МеЛ
Сначала Бог создал мужчину. Потом появилась дама Пик, и жизнь стала жизнью
-1-
Был светлый день. Хорошо помню, припекало и даже сильно. Мне всё время хотелось пить…
Но женщине бояться, в общем-то, было нечего. В дом постучал человек. Был день.
Хотя конечно, человек помятый, побитый и поджаренный даже.
---------------
В дверь стучится грязный, перепачканный грязью и кровью незнакомый мужчина.
Она затаилась.
Можно понять, явление не частое, когда в твой дом буквально ломится такое малоприятное известие. Одежда на мне была рваная. Но я знаю, что вот как раз в таком виде люди, как правило, и безопасны. Они, опять же, как правило, сами нуждаются в помощи. Тем более, я заметил, в руках этой крепкой леди в черном был топор. Вот уж не понятно, чего ей меня, шатающегося от потери крови и молящего о глотке воды бояться? Ну, хоть бы спросила чего мне нужно, нет, молчит. Топор крепко держит, левой, а правой, я видел её, подойдя к окну, правой она ручку двери держала.
Я стучал по двери рукой, пачкал ее кровью разбитых пальцев. Сжав другую руку в кулак, я попытался стереть следы крови с двери, обтянутой дерматином, но получилось еще страшнее, пятна только увеличились в размерах. - Вы не бойтесь, мэм, мне только позвонить. Вы же слышали, наверняка, слышали взрыв. Это моя машина взорвалась под откосом. Там документы, телефон, …а я вот, ...я ранен. Мне пришлось выпрыгивать из машины. Мэм, не пугайтесь, прошу вас. Просто позвоните, я номер надиктую. Наберите номер, прошу вас, … о-о-о, как сложно…
Ну, сколько можно ее уговаривать?
Я огляделся. Вдали текла речка, хорошо было бы напиться воды... Но как мне дойти до нее? Дурак, зачем я так скоро убежал из лога? Это страх. Я испугался взрыва. Это ужасно, моя новая машина….Зря я так скоро убежал. Воды б хоть напился. Но я думал, вот дом, …смогу позвонить, позвать на помощь…
Я снова подошел к окну.
Женщина тут же отпрыгнула от него. И судя по лихости, она была резвой. Я решил, что она молодая, только рослая и в тряпки сплошь черные одета.
Вот черт! Ну хоть бы взяла ружье, наверняка оно есть в доме. Ведь здесь лесник живет, я знаю. Я б и под дулом ружья позвонил. Эх, был бы лесничий, с ним бы я договорился. А тут …
-Мэм, э... девушка... э... черт! Послушайте, вы можете сами позвонить. Номер 77-345-274. Запомнили? Скажите, Тед просил забрать его. Скажите, что я в пятнадцати километрах от Зеленого городка, у поворота. Я ранен. Они увидят там горящую машину. Я смогу туда дойти, …дойду, …наверно.
Нога моя распухла. Начала синеть.
Я уже снял носок и осмотрел ей. То, что она опухла – сильно беспокоило меня. Может, просто ушиб? Я тронул её, но, больно, черт!
-Девушка, вы только позвоните, прошу вас. Это важно для меня. Ну что вы, боитесь?! Я же ранен! Я помощи прошу! - Я приковылял назад, к окну. И к радости моей увидел, как она подошла к телефону.
Старый такой телефон. Он висел на стене. Дикость какая-то…лесная.
Вот, смотрю, эта в черном набирает номер. Я ей еще раз прокричал его. Прислушался, пытаясь понять, что она им говорит. Но она так быстро повесила трубку! Это меня огорчило. Там могли просто не поверить подобному. Возможно, они хотели бы перезвонить сюда. Почему она так быстро повесила трубку?
-Эй, послушайте... А, черт с тобой! Ладно! - Я отвернулся от окна, увидев, как она, отскочив от телефона, тут же пугливо спряталась за стену. Точно, ненормальная какая-то.
Я попытался присесть, но адская боль пронзила спину. Я навалился на косяк низкого окна и застонал. - Спасибо... Спасибо, что позвонили. Ладно.
Я тряхнул головой. Вроде бы не кружится. Меня не тошнило. Значит, думаю, всё-таки обошлось, без сотрясений. Просто сильно ударился. Я попробовал поднять висящую плетью левую руку. Но оставил затею, боль сильная. Хорошо, если просто вывих. Правой рукой я ощупал голову. Содранная кожа, кровь… рана, да, вид у меня, понятно, не важный. Кровь залила мне и лицо с виска…
И всё же обидно. Я всю жизнь считался добряком. Не помню, чтоб дрался с кем. Я не скандалист. «Изящный и хрупкий как Нарцисс. Он умеет помирить даже кровных врагов». Так говорят. …Или говорили. А тут вот, руки в крови, …чуть поободрался и сразу на громилу стал похож. Вон, девушке или кто она там, страшным кажусь.
Я повернулся к окну. Через немытое стекло мне было плохо видно ту, что спряталась от меня, прижимаясь к стене старого шкафа. Но когда она меняла позицию, прячась снова за стену, я увидел ее профиль. Лицо как будто не старое. Лет двадцать …пять от силы.
Что же она тут делает? Молодая жена молодого лесничего? Или так, в услужении? …Дикарка какая-то. Глаза у неё огромные, мне они показались темными. И испуганными.
Почувствовав себя идиотом, напугавшим «ребенка», я решил отойти от окна. Вообще отойти от дома. Я даже крикнул: «Я ухожу, вы не бойтесь. Я у…», - и я упал. Упал и …заплакал. От обиды, от недоверия ко мне, от боли, от невыносимой боли. Я плакал и жалел себя. Поминал черта, идиотов, что осложнили мне жизнь этим взрывом…
Но я оптимист по натуре. Я - агрессивный оптимист по складу характера. Ну, если объединить первое со вторым, мой друг Мерфи сказал бы, что я - осёл. В смысле, упрям до абсурда.
Я высморкался, я пописал, а потом сломал молодое деревце березы в ближайшем кустарнике, и, медленно передвигая ногами, опираясь на малоподходящую мне по росту палку, двинулся к тому месту, куда, я надеялся, меня всё же приедут забрать.
Шел и думал про эту пугливую женщину. Кто она, чего тут делает?
Дойдя до ближайших деревьев, я стал останавливаться почти у каждого, чтоб отдохнуть. Переждать, пока голова перестанет кружиться, а картина перед глазами станет ясней. Я хотел скорее дотащиться до дороги. Думал, если она всё-таки дозвонилась, всё равно меня у дороги искать будут.
Я снова взглянул на ногу. Она пугала меня. Но только на миг я дал разгуляться воображению и страху и всё – силы совсем оставили меня. Я обхватил дерево и, превозмогая боль, стал приседать, сильно напрягаясь в спине. По-видимому, и с нею тоже были проблемы. Но нога беспокоила больше. Мне обязательно хотелось осмотреть её. Пришлось сломить ещё одно деревце, чтоб сделать вторую опору понадежнее. Я прикинул, до цели метров шестьсот. …Какой же я дурак, зачем я пришел к этому дому?
Вряд ли бы я сам дошел до дороги. Мне нужна была помощь, я слишком много потерял сил, добираясь до этого чертового дома лесничего.
Но дерево, под которым я присел было всех виднее с дороги. Я думал, если упаду под ним, тут меня скорее найдут. И ещё я решился, всё-таки посмотреть на ногу…в целом. Я решил разорвать брючину, чтоб понять, насколько травма опасна. И тут я услышал звук открывающейся двери. Я оглянулся.
Лишь через некоторое время после того, как дверь распахнулась, в проеме показалась женщина. Она следила за мной с расстояния.
Я попытался улыбнуться. Даже знак ей сделал, давай, не бойся. Иди сюда.
А потом я, вставив палку в край рваной штанины, рукой покрепче дернул и разорвал ткань брюк. То, что я увидел, заставило меня застонать. Нога распухла не только у щиколотки, от раны выше колена распухло всё от колена и ниже. Я застонал от жалости к себе и навалился на дерево. Я всхлипывал, и мне ничуть не было стыдно моих соплей.
Страшно захотелось пить. Хотелось сунуть горящую ногу в холодную воду и погасить огонь, пылавший в ране.
Женщина не подходила. Она таилась за деревьями и оглядывалась. Я называл её про себя дурой. Дурой в черном.
Господи, я хотел напиться, я просто хотел чистой водой. …И чтоб боль ушла, и чтоб помощь пришла. И думая так, я потерял сознание. Просто упал на бок и затих.
И даже видя, что я упал, она не сразу приблизилась ко мне.
Я пришел в себя. Опять же от боли.
Сначала всё вспоминал, где я, и что. Потом, уже адекватно оценив ситуацию и, вспомнив в каком я дерьме, я закричал: «Люди!!! Да помоги же мне кто-нибудь!!!»
Отец наверняка пошлет на поиски вертолет. Машина ещё горит, дым. Меня увидят. Должны увидеть. …Если эта женщина всё-таки позвонила. А если нет? Но я ж оптимист. Я верил, она позвонила, я должен идти к дороге, где меня будут искать.
Кровь на голове стала подсыхать. Я надеялся, что рана не опасная, я знал, малейшая травма на голове вызывает обилие крови. Но голова моя – ладно, а вот нога….
Оглянувшись на дом, я никого там уже не увидел.
Неловко перевернувшись, обхватив ствол, я начал вставать. Встал. И вот тогда я почувствовал и головокружение, и круги перед глазами замелькали.…И понял, дело моё совсем дерьмовое. Надо поторопиться…и помощи и мне.
Опершись лбом о ствол, я гасил жар, возникший в голове прохладой шероховатой коры.
-Вам… плохо?
Вот черт! Она ещё спрашивает.
Я повернул голову на голос. И даже вздрогнул, черная фигура в первый момент была расплывчатой, не четкой. И оттого ещё более жуткой.
Женщина стояла в пяти шагах, осматривала меня с ног до головы.
Думаю, встреть я такую на улице…испугался бы. Но когда мой взгляд прояснился, испуг прошел. Молодая …крупная женщина…всего лишь. Взгляд жесткий, в руке она легко держала тяжелый топор. А одета, ...ну, это особая статья. Одета она была забавно для своих лет. Широкая темно-серая кофта висела на ней мешком и была явно несвежей. Пахла и потом и мылом. Мне в нос так и пахнул такой мерзкий запах дешевого мыла, что я даже поморщился. Широкая черная юбка с запахом, подвязанная веревкой, неровными складками свисала с её узких бедер до икр. Мужские ботинки... явно были не по размеру даме. Да уж, дама.....Можно было сказать ха-ха…
Но в другой обстановке, а тогда…
Я отвел взгляд. Не хотел смутить ее. Боялся вспугнуть ее или обидеть своей внезапной оценкой. И ответил: «Да, не совсем чтобы хорошо...».
-Я позвонила... Вас будут искать? - Она испытующе посмотрела на меня. Взгляд её был нереальным, глаза не мигающие, огромные, как с перепуга.
Глаза её показались мне черными. Черными от страха.
--------------
Позже, вспоминая тот день, я припомнил одну картину. Библейскую. Про явление Христа. Так вот у одной иудейки там, на картине были такие же испуганные, огромные глаза. От суеверного страха, я думаю.
Но чего было бояться этой женщине?
Я страдал от боли, но думал о ней не меньше, чем о своей больной ноге.
Что она так боится? Кого? Меня? Но я был в таком состоянии…. Я был уверен и тогда, дело не во мне. Она кем-то другим напугана.
--------------
-Да, меня будут искать. Если, конечно, вас поняли.
Она чуть заметно кивнула утвердительно и отвернула лицо.
Я не понял реакции, толи это огорчило её, толи обрадовало.
Она напряженно вглядывалась вдаль, пытаясь разглядеть дорогу между деревьев. Но до дороги ещё было далековато.
Она, я решил, прислушивалась к чему-то. Потом снова посмотрела на меня. – Вам,…вам лучше идти к дороге. Там вас скорее найдут.
Я уже и не смотрел на дорогу. Я напряженно вглядывался в её лицо.
Она что, гонит меня от дома? …Она желает, чтоб я скорее убрался.
Красивое, правильной формы женское лицо, … но всё в нём было напряжено, подчинено одной заботе. Какой? …Я мешал? Я не понимал, она боялась, что меня будут искать или хотела, чтоб меня искали?
Взрыв моей машины не был случайным. Я всё прекрасно понимал, но я и мысли не допускал, что кто-то здесь, в лесу будет караулить, чтоб добить меня? И уж точно эта женщина не была соучастницей тех идиотов, что решили навредить мне. Но, скорее, отцу моему.
Но она так напрягалась, так вслушивалась в тишину вокруг, что и я начал прислушиваться. Но только я не глючил фантазиями, я ждал звук вертолета. Вряд ли, отец пошлет машину в такую даль. Скорее, вертолёт.
В горле у меня совершенно пересохло. Но эта ненормальная в черном не принесла мне воды. Говорить было трудно, но толи от страха, заигравшего в душе, толи из-за болтливости, присущей мне в любых жизненных случаях, я взял да и спросил, как её зовут. Хотя мне это совсем было не важно. Даже не интересно. А женщина вместо ответа спросила: «Хотите, я помогу вам?»
Ну что за дикость! Я просил о помощи, просил воды там, у дома, она пряталась от меня. Теперь задает свой дурацкий вопрос.
-Да, я бы не отказался. Но я, наверно, тяжел для вас. - Я развернулся к дороге.
Женщина не спешила подойти ко мне. Она снова принялась оглядываться и прислушиваться.
Не дожидаясь вызвавшейся помощницы, я сам сделал шаг. Хотелось поувереннее шагнуть. Я ещё и позировал. Дурная привычка сына известного политика!
