Добра молодца, да укатать?!

 

Слепил Бог Адама и Еву из теста, да на окошко сушиться положил. А той порой голодный бес мимо пробегал. Хвать Еву, сожрал – и тикать. Создатель – за ним. Вот уж догнал почти, руку протянул… Да увернулся чертяка – лишь за кончик хвоста успел ухватить его Бог. Как рванет нечистик! Так и удрал, оставив у него в руках огрызок хвоста своего. Плюнул Боженька, да и создал из кургузка этого новую Еву. С тех пор бабы все изворотливы и лукавы, а черти – куцехвосты. Так волхвы сказывали.
А в жизни - чего только не измыслит Евино племя, чтобы мужчину к подолу своему привязать. Вот, например…
Случилось это давным-давно. Жила у нас в деревеньке девка Прасковья. Така пигалица худосочная да конопатенькая – никто из парней в ее сторону не глядел Родители ее все кручинились: у других девки налитые да статные, а у них – глистоперь с косичкой. Глядеть не на что! Кто ж у бедняков такую дочку просватает? Одно утешение – улыбчива, смекалиста, да весела – не унывает, на судьбу не ропщет. Хоть и нравился ей Ефим – виду не казала. Он ведь – парень пригожий, да из семьи зажиточной – многие девки по нему сохли. А он – рассудительный такой, да осторожный: со всеми приветлив, а сватов ни к кому засылать не спешил – видно, прогадать боялся.
Вот собралась как-то летним вечерком молодежь за околицей - после работы отдохнуть, лясы поточить. А лето выдалось жаркое да засушливое – ни капли дождя на каменную землю не падет. Трава пожухла, посевы гибнут, колодцы высыхают – беда!
- Все бы вам веселиться, неразумные! – проворчала, проходя мимо, старая Лукерья. – Голод грядет: не подняться пшенице без дождичка.
- А что ж мы поделать можем? – заоправдывались они. – Уж и жертвы богам приносили, и молимся исправно – все без толку.
- В стародавние времена обычай был – по полю кататься, - бросила старуха и заковыляла прочь.
- Это как? – загалдели все, но та уж скрылась из виду.
А Прасковья вдруг как сиганет с разбегу Ефиму на шею! Сбила парня с ног – и покатились они, обнявшись, по полю – только пыль столбом!
Насилу отыскали их, в беспамятстве лежащих, в придорожной канаве. Пока в себя приводили, небо тучами заволокло, и ливень хлынул.
А через неделю Ефим сватов заслал. Угадайте, к кому?
Вот тебе и пигалица неприметная – укатала-таки добра-молодца!