Вдох-выдох, вдох-выдох. Свежий лесной воздух циркулировал по лёгким. Ноги несли меня мимо огромных, толщиной в несколько обхватов, кедров. Подошвы утопали в мягком ковре из опавшей хвои. Дятлы, словно отбойными молотками, долбили своими острыми клювами твёрдую кору. Жужжало бедное насекомое, попавшее лапками в капельку смолы и теперь изо всех своих сил старавшееся вырваться из смертельных тисков. Тропинка поднималась вверх, в гору, я снизил темп, но по-прежнему, продолжал бежать легко, получая от этого удовольствие.
Мысли текли плавно, возвращаясь к событиям минувших дней.
Я закончил бумажные дела в своём ведомстве, благо решались они у нас быстро, в чём на наш взгляд была заслуга нашего обожаемого шефа. Мы, полевые работники, оперативные агенты, не любим, сидеть, составляя не нужные, на наш взгляд отчёты. Получил задание, выполнил его, доложил. Задание выполнить, на наш взгляд, легче, чем потом сидеть, кусая пальцы и подбирая слова, описывать свои похождения. Самое противное, то, что потом в наших отчётах будут копаться десятки проверяющих, никогда в жизни не державших в руках оружие, умеющих прикончить сложенной газетой только муху, сидящую на стекле, да и то, не с первого раза. И вот эти бумажные крысы слово за словом, буква за буквой, будут разбирать наши отчёты, выискивая в них ошибки и давая нам, нам!, рекомендации, как мы должны были вести себя в той или иной ситуации.
Шеф, как всегда, был одет в серый костюм классического стиля. Сколько помню, начиная с первой нашей встречи, он всегда одевался в консервативные костюмы. Правда, одежду шили ему самые лучшие модельеры. Среднего роста, среднего сложения, со средним, ничем не примечательным лицом, шеф мог затеряться в любой компании. Со стороны его можно было принять за обычного чиновника с уставшими от долгой работы над бумагами глазами. И только небольшой круг лиц знал, что этот невзрачный человек руководит группой специалистов, занимающихся самым грязным и самым необходимым во вселенной деле – устранением угрозы безопасности мира.
Я смотрел, как между пальцами моего начальника вращался старомодный карандаш. Сколько помню, карандаш был таким же неотъемлемым атрибутом, как и старинная, с золотым пером авторучка. Многие чиновники имели привычку, регулярно крутить что-то в руках. Некоторые выписывали карандашом или стилом такие кружева, что им мог позавидовать профессиональный жонглер.
Карандаш путешествовал по ладони, не спеша, но я знал, что за этими простыми скупыми движениями скрывается огромная сила и ловкость. Шеф выполнял старинный комплекс «Коготь каменной птицы».
- Твоя работа на Тортуге заслужила высокую оценку. Жаль, что твой отпуск был прерван. Состояние твоего здоровья не вызывает опасения, хотя специалисты считают, что тебе необходимо полноценно отдохнуть.
Я не возражаю. Операций, в которых необходимо было бы задействовать тебя, в настоящее время, не предвидится. Покопайся в картотеке. Посмотри, кто в качестве цели перестал представлять для нас интерес, кто добавился.
Наибольшую неприятность, в настоящее время, для нас представляет Варгус.
Позволю себе напомнить известные тебе факты. Как ты знаешь, с Темными Мирами у нас нет официальных отношений. Мы находимся в состоянии игнорирования друг друга. Между нами нет ни плохого мира, ни доброй войны. Те не менее, в Приграничье, происходят стычки, которые ни мы, ни представители Миров, стараются не замечать. Сами Темные Миры раздроблены, секторы воюют друг с другом, то, объединяясь в военные союзы, то, выходя из них. Мы принимаем отдельные делегации и посольства, отправляем к ним свои, но это нельзя назвать политикой.
У нас нет сведений, откуда появился Варгус, у нас нет его изображений или простого описания. Но мы знаем, что он начал объединение секторов, и проводит это довольно успешно.
Самое главное, он проводит политику уничтожения наших поселений в Приграничье. Вот что происходит после того, как его армии побывают там.
Шеф прикоснулся к сенсору и на экране замелькали картины. Даже у меня, казалось бы, привычному ко всему, они вызвали, скажем так, очень неприятные чувства.
- Варгус для нас в настоящее время цель номер один. Но к нему невозможно подобраться. Корпус уже потерял несколько опытных агентов. Некоторых ты знаешь. Это Алек, Эдмор, Гркч, Алмаста и Ян. Но, как я говорил, даже простого описания Варгуса у нас нет.
Возможно, настанет время, или сложатся обстоятельства, и удастся устранить и эту угрозу. Хотя, поскольку официальных отношений у нас нет, то и официального прикрытия мы дать агенту не сможем.
А пока отдыхай. Когда возникнет необходимость, я сообщу тебе.
Шеф по старомодному пожал мне руку и, склонив голову, сел за стол.
Его ждала работа, а я мог продолжать свой затянувшийся отпуск.
Я зашёл в лифт, нажал кнопку транспортного этажа. За спиной раздалось тихое покашливание. Человек, с лицом, похожим на блюдце прокисшего молока, в безупречно отглаженном костюме, с безупречной причёской, безупречным, ничего не выражающим голосом предложил мне: «Господин Медведев! Прошу вас пройти со мной».
- Извините, приятель, я очень спешу – я постарался изобразить самую очаровательную улыбку из своего арсенала.
Однако, мои чары, не произвели на него никакого впечатления.
- Я секретарь начальника финансового управления. Господин Якир просит вас зайти к нему для решения некоторых вопросов, касающихся лично вас, господин Медведев.
Так я оказался в кабинете всемогущего Главного Казначея Корпуса Галактической Безопасности.
- Ну? – мне показалось, что холодные, беспощадные глаза Якира вывернули меня наизнанку. Сразу припомнились все большие и маленькие грешки, каждый, не по назначению потраченный цент. Мне захотелось во всём покаяться, и, глядя в глаза главного иезуита, воскликнуть: «Господи! Прости меня грешного!».
- Ну? – снова угрожающе повторил Главный Иезу…, тфу, Казначей.
Мы, агенты специального назначения, или, как правильно называются наши должности, шеф-агенты, товар штучный, эксклюзивный. На подготовку каждого из нас тратятся годы времени и сотни тысяч кредитов.
Десятки самых лучших преподавателей вдалбливают в наши головы сотни самых разнообразных предметов, и поверьте, среди них нет ни одного лишнего. А на экзамене оценки выставляет жизнь. Но, я уверен, ни один из наших экспертов никогда в жизни не разговаривал с начальником финансового управления, никогда в жизни не смотрел в его глаза.
Я сглотнул, ком размером с кулак прокатился по горлу и рухнул в желудок. Всё-таки подготовка сделала своё дело. Как всегда в минуты смертельной опасности я сделал вдох-выдох, расслабился, а затем сконцентрировался.
- Подковы гну – вырвалось у меня.
- Что? – от такой наглости начальник ФУ приподнялся в кресле.
- Подковы гну, - повторил я, - я думал, вы меня о здоровье спрашиваете. Подковы, это такие металлические штуки. На некоторых планетах ими обувают домашних копытных животных. Так вот, я хотел сказать, что здоровье у меня в порядке.
- И ты думаешь, что после этого – не отрывая от меня ледяного взгляда Якир постучал пальцем по клавиатуре – ты останешься на своём месте?
Во время выполнения одного из своих заданий я временно лишился памяти и немного пострадал внешне. Местные эскулапы, в спешке удалили мне кое-какие части организма, видимо посчитав, что я могу обойтись без них. А взамен моей обгоревшей кожи пересадили мне донорскую, ту, что была под рукой. То ли хирурги были дальтониками, то ли доноры подобрались такие, но, кроме того, что я оказался похожим на палитру художника-абстракциониста, мне вынесли приговор, что проживу я не более полугода.
К счастью я оказался чуть крепче, чем думали врачи. У меня открылись внутренние резервы организма, способность к регенерации. Мне встретились несколько местных парней, ставших впоследствии моими друзьями и с их помощью я выкарабкался. При этом мне удалось сколотить небольшой капитал, который со временем увеличивался и в настоящее время состоял из объектов недвижимости на нескольких звездных системах и инвестиций в ценные бумаги.
- Думаю, что останусь. Мой шеф не последнее звено в иерархии, моя подготовка стоила времени и средств, да и здоровье у меня в порядке.
- А ты наглец, Кибер. – Якир сел в кресло, - Но и я, как ты знаешь, пользуюсь в нашей организации кое-каким авторитетом. А здоровье штука не постоянная. Сегодня есть, а завтра нет.
Намёк я понял. До сих пор моему шефу удавалось влиять на мнение медиков при решении вопросов о моей профессиональной пригодности. Но, если вмешается человек решающий вопросы повышения окладов медперсонала, решающий вопросы формирования штатного расписания, можно было не сомневаться, какое заключение получу я при прохождении обследования в следующий раз.
- Так что ты на это скажешь? – палец Якира вновь постучал по клавиатуре.
Первоначально, основу моего капитала составляли небольшие суммы, заработанные сбором пустых бутылок, ставками на боях без правил, в которых участвовал я, операциями, которые, скажем так, не всегда соответствовали законам некоторых планет. Но, имея дело с крупными подотчётными средствами, я никогда не использовал их в личных целях. Попадавшие мне в качестве трофеев средства, я так же передавал Корпусу. Почти всегда. Обычно.
Если на то пошло, я могу перевести все свои средства на счета Финансового Управления. Ни я, ни мой старый друг и компаньон Авраам, ни моя жена Долли, никогда не предавали деньгам большого значения. Для нас это были как инструменты занимательной игры.
Но при желании, Якир мог раскрутить и вынести это дело на суд. Я бы пережил всё, но это был бы удар для моих близких.
Терять мне было нечего, и, поэтому, плеснув в пузатый бокал золотистой жидкости из графина, я спросил:
- А что скажите вы?
Золотистая жидкость оказалась великолепным бренди. Огненная струя хлынула в желудок, и только благодаря своей подготовке я не закашлял. Хотя, надо признать, не смотря на крепость, я не ожог горло, как это порой бывает при употреблении дешёвых напитков.
- Я трачу на подготовку своих кадров в сотни раз больше, чем весь ваш детский садик, мои эмиссары рыскают по вселенной, подыскивая более-менее подходящие для меня кадры. И что же я узнаю? Прямо у меня под боком, в соседнем ведомстве, какой-то мальчишка, в перерывах между игрой в догонялки и стрельбой из лазерной рогатки, за несколько лет, на пустом месте , создал свою собственную небольшую финансовую империю.
Неужели ты думаешь, что после этого я не преложу все силы, для того, чтобы заполучить тебя в свой штат? – Якир налил себе в бокал, как и положено в приличном обществе, «на палец».
- Нет, дружок, пора погонь и перестрелок закончилась. Выбрось свои пукалки. Пора заниматься серьёзным делом.
- Между прочим – наклонив бокал, он на свет полюбовался цветом жидкости - это столетний армянский бренди. Его глотками пьют, а не стаканами глушат. Хотя ты, как я слышал, своим друзьям его ящиками даришь.
Начальник ФУ допил последнюю каплю и поставил бокал на серебряный, старинный поднос.
- Времени на раздумье не даю. Отказ не принимаю. Связь будешь держать непосредственно со мной. Если что-то нужно – скажи. Приказ о назначении получишь в приёмной, у моего управделами.
Я черкнул на листочке пластика несколько строк. Якир внимательно посмотрел:
- Я всё понимаю, но зачем тебе эти? – он ногтем провел линию.
- Пригодятся – улыбнувшись, я встал и, кивнув на прощание головой, направился к выходу.
- Кстати, Кибер – стоя в дверном проеме я обернулся.
- У меня со здоровьем тоже всё в порядке – Якир напрягся, его лицо покраснело. Через весь кабинет он швырнул в мою сторону какой-то предмет. Я поймал на лету, и только выйдя в коридор, разжал ладонь. В моей руке лежала согнутая подкова.
Вдох-выдох, вдох-выдох. Я продолжал подниматься в гору, а мысли по-прежнему возвращали меня в прошлое.
Старый Авраам сначала обрадовался моему новому назначению. Он с энтузиазмом прикидывал перспективы, открываемые моей новой работой. Для начала меня назначили руководителем небольшого подразделения управления специальных финансовых операций. Зона моего контроля охватывала несколько крупных секторов нашей галактики. Поскольку наша деятельность не была связана с публичной работой, скромность в быту и, скажем так, незаметность, поощрялись на моей новой работе.
Сначала я представлял направление своей деятельности в добывании и увеличении средств, для проведения «специальных финансовых операций». Суммы, выделяемые Корпусу Галактической Безопасности из бюджета правительством, были подконтрольны и недостаточны. Проверяющие органы (а как вы хотели, в демократическом государстве?) следили за использованием каждого цента, направленного на укрепление порядка и законности во вселенной.
Представляете, что могло бы начаться, если бы в финансовом отчете, появлялись такие строки:
- Свержение правительства Зандидара-3 - 50 миллиардов кредитов; - Подкуп должностных лиц на b-Лебедя - 100 миллиардов кредитов;
- Убийство президента звёздного скопления Максиму – 1 миллиард; ?
Возможно, я где-то, что-то преувеличиваю, но, суть вы, надеюсь, поняли? Через некоторое время, Якир объяснил мне, что свои функции я понимаю немного заужено, на самом деле мыслить надо шире. Когда я понял всё, меня охватил ужас. Под нашим контролем должно было находиться всё! Экология и геополитика, добыча и переработка ископаемых, вопросы миграции и космосоционики и прочее, прочее, прочее.
Допустим, я захотел помочь своим друзьям на Маори. Кажется, перекинь технику, увеличь добычу драгоценных камней, увеличь улов рыбы, построй дома и школы из современных материалов, и островитяне будут жить в раю. Но при ускорении темпов реализации этого плана, на планету хлынут толпы переселенцев, без поддержки и развития религии и культуры, через несколько десятилетий на голой обобранной до нитки планете останется несколько тысяч спившихся и больных туземцев, для поддержания жизни которых потребуются вложения, на несколько порядков больше, чем те, что были направлены на непродуманное и неподготовленное развитие.
Почва под ногами дрогнула, я пошатнулся, но устоял на ногах, каменные ручейки сорвались со склонов и робко заструились вниз.
Толчок был похож на тот, что бывает при стыковке двух звездолётов. Вот так, кажется совсем недавно, причалила к моему крейсеру небольшая межпланетная шлюпка. Взяточничество и казнокрадство, борьба и предателями и преступниками в собственных рядах – теперь это то же входило в сферу моих интересов.
Человек, в костюме от Кардена, стараясь выглядеть безупречно, подвинув кресло, вопросительно смотрел на меня. Я утвердительно кивнул головой и он сел. Он не проходил ту школу, что пришлось пройти мне, и поэтому спокойствие давалось ему нелегко. Губы подрагивали, пальцы теребили полы дорогого пиджака, покрасневшие глаза перебегали с предмета на предмет, не останавливаясь подолгу ни на одном из них. Моего взгляда он упорно избегал, стараясь смотреть то в бок, то поверх меня.
- Ну, что вы на это скажите? – я постучал пальцем по столу около клавиатуры.
Мой визитёр схватил со стола графин с янтарной жидкостью и плеснул себе в пузатый бокал. Неожиданно я вспомнил свое первое знакомство с Якиром. Наверное, вот так же со стороны выглядел я.
- Да не волнуйтесь вы так. И, аккуратнее с бренди, оно довольно крепкое. Я хочу понять, почему вы, человек с большим опытом работы, с прекрасной репутацией, достигший определенных вершин в области финансов, вдруг, неожиданно снимаете все деньги, переводите активы, набираете кредиты и вкладываете всё во фьючерсные контракты на поставку товара с небольших второстепенных планет? При этом вы даже не страхуете сделку.
Во время моей речи, лицо моего собеседника покрывалось пятнами различных оттенков, а на лбу выступила небольшая испарина.
Не вняв моему предупреждению, он залпом осушил бокал. Его тело начали сотрясать приступы кашля, а на глазах выступили слёзы. Я ждал. Наконец, мой посетитель пришёл в себя.
- Понимаете, я с детства увлекался астрономией. Еще в школе я получал призы и дипломы на олимпиадах. Понимаете?
Я утвердительно кивал головой, хотя ничего не понимал.
- В одном из последних выпусков «Астрономического вестника» была опубликована информация, о том, что к нам из созвездия Парусов движется крупная комета. Я проверил её орбиту, так из интереса, для тренировки ума. Это задачка для школьников. Оказалось, что если в некоторых местах произвести направленные локальные взрывы, то комета может поменять свою траекторию.
- И куда же вы заложили заряды?
Мой собеседник осторожно достал из бокового кармана и положил на стол кусочек пластика с нанесенными рядами цифр.
- Виви, проверь – попросил я. Одна из монолитных стен, оказавшаяся стереоголограммой, исчезла, и из появившейся ниши вышел Красавчик Шантэнэ. Взяв листок с координатами, он вернулся на место и сел за свой компьютер. Его электронный помощник стоил мне столько же, сколько и весь мой звездолёт. Но, приобретя, по совету моего компьютерного гения, за бешенные деньги мыслителя на микрочипах, я, потом, не разу не пожалел о содеянном.
Воздух передо мной уплотнился, и на появившемся экране возникла объемная картинка кометы, пролетающей мимо крохотных планет.
- На мелководных отмелях Эртоны выращивают удивительных по вкусу устриц. Их покупают самые дорогие и престижные рестораны галактики. Эльдорадо славится не мифическим сокровищами, а своими рощами пряных деревьев. Урожай стручков стоит гораздо больше, чем кусок золота, размером с планету. Кондитерские и парфюмерные фирмы готовы платить за них огромные деньги. Кроме этого, по новой траектории, комета должна пройти мимо еще нескольких планет с такими же уникальными видами флоры и фауны.
Не смотря на уникальность, все эти природные раритеты объединяет одно – небольшое изменение климатических, температурных, гравитационных режимов, способно привести к их гибели.
- Виви, спроси у своего арифмометра, где лучше уничтожить этот летающий кирпич?
Мой гость удивленно поднял голову.
- Я понимаю, что со мной всё кончено. Но почему вы хотите отказаться от операции? От изменения траектории не погибнет ни один человек. А в результате можно получить …
В воздухе, передо мной компьютер высветил длинный ряд цифр.
- Ого! – присвистнул я.
- Не свистите, денег не будет – облизнув пересохшие губы, пошутил мой гость.
- Шантэнэ, а что думает твой калькулятор о социальных последствиях этой операции?
По экрану поползли ряды чисел и диаграмм. Видимо, сидевший напротив меня человек, прекрасно разобрался в них. Его лицо начало медленно бледнеть.
- Боже, что я наделал? – он сжал голову ладонями.
- Виви, подготовьте необходимые документы. Все полномочия временно переходят к вам. В течение месяца подготовьте нашему гостю замену. Постарайтесь, что бы его приемник, не повторял ошибок предшественника.
- Я готов к самому суровому наказанию, - голос моего собеседника дрогнул.
Я черкнул на листе золотистого пластика несколько строчек.
- Уважаемый Ален Гирра! Вы назначаетесь координатором сектора Z-4. Время на раздумье не даю, отказ не принимается. Подчинять будете непосредственно мне. Если что-то будет нужно – обращайтесь.
Видимо, Гирра не сразу понял, что я ему сказал, наверное, он ожидал другого.
- Но я же виноват, я чуть было не совершил огромную ошибку – розовый цвет начал возвращаться на его лицо.
Обойдя стол, я обнял его за плечи.
- Мы все совершаем ошибки. Думаете, я не совершал? Или Якир? – при упоминании Главного Ален вновь вздрогнул – Человек, которого вы должны сменить тоже совершил ошибку. Было бы ошибкой с моей стороны устранить специалиста, придумавшего операцию по небольшой заметке в астрономическом журнале.
- Что случилось с моим предшественником? – Гирра почти пришёл в себя.
- Он скончался. Скоропостижно.
Я пожал руку своего гостя и на прощанье сказал:
- Мы не питаем иллюзий и не стремимся сделать жизнь лучше. Этим пусть занимаются другие. Но мы должны приложить все свои силы, для того, что бы, она не стала хуже.
Я почти миновал опасный участок, но земля дрогнула вновь. И уже не ручейки, а целая каменная лавина устремилась вниз. Я прыгал, уворачивался, и, когда казалось, всё кончилось, огромный валун, ударившись о выступ скалы, упал мне на голову. Мои глаза затянуло темнотой.
Через пару секунд темнота отступила. Нудный металлический голос проскрипел: «Вероятность прохождения препятствия – девяносто девять целых девяносто восемь сотых процента. Препятствие пройдено с показателем девяносто девять целых, девяносто две сотых процента. Лучший результат девяносто девять целых девяносто пять сотых процента».
Пальцы повернули регулятор на браслете, и горы сменились океанским прибоем. Пройдя по золотистому песку, я сел в позу лотоса и погрузился в то особое состояние, которое возможно только во время медитации.
На одной из крупных планет галактики, в одном из многочисленных портовых баров, в полутемном углу сидели двое. Разнообразные народности и расы, обитавшие в космосе, отличались друг от друга и по физиологии и по привычкам и по метаболизму. Один и тот же свет, который являлся нормальным для одних, для других был слишком ярким, а для третьих почти полумраком.
Но содержателям этих заведений было глубоко наплевать на различия. Философия была одной – наливай да пей. А если кого-то из посетителей что-то не устраивало, он мог катиться на все четыре стороны. Поэтому, желающим получить более-менее привычную выпивку и еду, приходилось курсировать в поисках от одного бара к другому. А поскольку, зайдя в бар, нельзя было не пропустить стаканчик-другой для пробы, к концу круиза по барам, некоторые «туристы» набирались так, что спиртное выплескивалось у них из ушей.
Гуманоиды и негуманоиды, самки легкого поведения, игроки, мошенники, проходимцы – были постоянными посетителями.
И хотя бар, в этот час, был заполнен до отказа, закованный в костяной панцирь тортильянец и горилоподобный обезьян, одетый в простые холщёвые брюки, перепоясанные плотным пластиковым ремнём и кожаную безрукавку с многочисленными карманами, сидели вдвоём. Тортильянец задумчиво цедил из высокого стакана жижку, по цвету и по запаху напоминавшую тину его родных болот. Обезьян крупными глотками осушал свой стакан. Капли, падающие из его стакана, оставляли на столешнице небольшие пятна, подобные тем, что оставляют капли кислоты, упавшие на металлическую поверхность.
Наблюдая за вспыхивающими в зале потасовками, он сжимал свои огромные кулаки, и казалось, ещё секунда и он кинется в схватку. Но, поймав насмешливый взгляд черепаха, расслаблялся, и угрюмо уткнувшись взглядом в грязную поверхность стола, продолжал поглощать своё ядовитое пойло.
Проходивший мимо, крепко сложенный гремлянин, тяжело рухнул на свободную табуретку.
- Интеллигентные люди спрашиваются, прежде чем сесть – недовольно буркнул обезьян.
- Да пошёл ты … - гремлянин нахально сплюнул по ноги.
В следующее мгновение посетители замерли от пронзительного крика. Лиловая молния пронеслась через весь бар и, проломив стойку, замерла у ног бармена.
- Как-то низко пошел – отряхивая лапы, вопросительно спросил Горилыч.
- Видать к дождю – философски ответил Тчш.
Возле их столика, словно материализовавшись из клубов дыма, появилась молодая женщина. Черепах встал, и вежливо кивнув головой, галантно предложил ей место. Женщина, словно раздумывая, некоторое время стояла, давая возможность рассмотреть себя.
Стройная крепкая фигура, обтянутая облегающей, модной в этом сезоне, перламутровой кожей, длинные ноги, обутые в модные сапоги из кожи морского дракона невольно притягивали взоры. Круглая мордашка, покрытая нежным пухом, заостренные пушистые ушки и небольшие, жесткие кошачьи усики, могли свести с ума кого угодно.
В руке она держала плоскую сумочку, в которой специалист сразу признал бы футляр ноутбука.
- Мы ждём больше часа – недовольно буркнул обезьян.
- Сразу видно, что ты мало имел дел с женщинами.
- Слава богу! – Горилыч подул сквозь сложенные трубочкой губы через плечо, отгоняя Нечистого – Слава богу!
- Вот ваш гонорар – собеседница протянула черепаху футляр.
- Послушай, крошка, – Мартын опустил на крышку огромную лапу - когда ты подписала нас на это дело, ты не предупредила, что тот, кого мы должны устранить, работает шефом секьюрети одной из контор, с которой нормальные люди стараются не связываться.
- Поэтому я и обратилась к вам, а не к нормальным людям.
- Мы выполнили это задание, твой клиент мёртв. Правда, нам пришлось взорвать вместе с ним и офис фирмы и несколько десятков сотрудников. А это, как ты понимаешь, наши дополнительные расходы. Сейчас почти всё это – обезьян постучал пальцем по крышке футляра – уйдёт на погашение долгов и кредитов. Поэтому мы настаиваем на увеличении оплаты.
Ладонь сжалась в огромный кулак. Но на сидевшую рядом девушку жест не произвёл никакого впечатления.
