МеЛ
Паук - существо неприятное многим. А спрашивается почему?
Уж как противна муха, а ведь попадет в паутину, затрепыхается, забьется, засучит лапками, и нам тут же жаль ее. «Вот, - говорим мы, - вредный паук! Вот злодей!»
Но мало кто знает, что паук и сам может пропасть, запутавшись в результате собственного творения. Закончить жизнь свою на сверкающих бриллиантовыми росинками воздушных ниточках центрического узора. И только великолепное осязание и знание собственной паутины, как своих восемь лап, спасают его от липкой смерти.
Кто такой кредитор? Это в принципе тот же паук.
Он строит сеть, ссужая деньгами того, того, и вон того. Кто они «тот», «этот»? Да хоть кто! Фермер, хозяин рыболовного судна, застройщики, начинающий свое дело коммерсант. Даже банкир, которому раскрыл глаза аудитор, из-за своей малой опытности в деле кидается иной раз к кредитору.
Тед Лоренс как раз и есть - человек - паук.
Нет, не «Человек Паук» - герой комиксов. Герой, спасающий известных миру ученых, журналистов и, разумеется, красивых леди.
Этот человек - Тед Лоренс - он и есть тот самый, вьющий свою липкую паутину кредитор.
Ему не светила слава крупного финансиста. Хотя кто знает, может быть на алтаре его мыслей и стояла икона гениального Родшильда. Сэра Ротшильда, разумеется. Но об этом вряд ли кто знал.
В свое время он был женат. Женщина, выбранная им из числа многих, была не столь любима им, сколько тешила его самолюбие своей красотой. Являла собой для неискушенного в светской жизни Лоренса некий огонек, освещающий своим редкостным, жемчужным блеском тернистый путь – лестницу престижа. Естественно, пути наверх.
Банк отца Стасси Гранд дышал на ладан. И папаша по сути продал малышку за подарок в виде финансово-спасательного круга.
Только паук он всегда паук. И подарки его паучьи.
Банк Гранда получил необходимую поддержку. Но за проценты немалые.
Пришел срок платить по счетам и оказалось, что папа Джо по рукам и ногам связан. И ниточки в цепких лапках сорокадвухлетнего паука - зятя. И тот на родство не глядит, - «Плати», - требует кредитор.
И брак начал трещать по всем швам.
Укатилась жемчужинка обратно в шкатулочку банкира. А Лоренс осужденный обществом друзей жены, как заклеванный парвеню, снова пропал с глаз светского общества.
Однако заручился бумажкой, по которой в такой-то срок его, не оправдавший своих личных надежд родственник, либо добросовестно теряет права над банком, либо платит по счетам, либо… пускает пулю в собственный лоб.
Есть правда еще вариант. Вот к нему-то и захотел прибегнуть Джон Гранд. Захотелось ему совершить справедливое деление прилипшего к лапкам паука состояния в самые последние мгновения замужества дочери и пустить пулю в направлении зарвавшегося зятька.
Но не срок был еще Лоренсу умереть от рокового выстрела меткого киллера.
Срок был Гранду проститься с жизнью дочери, банком и собственной головой.
Жемчужина – Стасси Лоренс, бегавшая время от времени к незабытому до конца мужу, для шутки последнего, провела раз ночь в обществе двойника Лоренса. Тед нанял такого человека не по совету личного секретаря или еще кого-нибудь, а вдруг пришел к такой мысли сам, оглядываясь на проблемы свекра. И надо же так случиться, что именно в то роковое утро, утомленный любовными играми двойник и его подружка были застрелены по выходе из дома кредитора.
Служанка Лоренса, выполнявшая роль судьбы, подстерегавшей любовников, даже не успела подержать в руках обещанного за дело миллиона. Ее тут же тоже застрелили люди, одетые в полицейскую форму.
Лоренс «всплыл» мгновенно. Так же, как прошла пуля сквозь рот и затылок Джона Гранда, узнавшего о маленькой неточности в великолепно разыгранном им плане.
Банк продолжал работать как ни в чем ни бывало. Но уже печатались новые визитки, менялись таблички и в строчке мелко набранного шрифта телефонного справочника в графе «Банк такой–то» стояла фамилия иного президента.
Только возвращаться на светские рауты Лоренс не стал. То, что с ним на одной скамье в церкви сидели мелкие лавочники, его никогда не смущало. Он посчитал, что банковское дело - не его дело. Его удел ловить мух-недотеп, срывая с них за свободу действий неплохие проценты собственного процветания.
И никто не знал, что больше его устраивало в своем деле - получение всей суммы и к сроку или встреча с адвокатами униженного, потерявшего свой завтрашний день неудачника. А то и с ним сам.
После вероломного предательства одной из служанок, Лоренс стал еще более недоверчив. Раз в неделю из наугад выбранных им по телефонному справочнику служб сервиса он вызывал уборщицу, прачку, кухарку и садовника, способного к столярному делу. Шесть же остальных дней в неделю, к удивлению соседей, он сам себе готовил, чистил одежду и заправлял постель. Об этом опять же слуги и проболтались, заметив «паучьи» кастрюльки, неумытой горкой, оставляемые Лоренсом на кухне своего типового американского домика для небольшой семьи.
И конечно же никто никогда не узнал бы, что кроме того, что он тешит себя несомненной выгодой такого образа жизни, но еще и испытывает маленькое удовольствие, не слыша за дверью или в коридоре топот чужих ног.
По утрам он уезжал в офис своей конторы. Работал там, лично принимая крупных просителей, а иногда и сам объезжал их дома с устным корректным напоминанием о приближении срока оплаты чека по ссуде.
И наверное никто в конторе не занимался этим деликатным делом с большим удовольствием, чем он.
Только паук - Лоренс умел делать это лучше, чем кто-либо в конторе. Его коллеги под час не знали с чего начать щекотливый разговор. Как сдержать напор чувств, выливаемых на них либо плачущими, либо сварливыми проштрафившимися клиентами, А он уже с порога начинает разговор по существу, не давая и слово вставить должнику, засыпая его аргументами в пользу того, что лучше было бы расплатиться ко времени. И рекомендации были небесполезными, так как по истечении срока вступал в силу паучий принцип - заплатишь вдвое!
Ну а если платить не из чего? Если должник в тюрьме, если родственникам его наплевать на проблемы первого, кто все же возвращает крупный или мелкий долг кредитору? А никто.
Только пока паука - Лоренса не подводило его чутье. Пока ему удавалось гореть лишь в малом, и он не попадался на липкую гибельную финансовую зависимость от случая.
Но от тюрьмы и сумы не зарекайся.
Однако от первого и второго судьба опять же берегла Лоренса. Быть может, компенсируя паучью удачу в деле добычи душ личной неустроенностью лишенного счастья одинокого человека.
Впрочем, были и у Лоренса пара приятелей. Вернее соседей по улице.
Те, забыв на время о своих семейных делах, заходили к Лоренсу на огонек выпить чего-нибудь некрепкого, продуть пару долларов в карты и поговорить с человеком о жизни в свете одной общей страсти - рыбалке.
А бывало, что эта троица встречались с удочками на одном бережку. Тогда объединял костер, короткая ночевка, да рыбалка с первыми пучками зарниц.
И никто из этих двух мужчин ни разу не спросил соседа, а почему тот так одинок? Легко ли ему одному? Почему в доме кроме, как с попугаем, тому и поговорить-то не с кем?
Да, действительно попугай у Лоренса был. Важная птица. Крез звал его хозяин.
«Здравствуй, красавец!» - говорил ему Лоренс.
-Здр-равствуй, Лор-енс. Кр-расавец Крез. Кр-расавец.
«Дрянь Крез!» - дразнил птицу паук.
-Вр-решь! Вр-решь, Лор-ренс! Крез - кр-расавец! Кр-расавец!
