурилась и зашагала вперед. И сразу же налетела на Каракурта.
- О-ох! Ты чего?!
- Ой, прости!
Дым вокруг них сгустился так, что даже солнца не было видно. Руфь почувствовала, что волхв сжал ее запястье.
- Да держись ты за меня, дурочка, разнесет ведь потоками!
- Потоками?
- Держись!
Дьявол отпустил ее руку, но она сама мертвой хваткой вцепилась в его плащ, чувствуя, что невесть откуда взявшийся мощный ветер подхватывает ее и стремится унести куда-то в даль. Внезапно девочка с ужасом поняла, что не удержится. Она ойкнула, и в тот же миг особо сильный порыв оторвал ее от Каракурта и понес ее куда-то прочь.
Сильная рука Каракурта схватила ее за шиворот и швырнула вперед. Еще продолжая сжимать в руках кусок, оторванный ею от плаща волхва, Руфь обнаружила, что валяется на мягкой траве посреди леса. Но это был уже не тот лес, где они были до этого. Здесь могучие сосны и ели закрывали небеса. Вокруг была непролазная чаща.
- Каракурт? - дрожащим голосом позвала она.
Никто не отозвался.
- Каракурт! - что было мочи крикнула Руфь. Где-то в стороне закричала вспугнутая птица и захлопала крыльями.
- Не ори. Я здесь, - ворчливо отозвалась куча валежника. - Проклятие, сказал же я тебе: держись за меня! Занесло теперь черт-те куда... Хорошо бы еще в пределах нашего мира...
Ветки зашевелились, и из-под них показалась голова дьявола.
- Ну чего таращишься? Скажи спасибо, что я тебя вообще вытащил из потока! Унесло бы к орочьей матери...
- Каракурт, ты живой! - не слушая его чертыханий, Руфь бросилась к волхву и совершенно по детски облапила его поперек живота.
- Живой... Ну что ты... Успокойся... - беспомощно забормотал дьявол, пытаясь оттолкнуть девочку.
- Р-развлекаетесь?
От неожиданности Руфь взвизгнула и шлепнулась на землю. Каракурт вздрогнул.
- Имтеп! А ты тут откуда?
- Оттуда, Кар-ракур-рт, оттуда, - промурлыкала грифонесса, выходя из-за деревьев. Руфь повторно взвизгнула.
И было от чего. Для неподготовленного человека грифон - всегда чудовище. Мускулистое львиное тело и лапы, человеческая голова и огромные орлиные крылья, сплошной волной серых перьев накрывающие спину. Грифонесса по имени Имтеп, к тому же, всегда накладывала ни лицо особую косметику, подчеркивающую холодные глаза, хищную ухмылку и жесткие кошачьи усы-вибриссы.
- Патр-рулир-рую я тут, - объяснила Имтеп, с недоумением глядя на растерявшегося Каракурта. - Очер-редь моя. А вот ты, Кар-ракур-рт, почему здесь, я понять не могу. Сегодня же вр-роде съезд?
- Съезд, - ворчливо подтвердил дьявол, отряхивая плащ. - Я через портал шел, да видишь, девочку чуть не унесло... Пришлось тут вывалиться.
- Эта девочка - медиум?
- Ну да, - произнес Каракурт, с опаской оглянувшись к Руфи - слышит ли?
- Ну тогда иди к замку, на съезд!
- Я же говорю - я не знаю, куда вывалился!
- А-а-а. Ты в окр-рестностях замка. В хр-рустальном бор-ру. Замок там, - Имтеп небрежно махнула крылом. - Могу донести, пешком ты вр-рядли успеешь.
- Имтеп, ты моя спасительница! Руфь, иди сюда!
- Садись, Р-руфь, - промурлыкала Имтеп, видя нерешительность девочки. - Не бойся меня, я такой же волхв, как и Кар-ракур-рт.
Взлет был стремителен. У Руфи потемнело в глазах от нагрузки, она что было сил прижалась к Каракурту. Он ободряюще приобнял ее за плечи.
Несколько минут бешеного полета - и грифонесса, сделав кувырок, от которого судорожно охнула девочка, приземлилась на все четыре лапы посреди какой-то пустынной площади. Вокруг угрюмо нависали здания.
- Бывай, Кар-р! - Имтеп, лихо перевернувшись, полетела обратно. Руфь сделала несколько неуверенных шагов и мешком рухнула на землю. Дьявол едва успел подхватить ее на руки.
