Потерявшаяся в лесу маленькая деревушка сначала постепенно состарилась, а затем и вовсе перестала существовать, лишь покинутые избы еще долго, как гнилые зубы, торчали среди деревьев. когда же неподалеку от леса люди обнаружили газoвые месторождения, на месте бывшей деревни, прихватив и кусок близлежащего леса, как на дрожжах вырос город.
Оно стояло теперь почти на опушке поредевшего леса - несмышленное молодое дерево с упругими раскидистыми ветвями и ярко зелеными, только что выбравшимися из почек листьями и оценивающe оглядывало своих соседей:
-Какой же он колосальный этот дуб, и его могучий ствол и крона, да в его тени можно укрыться от самого полящего солнца. А его листья, какой удивительной они формы, и как долго они не опадают. Осенью нет красивей дерева чем дуб, красно-желтый с отблесками зеленого и коричневого, стоит он долгожитель, возвышаясь среди лысых деревьев. Но почему же я не родилoсь дубом ?- сетовало оно и завидовало дубу.
Оно былo еще так молодо, это стройное высокое дерево, тратившее до этой весны все свои силы только на выживание и рост. Теперь, достаточно вытянувшись к солнцу, и приволно расположив свои корни, оно задумалось о смысле своего существования и, с любопытством оглядываясь по сторонам, сравнивало себя с другими деревьями:
-Сосна, до чего же она изящна с тонкими иголками пальцами, само совершенство... а ее статный ствол, покрытый янтарной корой, как красива она, вечно-зеленая на белом снегу, зимой, когда все вокруг умирает. как бы я хотелo быть похоже на сосну. Или елка, она тоже никогда не теряет своей зеленой свежести, такая пушистая пышная красотка, даже и не смотрит в мою сторону. Я даже не могу сравниться с березой, всегда такой молодой и нежно-белой, - и оно снова оглядывало себя, склоняя крону - я ведь тоже особенное и неповторимое, не может быть иначе, и наверняка существует определенный смысл моего появление на свет?
Похожее на изжогу чувство зависти и неудовлетворение собой постепенно иссушали его изнутри, поглащая все больше жизненных соков, пока кончики веток его не начили засыхать вместе с совсем еще недавно распустившимися листьями. Ореховый куст, росший рядом с деревом и наблюдавший за ним еще с момента его появления на свет, почувствовал своими переплетенными с ним корнями, что с его соседом твориться что-то неладное и, глядя на дерево снизу вверх, сочувственно зашелестел:
Послушай, приятель, ну что же ты себя мучаешь, смотри уж иссохся совсем, да оглянись ты вокруг, красота-то какая, весна - самое прекрасное время года, я конечно, не дерево и не достиг таких высот, как ты, все больше по земле. Так вот, я радуюсь солнышку, и теплому ветерку, и дождику весеннему, пока не срубили, или болезнь какая не приключилась, все слава богу. Может быть дереву и хотелось би последовать советам своего друга, но мысль о своем каком-то особом предназначении в этой жизни так глубоко въелись в его деревянную душу, причиня боль и лишая сна, хуже любого инородного нароста на стволе, гусенниц и других паразитов, что оно уже не в силах было беззаботно радоваться жизни.
Весна расточала все новые краски и соки и, возбужденные опьяняющими ароматами птицы, как и все вокруг живое, искали пристанище для продолжения рода, оживленно кружа над лесом. Одна молодая пара скворцов после тщательного осмотра местности облюбовала дерево за его густую раскидистую крону и, свив гнездо, стала усердно высиживать птенцов. О, каким счасливым оно себя почувствовало, переполняясь ответственностью за молодых родителей и их потомство, защищая их от непогоды или обжигающих лучей солнца, жизнь его наконец наполниласьсмыслом, а окружающий мир красотой . Когда же птенцы вылупились, „ерево, изгибая вновь окрепшую свою верхушку, прятало их от врагов, согревало от холода и, шелестя листьями, пело им колыбельные, баюкая крошек в своих гибких ветвях.
-Вот для чего я родилось, и нет никакого другого дерева в нашем лесу более пригодного для птиц, для этого и мои густые ветви и гладкий подвижный ствол- удовлетворенно гудело оно, гордо подняв голову и свысока поглядывая на ореховый куст- с каким уважением смотрят на меня теперь соседние деревья.
Ты такое редкое и удивительное дерево, и нет никого в этом лесу прекраснее тебя- преданно стелясь к ногам дерева, тихо радовался его счастью куст.
Зрелое лето вытеснило из леса соблазнительницу весну и птенцы, оперившись и научившись летать, покинули свое гнездо навсегда, вслед за выполнившеми свой долг перед природой родителями. Недавно такое теплое чирикуюшие гнездо опустело, засохло и свалилось к ногам дерева, возле орехового кустая, как никому не нужный пук грязной соломы.
