Дата упущена
Попугай дрался со своим отражением, хлопая крыльями и подняв хохолок. Я сидела на стуле и наблюдала за ним серьезным, суровым взглядом. На зеркальце бешено бился колокольчик.
- Ты когда-нибудь видела, как человек плачем? – Спросила я.
- Ну-у-у-у, конечно, было дело, - Протянула Н.
- Отвратительное зрелище, но правда ли? Хотя, иногда это вызывает такую жалость.
- Не знаю, я не нахожу это отвратительным. Ведь слезы свойственны всем людям!
- А ты, видела когда-нибудь, как я плачу?
Н. прикусив губу и стоя сзади стула, на котором я сидела, быстро проговорила:
- Вообще, сколько я тебя знаю, ни разу не видела, но, - Продолжила она медленней, - неужели ты никогда не плакала?
- Раз ты сказала, что это свойственно всем людям, ты сама можешь ответить.
Попугай сердито сидел в углу клетки косился на зеркальце. Я встала со стула и подошла к окну, провожаемая взглядами Н. и попугая.
- Ты просила меня ответить на вопрос «Почему?», помнишь?
- Помню, - Как-то виновато кивнула Н.
- Только, понимаешь ли, для каждого человека вопрос «Почему?» совой, у каждого за этим вопросом кроется определенный смысл. Хотя, безусловно, у многих есть одинаковые «Почему?», как у нас, – к счастью, или нет, - одно и то же «Почему». Будь у тебя другое, было бы на много проще. Чужие проблемы обычно решать проще, чем свои и давать советы тоже. Большинство людей понимает других лучше, чем самих себя.
- Так ты ответишь?
- нет. Я лишь покажу решение проблему, т.к. не смотря на один и тот же вопрос, у нас запросто могут быть разные ответы.
Попугай залепетал что-то своему отражению. «Птичка хороший», говорил он, прерываясь пением.
- Видишь, - Показала я Н. попугая и снова села на стул, - Он любит себя. И ты должна себя полюбить, либо смириться.
- Но он ведь не знает, что это его отражение! – Взмахнула руками Н.
Я обернулась к ней.
- Да, не знает, но какая разница – он же любит своё отражение. Ругается с ним – без этого никак, - но любит. Вот какие дела. Это и есть самое сложное.