- Что это было? - слабым голосом спросила девочка, пытаясь встать самостоятельно. С грехом пополам ей это удалось.
- Грифонесса, - ровно ответил Каракурт.
- А... а у вас и животные волхвами становятся?
Дьявол вытаращил глаза.
- Грифон - животное?! Слушай, ты что, никогда не общалась с грифонами?
Руфь отрицательно покачала головой.
- Ну нашла тоже животное... Раса это. Полноправная.
Они поднялись по лестнице, выточенной из цельного янтаря. Где строители замка взяли такую махину - оставалось только догадываться. Дьявол отвел девочку в небольшую комнату, где обитал сам.
- А теперь слушай, Руфь, - он заставил глаза засветиться магическим светом.
"Слушай меня. Ты - медиум. Давно об этом знаешь, и сама захотела поехать сюда учиться. Ты знаешь, что тебя ждет Съезд. Ты..."
- Развлекаешься? - почти так же, как и Имтеп десять минут назад, вопросил чей-то голос от дверей. Каракурт круто развернулся, гася магический огонь в глазах.
На пороге стоял Мартин. То есть Мэартиун. Длинный белые одеяния подметают пол, массивный жезл из белого металла явно тяжело держать старческой рукой - одним словом, все недостатки моды светлых были налицо. Однако прозрачные голубые глаза смотрят строго и жестко, брови гневно сведены.
- Волхв именем Каракурт! - его сухой надтреснутый голос был грозен; между руками мелькали электрические искры, остро запахло озоном. - Как смел ты нарушить правила, ставленные Великими Волхвами? Как смел ты, негодяй, зачаровать разум ребенка?! Совет был прав! Черным расам не место среди доблестного Круга! Как же я ошибался, когда ходатайствовал за тебя, когда уверял их, что даже дьявол сумеет встать на путь истинный! Ты слышишь меня, Каракурт? Уже не волхв Каракурт - а дьявол Каракурт! Ты изгнан из Круга! Суд над тобою будет завтра!
Он почти бегом вылетел из каморки дьявола. Руфь пискнула и провалилась в невесть откуда взявшийся под ее ногами портал - разумеется, работа Мартина. Доски двери на секунду засветились изнутри, а затем исчезли, оставив лишь сплошную стену. То же случилось и с небольшим окном.
Волхв - вернее, бывший волхв - длинно и витиевато выругался, призывая немыслимые проклятия на голову Мартина и всего Круга. Затем Каракурт бессильно свалился на свою лежанку, полежал с минуту, затем, не в силах бездействовать, вскочил, и стал быстрыми шагами мерить комнатенку. То, что после исчезновения окна там стояла кромешная тьма, его совершенно не смущало. Глаза дьявола могли видеть и в более густой темноте, например, в глубочайшей пещере.
...Время тянулось до невозможности медленно. Пару раз он пытался создать портал и выбраться, но, как и следовало ожидать, все тщетно. Колдовство Мартина намертво заблокировало все выходы, отрезав каморку затворника от остального мира.
В конце концов дьявол уселся и начал плести заклинание. Простейшая формула отнятия жизни покрывалась сложными завитками, долженствовавшими скрыть заклинание от посторонних глаз и сделать его практически необратимым. Нет, Каракурт даже и не думал убить всех, кто будет его судить - это просто глупо. Даже если он убьет десятка два-три, остальные его сомнут и прикончат. Заклинание предназначалось для него самого. В том случае, если суд решит, к примеру, навечно засадить его в подземелья замка, уходящие на десятки миль вглубь, дьявол просто убьет себя. Смерти Каракурт не боялся совершенно. Потому что знал: через две-три секунды после смерти он вновь откроет глаза. Один миг счастья - мысли о том, что ты выжил - и память стирается. Новорожденный младенец издает свой первый крик. Конечно, реинкарнация - не самая приятная "жизнь после смерти". Но все-таки лучше, чем угаснуть окончательно.
- Кар-ракур-рт? Эй, Кар-ракур-рт? - позвал до ужаса знакомый голос. - Чер-рт бы побрал эту темноту... Кар-ракур-рт!
- Имтеп! - вскочил сбитый с толку дьявол. Грифонесса? Здесь? Но откуда?
Шаркая и цокая когтями, Имтеп направилась к нему. Причем ее шагам вторили еще чьи-то шаги... Очень легкие, почти неслышимые...
