Неделя выдалась ударная. Шутка ли – Сашеньку послали обе любови – и реальная, и только-только намечающаяся виртуальная, но обе при этом – любови настоящие, без всяких шуток и дурацкого детства. Хотя всё выглядело очень политкорректно со стороны, было от чего впасть в отчаяние и выпасть из жизни. Саня человек импульсивный, посему порыдала часок в пузо плюшевого медведя, покурила на балконе, жалобно всхлипывая, и приняла решение.
- Идите в жопу, - воззвала она к обоим красавцам–мужчинам, находящимся вне досягаемости, - вам не надо, мне – тем более. Поищите себе сами таких красивых, умных, с высшим образованием и квартирой! Уйду я от вас. И баста!
Cборы заняли минут десять. Майка до пупа с надписью FUCK THEM ALL, чулки-сетка с максимальной степенью дырявой развратности, джинсовые шортики, издыхающие от благородной старости кроссовки и «целлофановая» курточка с прожженной сигаретиной дыркой на рукаве – самый тот прикид для одиноких путешествий. В рюкзачок-с-кулачок Саня старательно пристроила дешёвенький мобильник, все свои скромные сбережения, пару трусиков на смену, блокнот с ручкой для изливания чувств, сменные батарейки для плеера и несколько любимых дисков. Подумала и сунула упаковку анальгина и презервативы. Плеер в карман – вперёд, под неодобрительное звяканье ключей от дома.
Сперва Саня одиноко шаталась по городскому кладбищу и пыталась думать о смысле жизни. Ни фига не выходило – только пробивало на неуместное «ха-ха». Когда шататься просто так надоело, она забрела в маленькое кафе, заказала апельсинового сока и горькую шоколадку и устало вытянула ножки. Официантки косились на Сашеньку, важно надув губы. Саня утолила лёгкий голод, вытащила блокнот, написала на выдранном листочке «зато меня никто не ****, чтобы принять на работу», оставила записку на столике и удалилась, гордо распушившись.
Дошла до перекрёстка, остановилась. Пошуршала в кармане денежкой, задумалась: чего бы себе такого позволить? Решила позволить всё. К концу рабочего дня пришла в знакомый салон красоты, нагло уселась в «предбаннике» в кресло и принялась листать дурацкий журнал про волосы, волосатых и волосатищих. Девочка-регистратор (или как её бишь там?) занервничала, попыталась выяснить, чего Сашеньке надо, на что получила безапелляционное: «У меня свидание, сижу и жду». Примерно через полчаса, когда Саня пополнила свой запас знаний о том, что можно делать с растительностью на голове, вышел замученный Артур. Увидел Саню, удивился:
- Э! Ого! Ты ко мне?
- Угу, - отозвалась Саня, - Обслужишь?
Артур приуныл. На лице стилиста отразилась похеренная мечта о долгожданном заслуженном за целый день вкалывания отдыхе, возможно даже с девушкой… Саня пошла на штурм:
- Арт, ну не бесплатно же!
- Балда, - обиделся Артурчик, - Какие с тебя деньги? Ладно, заходи.
Девушка-регистратор (так всё-таки как её бишь там?) занервничала:
- У меня рабочий день закончился, между про…
- Лен, оставь ключи и гуляй. Я сам закрою, - проявил неслыханное благородство Артур.
Ляля удалилась, цокая каблуками, как знатно подкованная лошадь. Саня мысленно показала ей вслед язык и потрусила вслед за Артуром. Забралась с ногами в кресло, цапнула с полочки фен.
- А если насадку поменять, он пылесосить сможет? – поинтересовалась она.
- И не только пылесосить, - отозвался Артур из недр салона, - Тебе чего на голове сделать?
Саша задумалась.
- Ну… чего-нить для развратного дебоша с попойками и швырянием стульев. И плевками в лицо, пожалуйста.
Артур оторопело уставился на старую знакомую.
- Мать, ты чего? – удивился он.
- Я отдыхаю. У меня как это… загул.
- Давно начала? – прищурился синеглазый стилист.
- С полудня.
- Ладно. Щаз я тебя обработаю…
Артур своё дело знал. Даром что вид запуганный и рост маленький: на выдумки и феерии он был мастер. Через полтора часа жутких споров на Сашенькиной голове воцарился завидный разноцветный бедлам. Артур поливал Сашку вот уже третьим баллоном лака, а Саня тупо таращилась в зеркало и обалдевала.