«Ну бог с тобой, ладно уж, красавец Крез».
-Здр-равствуй, Лор-ренс! Здравствуй, стар-рик!
И все же в душе каждого, даже самого нелюдимого человека хоть разок за жизнь да возникает внутренний протест против однообразия в течение дней, месяцев, лет. И может быть малый, совсем малый период становится такая жизнь открытой для чувств. Пусть нежных по-своему, пусть со стороны может быть даже и не нежных вовсе, но что-то такое расцветает внутри при одной, всегда единственной в жизни встрече Его и Её.
Лоренс никогда не знал, что значит отпуск. Его просто удивляло требование ежегодного отпуска от кого-то из сотрудников. А тут так случилось, что подходил срок погашения ссуды за построенный особнячок одного из жителей Сан-Франциско. И кредитор, опять же корректно решил лично просветить того, чем может обернуться дело, если за его новенький, с иголочки дом, будет не выплачена положенная сумма - всё пойдет с молотка, а радостный новосел - на улицу.
Вот, оформив командировочные, Лоренс и поехал в Сан-Франциско для встречи с будущим своим должником. Заодно, получая удовольствие от разговора и путешествия.
Стояла пора туманов. Они густыми облаками зависали у самого песка дюн и не рассеивались долго. До самого солнца. С первыми же лучами, только-только скользящими по глади песка, туманы таяли, воздух становился прозрачным, по-утреннему свежим. Линия горизонта становилась тонюсенькой ниточкой, призрачной границей между морем, поддерживающим громадиной своею небосвод и небом, взаимно растворяющим свою лазурь в морской глади. Море начинает отступать, золото дюн ширится и растет. И ни единого следочка не оставляет море от вчерашнего дня. Всё новое, всё впервые.
И вдруг захотелось Лоренсу задержаться на сутки в этом красивом месте, поудить рыбку при первых проблесках солнца.
Застройщик, к его счастью, имел необходимую сумму для окончательной расплаты с кредитной конторой Лоренса. Дела были улажены. Деньги переведены на положенный счет.
И Лоренс решил на сутки остаться.
Почему именно на сутки? Ведь можно было бы при хорошем клеве и двое пожить. Или больше, остаться в здешних местах для отдыха вообще. Но вот уж такой был человек, этот Лоренс. Не среднестатистический. Да даже не из-за работы, бесконечно требующей его личного участия, он стремился назад. Он не боялся оставить свой кабинет без должного присмотра. И не из-за жадности, что бы мешала ему потратиться на приличную гостиницу или квартиру у берега. Нет и нет. А все же почему?
Паук не спешит объяснять почему он не любит надолго покидать мест, где раскинута его паутина. Побегает неподалеку и назад. Посмотреть, не попался ли кто? Вот суть–то где. Но объяснять её он не стал бы никогда. Да Лоренса и не спрашивали об этом.
Там, в туманах Сан-Франциско вдруг встретил он женщину, которая не только откровенно взволновала его паучью душу, а просто-таки растеребила паучью суть в ниточки.
При этом женщина эта несомненно имела достоинства, которыми обладает любая, знающая, как можно взволновать мужчину, женщина. И плюс к этому знала еще кое-что. Именно для того, чтобы задеть душу вот такого человека. Такого, как Тед Лоренс.
Она показалась ему необычайно интересной. Была в меру красива, то есть насколько может быть хороша женщина с удочкой в руках. Была мягко приветливой. Хотя встреча с малознакомым человеком как будто бы должна была сделать её подозрительной. И кроме этого рыбачка была ненавязчиво разговорчива, то есть общительна лишь в той степени и в той теме, которые не были утомительны ему и скучны.
По началу он ошибочно принял ее за мужчину рыбака.
За мужчину, который после двух часов ночи вышел из дому, чтобы добраться до дюн и после, удобно расположившись на рыбацком ящике, укрывшись дождевиком от начинающегося тумана, терпеливо ждал клева.
Кого угодно бы удивило то, что далеко от поселка, не обращая внимание на отлив и близкое присутствие океана, с удочкой в руках сидела молодая женщина. Но раз заговорил первым, пришлось поприветствовать и странность рыбачки... с черными как опал, чуточку сонными глазами.
Он просто спросил, не помешает ли, если утроится неподалеку?
А услышал в ответ вместо прокуренного и простуженного «Валяй!» приятный женский голос. – Залив – он общий. Присаживайтесь.
Голос, не раздражающий ни его, ни тихую ночь на грани утра, ни рыбу, которую оба они мечтали поймать. Женщина сказала, что пожалуй вдвоем будет веселее преодолевать сонливость и обмануть рыбу.
Тихо, неторопливо завязалось не обязывающее ни к чему знакомство. У рыбаков есть темы, что вовсе не касаются ни рода занятий, ни личной жизни. В общем ничего такого, чтобы настораживало этих двоих в друг друге.
Клевало не часто. А попавшаяся рыба была вполне съедобна и не мелка.
Рыбачку звали Стасс. Она сказала Лоренсу, что она здешняя, из поселка.
Рыбалку она считала занятием и развлекающим ее и полезным для жизни. А что это не женское дело, она так не считала, потому как очень любила пойманную рыбу есть.
Лоренс посчитал ответ женщины логичным. Он сам любил поужинать своей добычей. Даже если и готовил ее сам.
Стасс рассказала ему о своих рыбалках на берегу Атлантического океана. Добавив, что оказалась там по случаю. А Тед вспомнил байки про рыбалку со своими соседями по дому.
Когда туман рассеялся, то есть как раз тогда, когда не только услышать, но и увидеть они друг друга уже могли достаточно хорошо, оба начали собираться к дому.
При этом Лоренс проводил Стасс почти до самого поселка. При этом пошутил, что место ему понравилось, да и время для клева подходящее.
На окраине поселка он выбрал себе дом, напросился туда на сутки. И заказав рыбу, пойманную им накануне к обеду, он с удовольствием завалился спать.
А к ночи снова пришел на уже знакомое ему место. Конечно, не только ради клева. Однако рыбачки не было.
Может быть она и появилась там, да только в тумане он не услышал и не увидел ее.
Дневным поездом Лоренс уехал из Сан-Франциско.
Никто не может знать, думал ли он о ней? О встрече в тумане. О женщине, что неожиданно понравилась ему как женщина.
Но месяц спустя они встретились вновь. И как ни странно, именно в его кредитной конторе.
Женщина была не одна. С мужчиной. При этом тот представил ее и как компаньона, и как жену.
Пришедшие к кредитору нуждались в приличной по номиналу ссуде.
Речь шла о строительстве кафе.
Лоренс попросил время на обдумывание сроком в три дня. За это время его человек тщательно выяснял финансовые возможности семьи мистера Томпсона.
Кафе действительно строилось. Действительно работа приближалась к отделочной стадии. Но опять же не здесь, а чуть южнее Сан-Франциско.
Подрядчиком была весьма серьезная строительная фирма. И в общем-то у человека Лоренса не возникло никаких сомнений в том, что Томпсоны - приличные и кредитоспособные люди.
Однако что-то в самом Лоренсе тормозило подписывать соглашение с господином Томпсоном.
Он оттягивал час ответа, как можно дольше. Никто не знал, что заставляет босса требовать дополнительных сведений о семье Томпсона, что заставляет его откладывать бумаги этого клиента в сторону и заниматься другими делами.
Однако Томпсону не отказывали. Секретарша Лоренса уверяла первого, что босс просто сильно занят, но дело в рассмотрении и наверняка все будет в порядке. То есть сделка будет заключена, дело за свободной минуткой босса.
И вот в один из дней, сославшись на то, что муж чем-то занят, миссис Томпсон пришла к Лоренсу одна.