Раздался шорох, и вспыхнул огонек свечки. На миг свет ослепил Каракурта, а когда он снова сумел видеть, он просто остолбенел.
Рядом со странно порыжевшей грифонессой, положив руку ей на спину, стояла Руфь. Но эта была не та Руфь, которую Мартин уволок за собой три часа назад - ЭТА Руфь была гораздо старше, навскидку Каракурт дал бы ей двадцать лет. Значительно подлинневшие волосы сплошной волной закрывают плечи, фигуру, ставшую совершенно женской, обтягивал костюм из непонятного блестящего серого материала, на лицо умело наложена дорогая косметика. На поясе - изящный кинжал, и вся поза девушки говорила о том, что клинок она носит не как украшение.
Но сильнее всего изменились ее глаза. Вместо наивных глазок появились жестокие, холодные очи, похожие на два ледяных изумруда. В их глубине плескалась уверенность в себе и мощь.
Каракурт попытался что-то сказать, но не сумел. Слова не шли ему на ум.
- Привет, Каракурт, - довольно нерешительно сказала Руфь.
- П-привет, - дьявол поперхнулся.
- Послушай меня. Я из будущего, - уже решительнее начала девушка. - Я уже закончила обучение, выработала все навыки медиума и стала волхвом. Моих сил хватило на то, чтобы переместиться в прошлое. То есть для тебя-то оно настоящее. В моем времени началась война - дьяволы пошли на круг волхвов.
Каракурт напрягся. Если она предложит ему воевать против своих, то он набросит свое готовое заклинание отнятия жизни на нее.
- Их очень много - тысячи таких, как ты. А против них всего несколько сотен волхвов! Теперь ты понимаешь, зачем я здесь?
- Я вообще ничего не понимаю, - признался Каракурт.
- Я предала волхвов. Я сражаюсь на одной стороне с твоими братьями. Но мы проиграем войну.
- И почему же? Если вас тысячи...
- Потому что в одном ряду с волхвами дерешься ты.
- Я?!
- Ты. Ты стал могучим. Твое наказание - наказание за то, что манипулировал моим разумом - заключалось в том, что тебя посадили в подземелья замка, на нижний ярус. Насколько я помню, ты еще пытался покончить с собой, когда приговор вынесли.
- И? - осторожно спросил дьявол.
- У тебя не вышло. Тебя приковали... Ты провисел там без малого четыре года.
- Спасибо, ты меня обнадежила, - он попытался ухмыльнуться, но вышло лишь жалкое подобие его всегдашней усмешки.
- Не за что. А когда прошло четыре года твоего заточения, - она сделала паузу, - ты получил великую силу. Ты ведь знаешь, почему еще никто не сбегал из темниц?
- Ну... Прикидывал...
- Потому что глубоко под замком находится дракон. Пленный дракон. В его тело вонзен громадный металлический штырь, и дракон не ест и не пьет уже три тысячелетия - силы его мук с лихвой хватает, чтобы держать темницы под контролем. А ты сумел забрать эту силу. Сначала ты вобрал в себя его боль - не знаю, как ты вообще сумел это пережить - а потом, пользуясь силой боли, освободил дракона. Дракона позже ты убил, и, забрав всю его мощь, сам стал драконом. Драконом Вулкана - ты сам дал себе это имя. Ни одно существо в мире не сравнится с твоей силой. Ты станешь сильным - но одновременно с этим слабым. Потому что волхвы подчинили тебя.
- Подожди, подожди! - Каракурта трясло. - То есть я... То есть я стану...
- Игрушкой Мартина. Всемогущей - но игрушкой.
- И что ты хочешь от меня нынешнего?
- Я проведу тебя в мое время. Только ты сам можешь знать свои слабые стороны. Как говорили древние, познай себя, и познаешь мир, - Руфь нервно хихикнула. - Пойдем... - она несильно махнула рукой, и в стене появился портал. Из него доносилось странное гудение и завывания ветра.
- Эй, погоди! А ты не думала, что мы попадем в совершенно другое время? В то время, где я ушел с тобой, не попал в заключение и не обрел силу?
- Если бы это было так, я бы просто тебя убила, и проблема исчезла бы сама собой, - вздохнула Руфь. - Как бы тебе это объяснить... При перемещении ты вроде как раздваиваешься, и первый ты летишь в другое время, а второй ты остаешься в твоем времени, причем вообще ничего не помнишь о перемещении. Вот сейчас, например, ты отправишься со мной в будущее, а на твоем месте останется второй Каракурт, который ничего не знает ни о моем визите, ни о том, что ты улетел... То есть как и должно быть. Я непонятно объясняю?