- Послушай, ты, бесхвостая мартышка, я сразу назвала цену и клиента. И предоставила информацию, достаточную для выполнения задания. Вы ухватились за это дело, не задавая лишних вопросов. И, я уверена, согласились бы и за половину предложенного. Когда я встретила вас, ты – палец ладони, затянутой тонкой перчаткой, уткнулся в грудь обезьяна – выискивал в мусорных ящиках гнилые бананы. А ты – палец переместился в сторону черепаха …
- Послушайте, леди – Тчш ласково накрыл пальцы своей чешуйчатой ладонью – мой горячий друг, выразился не совсем корректно. Нам нужно не увеличение гонорара, о чём вы, вероятно, подумали, а разумная компенсация понесенных расходов. Взяв у вас аванс, мы не знали, с кем придётся иметь дело. Однако, мы выполнили задание. Если бы вся сумма была у нас на руках сразу, мы, конечно же, минимизировали наши затраты. Но без денег, нам отпускали материалы и оказывали услуги, под наше честное имя. И естественно, под определённый процент. Поэтому, после расчета с поставщиками, у нас, от этой суммы останется только на пару стаканчиков и дешёвую закуску.
- Это ваши проблемы, ребята. Возможно, у меня подвернётся ещё работёнка, и я опять обращусь к вам. А пока хватайте, что вам дают и проваливайте.
- Вы очень любезны, миссис Стасси, и мы, в свою очередь, всегда готовы оказать услугу, тем, кто нам честно платит – Тчш, улыбнувшись, открыл крышку футляра. Под ней, упакованные в плотные пачки лежали новенькие кредиты.
- Вот и прекрасно! - девушка-кошка попыталась встать и уйти. Но обезьян, положив на маленькое плечо свою огромную лапу, удержал её на месте.
- Не спеши, малютка, мы ещё не выпили за успешное окончание нашего дела.
Черепах быстро пробежал зелёными пальцами по пачкам, как будто музыкант по клавишам – Фальшивка!
Стасси вскочила, но твёрдый, словно отлитый из твёрдого сплава, палец Мартына вонзился ей в солнечное сплетение.
- Полегче! – Тчш укоризненно взглянул на друга. Горилыч, подхватив падающее тело, перекинул его через плечо и направился к выходу.
Посетители проводили их равнодушными взглядами. Худшим преступлением в барах, заслуживающим смертной казни, считалось не рассчитаться за выпивку и закуску. А драки, убийства, похищение, считалось, так, мелким нарушением, приравненным к переходу улицы в неположенном месте.
Старенький, потертый и побитый кар рванул с места, словно гоночный болид, пытающийся установить новый рекорд. Обезьян пристегнул к лацкану безрукавки небольшое переговорное устройство. Черепах придерживал лежащее неподвижно тело девушки.
- У нас всё нормально, готовьте аппаратуру.
- Всё готово, не беспокойся. Лучше смотри, что б у тебя хвост не оторвался – невидимый собеседник расхохотался.
Горилыч быстро взглянул на монитор заднего обзора – Постараюсь.
В старом, заброшенном помещении мастерской по ремонту небольших космических яхт находилось несколько человек. По углам и вдоль стен стояли разного размера шкафы, в которых, обычно, находились инструменты и оборудование, необходимое для ремонта.
Бесчувственную девушку обезьян прислонил к старой металлической сетке, натянутой на каркас из толстых уголков. Всё сооружение стояло наклоненным под углом к полу. Двое подошедших помощников ловко прикрутили руки и ноги Стасси толстой проволокой к зловещему сооружению.
Взяв стоявшую на столе кружку, Горилыч сделал глоток.
- Тфу! – жидкость вылетела изо рта.
- Вода?! Простая вода?
- А ты что думал? Мы на работе не употребляем.
- Варвары – обезьян выплеснул остаток воды в лицо пленнице. Стасси закашлялась и приоткрыла глаза.
- Проснулась? – оскалившись, громила ухватил двумя пальцами молнию и не спеша потянул вниз. Перламутровая кожа начала расходится в стороны, обнажая стройное, покрытое нежным золотистым пушком, тело.
Девушка беспомощно забилась на сетке, словно муха, попавшая в паутину. Присутствующие радостно заржали. Только мудрый черепах укоризненно качал головой. Выпустив язычок молнии, обезьян положил огромную лапу на упругую грудь. Стасси зашипела, вызвав новый шквал хохота.
Неожиданно, внимание Мартына, привлекла брошь с крупным камнем.
Ухватившись пальцами, он резким движением рванул её. Поднеся поближе, обезьян удовлетворённо хмыкнул – Может быть дадут за неё стаканчик!
Плюнув на камень, он потёр его об штаны и опустил в один из многочисленных карманов свой безрукавки.
- Проклятье! Мы ничего не видим.
- Ничего, зато всё слышим и продолжаем пеленговать.
- Развлекаться будем потом. А пока нам нужно задать нашей прекрасной гостье несколько вопросов – подал голос Тчш.
- Я вам ничего не скажу!
- А я ничего и не спрашиваю. Вы слишком возбуждены. Думаю, небольшой душ пойдёт вам на пользу.
Мартын! Разве так можно? Ты облил девушку ледяной водой. Она может заболеть. Теперь нужно её срочно согреть.
Да кто же даёт сразу такое напряжение? Ты что не видишь? У бедняжки челюсти сводит! А я уверен, она хочет нам рассказать много интересного про фальшивые кредиты, про то, кто и где их изготавливает. Я у неё ничего не спрашиваю, но уверен, Стасси просто жаждет рассказать всё, что знает и даже то, о чём не знает, но догадывается.
- Пора! Все быстро вперёд.
- Кого-то оставить для допроса?
- Нет! Уничтожить всех.
Моя карьера на новом поприще складывалась удачно. В настоящее время я руководил довольно солидным сектором. Если на прежней, оперативной, работе, после выполнения задания нам полагался отпуск, после которого мы начинали скучать в ожидании нового задания, то на этой работе приходилось трудиться круглые сутки.
Может быть, по этому так остро чувствовалась необходимость в надёжных сотрудниках, товарищах, друзьях.
Я предлагал Джефу лучшее лечебное заведение на любой планете, любую должность, какую он сам себе придумает – напрасно! Доктор улыбался мне своей робкой улыбкой, понимающе смотрел из-под толстых стекол своих старомодных очков, но на все мои предложения отвечал категорическим отказом.
- Здесь я родился, здесь я и умру!
Переубедить упрямца не смогла ни Долли, ни Авраам, ни О’Нил. На моё предложение возглавить мою службу безопасности, инспектор развёл руками – Извини, Джонни. Сам видишь, этот клистер не хочёт никуда ехать. А без меня он пропадёт. Так что, сам понимаешь.
О’Нил крепко обнял меня.
- Но я могу порекомендовать стоящего парня.
И вот теперь Гревски стоя за моей спиной, показывал на одну из рамок мониторов. Только черепах и обезьян дергались в агонии, остальные лежали возле стен неподвижно. А в помещении появились новые участники. Четверо крепко сложенных вооружённых мужчин внимательно осматривали помещение. Один из них, аполонит с Нарцисса явно был старшим. Спрятав оружие в кобуру, он остановился перед Стасси.
- Борис, любимый! Ты пришёл спасти меня!
Аполонит иронически улыбнулся.
- Борис, я ничего им не сказала!
Главарь задумчиво положил руку на регулятор напряжения.
- Было ошибкой дать сразу большое напряжение. У тебя свело мышцы.
- Любимый! Развяжи мне руки.
- Любимый? Да я тебя терпеть не могу! У меня аллергия к кошкам.
- Но мы же столько раз были вместе …
- Ты была частью моей работы. А после близости с тобой я бежал в душ, что бы смыть твой кошачий дух. А эти твои усы … Я просто мечтал, как выщиплю их волосок за волоском, волосок за волоском.
Я терпел бы тебя и дальше, но ты засветилась, и теперь представляешь для нас угрозу.
- Борис! Что ты говоришь?
- Прощай!
Борис повернул регулятор, тело Стасси забилось в судорогах, он повернул больше, рванул. Рукоятка регулятора, отломившись, осталась в его руке. Между телом и сеткой начали проскакивать громадные искры, в воздухе запахло горелым.
Плюнув на бьющееся тело, аполонит отвернулся – Уходим!
Как и положено самому сильному, он упал последним. Пальцы скребли кобуру, пытаясь ухватить рукоять бластера, но снотворный газ делал своё дело, и, обмякнув, тело Бориса застыло на полу.
Из-за шкафов и ящиков появились люди, ловко разоружившие незнакомцев. Забиралось оружие одежда, проверялись все складки на теле, полость рта. Мартын и Тчш с двух сторон поддерживали Стасси. Проходя мимо своих «трупов», черепах поморщившись, нажал несколько кнопок на пульте, и изображение трупов и тело девушки, прикованной к кровати, исчезло.
- Голограмма?
Тчш утвердительно кивнул головой.
- Какие же вы, мужики, сволочи! – Стасси обошла неподвижное тело Бориса, словно боясь испачкаться чем-то не хорошим.
- Не переживай, красавица, ещё встретишь своего принца – обезьян подмигнул девушке.
- Можно подумать принцы на улицах штабелями валяются - легкая улыбка тронула губы Стасси. – Я расскажу всё, что знаю. Да и эти герои, - она кивнула головой – долго молчать не будут.
- Ну вот, босс, закончилась ещё одна операция. Мы гонялись за этой бандой несколько лет. Ущерб от их деятельности огромный. Обычно, фальшивомонетчиков мы накрываем быстро, но эти умели скрываться. Погибли около десятка наших агентов, старавшихся внедриться в шайку. Спасибо вам, за то, что помогли советами и людьми. Правда, пришлось пожертвовать офисом, но вы обещали выделить средства на постройку нового.
- Хорошо, Гревски. Представьте мне смету и проект. Обещаю, получите всё, что требуется. Операция действительно, прошла успешно. Всем выражаю свою благодарность.
Я пожал несколько ладоней.
- Спасибо, Джоникс – Мартын смущенно шмыгнул носом – ну, в общем, сам знаешь за что.
- Есть люди, с которыми приятно иметь дело – черепах вежливо улыбнулся.
- Куда теперь, босс?
- Прямо и направо – я ткнул вытянутым пальцем в небо.
Единственным достоинством планеты Давос было то, что располагалась она в центре звёздного скопления. Несколько сотен тысяч жителей занимались земледелием и добычей руды. Но, однажды, несколько веков назад, на неё обратил внимание один молодой предприимчивый олигарх. Он начал вкладывать свои деньги, потом, видя, что его капитала не хватает, организовал акционерное общество. Харизм и энергия предпринимателя принесла свои плоды. В наше время Давос стал центром проведения различных форумов, конгрессов, съездов. С самого начала планета стала развиваться как место встреч политической, финансовой и деловой элиты. Воздушные, наземные, морские, подводные и подземные гостиницы были в состоянии удовлетворить самый необычный вкус любого представителя галактики. Правда, стоимость иного номера за сутки, равнялась годовому бюджету не самой бедной планеты. Но гости Давоса могли позволить себе такую роскошь. Сюда съезжались для встреч не просто богатые – богатейшие представители делового мира. Здесь заключались договора и подписывались документы, решавшие судьбу мира. После переговоров и подписания бумаг элита должна была отдохнуть. И для отдыха «отцов мира» тоже было предусмотрено всё. Но, поскольку люди, прилетавшие сюда, были очень респектабельны, то и отдых их был организован респектабельно.
Попасть в обслуживающий персонал было едва ли проще, чем в секретную службу. Быть приглашённым с концертом или демонстрацией мод во время проведения форума мечтали лучшие артисты и кутерье. Поскольку, в демократическом обществе, никто не мог запретить жителю Свободных Миров находится там, где он хочет и имеет право быть, единственным шлагбаумом были цены.
Цены на Давосе были очень высокими. Чашечка кофе или бокал пива стоили столько, сколько на иной планете транспортное средство.
Тем не менее, на планету стремился поток авантюристов, искателей приключений, красоток всех рас и расцветок, шарлатанов, охотников и охотниц за чужими деньгами и секретами, журналистов и папарацци, ищущих «жаренных» фактов и дурно пахнущих «уток».
Что бы оградить гостей от возможных неприятностей существовала сложная и разветвлённая сеть различных спецслужб и секретных подразделений.
Из космоса планета напоминала сверкающий разноцветными огнями драгоценный камень.
Впрочем, для меня, в этом блеске не доставало самой яркой искорки вселенной – моей драгоценной Долли.
Прошло время, когда жена Джоникса - Пятнистой Обезьяны, была воспитанницей приюта, студенткой, женой шеф-агента Корпуса Галактической Безопасности.
В настоящее время госпожа Долли Медведева, известный политический деятель, сенатор одного из секторов галактики, являлась лидером партии Социальной Справедливости.
Муж финансист и жена политик – сочетание не из самых благоприятных для совместной жизни. Постоянные разъезды, командировки, участие в различных компаниях и мероприятиях отнимают столько времени, что на совместную жизнь остаются редкие минуты. Это, конечно, образное сравнение, но мы с моей любимой женой действительно виделись мало. Поэтому, каждое мгновение, проведенное вместе, было праздником.
И вот, я, волнуясь, как мальчишка-курсант на первом свидании, ожидал прибытия на Давос космолёта с делегацией политических деятелей, в состав которой входила и госпожа Медведева.
Но любовь любовью, а дела никто не отменял.
Одним из пунктов моего плана работы на Давосе, было подписание договора о совместном сотрудничестве с одним из богатейших людей созвездия Хореном Дзжамкртчяном. Сто семнадцать поколений его предков век от века увеличивали семейный капитал, и этот достойнейший представитель своего рода не запятнал их память.
Банки, биржи, отели, казино и рестораны приносили его семье прибыль, на которую безбедно могли жить несколько поколений его многочисленных потомков. Однако Хорен не успокаивался на имеющемся. Инвестиции в наукоемкие и высокотехнологические проекты, разведка, добыча и переработка полезных ископаемых увеличивали его капитал. А, разумная, социальная политика, проводимая его корпорациями, вызывали любовь и уважения жителей планет.
Наши доверенные лица, на различных уровнях готовили проекты, вызывающие интерес, как и меня, так и у Хорена. Готовились проекты договоров, которые наши юристы рассматривали и корректировали, стараясь не оставить ни в одном из пунктов возможности скрытого толкования. Начав совместную деятельность с небольших дел, мы присматривались друг к другу на расстоянии, и вот теперь пришла пора познакомиться лично и подписать пару-тройку документов.
Мой кар уже подъезжал к апартаментам Дзжамкртчяна, когда раздался звонок, и сухой голос одного из моих секретарей сообщил, что госпожа Медведева прибывает в космопорт через час по местному времени.
Я взглянул на Красавчика – Виви, встречей придётся заняться тебе. Бери этот лимузин и лети в космопорт. По пути купишь цветов и шампанского.
- А как же вы, босс?
- Встреча с Хореном продлится полтора часа, подошлешь мне один из наших каров. Посмотри, что из встреч можно перенести, а что отменить.
- Не волнуйтесь, всё будет в лучшем виде. Возьмёте с собой станцию?
Виви протянул мне плоскую коробочку ноутбука. Я секунду подержал её в руке.
- Вряд ли она мне пригодится!
Гравитационный кар мягко причалил к площадке, с которой начинались апартаменты Хорена. Мой водитель Джамиль, был неоднократным победителем гонок по городу без правил. На последних своих соревнованиях его машина в очередной раз пришла первой, а его лечение обошлось в такую сумму, что не хватало денег вырученных от продажи квартиры, кара и всех его призов.
Я оплатил его лечение и помог семье. Выйдя из больницы, парень добился встречи со мной и предложил взять его водителем. Он сам выразил готовность работать бесплатно, отрабатывая свой долг. Я объяснил ему, что как законопослушный гражданин Галактики, я не имею права использовать бесплатный наёмный труд. И если, он собирается работать у меня, то обязан получать зарплату. Зарплата моего водителя была не маленькая. Но дело было не в размере. Джамиль работал на меня не за деньги, а за совесть.
Некоторые «доброжелатели» проинформировали меня о криминальном прошлом Джамиля. Угон машин, драки, неподчинение полиции. Господи, знали бы они о моём прошлом!
Мажордом Хорена, похожий на адмирала космофлота, открыл дверь моего кара, приглашая во дворец. Я проводил взглядом сорвавшуюся с места машину. Мелькнуло счастливое лицо Виви. Моё сердце на секунду сжалось.
Он увидит Долли через час, я только через полтора.
Встреча прошла дружески. Мне понравился и сам хозяин, и его очередная жена и маленькая, не по возрасту серьёзная дочурка. После представления семейства, во время которого я обронил, что через час прилетает моя жена, хозяин перешёл к деловой части нашей встречи.
Подписание документов на нашем уровне является, с одной стороны формальностью, поскольку, не просто каждая буква, каждый знак, выверен и согласован исполнителями не один раз. С другой стороны и личная встреча, и подписание, означают для каждой из сторон, новый уровень отношений между партнёрами.
Я пригласил его вместе с семьёй вечером пожаловать к нам в гости. Предложение было принято с воодушевлением. Вся семья Хорена вышла проводить меня к кару.
Мажордом открыл дверь и склонил голову в величественном поклоне.
- Трогай! – нетерпеливо бросил я Джамилю. Машина мягко тронулась, в моей голове вспыхнул сигнал тревоги. Что-то было не так. Вероятно, если бы я не был занят мыслями о предстоящей встрече с Долли, я обнаружил бы опасность сразу. Видимо время и сидячая работа выбили меня из формы. Тренажёры хороши для поддержания физической формы. Для поддержания в форме готовности шеф-агента требуется реальная опасность.
Сознание мое стало угасать, конечности стали тяжёлыми и непослушными. Затуманенный взор отметил поднятую перегородку между кабиной водителя и салоном, и широкие, гораздо шире, чем у Джамиля плечи водителя.
Я попытался рвануться, крикнуть, но из раскрытого рта вырвалось сипение и моё тело рухнуло на пол. Прежде чем потерять сознание, я увидел своего водителя неподвижно лежащего под сиденьем. Его лицо, словно маской, было покрыто засохшей коркой крови.
Голова раскалывалась от боли, но я знал, что это последствие применения снотворных средств, скоро пойдет. Несколько дыхательных и психотехнических упражнений помогли ускорить излечение. А ещё, вы не поверите, но, я был счастлив!
Во время своей оперативной работы мне приходилось не только самому давать по морде, но и получать в ответ. Случалось, меня пытали, пытались убить, и приходилось применять все свои навыки, что бы выкарабкаться.
Последние годы я занимался другим делом. Вместо ствола бластера или лазерного пистолета, готового выплюнуть в лицо смертельный заряд, я видел дорогие авторучки, которыми подписывал бумажные и пластиковые документы. Если раньше я был один против всей планеты, то теперь, я не на минуту не оставался в одиночестве. Даже когда мне требовалось сходить в туалет, туда сначала заходил телохранитель, а затем ожидал, охраняя дверь нужника.
И вот теперь, когда я понял, что похищен, что опять, как прежде остался один на один с неведомой опасностью, меня охватила радость. К чёрту, все бумаги и авторучки, к чёрту все дорогие автомобили и безделушки, мне опять предстоит драться, царапаться и кусаться. И если суждено погибнуть, пусть это случится в бою, а не в палате реанимации. Пусть из ран, унося жизнь, льётся кровь, это гораздо лучше, чем лежать на кровати опутанным проводами, датчиками и шлангами, по которым, стараясь поддержать твою, честно скажем мало кому уже нужную жизнь, будут дозировано вливать заменители крови, с рассчитанными на мощных компьютерах компонентами.
Мощный впрыск андреналина заставил чаще биться моё сердце. Я попытался открыть глаза, но понял, что они плотно затянуты темной эластичной повязкой. Тогда я начал постанывать, стараясь, как дельфины или летучие мыши, просканировать помещение звуком.
Кое-какие выводы мне удалось сделать, но я услышал, как открылась дверь, и, судя по звуку, в помещение вошли два человека. Сильные руки поставили меня на ноги, а затем я получил мощный пинок пониже спины. Точнее один из конвоиров, пахнувший дешевыми синтетическими наркотиками, попытался пнуть меня в зад. Обострённым чутьём я уловил этот момент и сделал незаметный шаг, с поворотом корпуса в сторону. Он растянулся на полу, а я, изображая беспомощного шагнул вперед ткнувшись лицом в переборку. Мои чувства подсказали мне, где находится выход, и я даже с закрытыми глазами мог выйти, не задев створок. Поддерживающий меня слева дебил, не остановил меня, а когда я, скрипнув зубами, застонал, он удовлетворённо заржал.
Меня протащили по коридору, подняли вверх на несколько уровней, ещё протащили по тесным переходам и, наконец, втолкнули в какое-то помещение. Во время путешествия, я понял, что, во-первых, мы находимся в небольшом звездолете, во-вторых, звездолет находится в режиме полёта, и, в-третьих, скорее всего, совершает прыжок в гиперпространстве.
С головы сорвали повязку, и хотя я заранее принял меры, что бы зрение не дало сбой от перехода от полной темноты к яркому свету, изображал беспомощность, щуря глаза и вертя по сторонам головой.
Стоявший ко мне спиной главарь, а то, что это был главарь, сомневаться не приходилось, повернулся, и у меня на лице появилась глупейшая улыбка. Совсем недавно Гревски отправлял этого аполонита в федеральную тюрьму. Правда он был без сознания и не мог видеть меня.
С фальшивомонетчиками не церемонились на любых планетах, правосудие вершилось быстро и беспощадно. Но, что бы даже имея гениальных адвокатов, получить свободу так быстро … Нет, это не возможно.
Борис внимательно посмотрел на меня – Мы нигде не встречались?
Я отрицательно качнул головой.
Движением пальца, отослав конвоиров, он кивнул мне, приглашая сесть в кресло. Робко усевшись на краешек, я протянул к нему скованные руки. Секунду он размышлял, но, очевидно посчитав, что я не представляю для него угрозы, разомкнул оковы.
- Что вы от меня хотите? – разминая затекшие запястья, спросил я.
- А вы не догадываетесь? – театрально выдержав паузу, аполонит продолжал, - У меня было хорошо налаженное дело, положение в обществе, но, к сожалению, в один момент всё рухнуло. Ваше прогнившее общество не приемлет деловых, энергичных людей. Стоит нам немного нарушить правила, по которым вы живёте, как вы тут же стараетесь избавиться от нас. К счастью, я завожу знакомства среди охраны исправительных учреждений заранее. Глупцы, вроде вас, думали, что тюремные стены могут удержать меня. До сих пор, таких стен в галактике не нашлось.
Борис перевел дух, и, плеснув в стакан из бутылки с ромом, сделал несколько глотков.
Из досье я знал, что его действительно, несколько раз приговаривали к заключению на различные сроки, но каждый раз ему удавалось покинуть негостеприимные стены раньше, чем это было определено решением суда.
- Как представитель и один из столпов вашего болота, именуемого обществом, вы компенсируете мне весь ущерб, нанесенный мне в результате действий ваших грёбанных правоохранительных органов.
- Но почему именно я? Чем я провинился перед вами?
- Тем, что принимаете законы, защищающие вас, а не меня. Тем, что содержите лягавых, защищающих вас, а не меня, тем, что вы проворачиваете свои грязные делишки, и зоветесь при этом «элитой общества», а такие, как я – «грязными отбросами».
Ну что же, главное я понял. Лично против меня, Кирилла Медведева этот подонок ничего не имел. Я попал в поле его зрения как один из «денежных мешков». Не смотря на все его слова о справедливости, всё сведётся к одному – как бы содрать с меня выкуп побольше.
- Значит, вы похитили меня?
- Разве? По-моему, я пригласил вас в гости, а вы любезно приняли моё приглашение.
- Спасибо, мне у вас очень понравилось, но теперь я хочу к себе в номер. Кстати, час назад прилетела моя жена, и теперь она ждёт и волнуется. Видя, что я не спешу к ней, она может решить, что у меня другая женщина и закатить семейную сценку. Вас я приглашаю посетить меня сегодня вечером. У меня собирается хорошее общество, и я думаю, многие будут рады, познакомится с вами.
А теперь, если вас не затруднит, попросите моего водителя подать машину.
Я поклонился хозяину, а когда поднимал голову, Борис тыльной стороной ладони отвесил мне звонкую пощёчину.
- Гадский клоун, - слюна из его пасти летела во все стороны, - ты что, издеваться надо мной вздумал? Неужели ты всё ещё не понял, что мы в космосе? Твой придурошный водитель, вздумал дернуться, когда я попросил его тихо посидеть и получил за это кастетом по голове. Теперь он ждёт тебя у входа в ад, куда скоро попадёшь и ты, если не будешь делать то, что я тебе скажу. Понял?
- Значит, Джамиль мёртв. А меня вы похитили и требуете выкуп – держась за щеку, я посмотрел в глаза Бориса – За убийство и похищение с целью выкупа, вы заслушиваете смерти.
На миг, сквозь звериное бешенство, в глазах аполонита мелькнул страх. Его рука метнулась к кобуре, но я двигался быстрее. От первого удара в солнечное сплетение, он согнулся. Схватив за горлышко стоявшую на столе бутылку с ромом, я нанес ею удар по голове. Следующим ударом бутылки о край стола, я превратил её в «розочку» с острыми, как бритвы, краями.
- Вы обвиняетесь в подделке денежных знаков галактики, побеге, похищении и убийстве, – мне всегда хотелось попробовать, как это делают настоящие полицейские.
- У вас есть право … – перед глазами встало залитое кровью лицо Джамиля.
- Умереть, – я провёл краем розочки по горлу. Послышались булькающие звуки. Как не ряди волка в овечью шкуру, а натура своё возьмёт. Ну что с того, что решил хоть раз попробовать себя в роли полицейского?