Но как ни странно эта женщина выглядела как дама,… правда, в мужских башмаках. Фигура её не была громоздкой, как казалось на первый взгляд. Спина была гордо спрямлена, жесты - даже будто театрально резки, трагичны. И взгляд, …её взгляд был таким…Сара Бернар в своей лучшей трагедии - отдыхает!
Хотя, чего я к ней привязался с этой «дамой»? Нормальная, обычная женщина.
Шаг мой был не столь крепок, каким было мое желание сделать его. Так, жалкий шажок. Не приятно осознавать, но при всей своей стройности, я тяжел на подъем. Кости во мне тяжелы, что ли….Но и второй шаг был мною сделан. …И как бы случайно, я поворачиваю лицо к женщине. Попытался улыбаться.
Да уж, улыбка у меня явно жалкая. …Она даже не изменилась в лице. Чего она боится, меня?!
Я потрогал разбитый нос. Засохшая кровь стягивала и зудила кожу. Языком я провел по зубам, и обрадовался, что хоть с этим у меня всё в порядке. Зубы не шатаются.
И вот сбоку хрустнула ветка, и женщина сделала ко мне шаг. - Я помогу вам, но... вы не говорите, тем, кто за вами приедет, что видели меня в доме. Хорошо?
Это удивило меня. Хотя какое мне дело до чьих-то условностей? Чьих-то тайн. Сейчас меня заботит только моё сознание. Боюсь потерять его. - Хорошо. Не скажу.
Она подошла. И тут сквозь круги в глазах и рябь в сознании я увидел её лицо. Близко-близко.
Она наклонилась ко мне. И я увидел темные, отливающие каштановым цветом волосы, спрятанные под черный платок. Я увидел …прекрасные, напряженно вглядывающиеся в меня фиолетово-черные глаза. У неё был ровный, чуть длинный нос, губы …пухлые, как подрисованные.
И вдруг она сказала: «Поклянитесь».
-Что?! – Я даже, кажется, хохотнул. Наверно, у меня начиналась истерия. Вертолета нет, рядом топчется ненормальная с топором, внушающая страх…или смех.
Да, это было бы смешно, ... если бы не казалось трагично-жутким. - Ну, хорошо. Хорошо, клянусь.
И тут она снова, ещё ближе наклонилась ко мне. Так наклонилась, что и смотреть мне на неё было неудобно. Высохшая на веках и ресницах моих кровь, итак делала картинку в моем сознании не резкой, а тут ещё лицо…с глазами черными с недобрым отливом, да нос к носу. Да с глупейшим вопросом вместо помощи: «А чем вы можете поклясться?»
---------------
Я встречал ненормальных. В моей адвокатской практике такого было мало, но мне хватило, чтоб понять, неадекватно мыслящий субъект опасен именно навязчивыми идеями, которые буквально разрывают его неустойчивый разум. Тогда эта дама показалась мне …неустойчивой.
--------------
Я машинально отодвинулся от неё и пожал плечами. Вот уж в жизни не задумывался, чем можно клясться. Что за странный вопрос? Чем может поклясться человек? Ну, нормальный прагматик, вроде меня? Я покачал головой из стороны в сторону. - Не знаю. А чем нужно?
-У вас есть что-нибудь, что было бы дорого для вас??
Я подогнул больную ногу, опершись на костыль. - В данный момент это мое здоровье. Хотя бы то, что осталось.
-Хорошо. Клянитесь здоровьем.
Да уж! Я машинально взглянул её за плечо. …Там вертолет полиции еще не кружит над поворотом?
Ну, смешно, честное слово! Что-то мы заболтались.… Хотя, любопытно... Я впервые встречаю подобное. Да в общем-то, если б не встретил…не сильно был огорчен.
Но она уже не отходила от меня. И делать было нечего. С сумасшедшим нужно играть исключительно в свои игры, иначе тоже…того.
Глядя на её острый нос, почти касающийся моего носа, я ответил: «Хорошо, клянусь остатками своего здоровья, что никому о вас не скажу. Так пойдет?»
Она тут же подхватила меня руками. И что особо меня удивило, так лихо прижалась ко мне. Обняла одной рукой за пояс, пролезла под мое плечо, и крепко вцепившись в здоровую мою руку, …буквально понесла меня! Я точно, повис на ней!
И вот что интересно, почувствовав такую силищу, мне стало легко….Вроде как безопасность на меня снизошла. От присутствия сильного и как бы даже …надежного человека. Я даже засомневался, а женщина ли она? Она меня …несла! Вот так "дама"! Да ей бы буфеты таскать!
Но только мы вступили на покрытие дороги, она тут же произнесла: "Упритесь на палку". И отбежала в сторону, встала под дерево. При том не первое, не второе, а я понял, она выбрала на ходу самое ветвистое дерево. И спряталась под ним.
Я даже не понял сначала, так, рефлекторно, оперся о то, что у меня оставалось – на тонкий березовый ствол, и замер, и смотрю на нее.
Честное слово, даже скрывать не хотелось, сколь дикой она мне показалась!
Она дернула рукой, решила посмотреть из-под козырька ладони на небо. - Вон ваш вертолет!
Она показала рукой в небо.
А пока я оборачивался, прислушивался ...посмотрел, а ее уже и след простыл. Куда она делась? Нигде её не увидел, как не пытался. В кустах скрылась, за ствол дерева зашла? Может, за холм спряталась, улеглась, тут их полно, холмы, холмы…
Вертолет летел. Уже и слышно, и видно было его. Да только эта непонятная странная "дама" меня в тот момент больше занимала. Наплевав и на вертолет, я всматривался в лес, пока в голове моей не зашумело. И всё-таки я заметил её. Заметил, как мелькали ее темные одежды среди деревьев. Она спешила убежать. И даже не к дому, а скорее от него. Она вглубь леса кинулась. Я даже не знаю, есть ли там дороги…
Может, она сектантка? Может, у них встречи в этом доме, и она боится, что я наведу на них полицию?
Да, мне на мой больной "хвост" только этого не хватало....
Вертолет маленький, юркий и яркий. Он закружил над дорогой. Над обрывом, где уже догорела моя машина. Ну и меня с вертолета, конечно, как на ладони видели. Вот он я. Забирайте. Никогда так не мечтал о встрече с полицией, как сейчас.
Впрочем, о подельщиках моих надо бы с почтением.
-Лоренс? Вы - Лоренс?!
-Вы, что там?!… Эй, а если и не Лоренс…. А черт с вами, потом поговорим! Да! Лоренс! Тед Лоренс! Это я да, да, черт вас побери!!!
-Хорошо, мы спускаемся!
-Да уж, сделайте милость…
-2-
Мы сидели у Мерфи - моего давнего, давнего друга. Столь давнего, что, пожалуй, назвать его другом детства - это было бы не правильным. Я, бывало, делил с ним даже собственную колыбель. Родители наши, гуляя на вечеринке у нас в доме, подкладывали его ко мне в мою постель. Именно с тех пор даже запах дерьма этого парня мне казался родным.
-Тед, еще одна партия мною проигранная, доведет счет до круглого. И я - твой раб.
Мерфи, Френк Мерфи - друг и вечный оппонент, ну, кроме того, что и вечный мой карточный должник. Он мне столько должен, что, будьте уверены, никогда от него долга я не получу! У него принцип - принцип «скупердяя Мерфи» и тут ничего не поделаешь. Приходится мне изворачиваться и взимать долги услугами. Так еще получается вернуть кое что. Хотя, что там возвращать, на кону денег у нас сроду не было. А вот теоретический счет есть. И он растет. И не он в пользу Мерфи. И Мерфи это знает. А поскольку он - человек чести, это его гложет, и он расплачивается со мной,…ну, тут я пошел по кругу, в общем, я использую его, так он свой долг мне и отрабатывает.
Игра наша началась давно. Теперь уж и родительские поместья наши расположены по соседству. Мы оба сыновья состоятельных отцов. Закончили одну школу, один факультет университета. Пьем один сорт пива, оба предпочитаем красное вино – белому. Девушек любим одних. Не обижаемся, если один уводит у другого. Так, без души, ничего серьезного. То есть, девушки-то может, и рады были бы, если б было что-то серьезное, да только мы с Мерфи – доки по дамской части. Мы им сразу даем понять, что с нами - фокус не пройдет. Мы – люди несерьезные. Он – помощник прокурора, то есть сторона обвинения, а я, я - всегда со стороны истца сижу. Я – представитель защиты, я адвокат.
Напротив мы сидим только во время заседаний суда. «Напротив», хитря и скрытничая друг от друга, мы играем только на службе. Он – обвинитель, я - защита. Оба мы, не смотря на возраст, уже известны в городе. Потому дела, рассматриваемые в суде при нашем участии бывают что-то вроде петушиных боев. Судьи, меняющиеся не часто, бывают, устают от наших дебатов с Мерфи. Даже рады бывают, когда мы работаем не в паре. И кто выиграет дело: защита или обвинение – дело чести для нас, как профессионалов.
Яхт клуб, теннисный корт, гольф… - редко когда я или Френк едем туда по одиночке. То, как обсуждается и осуждается это со стороны – беспокоит наших родных, коллег, но не нас с Френком.
В плохую, как сейчас, погоду, мы сидим за карточным столом. Да, опять вдвоем. Кого от этого тошнит, отойдите в сторону.
Карты нас развлекают. Меня, как чаще выигрывающего – более чем. Мерфи, играй он в казино, давно бы застрелился, все спустив. А тут он всего лишь вечный должник у не взимающего долги приятеля. И это хорошо, учитывая его страсть к карточной игре. И я – как его друг, даже рад, что об этой его «страстишке» мало кто знает.
Однако на этот раз, мне хотелось его "прижать".
В последнее время любящего свободу мучит одна идея.
Идея «пик».
И мне хотелось бы заполучить Мерфи в «рабство», чтобы убить сразу двух зайцев. То есть, и должок заполучить и ещё больше обязать Мерфи, навесив ему ещё один должок. Конечно же, карточный.
-Френк, а хочешь, я тебе и этот долг прощу, и предыдущий. Обнулю полностью. Хочешь?
-Это ты от меня чего-то хочешь, я же чувствую.
Френк был пухлым и коротким. Смазливым на физиономию, но жутким скрягой.
-Да, хочу, Френк. А разве это не естественное желание - заполучить причитающееся? Или тогда так, долг за тобой, но за карточный стол я с тобой больше не сажусь, угу?
Френк дуется. - Ну, ну, ну. Зачем так сурово? Я согласен. Чего тебе нужно? Хотя молчи, я и так знаю.
Мне смешно от этого «всезнайки». - Любопытно?
-Ты хочешь, чтобы я позвонил Франческе, и сказал, что ты в очередной командировке по работе. Или может даже сказать "зарубежной командировке"? Скажу ей: «Наша популярность представляет интересы кого-то из нахулиганивших у нас на побережье европейцев». Так кого же подставить-то, а вот! Скажу, немца. Нет-нет, лучше скажу, итальянца. Впрочем, и те, и другие - достаточно шумны «на вольном выпасе».
-А ты значит, как еврей - чистокровка не шумный… «на выпасе»?
Мерфи сначала внимательно посмотрел на меня, затем, вспомнив, что среди названных национальностей и меня задел, улыбнулся. Поднял свои узенькие брови кверху и чуть покачал головой. - При определенных условиях и «на выпасе» я как раз бываю осторожен. - Он тихо хохотнул. - Ладно, Тед, речь не обо мне. Ну, а о тебе – я угадал?
Я тасовал карты как фокусник. - С моей очередной подругой я разберусь сам.
Мерфи поглядывал на мелькающие между моих пальцев карты. - Сам?! А, ну да, конечно. Должен же, наконец, и у тебя появиться опыт в делах такого сорта. Хотя, знаешь, Тэ, я всегда говорил и еще напомню: твои бзики только твоей "третьей беременностью" кончатся. Ты свои узелки только завязывать научился. А после помолвки, она колечко с топазом – фыр! - под переднее колесо твоего мерседеса и… - фьють - с другим! А хоть бы и на трамвае! …Что не так? …Или они тебе их возвращают? Ну да, кто же от фамильных драгоценностей Лоренсов откажется? Понятно. ...Ну вот, видишь, ты ж ещё и в накладе остаёшься. И ни хрена ты никогда с бабами не развяжешься без меня. Я тебе сколько раз говорил, и ещё раз повторю: я, только я б и кольцо тебе вернул и женщину. Ты – ни того, ни другого не сумеешь! Ты слишком верен своей позиции, Лоренс. А надо б помнить, где твоя сторона, а где - их. Теперь понятно?
-Ничего тебе не понятно. Гони деньги "понятливый"!
Мерфи никогда не умеет остановится в обвинениях. Это под час его дело и губит.
Он покосился на карты и суетливо стал сжимать свои пальцы и хрустеть суставами. - Ну, ну, значит с ножичком к горлу друга?
-Значит да! Ты - ярый картежник и неплательщик. Тебя хотя бы раз в жизни надо наказать. В воспитательных целях – тоже.
-Ты что "богом всенаказующим за грехи наши" себя назначил?
Я молча перетасовал карты, затем принялся аккуратно складывать их в коробочку из слоновой кости. Мерфи следил за "святотатством". Понятно, этому нарко-картёжнику не понравилась ни моя серьезность, ни мои действия. - Постой, Тед, но это же не шутка.... То есть, наоборот, ты шутишь?!
-Нет, не шучу: или - или.
-Ну, на счет первого - о долге, ладно, я понял. А на счет второго, что я совсем не угадал?
-Нет.