- Не то чтобы все понятно, но общий смысл я уловил, - кивнул дьявол.
- Тогда давай!
Мгновение помедлив, Каракурт решительно вошел в гудящий портал. Следом за ним поспешили Руфь и Имтеп. Последняя, распахнув крылья, схватила когтями дьявола и гномессу и рванула ввысь - если, конечно, в портале можно употребить такое понятие, как "верх".
Перелет закончился внезапно. Их просто вышвырнуло - резко и с силой. Каракурт едва успел извернуться, чтобы его не ударило головой о камни. Руфи повезло меньше - она залетела в огромную грязную лужу, а Имтеп вообще избежала удара о землю, взлетев чуть выше.
Каракурт с интересом оглянулся. Местность, конечно, изменилась, но не настолько, чтобы ее нельзя было узнать. Они находились в хрустальном бору. Небо было затянуто дымом, резко несло гарью.
Руфь поспешно выбиралась из лужи, с омерзением стряхивая с себя отвратительно пахнувшую грязь.
Она не произнесла ни звука, но на ее лице отразились все подходящие к этому случаю слова.
- Нам на юг,- сообщила Имтеп, приземляясь.
Раздался свист. Свистевший пытался подражать лесной птице. Руфь крикнула филином.
- Дозорные, - объяснила девушка. Каракурт хмыкнул.
Идти пришлось недалеко. С дерева, перегораживая им путь, мягко спрыгнул эльф в серой робе. Когда его взгляд скользнул по дьяволу, в нем зажглось презрение, но, остановившись на Руфи, он замаслился.
- Добро пожаловать, - пропел он. - Госпожа Руфь и господин... - он запнулся.
- Каракурт, - холодно представился бывший волхв. Свое убивающее заклинание он держал наготове, левая рука в кармане стискивала рукоять небольшого кинжальчика. Что-то здесь было не так. И даже не поведение этого эльфа - все они, как один, ненавидят дьяволов, и дьяволы отвечают им взаимностью. Странно то, что здесь вообще находится эльф. Ни один уважающий себя военачальник черных не примет эльфа, потому что тот предаст при первом же удобном случае. Эльфы - воины белых, и только белых.
Эльф поклонился и отступил, давая дорогу. Руфь решительно раздвинула ветви кустов и шагнула в самую гущу. Каракурт безропотно последовал за ней.
Лагерь был полон жизни. Вокруг деловито сновали существа самых разных народностей и рас, все, как один, в серых балахонах. Каждый был занят своим делом: группка гномов и орков старательно ставила палатки; дюжина людей с воплями гонялись за обезумевшим от ужаса грифоном, наверное, сбежавшим из клетки; золотоволосый ангел и черноглазая дьяволица злобно орали друг на друга. Словом, все было так, как и должно быть в многочисленном лагере, где воины уже устали от бесконечных боев.
Руфь быстрым шагом, почти бегом, направилась к самому большому и богато изукрашенному шатру. Досадливо махнула рукой склонившимся в почтительном поклоне гоблинам и вошла внутрь, придержав полог для Каракурта.
Внутри все оказалось кричаще роскошно. Стенки шатра обиты алым бархатом, небольшой столик, сделанный не иначе как из слоновой кости, венчает ваза чистого золота, на полу шикарный пушистый ковер. Девушка распахнула шкаф, выточенный из дорожайшего железного дерева, и бесцеремонно высыпала на ворс ковра многочисленные амулеты, обереги, бутылочки и скляночки с непонятным содержимым.
- Выбирай, - не терпящим возражений голосом потребовала она. - Что тебе потребуется, чтобы справиться с Драконом Вулкана?
- Ну... Ну...
- Короче, когда выберешь, бросишь мне послание, а я пойду. В лагере дел много, - Руфь неожиданно заторопилась и вышла из шатра, оставив Каракурта наедине с ее безделушками. Дьявол фыркнул, уселся на пол, скрестив ноги, и потянулся за ближайшей склянкой. Открыл ее и осторожно втянул воздух.
- Ф-фу!
Нашатырный спирт. Это не нужно. Побыстрее закрыть бутылку и отбросить ее подальше.
В следующей фляжке оказалась серная кислота. Уже лучше, но все равно недостаточно для дракона.
