В те уже далекие, сегодняшним студентам непонятные годы, в Коктебеле, который тогда назывался Планерское, было всего два ресторана. Для того, чтобы почувствовать ресторанный комфорт надо было простоять немало времени в очереди. К тому же, и в то время это было удовольствием не дешевым.
И все же, этот вечер Студент и Студентка проводили за столиком тесного приморского ресторана.
Живая музыка. И меню отличается от столовского.
- Нам, пожалуйста, два салата, цыплята табака, бутылочку сухого. Какое есть?
- Сухого нет никакого. Есть десертное, «Лидия», нести?
- Ну, значит десертное. Ты ведь десертное больше любишь? – последние слова были обращены к подруге.
- Да, все равно. Так даже лучше.
Официантка надолго оставила их одних.
На столе ничего нет. Можно взяться за руки. Как волнуют ее пальцы. Нежные, тонкие. Такие же, как она вся.
- Знаешь, только что вспомнил еще одну песню Вертинского. Послушай.
Он напевает: «Сегодня наш последний день в приморском ресторане…»
- Ну не последний, я надеюсь, - она смеется и он прекращает песню.
- Ну, хорошо, тогда другую спою, слушай: «над розовым морем вставала луна…». Как там дальше, не помнишь?
- Дальше: «во льду зеленела бутылка вина». Но это тоже не про нас.
- Почему не про нас?
- Да потому что там: «и слишком мы стары и слишком устали…». Разве это про нас?
- Нет. Не про нас. Но согласись, красиво.
- Очень красиво. Может быть пойдем, а? Ждать так не хочется. Такой вечер хороший.
- Ждать не хочется, а кушать хочется. Тебе то что, чашку кофе выпьешь, персик съешь и сыта. А мне мяса, мяса охота.
Появилась официантка.
- Вы не возражаете, если к вам подсядет один человек….
- Иначе никак?
- Вы же видели, какая очередь.
Ну что ж. Очереди везде. И в ресторане. Им хотелось быть вдвоем, но можно понять и других.
Официантка подвела к столику нового посетителя.
Он был невысокого роста, худ, смугл, подвижен даже в замкнутом пространстве небольшого помещения. Наверное, он был старше студентов лет на десять. За внешне расслабленными, свободными, даже развязными движениями чувствовалось напряжение, готовность к агрессии… Покусывает губы, очень быстро осматривает окружающих.
«Блатной какой-то»,- думает студент.
Внезапно «блатной» успокаивается, улыбается широко, добродушно. Вступает в разговор.
- Вы, молодой человек, пели вроде что-то? Помешал?
- Нет, ничего, так Вертинского напевал. Вы Вертинского знаете, любите? - студент спрашивает, ожидая отрицательный ответ.
- Нет, не люблю я Вертинского.
Студенты переглядываются. Конечно, такой человек не может знать любимого ими Вертинского.
- Вам, ребятки все про любовь сейчас подавай, верно?
Они улыбаются, кивают.
- А про любовь вы Бунина почитайте, - совсем для них неожиданно продолжает новый знакомый. Не хило писал.
- Значит, Бунина любите? - не так уже уверенно спрашивает студент.
- Не, Бунина не люблю, за что его любить Бунина то, а рассказы у него - то, что надо.
- И какой же больше всего вам нравится?
- Какой? Трудно сказать… Ну, вот, помните, начинается, кажется так: « в одной знакомой улице я помню старый дом…» Он продолжает, пересказывает, а точнее, рассказывает почти слово в слово.
Студенты опять переглядываются. Это их любимый рассказ.
- А в конце там так: «больше он ничего не помнил, больше ни хрена и не было…»
Студент поправляет: «ничего больше и не было».
- Ну да, я же так и сказал: «больше ни хрена и не было, ни хрена…»
- А еще что вам нравится?
- Еще? «Митина любовь» нравится. А еще «Темир-Аксак-Хан» нравится. А еще… Он продолжал перечислять рассказы, о которых они говорили много раз с восторгом, перечитывали и считали написанными как бы только для них или для людей им близких.
Вот и цыплята...
- Ребята, вы вилки, ножи отложите. Видать не часто в ресторанах ужинаете, да? Понятное дело – студенты.
Он угадал, хотя они не говорили, что учатся.
- Слушайте, к цыплятам вам должны обязательно дать чашку с водой.
О-бя-за-тель-но. А в воду лимончик выдавить. И салфеточку специальную. А вы вилку, ножичек схватили. Мучаетесь с ними. Руками курицу, руками ее рвите. Это, ребята, не я придумал, это по высшему этикету так. Учитесь.
Подошла официантка принять у него заказ.
- Водки бутылку. И салат. Все.
- Извините, но водки можно только по двести грамм на человека.
Он внимательно посмотрел на девушку. Пальцем показал: « наклонись, скажу что-то…» И стал шептать ей на ухо.
Кровь отлила от ее лица. Сразу было ясно – ей очень страшно.
- Я принесу, все принесу, - скороговоркой ответила официантка.
Тишина несколько минут.
- Что вы ей сказали?- спрашивает студент. Он готов заступится, хотя и чувствует опасность.
И вдруг опять широкая улыбка.
- Да ничего я ей особенного не сказал. Стихи, блин, хорошие вспомнились. Шучу, шучу. Сами видите, не хочет сука работать…