Склонившись к мертвому телу своего недавнего собеседника, я вынул из кобуры лазерный пистолет и тщательно проверил его.
Камеры слежения показали мне всё, что творилось на судне.
Экипаж из двадцати членов, три спасательные шлюпки, по одной на каждой палубе. Часть банды несет вахту, часть находится на отдыхе. Возле входа стоят двое конвоиров. Коридор пуст, лазерный пистолет стреляет практически бесшумно.
И так, за последние пять минут, количество подонков, живущих в нашей галактике уменьшилось на три единицы. Но оставлять целый звездолёт в руках бандитов опасно. Я, с моим определённым опытом, мог бы зачистить всех, но вести в одиночку корабль такого класса невозможно.
Поэтому, мой план был такой: на одной из шлюпок я выхожу в космос и совершаю гиперпрыжок до ближайшей возможной точки. Что избежать помех со стороны моих негостеприимных хозяев, две другие шлюпки, сразу после моего отлёта, направляются на максимально возможной скорости внутрь корабля, причиняя ему повреждения различной степени тяжести. Как это делается? Просто. Особенно если тебя этому специально учили.
Единственной незапланированной помехой во время реализации плана, оказался один из механиков, решивший провести профилактический осмотр вверенной ему техники.
Устранив помеху, вместе с носителем я устроился в кресле пилота и …
Страшный удар кинул меня вперёд. Я только устраивался в кресле пилота и не успел включить амортизаторы безопасности. Пульт управления и штурвал прервали моё движение. Страшная боль волной прокатилась по телу, из горла вырвался вопль. На треснувшем экране не работало, по крайне мере, половина ячеек. Однако, я успел рассмотреть повреждённую диафрагму шлюза. Не отдавая отчёт, что делаю, я нажал кнопку пуска торпед, и, увидев ослепительную вспышку, послал свою шлюпку вперёд.
Не знаю, когда вернулось ко мне сознание. Я лежал в абсолютной темноте. Мне казалось, что на глаза снова надели чёрную повязку. Мысленно я провел ревизию внутренних повреждений. Сломаны ребра, сильные ушибы
конечностей, головы. Явное сотрясение мозга, сильные ушибы по всему корпусу.
Аккуратно проведя рукой по лицу, я убедился, что с глазами всё в порядке, темнота вызвана повреждениями камер наружного наблюдения и экрана. И так, сначала займёмся собственным телом. Я мысленно выделил зоны, которые надо восстановить в первую очередь, задал ряд последовательных команд и погрузился в сон.
Перед глазами появлялся старинный, со стрелками, будильник. Как только стрелки становились в заданное время, я просыпался, сделав мысленно зарядку, снова проводил ревизию повреждений организма, ставил новую задачу и снова погружался в сон.
Сколько на это потребовалось времени я не знаю. Но пока я был в беспомощном состоянии, я не мог заняться ничем другим. Как и куда в это время летела шлюпка, и вообще удастся ли мне проснуться в очередной заданный срок, об этом я старался не думать.
Причиной аварии на корабле, как я понял в последствии, был преждевременный взрыв одной из шлюпок. Скорее всего, той, возле которой, мне пришлось устранить механика.
Наконец наступило состояние, которое я оценил как «минимально работоспособным». Пришло время заняться шлюпкой. В моём мозге, как в компьютере, в числе прочих, находились сведения, необходимые для диагностики и ремонта многих видов транспорта. Что бы не занимать много места, они, для экономии места, были «заархивированы». Неизвестно, что и когда из всей энциклопедии вложенных знаний могло понадобиться.
Но если что-то требовалось, можно было дать мысленно команду, и информационный файл разворачивался в нормальный, привычный для мозга, формат. После того, как надобность в этих сведениях отпадала, можно было дать новую мысленную команду, и файл сворачивался в архивный вид и лежал, где-то там, в глубинах мозга до следующего раза.
И так, став механиком, я занялся осмотром шлюпки. Проведенный осмотр не прибавил мне оптимизма. Причиной сильных разрушений было «внешнее воздействие». Как я предполагал ранее, скорее всего раньше времени сработала пусковая установка одной из шлюпок нижней палубы. Скорее всего, устраненный мной механик, занимался её ремонтом, но что-то не успел доделать, когда попался на моём пути.
Если бы всё произошло по плану, я бы успел покинуть на своей шлюпке звездолёт похитителей до взрыва, и теперь был бы уже на орбите Давоса.
Взрыв разрушил аппаратуру и мой неуправляемый спасательный плот, с неисправной аварийной сигнализацией, нырнув на какое-то время в гиперпространство, из-за поломки двигателей был выкинут из него в точке с неизвестными координатами. Мне удалось подремонтировать блоки жизнеобеспечения, воздух для дыхания, небольшой запас питания у меня был. И на какое-то время его должно хватить.
Мне предстояло лететь замкнутым внутри металлической бочки в неизвестном направлении, с перспективой однажды не выйти из своего сонного состояния.
Но был шанс спастись. Что бы не случилось, я всё приму как должное. Поэтому, очистив мозг от ненужных знаний, я погрузился в сон, задав организму программу восстановления своего израненного тела.
Моя подготовка позволяла растянуть имеющийся запас на сравнительно долгий срок. Но сколько бы я не находился в состоянии анабиоза, время от времени требовалось выходить из него и принимать пищу.
Моя шлюпка двигалась в пространстве хаотично, траектория её была непредсказуема. Поэтому, когда в движение появилась система, мозг отметил изменения и дал сигнал к пробуждению.
Открыв глаза, я анализировал ситуацию. Мозг просчитывал варианты, отбрасывая одни сразу, другие, ставя под сомнения, третьи, принимая как наиболее вероятные. Скорее всего, моё транспортное средство приблизилось к какой-то крупной планете. Её гравитационное поле захватило меня и теперь, виток за витком, я приближаюсь к поверхности. Есть или нет у планеты атмосфера? Какая плотность? Какой состав? С какой скоростью я вообще двигаюсь? Как войду в атмосферу, как пройду её, как пройдет, нет не посадка, об этом мечтать не приходилось, а, скажем так припланечивание?
На многие вопросы пока ответов не было. Но если все сложится хорошо – это зависит не от меня! А я должен подготовиться. При соприкосновении с поверхностью произойдёт сильный удар, поэтому моя задача максимально обеспечить свою безопасность.
Время у меня было, поэтому я целиком посвятил его решению этой задачи.
Вхождение в плотные слои атмосферы на неисправной шлюпке сопровождалось колебаниями перегородок, повышением температуры и нарастающим воем. Это позволило мне предугадать момент удара и максимально сконцентрироваться. Защита из подручных средств тоже сыграла свою роль. Но всё же перегрузка была такова, что в глазах потемнело и, я потерял сознание.
Приступы кашля сотрясали моё тело. Глубоко вздохнув, я резко харкнул, на подставленную ладонь вылетел песчаный комок, окрашенный кровью. Да! я видел лежащий на моей ладони окрашенный кровью песчаный комок. Свет проникал через трещины в разбитом корпусе моей шлюпки. Во рту ощущался привкус крови, в легкие проникал сухой режущий воздух. Но, тем не менее, я дышал!
Не буду рассказывать о том, как я выбирался из шлюпки, хотя для некоторых это была бы полезная информация. Вывалившись с двухметровой высоты на темный, крупный песок, я огляделся. Крупное, но не яркое солнце, стояло в зените. Мой летательный аппарат лежал на вершине пологой дюны, а вокруг меня во все стороны расстилалось песчаное море.
Идти от укрытия в пустыне можно только в одном случае – если точно знаешь, куда надо идти. Я не знал. Поэтому оставался возле своего разбитого корыта. Даже в самой пустынной местности никогда не бывает, что бы ничего не росло из флоры и не бегало или не ползало из фауны.
Имеющееся у меня аварийно-спасательное оборудование позволяло выжить в самых суровых условиях. С его помощью я начал добычу воды. Это довольно несложный процесс, если знаешь, что надо делать. Возле растения выкапывается углубление, затем оно выстилается водонепроницаемой пленкой. В самой нижней части устанавливается емкость для воды. Сверху растение покрывается прозрачной синтетической пленкой, края присыпаются песком. И всё! Под действием солнечных лучей, конденсат с листьев начинает испаряться капли оседают на пленке, срываясь, падают вниз и попадают в емкость, из которой её используют по назначению.
Несколько таких водосборных мини-фабрик и проблема с водой у меня решилась. Я даже начал делать запас на будущее.
Оказалось, что ползающее-прыгающие представители местной фауны двигаются медленнее, чем летят крепежные детали, выпущенные из рогатки, сделанной мною из сломанной крестовины. А приправленные специями, они были довольно сносны на вкус.
В корпусе шлюпки я спасался днём от жары, а ночью от холода. Разархивировав в мозг файлы, содержащие сведения о навигации и астрономии, я определил по звёздам своё местоположение.
Судьба забросила меня в один из секторов Приграничья. Можно было примерно предположить, в каком созвездии находится Солнце с вращающейся вокруг моей планетой. Но для того, что бы более точно определить координаты, требовались астрогеодезические приборы. Днём я отсыпался, набирался сил, а по утрам и вечерам совершал обход территории, стараясь, раз за разом, расширить её. Однажды, уже собираясь, возвращаться к своему кораблю, я обратил внимание на две точки, кружащие в небе.
Электронный бинокль, позволил мне рассмотреть их во всех подробностях. Это были птицы из разряда хищников. Время от времени они пикировали вниз, но видимо что-то пугало их, и они взмывали вверх, выжидая, и паря в восходящих потоках воздуха.
Наметив направление, я двинулся вперёд. Поднявшись в очередной раз на дюну (или бархан – разницы между ними я не улавливал), я увидел лежащего внизу мальчика. Он был или мертв или без сознания. Именно он привлекал внимание стервятников. Рядом с ним опустив голову, и тычась губами в тело, стоял длинноухий ослик. Порой, когда птицы опустившись, пытались приблизиться к неподвижному телу, он храбро бросался в бой. Не знаю, какой вред мог причинить травоядный стервятникам, но птицы, не вступая в схватку, взлетали вверх. А защитник, отогнав пернатых противников, возвращался к своему хозяину.
Пронзительно свиснув, я побежал по сыпучему склону вниз. Ослик вскинул голову, а птицы, поняв, что в ближайшее время полакомится, не удастся, взмахнув крыльями, полетели прочь. Опустившись около лежащего тела на колени, я расстегнул ему ворот и приложил пальцы к горлу. Слабое биение свидетельствовало, что ребёнок жив. Сорвав с фляжки крышку, я поднёс горлышко ко рту, и тоненькая струйка теплой жидкости плеснула в горло.
Мальчишка закашлялся, веки, дрогнув, открылись. Коричневые, почти чёрные глаза с испугом глянули на меня. Оттолкнув мою руку, он запахнул расстёгнутый ворот, да так и застыл, сжимая в кулаке ветхую рубаху.
- Ты кто? Дэв? – вопрос был задан на довольно приличном галакто.
- По-твоему, я похож на дэва?
Ослик отрицательно покачал длинноухой головой, а мальчишка, счастливо улыбнувшись, произнес: - Значит я в раю, в джане!
И снова потерял сознание.
Я нёс на руках невесомое тельце, а, сзади, опустив голову, плёлся ослик.
Одет парнишка был в заношенные до дыр шаровары. Впрочем, вылинявшая на солнце, простая холщёвая рубаха, не отличалась от шаровар количеством аккуратно наложенных заплат. Голову моего найдёныша прикрывала некогда пестрая чалма. А халат, расползающийся под пальцами, был размером больше хозяина.
Смуглое, утонченное лицо с черными стрелками бровей, которые поэты называют «луками» было запачкано копотью и пылью. Прямой аккуратный нос, с трепетными ноздрями и ярко-алые губы довершали картину. Шея была не по-юношески длинной и переходила в стройное, белоснежное тело.
Положив невесомое тело на песок в тени моей шлюпки, я размял ладони, пошевелил пальцами, и как говорят в таких случаях специалисты, «опустошив разум», сделал несколько пассов над телом, прислушиваясь к возникающим ощущениям.
Ну, что же, у каждого могут быть свои тайны. И если девушка переодевается в мужскую одежду, значит, для этого есть причины.
Набрав в рот воды, я брызнул на неподвижное тело, стараясь попасть на лицо и слегка обнажившуюся под открытым воротом грудь.
Веки затрепетали, ладошка сжалась в кулачок, закрывая распахнувшуюся рубаху. Послышался длинный вздох, и черные глаза удивлённо уставились на меня.
- Ты кто? Дэв?
- Хочу тебя огорчить, но я не дэв, а ты пока еще не в джане.
- Меня зовут Усуф. Я сын важного чиновника, а мой дедушка Карим, известный и могущественный факир. И если ты попробуешь обидеть меня, он превратит тебя в беззубую змею, и ты до конца своей жизни будешь ползать в прахе, охотясь на мышей и крыс. А мой отец обложит твою семью и соседей такими налогами, что они будут не в состоянии платить их. И закончат свои дни, в долговой яме умоляя прохожих дать им кусочек черствого хлеба или глоток воды. А если я пожалуюсь своему жениху – визирю, он прикажет содрать с тебя кожу, набить опилками и отдаст молодым лучникам, что бы они использовали её в качестве мишени.
Тебя же без кожи посадят на кол, и прохожие будут, проходя мимо плевать в тебя и бросать камни. И ты будешь умолять дать тебе смерть, но никто не посмеет лишить тебя жизни. А я буду смотреть и говорить: «Вот что бывает с теми, кто обижает Усуфа!».
Картина, описанная моим новым знакомым, хоть на кого могла нагнать страх.
- Успокойся! Никто не собирается обижать тебя. Меня зовут Джоникс. Я удалился в пустыню от суеты мира, что бы размышлять о Всевышнем, и о путях постижения истинны, которую он в своей неизмеримой щедрости, изливает на избранных. Я шёл издалека, умирая от голода и жажды, но глас Божий вёл меня вперёд. В глубине пустыни нашёл это странное убежище. Здесь я провёл долгие годы, по крупицам впитывая в себя откровения неба. И вот сегодня, повинуясь Гласу, я двинулся туда, куда он приказал мне и нашел тебя.
На ложь можно ответить ложью, на выдумку – выдумкой.
- Ты лжец! Твое жилище не похоже на приют мудреца, проведшего здесь долгие годы. И ты не похож на аскета проводящего время в размышлениях и питающегося по милости Аллаха насекомыми и глотком воды.
- Ты тоже не похож на сына уважаемого чиновника, собирающего налоги. К тому же, если ты мальчик, то, как знатный визирь, может быть твоим женихом?
На чумазом личике появилась краска стыда.
- Меня на самом деле зовут Усуфь. Я сирота. Мои родители умерли от черного мора, когда я была совсем маленькой. Меня воспитывал мой дедушка Карим. Он действительно факир, показывает фокусы на базаре. Но в последнее время дела идут не очень хорошо. Нам пришлось взять в долг у ростовщика Серима, но отработать долг не удалось. Серим сказал, что если мы не вернём ему деньги, я должна буду стать его восьмой женой. Дедушка отдал мне Иа, и сказал, что бы я уходила. Мы думали, что мне удастся прибиться к каравану и перебраться в другой город. Но я заблудилась, и если бы ты не спас меня, я бы погибла.
Возвращаться мне некуда. Дом будет продан в счёт возмещения займа, а дедушку посадят в долговую яму. Поскольку у нас нет родственников, помочь нам некому. Наши соседи люди не богатые, так что вряд ли дедушку освободят при жизни.
Ты знаешь, что такое долговая яма?
Я отрицательно покачал головой.
- Это круглый глубокий колодец. Он разделён горизонтальными решётками на десять этажей. Сначала должника сажают на верхний уровень. Но когда проходит срок, а выкуп не внесен, его переводят на более низкий уровень. Потом ниже, ещё ниже. На самом нижнем уровне сидят самые безнадёжные. С этого уровня можно попасть только на кладбище.
На глаза девушки, навернулись слёзы. Капли побежали по чумазым щекам, оставляя светлые дорожки.
- Меня на самом деле зовут Джоникс. Я действительно путешественник, искатель истины. Моя арба – я похлопал ладонью по горячему корпусу шлюпки – сломалась. Мне пришлось задержаться здесь. Однажды, я увидел стервятников, кружащих в небе, пошёл в их сторону и нашёл тебя.
Теперь нас двое, груз наших забот мы разделим на двоих, и нам обоим станет легче.
Когда Усуфь отдохнула, я начал свои расспросы. Выяснилось, что планета состоит из нескольких материков. Тот, на котором находились мы, называется Арапией, а его жители арапами. Когда-то на материке существовало несколько государств, которые постоянно враждовали между собой. Но несколько столетий назад, Железный Тагир, пройдя огнём и мечом по всему материку, взял их под свою руку. С тех пор существует единое государство – Арапия. Управляет им падишах, потомок Железного Тагира, крупными областями управляют назначаемые им шахи, а в городах сидят назначенные шахами или самим падишахом эмиры.
Вертикаль власти здесь отработана чётко. Приказы, отданные вышестоящими, выполняются нижестоящими безоговорочно.
Я спросил Усуфь, не приходилось ли ей встречать или слышать о пришельцах.
- Иногда в нашу Ферюзу приходят караваны с необычными товарами. Они приплывают с разных материков. Светлокожие евры везут металл и изделия из него. У них много интересных механических приспособлений, которые могут быть полезны для работы. Материк евров находится севернее Арапии, на нём располагается не одна, как у нас, а несколько государств.
Можешь себе такое представить? Это же так не удобно!
Я мог бы рассказать девушке о том, что её планета не единственная в космосе, и существует множество миров, устроенных на наш взгляд очень странно.
Я аккуратно вернул Усуфь в русло повествования.
- Из южного материка Афра караваны чернокожих купцов везут древесину редких пород деревьев, зубы и кости редких животных, которые ремесленники Арапии обрабатывают, изготавливая из них изделия редкой красоты. Из шахт и копий черного материка на наши базары попадают драгоценные камни поразительной красоты.
Из восточного материка, что скорее напоминает большой остров, привозят редкие специи и приправы. Из западного, находящегося в нескольких неделях пути, везут драгоценные металлы.
- Скажи, а тебе не приходилось слышать о других, понимаешь, не о жителях вашего мира, а о других, не похожих на вас существах?
Усуфь кивнула головой – рассказывают, что иногда появляются странные существа, одни из них похожи на нас, другие не похожи. С одними стараются подружиться, с другими приходится воевать. У нас, их называют Странниками, потому, что они странные.
Но бывает, появляются и другие. Их называют Тенями Смерти.
Бывает, Странники ведут с некоторыми странами торговлю, с некоторыми воюют, но они не уничтожают всех подряд.
Отряды Теней Смерти совершают опустошительные набеги. После их посещения не остается ни поселений, ни жителей. Они смертны, их можно убить простым оружием, но с ними невозможно ни вести переговоры, ни сдаться в плен, ни откупиться. Они уничтожают всех!
В Ферюзе, да и в ближайших городах они не появлялись, но и в Арапии и на других материках о них ходят рассказы, от которых станет кровь. Особенно часто и Странники и Тени появляются на континенте евров.
Знойный душный вечер сменился на благодатную прохладу ночи. Не пройдёт и нескольких часов, как прохлада сменится холодом, и горе тем путникам, кто не запасся теплыми одеялами и не развёл хотя бы маленького костра. Я накрыл спящую девушку теплозащитным одеялом. Длинноухий Иа хрупая колючки, одобрительно кивал головой.
Мне удалось отремонтировать солнечные батареи и, учитывая, что в солнце здесь недостатка не было, энергии мне хватало с избытком. Я лег на одеяло с подогревом, закинул руки за голову и стал думать.
Мы не рассчитывали время специально, просто так получилось – к городу мы вышли уже в темноте. Может показаться странным, что вокруг города не было стены. Но, слегка пошевелив извилинами, я понял: стены вокруг городов нужны только на случай военных действий. Власть на материке была централизованной, войн не предвиделось, а в случае, если бы конфликт всё-таки возник, армии падишаха легче брать не ограждённые города. Что касается сбора налогов, которые раньше стражники собирали при въезде в город, то при умелой постановке вопроса, их можно собирать и другими путями. Налог на право торговли на базарах и складах, налог с жителей – по месту их проживания.
Тёмными кривыми улочками мы вышли к дому Усуфь. Ограда вокруг дома, как впрочем, и в соседних жилищах, представляла собой двойной, в полтора роста человека, плетень, внутри забитый землёй и для прочности затёртый глиною.
Ограда не обновлялась очень давно. Во многих местах зияли проломы, из которых сыпалась сухая земля. От ворот остался один проём, над которым был, воткнут дротик с полоской ткани, на которой был изображён ястреб сидящий на голове готовой к броску кобры.
Усуфь объяснила мне, что это знак падишаха, означающий, что это принадлежит ему. И всякий посмевший посягнуть на собственность владыки, становится государственным преступником. Девушка рассказала мне, что на главной площади установлены шесты с головами тех, кто рискнул проигнорировать предупреждение владыки.
Как человек другой культуры, я не мог одобрить столь жестокого обращения с нарушителями. Но, как владелец крупной собственности, не мог не отметить эффективность принимаемых мер.
Приоткрыв дверь дома, девушка, словно ящерка, скользнула в щель. Я остался на страже, или как принято говорить в определённых кругах, «на шухере». Через некоторое время Усуфь вышла.
- Они забрали всё. Нет ни одежды, ни посуды, ни инструмента – ничего.
Голос девушки дрожал от обиды и возмущения. Не думаю, что ценность конфискованных вещей была сколько-нибудь значима. Но она привыкла к ним, и потеря выливалась теперь горькими слезами.
- Пошли! – Я взял её за руку. Вариант с конфискацией дома был очевиден ещё в пустыне, и мы заранее решили, у кого лучше остановиться на ночлег.
Когда она рассказывала мне о своём соседе – балагуре и весельчаке Заиде, я представлял его если не старым, то, во всяком случае, человеком в летах. Смело открывший нам, не смотря на позднее время человек, в крайнем случае, был моим ровесником. А возможно и моложе меня. Ну, а себя я стариком не считал.
Хозяин, при свете нескольких тонких лучин, разложил на столе угощение. Наш ужин состоял из двух блюд: зачерствевшей лепёшки и кувшина холодной воды.
- Возможно, твой друг, не привык, к такой еде. Но дело в том, что я неделю пировал у одного знакомого купца, и вернулся домой совсем недавно. Поскольку я не ожидал никого в гости, я не покупал еду и ничего ни готовил.
Он мог говорить что угодно, но я готов был поставить свою голову, что ни на каком недельном пире Заид не был, что предложенные им блюда составляют его меню долгие годы. Иногда к ним мог добавляться кусок овощей или кость с остатками мяса, а иногда вся еда состояла из одного блюда – холодной воды.
Мне вспомнились все яства, которые я ел в течение всей жизни в различных уголках вселенной.
- Поверь мне уважаемый хозяин, я привык к различной еде. И за долгие годы своих странствий, я убедился, что самая вкусная еда – это та, которой гостеприимный хозяин от всего сердца делится со своими гостями.
В пустыне, где мне пришлось провести долгие годы жизни, я вообще не видел хлеба. Моей пищей было вяленое мясо пойманных змей и ящериц. Решив сопроводить заблудившуюся девушку к её друзьям, я взял с собой заготовленные припасы, и если ты не возражаешь, я хочу тебе предложить попробовать их, что бы ты знал, как питаются искатели истины, живущие в пустыне.
Когда я выложил свои припасы, в глазах Заида отчётливо мелькнула мысль, что жить отшельником в пустыне гораздо приятнее для желудка, чем свободным человеком в городе.
Сделав несколько пассов над кувшином, я бросил в него несколько крупинок сухого концентрата, превратившего воду в волшебный экзотический напиток.
Ужин получился очень неплохим. Утром мы пошли осматривать город.
Даже по меркам Арапии город был не большим – его население составляло сто – сто двадцать тысяч человек. Несомненно, центром жизни был базар. Все дороги вели к огромной площади заставленной лавками, лотками, навесами, деревянными топчанами, служившими одновременно, и местом где сидел продавец, и местом, где были разложены его товары.
Шум людей и животных, запах тонких специй и навоза подействовали на меня как стакан хорошего бренди. В голове сначала слегка зашумело, затем прояснилось, я снова был один против всего мира. Были люди, нуждающиеся в моей помощи, была огромная инертная, равнодушная к чужим страданиям масса, значит, очень скоро появятся и враги и всё будет как у всех.
Заид, толкнув меня локтем в бок, показал на толстого, богато, но неопрятно одетого человека, сидевшего на небольшом ковре. Перед ним были разложены несколько монет разного достоинства.
- Это Серим.
- Приготовьтесь.
- Не волнуйся, Джоникс, у нас всё будет в порядке. – Заид похлопал по мешку, лежащему у него на плече.
Низко поклонившись, я сел на небольшую тряпицу рядом с ростовщиком и менялой, отнявшим жильё у Усуфь и её деда. Рядом со мной молодой писец готовил к работе свои нехитрые принадлежности.
Серим, поморщившись и буркнув что-то о расплодившейся голытьбе, изобразил попытку отдвинуться от меня. Но при его объеме это было не просто, и он остался на месте, кидая на меня неприязненные взгляды.
- Чем торгуете, уважаемый? - поинтересовался симпатичный писец.