Вот только теперь они поприветствовали друг друга как рыбак рыбака.
Теперь они не говорили о делах, процентах, сроках .... О личном - тоже не говорили. Но... уже через полтора часа Томпсоны получили необходимую ссуду. А речь шла действительно о больших деньгах.
Поэтому, хотя может и не только, этот контракт был взят Лоренсом под личный контроль.
И кажется, все было прекрасно. Кафе строилось быстро, качественно. В весьма людном месте. Его открытие сулило Томпсонам хорошую выгоду. И конечно же, вполне они могли расплатиться с кредитором....
Но Лоренс испытывал необъяснимую для себя тревогу.
Не посылая кого-то из сотрудников в сторону Сан-Франциско, он решился лететь туда сам.
Теду Лоренсу потребовалось пятьдесят четыре часа на то, чтобы понять причину душевного непокоя в себе. Джон и Стасс Томпсоны оказались вовсе не теми, за кого себя выдавали. А серьезными и крупными мошенниками. Как раз специализировавшимися на обмане кредиторов.
Казалось бы, были потеряны деньги. Деньги немалые. Были уволены без сожаления те, кто отвечал за проверку деятельности Томпсонов, их платежеспособности.
Все детали дела были переданы в полицию. Оказалось, что мошенников уже несколько лет ищет ИНТЕРПОЛ.
Но никто не знал и не мог знать, что творится в душе облапошенного паука. Ведь он впервые заставил замолчать в себе самый святой инстинкт. Как мальчишка поддался чувствам и был оставлен с носом… женщиной.
Никто не знал о смятении чувств в нём. Никто. Паука Лоренса, выражаясь языком классики, лишили последних иллюзий.
Ну, может, о чем-то подобном догадывались только эти двое, те самые пара рыбаков - соседей, что играли с Лоренсом в карты и удивлялись, почему он так часто стал проигрывать? Как никогда он был хмур, молчалив. Это было причиной того, что оба его приятеля, как никогда рано стали возвращаться с игр домой. Не задерживались в доме, ставшем ещё более одиноким от ауры скрытой печали. О причине не настроения у соседа приятели выяснять не спешили. А тот, в свою очередь, никому бы и не решился открыться в том, что за потеря так сильно его взволновала.
Лоренс стал более недоверчив. Более сух с подчиненными. И казалось, не будет конца его хмурому настроению, не желанию порадоваться хоть малому, хоть большому.
Но наступил день, когда, казалось бы, он мог вздохнуть, ну пусть не вполне удовлетворенно, но, все же успокоившись тем, что преступник Томпсон наказан и возмездие, пусть без возврата потерянных денег, все же свершилось.
Однако ... не вздохнул. Не вздохнул паук.
По редкой случайности Лоренс стал свидетелем дня возмездия для псевдо Томпсонов. И даже лично стал участником происшествия.
Он ехал от одного из фермеров, бравшего у него ссуду под строительство нового свинарника. Новое здание, новые технологии, новые принципы в выращивании мясных свиней принесли фермеру хорошую прибыль. И Лоренс, заручившись заверениями фермера, что ссуда будет к сроку и целиком выплачена, ехал назад в контору.
И вдруг его автомобиль был остановлен.
Полицейский проверил его документы, осмотрел машину и объяснил Лоренсу, что для продолжения пути ему придется либо воспользоваться объездной дорогой, либо подождать на месте около часа.
Лоренс спросил, с чем связан тщательный досмотр и задержка, полицейский объяснил, что происходит процесс задержания преступников. Что, кого – это он не уточнял, дело по-видимому было ещё «теплым». Коп сказал, что объяснять пока не имеет права. Дело полиции. Проезд пока перекрыт.
Время шло к концу рабочего дня. Спешить было некуда и Тед решил подождать назначенный час на берегу.
Съехав со скалы по серпантину дороги, он оказался на старом заброшенном пляже.
Оглядевшись, никого по близости не заметив, он решил искупаться и заодно снять пыль с машины. На это бы ушло у него не менее часа, а потом можно было бы спокойно ехать, не меняя маршрута.
Пляж был сильно запущенным. Видимо он был заброшенным уже несколько лет.
Кромка берега была покрыта илом, всюду валялся мусор, а небольшие веранды, защищавшие некогда от зноя торговцев мороженым и соком, сильно прохудились. В крышах веранд, в фанерных стенках их то здесь, то там зияли дыры.
Каково же было удивление Лоренса, когда, только заехав под дырявую крышу такой вот веранды, только успев раздеться, он услышал жуткий вой сирен и ужасный скрип тормозов. Затем была слышна стрельба, грохот, похожий на автомобильную катастрофу, крики, снова стрельба и после все стихло.
Лоренс не был любопытным. Он не стал высовываться из-под ветхой дощатой веранды. Он присел на более-менее прочную часть скамьи, что была закреплена к задней, более менее крепкой стене сооружения и задумался, что же это могло быть?
Решив, что произошло обычное задержание преступника, он махнул на событие рукой и, не разглядывая ил и мусор, пошел к воде.
Минут через двадцать, отфыркиваясь от воды попавшей в нос, Тед отправился назад под дырявую крышу веранды. А, чуть подсохнув, начал одеваться.
И вдруг заметил, что-то мелькнуло за одной из дырявых стен. Какая-то женщина торопливо шла к веранде, не оглядываясь, но сильно прихрамывая.
У самой веранды шаг женщина ускорила, будто уже не в силах была сдерживать в себе желание укрыться. Она буквально вбежала под навес. Но тут же увидев машину и более того, знакомого ей мужчину, женщина вскрикнула. Она отшатнулась и, споткнувшись об одну из прогнивших досок пола, больно ударилась раненым коленом. Она упала и прямо к ногам Лоренса, сильно растерявшегося от неожиданной встречи.
Джуд, так на самом деле звали знакомую рыбачку Лоренса (это он выяснил в полиции, когда интересовался личностью облапошивших его преступников). Она лежала распластавшись на прогнившем полу веранды. Тихо лежала, не шевелясь. Теду показалось, что она потеряла сознание.
Гамма чувств волной прошлась по нервам Лоренса. Он даже зажмурился, будто от приятной боли. Такой случай предоставляла ему судьба для возмездия!
И вдруг он расслышал сначала редкое хмыканье, а затем и явный смех.
У женщины начиналась истерика. Она сначала тихо засмеялась, а потом заговорила, мешая слова истеричными всхлипываниями и смешками. Она говорила о том, что «предвидела такой жалкий «липкий конец». - Я знала, я же говорила ему, не связывайся с этим пауком. Предупреждала, а он смеялся: «Нет, все будет, как всегда». Ха-ха, идиот! Ах, какой же идиот… Вот теперь смейся, смейся, накрученный на колесо! Теперь посмейся».
Истерика била тело женщины сильной дрожью. И вдруг, будто не чувствуя боли, будто не замечая кровавого следа за собой, Джудит медленно ползла на коленях к уставившемуся на нее Лоренсу. – Намотали, значит, Макса, …доволен теперь, да?
Теда самого скрутило судорогой, когда женщина подползла к нему вплотную. И после, упершись в дерево скамьи двумя руками, как будто обхватив сидящего человека, и свесив голову над его коленями, рассмеялась.
Джу время от времени поднимала трясущуюся в смехе голову, заглядывала Лоренсу в глаза, и противно, будто была сильно пьяна, смеялась. - Накрутили, ...намотали моего, ...замотали Максика ...крутенько, …в конец замотали.
Женщина резко опустила голову.
Лоренс в испуге расставил колени, ему показалось, она вот-вот уткнется в них лицом.
Какое-то время, будто загипнотизированный, он смотрел на затылок женщины. На спутанные, перепачканные пылью и кровью, но все так же блестящие медью волосы, которыми не так давно он любовался, разглядывая их в лучах рассветных лучей солнца. Потом он прислушался и выпрямился. Огляделся, пытаясь в дыры веранды заметить, что твориться кругом.