- Ну как? – поинтересовался стилист, окинув своё творение гордым взглядом.
- Панки – хой! – восхитилась Александра.
Встала, прошлась по отдраенному добросовестной уборщицей до блеска зеркального полу, разминая ноги. Артур смотрел как-то странно – будто не спускал Саню с поводка напряжённого взгляда.
- Сань… у тебя чё случилось?
- Ничего. Так, гулять вышла. – Саша помолчала и добавила: - У меня, Арт, тормоза сломались.
- Совсем сломались? – усмехнулся Артур уголками рта.
Сашенька даже ответить ничего не успела – очутилась в том же кресле, что покинула минуту назад. Губы у Артика оказались под стать характеру – мягкие, тёпленькие. А руки проявили неожиданную наглость. Санька зажмурилась и поплыла по течению. Путаясь в одежде, свалились с кресла – пол обжёг голую спину, стеганул кнутом куража. Слились в единый урчащий, постанывающий клубок, на коже расцвели рябиновые пятна не-бережных поцелуев. Саня вживалась в выбранную роль, но получалось с её точки зрения плохо – фальшиво. Происходящее воспринималось сторонне и цинично. Ну, трахаемся, думала Санька, старательно изображая бешенную страсть, ну со старым приятелем… и что? Вроде и приятно… но до чего ж фиолетово! Потом откуда-то наползли воспоминания с лекций по физиологии полового акта, и Сашка расхохоталась. Почти тут же испуганно смолкла: обижать Артура не хотелось – такого-то очаровательно-замшевого… Арт на смех не среагировал – ему было слишком хорошо. Тяжело дыша, он уткнулся в Сашкино плечо и расслабленно закрыл глаза.
«У мужчин две головы и обеими одновременно они думать не умеют», - цинично подумала Саня. Пошевелилась.
- Арт, ты не спишь?
- Ммммммммм…
- Ты, между прочим, весь пол мною вытер. Есть где ополоснуться?
- Только раковина…
Пока Саня плескалась в раковине, Артур неспешно приводил себя в порядок. Долго рассматривал в зеркало покусанную шею, укладывал разворошенные случайной любовницей пряди, с тоской созерцал помятую рубашку. Наблюдающей исподтишка Саньке стало неожиданно противно.
- Сколько я тебе должна за чернобыль на башке? – спросила она нарочито скучным голосом.
- Ровным счётом ничего, - так же тускло ответил стилист, - Если только повторить на днях…
- Нет, - отрезала Сашенька, впрыгнула в шорты, подхватила сумку и исчезла за дверью, прежде чем Артур успел как-либо среагировать.
На улице было пыльно, душно и людно. Захотелось забиться в какую-нибудь столь же людную норку – просто чтобы не давил на затылок осуждающий взгляд неба. Саня залезла в трамвай, уселась у окошка. Руки положила на поручень сиденья впереди, голову дурную на руки пристроила. От запястий отчётливо пахло Артуром. Механически потёрла руку об шорты.
Трамвай покачивался, позвякивал на поворотах. Сане он напоминал весёлого пьянчужку. К тому же с рогами – что безмерно позабавило. Захотелось самой стать пьяненькой и взирать на всё снисходительно-философски. Саша слезла через три остановки, бездумно заехала ногой по толстому тюбику урны и повлеклась в любимый рок-клуб.
Там как всегда кипело варево андеграундной жизни. На пороге администратор и охранники греческим хором материли невменяемого от алкоголя детину, на хрен снесшего дверь при входе; кассирша тщетно пыталась вычленить из речи компании подростков хоть что-то понятное и полезное ей для общения, со стороны туалетов явственно тянуло раскуриваемой травкой, из зала сплошным потоком лился грохот и рёв местных богов хэви-металла. Табунками пробегали туда-сюда готические девчонки и невесомые от принятой наркоты панки, у входа в зал мрачно смолили желающие выглядеть крутыми металлеры. Саня при виде милой сердцу сверхпафосной картины мигом воспарила духом и с головой ухнула в объятья родного бедлама.
Через полчаса охрипнув, оглохнув и накачавшись пивом, Сашенька взяла курс на служебный вход. Проигнорировав «Э-ээ! Кудыть, бля?!» порядком хмельного охранника, Саня поползла на второй этаж по воняющей рокерской и кошачьей мочой лестнице туда, где находилась маленькая каморка над самой сценой. Душа требовала продолжения банкета.