-Тогда, что у тебя за желание? - Френк за руку поворачивает меня лицом к карточному столу и тянет вторую руку к коробке с картами. Я разворачиваюсь и слежу за «тянущейся» рукой. Но молчу. Мерфи останавливает руку и перебирает пальцами по мозаичной столешнице карточного столика. Я смотрю на узор столешницы и на его пальчики.
-Тед, в чем дело?
А вот это уже запах поражения. И я кладу руки на ящик из слоновой кости и тихо спрашиваю его: «Френк, ты помнишь, я говорил тебе о доме, из которого я как будто бы звонил после автокатастрофы?»
Мерфи профессионально ловит меня на мой же крючок. - «Как будто»?…Ну ладно. Пусть «как будто». И что?
Мерфи сделал губы трубочкой и сморщил нос. Он внимательно слушает меня.
Это уже хорошо. Но кое-что меня отвлекает, дело-то для меня серьезное. - Убери гримасу с лица!
Мерфи сместил губы в сторону. – Тед, если это что-то.... Я ведь сразу тебе сказал о своем предположении. Это не "просто тормоза отказали", да? – Мерфи снова поморщился. - Тед это дело, ... я готов, конечно, если официально. А так, в качестве "доктора Ватсона" искать того, кто о тебе башку решил разбить, ноги переломать, это, знаешь....
-Мне надоели твои «официальные «предположения, Ватсон, …хренов. Да кто тебя в ватсоны нанимает – тот осёл! Пора бы уже вырасти из штанов сыщика - «любителя ужасненького»! В машине была техническая неисправность. И это подтвердила техническая экспертиза из автомобильной компании!
-Это туфта, Тед! То, что осталось от машины - уже мало, что напоминало технику. К тому же, ты сам сказал, что отходил от машины на "энное" время. То есть рядом с машиной тебя не было. Там можно было любые улики снять и …ножками.
-Кто полезет в горящую машину, там кругом лес?!
-Кому надо! Кому заплачено, Тед, тот и полезет. И после никакая экспертиза ни к черту!
Мерфи вздохнул. Он уже понял, что меня циклит. Что я гружусь давним происшествием. Уверен, мой друг Мерфи даже считает, что это последствие психической травмы. Что я всё ещё в колее.
Вообще-то он действительно не из шумных. Он хороший парень, мой друг Френк Мерфи.
Он примирительно улыбнулся и... открыл коробочку с картами. И протянул мне колоду. - Тед, я был бы рад, если бы все было именно так, как определили эксперты. Пусть на этом все и кончится. Ну, так чего ты хочешь?
-Ты перебил мне желание продолжать. Гони деньги! И…и выкатывайся. Я устал от твоей толстокожести.
Мерфи сам принялся тасовать карты. Но поскольку делать этого толково не умеет, карты начали сыпаться из его пальцев. И он начал их собирать с полу. По одной класть на стол. - А я от твоей недосказанности, знаешь, торчу. – Положив последнюю из упавших, Мерфи снова сложил карты в колоду и …придвинул её ко мне поближе. - Чего там в домике произошло? На телефонном шнуре кто-то уже висел. И достаточно надежно, так?
-Заткнись! Уж зубы ноют.
-Так сними заболевшую челюсть. Прополосни её в соде, …в соли, или в чем там, тебе видней. Твои зубы.
-От твоих фантазий про шнурки и искусственную челюсть сведет. Рот в зевке так останется... на веки.
Я машинально взял карты и, как заметил, к радости Френка, начал тасовать их.
Мерфи следит, замер.
Я скидываю.
Мерфи берет одну, другую, медленно - третью…
-А-а-а!!! Эта чертова "баккара"! Мне надо сменить игру!
Но это он так…ругается. Долг – то вырос.
Мерфи смотрит на меня любезно заигрывающе. Ну и хорошо.
Он скрещивает руки на груди. Мельком смотрит на карты. - Тед, я готов выслушать твои предложения.
Я тяну. Какое-то время смотрю в глаза лучшего, единственного друга, как бы расцениваю, а стоит ли играть? Облизываю пересохшие губы и широко и радостно улыбаюсь.
Мерфи, проследив за всем этим, рассмеялся, покачал головой. - Значит все-таки женщина! Черт! Тед, ты опять вляпался! Опять не ту "птичку" окольцевал, паршивец!
Мерфи улыбнулся и затяжно вздохнул. - Ладно! Считай, что я согласен. Вытягивать тебя из подобных историй - становится моим обязательным кредо.
Его ортодоксальная направленность меня просто выбивает из равновесия!
Я прищурился и процедил: «Значит так, Мерфи, заткнись. Я буду говорить тебе ...буквально тайну своей совести. Души и... прочей мой требухи. Поскольку поклялся одному человеку своим здоровьем, что никому не расскажу о том, что я тебе сейчас расскажу.
-Стоп! - Мерфи вскинул обе руки в мою сторону, чуть коснувшись лацканов моего домашнего костюма. - Парень, не спеши. Я тоже - сухарь материалист. Однако есть в жизни, в нашей догматичной трех мерке такое, что лучше бы, знаешь, обходится без дополнительных клятв. Клятвы, проклятия и прочее, Тед, ты подожди.
По моему лицу пробежала даже не досада, а что-то вроде, пусть кратковременной, как молния, но обиды. Видимо Френк заметил и понял это.
Но мой друг Мерфи – это зеркало души моей. Он понял, что обида эта не на него. А на то, что мне рта не даёт раскрыть и вызволить тайну, скрепленную дурацкой по сути клятвой.
Тут Мерфи – король. Он понял, открыться мне некому. И тут уже – его колея меня не выпустит.
Он взял меня за плечи и притянул к себе. – А ну-ка, ну-ка, в глаза мне смотри…
Я смотрел на Френка сверху вниз. Не люблю смотреть со столь близкого расстояния в лицо человека. Нет, скрывать мне нечего, почему бы и не посмотреть глаза в глаза. Но тут такой случай.
Я отвел взгляд.
-Тед, я сказал, подожди, а не заткнись. Ты не любишь, когда я, как мальчик, дергаюсь и забираю игрушки от мелкой обиды. И ты ...не дергайся. Я хочу тебе сказать следующее: тайна - тайной, но такими вещами, как своё или чье-то здоровье - клясться не надо. А теперь, говори, что там за роковая тайна, что была необходимость произносить подобную…чушь. Уверен...
Я стал вырываться из его рук.
-…Подожди, я закончу. Уверен, что можно было бы обойтись и без нее. Все. Я кончил. И готов не только выслушать, но и помочь тебе разобраться с этой дамой.
У меня просто мурашки по спине побежали. Как он угадал, что речь идет о Даме?!
Я освободился от его рук. Внимательно посмотрел на друга, уже готового подставить свое плечо под мою очередную «женскую» проблему. - Френк …- Я вздохнул, набирая воздуха в легкие, чтоб хватило на начало моей долгой …речи. - Я мог бы взять своего охранника из офиса. Или нанять кого-то. Но мне не нужен чужой, понимаешь? Даже хорошо оплаченный, не нужен. Мне нужен ты, Френк. Тебе мне не стыдно признаться, что я ...боюсь. То есть трушу. Мне нужен человек, который бы не бросил меня там, у проклятого поворота. Мне нужно выяснить кто она, а для этого я должен поехать туда. И именно ночью. Вот то, что я хочу от тебя, Френк Мерфи.
Мерфи принял серьезный вид. «Принял», я знаю это точно. Потому, когда он действительно бывает серьезным, это я тоже знаю.
-Тед, ситуация в общем-то уже знакомая. И вопрос лишь в том, кто на это раз? Вопрос - кто она? Однако, что за странности, почему ты должен искать ее там, еще и ночью? Давай с самого начала, парень. Я что-то не включусь в твои страсти.
И я рассказал Френку о том, что произошло на дороге и после у домика лесника. - ...Вот так, приятель.
Мерфи прикусил пухлую губу. Но смотрел на меня так, как будто ему опять что-то там «понятно, но не очень». - Тед. давай с начала. Ты просил впустить, а эта, с виду – божий человек - не впускала тебя, молящего об элементарном - просто позвать на помощь звонком телефона. Так?
-Да, но...
-Подожди, я спрашиваю.
-Да. Не впускала.
Мерфи будто сделал в уме «крыжик» на факте. Потом опять. - Одета она была в черное и мужские ботинки. Так?
-Да, только кофта скорее серая была, чем черная. Мылом воняла – жуть просто.
-Сути не меняет. "Дама Пик". Понятно. И на голове темный, туго завязанный платок. Черный?
-Как бы. Но не платок, а скорее кусок ткани, используемый как салфетка или шейный платок.
-Черный?
-Возможно, но сильно застиранный, до серого оттенка.
-Хорошо. А завязан он был так, что тебе ни ушей, ни шее – не видно было. Значит, о цвете её волос спрашивать нечего.
-Да почему же, я видел её волосы. Часть выбилась со стороны затылка и лежали на спине. Темные с каштановым отливом. Они возможно длинные, просто спрятаны под платок были.
-Ты точно считаешь что она - европейка?
-Кожа белая. Ну, плюс местный загар.
-Вот так? А - ха! И без косметики?
-Абсолютно! Я бы заметил. Она была совсем близко, я даже чувствовал запах, ... запах дешевого мыла.
Мерфи – Ватсон увлекался делом прямо на моих глазах. - Пахло от одежды или от нее?
-Вот такой детали... не разобрал.
-И ты подумал о секте?
-Ну да. Кругом лес. До города пятьдесят километров. Она молодая. Если из города приехала, то почему в мужских ботинках не по размеру. Она наверняка там переодевается. Но зачем? Я подумал, может, она что-то сторожит там? Ну, из их секты. Какую-нибудь горящую свечу у книги или еще чего?
-Тед, ну какое тебе дело до ее увлечений? Да и что ты пристал к её ботинкам? Ну, любит девушка гулять по лесу в мужских ботинках …папы своего, например, и что?
Мерфи хитрил, играя сузившимися глазками. - И ещё, не настолько же ты двинулся там головой, чтобы предпочесть «даму» в мужских ботинках даме …нашего круга?
О, да как же объяснить ему, что дело не в круге! Но я попробовал. У меня не было выхода. - Френк! Если ты опять, …то собирай "свои игрушки". Она же все-таки позвонила! И помогла мне дойти до дороги. Если это какие-то "сатанинские сборища", то зачем ей вообще было открывать дверь и показываться мне? А если я не один и все-таки претворяюсь? …А? Куда бы девалась их "заветная книга" или там эта…свеча, пока она …принесла меня к повороту? …Нет, Френк, мои предположения на счет секты это так, только предположения. Она была испугана. Кем? Чем? Вот вопрос. А одета, …тут я согласен с тобой, бог с ними с башмаками этими не чищенными.
-Стоп!
Он опять меня за лацканы поймал. - Да прекрати ты останавливать меня! Эта клятва, Френк, это так. Я сам предложил ей в качестве предмета свое здоровье. А мог бы именем своего осторожного дружка поклясться.
-Вот спасибо твоему неповоротливому языку за заботу. Спасибо. - Мерфи улыбался, пытаясь разрядить обстановку. - Ну и вообще спасибо за то, что я где-то на уровне твоего драгоценного здоровья нахожусь. – Мерфи заметил, что я не шучу, что я очень даже озабочен. - Тед, можно мне вопросик задать, а главное получить на него спокойный ответ? …А-то у меня такое чувство, что ты мне или колодой нос сломаешь или, сославшись на несварение, на дверь укажешь.
Да я и сам рад был успокоиться. Главное не раздражаться на Мерфи. …Свою последнюю надежду.
Я расслабился, разлил пива. Мы выпили. Молча.
-Благодарность принята, Френк. Задавай свой "вопросик".
Френк вытер пену с губ. Но тут же сделал глоток, и опять над его верхней губой была пенка «усов». - Ответь мне, друг, …что ты хочешь от новой встречи с ней? В ресторане посидеть?
-Френк, мне ничего от неё не нужно. Я просто,…просто скажу, …скажу, что со мной все в порядке. Поблагодарю ее... Может, даже в ресторан приглашу. …А что, такое, блин?!
Мерфи слизнул пену скорым языком и хитро сощурил глаза.
Я его выжидал. Реплик по поводу его мимики не делал.
-Френк, она мне помогла. Ты, как юрист, и… мой друг понимаешь, она спасла мне жизнь. За мной приехали. Даже прилетели. Я ведь пытался остановить попутку, сразу же когда все произошло. Меня просто не брали. Глазели, фотографировали даже - и не брали! Я кровью истекал. Ты ведь помнишь, что врач сказал, была угроза, я мог потерять ногу. Ты же видел меня когда, когда я уже обласкан врачами был …А ты б увидел меня, когда она – эта Дама в черном меня на себе волокла шестьсот метров. До моего спасения. Я сознание терял, Френк. Представляешь, я сознание терял, а эти сволочи, что проехали мимо, они просто спешили подзаработать на мне. – Я начинал терять терпение. - Френк, тут дело такое, я её увижу,…поблагодарю…и всё.
-Значит, увижу…
Мерфи – не драк! Он сразу понял суть моей заботы. Чего боялась женщина? Ушла ли она от своего страха - вот что я хотел знать в первую голову. Мне б только увидеть её, а там, рестораны и прочее, это так, это постскриптум.
-А почему именно ночью хочешь в ресторан ее приглашать? Надеешься, со сна она быстро согласится? Или сразу хочешь выяснить, одна ли она там в лесочке спит или как?
-Да. Именно последнее. Потому как, Френк, мне всё-таки кажется, она не меня боялась.
-Да брось ты, Тед «меня - не меня»! – Мерфи закончил с серьезным любопытством на лице. - Так кого же?
Я, насупившись, посмотрел на приятеля. - Именно так: кого? Я – не знаю.
-А ночью, почему ночью пойти хочешь?