И снова одиноко стояло дерево, опустив свои отяжелевшие ветви, печально вздыхая, бесконечно мучая себя мыслями о смысле жизни.
С наступлением осени листья дерева окрасились и стали похожи на оперение сказочной жарптицы, поддерживаемое восторженным обожанием орехового куста, оно почувствовало себя более уверенно в своем красно-золотом одеянии.
-Может мне удастся сохранить эту красоту до будушей весны и быть зимой самым ярким деревом в этом лесу- возврашалось оно сново к своим бестолковым мыслям, стараясь удержать на себе листья наперекор природе, но листья лишь потемнели, скукожились, засохли и превратились в коричневую пыль.
С первыми заморозками дерево наконец по-осеннему успокоилось, готовясь к зиме, и заключив с собой временное перемирие, стало тихонько напевать, но никто, ни приникший к его ногам ореховий куст, ни старавшийся достучаться до его мыслей дятел не могли расслышать звучавшей в дереве музыки.
Всю зиму дерево как и все остальные обитатели леса, покорившись неизбености, заботилось лишь о том, чтобы не замерзнуть и, кутаясь в мягкую снежную шубу, в полудреме ожидало весну.
И вот влажними пузырками засветился недавно еще сухой и морозный воздух, размякла, превращаясь в непроходимое месево, земля, и тогда внезапно заверещали птицы, предвещая приход весны. Деревья, впитав влагу, почернели и, расправляя свои, затекшие было за зиму ветви, приготовились к продолжению жизни. Навечно привязанные к земле, пережившие еще одну зиму, могучие деревянные создания, они и представить не могли, что кишаший людьми город, как гиганская воинственная муравиинная куча, варварски уничтожая все живое на своем пути, приступил к расширению своей территории.
Люди пришли в лес, оглушив его криками и скрежетом машин, перепуганные птицы, почувствовав беду, заметались и заголосили.
Оторопело раскачивая ветками дерево, не успевшее еще отойти от зимней спячки, вцепилось корнями в поредевший после зимы ореховый куст и захрипело от страха замирающшм в стволе голосом : Что происходит? Скажи мне, тебе там виднее, что хотят от нас эти люди? Мне страшно. И почему они так долго возятся возле дуба-...ах, - оно замерло на полу-слове, так как в этот момент резкий раздирающий душу вой пилы, врезающейся в плоть, пронзил лес. Огромный дуб глухо застонал и, сотрясая окресности, рухнул, не уронив своего величия, к ногам замерших в скорбном молчании деревьев.
Такая трагическая смерть, за что? Прости, дуб, прости, что завидовало тебе, что не услышало твоих мыслей, что не успело ничего узнать о тебе, прости и прощай. Вечная тебе память- поникнув ветвями прошуршало дерево.
На следующий день дровосеки срубили сосну и ель, а через день и березу, подпиленные под корень, деревья падали с гулким уханием, и стоны их эхом разносились по всему лесу. Слезы, смолеными каплями застывали на коре дерева и, обнявшись с ореховым кустом, подняв ветви к небу, оно молило о пощаде:
Как хочется еще пожить, и просто так радоваться каждому новому дню, пожалуйста, хоть еще неделю, хот один денЬ... А если это конец, и я умру, так и не поняв смысла моей короткой жизни, то зачем же я все-таки появилось на свет? Никак не могло успкоится дерево.
Но когда беспощадная пила вонзилась в его тело, дерево не проронив ни стона, покорилось судьбе и, разрубленное на куски, упало в объятия безутешного орехового куста, истекая смолой.
На следующее утро, первые лучи солнца уже без припятствий осветили лысую, покрытую пнями обрубками, поляну. Лесорубы закончили свою работу, и удволетворенные ушли на другую сторону леса, оставив умирать то, что раньше было деревьями.
Еле пробираясь через разбросанные ветки, сгорбленный старик, чуть свет пришедший в искалеченный лес, то и дело струдом опускаясь на колени, поднимал поленья, поднося каждое из них к уху, он стукал по нему костяшками скрученных своих пальцев, прислушивался, неудовлетворенно качал головой и снова нагибалса за новым поленом. Раздвинув ветви, засохшего орехового куста, он поднял еще одно полено и, ударив по нему пальцем, поднес к уху. Старик восторженно замер, прислушался еще раз и, не раздумывая более, стал тщательно собирать, запутавшиеся в орешнике, куски дерева.
Дома старик, тщательно очистив поленья, разложил их в мастерской и принялся за работу. С вдохновением, не покладая рук, трудился старый мастер и.... создал СКРИПКУ.