В каморке обнаружился красавец-мужчина Артем с идиотами-друзьями Франком и Жопом (последний заработал столь неблагозвучное прозвище путём долгого и целенаправленного посылания в жопу всех окружающих, независимо от их желания). Саня прикинула и решила: Тёму – буду! Подошла, без прелюдий губами в щёку ткнулась и нагло руку под ремень в джинсах запустила. Ощутила явственно, что Тёма не просто «не против», а очень даже рад. Выдохнула какую-то чушь призывно, языком горячим в рот проникла. У Артема был отчётливый вкус джина с тоником. Жоп и Франк нервно заёрзали, оторвавшись от смакования штакетины.
Тёма обрушился на Сашеньку настоящим зверем, подмял под себя, сорвал к чёртовой матери тоненькую маечку, сдёрнул к лодыжкам шорты вместе с трусиками. Саня задёргалась, пытаясь освободиться от кроссовок и путающихся в ногах штанов, лихорадочно совладать с молнией на Артёмовых джинсах и посылая Франка и Жопа на хер одновременно. Потом под неизбалованную приятным за день Сашенькину спину волшебным образом подвернулся диван, Тёма скользнул по Саниной груди губами и неожиданно-резко рывком ворвался в святая святых женской плоти. Саня заорала от боли и подалась назад. Так ей и дали, ага. Диван ходил ходуном, Артём осыпал одуревшую от боли и возбуждения Сашку поцелуями и с каждым движением становился ближе. Франк таращился в пустоту оловянными глазами, Жоп подошёл к окошку в зал и распахнул его. В каморку ворвался музыкальный шквал. Саню подхватило и закружило абсолютное блаженство. Металл и секс, секс и металл – формула счастья в перерасчёте на «здесь и сейчас». В любимой Сашкиной книжке так и было написано: «счастье – это то, что сейчас». А несчастье – это не сейчас. И вообще нигде и никогда.
От разгорячённого Тёмкиного тела пахло зверем и потом. А может, и просто потом, а зверя разомлевшая Саня сама прифантазировала. Жить стало в кайф. Лениво поглаживая расслабившегося Артема вдоль позвоночника, Сашенька прикидывала: не влюбиться ли? Потом вспомнила Митю, вспомнила Влада… кайф улетучился.
- Э, Франк! – выдохнула развратница пересохшим ртом, - у меня в сумке носовой платок. Дай.
- Мне впадлу! – неожиданно зло огрызнулся похожий на волосатого оборотня Франк, - С Тёмычем все ****ься лезут, а мне хоть бы одна соска дала!!!
Он грохнул кулаком по стеллажу с дисками и вылетел за дверь.
- Урод, - сокрушённо вздохнула практичная Саня, - Тём, мы с тобой сейчас весь диван изгваздаем…
Жоп подобрался бочком, протянул двумя пальчиками Сашкин платок. Брезгливый, блин! Платок-то чистый. Как созерцать трахающуюся парочку – это нам запросто, а платок поднести – шаг по рублю!
Последствия безудержной страсти были удалены, Артём воткнул в сидюк какое-то грохоталово, Саня в одних чулках затанцевала по комнатке.
- Сань, - окликнул бесстыдницу Тёма.
- Мрррррррр?
- Классно было… Давай куда-нибудь свалим отсюда?
Сашенька остановилась
- И?
- И напьёмся.
Хотелось услышать про навсегда и тридевять земель, но желаемое патологически редко перерастало в действительное. А, всё равно пропадать!..
- Ну, пошли.
Оделись, свистнули Франку и Жопу, сидящим на лестнице с глубоко-философскими рожами, и потащились прочь от клуба. Над улицами висела скучная лунная морда – немного повыли. Услышав в ответ сердитый визг впечатлительной старушки, призывающей милицию, бездельники расхохотались и нестройно загорланили что-то из репертуара Лаэртского. Менты явно не спешили. Без них было несомненно лучше. Никто не портил состояние потрясающего пофигизма и предвкушение безбашенной пьянки.
Глубоко за полночь ввалились к кому-то на флэт. Там уже гудели вовсю. Трём принесённым бутылкам дешёвой водки обрадовались так, словно на голову неожиданно свалилось преогромное наследство. Саня уютно расположилась в стареньком кресле, взяла протянутую заботливым Артёмом кофейную чашку с отбитой ручкой и опрокинула в себя.