-Днем ее может не быть. Ночью там все равно кто-то будет. Мы узнаем о ней, даже если ее там уже нет. Да и десять часов это не ночь, а вечер.
Дотошный Френк меня допрашивал с явным пристрастием: «А почему ты выбрал именно это время?»
Я подчинялся произволу добровольно, как заинтересованное лицо. - А все потому же. Я не хочу ехать в выходные. Ты когда сдаешь дела, в пятницу? Вот именно! И я - около восьми. Пока переоденусь, отдохну... Что ты улыбаешься? Да, я не хочу, чтоб от меня моими "взволнованно-потными" клиентами пахло. Да!
Мерфи хлопнул меня по колену. Чуть столик не свернул с ножек. - Ладно, поедем! Но учти, что я тоже трус и от Джеймса Бонда не только внешностью, но и неподготовленностью отличаюсь.
-А мы подготовимся, Френк.
Мерфи аж подбросило на моем диванчике. - Ты с ума сошел?! Не хочешь ли ты там пушками размахивать?!
-Да, Мерфи. Именно так. Именно потому, что мы с тобой оба крепкие трусы, я и вооружусь до зубов. Телефон за ухо заложу, буду держаться прямой связи с личной охраной отца.
Мерфи плюнул в сердцах: «Пьфу! А я - то по глупости подумал, ты действительно к женщине собрался!»
Мерфи поднялся с мягкого дивана и, разминая короткие ножки, принялся расхаживать по моей комнате. - Значит так, Тед, если это криминал, то я не участвую.
Он это специально сказал, будучи повернутым ко мне спиной.
-Френк, уверяю тебя, нет. Я бы сам не пошел на это.
Френк мигом развернулся. Принялся прохаживаться возле столика, кося в мою сторону. - Тогда почему ты так уверен, что придется стрелять?
-Нет, Френк. Всё не так. Я уверен, что нам удирать придется. Если она там, ну, с лесничим, не очень трезвомыслящим и возмутившимся нашим поздним визитом,…нам придётся…от его ружья, всеми мерами спасаться. Понимаешь?
Мерфи качнул головой. Вздохнул глубоко и с важным видом. Потом выдал: «Авантюрист!»
-Ну не аферист же. Так ты согласен?
Он опять прохаживался «виляя толстым задом». - Я уже ответил.
-Тогда какого черта мы все еще об этом?
Мерфи оглянулся и посмотрел на меня, на карты... и сел за столик. Наша игра была продолжена. А чего, ставки ж сделаны!
-3-
Перчаточный ящик в моей машине был как маленький арсенал трусливого шейха.
Мерфи усмехнулся и закрыл его. - А почему пушечку на прицепе не везем?
-Того, что там, - Я кивнул в сторону ящика, - хватит, чтобы снести вместе с домиком два гектара леса. К тому же, если нас очень напугают, и мы из нашего "двойного" страха на кнопку "о" нажмем, к домишке этому вертолеты слетятся, ... и нас спасут. - Я говорил это, улыбаясь, как бывало в детстве, когда мы шли с Френком сражаться против воображаемых разбойных киберов в сад родительского дома.
-Тед... - Мерфи рассмеялся, оглянувшись на меня.
Мы сидели в еще стоящей на месте, в ещё никуда не тронувшейся машине.
Но смех быстро оборвался. Сам собой. И я примерно догадывался почему. Это ж Мерфи!
-Тед, я тут навел справки. Группа Миневича, промышляющая рэкетом сект, никого в этом районе не "пасет". Там действительно лес. И домик этот действительно принадлежит лесничему. Я и с его биографией ознакомился. Обычная биография. Одинокий человек…с обычной для лесничего биографией. Может, не оттуда девчонка? Или может, она тебе померещилась?
-Но ведь не живет же этот мужчина один? Может, это его женщина?
Френк усмехнулся. - Тебя что, и это бы устроило?
Мы посмотрели друг на друга. Два взрослых, вроде не глупых человека. Юристы,…черт, побери!
-Ах, да, ты же ей просто «спасибо» едешь сказать. Ну да. В десять вечера.
Я вздыхал, глядя в сторону, и понимал, что делаю глупость. - Френк, что -то я пить захотел. У меня в баре одно спиртное, принеси пива.
-Лесника задабривать?
-Ты ж сказал, он не страшный?
-Да, правда "фас" и "профиль" мне его не нравятся. Ну да ладно! Серьезно, пить хочешь?
-Очень серьезно.
Мерфи покачал головой, журя меня, усмехнулся, и пошел за пивом.
А я крутанул ключом, и моя машина тихо отошла от ворот дома Мерфи.
-4-
Машина уже набирала скорость в сторону горной дороги. Мои мысли занимала только предстоящая встреча в домике лесничего. А в это время Мерфи, ставя пивные бутылки назад в холодильник, звонил в дом моего отца.
Уверен, при этом он делал улыбающимся своё миловидное лицо, а голос его подрагивал от уважительности к тому, кто с заносчивой гордостью ответит ему: «Слушаю, Лоренс».
-Алло? Добрый вечер. Это Мерфи. Да, младший. Скажите Тед дома? Ах, «был тут»... Понятно. А кто сегодня из охраны на воротах? Понятно. А, будьте добры, номер его сотового. Благодарю вас, миссис Лоренс... Алло? Добрый вечер. Вы давно на дежурстве? Скажите «младшенький» где? И машину сдал?... А сам?... Та-а-ак. Спасибо. Да, это все.
Френк посмотрел в сторону темного проема окна. На ручные часы фирмы «Ролекс». Сморщил лицо до морды «мудрой мартышки», что являло собой полное погружение в одну, но очень важную для него мысль. Тщательно закрыв холодильник, он прошел в свою комнату – кабинет. Достал из нижнего ящика стола пистолет. Осмотрел серьезное оружие. Поморщился. Проверил наличие патронов, достал ещё магазин с патронами и, поставив пистолет на предохранитель, рассовал все по карманам легкой куртки и пошел в гараж. При этом он забыл закрыть и ящик стола, и дверь в свой кабинет. И даже выходную дверь дома.
Я знаю, так бывает с ним, когда он сильно сосредоточен.
В отличие от меня, ему было труднее. Я не верил, что он двинет за мной. По крайней мере вот так, сразу. А он, он был уверен, что я хотел бы, чтобы он ехал за мной и сразу. И ещё был момент проверки на прочность наших отношений. Это то, что я уже поделился с ним тем, куда я еду – и мне стало спокойнее.
А трусишке Френку делиться с кем-то моей тайной было нельзя. Да и просто не с кем.
Ему было труднее. Впрочем, верным друзьям верных олухов всегда труднее.
-5-
Луна была столь неправдоподобно большой, что казалось простейшим театральным прожектором с фильтром, раскрашенным в мутные пятна. Место я узнал. Загнал машину поглубже в кусты, остановив ее еще в лесу, у поворота.
Уже оттуда мне было видно ярко освещенное окно в доме. Если бы света не было, или горело что-то вроде свеч, я бы не решился идти. Но яркий свет, тишина - вселяли надежду, что может быть все не так мрачно, как я себе напридумывал.
Я шел прямо через лес, распугивая фонарем змей. Светил прямо под ноги, чтобы свет мой не был заметен в доме. Было тихо ...вплоть до самого дома, а там, в шаге от дверей, я услышал за спиной грозное предостерегающее рычание.
Это была немецкая овчарка. Как все взрослые представители этой породы, собака была внушительных размеров и грозной. Порычав еще немного, она замолчала. Но следила за мной светящимися глазами.
Я уже заметил в окне фигуру крепко сложенного мужчины, тот привычно потянулся к охотничьему ружью. Дверь пнули ногой. Однако голос этого человека был спокойным. Ни испуга, ни угрозы в нём не чувствовалось. - Кто вы? Выйдете на свет. Выходите, выходите, я видел вас окно.
-А мне кажется, из-за столь яркого сета вы не должны были меня видеть в окно.
-Я глазастый. К тому же не глухой. Шум машины ночью за километры слышно.
Да уж! Надо было взять не скоростную, а бесшумную машину.
-Знал бы, что у вас столь чуткий слух, я б на лодочке... Хотя, простите. Это шутка. Я не скрываю, что ехал именно сюда.
Я сделал шаг, собака тут же кинулась ко мне и зарычала.
Лесничий потребовал, но опять же спокойным уверенным голосом: «Поднимите руки и тихо идите к дери. Деринг, место!»
Я медленно под басы крутого Деринга двинулся к двери. Руки поднял и чувствовал себя полным идиотом. Вот смех, и чего меня сюда к ночи понесло?! - Хорошая собачка... Хороший сторож... Умница.
Но все мои жалкие комплименты тонули в грозных собачьих "р-р-р".
-В машине кто-то остался?
-Нет, я один. Приехал поговорить.
-Проходите в комнату. - Лесничий поставил ружье возле ноги. Деринг сел с другой стороны от хозяина. А я был усажен прямо под лампу, за стол. - Слушаю вас.
-Вы здесь один живете?
-Вы - Лоренс, сын бывшего губернатора штата и новоиспеченного конгрессмена Лоренса. Ваша машина пару недель назад, потеряв управление, упала с обрыва на повороте.
-Вы весьма начитанный человек. Я о вас гораздо меньше знаю.
-Мы знакомы?
-С вами нет. А вот с женщиной, которую я встретил здесь в тот самый день, с нею я немного знаком. Вернее, она помогла мне тогда, и я приехал поблагодарить ее. Это всё.
Лесничий, сведя широкие темные брови, смотрел на меня почти бесцветными глазами.
Может, его глаза были и голубые. Но в другой, наверное, лучший день. Сейчас же, к ночи, находясь в тени круглого металлического абажура над яркой лампой, он смотрел на меня пронзительным взглядом, серым и холодным. Смотрел так, будто проверял меня на "вменяемость".
-Ночью, сказать спасибо? Вы настолько вежливы, адвокат Лоренс?
-Да, ваши сомнения уместны. Вы правы, как-то я не ко времени со своими извинениями. Но вам придется поверить мне, я действительно именно для этого и приехал.
-«Форд - мустанг» с забитым фильтром …вам известен?
Я задумался и медленно ответил: «В общем ...да».
Прислушался. Да, это была машина Мерфи. Но Френк видимо решил брать дом на таран. Его фарами осветился весь дом. Машина затормозила у самых окон. Деринг зашелся лаем.
Ну дает, парень! А считает себя трусливым.... Мерфи…умница.
Лесничий же оставался спокойным. Его ледяной взгляд скользнул к окну и снова лег мне промеж глаз. - Хозяин "форда" тоже к ...моей женщине?
-Нет, за мной. Я же говорил, задерживаться не хотел. Только поблагодарить. Вам женщина, наверно, уже все рассказала. Я собственно ничего добавить не могу.
Деринг, встав у окна на задние лапы, свирепо лаял на того, кто приблизился слишком близко.
Я понял, что Френк у окна и хорошо меня видит.
-Эй, Тед! С тобой все в порядке?
-Да, все в порядке, Френк. Тут нас трое: я, лесничий и собачка кусачая.
-Тогда сам открой мне двери, а-то я рассержусь на собачку.
Лесничий усмехнулся и цыкнул на собаку. И снова перевел взгляд в мою сторону: «Открой ему. И пусть спрячет, что у него там в руках. Пес порвать может, сразу, как дверь откроется».
-Френк, я иду открывать. Спрячь пистолет и входи.
Мерфи, сунул пистолет в карман, но руки из него не вынимал. Не проходя в дом, он внимательно посмотрел через мое плечо на человека. И узнал в нем того, кого видел на экране монитора, пока искал информацию на лесничего в этих местах.
Френк присвистнул на пса, услышал в ответ рычание, но сделал шаг и встал со мной рядом.
-Моя фамилия Мерфи.
Лесничий усмехнулся: «Знаком и с такой. Милости просим».
Френк внимательно сличал лицо лесничего, уже знакомое ему по фото из досье.
-Вы знакомы не со мной. А с моим отцом. И судя по статье, что была у вас, расстались вы почти друзьями. Я бы вам дал срок значительно больше.
-Да ну? - Лесничий усмехнулся. Рукой неопределенно махнул, указав Мерфи - проходи.
Френк сел на стул лишь после того, как я занял место …под лампой, то есть рядом с ним. Лампа эта меня сильно раздражала. Но я тут был в гостях, потому терпел, сидя на предложенном мне месте.
-Не будем о моем прошлом. Мне тут ваш приятель более свежую историйку рассказал.
Френк посмотрел на меня. Я неопределенно пожал плечами. Собственно разговора как такового еще не было.
-Тед, я там пива привез, принеси-ка из машины.
Я посмотрел на лесничего, тот гладил собаку, придерживая её другой рукой за ошейник. Я поднялся и пошел к двери. Пить и в правду хотелось.
То, что я свободно вышел и вошел, успокоило Мерфи. Он чуть расслабился. Правда, от пива, так же как и лесничий, отказался. А я выпил. Две других бутылки я поставил на стол, рядом.
Френк всегда радовался тому, что в зале суда ему первому предлагалось право на вопрос свидетелю. Так было и здесь. Он был рад моему кивку и начал…опрашивать лесничего.
-Ваша приятельница видимо часто дает вам отдохнуть от своего общества?
Собака сидела рядом с хозяином, была на стороже. Ласку от лесничего она явно воспринимала, как сигнал «держать в поле зрения». Лесничий, опять же безэмоционально переводил взгляд с одного гостя на другого, и отвечал голосом хозяина положения, был спокоен. - Я не знаю о ком вы говорите? Меня ещё вот он…- лесничий показал на меня пальцем, высунув его из ошейника собаки, -…удивил разговорами о какой-то …даме.