Ванильная эссенция. Вообще глупо.
Нитроглицерин. С этим осторожно... Может, и пригодится.
Гремучая ртуть. Раствор крови эльфов. Настойки... от кашля, головной боли и ромашковый раствор против морщин.
По большей части ничего из этого не годилось для борьбы с драконом. Сюда бы невинного младенца эльфа или ангела, принести его в жертву и получить лавину сил боли... Но Руфь - гномесса, она не из черных рас и нипочем не согласится на подобное жертвоприношение. А жаль.
... Через полчаса в шатер снова вошла Руфь.
- Ну что? Есть какие-нибудь идеи?
- Если бы этим богатством можно было справиться с Драконом Вулкана, тебе не понадобился бы я, - невесело усмехнулся Каракурт. - Можно, конечно, заманить его ароматом ванильной эссенции в яму, облить серной кислотой и расправить ему морщины. Это моя единственная идея.
- Не смешно, - мрачно ответила Руфь.
- Возможно.
- Не "возможно", а "точно". Так у тебя нет никаких способов? Может, особое зелье?
- Как в сказках?
- Ну хотя бы...
- Если в нитроглицерин добавить немного крови, неважно, чьей, получится крепчайший яд, которым можно свалить не то что дракона, а любого бога. Но как заставить Дракона Вулкана выпить это? Никак. Поэтому - отпадает. Если серную кислоту разбавить настойкой жгучего ртутника и дать настояться в лунных лучах, ну и, разумеется, заклясть солидной мощью, то получим мечту всех алхимиков - абсолютный растворитель...
- Каракурт! Ты гений! - взвизгнула Руфь. - Это... Это же такое оружие!
- Тут, к сожалению, есть одно "но". Этот растворитель действительно абсолютный - он растворяет совершенно все, и его невозможно остановить, пока он не растворит весь мир... поэтому это тоже отпадает.
Гномесса скисла.
- А если что-нибудь менее глобальное? - уныло осведомилась она.
-А что же самые обычные заклинания? Молнии, огонь, смерчи... Если во все это влить достаточные силы, получится замечательное оружие.
- Пробовали, все пробовали.
- А стравить Дракона с духами земли или воздуха?
- Пробовали.
- А воззвать к богам?
- Пробо... Стой! Ты что же, хочешь сказать, к Великим богам? К Арихат, владычице ночи, и другим?
- Ты что! - Каракурт даже подпрыгнул. - Сделай одолжение, думай, что говоришь! К Великим... Нет, к местным божкам.
- А, это пробовали.
Дьявол помрачнел.
- Плохо. Остается, правда, еще кое-что... Может, заклинание на крови?
- И как ты хочешь это проделать? Для такого заклинания потребуется кровь того, на кого оно будет направлено. Как ты собираешься добыть кровь Дракона Вулкана? Причем не меньше пригоршни?
- А как же МОЯ кровь?
- Тво... я... О боги, как же я не... Не догадалась...
Руфь бросилась к куче своих амулетов. Потом медленно повернулась. В ее руках был кинжальчик из драконьей кости и небольшой золоченый кубок.
- Дай-ка...
Каракурт лишь поморщился, когда ее дрожащая рука рассекла ему вену на запястье. Кровь хлынула в подставленный кубок.
- Это должно, должно подействовать, - бормотала Руфь, лихорадочно мешая содержимое котелка, висящего над огнем. Рядом со страдальческим лицом стоял Каракурт, придерживая здоровой рукой забинтованную.
С того самого момента, как его кровь попала в состав заклинания, рука болела постоянно и упрямо не желала заживать. Рана кровоточила и гноилась; лекарь, специально для него позванный Руфью, лишь развел руками.
Каракурт догадывался, почему так происходит. Заклинание создавалось для того, чтобы УНИЧТОЖИТЬ дракона, поэтому, как ни странно, кровь дьявола старательно предупреждала хозяина об опасности. Всего лишь кровь - она не могла знать, для кого в действительности это заклятие.
- Ага, вот... и щепотку... вот так, - Руфь устало махнула головой. - Каракурт, иди сюда... Глянь.
Дьявол заглянул в котел. Там медленно кипела неаппетитная ярко-красная жидкость.
Каракурт охнул от внезапной резкой боли в руке и пошатнулся. Чтобы не упасть, ему пришлось схватиться за плечо гномессы.
