ПУТЕШЕСТВИЕ В СЕБЯ
Утренняя пустынная дорога. Завеса дождя, хаотичные картинки за окном, растворяющиеся в безжалостно-монотонном движении. Сдержанный гул мотора, ласковые капли, мягким прикосновением ласкающие крышу авто. И я – один на один с этим великолепием одиночества.
Удар - это разлетелось мое лирическое настроение о банальный по своей грубости вопрос:
«Cобственно, кто это «я»?» . . . Совершенно определенно пока могу сказать только следующее – я еду. Хм, и… ничего о себе не знаю: не помню, кто я, откуда и куда, черт побери, направляюсь. Интересный факт, ничего не помня о себе, я узнаю все окружающие предметы и полностью осознаю свои действия, при этом, понимая, что так быть не должно. Нельзя знать и помнить все, кроме себя. Всякие психические расстройства, да и старческие, подразумевают некоторую неадекватность восприятия. Я же вроде . . . хотя, откуда я знаю, что для меня нормально, а что нет.
Так, оглядимся. Машинка . . . ну, в общем, не богат – это точно. Разваливающийся «Ниссан» пятнадцатилетней выдержки (о какие подробности). Смешно, но мне даже не пришло в голову взглянуть на себя в зеркало, что у нас тут. Нда . . . небритый, потасканный, невзрачный мужик лет 35, знававший лучшие годы, но, впрочем, еще достаточно крепкий. Опрятный, одетый пусть в заношенную, но чистую джинсу. Взгляд скользнул ниже. Руки холеные, видимо, не лопатой на жизнь зарабатываю.
Что еще? А, да, у каждого человека в этой стране должен быть паспорт. Вот и он, в правом кармане рубашки. Остановимся, посмотрим. Светлов Иван Петрович, 1967 года рождения (о! почти угадал). Женат!? И даже дети есть? Трое??!!! Жить становится интересней. Любопытно должно быть вновь знакомится со своей женой, после 10 лет совместной жизни. Чтобы бы ей такого сказать . . . при встрече? Кстати, хороший способ продлить семейную идиллию…
Попробую напрячься. Нет, не помню: ни детей, ни жены. Ничего не помню, лица, события, краски, звуки их голосов . . . все растворилось. Память – белый лист (приятно созерцать его первозданную чистоту), а может и к лучшему оно. Это же счастье – умение забывать, многие бы руку (или какой другой орган) отдали за такой подарок судьбы. Хотя с другой стороны может у меня таки все хорошо: и жена и дети, работа, друзья, увлечения . . . хотя по внешнему виду и не скажешь, но внешность, как известно. . .
Приближается какой-то. Мой что ли? Точно, название совпадает с тем, что указано в документах. Значит, домой возвращаюсь. Странно, но никакого волнения, трепета не ощущаю – есть в этом что-то неправильное, пока, правда, не могу понять что. Руки привычно крутят руль в том направлении, что видимо, нужно. Мозг же работает параллельно, не отвлекаясь, почему-то зная, что руки справятся и без него с рулем, самостоятельно отыщут дорогу домой.
За окном мелькают куцые измученные деревца, однотипная унылая застройка: серая от пыли и дождя, в общем, ничего заслуживающего внимания.
Попробую покопаться в себе, пока время есть. Ба . . . какие симпатичные вещи. Приятный набор комплексов. Значит, я считаю себя неотразимым мужчиной, хм, вопреки, так сказать, очевидному. О… а это я о своем интеллекте. Хм . . . а чего же бедный-то такой. Ах . . . гордый, не хочешь никому ничего вылизывать, ню-ню. Нет, ей-богу - это надо записать, потом посмеюсь. И, оказывается, чувство юмора у меня есть, ну, тут-то хоть есть предмет для спора. Да, как же мы все-таки снисходительны к себе и безжалостны к другим, полезно взглянуть на себя, вот так, со стороны, хотя и неприлично подглядывать.
Ага, подъезжаю к дому. Панельная одно подъездная двеннадцатиэтажка, небось, с загаженным подъездом и расписным (во всех смыслах) лифтом. Выхожу, ставлю машину на сигналку. Ну, точно, как в той рекламе: «а запах?». Десятый этаж, 55 квартира. Волнуюсь, руки вспотели, как-то не по себе, отходняк начался. Ладно, беру себя в руки, звоню. . .
- Вань, ну наконец-то, мы уже волноваться начали – кинулась ко мне незнакомая чернявая женщина. Щедрая телом (все-таки троих родила и выкормила), но, черт возьми, она мне нравится. А я, однако, парень не промах. В молодости она настоящей красавицей была. Сердце радостно затрепыхалось, ну вот, хоть оно ее помнит. А разум, фиг с ним – нездоровый нарост на здоровом организме. Господи, да ведь я ее до сих пор люблю… бывает же так, тем временем она продолжала. – Как твоя поездка?
- Ты знаешь. . .
- Знаю, ты ничего не помнишь, ни меня, ни детей. Как всегда. – Ленка, так зовут мою жену, тяжело вздохнула, - но ничего мне не привыкать. Ты пока раздевайся, вот вешалка, вон там шкафчик для обуви. Он, кстати, уже давно разваливается, починил бы как-то, что ли…
- Да-да, конечно . . .
- Угу, ты всегда так говоришь. Ну да ладно, осваивайся пока, а я пойду, чай поставлю.