-Бросьте, Паркиенс. Две недели назад в вашем доме была женщина, Лоренс ее видел. Говорил с ней. Где она?
Лесничий развернулся к столу. Ударом ладони сшиб крышку с бутылки, но пить стал не из горлышка, а налил пиво в кружку, дав отстоятся пене. Пустую бутылку убрал со стола, и только после стал спокойно пить пиво. Выпил под наше с Мерфи созерцание, вытер рот. И только тогда повернулся ко мне и ответил. Именно мне, а не задававшему вопрос, Мерфи. - Про даму, что встретила вас на пороге моего дома, я ничего не знаю. Потому не могу передать ей ни вашу благодарность, ни привет. Но что у меня кто-то был в те дни, когда с вами произошла эта авария, я понял. Я вернулся из города тогда, когда уже там прочитал о катастрофе в газете. А когда приехал домой и увидел ...здесь все, понял, что вы тут у меня хорошо погостили. Ну ладно, подумал, человеку надо было как-то и во что-то переодеться, раз во всё мое оделся. Обгорел, понимаю. Хотя был, конечно, удивлен...
-У вас что, что-то пропало? - Мерфи оглядел более чем скромное жилище лесничего.
-Это вам, Мерфи, кажется, что здесь ценного ничего нет. Вы от кожаных кресел и австрийских гарнитуров сюда приехали.
Паркиенс, это было заметно, не обижаясь, говорил. Так, как факт констатировал. Усмехнулся только на "шныряющего" глазами сыночка окружного прокурора. Впрочем, о том, что Френк Мерфи сам уже весьма известная фигура в городе, он тоже знал.
– Значит, украли вашу одежду, обувь, …что еще?
-Да, ботинки мои новые "ушли", рубашка сохла на кухне - нету. Занавеску мою, что постель отгораживала, сняли. На что она понадобилась?
-У нее еще платок был, такой темный.
Паркиенс улыбнулся, кивнул мне. - Ну, в место него мой носовой платок пошел.
Лесничий хохотнул и снова потрепал собаку хозяином дома по шее.
-Я платков не покупаю, если только одноразовые. А тут тряпку нашел, постирал, да разорвал на носовые платки. Значит она забрала один из них. Вот ведь женщины... А вы говорите сюда на жилье кого-то звать, ... разорят.
Помолчали.
"Гости" лесничего смотрели друг на друга.
Я понял, со стороны Мерфи к лесничему, к словам его было некоторое недоверие. Уж больно тот был спокоен. Прямо-таки напряженно спокоен. А мне стало любопытно, у Папы Мерфи по какому делу проходил лесничий? Хотя, всё-таки больше меня эта перепуганная женщина – призрак интересовала.
Френк же был хмур в отношении к сказанному. Что-то видимо его не устраивало. Неужели он все еще придерживается моей версии о сектантке? Просто "дама" его не устраивает. Ему Даму Пик подавай! Вооружился, наверно. до зубов, теперь стыдно, что на обычное воровство, «залетной» девчонки напал. А мне так даже лучше. Может, мы и встретимся с ней когда-нибудь... Дел в мои руки много попадает. И такие - мелкие - я тоже рассматриваю. Все равно поблагодарю её. Считаю, есть за что. А лесничий с его "ценными" шмотками просто дикарь. Ладно. Надо выметаться, раз больше услышать нечего.
-----------------------
Дальше произошло непонятое для меня. Не понятое мною, потому как человек я, весьма далёкий от мелочной зависти. То есть зависть в принципе, я не отрицаю. Но, придаваясь, иной раз мечтам, я завидую более удачливым людям. Людям, как правило, мною ценимым и уважаемым.
Чем руководствовался этот человек, фактически выдав себя, позволив моментному настроению обнаружить злое и безнравственное в себе? Я считаю, что он позавидовал нашему благополучию. Вот и всё. То есть не машинам нашим, в виду возраста и положения навароченным и дорогим, не положению наших отцов, а именно тому, что у нас всё, по его мнению, гладко.
---------------------
Я именно так и посмотрел на Френка. Что, мол, пора.
А тот опять полез со своими вопросами. - Паркиенс, вот вы на мужчину сразу подумали. Только потому, что Лоренсу, как вы решили, переодеться нужно было. А на женщину вы не подумали, ну, что хозяйничала здесь именно женщина?
Лесничий вдруг как-то неожиданно зло посмотрел на Мерфи. Но ему удалось быстро спрятать «острый», как нож, выпад за серостью теней от ночника, резавшего светом только в меня. Он вдруг не Мерфи ответил, а спросил меня, отвернувшись от пристального разглядывания моего дотошного приятеля: «Это вы у дороги на обочине валялись? Трава там больно измятой была».
Пока я, рот, открыв обдумывал чушачий вопрос, у Мерфи, как у гончей глазки, засияли. Как будто ему след пальчиком показали. - Что, что? Какая трава, Паркиенс? Ну-ка поподробнее.
Я вдруг решил, что Мерфи вдруг пожелал поймать тех, кто меня в машине покалечить решил. Даже в лице у меня некоторое сожаление появилось.
Ах, уж, этот Мерфи из прокуроров в защиту лезет, тянет на несчастного одинокого человека.
Лесничий повел шеей, и не скрываемо брезгливо зыркнул на дотошного сынка прокурора.
Мерфи заметил это, но проигнорировал мнение и интереса не оставил.
Но Паркиенс снова отвернулся от него и снова обратился ко мне: «Значит, не вы …в траве повалялись».
- С какой стати? Нет, я сразу от дороги сюда, к дому пошел. А потом эта девушка помогла мне обратно к дороге подойти. Может быть, это она, ... как вы говорите, «повалялась». Может, уснула там? Была жара…
-Нет. Не спала она там. Не далеко от того места есть дорога прямо к дому. Дорога так, но проехать можно. Там кто-то хорошо "повеселился". И не пикник там был. Но достаточно кроваво повеселились. Я камень там нашел, в крови. Тяжелый камешек. Деринг весь лесок пробежал. Но тихо, даже не залаял. Никого видно уже не было. Не похоже просто на "отдых" в кустах. Хотя, может, мне и показалось.
Мерфи снова играл в гончую: «А где этот камень? Можете показать?»
Лесничий даже не поднял глаз на Мерфи. - Выбросил. В реку. Чтоб пса не смущал. Одежда…рванная, белье, …да и кровь - человеческая...
-Это как же вы расценили, что человеческая? Может, это ритуал, может, кровь животного была.
Лесничий совершенно терял контроль. С презрительной усмешкой он смерил рост Мерфи, ответил полупрезрительно, отворачивая от него своё жесткое лицо. - А это вас не касается, как я чего расцениваю.
Но Мерфи уже держался за его «штанину», будто молодой буль-терьер. - Но раз у вас возникла мысль, что произошло преступление, почему вы не обратились в полицию?
Мерфи сам понимал, что говорил глупость. Будет «освобожденный досрочно» связываться с полицией буквально через месяц после освобождения?
А вот я уже иначе представил картинку... с дамой. И что-то она мне стала нравиться всё меньше и меньше. И история... и дама.
Глядя на задумчивое лицо Мерфи, я понял, что мысли у нас одинаковые. Паркиенс прав, не стоит шуметь, что возле дома кто-то кого-то... Может, действительно произошло нападение на женщину, которую привезли на пикник. Рядовое изнасилование. Без летального исхода. Женщина была раздета... Вот…оделась и ушла.
Но Мерфи увлекся игрой в «доктора Ватсона». - Паркиенс, почему вы решили, что там было изнасилование? Может, кого-то убили? Вы же сказали, камешек был, в крови. Наверно, достаточно тяжелый. Может, в речке не только камешек, но и что-то другое можно отыскать?
-Не думаю. Женские босые ноги, что топтали песок вокруг камня, очень спокойно там "ходили". Отпечатки ровные. Так что, думаю, ребятки уехали после всего, а она тут вещи искала. Не нагишом же ей….Ногами ушла, не беспокойтесь. Жива ваша знакомая, Лоренс. Где-то... в другом месте ходит. А речка, ну что речка, …и она никуда не делась. Вон она, речка, ищите, …только зря время потеряете. Ушла она, своими ногами, …ушла ...знакомая ваша.
Упоминание о моей знакомой вернуло меня к грустным мыслям. Глаза у той женщины могли бы быть в солнечный день нежно фиолетовыми….
И всё же я был в сомнении после «предварительного допроса» Мерфи. Я и соглашался с версией лесничего, и не соглашался. И вот что смущало меня, как легко она меня подхватила тогда... Такую женщину даже вдвоем осилить будет трудно. Ну, допустим, её оглушили этим камнем. Тогда можно и раздеть и наиграться. Нет, не вяжется. Волосы, что рассыпались по спине её, выбившиеся из-под платка, я помню, они чистыми были. Поблескивали даже. После такой заварушки и на лице бы ссадины были и волосы спутаны. А мне, помнится, лицо её даже симпатичным показалось. Но…испуганным. А чего пугаться, если она уже через всё прошла? И зачем она села к ним в машину? Ехала "автостопом"? Или к себе посадила кого-то... потяжелее…. Вот черт! Зачем я ввязался во все это? Встретившись с ней, я, думаю, мне не захочется напоминать ей о нашей встрече…. Нет-нет, пора домой.
-Паркиенс, вы не беспокойтесь. Ни я, ни Мерфи, мы не будем заявлять в полицию на то, что вы скрыли следы возможно случившегося здесь преступления. Мы... на отдыхе с мистером Мерфи. - Я улыбнулся лесничему. - Но, может, вы хотите сделать заявление о пропаже своих ценных вещей?
Паркиенс усмехнулся и дернул головой. Вроде ответил «нет». Я его понял.
Мерфи усмехнулся. Но, думаю, по другой причине. Представляю, как он меня сейчас....Ну у него еще будет время высказаться.
-Мы пойдем. Извините, что побеспокоили вас, Паркиенс. – Я был как всегда примирительно вежлив. Ну а какой был Мерфи, тут даже воображения не нужно – сер, а-ки волк.
Мы все поднялись, но лесничий делал это как-то уж очень замедленно. А, поднявшись, вперился взглядом в меня и тихо, нагло усмехнувшись, переспросил: «Значит, не вы, Лоренс, там ...травку мяли».
-Что-о?! - Мы сказали это разом с Мерфи.
Френк даже подался вперед, но собака лесничего не дремала. Деринг рычанием указал Мерфи место. И Френк снова сел. Я, стол, внимательно смотрел на присевшего обратно лесничего.
Нет, меня задел его наглый взгляд. Он давил на меня уверенностью. Уверенность в домыслах – что может быть абсурднее? - Вы что, Паркиенс? Вы что меня в ...этом деле подозреваете?
-У вас, насколько мне известно, времени было достаточно. А где вы получили свои царапины и вывихи – это ещё не известно. Вы были в сознании, мужчина здоровый. А тут машина мимо ехала. Тормознули машину с хорошенькой женщиной, а, чуть отъехав, решили развлечься. Нормально...
-Вы что, Паркиенс?! Ну, это же чушь! Я идти не мог, а эта женщина, которая помогла мне дойти до дороги, она меня почти на руках несла,. Да она бы и двух, таких как я, пронесла!
Я улыбался, конечно. Но как-то нервно. Подобного поворота я не ожидал.
Но вот что особо меня возмутило, так это выражение лица этого…прохвоста Мерфи. Он видно был не совсем со мной в одной тональности настроения. Френк не возмущался. Такое чувство, что этот поросенок, во всем был согласен с этим полу криминальным элементом.
Пришлось мне самому защищаться. - Послушайте, Паркиенс, вы сказали, что это где-то в лесу, на какой-то дороге. Это, видимо, значительно дальше, чем от вашего дома до поворота. Как бы я туда дошел, если у меня в берцовой кости правой ноги была трещина, вывих руки и сотрясение мозга? У меня справки есть, Паркиенс. А что у вас, кроме инсинуаций и даже, я бы сказал, некой паранойи в мыслях?
-А кто видел, как она помогала вам идти? А,…зайцы. Этого кроме вас пока никто не подтвердил! А ваши справки …при наличии высокого кресла под задницей вашего отца - дело наживное. Вы после симулировали ваше состояние, чтоб вас сфотографировали журналисты. Вы могли всё подстроить, ведь вы ж мастак, как все… «опытные юристы».
Признание буквально выскочило у меня из губ: «Да я палец порежу и без симуляции сознание теряю!»
Видимо, мой аргумент убедил Мерфи. Он знал о моем не терпении боли. - Попридержите свои фантазии, Паркиенс. Я сам был в клинике и видел, в каком он был состоянии. Я и врачи подтвердят, что перемещаться на большие расстояния в таком состоянии не смог бы никто. Вы сами читали о высоте насыпи, с которой упала машина Лоренса. С трещиной в ноге он только и мог, что дойти до вашего дома, попросить о помощи. К тому же он потерял много крови. Есть официальное заключение. Вы видимо, забываете из какой он семьи. Даже простое столкновение на дороге рассматривалось бы с достаточной степенью тщательности, а здесь рассматривалась попытка покушения на сына претендента на место в Конгрессе. И машину и Лоренса обследовали серьезные специалисты. И слова его о том, что ему помогли добраться до шоссе, вполне доказуемы. И, кстати, они уже протоколированы в деле, Паркиенс. Уверен, эта женщина вполне их подтвердит при нашей встрече с ней. Мы собственно и хотели её здесь видеть. А вот кто поручится за ваши слова?
-Слова - не слова, а я своим глазам верю. Девчонка пыталась здесь прикрыться хоть чем-то, у дороги были видны следы борьбы. На камне кровь…
-А белье, вы сказали…
-Я сжег весь мусор. Вы б сказать «спасибо» ещё через год приехали.