Состояние полного затмения обрушилось до обидного быстро…
В пьяном бреду привиделся Влад. Он смотрел на Саню со смесью брезгливости и понимания и улыбался в сторону – не ей. Саня зарыдала от горького отчаяния и проснулась. Артём на полу посреди комнаты увлечённо юзал одну из компанейских девок. Сашка покосилась на дёргающуюся Тёмину задницу, подавила в себе приступ тошноты и пошлёпала на кухню. Там тоже трахались.
- Водка осталась? - спросила Саня бесцветным голосом.
- М-ммммммм… - сладострастно пробурчали в ответ и махнули рукой в сторону холодильника.
Выудила бутылку, с отвращением наплескала стакан, уполовинила и вернулась в комнату. Подумала и ушла в ванную. Уселась на край ванны, пустила холодную воду. Зашёл Артём:
- Идём, - сказал настойчиво и потянул Сашеньку за руку.
- Куда?
- К нам, третьей.
- А без меня никак?
Тёма обнял унылую пассию, куснул за ухо.
- Пошли… Меня аж клинит от того, как ты трахаешься…
Сашу же не клинило. Ей хотелось всего, чего угодно, но только не Тёму.
- Хочешь втроём? Разбуди её подружку – кажется, это она так уродски храпит в спальне? – ядовито прошипела она и выпихала Артёма вон.
Закрылась на задвижку. Переместилась на коврик возле ванны. Всё угнетало. Думалось о Владе и Митьке. Тянуло хотя бы написать письмо или позвонить. Но телефона Влада Саня не знала, а Митю беспокоить трезвоном среди ночи не хотелось. «Всё-таки я их люблю», - с ужасом подумала Сашенька.
Снова накрыла водка. Вытирая пьяные слёзы, Саня на автопилоте выползла в коридор и там повалилась в чьи-то благоухающие потом объятья…
Два дня ныряла и выныривала лишь только чтобы догнаться. Кто-то притащил марок – нализались всей компанией. Ничего, кроме ужаса от искривлённого пространства в призме собственного восприятия Саня не испытала. Её уговаривали «на ещё» - послала всех. Снова нырнула в алкогольное небытие…
На третий день, вернее, ночь, неожиданно поняла: хватит. Выбралась из-под кучи полуобнажённых тел и тихонечко вышла на лестничную площадку, прихватив свой рюкзачок. Голой попой села на ступеньку, вытащила мобильник и сигареты. Входящих не было, равнодушно сообщил телефон. С раздражением засунула трубку обратно и закурила. Ощутила во всём теле дрянь похмелья.
За спиной скрипнула дверь. Кто-то вышел и встал рядом с Саней. Она недовольно обернулась. Худощавый высокий мальчик лет девятнадцати с обычной, ничем не запоминающейся внешностью сочувственно смотрел на приунывшую Сашу.
- Чего тебе? – взъерошилась она.
- Зажигалочку одолжишь?
Молча протянула. Закурил, но не ушёл.
- И всё же? – подозрительно уставилась на него Александра.
- Там все спят, а мне поболтать охота, - ответил он, - Давай на крышу поднимемся?
- А чё именно со мной? – продолжала дичиться Саня, - Трахаться больше ни с кем не стану!
- Мне и не надо. Идёшь?
Залезли на крышу. Возвысились над миром на целых пять этажей, подумалось Сане. Хмыкнула.
- Тебя как зовут? – обратилась к пареньку.
- Саша.
- Тёзка, значит… ты хозяин квартирки?
- Я.
Саня уставилась на городские огни. Где-то там – нормальные люди. Которые не пьют всякую дрянь, не закидываются марками, не трахаются с кем ни попадя… У безликого понятия «нормальные люди» наверняка есть настоящая любовь, любимая работа, цели в жизни. Они слушают классическую музыку и иногда ходят гулять в парк вместе с детьми. Они смотрят лёгкие французские комедии и едят мороженое в уличных кафешках. У нормальных женщин естественный макияж и туфли на высоких каблуках, от нормальных мужчин не пахнет сивухой и потом. Нормальные дети не вешают кошек в подъездах и не вырастают в серийных убийц.
Услышав негромкий смешок, Сашенька обернулась. Саня смеялся, покачивая головой.
- Странные у тебя идеалы.
- Я вслух думала, что ли?
- Ага… Я не думал, что ты такая сентиментальная. Думал, что как все.