Совсем будто близко и весьма отчетливо раздался рокот приближающегося вертолета. Сквозь дыры на крыше было видно, что полицейский вертолет летит вдоль дороги.
Повернув голову в сторону, Тед увидел двух полицейских, которые пешком шли от съезда к пляжу, заглядывая в каждую веранду.
Сам не зная почему, чем руководствуясь, и уж явно не своими обычными принципами и установками, Лоренс поднял смеющееся лицо женщины и, заткнув ладонью ее перекошенный истерией рот. Тут же быстро потащил ее к машине. - Тише, Джу, тише. Там копы. Я спрячу тебя. В моей машине. Только тише. Тише, прошу тебя.
Женщина замерла. Не стала рваться из его рук, даже не протестовала против руки его, зажавшей ей рот. Она повиновалась, глядя на Лоренса широко раскрытыми глазами. Настороженно она следила за ним и тогда, когда он отнял руку от её рта и оставил какое-то время стоять возле раскрытого багажника машины. Губы её туго сомкнулись. А чтобы не вырвался оставшийся от истерии возглас испуга, она сама зажала себе рот руками.
Джу была напряжена до судорожного предела и всё следила за Лоренсом, будто ожидая от него не спасения, а чуда. Да и что она ещё могла ждать, так же хорошо, как и он, разглядев в дыры веранды приближающихся к ним преследователей.
И всё же она повиновалась ему.
Когда Тед сунул ее в багажник, вытолкнув на доски старый плед, Джуд громко икнула. Глядя из багажника на Лоренса, она, без единого звука заплакала. Из глаз её покатились крупные слезы. А чтоб не выдать себя прерывистым дыханием, она сунула в рот свой сжатый испачканный кровью и пылью кулак.
-Тише, Джу. Только тише. Ты ранена. Я дам тебе бинт и вату, прижми к ране. Только не двигайся. Только тише, ты…понимаешь меня, ты слышишь меня?
Женщина, не сводя с него широко раскрытых глаз, нервно дернула головой и схватила грязными цепкими руками кинутые им бинт и вату.
Плед был закинут Лоренсом на место. Багажник закрыт.
Лоренс лихорадочно соображал. Расценивал то, что он уже сделал и что нужно сделать в данную секунду.
И вдруг он лихорадочно начал раздеваться. Скидывал с себя одежду и одновременно доставал ведерко, ветошь, автошампунь. Уже слыша голоса полицейских, не задумываясь о последствиях, он схватил ведерко и торопливо кинулся от машины прочь. К воде.
Полицейские, выхватив пистолеты, уже бежали в его сторону.
А он быстро дошел до воды, зачерпнул ее и так же, совершенно не реагируя на полицейских, вернулся к веранде.
Разливая воду на машину и доски, где стояла женщина, он разливал шампунь и весело двигал по склизкой глади тряпкой. Затирал, прежде всего, следы крови.
Когда вбежали полицейские, он энергично протирал стекла машины тряпкой, брызгая на них очищающей жидкостью.
Один из полицейских узнал водителя машины, которому он рекомендовал подождать с часик или ехать объездной дорогой. - Вы что, ...решили здесь мыть машину?
Лоренс, тоже узнал полицейского. Улыбнулся ему и, оглядывая другого копа, ответил на вопрос: «Да вот, решил не менять маршрут. Вы ж сказали, целый час простоим. И я решил, помою машину и поеду дальше».
Он спокойно поинтересовался стрельбой. Выяснил, открыт ли уже поезд. Сам же, не переставая, тер стекло. Будто и не видел, как подозрительно поглядывают на его машину полицейские.
-Вы тут никого по близости не встретили?
-Нет. А какой осел решиться ехать сюда специально, кругом грязь. Вот только и место, чтоб машину помыть. Я думал искупнуться, да какой там! Грязь кругом. Э… так вы не ответили, можно уже ехать или нет?
Один из полицейских сказал другому, что он уже видел и документы Лоренса, и осматривал его машину, когда та была остановлена им перед поворотом.
Он вышел из веранды, пошел смотреть следы на песке.
Другой полицейский, тот, которого Тед видел впервые, недоверчиво осматривал по близости залитые пеной следы на песке. Он покрутился, посмотрел на голые ноги Лоренса. Отошел, походил по веранде, заглянул в дыру в гнилом полу, в которую провалилась Джу. Расстояние от пола до песка было небольшим, но полицейский всё-таки решился просунуть туда голову и проверить, что твориться под верандой.
И тут же он вытащил голову, чихая от запаха чистящего средства, поднялся на ноги.
Недовольно, он отряхнул форму и спросил, разглядывая работу Лоренса: «Вы что же, и полы заодно решили помыть?
-Это пена. Шампунь для машин. Такой, знаете, пенный попался. – Лоренс выглядел улыбающимся идиотом. Он лил на тряпку шампунь, тут же ставил банку на покрытый пеной багажник и тер, не переставая, заднее правое колесо, как раз у ног полицейского. – Зато какой красавицей она станет, вот увидите сержант. Шампунь классный, только пены много.
Полицейский заглянул в раскрытые дверцы машины, под машину, брезгливо и хмуро посмотрел по сторонам.
А туn как раз Лоренс весело попросил его посторониться. И со всего маху вылил ведро воды на зад машины. – Красота! …Ещё ведерко на передок и – порядок. Можно трогаться. Так вы говорите, уже можно ехать? Дорога, значит, свободна?
Полицейский не ответил. Потопал на месте. Скинул пену с ботинок, подумал и осторожно, чтоб не поскользнуться, пошел в сторону, куда направился первый полицейский.
Лоренс добросовестно обтер машину. Заметил, как далеко отошли полицейские, подошел к капоту, открыл его. Снова осмотрелся. Прошел вдоль машины. Открыл багажник.
Он чуть откинул плед и посмотрел на женщину. Та, сунув в рот угол старого пыльного пледа, сцепила зубы и раскрытыми глазами, сквозь все еще текущие слезы смотрела на него снизу вверх.
Лицо Джудит было серым от испуга и пыли. Но, кажется, и в таком состоянии она была способна понять и расценить единственный шанс спастись от тюрьмы. Она кивнула Лоренсу, мол, всё понимаю, сама на себя накинул плед и замерла. Лоренс накидал на плед банки от моющих средств, тряпку кинул сырую и закрыл багажник. Прислушался, разглядывая сверкающий чистотой капот. Потом подумал и открыл его, будто бы для просушки.
Джу как умерла. В ней теплилась единственная надежда - надежда на случай.
Брату ее, так же как и ей, тоже удалось выпрыгнуть из машины, обстреливаемой полицейскими. Но в отличие от неё, Макс выпрыгнул неудачно. Он был раздавлен передним колесом полицейского фургона, преследующего их машину.
Теперь она осталась одна. С пулей, засевшей в кости чуть выше колена, с вывихнутой рукой, с поврежденными ребрами и сотрясением головы, в совершенном отчаянии от своей дальнейшей судьбы, она, как загнанная, но получившая шанс убежать зверица, следила напряженным слухом за происходящим вокруг.
Лоренс почти и не глядел в сторону полицейских. Он сходил к воде. Набрал воды в ведро, выплеснул её на капот, обтер машину. Он работал быстро двигая руками, перебегая то на одну сторону машины, то на другую. Суетился и как бы даже спешил закончить, чтоб выехать на магистраль в абсолютно чистом автомобиле.
Грязной рукой Джу вытирала слюну с подбородка и еще сильнее прикусывала край пледа. Боль в ноге давала о себе знать. И ещё она боялась глубоко вздохнуть, или чихнуть от засевшей в носу пыли. Слезы текли, совершенно закрывая ей возможность видеть. И только слух её напрягался до обнажающей нервы глубины.