Гурия моя удалилась. Я же принялся растерянно бродить по комнатам, хватаясь то за одну вещь, то за другую, прилежно стараясь воскресить в памяти события с ними связанные. Вот, например, ружье на стене висит . . . неужели я охотник? Странно, не похоже, характер вроде не тот. Или фотографии детей. Симпатичные, с умными красивыми мордашками, но я даже не помню, как их зовут. Сзади тихо подошла жена, обняла и, уткнувшись носом в плече, прошептала:
- Ничего страшного, все вспомнишь, не в первый раз.
- Слушай, а не могла бы ты рассказать . . . поподробнее, что творится, неужели склероз, вроде рано, - обернувшись, сказал я.
- Хорошо, но после, - мы уже целовались. Да, какая женщина . . . Через час, боль и радость которого описать мне не дано, немного придя в себя, я продолжил расспросы.
- Все-таки, что со мной?
- Все началось, лет пять назад, ты увлекся всякой восточной хренотенью, попав к некоему Сергею Ивановичу, ты его еще «мастером» называешь.
- А че это ты так пренебрежительно? – слегка напрягся я.
- Странный он. Много горя нам принес, хотя, впрочем, и радости тоже. В общем, не могу я к нему относиться спокойно, - гибко поднявшись с постели, моя Венера прошла обнаженной через всю комнату и упрятала себя в халатик. – Понимаешь, он очень сильно изменил тебя. Я не уверена, что такая власть над другим человеком может быть чем-либо оправдана.
- А поподробнее? – Нет, не могу оторвать взгляда от этой женщины.
- Чем Вы там занимаетесь, я не знаю, ты не слишком – то посвящаешь меня во все это. Но могу сказать, что вижу я, - на минуту Ленка задумалась, - ты пришел к нему, когда был уже на грани. Можно сказать нам повезло. Ты начал пить, тебя выперли с работы, да и нас с тобой уже практически не было. Я подала на развод. - Она подошла к окну, отвернувшись, продолжила. - Сергей вновь собрал тебя, дал цель в жизни, в общем, сделал из тебя человека.
- Как? - Мне оставалось только тупо хлопать глазами, такого, признаться, я не ожидал.
- Это трудно объяснить. Ты стал более собранным, целеустремленным, что ли, не знаю. И у нас с тобой все изменилось. Ты стал обращать внимание на меня, Ваня. Мне ведь немного надо . . .- всхлипнула Ленка (ну я и сволочь все-таки), она вновь оказалась у меня в объятиях. - Ладно, извини – это наболевшее, бабье.
- Прости, Ленок. – Беспомощно пролепетал я.
- Все в прошлом, просто до сих пор тяжело вспоминать это время. В общем, ты изменился и, пожалуй к лучшему. Но, за все приходиться платить. Ты заплатил за спасенье веселым нравом. Я ведь вышла за тебя замуж, очарованная твоим феерическим темпераментом, - улыбнулась она, - ты был неистощим на розыгрыши, шутки, стихи писал и какие, любил шумные компании, застолья – они-то, кстати, тебя и сгубили. Теперь с тобой не очень весело, но спокойно и я… все равно безумно люблю тебя . . . до сих пор.
- Ладно, - предательский комок подкатил к горлу, - картинка, начинает прорисовываться, но я так и не понял, что с моей памятью.
- А вот это, я и не могу простить твоему мастеру. Понимаешь – этот кретин, решил, что тебе периодически стоит терять себя. Мол - это полезная практика, каждый раз ты будешь, в процессе вспоминания узнавать о себе что-то новое, полезное, ну и так далее . . .
- Жестко, - усмехнулся я, - а если я себя, хм, не найду, что тогда будет? И, кстати, как он это делает?
- Да не … вспомнишь, всегда вспоминаешь. Он едет с тобой на машине куда-то за город, там вводит тебя в транс и оставляет один на один с собой. Потом, когда ты возвращаешься, я ему звоню. Он приходит и выводит тебя из этого состояния, но я всегда места себе не нахожу, вдруг что случится.- Звонок в дверь, - одевайся, это он, как всегда вовремя… иногда я его боюсь.
Я быстро оделся, вышел в коридор. Передо мной стоял ничем не примечательный мужчина средних лет, одетый в затрапезный плащик. В смешной вязанной кепочке, этакий типаж работника НИИ. Он усмехнулся, словно прочитал мои мысли:
- Конечно, прочитал, у тебя все время такое забавное лицо, когда меня в первый раз видишь, как будто Христа ожидаешь, надо пораспрашивать жену твою, что она такого про меня рассказывает. Как, было в этот раз, что-нибудь интересное? – Обернулся он к Ленке. – Что-нибудь успел рассказать ваш супруг. – Жена покраснела, – а понятно, у вас еще не было времени поговорить. - Понимающе усмехнулся этот хмырь.
- Может, мы начнем процедуру, - сухо предложил я.
- Да не кипятись, сейчас все будет. – Голос его изменился. – Подойди ко мне, - услышал я, как бы, издалека. Дальше ничего не помню. Очнулся, так сказать в здравом уме и, что важнее, в твердой памяти.
Учитель сидел на кухни вместе с Ленкой, неторопливо потягивая чаек.
- Оклемался, ну, рассказывай - поторопил меня учитель.
- Да вот, обнаружил еще пару забавных комплексов… не ожидал такого от себя.
- Ну, а ты сомневался в целесообразности практики вспоминания себя. Видишь, работать нам еще и работать…