- Ты чего? - опешила девушка. - Ты как?.. Нормально?
- Кровь кипит, - прохрипел дьявол, с трудом вставая самостоятельно. - Как бы это твое зелье ведовское меня на расстоянии не прикончило.
- Стой, как я сразу не сообразила! Отойди, отойди скорей! Это же смертельный яд для тебя, а ты парами дышишь... Дурак.
- Сама дура... Могла бы сразу сказать, что пар тоже ядовит.
Снаружи раздались невнятные вопли и топот. Каракурт мгновенно напрягся, Руфь вскинула руки в странном пассе, готовя заклинание. В шатер ворвалась встрепанная Имтеп, с боевой попоной на спине.
- Кар-ракур-рт, Р-руфь, атака! - выкрикнула она. - Д-д-волхвы идут!
Не обратив внимания на ее странное заикание, Каракурт выдернул из ножен меч и шикарным прыжком, достойным леопарда, перебрался к выходу. Гномесса, торопливо наполнив походную фляжку готовым снадобьем, бегом бросилась за ним.
- Садитесь на меня! - властно рявкнула грифонесса.
Не дожидаясь, пока дьявол и гномесса успеют нормально сесть, она распахнула крылья и с дикой скоростью рванулась наружу. Небо кувырком бросилось им в лицо, встречный ветер чуть не сорвал двух самонадеянных двуногих со спины Имтеп.
Они уже стояли друг напротив друга. Огромное воинство в серых робах и небольшой, совершенно черный прямоугольник отряда волхвов.
- Я к своей десятке, - сообщила грифонесса. Она стряхнула со своей спины двух бывших волхвов и полетела в сторону.
Каракурт прищурил глаза, рассматривая войско врага. Ничего опасного - около сотни всадников. Странно, что от них не доносится ни единого звука. Не лязгнет доспех или оружие, не заржет лошадь, не обменяются пожеланиями удачи соседи.
Впереди всадников стоял одинокий пеший воин. Расстояние не позволяло разглядеть его подробнее, но отчего-то при одном взгляде на ратника у Каракурта защемило в области сердца.
"Да, - вздохнул про себя он. - Это он. То есть это я. То есть..."
То есть это Дракон Вулкана.
Всадники мягко стронулись с места. Дракон тоже. Невесть откуда взявшийся ветер трепал его просторный плащ. Конники взяли в галоп, но неведомым образом Каракурт-дракон не отставал, а наоборот, бежал еще быстрее.
Каракурта-дьявола передернул озноб. Дракон Вулкана не бежал, а ПАРИЛ над землей.
- Руфь?.. Почему... Почему они в черном?!
- Я не знаю, Каракурт, не знаю! - взвизгнула девушка. - Может это какая-то уловка... Я не знаю! Возьми оружие, ОН нападет первым!
Дьявол стиснул в руке флягу.
Где-то рядом дзенькнула тетива, и одинокая стрела рванулась навстречу врагу. Руфь замерла.
Пеший воин прыгнул вперед и вверх. Его тело странно вытянулось, будто гигантский ребенок растягивал фигурку, вылепленную им из мягкой глины. Увеличилась голова, покрылась прочной темно-зеленой чешуей. Появился длинный хвост, покрытый острыми, как бритва кремниевыми зубцами, руки и ноги превратились в мощные когтистые лапы. И, наконец, распахнулись огромные, размером с крышу небольшого дома, крылья.
Дракон рявкнул и рванулся ввысь, за несколько секунд поднявшись выше деревьев. Там он изогнулся, как змея, и резко спикировал на войско Руфи. Самые храбрые ратники вскинули копья. Из пасти дракона вырвался поток пламени; посреди отряда гномов образовалось большое пустое выжженное пространство. Дракон хлопнул крыльями и взмыл вверх, избегая участи бабочки, нанизанной на иглу. Воздушным потоком на землю повалило почти всех, стоявших поблизости.
С флангов в бой ринулись отряды грифонов. Крылатые самоотверженно бросались на чешуйчатого монстра, стараясь зацепить его когтями. Не тратя пламени, дракон махнул хвостом; трех грифонов разрубило пополам, с десяток раненых с воем рухнули на землю. У остальных смелости разом поубавилось.
В это время в растерянное войско вихрем влетели всадники. Они молча и остервенело кромсали врагов на части.
Каракурт остолбенел. Враги, святые волхвы, дрались совершенно черными мечами, по их поверхности плясал огонь. Казалось, будто оружие измазали нефтью.