А Лоренс, оставив машину открытой для просушки, спокойно двинулся к воде и начал мыть руки. Потом подумал и …пошел искупнуться.
Он плавал, пока полицейские не повернули и не начали приближаться к его веранде.
Когда они, переговариваясь о нём, приблизились к веранде на расцененное им расстояние, он вышел из воды, вытряхнул воду из уха и, не спеша, пошел к машине.
Полицейские смотрели на него.
Он спокойно прикрыл сначала багажник, затем капот. Широко улыбнулся подошедшим к нему вплотную копам и спросил: «Ну вот… Помылись, посушились. А, ...вы не знаете, теперь уже можно ехать?»
Полицейские снова оглядели место возле веранды, его машину. Та просто сверкала чистотой. Затем, один из полицейских ответил: «Нет, наверно еще нет. Я же советовал вам ехать объездной. Поезжайте, потеряете лишь полчаса, не больше».
-Ну что ж, видно так и придется сделать.
Натянув лишь брюки и накинув рубашку, Лоренс, сунул голые ноги в ботинки и сел за руль сверкающей чистотой машины. Плавно, будто жалея подвеску, он выехал из веранды. Машина качнулась, съехав в песок.
Тед открыл дверцу. И …начал спокойно одеваться.
Он застегнул гульфик брюк, рубашку. Он нагнулся, снял ботинки и принялся натягивать на ноги носки. Затем, он поднял голову, посмотрел на полицейских: «Решил одеться. Сейчас столько пыли на дорогах».
Полицейские посмотрели на него и, согласившись, кивнули, ответив: «Это точно»,- пошли дальше к дороге.
Он успел проехать метров пятнадцать, как услышал крики позади. Полицейские махали ему, требуя остановиться.
Лоренс испугался, что, под машиной, по следу её движения могли остаться пятна крови, текшей из раны на ноге Джудит. Кровь вполне могла быть замечена полицейскими на песке.
Тед остановил машину, приблизительно уже зная, что будет делать, если те потребуют открыть багажник. На лбу его была испарина, но улыбался он, как и следует идиоту в его положении. - Вы что-то хотели?
-Да, подвезите нас до во-он того поворота.
Полицейский показал рукой туда, откуда недавно слышалась стрельба.
Лоренс вежливо пригласил сесть в салон.
Глубоко увязая задними колесами в песок, машина медленно шла в гору. Полицейские смотрели по сторонам. Молчали.
Лоренс, вытирая пот с верхней губы, посмотрел в зеркальце, напряженно улыбнулся.
-Вот это жара, а?… Наверно, еще неделю не спадет. Не слышали, чего там синоптики обещают?
Полицейские, будто обрадовавшись приватной беседе, заговорили о погоде.
Лоренс намеренно повез копов, как можно ближе к кучке собравшихся у разбитой машины их коллег полицейских. Он воочию увидел искореженный синий форд и полицейский фургон. Липкую полосу возле его левого колеса и нечеткие росчерки мелка по дорожному покрытию.
-Остановите здесь, …мистер Лоренс, …кажется, так?
-Вот это память, сержант! Ха! Точно, Лоренс! Значит, вот здесь и остановимся.
Полицейские вышли.
Тот из них, что запомнил его фамилию, жестом руки показал «отъезжай!» - и машина Теда, скрипнув протектором по дорожному покрытию, начала разворачиваться в обратную сторону.
Когда полицейский снова посмотрел на его машину, Лоренс нарочно громко переспросил: «Значит, если в объезд, то налево и прямо?»
-Да, там объездная дорога. Через полчаса будет выход к скоростной дороге.
-Спасибо, понял. - Лоренс еще раз скользнул взглядом по группе следователей, осматривавших место катастрофы. Посмотрел на вертолет, что кружил вдоль дороги и побережья. Затем, потихоньку нажав на акселератор, двинул в указанном ему направлении.
А уж выехав к объездной дороге, он на предельной скорости двинулся в сторону Лос-Анджелеса.
Но еще до того, как показались первые признаки большого города, Тед остановил машину. На одной из автостоянок он позвонил в прокат автомобилей. Попросил прислать машину к такому-то перекрестку.
Двое парней, приехавших из сервиса на двух машинах, уже сидели в салоне одной из них. Они с любопытством смотрели на чудака, который прицепил буксиром к взятой напрокат машине свою – исправную, и тихонько двинулся в сторону фермерских угодий, предварительно расплатившись с ними за сервис и договорившись, где после оставит взятую у них в прокат машину.
Парни из сервиса, обозвав Лоренса между собой «кретином», уехали по своим дальнейшим делам.
Лоренс же, заметив в зеркальце, что машина парней гонит к городу, остановился и вышел из машины.
Он открыл багажник и, не тормоша потерявшую сознание женщину, осторожно перенес ее в машину, взятую на прокат. Он усадил ее на свою старую спортивную куртку, хранимую им в салоне на всякий случай, обмотал кое-как колено Джуд бинтом и, закрыв машину, двинул к поселку.
Свою машину, отцепив от неё буксир, Тед оставил на стоянке в поселке. На прокатной - он поехал искать какого-нибудь покладистого фельдшера. Обратиться к врачу он не решился.
Спросив, где можно найти сейчас фельдшера, он двинул машину к указанному дому.
Из дверей добротного большого дома вышла молодая женщина. Пожалуй, даже девушка лет семнадцати.
Лоренс приоткрыл дверцу и поинтересовался: «Девушка, мне сказали, я могу найти в этом доме фельдшера».
-Я - фельдшер. Что Вы хотели?
Лоренс уже хотел было сказать о своей проблеме, как заметил крепкого мужчину позади девушки. Тот внимательно смотрел на него, как на чужака.
-А,...извините. Мне собственно… лучше бы врача... Ну, раз тут нет, тогда я ...
Крепыш вышел из-за спины девушки. - Да в больнице вы никого сейчас не найдете. Там и медсестры-то сейчас нет. Сторож только. У них выезд для профосмотра работников ферм. Они сейчас доярок на ферме Макдира осматривают. В этих местах карантин, сильный падёж скота. Ищут причины.
Мужчина подошел ближе к машине. Оценивающе посмотрел через стекло на будто бы спящую женщину. - Если какие-то проблемы, то может, мы с дочерью посмотрим. Я тоже всю жизнь фельдшером. Но могу, если что, и царапину посмотреть.
Лоренс проигрывал про себя десяток вариантов, как, каким образом после визита к фельдшеру он будет заметать следы. Но все упиралось в состояние Джуд. А та, потеряв много сил и крови, нуждалась в отдыхе и уходе.
-Вы не против, если ваша дочь осмотрит колено у этой …женщины? Она ...споткнулась.
-Конечно, не против! Сейчас…
Крепыш кивнул девушке, так и стоявшей на крыльце дома. - Бет, ну-ка взгляни, что там с коленом дамочки.
Лоренс посмотрел на приблизившуюся девушку. Потом выжидающе посмотрел на крепыша. Давая ему понять, что осмотр колена его женщины, он бы хотел провести без посторонних мужских глаз.
Крепыш, понимающе кивнул и отошел в сторону. Но в дом не заходил. Остался ждать, что скажет ему дочь. Решил, что, может, потребуется и его помощь, ему пациентка не нравилась. Уж больно бледная с лица была.
Молоденькая фельдшерица была девушкой симпатичной и, судя по манере держаться, только-только начинала свою практику.
Открыв дверцу машины и, сместив бинт на колене Джу, Тед поднял голову к девушке и тихо попросил: «Я заплачу, помогите ей, прошу вас».