Стало как-то прохладно от услышанного.
- Я и есть как все, - заявила Саня поспешно.
- Внешне.
Саня посмотрела на себя. Босая, в одном чулке, в чужом не то кителе, не то мундире, в порванной майке да и без нижнего белья… замечательно.
- Фу, - прокомментировала увиденное Саня, - А чей мундирчик?
- Мой, - миролюбиво сказал Саша, - я курсант.
- А что на гражданке завис?
- Я только на эту ночь. Решил посмотреть, во что Франк квартиру превратил. Он у меня неделю ключи клянчил.
- Блин, - всепонимающе кивнула Сашенька и снова посмотрела на город.
Погасли фонари. Саша докурил и вышвырнул окурок в темноту. Алая искра перечеркнула дугой силуэт тополя во дворе и исчезла. «Звезда упала», - подумала Саня вдруг.
- У тебя стихи классные, - нарушил тишину Саша.
- Откуда знаешь?
- Тёмыч у тебя из сумки блокнот тиснул. Я обратно засунул, не волнуйся.
- Что ещё тиснули?
- Ничего. Я хотел плеер послушать, но не стал. Чужое.
Саня порылась в рюкзачке, выудила сидюк.
- Держи.
- А что есть покрутить?
Достала Милен Фармер, Мару, Дельфина, «Лайду» и «Ночных снайперов». Саша долго изучал, остановился на «снайперах». Воткнул в уши «затычки», лицо стало сосредоточенным и каким-то неземным. Саня украдкой залюбовалась. Новый знакомый, в отличие от старых, не внушал дикого отвращения. Возле него хотелось выглядеть умницей и прятать коготки в подушечки бесшумных лап. Саня решительно направилась к выходу с крыши. Кажется, курсант даже не заметил её исчезновения.
Спустилась в квартиру, ощупью принялась искать свои вещи. Почти повезло: нашла всё, кроме трусиков. Немного огорчилась: трусявки были симпатичные, с рисунком маски театра Кабуки, выложенным стразиками. «Пусть подавится ими, фетишист несчастный!» - мысленно пожелала Сашенька неизвестно кому. Быстро переоделась (или скорее, оделась), с презрением покосилась на спящих вповалку беспредельщиков и покинула флэт с чувством глубокого морального удовлетворения.
Саша встретился на лестнице.
- Ты куда? – спросил удивлённо.
- Не знаю, - честно призналась Саня, - погуляю до утра… Идём со мной?
Курсант согласно кивнул. Вышмыгнули из подъезда, вдохнули прохладный ночной воздух. «На крыше он пах по-другому», - подумала Сашенька, - «Там пахло крышей и звёздами». В кустах истошно завопила кошка. Саня испуганно вскрикнула, а Саша поднял с земли какую-то жестянку, засвистел ею в сторону источника безобразия и прокомментировал:
- И тут эта продажная любовь!
- Почему «продажная»? – воспротивилась Саня, - по-моему, кошки трахаются вполне бескорыстно. У них типа инстинкт.
- Фигня, - помотал головой курсант, - Кошка всегда выбирает из нескольких котов. Значит, у неё свои интересы. Чем не сделка? Когда у одного есть то, что нужно другому…
Размышлять о сексе не тянуло, посему Саня поморщилась и спросила:
- Слушай, а ты в любовь веришь? Ну, без постели и вечную?
Саша пожал крепкими плечами.
- Наверное, нет. Но не отрицаю её существования. Может, мне просто ещё такое не попадалось. А ты чего в разгул ударилась? С кольцом-то на правой руке…
- Муж в долговременной командировке оттягивается, - вздохнула Сашенька, - я ему до лампочки. И не только ему. И вообще, все леди делают это!
- И как тебе после «этого»?
Саня немного обиделась. Это что – прелюдия к долгой воспитательной речи? Задумалась: а правда – как? Да никак. Голова только гудит – похмелье. А так – не стыдно. Всё равно. Никто никому ничего не доказал. Морали нет, один бедлам и идиотизм. Митя ничего не узнает, если Саня сама не скажет; для него жена – что-то вроде кухонного комбайна, который лишён возможности выбора и способности к передвижению. Влад… у Влада своя жизнь. Супружеская. Далёкая. Ему вообще должно быть пофигее всех до Сашкиных терзаний. Он счастлив.