Это оружие - символ черных рас! Такие мечи специально зачаровываются, чтобы ни один белый не смог даже дотронуться до них. Это... Невозможно!
- Руфь! - заорал он, пытаясь перекрыть лязг клинков и крики умирающих соратников. - Черные! Они ЧЕРНЫЕ!
- Они белые! - с отчаянием выкрикнула гномесса. - Не знаю, как, но они подчинили себе наше оружие! Сила дракона безгранична, он может дать им любое оружие!
Дальше Каракурт ее не слушал. К нему пробился вражеский воин, и дьяволу пришлось защищаться.
Удар! Блок снизу, присесть, пропуская вражеский меч над головой, и прямой выпад вперед. Лезвие пронзило врага насквозь. Его лошадь жалобно заржала и попыталась стряхнуть умирающего всадника.
Шлем слетел с головы наездника. Погибающий в последний раз раскрыл глаза и в упор взглянул на своего убийцу.
Глаза были черными. Совершенно черными. Как у Каракурта. Как и любого дьявола.
Дьявол сражается против своих?!
- Ка-а-а-ар!!! - откуда-то сзади завизжала Руфь. - Закля-а-атие-е-е!!! Дракон!!!
Каракурт вскинул голову.
Со скоростью летящей стрелы сверху мчался дракон, готовый испустить струю огня на то место, где сражался Каракурт.
Дьявол резким движением открыл флягу и взмахнул ею. Капли снадобья веером разлетелись.
Дракон повернул голову и пронзил Каракурта взглядом своих желтых глаз, в глубине которых плескалось пламя, злобное пламя.
Внезапно бывший волхв обнаружил, что все звуки затихли. Он находился в полной тишине. Сбитый с толку Каракурт оглянулся. От увиденного ему стало плохо. От ужаса его ноги подкосились, и он рухнул на землю.
Время в этом мире остановилось. Застыли дерущиеся воины, прямо в воздухе замерли летевшие стрелы, в нескольких дюймах над землей парил падавший ратник со стрелой в груди. Мелкие капельки зелья поблескивали, замерев в воздухе.
Похоже, единственным существом, способным продолжать двигаться, был Каракурт... И дракон, тяжело севший на землю неподалеку от него. Очертания монстра стали изменяться, и он вновь превратился в человека... дьявола... двуногого. Сбросил капюшон широкого плаща и мягким шагом направился к Каракурту.
Дьявол охнул. Дракон Вулкана почти не изменился внешне. Лишь в черных как смоль волосах появилась седая прядь. А в общем - на Каракурта внимательно смотрело его собственное лицо.
- Я догадывался, что Руфь к этому прибегнет, - нарушил молчание дракон. Вот голос был совершенно неузнаваем, он стал хриплым, шипящим. - Вытащит в бой мое прошлое... Надеялась, небось, что ты знаешь, как подчинить мои силы. Эх, Руфька, Руфька... а каким магом могла бы стать. Так нет, выдвигает предложение уничтожить все остатки расы дьяволов полностью! Какой была дурой, такой и осталась. Ты хоть понял, за кого сражаешься?
Каракурт, от впечатлений впавший в ступор, не ответил.
- Не понял, значит, - оценил его молчание дракон. - А мне казалось, что я умнее... Нет, оказывается, тоже дурак. Руфичка решила перехитрить тебя. И, надо сказать, ей это удалось. А она, между прочим, предводитель Круга Волхвов. Как Мартин-то помер, она на его место сразу попала. И сражался ты вместе с волхвами, против своих собратьев.
- А... А...
- Не перебивай! - в его голосе появился отдаленный грозный драконий рык. - Вот какого черта ты кровь свою отдал? Ну ведь в любом училище первое, чему учат, это "ни при каких обстоятельствах не отдавай свою кровь"! Ни при каких! А ты, идиот, зная, что пойдет она на УБИВАЮЩЕЕ заклинание, все равно даешь!
- Но...
- Не перебивай! А ты хоть чуть-чуть подумал о связи времен? Нет?! В этом времени твоя кровь - моя кровь. Ты можешь хотя бы представить, что может натворить МОЯ кровь? Кровь дракона? Не отвечай, я и так знаю, что нет.
Каракурт издал неопределенный звук, отдаленно напоминающий скулеж. Сила Дракона Вулкана была поистине чудовищной. Она кипела, как вулкан - похоже, это имя дракон выбрал себе недаром. Казалось, скажи дракон звездам: "погасните", они не замедлят подчиниться.