Девушка наклонилась к больной. Заметив пулевое ранение, она оценивающе осмотрела бледную, в бессознательном состоянии женщину, и тут же выпрямилась в нерешительности.
Потом она нагнулась к раскрытой дверце снова, чтоб ближе увидеть лицо Лоренса.
Что-то подсказало её юности, что два человека, приехавших к ним в дом в одной машине не знакомы друг другу. Уж слишком бросалась суть разницы между аккуратным мужчиной, взволнованным, но решительным и грязной, изможденной, покрытой потом и пылью женщиной, по-видимому, не мывшейся несколько недель.
Девушка тихо сказала: «Но, мистер, я не ... у нас была практика, но только по терапии. А здесь требуется хирург. Пуля не вышла. А вдруг она застряла в кости?
-А если в вашу больницу обратиться? Есть там кто, к кому можно было бы обратиться?
-Там сейчас нет никого. И такие серьезные случаи, …о таком все равно нужно сообщать. Вы же понимаете? вы знаете эту женщину?
Лоренс посмотрел на Джу. И, подумав, и скорее не о себе, честно признался: «Нет. Не знаю».
-Зачем же тогда?
Лоренс снова посмотрел на девушку - поселковую фельдшерицу - Прошу Вас, я заплачу. Хотя бы перевяжите ее толком.
Девушка, не зная как поступить, ещё раз наклонилась к больной, теряющей кровь. Прощупала пульс, потрогала виски Джуд. Внимательно посмотрела на рану, потом на Лоренса.
И она снова вылезла из салона, выпрямилась, оставшись у раскрытой дверцы.
-Подождите, может быть, мой отец поможет вам.
Фельдшерица оглянулась к отцу. Тот, поняв, что что-то не так, приблизился.
Тед прикрыл дверцу.
-В чем-то помочь, Бет?
-Папа, здесь ...
Девушка отвела отца в сторону. Она помолчала, посмотрела на машину.
Но Лоренс не отъезжал.
Нога его уже была на педали акселератора. Но если он не сможет уговорить этих осмотреть Джу, в городе ему вообще не стоит высовываться с таким ранением. Его тут же сдадут полиции.
В общем-то, он именно так бы и поступил на месте этих людей.
Но паук знал особенности психологии сельских жителей. Он настороженно следил за девушкой и её отцом.
Мужчина выслушал дочь. Посмотрел на Лоренса. Потом на дочь. Подумал и махнул Теду «заезжай!»
Машина въехала во двор большого дома.
Мужчина фельдшер наклонился и опять же через стекло посмотрел на Лоренса,… на женщину… и снова на Лоренса. - Ну-ка, покажи свою красотку.
Тед открыл дверцу.
Фельдшер, наклонившись, осмотрел рану. Приподнял веко женщины. Выпрямился. Задумчиво посмотрел на дочь.
А та, уже несла Лоренсу воды. Тед говорил с ней, явно превозмогая хрип в пересохшем горле.
Прежде чем пить, Тед посмотрел на пожилого фельдшера и, вздохнув, спросил: «Чем-то поможешь?»
Тот, глядя на дочь, ответил: «Помочь-то можно...».
Лоренс тут же предложил: «Я хорошо заплачу за беспокойство».
Мужчина велел дочери готовить все к операции. Сам же в дом не входил. Так и стоял возле открытой дверцы, наклонившись, смотрел в салон.
- Дело серьезное. Этим может заинтересоваться полиция.
Лоренс осторожно произнес: «Думаю, ее уже ищут. Я пытаюсь что-нибудь для нее сделать.
-Вы знакомы?
Тед, посмотрел на Джуд, которая уже приходила в сознание, ответил: «Можно сказать нет. Встречались раз. Так…».
Девушка, высунувшись из окна, позвала их, сказав, что все готово.
Фельдшер еще раз посмотрел на женщину, на рану ее и, сказав: «Ладно, пошли», - они с Лоренсом осторожно понесли Джуд в дом.
Несмотря на молодость, девушка управлялась, помогая отцу профессионально и хладнокровно. Пуля была вынута, рана обработана, Лоренс был отправлен в аптеку за антибиотиком.
Возвращаясь из аптеки, Тед не долго осматривался у двора фельдшера. Что-то подсказывало ему, что тому нужны были деньги. И пока он их не получил, полицию вызывать не будет.
От снотворного Джу очнулась только к ночи. У нее был сильный жар. Она бредила, бормотала о брате. Ругала его, пересказывая жуткий случай на дороге.
По телевизору уже не раз передавали сообщение о сбежавшей раненой в ногу мошеннице.
-Вы действительно не знаете её?
Лоренс ответил тихо, без акцентов: «Я один из обманутых ими кредиторов. На дороге её подобрал. Моё имя Тед Лоренс. Я – владелец кредитной конторы в Лос-Анджелесе. Вот, узнал её и …забрал с дороги». – Тед протянул документы фельдшеру.
Фельдшер взглянул в документы Лоренса, покрутил в руках его водительские права и удивленно вскинул густые с сединками брови: «Зачем же Вы помогаете ей?»
Тед чуть нахмурился, как-то неопределенно повел плечом, как бы давая понять, что и сам себе пока не может ответить на этот вопрос. Но ответа от него ждали и, подумав, он сказал: «Я признателен вам за то, что вы сделали… для неё. Но я был бы вдвое вам обязан, если бы Вы и ваша дочь пока не обращались с этим в полицию. Если конечно все будет ...спокойно. – Лоренс оглянулся к Джудит. - Но я не мог не забрать её с дороги. И у меня не хватило сил сразу сдать её полиции. – Тед снова посмотрел на крепыша. - Если обойдется, я сам её, …сам сообщу полиции».
-А если нет, Вы представляете во что Вы влезли? Она же мошенница. Не одного Вас нагрела. Её ищет ИНТЕРПОЛ.
-Я ведь имел дело с ним, её братом. А она так, рядом стояла. Брат её, Вы же слышали, погиб. Она может и не при чём. - Лоренс прекрасно понимал, что это не так. Но он снова пожал плечами и грустно улыбнулся. – Я всё понимаю, всё.
Фельдшер тоже пожал плечами. Только его жест был жестом человека, которому было действительно всё равно, кроме личного покоя - Мы-то что, нам кроме практики терять нечего, а Вы, - он ещё раз заглянул в паспорт Лоренса, на его водительское удостоверение, - Вы, думаю, потеряете больше.
Пожилой фельдшер отдал документы Лоренсу. Подумал и прибавил: «Ладно, смотрите сами. Может и обойдется». – Он обещал Теду пока не звонить в полицию.
Но произошло не предвиденное.
Ночью двое грабителей решили проверить содержимое машины Лоренса. Они вскрыли багажник его машины.
Но ничего серьезного, кроме сырого пледа там не лежало. Кинув его, грабители стали тормошить содержимое другой машины, так же запаркованной на стоянке.
Утром, заметив, что несколько машин подверглись ограблению, полицейский, дежуривший в фермерском поселке, начал оформлять протокол осмотра и заметил залитый кровью плед.
Уже к полудню, когда температура Джуд спала, и Тед решил уезжать, в дом фельдшера приехала полиция.
Лоренса, так же, как и Джуд, сковали наручниками и усадили в полицейский фургон.
Много потерял Лоренс, придержав раз в жизни свой паучий нюх.
Ему кончено же хотелось бросить все это дело. Эту чужую ему женщину ...
Точно чужую, но не чуждую.
Но, оставаясь один на один дома, еще до встречи с ней на пляже, он ловил себя на мысли, что думает о ней, о Джу думает вслух.
А после, уже тогда, когда ему удалось доказать свою непричастность к делу о мошенниках, когда его адвокатам удалось отмазать его от статьи о соучастии, о содействии преступнице, Тед, вернувшись домой, и вовсе стал… бредить этой «бедной Джу».
