«Да ничего страшного. Подумаешь – кредит…» - пытался успокоить себя Игнат. Но успокоиться не получалось. Умом-то он понимал, что ничего страшного действительно нет, что в долг живёт пол Европы и почти вся Америка… Да и у нас это пытаются сделать нормальной практикой. И всё равно он чувствовал что-то неладное, и этот его кредит представлялся ему не иначе как горб. Пусть воображаемый, астральный, умозрительный, но горб. И горбатиться ему теперь, пока он весь долг не отдаст. И не рыпнуться, не бросить всё, вобщем, не деться никуда. Игнат даже внешне немного изменился – стал сутулиться, ступать тяжело, смотреть как-то снизу вверх, как будто на него всё время что-то давило. Глупости да и только. Самовнушение.
Зато теперь у него была своя квартира. Большая и светлая. Жена радовалась, дети резвились. Вот только устраивать её по-настоящему ему пока не хотелось. Вроде как его квартира, а вроде как и нет… «Надо скорее расплачиваться, только б не висело это над душой» - думал он почти каждый вечер.
Время шло, денюжки капали потихоньку, кредит уменьшался, но не так чтоб очень быстро. И тут случилось неожиданное – банк, в котором Игнату дали в долг, лопнул. Хозяева сбежали. То есть отдавать кредит было больше некому – такая вот удача! Квартира есть, долга нет, живи да радуйся. В семье Игната все вздохнули с облегчением. Кроме него самого.
Прошло лет двадцать-тридцать. Дети выросли и разъехались кто куда. Игнат остался жить в своей большой квартире вдвоём с женой. Чтобы было не так скучно на старости лет, завели собаку. И теперь каждое утро и каждый вечер Игнат выходил с ней гулять во двор. А жена его садилась у окна, отодвигала штору и смотрела подолгу от нечего делать на две передвигающиеся внизу под окнами фигурки – большой овчарки и горбатого старика.