- Ох... И что мне с тобой делать, ума не приложу! - пожаловался монстр. - Отправить в твое время нельзя, ты слишком много знаешь о будущем. Проще всего тебя убить... Но рука не повернется прикончить самого себя. Получится вроде как самоубийство, - он издал хриплый смешок. - Ладно, живи... Вот заварила Руфь кашу, расхлебывай ее теперь... Хорошо. Сейчас я опять отпущу время. Ты по-быстрому убираешься с этой бойни, под любым предлогом. Я разошлю своим приказ, чтобы тебя не трогали. И плюнь, что тебя посчитают предателем, - заявил он, словно прочитав мысли дьявола (а вполне возможно, что так оно и есть.) - Какой же ты предатель, если не стал драться против своих. Наоборот. Потом я подберу тебя, и иди на все четыре стороны. Можешь, например, присоединиться к своим. Идет?
- Погоди... - выдавил Каракурт. - Только один вопрос.
- Ну?
- Одна дьяволица... по имени Миэлли...
Дракон фыркнул:
- Я ее не пустил на бой. Так что она жива. Память о былом, знаешь ли... Впрочем, для тебя не о былом, а о настоящем. Встретишь ее после боя. - Он хитро ухмыльнулся: - Это, полагаю, для тебя окончательный аргумент?
Ответа он дожидаться не стал. Возможно, просто прочел слово "да" в голове дьявола. Просто время вдруг снова рванулось.
Каракурт поспешно вставил меч обратно в ножны и бегом бросился к всадникам. Те, бегло скользнув по нему взглядами, расступились. Дьявол без помех выбрался с поля боя. Он видел, как огромный дракон парит в воздухе и выпускает одну струю пламени за другой. Вроде бы до его ушей доносились отчаянные крики Руфи, зовущей его; было тяжело не рвануться на помощь к своей былой соратнице, но он сдержался.
Бой закончился через несколько часов. Земля была завалена трупами. Дракон выдохнул огонь в небо - то ли еще раз показывает свою силу, то ли отдает дань погибшим. Затем он взмахнул крыльями и улетел ввысь.
Дьяволы, четким строем идущие домой, в горы, без разговоров приняли в свои ряды Каракурта. Его знакомых среди них не было, но ратники сообщили ему, что многие из них живы и здоровы.
"Так что же, жизнь наконец налаживается? - мелькнуло в его голове. - Не об этом ли ты мечтал? Твоя раса наконец подняла голову из пыли и уничтожила круг волхвов, у нее появился могучий защитник... Как в сказках. Старинных дьявольских сказках, которые рассказывают детям. В разных сказках, правда, этот защитник представал самыми разными существами - гигантскими скорпионами, мантикорами, даже единорогами. Но смысл сводился к одному - дьяволы не вечно будут находиться под чужим гнетом, они воспрянут. И воспряли... Сказки сбываются".
Победители уходили домой, на запад. И многие из них украдкой поглядывали на Каракурта. Они знали, что он чем-то связан с драконом Вулкана. Дракон это сам сообщил им, когда велел пропустить Каракурта.
Они чувствовали, что, пока он рядом с ними, Великий Дракон Вулкана не оставит их.
Победители шли домой.
На пороге маленького уютного домика с черепичной крышей, крашенными в зеленый цвет ставнями и пышными разросшимися цветами в окнах сидел пожилой гном с изборожденным морщинами лицом и курил трубку.
Он ждал вестей.
К Рудольфу вышла заплаканная Джуди.
- Нет еще? - тихо спросила она.
- Нет.
Джуди всхлипнула и ушла обратно в дом.
В конце улицы показался всадник. Около таверны гнома он дал лошади шпоры и соскочил на мостовую.
- Послание, - коротко сообщил он, протягивая запечатанный свиток. Когда гном трясущимися руками схватил бумагу, наездник вновь вскочил на коня и умчался.
Рудольф медленно развернул послание.
"Для гнома именем Рудольф предназначено
С прискорбием сообщаю вам, что третьего дня месяца июня, в битве при хрустальном бору, пала ваша племянница именем Руфь
Городской секретарь Крит"
Гном тихо заплакал. На крыльцо тихо вышла Джуди и, поняв все без слов, села рядом с братом.
Город погружался в сумерки. Наступала ночь.