И видно так часто, что и Крез начал прилично выговаривать фразу: «Бедный Тед, бедняга Джу».
И вот то, что глупая птица поставила два эти имени рядом, на одну черту, уравнявшую их одиночества... и заставило Лоренса выплатить залог, чтоб Джуд выпустили на свободу до суда.
Заставило его, в жизни слезу не пустившего паука-кредитора, заплатить за лечение Джудит в лучшей клинике города. Заставило, не настаивать в суде на его личных требованиях, как кредитора к облапошившей его миссис Стаффорд, а так же практически выкупить ее свободу у других кредиторов. Лоренс заплатил всем кредитным конторам, обманутым мошенниками Томпсонами. Выплатил весь долг и проценты на него. Кроме этого он ответил по всем статьям за то, что втянул в дело об укрывательстве мошенницы семьей поселкового фельдшера. Взял всю вину на себя, сказав, что вынудил фельдшера и его дочь «оперировать раненую женщину под страхом физической расплаты».
К великому удивлению Лоренса, старый фельдшер и его дочь отказались от попыток кредитора обелить их. Эти двое так и заявили на суде, что «все они действовали по велению совести порядочного человека». – Он не мог кинуть её, истекающую кровью на дороге, а мы не смогли отказать в первой врачебной помощи знакомой ему женщине. Мы всё сделали, как велит долг». Этим людям - единственным из всех, кто не потребовал с него денег, Тед просто сказал: «Спасибо». А остальным он заплатил. Всем.
Теперь он и сам знал, что с ним происходит. Он был влюблен. И, по-видимому, сильно. Потому что он вполне осознавал, что его чувство сродни тихому безумству. Ведь после всего, что произошло, его собственное дело, в общем-то, уже не существовало. Не было финансовой основы под его существование. Его контора обанкротилась. Его и людей, которые работали с ним в кредитной конторе и теперь вынуждены были отправляться в непредусмотренный планами отпуск, спасали лишь проценты с прибыли банка Гранда. То есть в прошлом Гранда, теперь банк был под управлением человека, который трудился там от имени Лоренса и пары счастливых родственников покойного Джона Гранда.
Джуд опиралась на трость, подаренную ей Лоренсом. Покидая здание суда всякий раз она несколько вызывающе оглядывала собравшихся у дверей суда людей. И вовсе не смиренно, а с некоторой гордостью, с вызовом даже она выслушивала очередной приговор толпы.
После завершающего заседания она так же покидала здание суда, в недоумении оглядывая группу неугомонных репортеров, провожающих нелестными репликами её и Лоренса. Она зло точила взглядом злых в отношении их с Тедом людей, будто расплёвывалась с ними за их нелепые обвинения и дурацкие вопросы.
Джу гордо спускалась с лестницы, с какой-то даже королевской грацией откидывая после упора изящную, но прочную трость. Тед неизменно придерживал Джу под руку. Помогал ей спуститься с нескольких ступенек на выходе из здания суда. Он собственно не помогал ей спуститься, но пытался отгородить её собой от орущих в недовольстве людей.
Одну из реплик Джудит хорошо расслышала. Дама неприлично громко заметила: «Мошенница и кредитор. Вот уж компания!»
Осторожно усаживая Джу в машину, Лоренс тихо сказал: «Не обращай внимания. Эта горлопанка дважды не права. Ты – не мошенница, а я ... уже не кредитор».
Но видно судьба знала что делала, сведя его – стяжателя кредитора с такой женщиной.
Он не просто дал ей приют, он хотел, чтоб она была рядом.
Джудит Стаффорд же прямо в тот же самый день превратила его в своего любовника.
И тут же принялась вмешиваться в дела Лоренса. Посоветовала продать права на банк. При этом она очень быстро нашла, из известных ей достаточно хорошо, выгодного покупателя акций банка.
А раз уж Лоренс не мыслил для себя иного занятия, как только сдача денег в кредит, она помогла ему и в его бизнесе. Кредитная контора Лоренса вновь ожила на прежнем месте.
Паук был теперь при двух стоящих друг друга головах.
А почему не два паука?
Ведь Джу была сильной мошенницей и сама умела ловко опутать клиента процентами и долговыми обязательствами. Однако существовало одно малюсенькое «но» в партнерстве этих двух людей.
Попробуйте сунуть в одну банку двух пауков. Или понаблюдайте на отдыхе, как ведет себя один из них в паутине другого.
Джуд прекрасно понимала, что буквально опутана Лоренсом. Ведь его личные денежные требования, с коими он повременил, заявив об этом в суде, но от коих он не отказался - всегда и в любой момент могут быть ей предъявлены. Дамоклов меч всего лишь завис.
Паук не стал подписывать официального отказа его конторы от долговых обязательств мнимых Томпсонов. А именно его контору те облапошили на самый, что ни на есть максимум. То есть ему-то как раз Джудит и должна была выплатить больше всех.
Вернуть ему долг сразу она не могла. После суда над ней были раскрыты все финансовые источники мошенников. Пока Джудит была на мели.
А, побыв под крышей дома человека, который называл её «Джу девочка» и подавал кофе в постель, ей почему-то уже меньше мечталось о свободной жизни, где приходилось побираться удачами от случая к случаю.
Теперь, устроившись в конторе Лоренса, Джудит вполне законно могла забирать у людей причитающееся ей проценты, и получать при этом возможность свободно распоряжаться заработанными на сделках денежками.
Последнее ей позволил сам Лоренс.
Он понимал, что гордая, привыкшая к независимости женщина, чувствует себя не совсем свободно, будучи обязанной ему. Он знал, что Джу открыла свой личный счет. Однако сообразил, что при скором росте дохода, женщина быстро сумеет расплатиться с ним и уйти. И тогда он назначил ей самый низкий оклад. Оклад своей секретарши. Джуд зарабатывала лишь на процентах с заключенных лично с нею сделок. Расти её счету, как считал Лоренс, помешает ее былая дурная слава. Но в то же время, это приучит дамочку зарабатывать деньги и заводить приличные связи.
Ко всему прочему, он не баловал свою любовницу подарками. Дарил ей «необходимое». Не прислушиваясь к мнению других, он считал Джу красивейшей из женщин. Потому боялся, что расфуфыренную в меха и бархат ее скоро уведут у него. Он дарил ей не деньги, а платья из обычных магазинов готовой одежды. Он дарил ей скромные по цене бриллиантовые украшения. И даже белье. Последнее Джудит, незаметно для дарителя выбрасывала в мусорный бак. Уж что- что, а былая свободная жизнь приучила её к белью тонкому, роскошному. А Лоренсу – любовнику своему она говорила: «Опять не в размер выбрал. Ну да не печалься, голубок, я нашла себе бельишко по размеру. Оцени…»
Тед итак млел от гибкого упругого стана, нежности пальцев, атласной кожи, роскоши густых рыжих волос и гипнотически томного взгляда зеленых глаз своей пойманной дивы. А уж в белье из нежных шелковистых тканей, в тончайших кружевах, сплетенных вручную, она выглядела сплошным соблазном, счастьем в его цепких руках.
О беременности Джу Лоренс узнал самым последним.
Вернувшись как-то из командировки, он не застал Джу ни дома, ни на ее рабочем месте. Обзвонив всех, кто мог знать, где она, ничего ни от кого не выяснив, он буквально рассвирепел.
Ах, как паук встревожился! Будто последнее терял, как забегал, задёргался в своей паутине…
Он вспомнил об одной из сотрудниц конторы, с которой Джудит была иногда откровенна. Растеряв всякую осторожность, Лоренс прямо так и спросил её: «Она уехала, …куда?»
Та, недоуменно округлив глаза, объяснила: «Миссис Стаффорд вчера увезли с работы на машине скорой помощи».