- Я торговец древними и редкими книгами и рукописями. К сожалению, в наше неспокойное время, мудрость редко интересует людей. Тем не менее, мне удалось распродать те немногие трактаты, что я взял с собой. Даже всемилостивейший эмир вашего города, да будут благословенны
его потомки, да продлит Всевышний его дни, приобрел для своей библиотеки несколько мудрых книг – здесь я повысил голос – и щедро расплатился со мной.
- А что делаете на нашем базаре?
Отвечая на вопрос юноши, я краем глаза наблюдал за Серимом. Толстый купец раскрыв рот, из которого текла тонкая струйка слюны, склонившись, прислушивался к нашему разговору.
- У меня осталась одна древняя рукопись на неизвестном языке. Однажды, мне предложил её один дервиш, побывавший в таких местах, где уже нет границы между небом и землёй, между добром и злом. По его словам, он нашёл её в одном из древних храмов, построенном ещё до того, как к нам явился Пророк и принёс светлое учение о Всевышнем.
Дервиш умирал от голода и болезней, я накормил его, и купил ему лекарства. В благодарность за мою заботу, он оставил мне эту рукопись. Много лет путешествую я по благословенной Арапии, но никто не приобрёл у меня этот свиток, и никто не знает языка, на котором он написан.
Я не стал говорить, что эта «древняя рукопись» была черновиком заявки главного механика на приобретение запчастей для ремонта звездолёта. А составлена она была не на распространённом «галакто», а на специализированном «техно». Уходя от шлюпки, я сунул его в карман, рассчитывая использовать в качестве растопки для костра.
- Завтра я отбываю к себе на родину, а пока есть время, я решил попробовать продать эту рукопись здесь. Хотя надежды мало, но у меня есть время и если я проведу его не с пользой, то с удовольствием от общения с умными и достойными людьми.
Я поклонился писцу, и повернувшись, толстяку Сериму.
Некоторое время мы продолжали беседовать на общие темы, восхваляя мудрость падишаха и эмира, обсуждая неверность жён и мужей, последнюю схватку пахлеванов.
- Уважаемые, у меня немного затекли ноги, я хотел бы пройтись, заодно посмотрю, нет ли у кого-нибудь на продажу интересующих меня рукописей. Если найдется покупатель, интересующийся этой бумагой, скажите ему, что я готов уступить её за, – Серим и писец подняли на меня глаза – за пятьдесят золотых монет.
- Уф, – мои соседи выдохнули одновременно.
Пройдя несколько рядов, я свернул к палатке, возле которой меня ждали Усуфь и Заид.
Я сел на небольшую скамеечку, девушка держала передо мной зеркало, а Заид открыл коробочку с мазями и красками, которые я решил использовать в качестве грима.
Серим, лениво отмахивался от липнувших к нему мух, писец составлял подошедшему клиенту прошение.
- Скажи, уважаемый эфенди, я вижу, ты составляешь важные документы, а не мог бы ты подсказать, не продаёт ли кто на вашем благословенном рынке старые книги, рукописи, свитки?
- Подойди ко мне приезжий, я постараюсь тебе помочь советом – Серим, склонил бороду на живот.
Приезжий, одетый в потертый пыльный халат, в стоптанные, перевязанные верёвками сапоги, седой мудрец, с двумя круглыми стекляшками, соединёнными проволочкой, лежащей на переносице, поправив на голове колпак, украшенный звёздами, подошёл к ростовщику.
- Всего за две маленькие серебряные монетки я сообщу тебе всё, что тебя интересует.
Возможно, Серим, рассчитывал, что мудрец начнёт торговаться, но приезжий, достав из кошелька монеты, опустил их на ковёр.
- Если ты пройдёшь два ряда вперёд, а потом возле торговца коврами свернёшь влево, ты увидишь Гасана-аль-Умара, почтенного жителя нашего города, который торгует интересующими тебя вещами.
- Спасибо тебе уважаемый купец, я обязательно навещу Гасана. А нет ли кого-нибудь ещё, кто торговал бы книгами и свитками?
- К сожалению, книги и рукописи редкий товар, и Гасан-аль-Умар единственный в нашем городе, кто занимается этим делом.
- Рядом с нами сидел приезжий торговец, он пошёл пройтись по базару, но он распродал свой товар, единственное, что у него осталось это очень старая рукопись. Но она написана на незнакомом языке, и поэтому вот уже несколько лет он не может продать её. Вряд ли она заинтересует вас, поэтому вам лучше сразу навестить Гасана-аль-Умара, - подал свой голос писец.
- Скажите, он забрал рукопись с собой, или оставил её до своего возвращения какому-нибудь уважаемому человеку?
- Свиток у меня – писец протянул приезжему мудрецу бумагу.
Взяв дрожащими руками листы, мудрец быстро просмотрел их, и, став на колени и подняв руки, вверх прочитал благодарственную молитву.
- Господи, благодарю тебя! Я побывал во многих странах во всех концах мира, разыскивая эту, столь необходимую для меня рукопись. И вот в этом небольшом, благословенном городе я наконец-то нашёл её!
Скажите, уважаемые, не говорил ли приезжий книготорговец, сколько он хочет получить за свой товар?
- Сто. Сто золотых монет – Серим, мгновенно взял инициативу в свои руки. Выхватив из рук покупателя потрёпанные листы, он положил их под подушку, на которую сразу водрузил свой зад.
Мудрец задумался.
- Уважаемый купец, как ты понимаешь, такие большие деньги не носят с собой. Мои товарищи с нашими вещами и казной остались в караван-сарае.
Я готов внести залог, всё, что у меня есть – развязав кошелёк, он вынул две золотые и несколько мелких серебряных монет, - До того, как солнце поднимется в зенит, я вернусь и принесу всю необходимую сумму.
- Учись, как надо вести дела! – удовлетворённо потирая руки, Серим, улыбнулся писцу. – С утра у меня взял кредит один голодранец, всего несколько золотых, которые он обязуется вернуть мне сегодня, к закату солнца. В качестве обеспечения он оставляет свой дом. Поскольку вернуть кредит он должен с процентами, а, зная его, я уверен, что он не заработает даже медной монеты, вечером дом будет моим. А тут ещё эти приезжие любители книг, чистая прибыль за полдня составит пятьдесят золотых монет.
Конечно, тебя я тоже не забуду. Самая большая награда для тебя – учится ведению дела у настоящего мастера. Но, я, кроме того, угощу тебя обедом.
Во время разговора, к ним подошёл ещё один приезжий.
- Уважаемый, я видел, как от вас спешно уходил человек в колпаке, разукрашенном звёздами. Не могли бы вы сказать, что послужило причиной его столь бурной радости?
- Почтеннейший, здесь базар. А на базаре, как ты, наверное, догадываешься, одни продают, другие покупают. Вот и покинувший нас мудрец, совершил выгодное для себя приобретение.
- Что, что он купил?
- Сделка всегда является тайной – однако, не смотря на сказанное, Серим, красноречиво потёр пальцами, словно пересчитывал монеты.
Рука подошедшего, нырнула в карман. Золотая монета, вращаясь, сорвалась с его пальца. Ростовщик поймал её на лету.
- Человек, о котором ты спрашиваешь, нашёл рукопись на неизвестном языке, которую разыскивал безуспешно много лет.
- О горе мне, горе! – рыдая, новый знакомец, упал в пыль. Его пальцы, вцепившись в волосы на бороде, рвали их в стороны.
Сразу поняв, что здесь возможно скрывается какая-то тайна, Серим, приступил к расспросам.
- Успокойся, почтеннейший, и расскажи нам, чем вызвано твоё горе?
- В нашем городе, который находится на другом конце нашего материка, правил мудрый и добрый эмир. Его дела на благо государства были отмечены самим падишахом, который не раз отмечал его знаками внимания. У этого доброго и мудрого эмира бала красавица дочь, и когда она вступила в пору зрелости, не было ни одного мужчины, не мечтавшего стать её мужем. К сожалению, один из врагов нашего эмира, наслал на неё страшное заклятье. И вот уже несколько лет она лежит, недвижима, словно объята сном.
Отец приглашал лучших лекарей и магов, но все их усилия были напрасны. Тогда эмир объявил, что он отдаст свою дочь в жёны тому, кто сумеет снять страшное заклятие. Посвятив годы и горы золота, я, наконец, узнал, что снять его можно, прочитав древнюю рукопись, хранящуюся в разрушенном храме на краю света.
Не буду пересказывать свои приключения, хочу только сказать, что моя тайна стала известна сыну гиены и шакала, недостойному Лакину, научившему меня древнему языку, на котором написана рукопись. Воспылав любовью к дочери эмира, он так же пустился на поиски свитка. И вот теперь, как вы сказали этот недостойный человек приобрёл у вас рукопись, и судьба отвернулась от меня, готового отдать за эти бумаги всё, что у меня есть – из- под пальцев прикрывающих лицо, на Серима глянул лукавый глаз – всё моё золото, всё, что у меня есть.
- Видишь ли, почтеннейший, тот, кого ты называешь Лакином, не приобрёл рукопись. У него не оказалось с собой необходимой суммы. Он оставил залог, обещая принести остальное золото к полудню.
- Сколько обещал этот недостойный и жадный вор чужой любви?
- Извини, но я не могу назвать его скупым, поскольку мы договорились, что за эту рукопись он принесёт мне к полудню – Серим прочистил горло – двести золотых монет!
- Я же говорил, что он недостоин любви прекрасной Зейнаб и милостей эмира. Я готов заплатить за этот свиток – приезжий поднял голову и гордо осмотрелся вокруг – пятьсот золотых монет!
Писец, с открытым ртом слушавший их беседу пискнув, рухнул на землю.
- Правда, как ты понимаешь, такие деньги не носят с собой на базар, не заключив предварительно сделку. Я готов оставить мелочь – открыв кошелёк, будущий жених высыпал на ладонь три золотые монеты и несколько мелких серебряных.
- Но, как только тень от твоей чалмы переместиться со спины к твоим ногам, я буду у тебя с большим кошёлём, полным золотых монет.
Я подошёл к своему месту, еле волоча ноги.
- Оказывается на всём базаре, только достопочтимый Гасана-аль-Умар, занимается тем же чем и я. Мы провели в беседе некоторое время. К сожалению, меня не заинтересовало ничего, из того, что есть у этого мудрого распространителя знаний. Я решил, посидеть с вами до вечера, а завтра с утра тронуться в путь.
- Уважаемый! – лоснящееся лицо Серима, лучилось доброжелательностью. – Ты сказал, что у тебя осталось хорошее впечатление от нашего прекрасного города. Наш эмир приобрёл у тебя много твоих книг. Мы, жители прекрасной Ферюзы, готовы поддержать славные традиции нашего города. Я хотел бы приобрести рукопись, которую ты никак не можешь продать много лет, за ту цену, которую ты назвал – за пятьдесят золотых монет.
- Спасибо тебе за твою щедрость и хорошее отношение, которое я никогда не забуду, но я, пожалуй, посижу рядом с вами ещё, беседуя о жителях и нравах вашего замечательного города.
Разговаривая, я иногда поглядывал на солнце, прикидывая, сколько времени, есть ещё в моём распоряжении. Ростовщик, не переставая рассыпать комплименты в мой адрес, поднял цену до семидесяти золотых. Думаю, что если бы я посидел ещё, цена поднялась бы до ста.
Но жизнь научила меня не жадничать, и как говорили в опредёлённых кругах «наше дело вовремя уйти». Ударив по рукам, я передал Сериму рукопись, получив взамен кошелёк с семьюдесятью золотыми монетами.
Через некоторое время после моего ухода, пыля подвязанными сапогами, к нему подошёл приезжий мудрец с колпаком на голове.
- Я принес сто золотых монет, всё как мы договаривались. Дайте же мне мою драгоценную рукопись, и я покину вас.
- Рукопись действительно драгоценная. К сожалению, её у меня нет. Мы с вами договаривались, что деньги будут принесены, как только солнце достигнет зенита. Как ты видишь, светило перевалило зенит и ты опоздал. Поэтому я продал рукопись достойнейшему человеку, уплатившему мне требуемую сумму.
Старик плакал, рвал бороду, призывал Всевышнего в свидетели, что он пришёл вовремя, и солнце всё ещё находится в зените, грозил судом справедливейшего эмира. И, наконец, Серим, не выдержав, открыл свой толстый кошелёк и выложил ему в качестве компенсации сто золотых монет.
Даже уходя, вредный старик клял ростовщика и призывал все мыслимые и немыслимые кары на его голову.
И только подойдя к ожидающим меня Усуфь и Заиду, я, сорвав бороду от души рассмеялся.
- Не забудь вернуть кредит, который ты брал у него до вечера.
После того, как мы выкупили старого Карима, я предложил моим друзьям присмотреть новый хороший дом.
- Откуда мы возьмем деньги на дом. Конечно, тех денег, что ты взял и у Серима хватит на неплохой домик, но это твои деньги. А ты не похож на человека, у которого они лишние.
- За меня не волнуйтесь. Я верю, что Господь не оставит своей милостью верующих в него.
Как только не приходится выражаться, что бы соответствовать образу. Когда-то мне пришлось оказаться на одной из планет без памяти, без средств к существованию и без друзей. На голом месте мне удалось создать небольшую финансовую империю, а теперь, когда у меня была, хоть и не исправная, спасательная шлюпка, я мог перевернуть этот мир.
- Не подскажите, где поблизости живёт порядочный ювелир?
В ремонтный комплект шлюпок входит много полезных вещей. В одном из ящиков я обнаружил набор монокристаллических резцов различной величины. Проще говоря, это были искусственно выращенные алмазы. Что бы не перепутать их при работе, они были окрашены в различные цвета. Разница между искусственным дешевым алмазом и естественным в том, что искусственные выращивались из одного кристалла и были намного прочнее натуральных. Цена на них была копеечная. Их не использовали даже как бижутерию. В наших мирах, достаточно было провести специальным датчиком и разница сразу становилась видна. Но здесь, большее значение предавалось прозрачности, чистоте, весу.
Когда ювелир рассчитался с нами за несколько предложенных мною камешков, мы вдвоем с Заидом еле донесли кошели, больше напоминавшие мешки, до дома. Иа, с удовольствием хрупая непривычный для него овёс, краем глаза наблюдал за тем, как мы, надрываясь, заносили деньги в дом.
После хорошего ужина, моих друзей потянуло в сон. Во мне же проснулся финансист. Лёжа во дворе, на охапке душистого сена, под мерное хрупанье Иа, я анализировал макроэкономическое положение Арапии.
И так, имеется централизованная сильная власть, развитое судопроизводство, развитая внутренняя и внешняя торговля. Какого элемента не хватает для дальнейшего развития системы?
Утром я прошёлся по базару. Молодой писец сидел в одиночестве, ожидая клиентов. Место рядом с ним пустовало. Видимо, Серим долго ждал, когда же покупатель, пообещавший пятьсот золотых за несколько листиков бумаги, принесет ему деньги.
- Скажи, почтенный юноша, сколько зарабатывает писец за день работы?
- Обычно несколько мелких серебряных монет. Если очень повезёт, можно заработать золотой. Но это бывает крайне редко.
Вздохнув, он добавил – Со мной такого пока не случалось.
Честность писца мне понравилась.
- Не огорчайся, когда-нибудь всё случается.
Я вынул из кармана два золотых и положил на его столик.
- Кого я должен убить за эти деньги?
Я улыбнулся.
- Никого убивать не надо. Я хочу, что бы ты посвятил весь день мне. Я приехал издалека, и хочу, что бы ты показал мне ваш прекрасный город, рассказал мне о нём и о его достопримечательностях.
Абдуло, как звали писца, оказался довольно наблюдательным и осведомлённым юношей. Вскоре я уже знал все недостающие сведения и мог приступить к воплощению своих планов.
- Скажи, Абдуло, ты сказал, что самый богатый и уважаемый купец вашего города Фарид. Ты не мог бы организовать мне встречу с ним.
- Увы, уважаемый Джоникс, если Абдуло знает Фарида, это не значит, что Фарид, знает Абдуло.
Дом купца понравился мне не кричащей роскошью, а консервативной надёжностью. И сам Фарид был основательный, надёжный. Приказчик, вышедший за зов стражника, на мою просьбу о встрече с хозяином зевнув, буркнул: - Шляются тут всякие.
Я предложил показать хозяину один из моих камешков. Конечно, приказчик был хамом, но такой купец, как Фарид дураков держать не стал бы. Увидев в моих руках переливающийся всеми цветами радуги алмаз, он, склонившись до земли, проводил нас в прохладные покои, и, попросив подождать, исчез.
После угощения, которое устроил нам гостеприимный хозяин, мы, попивая холодный шербет, приступили к беседе.
- Скажите, уважаемый Фарид, вам не приходилось слышать про банки, про вексель?
- Банками мне приходилось пользоваться, – моё лицо при этих словах вытянулось – а вот с Векселем я не знаком. Наверное, иудей?
Среди них попадаются хорошие лекари. Но я, пользуюсь услугами мудрейшего Аль-Бу-Цина, лекаря нашего светлейшего эмира. Он ставит мне банки, пиявок, пускает кровь, готовит микстуры по своим рецептам.
Возможно, Вексель хороший лекарь, но я не собираюсь отказываться от человека, много лет следящего за моим здоровьем.
- Я не собираюсь предлагать вам нового эскулапа. Но, с векселем, я думаю, вы подружитесь.
Несколько часов я рассказывал ему о банках и ценных бумагах. Слушая, Фарид, то хмурился, то улыбался. Но моя лекция его явно заинтересовала. Он не был бы самым лучшим, я специально не говорю самым богатым, купцом в городе, если бы не умел оценивать перспективу.
- С банком мне всё понятно. Я сегодня же начну переговоры с самыми уважаемыми людьми, составляющими цвет нашего цеха. Думаю, они поймут, какую выгоду можно иметь с этого дела. Торговые дела у меня отлажены и не требуют моего пристального внимания. Поэтому, я могу посвятить себя новому направлению.
Что касается векселя, то, как я понял, под эту бумагу, кто-то должен оставить свои товары или золото. Мы доверяем друг другу, но до определённых пределов.
- Уважаемый Фарид, если у вас есть партнёры на Евре, я мог бы оставить вам, в обеспечение вашего письма к ним, несколько камешков.
Развязав кошель, я высыпал перед ним два десятка разноцветных алмазов.
- Значит, у меня остаются эти прекрасные камни, а я, даю вам письмо к моему партнёру на сумму их стоимости.
- Совершенно верно. В Арапии торговые караваны редко подвергаются нападению. На Евре риск быть ограбленным довольно высок. Спрятать деньги или драгоценности гораздо труднее, чем лист бумаги. Прибыв к вашему другу, я обменяю ваш вексель частично на деньги, частично на товары, а оставшуюся сумму на письмо вашего партнёра к его доверенному лицу в другом государстве. Возможно, какой-нибудь купец с другого материка, приедет к вам с таким же письмом от вашего друга, и вы окажете ему такую же услугу.
- Пожалуй, я действительно подружусь с векселем. И повторите ещё раз имена людей, которым я должен перечислять проценты с оставленного вами капитала.
Абдуло с радостью согласился сопровождать меня в путешествии на Евр. Фарид готов был включить его в команду, которая будет, под его управлением, заниматься созданием и развитием первого в Арапии банка. Но я убедил купца, что ему понадобятся люди со связями на других материках. Люди с опытом и положением из его окружения, обременены опытом и болезнями, а молодой, лёгкий на подъём, писец, после путешествия со мной, установит новые контакты, полезные для дальнейшего развития экономики разных стран.
- А он ничего, симпатичный, - придержав меня у выхода, шепнул купец, - не задерживай Абдуло дольше, чем требуется, и присмотри, что бы его не захомутала какая-нибудь местная красотка. У меня самого пять дочерей-красавиц, а наследника нет.
По территории Арапии мы двигались спокойно. Нападений на караваны не было больше десяти лет. Через пустыни мы переправлялись на верблюдах, по цветущим долинам на повозках, местами сплавлялись по рекам на плотах. Наш караван-баши, пользовался хорошей репутацией, но даже, не смотря на спокойствие, при любой возможности, он требовал, что бы охрана не прекращала тренировок.
Я, пользуясь любой возможностью, вёл с Абдуло беседы, рассказывая ему об экономике, финансах, маркетинге и прочих вещах, которые, на мой взгляд, могли пригодиться ему в дальнейшем. С удовольствием заметил, что, после бесед, он записывает содержание наших бесед своим безупречным почерком в свитки, которые потом тщательно упаковывает в кожаные непромокаемые футляры.
Но, когда он смотрел на учебные схватки воинов, его глаза загорались огнём. Да и какой юноша не мечтает о славе, о горячих битвах, о спасении красавиц и низвержении злодеев?
Перед путешествием я посетил оружейника и приобрёл для себя и для своего спутника хорошие доспехи и оружие. Кроме того, по моим эскизам, был сделан специальный арбалет. Большие арбалеты или самострелы, как их называли в Арипии, были известны и находились на вооружении стражи.
Для меня изготовили небольшой, которым можно было пользоваться одной рукой. Кроме того, у него была сменная обойма, с дюжиной коротких стрел-болтов. Дальность боя была не большая – пятнадцать-двадцать шагов, на таком расстоянии моё оружие пробивало кожаный доспех. Но зато скорострельность его была высокой. А, учитывая, что для смены обоймы требовалось несколько секунд, после чего стрельбу можно было продолжать, это было эффективное оборонительное оружие.
Из ремонтного комплекта шлюпки я взял одну из запасных пластин обшивки корпуса. Выращенная из монокристалла, она представляла полоску матово чёрного цвета, шириной в два пальца, толщиной в один миллиметр и длинной в руку. Один конец её был скруглён и на пять сантиметров с обеих сторон сходил на нет, представляя острейшее лезвие. Пластина могла выдержать удары метеоритов и различных энергий, выпущенных в корпус из оружия, которое появится на этой планете только через несколько столетий. В то же время, её можно было свернуть в трубку, толщиной в карандаш. Именно в таком виде они и хранились в специальном контейнере на шлюпке.
Изменить монокристалл было не возможно. Когда напряжение воздействия превышало допустимое, он рассыпался в пыль и требовал замены. Опытный оружейник сделал мне рукоять, которая раскладывалась на две половинки, внутрь которых можно было вставить мою пластину, после чего она превращалась в меч. Им можно было наносить колющие удары, которые проникли бы сквозь любую защиту. Режущие удары можно было наносить только кончиком меча, пятисантиметровой зоной, что предполагало особую технику боя.
Наблюдая, как сражаются на мечах воины, Абдуло вздыхал, хлопал ладонями, вздыхал, словом, эмоции хлестали из него через край. Я вежливо, говорил ему, что главное не сила, а мудрость. И мудрость может победить всё, даже силу.
Один из воинов, услышавших наш разговор, рассмеялся:
- Уважаемый, никакая мудрость не поможет против удара меча. Если бы было наоборот, мудрецы защищали бы воинов, но пока в мире всё наоборот.
- Ты прав, храбрейший. Воины защищают мудрецов. Но я говорил о силе. Мудрым может быть и воин, и не обязательно полководец. Разве тебе не приходилось сражаться рядом с товарищем, пользующимся среди своих товарищей уважением не за силу наносимых ударов, а за мудрость?
Окружающие одобрительно зашумели.
- Тем не менее, что бы мой ученик не истолковал мои слова превратно, я готов выйти вооружённый только своей мудростью, против тебя, вооружённого любым оружием, которое ты сам посчитаешь нужным применить в схватке.
Стражник покрылся пятнами.
Начальник охраны взял инициативу в свои руки:
- Уважаемый Джоникс, все, в том числе и твой ученик, поняли твои слова в том смысле, какой ты вложил в них. Случается, что опытный воин, безоружным вступившим в схватку, выходит из неё победителем. Но это относится к равным соперникам, воин против воина. Искатель истины, даже вооружённый не продержится против тренированного стражника и двух минут. А о том, что бы победить его не может быть и речи.
Сняв халат, я аккуратно положил его на землю. Вынув из кармана горстку монет, я положил их поверх халата.
- Они достанутся тому, кто сумеет коснуться меня своим оружием.
Горстка золота заставила стражников задуматься. Такие деньги они получали за сопровождение каравана от Фирюзы до порта, то есть, примерно за несколько месяцев работы.
Среди охраны возник спор, наконец, стражник, которому я предложил продемонстрировать истинность своих утверждений, обнажив меч, вошёл в круг.
Сделав несколько взмахов своим оружием, он сделал выпад. Пропустив меч мимо себя, я, обхватив его запястье своей левой ладонью, провёл его, используя инерцию тела вокруг себя, а затем, обхватив правой, завёл руку вверх, за плечо. Стражник рухнул на землю, я наступил ему стопой на грудь, а острие меча перекочевавшего ко мне, уперлось острием в его горло.
В следующие полчаса несколько человек мечами, ножами, копьями и булавами пытались достать меня. Наконец, когда желающих не стало, я, вытерев пот рукавом рубахи, спрятал золотые на место, и, надев халат, сел к Абдуло.
- Теперь ты убедился в правоте моих слов?
Мой ученик, сидящий с открытым ртом, утвердительно кивнул головой.
Надо ли говорить, что после увиденного, о занятиях наукой не могло быть и речи. Все мысли юноши были заняты тем, как бы научиться приемам, которыми владел его учитель. И мне пришлось, изменить график наших занятий. Теперь изучение экономики чередовалось с физическими упражнениями. Начальник охраны, посмотрев некоторое время на наши тренировки, обратился ко мне с просьбой:
- Уважаемый Джоникс, нельзя ли мне и моим людям поучиться у вас искусству единоборства, на правах ваших учеников. Мы могли бы заплатить вам, столько, сколько вы сочтёте нужным.