Мерфи хмыкнул. – Ну, конечно, я вас понимаю.
Мне неприятно было слышать это, и всё же я пытался не растерять уверенности в себе. Во мне заговорил профессионал. И я старался быть объективным. - Я приходил к дому, видел женщину в вашей одежде, Паркиенс. Это раз. Если бы я был насильником, орудующим в этих местах, стал бы я вызывать полицию именно сюда, к вашему дому? Вы говорите, я мог тормознуть её машину. Ну, вы ж понимаете, что без подтверждения этой женщины – всё вымысел. И главное, Паркиенс. Я вызвал вертолет. Полицейские вышли из него и провели полное расследование по поводу автокатастрофы. Есть свидетели, которые видели меня, даже сфотографировали, когда я только-только вылез из горящей машины. Никакой женщины рядом со мной не было. И вид у меня был не подходящий для развлечения на траве. А вот полицейский, заглядывавший в ваш дом, не раз, между прочим, так же подтвердит, что вас в доме в это время не было. На какой дороге вы были, в какой траве валялись, Паркиенс? Кстати, никаких следов, «кровавых», как вы выразились, возле дома и в округе – не было. Полицейские нашли бы к чему прицепиться. Вы бредите, Паркиенс. Мне жаль, что я поднял вас не вовремя, отдыхайте.
Лесничий противостоял моему напускному спокойствию холодной, заметно - расчетливой настойчивостью. Он явно что-то преследовал ею.
Он ухмыльнулся на кислость лица Мерфи: «Значит сегодня, он приехал к ночи, что бы выяснить, здесь ли еще женщина? Жива ли она вообще? Интересно. Ну, вот пусть успокоится. Жива, и где-то …. Пусть ваш друг успокоится».
-О том, что здесь кроме Вас никто не прописан, он знал еще несколько часов назад. Надеюсь, вы понимаете, что у сына конгрессмена есть такая возможность. А если бы он волновался о чём-то, что здесь забыл, то простите, зачем бы он поехал к дому ночью? Да ещё и через месяцы, когда не видно ни места "отдыха", ни камня. Вот вы говорите, все улики в костерчик бросили. Паркиенс, а зачем? Я бы лично очень хотел вас спросить, зачем вы вообще подняли этот вопрос? Ай, Паркиенс, нервишки, да? …Я думал, только фамилия Мерфи у вас в печенках, а, оказывается, есть ещё и к Лоренсам претензия. А может, всё же ответите, какая?
Это конёк Мерфи, вывернуть факты и приподнести новую версию событий.
-А я вот что отвечу вам, помощник прокурора. Меня именно сегодня не должно быть в доме. На сегодня я записан по личному делу к мэру города. У меня даже номер в гостинице забронирован был. Я только завтра должен был вернуться сюда. Вот колесо машины спустило, а я человек суеверный, не поехал. Бог с ним, с лесом, переживет и эту вырубку. Раз нотариус разрешил, теперь уж и мэр не поможет. Ваш друг, вполне мог знать о том, что я записался на прием к мэру. Это знали и в офисе лесничества. Вы приехали намеренно сегодня, Мерфи! Он и Вы! Вот так.
Меня после этого его "вот так" осенило, и я слегка спустил пары, по-видимому, защищая не только себя. - Паркиенс, вы фантазер еще тот. Прекрасно, загребаете. Но к сожаленью, вы промахнулись с фамилией. Если вы уж решились на шантаж семьи Лоренсов, и вот, как я только что понял, и окружного прокурора чуть задели, то уверяю, аргументы ваши, как элемента под подозрением, должны быть более вескими. А то камни, которые вы выбросили в речку; трава, примятая полтора месяца назад, и женщина, яко бы мною избитая и износилованная …гуляет где-то. Аргументы, Паркиенс. Аргументы… Вас же прижмут как щенка. С вами же не простой инспектор работать будет. Вокруг вас и вашего домишки стадо людей кружить будет. Заново расследуя и причины автокатастрофы, которая почему-то произошла рядом с вами. С вами и вашим домом, Паркиенс работать будут! И, поверьте мне, и Мерфи и Лоренсы сделают всё, …чтоб все ваши камешки со дна поднялись. И бельишко…перетрясти. Ваш умный песик долго спокойно спать не сможет.
Мерфи посмотрел на лесничего. Я уже не смотрел. Я уже знал, кто передо мной.
Когда-то, еще до выборов отца на пост мэра Лос-Анджелеса, нашу семью пытались шантажировать. Не давали покоя матери, уличенной одним наглецом в неверности мужу. Отец воспринял известие как личное оскорбление. Ему, правда, пришлось прибегнуть к "телевизионным шоу", таская мать с собой на все эти "прямые вопросы и ответы". Но и мать, и он выдержали этот натиск. Там была важна цель, отцу светило продвижение в губернаторы. А для политики и во имя ее, он согласен и на десятки "шоу". И при поддержке своих людей и собственной семьи он "нарисует" кому надо "рога", а свои будет носить с гордостью оленя. А вот мне было противно. В этом я не "Лоренс". Я, тогда ещё только выпускник школы для детей бизнесменов, готов был их грызть, вместе с их безобразными снимками и записками. И сейчас, как на человека, на этого фонтанирующего фантазиями лесника без брезгливости смотреть не могу.
Все, теперь точно пора. Здесь больше делать нечего.
-Вы Лоренс опять домой засобирались? Понимаю. Но можно еще пару минут. Уж больно мне ответить вам хочется... на ваш разговор о шантаже. Вы ведь так почему предположили? Потому что я сидел в тюрьме? Или потому, что предположение на счет лично вас сделал?
-Я еще и сумасшествие ваше предполагаю, Паркиенс. И именно из-за первого и из-за второго.
Френк внимательно следил за мной. Его по-видимому радовало, что я не раздражаюсь. О моей неприязни к шантажистам он прекрасно знал. Мерфи расселся удобнее, скрестил ноги, чем потревожил Деригнга. Тот опять вскочил и беспокойно переминался ногами возле ружья и рычал. Наконец, и он сел, успокоенный ладонью хозяина.
-Я не сумасшедший, Лоренс, и потому тяжбу с сильным не начну. К тому же лично к Лоренсу, к вашему отцу, я никаких претензий не имею. Это с его подачи Мерфи начал пересмотр моего дела и вместо восьми я получил только четыре года. А когда Лоренс пересел с кресла мэра в кресло повыше, он вспомнил о тех, кто обращался к нему за помощью. Мы все голосовали за него. Ни одного голоса он не потерял среди тех, кто отсиживал своё в Авеленской тюрьме. И он подарил нам лишний год свободы, дав указание выпустить досрочно тех, кто был "послушен" и кому остался лишь год отсидки. В числе шестерых выпущенных был и я. Так что насчет шантажа, это вы напрасно подумали. Я и против вас ничего не имею. Так, любопытства для спросил, не вы ли в травке валялись. Не вы вот эту штучку в траве потеряли…-И лесничий достал блестящий предмет из кармана куртки и, разжав ладонь, показал пригнувшимся к нему ближе двум приятелям.
У меня вытянулось лицо. По щекам полился предательски яркий цвет. Честное слово, меня будто публично оскорбили.
Паркиенс, разжав ладонь, смотрел мне прямо в глаза. Видимо, заметил мою бледность и пятна по щекам алые. На его лице промелькнула победная усмешка. Торжество. Но даже не на губах оно заиграло кривостью, а в глазах, пристальных и холодно-серых, как у волка. Он смотрел на меня, презирая. Будто я уже им пойман на грязи.
-Может, вы за этим спешили сегодня? Такое и при луне хорошо заметно. И… в траве притоптанной месяц назад. Ваш кулон, Лоренс. Ваш, ваш….Ценная штука. Я стравлялся. Это не серебро. Это платина, а вот здесь вот, фамильный герб вашей матери покойницы и буква - "Л".
Мерфи уставился на кулон. Сглотнул. Снова напрягся и быстро посмотрел в мою сторону.
-Ты потерял его во время катастрофы?
Моя рука машинально коснулась груди. Но даже не расстегивая рубашки, я чувствовал, мой кулон на мне. И я не стал показывать кулона, что как всегда не только украшал мою шею, но и был памятью для меня. Я потянулся к кулону, что был в ладони лесничего.
Тот, было, сжал пальцы, но потом разжал и дал мне пристальнее взглянуть на вещицу.
-Ну что Лоренс, вот опять же не с целью шантажа, нет, исключительно из любопытства. Скажите, как вы объясните следы босых женских ног вокруг камня, на котором была кровь? И вот эту вещицу, по неосторожности потерянную не в траве, нет. Она болталась на ветке, …которой и был прикрыт камень.
Уши мои "съехали" назад. Рот расплылся в идиотскую улыбку: «Но это не наш кулон! Герб не наш. Здесь изображена бабочка репейницы на фоне огня. Это же американский герб! А у нас - итальянский. Там очертание Средиземного моря и чаша для вина. Мы ж виноделами были. На чаше знак «П» - знак ювелиров Пазини. Меня просто смутило, что обратная сторона вещицы точь в точь, как у кулона моей матери. Вот эта чеканка буквы «Л», конечно, любопытна. Просто копирование знака не допустимо. В противном случае, я могу возбудить дело против мастера изготовившего такую копию. Эта вещь запатентована семьей Пазини - Лоренс. Я единственный наследник рода Пазини. Лоренсов - пока тоже вроде бы не предвидеться.
Мерфи не стал настаивать на прямом сравнении с тем, что у меня висело на шее и тем, что он крутил и вертел в руках.
-Вот черт! Тед, действительно похоже! Очертания пламени огня – точь-в-точь по форме напоминают границы Средиземного моря, да и бабочка по форме похожа на вашу чашу. А буква, взгляни, та же самая «П»! Так может, её тоже сделал Пазини? Вот так подделка! Чей же это кулон?
Я фотографировал взглядом вещь, которую держал в руках Мерфи.
-Интересный герб, Френк. Философский.
Я с любопытством посмотрел на кулон. Платина – не золото. Блеска не много. Но гордая вещица обращала на себя внимание. Чеканка герба – работа не малая. Я снова взял в руку кулон. С удивлением стал рассматривать лицевую сторону кулона, любуясь тонкой работой мастера. Калифорнийскую бабочку репейницу он изобразил очень даже не дурно. Тонкая работа, тщательная.
-В нашем - нагромождение символов, а философия одна - незыблемость. А здесь - бабочка, летящая из непокорной Мексики в богатую Калифорнию, гасящая взмахом нежных крыльев пламя огня. Мерфи, как, философия?
Френк пожал плечами. Кажется, и картинка, и сама вещица ему нравились. Он хотел забрать вещицу у меня, но я на его глазах, и на глазах удивленного моими действиями Паркиенса, повесил кулон себе на шею. Оба кулона звякнули, столкнувшись.
Я улыбнулся в глаза лесничему: «Я забираю этот кулон, Паркиенс. Я найду того, кому он принадлежал или должен принадлежать. И уж тогда мы точно узнаем, что произошло на обочине у съезда к вашему дому. Я докажу вам, Паркиенс, что вы либо фантазер, либо... все-таки сумасшедший».
Паркиенс, не сводя с меня пристального взгляда, стал привставать.
Мерфи напрягся. Но я обнял его, успокаивающе хлопнул по спине. - Не заснул еще, друг? Ну, вот и отлично. Телефон при тебе, наговори там, что мы уже возвращаемся.
Мерфи, внимательно глядя на лесничего, по-видимому, все еще крепко ему не доверяя, попытался улыбнуться и понепринужденнее ответил: «А я предупредил, что мы только до "твоего" поворота и обратно. Нас уже заждались. Хотя,…можно и наговорить.
Мерфи, кивнув собаке - «спокойно - не дергайся» левой рукой достал телефон.
Я чуть заметно, облегченно вздохнул.
И двинулся к двери, стараясь не замечать рычащих препятствий.
Лесничий молча придерживал рвущуюся собаку. А мне вдруг весело стало. Какое-то странное ощущение проснулось во мне, будто я …снова в карты выиграл. А ведь для нас с Френком карты- запретная на людях игра.
Мою улыбку пытался погасить хриплый, подрастерявший спокойствие голос лесничего: «Лоренс, так я жду Вас. Мне ведь тоже…интересно, кто за тем кулоном к вам придёт».
Мерфи поморщился. Он шел позади меня, и когда я решил ответить, я заметил его гримасу "чихающего мопса", когда поворачивался к Паркиенсу.
-Непременно, Паркиенс. Я, поверьте, не из тех, кто без спроса берет стираные рубашки и ботинки с чужой ноги. Вы узнаете конец этой истории. Не знаю, как мой друг Мерфи, а я навещу Вас, будьте уверены. Так что, до встречи.
Лесничий промолчал. Взгляд мне его не понравился. Но это уже не играло роли.
Мерфи, ощутив свежесть воздуха и прохладу ночи, заторопился. Сразу появилась суетливость в движениях. Он даже решил ехать, оставив нараспашку дверцу.
Мы сели в машину Френка. Доехав до моей машины, расселись по местам и на достаточно приличной скорости пустились в путь, домой.
-6-
Мерфи едва дождался другого дня. Приехал ко мне ближе к полудню. Я спал сном праведника. То есть? не слыша, не чувствуя – ничего! Он будил меня голосом, шуткой и даже тряся за плечо. Я спал.
-------------------
-Тед?! Тед - сурок, поднимайся!
-Аккуратнее, Френк, аккуратнее.
Мерфи, заслышав низкий женский голос позади себя, замер. Затем вежливо развернулся и, протянув руку, миссис Лоренс, поцеловал ей пальчик ответной руки.
-Э…э..он что, так и не вставал?!