- Что такое? …В больницу?! А, что случилось, Мэри?! Почему об этом я не знаю…
Впервые чувства яркими красками вспыхнули на лице Лоренса. Там был и растерянность, и даже страх за здоровье любимой им женщины, Боль за любую царапинку на ней. И даже досада была заметна в его вытянувшемся лице, что вот он уехал, а именно в этот момент мог бы быть рядом и, возможно, предотвратить что-то, от чего его «детка» пострадала.
Нет, в доме на улице Секвой - сто не жили два паука.
Пусть их чувства были глубоко спрятаны и даже друг другу мало заметны. Пусть выглядели они несколько нелепо в ухаживаниях своих дома и разбегались на людях по разным углам. Но только жила в них любовь. Любовь, не выражаемая словами и лаской, ни прочими атрибутами влюбленности. Они будто просто считали про себя: «Ну, поживу пока так. Там посмотрим».
Но на время они не смотрели. Подглядывали, следили друг за другом – это да. А прошло уже почти полтора года, как они вместе. Вот этого и не заметили.
В общем, очень удивилась девушка из конторы, увидев такую необычную гамму чувств на лице босса. - Её увезли в родильный дом, мистер Лоренс. Она просила позвонить Вам туда, как Вы появитесь.
- Я?!… Позвонить в роддом?!… Мне?!… А куда?…
Он зашел в магазин, купить цветы, но растерялся. Лихорадочно он водил взглядом от одного букета к другому. Ему даже начали помогать в выборе букета не большого, не вызывающего аллергию, и для … «очень капризной особы». «Она беременна. Тут нужны цветы такого плана….».
А он все думал, почему Джудит решила скрыть от него такое? Почему не призналась? И как же он сам не догадался, не заметил такого?
«Наверное, если бы повнимательнее оглядеть, так можно было бы наверно и заметить?» - думал он, но ни как не предполагая этаким шустриком, именно себя.
Тед Лоренс ревниво перебирал в уме всех солидных клиентов конторы, способных к быстрому флирту. Но никто, как ему казалось, не был равен ему. И он снова спрашивал себя: «Как я не заметил такого?! Почему она не призналась мне?! …Но ведь не призналась!»
Крохотное красное тельце ребенка было наряжено в красивые одежды. На голове малыша была ярко желтая вязаная шапочка. Вещи, которые он принес для малыша, казались жутко великими для недоношенного мальчика. Лоренс испуганно, с какой-то жалостью смотрел на дергающего носом спящего малыша и моргал влажными глазами.
Потом он оглянулся к полусидевшей на постели женщине. - Ну как? Подходит… одежда?
Джуд играла бутоном одного из цветов, принесенных им. Она то притягивала цветок пальцами, то капризно, щелчком, била по нему, будто стряхивая с лепестков капельки росы.
Лоренс опустил голову, в лице его была напряженная осторожность. - Почему ты не сказала мне об этом?
-А зачем? - Джуд вставила цветок назад в вазу и принялась разглаживать ладонями края пододеяльника на больничной койке.
Рубашка на ней была без рукавов и Тед, будто впервые принялся разглядывать ее руки. Они показались ему очень худыми. Да и все тело Джуд показалось ему именно не изящным, а тонким, хрупким. Однако взгляд её черных с зеленцом глаз по-прежнему был гордым и независимым. Она сидела, выпрямившись, и не глядела на него.
Тед вздохнул. Он отошел от кроватки мальчика. Сел рядом с Джуд. Взял ее руку в свою.
-Джу, может, ты чего-нибудь хочешь? Я слышал женщины, когда...
-Я уже не беременная. Чего особенного? Здесь все есть. За цветы спасибо.
Тед смутился. Вот сейчас он вспомнил, что женщины действительно, хотят чего-то особенного, только тогда, когда беременны.
«А когда не беременны, они ничего особенного не хотят,… наверное», - подумал он и перевел взгляд с руки Джу на её голые ноги.
Он натянуто улыбнулся. - Да, конечно. Значит, ...ничего от меня не нужно.
-Нет. Все нормально. Завтра, наверно, можно уже и уезжать.
Лоренс вслушивался в слова женщины. Пытался правильно понять их смысл и интонацию.
Он чуть хмурился, поджимал губы. Как бы говоря про себя: «Так-так…. Ничего не надо… Уезжать собралась. Куда? …К кому?».
Он перевел взгляд на лицо Джу. Смотрел на неё пристально, не отрываясь, пытаясь понять, чего задумала женщина.
Джуд вспылила. Она и не смотрела на него вовсе, но вспылила будто как раз по поводу его разглядывания. - Да что ты так уставился-то?! Что случилось, я не понимаю! Ну, родила, ну и что?! - Женщина прокричала это, чуть дернув свободной рукой край сорочки у горла.
Лоренс оглянулся на малыша, будто испугался, не проснулся ли тот от их разговора на тонах.
Но малыш спал спокойно. Будто поленышко лежал.
Тед снова посмотрел на женщину. Помял ее ладонь своей ладонью.
Челюсти его чуть разжались, буквально на чуть, чтобы только выразить вслух мучившую, просто-таки резавшую душу мысль: «Джу, ты скрыла от меня это, потому что ребенок не мой. Ты собираешься забрать его и уехать».
Как вопрос фраза не прозвучала. А как предположение, видимо, очень позабавила женщину. Она грубо хохотнула, будто воздух весь из себя выдула: «Ха! Ну, уморил!… Да ты что?! Ну, рассмешил, честное слово!»
И вот только теперь женщина ощутила, каким липким потом покрылась ладонь, цепко державшая её за руку, сколь серьезен был смысл в высказанной им фразе – это она только вот поняла.
Руку свою Джу тут же выдернула. Та будто змейкой скользнула, пройдя между его пальцев.
Сощурив глаза, гордая женщина ответила Лоренсу, будто не единственному за эти полтора года любовнику, а следователю, надоевшему ей допросом: «Ни с кем я кроме тебя не спала, понял! Твой! Но если ты хочешь, то он никогда об этом не узнает. Хочешь?!»
Лоренс, слушая это, медленно втягивал голову в плечи. Как будто он был жутко глухим, следил буквально за малейшим шевелением губ женщины. А от резкого крика её пугался и пытался укрыться.
Когда же она закончила, он прерывисто вздохнул, …выпрямился, …облизнул губы. Затем с каким-то внутренним подъемом оглядел комнату, будто предполагал некие преобразования в ней.
Он …вновь превратился в «тёртого» Теда Лоренса. И даже больше, стал и себе казаться и выше и крупнее.
Потом вдруг быстро поднялся и подошел к малышу.
Какое-то время он смотрел на него, почти с любовью. Затем, наклонившись к нему низко, он протянул к его головке руку. Он погладил по мягкому ворсу яркой шапочки ладонью и, проморгавшись, улыбнулся. – Мой…сын.
Его лицо было хорошо видно женщине. Что-то промелькнуло в ее глазах, будто горькая радость снизошла. Джу хрипло прочистила горло кашлем, а потом продолжила свою мысль, выразив её словами. Только на этот раз у неё получилось почувствительнее: «Какой же ты дурак, Тед, прости меня Господи...».
Она задрала голову, будто не давая скользнуть сырости по глазам. - Дурак… Чей, чей? Будто я под каждым пеньком… замену тебе держу.
Лоренс сам ощутил влагу на щеках. Тер ее ладонью, но не отрывал глаз от узнаваемых, теперь уже точно узнаваемых им черт маленького человечка Все смотрел на малышку парня, все гладил того по яркой шапочке на теплой головке. - Лоренс… Ну конечно, дурак я. ...Прости Джу, девочка, прости. Ну конечно, Лоренс.
апрель 1998 Пермь
mel5@yandex.ru