Плату я брать не стал, хотя учеников у меня прибавилось.
В Дамас, большой портовый город, наш караван прибыл вечером. Караван-баши заранее послал гонца к своему родственнику, хозяину караван-сарая, и к нашему приходу были приготовлены места, еда и вода для животных. Нас ждали чисто выметенные комнаты, подстилки с душистой свежескошенной травой и сытный ужин. В глубинных областях Арапии, среди населения вино не пользовалось популярностью, хотя и не было под запретом. Лучшим тормозом для любителей выпить было общественное осуждение. Выпивший, поймите, не перебравший лишнего, а просто употребивший вино, подвергался насмешкам соседей и порицанию священнослужителей.
В Дамасе, нравы в отношении этого были куда как свободнее. Сотни моряков, прибывших из плавания и получившие расчёт, угощали в портовых забегаловках товарищей, прогулявших полученные деньги, и готовящихся отправится в очередное плавание. Не брезговали пропустить пару стаканчиков веселящего душу напитка и купцы, заключившие выгодную сделку, и чиновники, получившие благодарность от просителя, и стражники, взявшие пошлину чуть больше положенного.
Поэтому и в честь нашего благополучного прибытия, хозяин выставил на стол несколько кувшинов с ароматным вином. Почтенные купцы, укоризненно покачивая головами, тем не менее, пропустили по несколько небольших стаканчиков. Абдуло, никогда раньше не пробовавший спиртного, пытаясь выглядеть взрослым, старался не отставать от старших. Он начал рассказывать смешную историю о том, как несколько чужестранцев разыграли его соседа по рынку, ростовщика Серима, продав ему никому не нужную старую рукопись. Жадный ростовщик, чуть ли не до утра сидел на своём месте, ожидая, когда ему принесут обещанные пятьсот золотых монет. К концу истории язык его стал всё больше и больше заплетаться, голова стала склоняться на грудь, и я поспешил увести юношу в комнату, на отведенную ему постель.
С утра все были заняты погрузкой товаров на нанятый корабль. Если купец хочет, что бы во время плавания его товары не разбились, не намокли, что бы их не разворовали при погрузке и выгрузке, за всем ему приходится наблюдать лично.
Абдуло, впервые попробовавший вечером вкус вина и познавший ощущение эйфории или, как говорили в Арапии, кайфа, утром познал все муки похмелья. Сжалившись над юношей, я нажал несколько точек на его теле, и незаметно растворив таблетку в глиняном стакане с водой, дал ему выпить.
В двух днях плавания между Евром и Арпией лежала группа островов. Самый большой Ханглия, был главным островом архипелага. На нём находилось несколько крупных городов, в том числе и столица страны Та-Уэр. Отдёлённые от Ханглии проливом рядом располагались два острова поменьше – Эрланди и Сотланди. Лежащие в самом благоприятном месте острова были перевалочной торговой базой между материками. Кроме того, заинтересованные в развитии торговли островитяне, создали свой флот.
Торговые корабли ханглов бороздили моря всех континентов. Военный флот, в мирное время выполнял таможенно-пограничные функции, наводя порядок в прибрежных водах. Поэтому я спокойно смотрел на приближающийся к нам корабль, на одном из парусов которого, окрашенного в зелёный цвет, была изображёна чёрной краской весёлая рожица старика. Улыбающийся рот, которого был похож на букву М. Корабль, вышел на нас из-за небольшого островка, и теперь полным ходом приближался к нам.
Услышав за спиной крики, я обернулся и увидел, как бегает наша команда, явно готовясь к бою.
- Что случилось? – я остановил пробегающего мимо матроса.
- Пираты! – вырвав из моей ладони рукав, он побежал дальше.
А я то думал, что пираты, с которыми мне, кстати, несколько раз приходилось встречаться, ходят под чёрным флагом, на котором изображён череп со скрещенными костями, саблями или пистолетами.
- Абдуло!
- Я здесь! – мой спутник бежал обвешенный оружием. Я быстро надел лёгкую кольчугу, перевязь с мечом, вынул из принесённого Абдуло мешка арбалеты и запасные обоймы.
С приближающегося корабля полетели абордажные кошки. Матросы и караванщики рубили топорами и мечами привязанные к кошкам верёвки. С приближающегося корабля стали обстреливать лучники. С нашего судна ответили градом стрел. Раздались стоны, пролилась первая кровь.
Я поднял арбалет. Левая рука натягивала рычаг взвода, прицел, выстрел, вскрик. Десять выстрелов, десять пиратов рухнули на палубу своего корабля.
- Заряжай! – выхватив из рук Абдуло его арбалет, я продолжил стрельбу. Писец, впервые участвующий в настоящем бою держался хорошо. Он сразу понял, что от него требуется. Подняв моё упавшее оружие, он быстро сменил обойму и подал мне.
В радиусе пятнадцати шагов от меня опустело. Но корабли столкнулись бортами, и волна полуголых пиратов хлынула на палубу.
Защитники и нападающие столкнулись, и схватка распалась на отдельные фрагменты. Те, кто хотел кинуться на нас с Абдуло через борт, были мертвы, но когда пираты потеснили команду, нас обошли с флангов и прижали к борту.
Несколько человек, размахивая огромными палашами, наступали на нас.
Пираты думали смять нас численностью. Я, отодвинув Абдуло назад, принял напор на себя. Мой меч мелькал, отражая и нанося удары. У двоих из неглубоких ран выступила кровь. Воспользовавшись моментом, я бросился вперёд. Пятеро встретили мою атаку, шестой обойдя меня, кинулся на писца. Юноша парировал удар палаша, но толстый полуголый пират, ухватив его левой рукой за горло начал душить. Лицо моего спутника побелело. Обернувшись, я отсек пирату по локоть руку с зажатым оружием. На меня набросились оставшиеся, и мне вновь пришлось крутиться, отражая удары. Краем глаза я увидел, что пират сползает на палубу, а бледный Абдуло вытирает о его голое плечо кровь с узкого длинного кинжала. Ай да писец! Толк из парня будет, если конечно уцелеет в этой схватке.
- Прыгай!
- Куда? – Абдуло непонимающе завертел головой.
- На тот корабль.
Я на секунду отвлёкся, два палаша зажали мой меч, а одноглазый пират нанес сильный удар по плоскости. Хрупнув, меч переломился. Швырнув обломок в лицо одного из нападавших, я увернулся от падающего на меня палаша, и, развернув его владельца спиной к себе толкнул на атакующих.
Дзинь! Из затылка негодяя торчал короткий болт.
Дзинь! В пустой глазнице здоровяка выросла короткая стрелка. Оставшиеся пираты кинулись в стороны.
- Прыгай!
Схватив перезаряжавшего арбалет Абдуло, я буквально перекинул его на пиратский корабль и прыгнул вслед за ним.
Во время захвата неприятельской посудины, абордажная команда максимально усиливается. На своём корабле остаётся несколько человек.
Подняв два меча, владельцев которых мои арбалетные болты поразили в начале схватки, я стал рубить канаты и верёвки, попадающиеся на моём пути. Ну не знаю я, как они называются на профессиональном морском жаргоне. Всё-таки я человек эры межгалактических перелётов и гипер- пространственных прыжков.
Стоявший на мостике капитан что-то крикнул, указывая на нас пальцем, и несколько пиратов помчались к нам, яростно размаивая оружием.
Перехватив один из палашей за лезвие, я метнул его как копьё. Капитан смолк, палаш торчал из его груди, а изо рта, пузырясь, вытекала кровь.
Напавшие, как по команде затормозили, мне даже показалось, что я слышу скрип, как из-под протекторов автомобиля. Что-то, вопя, они кинулись на реи и к веревкам, прикреплённым к парусам и стали быстро сбрасывать за борт абордажные крючья. Оглянувшись, я увидел, что со стороны солнца заходит великолепный красавец корабль. На поднятом, на главной мачте штандарте была изображена русалка, на голове которой сияла золотом корона.
Пиратский корабль, отвалив от нашего судна, начал постепенно набирать ход. Крепче сжав в руках оружие, мы с Абдуло бросились на пиратов.
С королевского фрегата, одна из катапульт метнула ядро. Канонир, несомненно, был профессионалом своего дела. Описав крутую дугу, ядро упало на палубу, проломив доски. Я не успел восхититься его мастерством, потому что второе ядро упало недалеко от первого, и часть палубы рухнула, увлекая вниз и нас с Абдуло.
Опять была темнота, опять меня качало вверх-вниз, словно на волнах. Я открыл глаза, темнота была не полной, сквозь щели пробивался свет далёких звёзд. Надо мной был полукруглый свод из досок, подо мной вода.
Послышался легкий стон. Присмотревшись, я увидел Абдуло. Юноша лежал грудью на банке, (так кажется, называют деревянные сиденья). Руки его обхватывающие доску, были связаны поясом. Пошевелив ладонями, я обнаружил, что мои кисти, так же перехвачены мягким поясом. Подтянувшись, зубами развязал промокший и набухший узел. Сделав глубокий вдох, я погрузился в воду, и, поднырнув под борт, выплыл на поверхность. Вокруг расстилалось бескрайнее море. Небольшая зыбь покачивала перевернутую шлюпку, под которой находились мы. Опираясь руками на днище, я выпрыгнул из воды, осматриваясь по сторонам. Вдалеке темнела неподвижная полоска берега. Вернувшись под днище, я разбудил и развязал Абдуло.
Юноша рассказал мне, что когда мы упали в трюм, я ударился головой о балку и потерял сознание. Абдуло даже пошутил, насчёт того, что пиратский корабль затонул не от тех пробоин, которые нанёс ему фрегат, а от тех, которые нанёс я своей головой. Патрульный корабль, не подходя к пирату, расстреливал его на расстоянии ядрами. Когда судно начало тонуть, все стали прыгать за борт. Писец, не умеющий плавать, положил меня на обломки досок, и, придерживаясь за них, пытался подавать знаки патрулю. Однако, капитан корабля не намерен был брать пленных. Плавающих в море пиратов расстреливали с бортов стрелами, забрасывали дротиками.
Увидев перевёрнутую шлюпку, Абдуло направил обломки к ней, и сумел перетащить внутрь меня и перебрался сам. Он предусмотрительно связал мои руки вокруг банки и обвязался сам. Правда, ему пришлось снять и выкинуть с нас все тяжёлые вещи. И теперь мы были в одних рубахах и шальварах. Вексель, выданный мне Фаридом, был обработан от попадания влаги и зашит в прокладке шальвар. На шее, на прочной бечёвке, по-прежнему висел кожаный футляр, в котором находилась свёрнутая в трубочку пластина обшивки из ремонтного комплекта.
Перевернув шлюпку, мы забрались внутрь. Судёнышко быстро набралось водой по самые борта. Я объяснил Абдуло, что деревянные шлюпки, даже полностью заполненные водой, держатся на поверхности довольно долго. Течение, волны и ветер несли нас к берегу. А рано утром мы встретили рыбаков.
Через несколько дней мы были в Дувре. Я рассчитывал, что наши купцы пробудут там несколько дней, но, к сожалению, они уже отплыли дальше на Евр. Доставившие нас рыбаки оставили нам немного еды, и, если её растягивать, могло хватить на пару дней.
Снова я остался без копейки денег, один на один с огромным равнодушным миром. Всё опять приходилось начинать с нуля.
У меня был вексель на крупную сумму, но обналичить его я мог только у Мишеля Леваля в Париже. А для этого нам с Абдуло необходимо было переплыть с Ханглии на Евр. Правда, Вранция, находилась через пролив, всего два дня плавания в хорошую погоду, но рассчитывать, что кто-то бесплатно возьмёт нас на корабль, не приходилось.
Итак, задача, здесь, в Ханглии, в портовом городе Дувре, заработать денег на питание, проживание и проезд до Вранции. С чего начать?
Когда-то, я занимался сбором и сдачей пустой тары, и это легло первым кирпичиком в фундамент моей финансовой империи. Теперь я, человек, в чьих возможностях было приобрести в собственность не только Арапию, Евр, всю планету и даже целиком солнечную систему, с половиной галактики в придачу, волею случая, оказываюсь без гроша в кармане в обществе позднего средневековья или раннего капитализма.
Однажды мне довелось посмотреть фильм об одной из старых войн на Земле. К командному пункту штаба фронта, в котором находилось около десятка генералов, прорвалась группа противника. Командующий фронтом говорит одному из генералов: - Бери комендантский взвод и организуй оборону. Взводом-то командовать не разучился?
Эту фразу я потом не раз старался проверить на себе. Оперируя суммами, которые и не снились здешним, не купцам и финансистам, нет! – математикам! не разучился ли я зарабатывать мелкие, смешные по чьим-то понятиям, но такие необходимые для выживания деньги?
Для начала мы устроили представление силы и ловкости. Абдуло зазывал желающих сразиться с «величайшим и непобедимым пахлеваном Арапии Джониксом», то есть со мной. Несмотря на пышные титулы, которые писец придумывал для меня, желающих нашлось немного. После того, как я по очереди уложил их все на землю, в ладони моего продюсера оказалось несколько мелких монет.
- Ничего! – я похлопал напарника по плечу, - бывает и хуже.
У старьевщика я купил более-менее чистую пачку бумаги, и, взяв разрешение хозяина, воспользовался пером и чернилами.
Мы выбирали отдельно стоящие лавочки в разных районах города. Абдуло подходил к хозяину, и, показав ему, исписанный лист бумаги, говорил, что нашел эту запись недалеко от лавки. Поскольку он не понимает языка, просил учёного человека перевести написанный текст. Купцы и приказчики умели не только считать, но писать и даже читать чужие записи.
В письме на имя министра королевы была просьба от зарубежного коллеги помочь его бедному родственнику, оказать ему покровительство и составить протекцию.
Юноша говорил, что зайдёт позже. И если объявится владелец потерянного письма, он готов вернуть его за определённую сумму. Сумма называлась каждому индивидуально, в зависимости от того, какой дневной оборот, на наш взгляд давало конкретное торговое заведение.
Через некоторое время к хозяину подходил я. Видимо, мой солидный вид и оттягивающие пояс тяжёлые, толстые кошельки (правда, пока в них лежало несколько мелких медных монет), внушали уважение. Я спрашивал уважаемого купца, не находил ли кто-нибудь из его знакомых очень важного для меня письма, потерянного мной где-то в этом районе. На дальнейшие расспросы собеседника, я, понизив голос, сообщал, что это было рекомендательное письмо моего родственника, занимающего на Арапии высокое положение при дворе падишаха, к его другу, здешнему министру. Если какой-нибудь честный человек, нашедший письмо, обратится к уважаемому хозяину, пусть он сообщит, что я зайду в его лавку завтра вечером и если письмо действительно то, что интересует меня, я выплачу в качестве вознаграждения, здесь я задумывался, и небрежно называл сумму, несколько сотен золотых монет.
После моего ухода, подходил Абдуло, якобы, присматривая себе покупку. Владелец, узнав паренька, интересовался, не выбросил ли он найденное письмо. Юноша, похлопывая по карману, сообщал, что оно при нём. А затем начинался торг. Наконец, стороны приходили к соглашению, и Абдуло уходил, позванивая в кармане золотыми, а письмо переходило к новому владельцу, тщетно ожидающему прихода богатого иностранца.
Несколько таких операций и наши финансовые проблемы были решены.
- Мне кажется, мы с вами встречались на базаре нашего города, – обрывая крупные спелые виноградины с изумрудно-зелёной грозди, задумчиво произнёс Абдуло.
- Естественно, мы же с тобой познакомились там.
- Нет, мне кажется, это было днём раньше. Кто-то, очень похожий на вас, учитель, сел однажды между мной и ростовщиком Серимом. Общения с незнакомцем стоило Сериму ста семидесяти золотых монет и бессонной ночи.
- Значит, незнакомец, о котором ты говоришь, украл у ростовщика деньги?
- Нет, Серим отдал их добровольно, своими руками.
- Значит, твой сосед, уважаемый и достойный Серим, у которого мошенник выманил эти деньги, заработал их тяжким трудом?
- Нет, наоборот, Серим зарабатывает деньги, обирая бедняков. Сначала он даёт беднякам в долг под грабительские проценты, а потом забирает всё их имущество.
- Так в каком же преступлении, ты обвиняешь незнакомца?
- Я не в чём его не обвиняю. Но мне хотелось бы задать ему вопрос – Абдуло лукаво взглянул на меня. – Почему располагая своими солидными средствами, незнакомец пустился на эту операцию?
- Думаю, что если бы ты задал этот вопрос незнакомцу, он бы ответил так. Да, действительно, у него были определённые средства. Но, Серим, перед этим отобрал у двух бедняков их жалкую лачугу. Старого Карима посадили в долговую яму. А юную красавицу Усуфь он собирался сделать своей восьмой женой.
Незнакомец мог выкупить всё за свои средства, и, в крайнем случае, он так бы и поступил. Но он хотел показать людям, что зло и жадность всегда можно наказать. А за содеянное Серим рассчитался из собственного кошелька.
Кроме того, как ты знаешь, мы, совместно с Фаридом организуем первый на Арапии банк. Дело это очень выгодное и прибыльное, и думаю, что вскоре, у вас будет не один, а несколько банков. Среди них начнётся конкуренция, а если ты помнишь мои лекции, это приведёт к снижению процентной ставки за кредит. Ростовщики, подобные Сериму, не смогут конкурировать с банками, и надеюсь, исчезнут, как общественный институт.
До Вранции мы добрались без приключений, правда, из-за шторма капитан отложил выход в море на пару дней. Поэтому, прибыв в Марсел, крупный портовый город страны, мы сразу пустились на поиски своих земляков. Расспросы в порту привели нас к приличному отелю, так здесь назывались караван-сараи. Сняв на ночь комнату, и заказав ужин, мы продолжили сбор сведений. Выяснилось, что купцы из Арапии, выехали из отеля вчера. Из разговоров, прислуга поняла, что они держат путь в Париж. Купцы раздавали большую милостыню в память их, героически павших, товарищей купца Джоникса и его ученика Абдуло.
- Интересно, останется что-нибудь из наших товаров? – задумчиво пробормотал писец.
У наших земляков был обычай: если в пути умирал их товарищ, караван-баши продавал его товары. Вырученные деньги передавались, после возвращения, его наследникам. Десятая часть удерживалась продавцом в качестве компенсации за хлопоты. В память о погибшем раздавалась милостыня нищим.
Я не хотел особо выделяться из среды караванщиков, поэтому взял с собой два тюка, поскольку мои товары служили прикрытием, я постарался разнообразить ассортимент. Фарид уложил в тюки немного самоцветов и жемчугов, немного пряностей, немного косметики и ювелирных изделий. А так же тканей, шёлковых шалей, изделий из слоновой кости, дорогое оружие и прочее, прочее, прочее.
Самое ценное – вексель, был зашит в плотную подкладку шальвар. Кроме того, мой халат, вобравший в себя пыль дорог и солёную влагу моря, оставшийся на нашем корабле, в то время, когда мы с Абдуло перебрались на пиратское судно, был дорог не только, как память. Шесть крупных пуговиц из обожженной глины, скрывали внутри себя монокристаллы со спасательной шлюпки. Пуговицы, по три с каждой стороны, обвязывались и притягивались друг к другу крепкими шнурками. При необходимости я мог разбить одну из пуговиц, и воспользоваться её содержимым.
С внутренней стороны халата крепились небольшие дротики и сюрикены, в швах были спрятаны металлические штырьки, заточенные с обеих сторон. В наших мирах криминальные элементы называли их заточками. В старом поясе был зашит тонкий, но прочный шёлковый шнур, способный выдержать вес двух взрослых человек.
Так что, мне хотелось быстрее догнать караванщиков и предъявить права на своё имущество.
Сделать это можно было бы на приличных скакунах. Тех денег, что были в нашем распоряжении, нам хватало, что бы добраться до Парижа на почтовых каретах, с остановками на ночлег и хорошее питание. Но для того, что бы приобрести скакунов, нам необходимо было несколько десятков золотых.
Рынок во всех городах был центром не только торговой, но и культурной и общественной жизни. Несколько вопросов, несколько мелких монет и я уже знал, кто из местных авторитетов крышует игорный бизнес.
Возле дверей таверны кипела драка. Несколько пьяных моряков, в расписных рубахах, с серьгами в ушах, дрались с оборванцами, собирающими милостыню возле ближайшей церкви. Посетители ждали окончания сражения, одни, не рискуя войти в таверну, другие, не рискуя выйти из неё. Один из моряков, не разобравшись, замахнулся на меня. Я присел, пропуская летящий кулак, и отвесил ему свинг. Почувствовав движение сзади, я сделал шаг в бок и бродяга, пытавшийся толкнуть меня в спину, получив пинок в зад, врезался кучку моряков.
Драка продолжилась с новой силой, а мы с Абдуло, получили возможность попасть внутрь.
Все заведения этого типа похожи друг на друга. За столами, залитыми супами, пивом и ещё, непонятно чем, сидели матросы, бродяги, торговцы. Чад от готовящихся блюд наполнял помещение, сливаясь с дымом от табака и запахом пота. Одни, обнявшись, пели песни, другие, ссорясь, яростно старались перекричать друг друга.
Около плотно прикрытой двери, стоял столик с относительно чистой столешницей. Возле него, скучая и неторопливо потягивая пиво, сидели трое, зловещего вида, головорезов.
Мы не спеша, направились к двери.
- Куда? – один из охранников вытянул ногу, преграждая путь. Положив ладонь ему на плечо, я сделал вид, что что-то шепчу ему в ухо. На самом деле, мой большой палец нажал на точку на его ключице, временно парализовав громилу. Его товарищам, видимо казалось, что он оцепенел от услышанного. Вежливо поклонившись, мы с Абдуло, скользнули в дверь.
Пройдя тесным, извилистым коридором, мы попали в довольно чистую, без удушающих запахов общего зала, комнату.
За длинным столом сидело человек пятнадцать-двадцать. Одеты они были прилично, и смахивали на зажиточных горожан, а вожак, сидящий в торце стола, вообще претендовал на аристократа. Как мне удалось выяснить, и кличка у него была аристократическая – Герцог.
Видимо, присутствующие очень рассчитывали на охрану у входа, поэтому наше появление вызвало удивлённые возгласы. Все сразу сдвинулись, загораживая Герцога, и в то же время, давая ему возможность рассмотреть нас.
Убедившись, что нас только двое, все успокоились. Вальяжно развалившись в кресле и поигрывая жабо, главарь, наконец, составил своё мнение о нас и соизволил спросить: - Итак, чем обязан, господа?
- Мне нужно двести золотых, - я сразу взял быка за рога.
- Мне кажется, идя сюда, вы знали, с кем предстоит встретиться. И вероятно, вам сказали, что обычно деньги оставляют мне, а не берут у меня. Я лично не помню, когда я кому-то давал деньги.
Я подошёл к столу, и, отодвинув сидевших сел на лавку. Меня сразу обступили со всех сторон. Взяв три глиняных стаканчика, я выплеснул через плечо остатки вина, и поставил их обратно на стол, перевернув донышками вверх. Из хлебной мякоти скатал шарик и положил под один из стаканчиков.
- Игра называется «наперстки», задача угадать, под каким из трёх стаканчиков находится шарик.
Я передвинул несколько раз стаканчики в разных направлениях, делая вид, что стараюсь запутать зрителей.
- Где?
Хитрый Герцог молчал, а один из свиты, ткнул пальцем на «наперсток».
- Здесь!
Хоп. Я поднял стаканчик. Пусто.
Хоп. Я поднял другой. Под ним лежал хлебный шарик.
Некоторое время зрители тщетно старались угадать, где находится кругляш.
- Тихо! – Герцог поставил указательный палец на донышко стаканчика, которым я только что накрыл мякиш.
Я сделал несколько пасов.
- Поднимай!
Я поднял. Под стаканчиком было пусто.
Хоп. Я поднял стоящий рядом, под ним лежал шарик.
- Колдовство! – некоторые из присутствующих начали креститься, возможно, впервые с рождения.
- Колдовство? – Герцог с грозным видом уставился на меня.
- Что вы, почтеннейший, - я улыбнулся, - ловкость рук и никакого мошенничества!
Потом я показал «три карты» задача была та же самая, угадать, где находится карта с определённым рисунком. Понятно, что угадать не удалось никому.
- И как же ты это делаешь?
- Двести золотых, и любой из вас сможет делать то же самое.
Герцог потемнел – А ты не боишься, что не выйдешь отсюда? А как это делаешь, расскажешь под пытками.
- Нет, не боюсь. Двести золотых для вас не сумма, а, обучив своих подчиненных, вы сможете заработать в тысячи раз больше. Тем более, игра простая, всё кажется, на виду, желающих угадать будет очень много.
Мне казалось, я слышу скрип, с которым шевелились мозги Герцога, переваривая полученную информацию. Наконец, он кивнул, и один из бандитов кинулся по коридору. В молчании мы потягивали кисловатое вино. По коридору вновь прогрохотали башмаки, и запыхавшийся посланец поставил на стол кожаный кошель.
Я развязал шнурок и, запустив руку, зачерпнул горсть монет. Всё правильно, монеты настоящие. Золотой ручеёк из ладони вернулся опять в кожаные берега.
- Всем выйти! – рявкнул Герцог.
- Достаточно, если они отвернулись.
Кивок головы, и все отвернулись от стола. Я несколько раз показал, как хлебный шарик переходит из стаканчика в ладонь и обратно. Вожак попробовал сам, и широкая улыбка раздвинула губы. С картами было ещё проще.