Мачеха, всё ещё возмущенная бесцеремонностью Мерфи в отношении своего пасынка, ответила, как бы даже с вызовом: «Он спит. Уже второй день пошел. Завтра ему нужно быть в офисе. Кто-то там из Рима прилетает. Кажется, это по бракоразводному процессу Минетти. А он… спит. Даже не знаю, что и предпринять?
-Второй день?!
Мерфи посмотрел на спящего. Нагнулся, потрогал нос. Будто температуру тела пса проверял. Поднял руку спящего. Кинул. Та упала, свесившись на пол. Мерфи поморщился.
Миссис Лоренс, её звали Анела, поправила руку, заботливо положив ее обратно на кровать. Френк покосился на мачеху приятеля. Однако отметил, что вид у спящего дружка не болезненный. Просто крепко спит.
-Ладно, давайте так, к шести вечера не проснется, вызовем доктора.
У прима-балерины вскинулись ввысь тонко подведенные выщипанные брови. - Что?! – Лицо мачехи выражало нескрываемое удивление и испуг. Анела отвечала перед мужем, находящимся по долгу службы с частых отлучках, за неспокойного его отпрыска. В этом была её основная забота по дому.
Мерфи иногда бывал бесцеремонным. Он совершенно напугал миссис Лоренс, заявив: «А что вы думаете, может это нарколепсия».
Низким голосом заботливая Анела протянули: «Что-о-о?!»
-Ну-ну, я пошутил. Я по – шу - тил. - Френк сказал это почти угрожающе.
Анела кивала, "да, конечно" и по балетному пятилась к телефону.
Френк засуетился. - Миссис Лоренс, я пошутил. Подождем. Пусть поспит. Он здоров, но только до шести. Там мы точно все узнаем. Я ушел. - Френк произнес это так, как будто официально объявлял, что он "умывает руки".
Анела так и не вышла из комнат пасынка до назначенного Мерфи времени. Она умела отдавать приказы домашним, не сходя с места. Устроившись удобнее в большом кресле, время от времени, кидая взгляды на спящего, она читала про историю русского балета – биографию Дягилева.
-----------------
Но пасынок, то есть я, и к шести часам не проснулся. Ворочался, как вполне живой, просто спящий человек.
---------------
Мерфи, появившись в доме снова, был ещё более бесцеремонен. – Поднять, свинтуса!!!
Миссис Лоренс кинулась к нему, как за спасением от возможного скандала с мужем. - О, Френк…Ты пришел. А он, …Тед спит.
-Да?! – Мерфи снова тронул нос приятеля. Тот был сухим и прохладным. - Ну, и ладно. Вы не беспокойтесь. – Он посмотрел на спящего. - Я здесь посижу. Почитаю. Он, наверно уже вот-вот проснется. Дайте-ка, мне что-нибудь... А вот, кстати, у вас где-то была книга по гербам родовых поместий. Меня интересуют гербы тех европейских семейств, что осели здесь в Калифорнии.
Будто Мерфи заговорил о лекарстве.
Анела тут же кинулась искать книгу. - Да, есть такие книги. Тебе значит, только по Америке принести. Так?
-Да, и желательно только с фамилиями, начинающимися с буквы "Л".
Миссис Лоренс вышла из комнаты, а Мерфи подошел к кровати и, взяв меня за плечи, принялся, что есть сил трясти. - Вот черт! Да просыпайся ты, наконец!!! Даю тебе только час, потом я завалю тебя льдом из холодильника!
Мачеха появилась вовремя. Спасла положение пасынка. - О чем ты с ним говоришь, Френк?
Мерфи аккуратно положил меня "на место". Даже простыню поправил заботливо. - Да, вот, соня, говорю. - Взяв из рук Анелы объемную книгу с закладкой на букве "Л", Мерфи перешел к креслу, сел в него и стал листать.
Он искал герб с бабочкой. Но увлекся и пересмотрел всю книгу от корки до корки.
Было около восьми, когда он потер глаза и устало потянулся. Теперь и ему спать захотелось. Но прежде чем уйти, он все-таки решил выполнить, что задумал. Пока миссис Лоренс отсутствовала, давая распоряжения на счет «ужина для Теда», Мерфи сходил к холодильнику, набрал льда полные ладони и, откинув простыню, стал класть прозрачные кусочки по одному на голые плечи, грудь, лоб …
-----------------
Я и сам любил обтираться льдом, меня эта процедура тут же и разбудила.
----------------
Но тут заявилась мачеха. - Боже, Френк, что ты делаешь?! Ты же простудишь его! Он итак кашлял, он вот только после больницы…Он…ты…Что ты делаешь?! Отойди от него!!!
Я уже улыбался, предполагая битву Анелы с Мерфи за моё здоровье.
-Не простужу, а разбужу, миссис Лоренс. - Мерфи улыбался мне в ответ, отбивался от длинных рук балерины и продолжал класть кубики льда мне на грудь. - Вот, вот... С добрым вечером, приятель.
Я, наконец, присел в постели, шум в моей спальне прекратился. Хотя Анела успела таки гаркнуть своим зычным голосом (удивляюсь, в таком хрупком созданьице и такое густое контральто!): «Ужинать! Сьюзен! Немедленно ужин мистеру Лоренсу!»
Мы с Френком чуть не оглохли. Но это меня окончательно разбудило. - Мерфи... это опять ты…
Я скинул лед, попавший мне в трусы, и упал назад себя, на подушки.
Но Мерфи вернул меня к реальности. - Не-е-ет. Тебе спать нельзя, ты так дело Минетти проспишь.
Я быстро сел обратно. - Как, уже понедельник?!
-Чудесное воскресенье. Вечер. Тоже, кстати, неплохой.
-Тогда какого черта... - Я принялся взбивать подушки, грозно глядя на мачеху и Сьюзен. Вот уж кто достал меня заботой.
Но тут я увидел большую книгу в руках Мерфи. - Брось ты это, Френк. Я все три тома пересмотрел. Страницу за страницей прочел. В редакцию звонил, нет ли дополнений. Ничего по поводу этой бабочки на гербе.
-Что? Так ты не ложился спать вообще?!
-Нет. Я думал быстро найду, а вот прокопался до утра. Вот... сплю.
-Ну, ты даешь, парень! Ты тогда...э...- Мерфи посторонился. Мне ставили разнос с ужином на карточный столик. -…Нет, Тед, все-таки вставай. Я девушек в "Митчел" пригласил. Правда, к восьми, наверно уже и не ждут нас.
Анела и Сьюзен удалились.
Я знаю, мачеха всегда спокойно относилась к моим «разговорам» о девушках. Её только мои частые и безрезультатные помолвки раздражали. Я знаю почему. По её мнению я «разбазаривал» фамильные украшения. Запретить делать мне это, как уже унаследовавшему всё от матери, она не могла. Возмутиться – тоже, остерегалась строгости отца. У неё, как это часто практикуется у балерин, «нет способности родить» ему наследника. Я — на сегодняшний день их наследник. Вот и радуется моей взбалмошности в отношении женщин. Чем я более несерьезен в этом деле, тем она более долгое время может украшать свое изящество в драгоценности моей матери. Впрочем, мне уже надоело всё это!
Да и не к месту. Здесь об этом. - Ладно, поехали к девушкам, Френк. - Я поднялся с кровати. - День потерян! Вечер – девушкам! Ночь - делу Минетти. К черту ужин! Поехали!
-7-
Сверкающий зал лучшего ресторана в Лос-Анджелесе манил музыкой изысканными блюдами и уютом.
Девушки оказались терпеливыми. Как только два приятеля показались у порога зала, они тут же извинились перед партнерами по танцу, и кинулись к столику, изображая капризное нетерпение на милых мордашках.
Но за свое ожидание они были вознаграждены обещанными Мерфи развлечениями... как в ресторане, так и в снятых смежных номерах отеля, где предавались шаловливым играм вчетвером.
Всю неделю я улаживал дело по иску Анжелы Минетти, требовавшей своего ребенка у мужа - Анжело Минетти, проживающего в Италии. Семейная трагедия, разное вероисповедание, разные гражданства, отчаяние маленького мальчика, не понимающего резких выкриков любимых родителей в адрес друг друга...
Меня еще неделю после процесса "била родная пресса" за то, что я выиграл дело, защищая интересы итальянца - отца мальчика. Все буквально обвиняли меня «в отсутствии патриотизма, профессионализма и элементарного природного чутья, позволивших ему посягнуть на незыблемые права матери на ребенка». Все газеты Калифорнии обошла фотография, где изображен момент, когда Анжела Минетти кидает туфлей в адвоката Лоренса. Я в это время прикрывал голову папкой с бумагами по делу о лишении ее прав на ребенка.
Все тихо ли, шумно ли набросились на меня. Был звонок отца из Вашингтона, приводились многочисленные доводы мачехи, чтобы я ушел от подобных дел в "тихое" юрисконсульство при мэре города или в аппарат отца. Настойчивые советы друзей оставить такие «мелкие» по их мнению дела и заняться «консультациями» крупных бизнесменов - раздражали меня своей назойливостью.
Это поставило точку в моем тоскливом настроении. Я просто заболевал.
И после окончания процесса, решил уехать из города. Мачеха предложила мне отдохнуть на ее родине в итальянском поместье её давнего друга под Миланом. А поскольку отец давно настаивал, чтоб я заглянул в поместье моей матери, которым управлял наш дальний родственник, то согласие прозвучало сразу же.
Родственник отца был хорошим управляющим. Имение матери – поместье Пазини приносило доход своими богатыми виноградниками и роскошными цветами. Троюродного дядюшку моего звали Гладиатор. Сам он был родом, откуда все Лоренсы – с берегов Калифорнии.
-8-
Отдохнув от шумной прессы в поместье известного в Италии меховщика – итальянского приятеля и поклонника таланта Анелы Лоренс, я взбодрился и даже чуть располнел. Пятидесятилетний итальянец был рад встретить «родственную душу» - любителя обкатывать новые машины. И вот колесили мы с ним по Сицилии, питаясь в сытных итальянских кухнях его первой, второй и третьей бывших жен. Заехали мы и в поместье Пазини в дом тихо угаснувшего рода, некогда известного всей Италии.
Однако уже за третьим совместным ужином разговор как-то сам собой завязался, и вдруг мне пришла в голову мысль о кулоне Пазини. - Дядя Глед, вы тут, уверен, все семейные альбомы пересматривали не раз, книги, письма, дневники перечитывали. Вот скажите, остался ли кто живой из тех, кто работал с дедом над кулонами Пазини.
Глэд Тимс задумался над моим вопросом. А в это время приятель Анелы – Додо перечислял ему фамилии известных старых ювелиров.
Когда была названа фамилия Соломона Фишера, Глэд кивнул головой: «Да, такая фамилия мне знакома. Встречал её в письмах твоего деда. Кажется, он в одном из них, уж не помню каком, толи ругал его, толи хвалил. Но точно, он его отметил в одном из своих писем. Но, знаешь, Тед, писем сейчас в имении нет. Они в Риме. Там выставка старинных украшений организуется. Организаторы её просили кое-что им послать для выставки. В письме говорилось о ювелирах - вот я и послал. И дипломы твоего деда с фотографиями украшений. Я спросил разрешение у твоего отца. Тот разрешил с условием, что всё будет застраховано и надежно возвращено. Я распорядился.
-Я не против. Так что же, где найти этого человека?
Глэд поднялся из-за стола. И мы с Додо подались за ним в библиотеку дома. Там в справочниках мы прочли о неком Соломоне Фишере. Ему теперь должно быть семьдесят два года. С одиннадцати лет он работал в мастерской Пазини, затем, после передачи в его руки части мастерских, стал заниматься бизнесом самостоятельно. Фишер, как оказалось, имеет свои причуды и... учеников, из числа дальних родственников. Богат, все еще интересуется женщинами. Семьи как таковой уже нет. Он пережил всех своих близких.
-Тед, ты хотел бы знать больше?
-Нет, его быт меня не интересует. Я хотел бы с ним встретиться. Это как-то можно устроить?
-Почему нет? Ты, просто назвав свое имя, имя твоего деда, мог бы уже по телефону перекинуться парой слов с мастером. Тебя он примет. Может, он и знал тебя мальчиком. Ведь миссис Лоренс, я имею в виду твою мать – Элизу Лоренс - Пазини, она часто привозила тебя сюда на лечение. Ты был болезненным мальчиком в детстве. Кстати, как твоя нога, после аварии? Здесь тоже о ней писали в газетах.
-Нормально. Так значит можно позвонить?
-Твой отец, кажется, заказывал свадебное кольцо для второй жены в его мастерской. Как раз у Фишера. Думаю, ты можешь позвонить ему лично.
Это меня обрадовало и воодушевило. - Значит, сниму сейчас трубку....
-Да, да. В любом справочнике есть телефон фирмы "Соломон & К"
-Понятно. Спасибо.
С Додо мы развлекли себя вечерней поездкой вдоль побережья залива. Я хорошо выспался. А на следующий день после ленча, позвонил в фирму Фишера. После того как я представился, секретарь известного мастера, тут же назначил мне время встречи.
Офис "Саломон&К" был более чем роскошен. Впрочем, меня, уже привычного к броской роскоши, к выпячиванию достатка, не насторожило обилие сверкающих шаров, свисающих с потолков, стоящих на золоченых штырях на полу, торчащих из стен и сплошь усыпанных сверкающими полудрагоценными камнями или блеском искусственно выращенных и отшлифованных под бриллиант фианитов. Я понимал, это бизнес, его реклама. И не жмурясь от блеска, а лишь отдав дань интересному дизайну обстановки в виде парочки кивков в сторону стен, прошел за секретарем Фишера в кабинет главы фирмы..