Приуныла. Небо положило на плечи бродяжки тяжёлые ладони и надавило. Саня уселась на бордюр и разрыдалась. Саша неуверенно топтался рядом. По лицу было видно – хотел утешить, но боялся сделать ещё хуже.
- Я… хочу быть… человеком! – всхлипывала Сашенька, - Человеком, а не… не куклой, которую меняют, бросают, забывают, когда надоест! Я живая… тёплая… а всем посрать! Когда я говорю «люблю»… от меня отмахиваются! Как от мухи! А я всерьёз! А им бы только трахать! Никому нет дела! Вообще! У меня двое любимых мужчин… и никому из них нет дела до… до того, что я тут пью, трахаюсь и шляюсь по улицам уже несколько дней! А мне это не надо! И жалости, и ора с потрясанием кулаками над головой! Я хочу, чтобы во мне перестали видеть вещь!!!
Последнюю фразу она проорала во всю силу своих лёгких. Лёгкие вспомнили о том, насколько они измучены табаком, и Саня закашлялась. Саша протянул руку и осторожно погладил отчаявшуюся девушку по взъерошенным волосам. Саня дёрнулась, как от удара током.
- Не твоё – не тронь! – пискнула она сорванным голосом, вскочила с места и помчалась прочь по ночной улице.
Постепенно успокоилась. Перешла на спокойный черепаший шаг. Пожалела о том, что так вот по-свински покинула Сашу. Корыстно подумала: «Хорошо, хоть плеер успела забрать». Вытерла нос и задрала голову к небу.
- Ну и куда податься? – спросила у луны.
Повлеклась в интернет-кафе. Заплатила за два часа он-лайн, обдумала, написала и отправила письмо Владу. Заглянула в форум на любимом сайте, напорола какой-то чуши. Ответила на рецензии читателей на своей страничке. Полчаса просто грустно смотрела в экран на фотку Влада, потом время истекло. Побрела в круглосуточный магазин, умирающим тоном попросила триста грамм сосисок, батон и пакет кефира. Пока расплачивалась, сонная кассирша сверлила Саню презрительным взглядом. Под этим гадким взглядом пудового лица Саня сникла окончательно.
Посидела на тумбе посреди газона в онемевшем на ночь сквере. С удовольствием поела. Достали комары – ушла. Грустно мерила шагами городские улицы, испуганно шарахаясь проносящихся мимо редких машин. Пару раз, услышав стрёмное «Э-эй, дэушка, дэушка, вах!», шустро ныряла в переулки.
Ближе к утру вышла к бронзовой статуе тираннозавра возле любимого с детства зооэкзотариума. Ящер-тиран поприветствовал бродяжку хищной, но добродушной улыбкой: видать, за ночь загрыз пару-тройку городских призраков. Саня влезла на постамент, обняла мощное бронзовое туловище, прижалась к брюху ящера щекой.
- Привет, мужик, - улыбнулась устало, - Я действительно рада тебя видеть. Ты, похоже, единственный здесь можешь спокойно выслушать и не напороть горячки в ответ. Можно, я с тобой до утра побуду? Ноги уже просто отваливаются. Расскажи мне, как тебе тут, не одиноко?
Динозавр в ответ немного потеплел. В знак благосклонности позволил Сашеньке устроиться между огромных лап и высказать всё, что накипело. Ящер был лучшим Сашкиным собеседником ещё лет с десяти. Можно сказать, близкий друг.
-… Помнишь, я тебе раньше на флейте играла? Прохожие шарахались только так. Они не понимали, что это были не дикие трели, а песни лесов раннего мезозоя… или палеозоя. Что это тебе нравится, вот дураки… Дин, я не играю уже жуть как давно. Просто никому кроме тебя и меня это не нужно. Я сейчас сказки писать пробую… вдруг кому-то сгодятся. Если нет – приду тебе читать. Дин, к тебе вообще-то кроме меня хоть кто-нибудь ходит?.. Вот и у меня та же фигня: вроде, и на виду, а толку-то…
Когда по улице прозвенел первый трамвай, Саня проснулась, на максимально возможной скорости домчалась до остановки, успела впрыгнуть в вагон. Помахала из окна тираннозавру, устроилась в самом конце пустого салона и поехала домой. Забывать, отмываться, приводить себя в порядок, звонить друзьям и любимым и делать вид, что ничего не произошло. Так проще для дальнейшего существования и полезнее для тонких натур.
В конце-концов, все леди делают это. Едва ли не постоянно.