Отвесив прощальный поклон, я с кошельком в руках и Абдуло в авангарде, поспешил удалиться. Главарь, похоже, не заметил нашего ухода, но мы были не в претензии. Проходя мимо столика в таверне, я дернул стража за мочку уха, и его взгляд начал принимать осмысленный вид.
Кони несли нас по дорогам Вранции, час за часом приближая к Парижу. Возле небольшого местечка Мант, мы, наконец, догнали наших земляков. Был испуг, когда нас сначала приняли за приведения, потом объятья и слёзы радости. Тюки с нашими товарами не понесли особого ущерба, хотя кое-что караван-баши продал, но основную реализацию он решил провести в Париже. На мой взгляд, это было правильное решение.
Мой халат купил за одну серебряную монету один из охранников. Но едва я протянул к нему руку, он без всяких разговоров снял его с себя и с поклоном протянул халат мне. Я дал ему взамен золотую монету, и он отошёл, кланяясь и бормоча благодарности.
До Парижа мы добрались без приключений. Здесь у каждого из купцов были свои дела. Некоторые решили остаться торговать здесь, некоторые, после непродолжительного отдыха направились в глубинные области Вранциии. Мы с Абдуло были гостеприимно встречены Мишелем Левалем. Радушный хозяин и слышать не хотел, что бы мы останавливались в гостинице.
- Друзья моих друзей – мои друзья! – заявил он, - Если понадобится, я сам перееду в гостиницу, а свой дом оставлю вам.
Тесниться нам не пришлось. В доме вранца могли, не стесняя его, в случае необходимости поместиться все наши товарищи по каравану. Попросив купца взять на себя заботу о реализации наших товаров, мы, с моим учеником и самим хозяином, занялись воплощением идеи создания трансконтинентального банка «Джоникс, Фарид и Леваль».
Идея увлекла Мишеля. Абдуло приписывал это моей способности убеждать, я отнёс это за счёт сложившейся экономической обстановки. Вечерами, во время неспешных бесед, я рассказывал об основах оптовой и розничной торговли, о преимуществах оптовых складов, о логистике, расспрашивал хозяина о людях, называемых «странниками».
Леваль сообщил, что из дикой северной страны Германьи, странствующие монахи-франсисканы, привозят странные, интересные вещи. По их словам, в известном им месте, нахождение которого они держат в секрете, с неба спустились неизвестные существа, не ангелы, но и не бесы. Они построили небольшую крепость. Там они производят обмен своего товара на товары, привозимые монахами. Их интересуют животные и певчие птицы, ювелирные украшения и художественные изделия из дерева и кости. Странники охотно покупают красивых рабынь, приводимых им дикими племенами германов.
Я поинтересовался, не знаком ли он, с кем-нибудь из братьев франсисканов, знающих дорогу к странникам?
- Сами монахи не афишируют своих знаний. Но здесь есть один из любителей «зелёного змия», его зовут брат Жан. Иногда, перебрав лишку, он рассказывает интересные истории. Некоторые верят ему, некоторые считают болтуном. Думаю, тебе стоит познакомиться с ним.
- Где я могу его найти?
- Обычно он обитает в «Морском Дьяволе». Если он ещё в городе, его можно застать там.
Несмотря на горячие просьбы Абдуло, я оставил его с Мишелем, заниматься делами, а на поиски отправился один. С монахом я встретился ещё на подходе к забегаловке. Звонкие мальчишеские голоса выкрикивали песенку:
Брат Жан,
Голова как жбан.
Брат Жан,
Толст, как кабан.
Брат Жан,
В стельку пьян.
Не берусь судить о художественных достоинствах этого произведения, но реальность она отражала на сто процентов. В старой потрёпанной рясе, перепоясанной тонкой металлической цепью, которая проходила через плотно надетые на неё круглые металлические шары, и хитрой пряжкой, в сандалиях на босу ногу, встреченный мной монах напоминал скорее солдата в отставке, чем служителя культа. Ростом под два метра, с широченными плечами, головой похожей на пивной котёл, белыми крепкими зубами, через которые при выдохе вырывался такой с ног сшибающий запах, словно хозяин по самую макушку, был накачан смесью дешевого пива и вина. Иногда он останавливался и, повернувшись к следовавшим за ним мальчишкам, делал зверское лицо.
Ребятня с криками ужаса разбегалась по сторонам, что бы через минуту собраться снова и преследовать монаха своими песенками.
Впрочем, когда он отвернулся от преследователей, я заметил мелькнувшую на его лице добродушную усмешку.
Несколько подзатыльников, отвешенных сорванцам, несколько брошенных им мелких монет, и они оставили монаха в покое.
- Не позволите ли сопроводить вас, святой отец?
- Отчего же не позволить? Господь сказал: «Пришедшим с чистым сердцем ко мне, всегда открыто сердце моё …».
Открытое сердце Жана привело нас к открытым дверям «Морского Дьявола».
- Здесь сею я чистое учение и стараюсь отвести души от греха и соблазна.
Слуга, знакомый с неординарными методами святого отца, сразу поставил на наш стол два кувшина с пивом. И, если мой кувшин, не отличался по объёму, от емкостей, стоящих на соседних столах, то, кувшин Жана походил на небольшой бочонок.
Перекрестив питье и, скороговоркой пробормотав молитву, святой отец сделал глоток, опустошив свой кувшин не меньше, чем на литр.
Ожидая, пока будет готова трапеза, мы незаметно осушили свои кувшины.
- Бездельник! – монах ухватил пробегающего мимо с пустой посудой служку, от чего бедного малого развернуло на месте, - Не видишь? Мы умираем от жажды.
Буркнув, что-то, насчёт того, что кое-кого, колом не убьёшь, парень унёсся прочь. Через минуту на столе стояли полные кувшины с капельками воды на боках, а внутри плескалось ледяное пиво.
- Веруешь ли ты в Господа так, как верую в него я, сын мой? – задал вопрос франсискан.
- Верить и служить Господу так, как это делаете вы, святой отец, вряд ли удастся кому-нибудь ещё.
Жан задумался, но видимо не нашёл в моих словах ничего обидного. Хлопнув меня по плечу, он расхохотался.
- Ты прав, сын мой, прав.
Начало взаимной симпатии было заложено, а заказанная мною еда и выпивка послужили крепким фундаментом зданию нашей дружбы.
Сначала мой план был прост, подпоить монаха и выведать у него всё, что касается Странников. Однако прислуга уже в третий раз меняла блюда на нашем столе, в выпитом вине и пиве можно было утопить небольшую армию, а монах не желал, как говорят в определённых кругах, «колоться».
- Значит, всё, что болтают о существовании в Германьи рая на земле – ложь!
Жан утвердительно кивнул головой.
- Сын мой, нет, и не может быть рая на земле. Рай - на небесах. Именно туда должны стремиться наши взоры и помыслы.
- В народе ходят слухи, что некоторые братья из вашего ордена бывают в Германьи, неся слово Божье нечестивым язычникам. Если бы кто-нибудь из них взял меня с собой в путешествие на север, я бы подарил ему вот такой камешек.
Жестом фокусника, я разжал кулак, и монокристалл в моей ладони засверкал, разгоняя темноту в самых заброшенных уголках зала.
Аккуратно взяв самоцвет, Жан внимательно осмотрел его со всех сторон.
- Франсисканы небогатое братство. Шесть таких камешков на украшение Креста святого Франсиска возможно позволило какому-нибудь члену нашего ордена оторваться от своих благочестивых занятий и отправиться с тобой в далёкий путь.
- У креста четыре точки. Четыре самоцвета украсят ваш Крест достойно и без излишеств.
- Сын мой! Ты забываешь о пятой точке. Именно в ней пересекается горизонтальная планка с вертикальной, и именно это место должно быть украшено надлежащим образом. Пять!
- Брат Жан, не будем спорить. Вот вам ещё три камня, попробуйте примерить их на Кресте, посоветуйтесь с отцом-настоятелем. И если вы всё-таки решите, что Крест должны достойно украшать пять капель крови Сына Божьего, а не четыре, занесите их мне обратно. Меня вы всегда можете найти у купца Леваля.
Время летело, вестей от брата Жана не было. Я не думал, что он скрылся, прихватив мои камешки.
Во-первых, по отзывам, он сам был не такого склада человек, и, не смотря на любовь к плотским удовольствиям, слыл умеющим держать своё слово.
Во-вторых, братья франсисканы, так же, как и монахи других орденов церкви, любили поиграть в таинственность. И поэтому, о том, куда направил свои стопы Жан, и сколько времени понадобится генералу ордена на принятие решения, можно было только гадать.
Я продолжал обучение своих напарников основам экономики.
А Париж охватила новое увлечение. На небосклоне столицы Вранции начала восходить новая звезда – доктор Сирано Моруа. По слухам, он, еще маленьким мальчиком отправился с караваном в Вендию. По дороге караван был разграблен, караванщики убиты, а маленького Сирано продали местному радже.
О его жизни и приключениях в таинственном Вендистане можно было написать не одну книгу. Во всяком случае, истории рассказанные доктором с большим мастерством, передавались потом слушателями по всем кабакам, тавернам и забегаловкам.
Большинство женщин и девушек были влюблены в красавца доктора.
Худощавый, среднего роста, со смуглой, кожей, зелёными глазами и маленьким крючковатым носом, похожим на клюв хищной птицы, он обладал бешенным темпераментом и словно магнит железные опилки, притягивал к себе толпы поклонниц.
Посетить его со своим недугом, существующим или мнимым, считалось в высшем свете делом обязательным.
На один из таких приёмов был приглашён и наш друг Леваль. Естественно он приложил все силы (и средства) что бы вместе с ним туда попали и его друзья из далекой Арапии.
В большом зале дворца крон-прица, который тот, по настоянию своей фаворитки, предоставил Сирано, собрались все знаменитые, известные, богатые, и просто счастливчики. Доктор находил для каждого ласковое слово.
Леваль отвесив вежливый поклон, вручил Сирано небольшую, изящно отделанную серебряную шкатулку. Доктор благосклонно принял подарок и открыл крышку. Раздался мелодичный перезвон, спутницы Моруа, нетерпеливо заглядывающие через его плечо, ахнули. На синем сафьяне лежали три крупные жемчужины. Одна была снежно белая, вторая розовая, а третья необыкновенного жёлтого цвета.
- Мне хотелось бы встретиться с вами, экселенц.
Доктор улыбнулся своей обворожительной улыбкой и благосклонно кивнул головой.
- Мой секретарь сообщит, когда я смогу принять вас.
Не смотря на улыбки и вежливое обращение, мне Сирано не нравился. Я в своей жизни видел много лекарей из разных галактик. Настоящие врачи, будь они гуманоиды или не гуманоиды, были похожи на Джефа.
Мне, вдруг, захотелось оказаться среди своих друзей. Поговорить с Доком, здоровяком О’Нилом, старым Авраамом, и, конечно же моей любимой Долли. Как они там, в своей вселенной? Моё внезапное исчезновение в день прибытия жены, труп Джамиля конечно нашли, и к расследованию подключены самые лучшие силы. Возможно, проследили наш путь в космопорт, и красавчик Шантэнэ бросил все силы своих сверх умных арифмометров на расчёт предполагаемых траекторий полёта.
В одной из точек зафиксируют взрыв и всё. Хватит ли у моих друзей сил поверить в то, что я жив и, продолжить поиски?
Вдох-выдох, и я прогнал мысли о той, прежней жизни. Предаваться воспоминаниям это прямой путь попасть в психушку. Надо сменить тему.
А, кстати, интересно есть ли у местных психлечебницы?
Этот вопрос я и задал Сирано, когда мы с нашим партнёром попали на приём к великосветской звезде.
Оказалось, что есть. И к тому же лечение душевных болезней поставлено на широкую ногу. И методы лечения не уступали применяемым на гораздо более развитых планетах.
Даже на малом приёме, присутствовало не менее полусотни гостей.
Моруа рассказывал очередную историю из своей бурной жизни. На этот раз это был рассказ о том, как он постигал премудрость некой восточной игры. Как я понял, это была переделанная разновидность старинных шахмат. Игровое поле было увеличено на две клетки, введены новые фигуры со своими правилами ходов и взятия.
Для удобства записи партии была сохранена даже нумерация полей. Сколько я помнил, попытки реформирования старинной игры возникали в различных вселенных постоянно. Было даже несколько довольно удачных, завоевавших своих поклонников, но в основном, старания реформаторов терпели фиаско, и потеснить традиционную древнюю игру не удалось.
По словам доктора, в Вендии, он достиг таких успехов в искусстве игры, что на равных играл с чемпионом страны Кумаром Сингхом, назначенным несколько лет назад послом Вендии во Вранции.
По словам Сирано, Кумар, огорчённый тем, что чужестранец, играет на равных, а то и сильнее его, перестал общаться с ним.
Правда, по словам недоброжелателей Моруа , посол прекратил общение с доктором не из-за разногласий на спортивном поле, а из-за различного толкования ими некоторых аспектов морали.
Поклонницы Моруа выразили желание научиться заморской игре, и обратились с просьбой, дать им несколько уроков. Доктор, целуя ручки дамам, дал согласие и, не откладывая в долгий ящик, приступил к обучению.
Как я и предполагал, основные правила были те же что и в шахматах. Однако, даже мне, знакомому с современной шахматной теорией, разобраться с ходу в тонкостях предложенной забавы было очень не просто.
- Кто-нибудь хочет сыграть со мной партию? – улыбаясь, предложил Сирано, - Что бы уровнять шансы, я дам фору – две сильные фигуры. Тому, кто сумеет сыграть со мной вничью, я выполню его желание. Если оно, конечно в моих силах.
- А если кто-то выиграет?
Моруа посмотрел на меня как на сумасшедшего.
- Если вы выиграете у меня, - он на секунду задумался – этот бриллиант – он показал пальцем на огромный камень на своей чалме – будет ваш.
- А если кто-то выиграет у вас, уважаемый эфенди, без предлагаемой вами форы?
Доктор обвёл взглядом восхищённые лица поклонниц.
- Если вы сумеете выиграть у меня, этот дворец, подаренный мне крон-принцем, ваш.
Видимо фаворитка постаралась вовсю, если он решил подарить дворец Сирано.
Леваль отстранился от меня, словно мы не были знакомы. Абдуло, дергавший меня за полу халата, что-то шептал мне в ухо, но из-за гула голосов я ничего не слышал.
- Когда и где мы с вами встретимся?
- Завтра, в полдень. Здесь же у меня в большом зале.
Домой мы возвращались молча. За ужином мои партнёры перебрасывались со мной редкими просьбами подать то или иное блюдо. Они явно не знали, как вести себя с человеком, которому завтра предстояло быть униженным и осмеянным.
После трапезы я отправился в город, не смотря на предупреждение нашего хозяина о небезопасности поздних прогулок.
Возле ворот большого дома, в котором располагалось посольство Вендии, прохаживались часовые. Я думал, что мне придётся убеждать охрану доложить обо мне послу, но, едва я назвал себя, один из часовых отсалютовав, открыл передо мною дверь. Внутри меня так же, не вдаваясь в расспросы, проводили через анфиладу слабоосвещенных комнат в роскошно обставленный кабинет.
Хозяин, в белоснежной чалме, украшенной драгоценными камнями, прикладывался к мундштуку кальяна. На невысоком столике перед ним, в золотой и серебряной посуде стояли фрукты, в изящных резных вазочках испускали тонкие ароматы восточные сладости.
На полу, на роскошном ковре, лежала инструктированная деревом ценных пород доска. Фигуры, вырезанные из кости рукой талантливого мастера застыли на ней в кажущемся беспорядке.
- Меня зовут Джоникс. Я купец из Арапии. Сегодня я вызвал на интеллектуальную дуэль Сирано Моруа.
- Знаю. Об этом говорит весь город. – Мудрые глаза посла напомнили мне взгляд моего Учителя.
- Я не умею играть в вашу игру.
- Как же ты думаешь победить этого хвастуна-вранца? Игрок он не сильный, но это для того, кто как я посвятил десятилетия изучению этой прекрасной игры.
- Я и не думаю победить его. У меня нет, как у вас, десятилетий опыта. Вот вы и обыграете его.
-Почему я должен это сделать?
- Во-первых, потому, что он вранц. А во-вторых, потому что хвастун.
- Но я не могу появиться в его дворце.
- Это не обязательно. У меня есть план.
Посол жестом предложил мне сесть и придвинул столик с яствами.
День был жарким. Но, не смотря на это, возле дворца толпился народ. У Сирано была масса поклонников и поклонниц. А вот чего я не ожидал, так это появление сторонников у меня. Когда мы с Левалем и Абдуло прибыли ко дворцу, часть присутствующих, в том числе и дамы, встретили меня свистом.
Однако нашлись и такие, и их оказалось немало, кто встретил меня громкими аплодисментами.
- Надери задницу этому франту! – крикнул из толпы бородатый горожанин. Его реплика вызвала смех и со всех сторон посыпались советы, что нужно сделать с залётным хвастуном.
На украшенном в восточном стиле подиуме стоял столик с доской и расставленными на ней фигурами. В одном из кресел развалившись, сидел Сирано. Выйти, встретить меня, как подобает хозяину, он не соизволил.
На расстоянии трех-четырех шагов были расставлены кресла для почётных гостей.
- У меня есть два условия, которые я хочу предложить, прежде чем мы приступим к игре.
Доктор недовольно сморщился, однако махнул рукой, милостиво разрешив мне продолжить речь.
- Я настаиваю, что бы открыли хотя бы одно окно. Мне лично пришлось долгие годы жить в пустыне и здешняя духота для меня все равно, что легкий вечерний бриз. Но наши гости – я специально подчеркнул наши – пришли полюбоваться игрой, и, я думаю, никто не хочет, что бы кто-то из них, а особенно прекрасные дамы – я отвесил в сторону гостей галантный поклон – падали в обморок от спертого воздуха.
Зрители одобрительно зашумели, и Сирано утвердительно кивнул головой – Дальше!
- Я слышал, что в Вендии играют с ограничением времени, что бы один из партнёров не мог затянуть партию на неопределённый срок. Я думаю, что стандартный, двухчасовой контроль устроит и нас и наших гостей.
Моруа опять задумался, но одобрительный гул зрителей вновь заставил его утвердительно кивнуть головой.
- И, наконец, поскольку условия выдвинул я, а господин доктор согласился их принять, право первого хода я предоставляю ему.
Слуга принёс из покоев песчаные часы. Они представляли собой две колбы соединённые тонким отверстием-клапаном. Одна из колб была заполнена мелким песком. Когда партия начиналась, часы первого игрока переворачивались, и из колбы начинал струиться песок. Когда он делал свой ход, пальцем переворачивал часы, песок из колбы через клапан не мог просыпаться обратно, оставаясь в колбе, а часы партнёра начинали отсчёт времени на раздумье.
Наконец все приготовления были закончены, зрители расселись по местам, и Моруа сделал первый ход.
Посмотрев на доску, я подошёл к открытому окну и, вздохнув свежего воздуха, вытер лицо огромным шелковым платком.
Платок был хитро сделан. Это был собственно не один, а четыре разноцветные, сшитые друг с другом за уголки, платка. Одним движением я мог, вывернув свой шёлковый сандвич придать ему любой из четырёх цветов.
Несложным кодом, разработанным нами прошлой ночью, я сообщал ход: «Конь С3». Посол, сидя в снятом напротив дворца принца доме, анализировал ситуацию и передавал мне сигнал: «Ферзь Н5».
Я возвращался к столику и передвигал своего ферзя на Н5.
Ироничная улыбка, с которой доктор следил за моими ходами, вскоре исчезла. И даже неискушённые в тонкостях игры зрители начали понимать, что дела у доктора идут не блестяще. И хотя у него было больше взято моих фигур, как шахматист, я понимал, что это были жертвы, положение у моего противника было неважное. Чёрные фигуры шаг за шагом сплетали вокруг белого короля матовую сеть.
Но выиграть мне не удалось. Сирано всё больше и больше задумывался над ходами, и вот песок в его часах иссяк.
- Ах, какая жалость! Я задумался, как лечить болезнь Марк-графа и совсем потерял контроль над временем. Еще бы несколько ходов, и вы дорогой Джоникс, получили бы мат! Положение у вас безнадёжное – он кивнул на стоящие возле доски фигуры – но я, к сожалению, просрочил время, поэтому, предлагаю ничью.
Спорить с Моруа и что-то доказывать было бесполезно. Хитрый доктор знал, что апеллировать мне не к кому. Если бы я потребовал рассудить нашу партию единственному специалисту в городе – вендийскому послу, он естественно присудил бы победу мне. Но мой противник заранее настроил общественное мнение против посла, выставив себя жертвой его интриг.
- Кажется, в случае ничьей вы предлагали исполнить желание противника?
- Всё что пожелаете: деньги, золото, моё искусство врачевания – всё к вашим услугам.
Сирано ожидал моего ответа, заранее думая как перевести его в шутку.
- С сегодняшнего дня один раз в неделю вы, доктор, будете в течение пяти часов вести бесплатный приём в кварталах бедноты. И если вы не сдержите своего обещания, каждый из присутствующих подтвердит, что вы обманщик и шарлатан – мой палец уперся в грудь побелевшего эскулапа.
Если бы я предложил ему подписать какую-нибудь бумагу или договор, он мог бы отказаться или опять перевести всё в шутку. Обещание, данное устно, в присутствии сотен людей имело гораздо больший вес, чем любой договор.
Взгляд, который бросил на меня мой противник не сулил мне в будущем ничего хорошего.
Когда мы возвращались обратно, толпа внизу приветствовала меня поздравительными криками, каждый старался пожать мне руку. Но мой взгляд был устремлён в один из тёмных переулков. Там, на границе света и тени стоял и смотрел на меня незнакомец. Под коричневой сутаной трудно было определить его рост и объём. А накинутый на голову клобук скрывал от посторонних взоров лицо.
На какой-то миг мне показалось, что под капюшоном скрывается не одно лицо, а сотня, и все они постоянно меняются. Капля пота сползла по надбровью и повисла на реснице. Я мигнул, а когда через мгновение вновь открыл глаза, переулок был пуст.
Всю дорогу до дома Леваля меня не покидало ощущение, что чей-то неприятный взгляд, не отрываясь, наблюдает за мной. А когда, подойдя к двери своей комнаты и не обнаружив оставленных «маячков», я резко открыл дверь, меня ожидал ещё один сюрприз. Посреди комнаты, на коленях молитвенно сложив руки, стоял брат Жан. И что самое удивительное, он был трезв.
- Я отведу тебя туда, куда ты хочешь.
Я позвонил в колокольчик несколько раз. Слуги, услышав этот сигнал должны принести в мою комнату еду.
Глядя в глаза монаха, я открыл крышку кувшинчика, налил себе стакан вина, а кувшин подал брату Жану. Не отрывая взгляда от кувшина, монах сглотнул, ком слюны гулко, словно булыжник в глину рухнул в желудок. Глаза моего гостя закрылись, и он отрицательно покачал головой.
- Нет!
- Что случилось святой отец? Мои камни понравились отцу-настоятелю? Вы уже заказали крест?
Голова монаха опустилась на грудь.
- Господи, прости мя грешного!
- Рассказывай, брат Жан. Как сказал Господь: «Поделись со мной печалью своей …».
- Не богохульствуй, сын мой.
На пороге комнаты неслышно появился слуга, держа в руках поднос с поздним ужином. На простом серебряном блюде стоял изящный, источающий тонкий аромат вина кувшинчик, рядом лежала зажаренная на углях курочка, обсыпанная мелкими птичками, которых можно было, есть, не боясь пораниться косточками. Крупные гроздья зелёного, синего, жёлтого и белого винограда обрамляли горки сочных яблок и груш.
Я взял поднос из рук слуги и поставил на столик перед Жаном.
- Угощайтесь, святой отец. Что вам подать?
Монах вдохнул ароматы с такой силой, что мне показалось, что всё содержимое, вместе с подносом скроется в его ноздрях.
- Мне корочку хлеба и стакан ключевой воды.
Он, не отрываясь, смотрел, как я налил в стакан ледяную воду, разрезав, выдавил сок из двух половинок лимона, и отрезал от мягкого каравая горбушку.
- Что-нибудь ещё?
Жан отрицательно помотал головой, но потом скромно добавил:
- Разве что небольшую грушу.
Я не давал обетов воздержания, поэтому с удовольствием оторвал от курочки булдыжку и, поймав ртом летящие сочные капли, с удовольствием начал жевать.
Мелкие птички, виноград, фрукты пропадали в моём желудке, словно дрова в хорошей топке.
Брат Жан укоризненно качал головой. Наконец, когда поднос опустел, он, сделав небольшой глоток из стакана, отчего его лицо сморщилось в мученической мине, угрюмо произнёс:
- Кажется, кто-то предлагал мне небольшую грушу.
- Сейчас я позову слуг, и они покормят нас ужином.
- Ужином? А что же было это? – брат Жан взял в руки поднос.
- Так, легкая разминка
- Раз что?
- Раз то, зачем вы пришли ко мне. Хватит читать мне проповеди и рассказывайте, что случилось.
Жан превысил свои полномочия. Не сомневаясь, что отец-настоятель даст согласие на совместное путешествие в страну северных варваров, он отнес полученные от меня камни к одному из знакомых ему скупщиков редких вещей.
Попросив ювелира оценить камни и изготовить хороший крест для ордена и получив утвердительный ответ, Жан отправился туда, где ему всегда были рады. Или почти всегда. То есть в кабак.