А вот кабинет мастера, был вполне обычным местом обитания делового человека. То есть человека, отдающего предпочтение деловому комфорту и уюту, без "ударения" на специфику работы.
Ювелир приветствовал меня рукопожатием. Взгляд его ещё достаточно зорких глаз был оценивающим. Он не то сравнивал меня с кем-то, не то удивлялся некому сходству с кем-то, кто был ему хорошо известен. - Прошу вас, мистер Лоренс. Как здоровье ваших близких? Артур, наверное, в Вашингтоне. Я слышал, он был избран в Конгресс. А ваша молодая мама, все так же хороша, на сцене?
Я ответил на все вопросы мастера. После чего немного помолчал, ожидая продолжения. Но вопросов больше не последовало. И я спросил то, за чем пришел. - Вам знакома эта вещь, мистер Фишер?
Я протянул ему в руке свой кулон.
Мастер долго рассказывал мне историю его, ту, которую я уже знал и без него. Мне важно было знать, что он принимал участие в его изготовлении.
-А вот эта вещь, вам знакома? - Кулон, найденный возле дома лесничего, был вложен мною в руку мастера – ювелира. Однако тот долго его в руке не держал.
Платина тускло сверкнула в его руке и кулон, красиво обвившись золотой змейкой цепочки, красиво лег на стол мастера. Фишер, не касаясь руками вещи, взглянул на нее. В лице его промелькнуло любопытство, не более. Затем мастер улыбнулся мне и попросил позволения получше осмотреть ювелирное изделие. Он достал большую лупу, включил настольную лампу и какое-то время рассматривал вещь, сосредоточенно морща лицо.
Я не мог понять, было ли это выражение недовольства или напротив, восхищения тем, что было в поле его оценивающего взгляда.
Наконец, Фишер сложил лупу. Выключил лампу. И положил вещицу на стол, перед собой.
-Да, это моя работа. Но прошу, ответьте, вас ...удивило, что она напоминает изделие, сделанное для вашего семейства или всё-таки оскорбило?
-Вы считаете, что это изделие можно назвать «напоминающим»? На мой взгляд - это подделка.
-Значит, все-таки оскорбило. - Фишер вздохнул, шумно потянув носом.
Он отвел взгляд, посмотрел в сторону. Затем, несколько развалившись в кресле, качнул своей большой головой. - Понятно.
Я испугался, что несколько не так начал свое "знакомство" с авторитетным мастером. Но он задал вопрос - я на него ответил.
Но Фишер снова задал вопрос: «А скажите, Тед, сколько граней у бриллианта?»
Я не понял смысла в вопросе, но так как почти с рождения катал алмазы в руках и наблюдал процесс их огранки, я ответил: «На наших, обычно девятнадцать. Семь сверху, двенадцать снизу».
Мастер внимательно смотрел на меня, опять же неприятно оценивающим взглядом. Мне стало не уютно от его молчаливого разглядывания, и я постарался вернуть его к теме. - Мистер Фишер, я, увидев эту вещь, чуть ли не принял ее за свою. Я обознался. Представляете? В первый момент, я принял это за свой кулон, настолько она похожа на то, что запатентовано как изделие, принадлежащее нашему семейству. И я не думаю, чтобы вы сделали это умышленно. По-видимому, здесь что-то иное. И еще...
Я улыбнулся, как бы предлагая и мастеру снять сосредоточенность с лица и немного расслабиться разговором. - Меня заинтересовала история, изображенного вами герба. Я пересмотрел все справочники, но не нашел ничего подобного.
Мастер молча кивнул, как бы давая понять, что понял суть моего вопроса. А я продолжил свою мысль. - Я понимаю, каждый мастер имеет свой почерк, правила нанесения рисунка чеканки, свою каллиграфию символов. Но даже часто повторяющиеся орлы выглядят на кулонах по-разному. Вы же ...оставили тот же размер круга, тот же узор контура и буква «Л» - точь-в-точь, как наша. Я сравнивал. И почему не ювелирный дуэт - серебро - золото, не платина - золото, почему вообще не распространенное ныне белое золото? Почему использован именно малоинтересный с виду металл? Почему этот тоже сделан именно из платины? Как и кулон Пазини, сделанный для моей матери, ставшей Лоренс.
Я сделал паузу. Мне хотелось правильно сформулировать свой главный вопрос. Вопрос, ради ответа на который, я и пришел сюда. - Меня меньше взволновало сходство обратной стороны кулона. Больше тронул любопытство, "кто" разместился на лицевой его части. Кому принадлежит философский герб с бабочкой, тушащей крыльями высокое пламя огня? Я...
Я, видя не снимаемое напряжение в лице мастера, стал говорить, не глядя на него. - Я немного знаком с женщиной, которая при весьма загадочных обстоятельствах интересовалась этим кулоном. Вернее сказать, она могла бы быть его хозяйкой или знать его хозяина в лицо. Меня связывают с этой женщиной всего несколько часов нелепого знакомства. Но совершенно случайно, я узнал тайну ее жизни. Тайну нас, опять же случайно, связавшую. Однако, я снова хочу увидеть эту женщину. Встретиться с ней. И не только ради того, чтобы вернуть кулон... Мне это важно, господин Фишер. И именно по этой гравировке на кулоне я могу узнать кто она. Может быть даже, где ее искать. Потому и интересуюсь, изображенным здесь гербом и невероятным сходства этой вещи с моим кулоном. И, в общем-то,… именно из-за этого я здесь.
Я сказал ему все. Теперь я терпеливо пережидал паузу, которую ювелир держал, как заправский актёр.
Наконец, минуту-две спустя, Фишер, опустив взгляд на кулон, ответил: «Я хотел бы знать, вы - то сами как считаете, мистер Лоренс, этот человек, …эта женщина, о которой вы говорили, она могла быть замешена в чем-то…- Фишер подбирал слово, - то есть, эта её тайна, она противозаконна?»
-Могу лишь заверить вас, что сама эта женщина не совершила ничего противозаконного. Загадочность заключается в обстоятельствах, при которых был сначала утерян, а потом найден этот кулон.
Фишер тихо и облегченно вздохнул. - Это Глория Саммер. Дочь моего друга - Джона Стаффорда.
И мастер рассказал мне историю, на первый взгляд весьма банальную.
Жила семья неких Стаффордов. Потом она распалась. Дочь ювелира Стаффорда осталась с матерью. Мать девочки вышла замуж за некого Саммера. И тот Глорию удочерил. Но не смотря на это, девочка продолжала любить и встречаться со своим отцом. Тот так и остался одинок….
В общем, для меня было главным - узнать имя женщины, и что её отец тоже был ювелиром.
Фишер пальцем подвинул кулон ближе ко мне. - Пятнадцать лет назад, когда работа над вашим кулоном, по образцу, предоставленному вашим отцом, была в самом разгаре, произошла весьма некрасивая история. Семилетняя девочка, непонятным образам оказалась в моей мастерской. Как потом выяснилось, мать попросила подождать девочку поблизости, пока она и Джон переговорят со мной в отдельной комнате. Вот пока мы болтали, ребенок вошел в мастерскую и видимо, решил примерить на себя красивую вещицу. Кулонов было два. Я всегда выполнял две вещи, на случай, если когда-то при утере, потребуется вновь делать копию. Как правило, заказчики идут на двойную трату. И им, и мне выгодно делать дубликат сразу же. И вот, когда я заметил, что вещь осталась одна, а обнаружилось это быстро, Стаффорды еще не успели, покинуть мастерской, я, естественно, потребовал, чтобы вещь была возвращена. Сами понимаете, и материал, и работа дороги. А я тогда уже на обеих вещицах сделал обратную сторону, то есть именно "выписал" эти похожие, как вы отметили, стороны кулона. Мы обыскали все. В том числе и девочку. Ничего. Ни следа. Я уже отчаялся. Но чтобы доказать, что ребенок не при чем, родители отправили её даже на рентген. А потом ещё мой приятель, вымучивал дочь слабительным. Разумеется, ни рентген, ни ...высиживания на горшке ничего не дали. Кулон не мог быть проглочен девочкой, вы же видите, он достаточно широк для горла и даже в ноздрю, если постараться – его не просунуть. Хоть он и похож на средних размеров пуговицу. Но нет, попасть в ребенка он не мог. Я лично этот путь сразу отмел. Но получалось, кулон исчез.
Мы были старые приятели с Джоном. И конечно, неприятность была поправимой. Однако Стаффорд понимал, что значит для меня потеря "коллекционной вещи". Он, конечно же, выплатил мне за материал, компенсировал затраты за труд, но ощущение вины у него осталось. Его жена напротив, с тех самых пор и не поддерживает со мной никаких отношений. Видимо, считает, что я обошелся с ее дочерью чересчур жестко. Но прошло время. Миссис Стаффорд поменяла фамилию на Саммер. Прошло еще несколько лет. И вот как-то Джон, с ним, я повторяю, наши отношения не изменились с того, малоприятного для всех нас эпизода, он признался мне, что много лет спустя, увидел у дочери вещь, напоминающую ту, что исчезла из моей мастерской.
Тайна окутала кулон сразу, как он только был создан. Ибо тогда, можно сказать, впервые в жизни, я продал вещь заказчику в единственном экземпляре. Ваш отец тоже заметил мне это. Но мне пришлось солгать, что я изменил своим правилам. Какое-то суеверие не позволило мне вернуться к изготовлению третьего кулона.
И вот когда Стаффорд признался, что дочь, по-видимому, все-таки каким-то чудесным образом скрыла кражу из мастерской и теперь носит вещь в качестве украшения, я поинтересовался у него, не захочет ли она продать мне ее.
Глория тогда как раз гостила у него, и он организовал мне встречу с ней. Сам он даже не хотел и касаться темы о кулоне. Боялся поссориться с дочерью.
Глорию я много лет не видел. Передо мной предстало в высшей степени милое создание. Но и весьма …равнодушное. Я бы даже сказал, жестокое в своём равнодушии. Отчим баловал ее. Богатый человек, видимо, так и не решившийся завести собственных детей, делал для капризной падчерицы все. Такого даже ее родной отец - Джон Стаффорд себе не позволял. Он справедливо считал, что баловство портит характер девушки. Она занималась лишь тем, что ей нравилось. А так как вкус девушке привит не был... Тут, правда, только мое личное мнение. Можно, конечно, одновременно и в кордебалете танцевать, и восточными религиями интересоваться, но... красит ли это женщину? В общем, она и не стала слушать мою просьбу. Прямо спросила, не хочу ли я опять обвинить ее в том, что произошло в моей мастерской много лет назад. Я, естественно, сказал, что нет. И пришлось оставить разговор так и не начатым.
Что касается герба.… Вы считаете, здесь есть философия? А я напротив, считаю, в вашем гербе она присутствует, а здесь, …здесь её нет. У вас картина, раскрывающая основу процветания вашего рода. раскрыты такие понятия, как рассудочность и неизменная полезность. А здесь.... - Маэстро пожал плечами. - Впрочем, мастерство здесь, безусловно, присутствует. Я даже могу вам сказать, кто попытался выразить "словесный бред" капризной девчонки на лицевой стороне кулона. Уверен на сто процентов, это некий Филипп Стоун. Он из Сан-Франциско. Это один из сбежавших от меня учеников. Весьма талантливый, но ленивый человек. Я потому и не стал настаивать на его возвращении. Терпеть, знаете ли, не могу "свободных художников", работающих, когда взбредет на хмельную голову. Э…э… что касается вашего настойчивого желания встретиться с Глорией, если конечно эта та самая женщина, что вас интересует, то лучше всего обратиться в фирму "Стаффи". Это ювелирная фирма Джона. Они помогут вам связаться с ним, а он подскажет, где его дочь. Конечно, если это ему известно.
Фишер видимо устал от столь долгой речи. Вздохнул. Очень корректно взглянул на часы. Затем улыбнулся Лоренсу. - У вас все лично ко мне?
Мне только и оставалось, что поблагодарить делового человека, за то время, что он мне так щедро подарил. И после теплого рукопожатия, мы с мастером простились. Простились, по словам предусмотрительного Фишера, не надолго. Так как во мне он предугадал своего очередного клиента. Я не стал утверждать обратного, признаться, люблю дарить женщинам вещицы «ручной» работы.
После обильного обеда в поместье Пазини, я решил было ехать искать Джона Стаффорда. Чтобы узнать об его дочери. И ещё раз показать кулон.
Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. И мне в тот день не судьба была встретить человека, у которого, на мой взгляд, глаза могли мне напомнить о той самой Даме Пик.
-9-
А случилось вот что. Случилось ужасное – мне позвонил Мерфи.
-Тед, бросай всё и быстро домой.
Процесс по делу Минетти прошел без участия Мерфи. Но не успели «страсти…по Лоренсу» отшуметь в нашей и заокеанской прессе, в американских газетах вновь появилась моя фамилия рядом с фамилией итальянского бизнесмена Минетти.
Мать ребенка, оставленного за отцом – американка Анжела Минетти заподозрена в умышленном убийстве своего мужа.
И именно меня, побитого туфлей, снятой с ноги, Анжела выбрала в качестве своего защитника.
-Тед, я предлагаю тебе отказаться. Это месть. Женская месть и больше ничего. Она застрелила мужа из-за мальчика. Минетти спрятал ребенка где-то в Италии, она не имела возможности с ним встретиться и вот…
Я задумался. - Френк, а скажи, дружище, …не с тобой ли я могу встретиться в зале суда, если вдруг она уговорит меня стать её защитником?
Мерфи тут же признался мне, что готов взяться за это «ему уже и в деталях понятное дело».
И это меня завело. - Я вылетаю в Штаты для разговора с Анжелой Минетти. Я буду защищать её в суде.
Окончание следует