Когда в оговоренный срок он явился за заказом, ему вынесли крест. Но камни на нём были не те, что он взял у меня. Монах показал мне крест. Конечно же, хитрый ювелир заменил их на те, что были у него. Они были то же драгоценные, хорошей огранки, но отличались от моих, как крестьянская лошадка отличается от породистого скакуна.
Монах пытался стыдить обманщика, взывал к его совести, грозил божьей карой, но всё было напрасно. Перекупщик упорно стоял на своём. Что получил, из того и изготовил.
Отец-настоятель, узнав о случившейся беде, приказал отвести меня туда, куда мне необходимо. Поскольку драгоценные камни были у меня взяты, а вернуть их монахи не в состоянии, значит надо выполнить принятые на себя обязательства. Иначе мы уподобимся обманщику ювелиру.
На брата Жана была наложена епитимья. А что касается нечестного на руку скупщика, отец-настоятель выразился кратко:
- Всё в руках божьих! Бог дал, бог взял.
Я не считал себя Богом, но мне захотелось кое-что исправить в сложившейся ситуации.
- Давай отдохнем, брат Жан. У меня на родине говорят: «Утро вечера мудренее».
Слуга проводил монаха в гостевую комнату, а я, устроившись на ложе, размышлял, как вернуть камни.
На утро я отправился в мастерскую ювелира. Она располагалась в крепком, кирпичном доме. Кроме мастерской, здесь же находились и жилые помещения, в которых жил с семьёй и слугами хитрый ювелир.
- Хотите что-нибудь приобрести?
Приказчик с интересом смотрел на меня.
- Да, скоро отбывает караван в Арапию, и мне хотелось бы передать моему другу хороший, но не просто хороший, а действительно хороший подарок.
Приказчик позвал второго продавца, и, прикрыв дверь, они начали показывать имеющиеся украшения. Я отрицательно кивал головой – Не то, всё не то!
Наконец, видя, что численностью и нахрапом меня не собьешь с толку, приказчик поднялся наверх и вернулся с хозяином.
Брезгливо оттопыренная губа, водянистые блёклые глаза и серая дряблая кожа на одутловатом лице, не прибавили мне симпатии к ювелиру.
- Значит, хотите чего-нибудь необычного?
Приказчик с продавцом вынесли из комнаты тяжёлый сундук. Щелкнули хитрые замки, и передо мной появились действительно уникальные произведения искусства.
Мои камни были вделаны в изумительный золотой крест с распятым Христом. Как и говорил брат Жан, красные камни безупречной формы, символизировали капли крови, вытекающие из ран Сына, на руках и ногах.
Бросив на распятие небрежный взгляд, я равнодушно отложил его в сторону.
- Мой друг язычник, вряд ли его заинтересует христианская святыня. Мне хотелось бы чего-нибудь необычного.
Пересмотрев все предложенные украшения и ничего, не выбрав, я удалился из лавки. Как не странно, моё поведение вызвало уважение у хозяина, и он любезно раскланиваясь и даже сумев изобразить на лице подобие улыбки, пригласил чаще заходить в его лавку, обещая вскоре показать новые изделия.
После завтрака я спросил Абдуло, не желает ли он помочь мне в одном благородном, но опасном деле. Глаза юноши загорелись, в очередной раз он заверил меня, что со своим учителем (то есть со мной) он готов хоть в огонь, хоть в воду, хоть на край света.
Я объяснил ему суть предстоящей операции, и то, что хотя у нас с вранцами различная религия, вернуть святыню, неправедно отнятую у монахов, дело святое для представителя любой веры.
Юноша согласился, и мы с ним отправились на рынок приобрести кое какие вещи для предстоящей акции.
Через несколько дней, прекрасно одетый молодой человек остановился возле лавки ювелира. Продавец, распахнув двери, пригласив высокого гостя навестить их скромную мастерскую и полюбоваться на имеющиеся изделия ювелирного искусства.
Рассеяно подкручивая щегольски завитые усики, он сказал, что работает секретарём знаменитого доктора Сирано Моруа, и в настоящее время ищет, по поручению своего патрона, подарок для друга доктора Архиепископа Хантерберийского. Подхватив дорогого гостя под руки, продавец буквально затащил его внутрь, и вскоре перед ним стоял раскрытый сундук с самыми дорогими и изящными изделиями мастеров.
Увидев изумительной красоты крест, молодой человек заявил, что это именно то, что может заинтересовать доктора.
Но, поскольку окончательное слово остаётся за хозяином, он попросил ювелира и его приказчика сопроводить его во дворец, подаренный господину Сирано крон-принцем.
Возникла небольшая суета, связанная с проблемой, что одеть для посещения, а поскольку, узнавшая, в чём дело супруга ювелира, категорически заявила, что она идёт вместе с ними, или они могут убираться к чёрту, а она может пойти без них. Юноша все время спешил, уверяя, что господин доктор ждёт его, но опущенный в карман небольшой кошель с золотыми сделал его покладистым.
У ворот дворца, к которому ювелир и в мыслях не мечтал приблизиться, стояли вдвое сурового вида стражника. Дружески поздоровавшись с обоими, секретарь шепнул старшему стражу несколько слов на ухо и ворота, ведущие внутрь, распахнулись перед четой ювелиров.
Внутри неторопливо дефилировали те, кто был допущен лицезреть, таинственного доктора. Госпоже ювелирше чуть не стало плохо, когда она представила, как вечером небрежно бросит своим подругам:
- Извините, немного устала, весь день провела у господина Сирано. Да, да, у того самого. Он такой душечка!
Когда знаменитый доктор, в сопровождении свиты поклонниц подошёл к ним, супруги согнулись в таком низком поклоне, что некоторые из присутствующих засомневались – смогут ли они без посторонней помощи принять первоначальное положение.
Юноша открыл перед мэтром шкатулку, и увидевшие, что находится внутри, восхищённо заахали:
- Чудо! Это просто чудо!
Сирано дружески спросил:
- Ваша работа?
И получив утвердительный кивок, так же выразил свое восхищение.
Когда свита отошла, а чета ювелиров не без труда разогнулась, молодой человек, попросил из присесть на один из восточных диванчиков, стоящих вдоль стены зала.
- Господину Сирано необходимо несколько минут подумать, прежде чем принять решение. Если он решит приобрести у вас это распятие, он остановится, и начнёт писать на листке бумаги записку своему банкиру, что бы он прислал необходимую сумму. Внимательно следите за ним. Я со шкатулкой буду в его кабинете. Когда всё закончится, меня пригласят.
Уходя, он опять подошёл к доктору, обменялся с ним несколькими фразами, и, поклонившись, скрылся во внутренних покоях.
- Какой замечательный молодой человек! – восхитилась ювелирша.
- Да, такие теперь редко встречаются – поддержал её супруг.
Через некоторое время они заметили, что Сирано задумчиво глядя на них, что-то выводит пером на бумаге. Отдав исписанную страничку ожидавшему слуге, доктор дружески улыбнулся им и последовал дальше.
Прошло немало времени, супруги порядком устали, а денег всё не было. Наконец, не выдержав, ювелир ухватил за руку пробегавшего слугу:
- Как мне увидеть господина Моруа? Когда произведут со мной расчёт?
Удивлённо посмотрев сквозь препятствие, возникшее на его пути, слуга, аккуратно освободившись, последовал дальше. Но очевидно, о просьбе настойчивого посетителя он доложил хозяину, поскольку тот вскоре появился в сопровождении своей свиты.
Надавив на плечо, он усадил ювелира и, оттянув веко, посмотрел его глазное яблоко. Затем, подняв голову и открыв рот, заглянул несчастному в горло.
- Так я и предполагал.
- Господин Моруа – ювелир вновь склонился в поклоне – я, конечно, не настаиваю, но уже поздно, и мне хотелось бы произвести с вами расчёт.
- Я то же, не против расчёта, тем более, счёт вашему сыну я передал несколько часов назад.
- Нашему кому?
Дело в том, что у супругов никогда не было детей. До ювелира начинала доходить страшная истина.
- Крест! Верните мой крест! – он ухватил доктора на лацканы, но двое крепких слуг, мгновенно скрутили напавшего.
- Всё так, как меня и предупреждали! Скажите, уважаемая, - обратился он к ювелирше – у вас есть сын?
Бедная женщина увидев, что случилось с её мужем, совершенно растерялась, и утвердительно закивала головой.
- Вот видите. - Доктор стряхнул с плеча пациента невидимую пылинку – Не волнуйтесь, я вылечу вас. Принимайте лекарство, которое я выписал, а оплатить счёт вы можете завтра. Я всегда буду рад вам помочь.
Хитрый ювелир, вежливо поблагодарив, поспешил покинуть бандитский притон, и сразу же кинулся к начальнику полиции.
Разбирательство было долгим. Доктор пояснил, что к нему пришёл молодой человек, назвавшийся сыном уважаемого человека. К сожалению, его отец вообразил себя известным ювелиром, изготавливающим уникальные вещи. Молодой человек легко знакомился с окружающими, в том числе и со слугами и с охраной, дарил мелкие монеты, угощал вином и сладостями, и вскоре стал во дворце своим человеком.
Доктору он пообещал приличное вознаграждение, если он осмотрит и проконсультирует тронувшегося умом отца. Наконец доктор согласился и назначил день и время. Чем всё это закончилось – все знают.
Поскольку были похищены драгоценные вещи, полиция вынуждена была начать розыск. Но на следующий день в префектуру подошёл молодой человек и передал упакованный в мешковину свёрток. В нём оказался тот самый ларец, что был похищен из дворца крон-принца. В нём лежал крест с драгоценными камнями, символизирующими капли крови Сына и записка со словами: «Бог дал, Бог взял». По словам свидетелей, крест не шёл ни в какое сравнение с тем, который они видели во дворце, но ювелир повёл себя странно.
Прочитав записку, он снял со всех предъявленные обвинения, а на следующий день пожертвовал братству Святого Франциска большую сумму денег. Это деяние утвердило и доктора и префекта в мысли, что у ювелира действительно не всё в порядке с головой и ему надо серьёзно лечиться.
Брат Жан представил меня отцу-настоятелю (фактически генералу ордена), которому я и передал возвращённый нами крест с моими кристаллами. Бережно взяв его в руки, он несколько минут любовался им, а затем передал послушникам.
- У тебя была просьба к нам, сын мой.
- Святой отец, когда вы согласились дать разрешение сопровождать брата Жана в северные страны, это было вызвано потерей нескольких камешков. Сейчас всё возвращено на место, и я не хочу, что бы над вами висели какие либо обязательства морального плана. Я понял, что мне надо добираться до Странников самому. Я прошу принять в дар крест и камни, и если это возможно снять епитимью с брата Жана.
Маленькие бесцветные глазки генерала пронзительно глянули на меня из-под седых кустистых бровей.
- Да свершится воля Божья! – пробормотал он, осенив меня крестом.
А рано утром ко мне в келью ввалился брат Жан. От него пахло вином и пивом. Сытно рыгнув, он перекрестил меня, лежащего на деревянном ложе.
- Сын мой, ты, кажется, собирался со мной в Германью?
Мы продирались сквозь заросли, обходили буреломы, утопая в трясине, форсировали болота. Кровожадная мошка давно выпила мою кровь и ту жидкость, что циркулировала в артериях и венах брата Жана. И вот, однажды, раздвинув колючие лапы елей, мы поняли, что наконец-то добрались до цели. Перед нами простиралась полоса метров в пятьсот, засеянная невысокой шелковистой травой. Для кого-то одно это могло показаться чудом. Но я слишком хорошо знал, какие удивительные вещи может творить современная селекция и генетика.
Посередине удивительной поляны мерцал радужный купол защитного поля, прикрывая строения из серебристого пластика и зеркального стекла. Я даже отсюда мог определить, в каком здании находятся спальни и зоны отдыха, где располагается информаторий и энергетические подстанции, и многое, многое другое, непонятное моему товарищу.
- Эдем! – франсискан опустился на колени и молитвенно сложил ладони.
- Как вы туда попадаете?
- Ангелы видят, когда мы пересекаем поле и выходят навстречу. Проникнуть внутрь за радугу невозможно. Однажды мне пришлось видеть как германы, целым племенем, несколько дней, пытались разрушить прозрачную стену. Они обстреливали её стрелами и камнями, разводили костры. Пытались залезть наверх. Когда через несколько дней, устав, они ушли, Странники послали созданных ими металлических помощников, которые за время необходимое для литургии, привели все в первоначальный вид. Сначала они сожгли небесным огнём следы нападения, а затем, ты не поверишь!, в течение пока я двадцать раз прочитал «Отче наш», на этом месте выросла новая трава.
Я верил, мне приходилось видеть и не такие чудеса. Некоторые даже устраивал сам. Меня интересовала площадка на противоположном конце поляны. Она явно предназначалась для посадки и старта транспортных шлюпок. Учитывая, что от неё шла ухоженная дорожка к куполу, вход был явно там. А, зная где вход, можно было подумать, как попасть внутрь.
- Обычно ангелы сами выходят к нам навстречу, с какой бы стороны мы не приходили.
Мне не хотелось утруждать небожителей лишней работой, и я двинулся к тому месту, где по моей логике должен был быть вход.
Жан шёл следом, убеждая в безнадёжности задуманного предприятия. Я предполагал, что странники пока не прилетели, а база работает в режиме ожидания. Скорее всего, умные автоматы взяли управление на себя, и теперь любознательным аборигенам не попасть внутрь до появления хозяев.
Открываться вход мог разными способами. Мог быть послан сигнал радиолучом, тепловым, световым, звуковым, да мало ли какой способ могли придумать инопланетные инженеры. Но на всякий случай, должен существовать способ, открыть вход, находясь рядом с воротами. Шлюпка, во время посадки, могла потерпеть аварию, передатчики выйти из строя. Нет, что не говорите, дублирующий ключик должен быть спрятан где-то под ковриком у входной двери.
На светло сером фоне плиток, из которых была выложена дорожка, узкая, ярко оранжевая полоска напоминала педаль. Я встал на неё, и перед нами из воздуха возникла фигура школьного учителя. Наверное, такие учителя встречаются во всех уголках вселенной. На лацкане пиджака виднелись следы мела, черная школьная доска за его спиной была исписана формулами. В пальцах он держал небольшую лазерную указку. Задумчиво нажимая на сенсор, он то включал, то выключал её.
- Свят, свят, свят! – монах, отскочив назад, крестил то себя, то фигуру учителя. – Господи, спаси и защити нас грешных!
Я протянул руку, и моя ладонь прошла сквозь учителя. Голограмма. Я и сам неоднократно использовал этот эффект в своей работе.
- Чем я могу быть вам полезен?
- Нам надо попасть внутрь.
- Ответьте на несколько вопросов.
- Никогда не думал, что сподоблюсь при жизни увидеть апостола Петра. Значит, не перевесили грехи мои заслуг перед Господом! – Опустившись на колени Жан, сложил ладони, и замер, бормоча благодарственную молитву.
Вопросы были не сложные, в основном по математике и истории Галактики, на уровне пятого класса школы.
Изображение исчезло, и часть радужного поля погасло, пропуская нас внутрь.
Мы шли в абсолютной тишине, монах, не смотря на свой огромный рост, старался прижаться ко мне, словно ища защиты. Да и у меня на душе было хреново. Моя профессия научила меня доверять интуиции, а внутренний голос не то, что шептал – орал: «Прочь! Скорее прочь отсюда!».
Но я проделал слишком большой путь, что бы попасть сюда и теперь, когда находился внутри, отступать не собирался.
Радиорубка примыкала к командному пункту и имела два входа, один снаружи, через который вошли мы, второй внутренний, вёл в командный пункт.
Приоткрыв дверь, я внимательно осмотрел КП. Всё тихо и спокойно. Но сердце гнало кровь в учащённом темпе. Какие-то невидимые миазмы боли и страха были разлиты в воздухе.
Вернувшись к передатчику, я быстро начал нажимать клавиши. Брат Жан смотрел на меня как на одного из небожителей. В каком-то смысле он был прав.
- Неисповедимы пути твои, Господи! Вот уж не думал, что с одним из ангелов твоих придётся совершить квест.
Я настроил аппаратуру визуализации в режим передачи, продублировал сообщение в нескольких вариантах. Скорость света во вселенной является одной из физических констант. Сообщение, посланное абоненту на планете, было бы уже им получено. Пока моё сообщение придёт по назначению, может пройти несколько дней, а то и месяцев. Я не знал, где нахожусь, где располагается ближайшая станция приёма Корпуса. Но, всё что зависело от меня, я сделал. Теперь оставалось только ждать.
- Ну вот, брат Жан мы и завершили своё путешествие. Теперь можно и отдохнуть.
Франсискан перекрестился, и в этот момент, за окнами начали появляться тени.
- Гахры!
Тени Смерти не спешили. Они явно наблюдали всё время за нами, и прекрасно знали, где мы находимся. Я вбежал в Командный пункт и заблокировал вход. Тяжелая бронированная дверь плотно стала в пазы. Вышибить её можно было бы только сильным направленным взрывом. Но в чём я не сомневался, так это в том, что гахры сумеют её открыть.
Вернувшись в радиорубку, я помог монаху закрыть вторую дверь. Выстучав на клавиатуре дробь, я включил на передачу все камеры слежения.
Монах снял свой пояс, повернул хитрый замок пряжки, и пояс в его руке превратился в крепкую дубину, состоящую из твердых крупных шаров, скрепленных проходящей через отверстия прочной, натянутой цепью.
А то, как владеет святой отец своим оружием, мне, в наших странствиях приходилось убедиться не один раз.
Я снял с шеи свой талисман. Пластина развернувшись, превратилась в темную полоску. Кожаный мешочек, надетый на тупой конец и перевязанный бечёвкой, стал удобной рукоятью моего меча.
Камеры наружного наблюдения показывали, как гахры устанавливают перед дверью аппаратуру, назначение которой мне было не понятно, а потому внушало серьёзные опасения.
Я сел лицом к двери, погрузившись в короткую медитацию. Рядом опустился, бормоча молитву Жан.
С дверью что-то происходило. Она то раскалялась, становясь цветом вишни, то покрывалась изморозью, и, наконец, словно была сделана не из прочнейших композиционных материалов, а из аморфной смолы стала стекать на дорожку.
Я выдохнул. Тело стало легким, наполненное энергией. Одно движение, и вот я уже на ногах, лицом к врагам, ладонь крепко сжимает меч, хотя сама рука не напряжена и может двигаться в разных направлениях.
- Ха! – противники ждали момента, что бы ворваться внутрь, но я опередил их, рванувшись наружу. Не ожидавшие нападения Тени смешались, а я крутился среди них, рубя направо и налево. Один попытался вскинуть руку с оружием, напоминавшим большой пистолет, я обрубил ему кисть и успел подхватить ещё в воздухе выпавшее оружие.
Рядом хлюпало и чавкало, словно гигантский голодный зверь жадно жевал и глотал плоть жертвы. Краем глаза я увидел своего товарища.
Святой отец ловко орудовал своей дубиной. Страшное оружие крушило черепа гахров, осколки костей и частица мозга летели во все стороны.
Несколько выстрелов из трофейного оружия и аппаратура, так не понравившаяся мне, приказала долго жить.
Первую атаку мы отбили. Стоя возле проёма, плечом к плечу, мы наблюдали, как наши противники пополняют свои ряды и перестраиваются для новой атаки.
Во время первой схватки мне некогда было рассматривать гахров. Надо было бить, рубить, крутиться, что бы не получать удары самому.
Теперь я с жадным любопытством рассматривал пришельцев из Тёмных Миров.
Ростом со среднего землянина, среднего сложения, они, несомненно, были гуманоидами. Две нижние и две верхние конечности. Четыре пальца, три толще и длиннее, чем у нас, заканчивающиеся крепкими когтями, большой такой же, как у землян, с ногтем. Голова каплевидной формы сидела на короткой толстой шее. Плечи покатые вниз, хотя при этом слабаками гахров я не назвал бы. Волосяной покров отсутствовал, грязно-серая кожа свисала складками, веки были не сверху, как у нас, а снизу. Они прикрывали блеклые водянистые глаза без чётко выраженных зрачков. Короткий нос с закрывающимися ноздрями, большой рот, в котором при улыбке обнажались острые зубы. Как и у акул, они располагались в два ряда.
Видимо, получив новый приказ, Тени Смерти вновь кинулись на нас. На этот раз мы отступили внутрь. Наше оружие разило и вот уже проём завален недвижными телами пришельцев. Поняв, что и эта атака сорвалась, гахры отступили.
- Господи! Спасибо тебе, за то, что дал мне возможность сражаться плечом к плечу с воином твоим. Спасибо тебе за то, что дал возможность посрамить в схватке врагов твоих. Спасибо тебе Господи за то, что даёшь возможность умереть в битве за правое дело, а не в душной келье, от старости и болезней.
Жан прав. Помощи нам ждать неоткуда, поэтому остаётся единственный путь – умереть в битве как подобает мужчинам.
Наши противники, сидевшие на площади вскочили. Сжимая в руках оружие, поднялись и мы.
- Вар-Гус, Вар-Гус – стуча кулаками в грудь, они приветствовали кого-то, еще не видимого нами.
Несколько воинов раскручивали в руках приспособления, похожие на кошки, закрепленные на концах тонких цепей. Получив сигнал, они бросили кошки в завал тел возле входа и дружно потянули.
- Раз!
- Два!
- Раз!
- Два!
Баррикада у входа исчезла. Мы, с братом Жаном вышли, готовые к новой схватке.
- Кибер!
Я повернул голову. К нам не спеша, подходил Варгус. Теперь мне стало понятно, почему Корпус не имел изображений главаря космической орды. Варгус менялся каждую минуту. Ростом с обычного воина, сложением гораздо плотнее, его кожа была не грязно-серой, а космически-чёрной, с проблесками, как будто под кожей вспыхивали и гасли яркие огоньки. Но цвет кожи менялся, как и рост, как и форма головы и лица, как и разрез, и цвет глаз. Казалось, что в одной оболочке живёт сразу несколько сот или тысяч разных людей? гахров?
Короткий кожаный плащ, кожаные шорты и простые сандалии на шнуровке составляли весь его гардероб. В руке он держал меч необычной ассиметричной формы.
Повинуясь движению его пальца, гахры расступились, образуя большой круг.
- Мы знакомы? – сделав несколько разминочных движений, спросил я.
- Лично нет. Один раз виделись издалека. Но мне много рассказали о тебе твои товарищи. И не только о тебе. Я очень интересуюсь всеми сторонами жизни Свободных Миров. Ты думаешь, твои коллеги по Корпусу мертвы? Не совсем. Скоро ты встретишься с ними, и даже сможешь поговорить.
То, как и с какой интонацией было сказано, мне очень не понравилось.
Плавно передвигаясь по кругу, я приближался к Варгусу. Он с улыбкой наблюдал за моими манёврами. Резкий выпад, удар в одну, затем с разворотом в другую сторону. Варгус стоял метрах в двух от того места, где я крушил воздух и продолжал покровительственно улыбаться.
Я умел двигаться быстро, очень быстро. Это умение, привитое мне моими учителями из разных концов вселенной, не раз спасало мне жизнь. В этой схватке я выкладывался полностью, понимая, что шансов остаться в живых, у меня нет. Но впервые, приходилось признать, что мой соперник превосходит меня. Выпады и удары попадали в пустоту, потому что он успевал уйти с линии атаки. Удары его меча отбрасывали меня назад, и при этом я сознавал, что бьёт Варгус далеко не в полную силу. На моём теле было уже несколько порезов оставленных его оружием.
- Жан!
Монах, до этого стоявший сжав свою дубину, вступил в дело. Его удар пришёлся по плечам предводителя. Варгус слишком пристально следил за мной, и поэтому его кинуло вперёд. На долю секунды его глаза дрогнули, руки держащие меч ослабли. Чёрная полоска моего меча мелькнула подобно молнии и … крак!
Соприкоснувшись со лбом Варгуса монокристалл, выдерживающий огромные нагрузки, жалобно кракнув, рассыпался.
Палец моего противника, сложившись пополам, выстрелил мне в солнечное сплетение. От дикой боли я согнулся, стараясь сделать разинутым ртом хоть глоток воздуха.
Не оборачиваясь, он поймал падающую на его голову дубину монаха и рванул на себя. Жан налетел на него словно на каменную стену. Столкнувшись, они несколько секунд ломали друг друга взглядами.
- Хороший боец, сильный. – Варгус щелкнул монаха в грудь, от этого, вроде бы несильного щелчка, Жана отбросило на несколько метров в руки подскочивших гахров.
- Он ваш!
Я старался не смотреть на происходящее. Но Варгус держал мою голову, натянув кожу на затылке. Не отвернуться, не закрыть глаза я не мог.
Один из гахров, острым когтем, провёл по грудине и животу святого отца. Жан дико закричал. Из огромной раны, шипя и пузырясь, вылезли внутренности. Другой гахр, не отрывая взгляда от глаз монаха, вырвал огромную пульсирующую печень и вонзил в неё свои зубы.
Великана съели живьём, наслаждаясь не только вкусом плоти, но и криками боли и страдания.
Когда всё было кончено, Варгус чуть дернул мою голову вверх, в шее что-то хрустнуло, накатила волна боли, и я потерял сознание. Но, до того как сознание покинуло меня, краем глаза я уловил мигание индикаторов. Камеры наблюдения продолжали работать, передавая в эфир репортаж о последней битве Джоникса – Пятнистой Обезьяны.
Острый, едкий запах нашатыря привёл меня в сознание. Я был жёстко зафиксирован на блестящей прямоугольной решётке. Сама решётка крепилась к гравитационной платформе. Пульт управления находился у Варгуса. Тёмный палец коснулся сенсора, и моё ложе повернулось, став вертикально.
- Мы находимся на моём звездолёте – на губах Варгуса играла улыбка. - Я не принимал приглашения. А путешествие в компании с каннибалами не вызывает у меня восторга.
- Насколько я знаю, на протяжении тысячелетий ваши предки пожирали таких же, как они теплокровных, специально разводя и выращивая их, что бы плоти было больше, и что бы она на вкус была нежнее. А некоторые из ваших предков были такими же каннибалами, как и мои гахры. - Но ты же не гахр?
- Стараешься узнать обо мне побольше? Да, я не гахр! Что ты знаешь о Вселенной? Что она бесконечна? Но конец есть у всего. Вас учили, что Вселенная состоит из времени, материи и пространства. Всё что не укладывается в эти рамки, есть Хаос. А ты не когда не задумывался, что Хаос это тоже материя, но живущая по иному. Скорость света в вашей вселенной – величина постоянная, а ты можешь представить мир, где она не только разная в различных галактиках, но и на отдельных планетах меняется с течением времени? Это относится и к гравитации, и к другим физическим константам, и состоянию вещества. А само время течёт не равномерно, как у вас, а делает циклические прыжки, то, застывая на месте, то, пускаясь вскачь. И при этом Хаос не безжизненная пустыня. В нем кипит своя, непонятная для вас жизнь.
Однажды, патрульный корабль Тёмных миров, нашёл меня на одной из пограничных с Хаосом планет.
Я оказался один в диком и чужом для меня мире. Но прошло несколько космических мгновений – Варгус развёл руками – и у меня армия, захватившая несколько секторов, мощный космический флот, и самое главное – «Сын Хаоса». Я привёл его в ваш мир, он может непросто уничтожать планеты и светила, нет! Он может менять законы физики, основы вашего мироздания. В мире Хаосе он предназначался для других, ты не поверишь, но действительно для других – созидательных целей. В этой вселенной, он – супероружие. Его невозможно повредить, уничтожить. Управлять «Сыном Хаоса» могу только я.
Мы двигались по коридору. Справа от нас шла сплошная стена, слева располагались двери. Варгус щёлкнул пультом, и одна из плит повернулась, пропуская нас внутрь. Мягкий свет разлился по помещению и почувствовал, как мои волосы поднимаются дыбом. На стеллажах, в прозрачных емкостях на металлических подставках, стояли головы. Некоторые их них принадлежали гуманоидам, некоторые представителям других рас. С владельцами некоторых страшных сувениров я был знаком и даже, когда-то, нам приходилось вместе работать. Других я видел впервые. При этом головы не были мертвы. Я видел, как они следили за мной глазами. Губы шевелились, пытаясь что-то сказать мне. Несколько голов, явно принадлежали умственно неполноценным. Пустые, ничего не выражающие глаза, не реагирующие на окружающее, текущие из уголков губ слюни, пузырящиеся из ноздрей сопли. Бррр.
Смуглый, с изящными тонкими усиками, латинос Алек. Он считал, что все представительницы прекрасного пола влюблены в него. Пшеничные волосы гиганта Яна закрывали шею. Мне показалось, чех пытается сказать мне «прости!».
Темнокожая красавица Эдмор прикрыла веки, из-под которых катились крупные слёзы. Когда-то, у неё была изумительно стройная, словно вылепленная руками античного скульптора, фигура и одухотворённое лицо богини. Половина оперативного состава Управления была влюблена в девушку. А она … Не знаю, чем ей приглянулся я, но мне не раз приходилось ловить укоризненные взгляды товарищей, считавших меня то ли не на что не способным импотентом, то ли снобом, ждущим встречи с принцессой и не обращающим внимания на простых девушек.
Гркч и Алмаста не были гуманоидами. Щупальца Алмасты были обрублены, а короткий рот-клюв, располагавшийся между огромными, по нашим понятиям, глазами-тарелками, сломан сильным ударом. Я даже мог попытаться угадать, кто из присутствующих, это сделал.
Шишковатая голова Гркча на металлической подставке-стебельке, смотрелась особенно страшно, напоминая картошку на палочке, воткнутой возле костра.
Увидев меня, Алмаста пошёл разноцветными пятнами, а гибкие усики под носом-картошкой Гркча зашевелились, приветствуя меня. В ответ я пошевелил пальцами скованных рук.
- К сожалению, не могу сейчас дать вам возможность поговорить, но скоро всё закончится, и можете разговаривать друг с другом, сколько влезет. Да и аудитория ваша, думаю, пополнится.
Варгус насмешливо улыбнулся.
Зря. Мы уже успели поговорить. Нам приходилось работать совместно, и поэтому я выучил язык цветовых пятен медузов и жесты усиков картошей.
Через зал со страшными трофеями, мы попали в сравнительно небольшую, изолированную комнату, напичканную аппаратурой.
- Как ты думаешь, Кибер, что это такое?
Варгус держал в руках шлем с несколькими, торчащими в стороны антеннами. Он не выглядел зловеще, да и был, по сути, орудием врача, а не страшным атрибутом палача.
- Вижу, что знаешь. Это действительно цитополиграф. Прошло время, когда для того, что бы узнать необходимые сведения, приходилось применять пытки. Теперь можно просто надеть на голову этот прибор, и он слой за слоем будет сканировать твой мозг. Ответы на интересующие вопросы можно получить, даже если ты не скажешь ни слова.
Он говорил и говорил, а я, после того, как получил информацию от Гркча и Алмаста, готовился к самому худшему, к тому, что, пожалуй, страшнее смерти.
Тело расслабилось, мозг, получив порцию кислорода, очистился, глаза закрылись. Мысленно, я вызвал череду символов и произнёс несколько фраз.
Наша подготовка учитывает, что агент может попасть в руки противника и к нему могут применить самые жестокие способы допроса. Нас учат, как можно покончить с собой, усилием воли остановив сердце. Но иногда, мы можем попасть в ситуацию, когда под рукой противника находится оборудование типа цитополиграфа. Этот милый шлем может выкачать всю необходимую информацию даже у недавно скончавшегося агента, правда, если его мозг не повреждён на физическом уровне.
И вот для таких случаев наши психологи-изуверы, придумали, как агент может разрушить свой мозг, что бы информация не досталась противнику.
При сдаче экзаменов, нам всем приходилось останавливать сердце. Умирать. И не один раз. Но рядом всегда была бригада реаниматоров, которые возвращали нас в грешный мир, для продолжения нашей грешной работы. Некоторые не могли переступить основной инстинкт и покончить с собой. Таким рекомендовали заняться другим, более подходящим для них делом.
Разрушение мозга необратимо. Поэтому, никаких тестов или экзаменов не проводится. Агенты, готовые умереть ради дела, вызывают уважение. Но еще большее уважение должны вызывать те, кто ради дела готов разрушить свой мозг и стать идиотом.
Одни, чьи головы стояли, истекая слюной и соплями, смогли это сделать, другие нет.
Я закончил ввод психоалгоритма и на секунду, мне стало страшно. Не потому, что мою голову поставят напротив Эдмор, и она будет смотреть как её, некогда любимый, уподобился новорожденному младенцу. Нет. Я сделал своё дело, и что будет потом, меня не интересовало. Страшно стало оттого, что со мной ничего не происходило. Неужели я что-то напутал?
- Вар-Гус! Мы теряем его!
На секунду сознание вычленило крик, а затем гигантская чёрная воронка закружилась внутри черепа, стирая образы, мысли, воспоминания.
И была ночь. Темнота. Наверное, такое было до того, как Творец сказал: «Да будет свет!». Я летел в абсолютной темноте, не зная, кто я, куда и зачем лечу. Сколько продолжалось такое состояние, сказать трудно. Но, вот вдалеке, в самом центре тьмы, зародилась светлая точка. Сначала она была чуть светлее черноты, но по мере приближения становилась всё светлее и светлее. Я набирал скорость, и, наконец, приблизился к границе Света и Тьмы и с разгона пробил её. Свет причинил мне физическую боль. Я чуть было не закричал, но усилием воли (чьей воли?), сдержался. Потом всё прошло, и перед глазами стали мелькать картины. Вот невероятной красоты девушка протягивает мне надкусанное яблоко. Её плечи обвивает толстая зелёная змея. Я опускаю взгляд – пупка на плоском животе нет.
Вот я несу на плечах тяжёлый крест, а вокруг беснуется толпа. И вдруг, передо мной скорбные глаза женщины, протягивающей ко мне руки и её скорбный шёпот: «Ешуа!».
Вот я на огромном коне, в руках меч, впереди огромный белый город. Ворота закрыты, на крепостной стене воины. Я взмахиваю мечом: «На Рим!». За моей спиной конные орды с радостными криками начинают движение.
- На Рим! На Рим!
Под копытами коней дрожит земля.
Я пускаю своего коня вскачь.
- Рим должен пасть!
Картины мелькают все быстрее и быстрее. Цветущую сакуру сменяет снежная метель. Людей в кимоно с катанами в руках - бородачи в тулупах и с топорами.
Я стою на залитой кровью арене, мимо меня бегают люди в форме. Полиция. Рядом со мной, ростом по моё колено, стоит насекомое. Я узнаю его – это Рикки.
- Как тебе удалось вырваться из гравитационного пресса?
- Вы были в опасности, и вам надо было помочь.
- Ты понимаешь, что никто не может вырваться из тисков многократного тяготения.
- Никто?
- Никто, если он не господь Бог!
- Значит надо стать Богом, освободиться и помочь своим друзьям …
Я с удивлением смотрю на своего богомола.
Голова кружится, и сознание ускользает от меня.
В очередной раз я очнулся, чётко сознавая, кто я и как здесь оказался. Память работала великолепно, я помнил людей и события чуть ли не с самого своего рождения. Без особого труда я вспомнил дату и время, когда отдал мозгу приказ на самоуничтожение.
Сквозь щелочки между веками я осмотрел помещение. Судя по ощущениям, мы находились на планете, а не на одном из звездолётов Варгуса. Просторное помещение было командным пунктом. Вдоль стен стояли телохранители. В кресле, напротив огромного, во всю стену экрана, сидел Сотрясатель Вселенных. Рядом стояли его офицеры.
Я сидел в кресле, мои конечности были плотно сжаты оковами. В правом нижнем углу экрана высвечивалась сегодняшняя дата и время. Значит, без сознания я пробыл полтора месяца.
Варгус провёл пальцами над пультом, и экран разбился на множество более мелких экранов, хотя в центре, на крупном экране, по-прежнему, можно было наблюдать общую картину.
Я видел, как на плато опускались звездолёты. По трапам спускались волны десантников. Одетые в светлые костюмы высшей степени защиты, только на месте официального герба красовалось изображение обезьяны, раскрашенной в разноцветные цвета. Рисунок пересекала надпись: «Джоникс».
- Официального прикрытия мы дать агенту не сможем, - вспомнил я слова шефа. Значит те, кто прибыл сюда, выручать меня, явились, скажем, так в частном порядке. Звездолёты опускались, словно стаи белых лебедей, десантники сходу вступали в бой. Две волны светлая – гвардии Корпуса и тёмная – Теней Смерти, слились, и заклубились водовороты битвы!
На малых экранах появлялись отдельные эпизоды сражения. Я различал тех, кого любил в том, своём мире.
Одетая в старинное кимоно, с плазменными мечами-китанами в обеих руках, шла моя мать. Черные, как смоль волосы были заколоты шпильками, возраст которых исчислялся тысячелетиями, и сводили с ума знатоков боевых искусств, ни черта не смыслящих в антиквариате и антикваров, не имеющих понятия о боевых искусствах. Энергетические лезвия ловили выстрелы противников, отводили в стороны, рассеивали и рубили, рубили ненавистную темную массу. Рядом, с бластером, стараясь прикрыть правнучку императоров, шёл отец.
Отряд скорпионов, муравьёв и богомолов возглавлял Ланс. Этим бойцам не нужно было никакого оружия, они сами были оружием. Их клешни и шипы рвали тёмную броню. В стороны летели оторванные конечности и головы глупцов, посмевших встать на их пути.
Тортильянцы никогда не были бойцами. Черепахи славились своими мыслителями, философами, аналитиками. Но Тчш, шёл, неуклюже держа в лапах ящик, из которого торчала труба с раструбом. Судя по всему, это было оружие. Слева, с взъерошенной шерстью и ощетинившимися усами, перешагивая через лежащие тела своими длинными стройными ногами, его прикрывала Стасси. А справа, в кожаной безрукавке с множеством карманов, одетой на голое тело, шёл Мартын. Горилыч был в своей стихии. Теперь никто не мог запретить ему, подраться всласть. Иногда он опускал своё оружие, я не рискнул бы назвать то, что он держал в руках ружьём, скорее это была пушка, и, колотя кулаками в широченную грудь, бросался в рукопашную.
Такая же громадная труба была в руках О’Нила. Для инспектора, похитители его друга были преступниками. А он участвовал в операции по освобождению заложника. Рядом с ним Гревски выглядел, ну совсем маленьким. И бластер в его руке, рядом с оружием О’Нила выглядел игрушечным пистолетиком.
Только Джеф так и не взял в руки оружия. Старинные очки с толстыми стёклами скрывали беспомощные глаза. Но мефистофельская бородка была воинственно вздёрнута, а на груди доктора, закрепленная через плечо ремнём, висела автоматическая аптечка.
Шеф и Якир шли недалеко друг от друга, каждый в окружении своих телохранителей. То, что они держали в руках, не выглядело оружием. Я понимал, что их игрушки с такими возможностями, что широкая агентурная публика, вроде меня, увидит их в своих руках, ох, как не скоро!
Не смотря на то, что десантников в светлых костюмах было меньше, темные волны Теней Смерти разбивались об них, как волны об утёс. Но этот утёс не стоял на месте, он упорно двигался вперёд.
Изображение на центральном экране сменилось.
Мне показалось, или на самом деле, приближённые Варгуса, стоявшие, в командном пункте отшатнулись.
Я помнил свою супругу беспомощной девушкой, доверившейся умирающему инвалиду, студенткой, сенатором, весёлой, расстроенной, уставшей, но всегда это была любимая и любящая женщина. Неужели, та, что я видел на экране, была моей женой?
Мягкие, шелковистые волосы превратились в злобно кишащих ядовитых гадов. Впрочем, я то знал, что на самом деле, это никакие не змеи, а направленные в стороны антенны. Горгона пела свою смертельную песню. Я помнил её глаза, меняющие окраску в зависимости от настроения. Иногда они были робкими, иногда лукавыми, иногда видя, какими влюбленными глазами смотрит на меня моя жена, я не понимал, за что мне досталось такое счастье?
Сейчас горящие ненавистью глаза Долли пронзали пространство и время. В комнате похолодело. Горгона шла в бой за своего мужа. И если светлые ручейки, пробивающие темную массу, были, где меньше, где больше, то перед Долли темнота таяла как снег перед взломавшей ледяной покров бурной рекой.
С одной стороны рядом с ней, сжимая в руке небольшой лазерный пистолет, шёл Авраам, с другой – Виви. Красавчик Шантанэ даже на ходу умудрялся нажимать кнопки своего компьютера.
- Ну, вот и всё! – на экране было видно, как последний звездолёт опустился на равнину.
Крепкий коготь подцепил защитный металлический колпачок. С сухим треском он оторвался и отлетел в сторону. Под ним находилась чёрного цвета широкая кнопка.
Палец Варгуса завис над ней.
- Наконец-то, с Корпусом будет покончено. Пока они подберут новые кадры, произведут ротации, я пройду по Свободным Мирам, как волк по овечьему стаду. Из-за этой минуты мною была придумана вся операция. Только поэтому этот жалкий человечишка до сих пор жив. Я ждал и не сомневался, что вся эта протоплазма, бросится к нему на выручку. Любовь, долг, верность … Жалкие людишки, живущие своими примитивными чувствами и не ведающие истинного наслаждения – Разрушения и Хаоса!
- Господин, но там же не только пришельцы. Там наши лучшие штурмовые части. Неужели они погибнут?
Варгус бросил на него презрительный взгляд.
- Ради высшей цели надо уметь бросать на алтарь победы, не только чужие, но и жизни своих солдат!
Палец пошёл вниз.
В моей голове по-прежнему что-то происходило. Щелчки, вспышки продолжались, мелькали знакомые образы, звучали обрывки мелодий.
Наконец всё кончилось. Варгус ещё больше потемнел, наваливаясь всем телом на палец, замерший в нескольких миллиметрах от кнопки, но его ладонь оставалась неподвижной. Выхватив из кобуры бластер, он нажал курок.
Я, не отрываясь, смотрел на ствол. Заряд энергии выполз, словно сонная черепаха, и растекся по сторонам, как будто над кнопкой был невидимый купол.
Я перевёл взгляд на державшие меня оковы. Тихо щёлкнув, они раскрылись.
Встав, я подошёл к Варгусу.
- Ты! Ты хотел уничтожить тех, кого я люблю, то, ради чего стоит жить. Ты хотел уничтожить мой мир!
Средний палец пробил лобовую кость предводителя Теней, словно это был тонкий типографский пластик.
- Умри!
От моего крика воины вжались в стены. Неподвижное тело Варгуса рухнуло на пол. Я сблизил ладони. Между ними вспыхнула и заметалась синяя молния.
- Ха!
Я направил ладони на Сотрясателя Вселенной. С моих ладоней сорвался огненный поток, и через мгновение тело исчезло. На полу командного пункта остался только силуэт.
Энергия билась и клокотала в каждой клеточке моего тела.
- Вы! – мой указательный палец обвёл присутствующих, - хотите умереть?
Гахры опускали глаза.
- Смотрите!
На экране появился «Сын Хаоса». Разрушитель миров висел на окололунной орбите, сливаясь с чернотой космоса, и, тем не менее, выделяясь из неё.
Я прикрыл глаза и сосредоточился.
- Ха!
Сначала казалось, что ничего не происходит. Но, неотрывно смотрящие на экран Тени Смерти, увидели, что порождение чужого разума стало светлеть. Сияние охватывало аппарат, становясь всё ярче и ярче. И, наконец, вспыхнув, «Сын Хаоса» исчез.
- Варгус говорил, что уничтожить его нельзя – пробормотал кто-то из присутствующих.
- Я не уничтожил его. Я вернул его туда, откуда он явился – в Хаос.
Гахры, не выпуская оружия из рук, становились на колени и склоняли передо мной головы.
- Ты - хитрая лиса! Ты ещё в школе добивался отличных оценок не знаниями, а своей хитростью.
- А ты с детства был занудой. Я всегда стремился к импровизации. А ты предпочитал зубрить уроки.
- Я не зубрил, а учил, стараясь вникнуть в суть.
Разговор между шефом и Якиром происходил несколькими палубами выше, в каюте оборудованной аппаратурой защищающей от любого несанкционированного проникновения. Но мне, не требовалась никакая аппаратура. Я мог видеть и слышать в любой точке корабля. Возможно и дальше, но пробовать мне пока не хотелось.
- Ты специально внедрил ко мне своего агента, что бы добраться до Варгуса.
- А разве не ты шантажом и угрозами заставил его работать на себя? При этом, ты не оставил парню путей к отступлению. Разве ты не помнишь, как ты сказал – «отказ не принимается».
- Да ты, ты – казалось, под насмешливым взглядом шефа, Якир взорвётся от распирающей его злости. Но Главный Иезуит взял себя в руки. Выдохнув, он развел руки в стороны – Прости, брат. Нервы ни к чёрту. Я погорячился.
- Успокойся, мы же братья.
Они обнялись.
- Что будем делать с Кибером? Он показал себя прекрасным финансистом, и мне бы не хотелось терять его.
- Он показал себя прекрасным агентом, и мне то же не хотелось бы терять его. Но я думаю, в ближайшее время вряд ли мы найдем во всём Союзе Свободных Мирах кандидатуру, способную заменить его здесь.
Парню понадобиться время, что бы подготовить себе приемника, которого признают гахры. А упускать такой шанс, мы не имеем права. Для нас впервые за всю историю вселенной открывается не просто окно, а широкие ворота в Зону Тёмных Миров.
Я вернулся к обычному зрению и слуху.
И были встречи и были прощания. Я должен был каждому выразить свою благодарность, выслушать небрежно - стандартное: - Не стоит! Разве ты не сделал бы для меня такого же?
Господи! Да, конечно же, сделал бы. И, как и мои товарищи, не стал бы дожидаться, пока мне скажут «спасибо». Шеф и Якир отбыли первыми. А до этого у нас состоялся разговор.
Они сидели рядом, в каюте на одном из крейсеров. Я внимательно пригляделся к ним. Действительно, они были братья. У них были разные матери, но общие черты скул, бровей и носа указывали на родство.
Разговор был долгий и бесполезный.
- Ну, почему я? Разве нет никого лучше?
- Есть Кибер, есть много сотрудников, которые справились бы с этим делом гораздо лучше тебя. Подрастает молодая смена: Мохаммед, Гаятри, Леша Иванов, Хрр, Дикан, и многие другие. Они умнее тебя, лучше подготовлены, но … - Якир поглядев на брата, сделал паузу, - Несколько скоплений узнав о смерти Варгуса, подняли восстание, собираются отсоединиться от создаваемой им империи. Процесс может нарастать, и в результате мы можем лишиться даже той небольшой опоры, которую получили здесь благодаря тебе. Если войдут наши войска, это воспримут как интервенцию, может вспыхнуть новая галактическая война. Что предпримешь в этой ситуации ты?
Я горько вздохнул, мечты о спокойной старости в кругу друзей и семьи начали потихоньку таять, словно туман под лучами солнца.
- Я пройду с гахрами по мятежным зонам, и если потребуется, сотру их в порошок.
Якир переглянулся с шефом.
- Решение правильное. А теперь представь, пойдут ли гахры за кем-то другим? Или только за тобой?
Ответ был очевиден, и отвечать на него я не собирался.
- Спасибо, Джеф. Я знаю, как непросто было тебе принять решение и бросить твоих пациентов даже не надолго. Теперь всё кончено и вы с О’Нилом возвращаетесь.
Док смущённо хмыкнул носом.
- Знаешь, Джоникс, я думаю, скоро многие из присутствующих разъедутся, но кое-кто останется. В одиночку тебе не справиться, а там где ты, там, у присутствующих, просто фатально, появляются раны и травмы. И, кому-то надо их лечить. А я не самый плохой врач во вселенной.
- Так ты остаёшься?
Джеф утвердительно кивнул головой. Я посмотрел на О’Нила, гигант инспектор пожал плечами.
- Я писал вам, что женился …
- И даже высылал стереограммы. Но прилететь так и не нашёл времени.
Я смотрел на своих родителей. Мать быстро нашла общий язык с моей женой, и теперь они, прижавшись, друг к другу что-то тихонько обсуждали между собой, порой бросая на нас с отцом загадочные взгляды.
- Оставайтесь, мне очень нужна ваша помощь.
- Знаем, - неожиданно отец обнял меня – но это твоя работа. А у нас с матерью – своя.
Мы сидели в моей каюте на флагмане. Долли жевала солёные дольки щупалец кальмара, запивая их холодным молоком. Авраам неодобрительно качал головой.
- Джоникс, а оно нам надо? Может, плюнем на все и вернёмся на Карусель?
Капелька на кончике носа моего друга и партнёра не давала мне покоя. Мне не составляло труда мысленным сигналом вылечить его раз и навсегда. Но имею ли я право без разрешения вмешиваться в его организм? А вот небольшая опухоль в желудке, в дальнейшем могла привести к определённым проблемам. Я вздохнул и отвёл глаза. Авраам удивлённо почесал рубашку на животе. Опухоль исчезла, а он даже и не знал какую угрозу его жизни я только что ликвидировал.
- Ты всё понимаешь сам, мой старый друг, - я налил в его бокал ароматный бренди, - Лучше скажи, почему ты не спрашиваешь, что мы получим от моего последнего приключения?
- К чёрту эти игры в «получишь – не получишь». Слава Богу, ты жив и здоров. Благодаря тебе мы получили доступ к половине Вселенной. Не просто вселенной, а той большой, настоящей Вселенной. И узнали, что это не предел. Что за ней лежат неизведанные миры Хаоса … - речь Авраама прервалась.
- Впрочем, мы с Долли знаем тебя лучше, чем все твои начальники и даже родители. Так что, я лично не удивлюсь, узнав, что ты умудрился что-то прихватить, даже находясь в состоянии клинической смерти.
Моя супруга уткнулась мне в плечо, словно маленький котёнок.
- Так что ты умудрился прихватить у бедных людоедов? И когда мы это увидим? – старик, похоже, стал терять терпение.
- Скоро, ты даже не представляешь, как скоро мы их увидим. Через восемь месяцев и несколько недель.
Я мог бы назвать Аврааму не только точную дату, но и время с точностью до секунды.
- И что же это такое? Бриллианты, новые технологии?
- Бери выше! Это два самых больших сокровища во Вселенной.
- И я смогу к ним прикоснуться?
Я утвердительно кивнул головой.
- И подержать их в руках?
- Обещаю!
- И мы никому их не отдадим?
- Никому на свете!
- А твои начальники, что на это скажут они?
- Думаю, они не будут возражать.
- Эти двое? Против двух самых больших сокровищ Вселенной? Для этого необходимо быть или Дьяволом или Богом!
Слова Авраама заставили меня задуматься. Вновь, как когда-то, передо мной встал вопрос: Кто я?
Дьявол? Бог? 21 августа 2005 года