Марина Гусева. Арий и Ария

Галина Щекина
Часто бывает, что готовая книга лежит под сукном, ждет своего часа. Автор по разным причинам не может донести ее до читателя тотчас, то не хватает финансов, то кажется, что в содержание можно будет внести дополнения, а то просто «не доходят руки». Рукопись «Арии» автора Галины Щекиной тоже «вылежалась под сукном» и после первой попытки в 1997 году вышла в свет только в 2005 году, дополненная рядом рассказов.
Название книги говорит само за себя. «Ария», как мелодия (для справки: ария – законченный по построению эпизод в опере, оперетте или кантате, исполняемый певцом – солистом в сопровождении оркестра. Для арии характерны напевность, широта мелодичного дыхания).
В конце сборника, как бы подытоживая все ранее сказанное, одноименный рассказ «Ария» с героем по имени Арий. Создается впечатление, что рассказ автобиографичен (интимно повествование от первого лица). Взлетает дух человека над бедами, утратами, сложностями бытия и окрыленный, несется над землей с арией под названием жизнь.
Автору удалось соединить в единую напевную мелодию разные по содержанию рассказы и истории. Осколки бытия легли в основу мозаической картины.
В общем, и в целом чтение книги захватывает, тревожит, наводит на раздумье о бытии.
Автор, опираясь на лучшие традиции в русской литературе, ведет нас своим путем, показывает свое восприятие мира. Подкупает искренность, желание разобраться и правильно понять то новое, что диктует жизнь на фоне безумной русской перестройки, а также теплая любовь ко всему живущему.
Рассказы бытовые с элементами фантазии, чувственной лирики («Декаданс»), философских размышлений («Чудо и чучело») и житейской мудрости
( «Ожидание коз»).
Большинство рассказов объединяет одна героиня: совестливая, счастливая и несчастная одновременно. То она непосредственный участник сюжета, то посторонний наблюдатель. Нередко героиня считает себя неудачницей («Золотая комната») « И я тоже слетела с их ветки, оторванный листок, ни в мать, ни в отца, оба приличные люди, а я до таких лет дожила - никаких достатков, ничего не добилась». Но разве отсутствие материальных благ позволяет сделать такой вывод? Она добра, щедра, наблюдательна – это уже удачное приобретение для человека.
В рассказе « Пузырики» идет процесс осмысления судьбы, а на его фоне все тот же мотив неудачницы. И хотя в сравнении с одинокой покинутой сестрой и опухшей от пьянства женой друга, героиня считает себя счастливой, даже непозволительно счастливой, она – неудачница, при чем не по жизни, она неудачница в ДУШЕ. Словно быть счастливой и благополучной ей стыдно. Неуверенность, сомнения, неустойчивость внутреннего равновесия свойственны героиням многих рассказов сборника. Не потому – ли, сталкиваясь с беспардонностью мадам Разные Валенки (« Рабство») интеллигентная сотрудница учреждения невсостоянии противостоять наглому напору торгашества и, более того, попадает в рабство к деградирующей личности. Эти, такие непохожие друг на друга персонажи, имеют одну общую нужду – постоянную нехватку денег. И та и другая пытаются решать эту проблему по - своему: мадам – перепродажей, сотрудница – жесткой экономией. Как это в духе нашего времени: в тисках нужды оказались и безработные (бомжи) и интеллигенция (бюджетники).
О назначении женщины, о ее выборе и жизни автор размышляет в рассказе «Уна». И хотя главная героиня делает противоположный от Уны выбор.
« Конечно, я изменилась… это все правильно… У меня есть дело жизни, есть дети – пусть они не любят меня, но я люблю их, меня на земле держит не мало людей, которые оценили меня, наконец..», но неуловимая тревога – а правильно – ли она поступила - не покидает ее. Отсюда и необходимость, что бы заметили, «оценили …, наконец», поддержали, помогли утвердиться в выборе.
Подспудно в каждой душе тлеет желание пожить для себя, Уна возвела это желание на пьедестал. « Дети – это прекрасно, но это совершенно не мое. Я не способна на жертвы, я должна холить себя, вот и все. Некоторые женщины умеют рожать – умеют жертвовать – вот и пускай себе». Образ Уны ярче, чем невольной ее оппонентки, хотя и более недосягаемый, она скорее исключение, чем правило. Вот бы найти золотую середину, чтобы жить и для себя, и для других – как бы тогда счастливо изменились женские судьбы!
Многие рассказы написаны от первого лица. Такой прием с одной стороны сближает читателя и писателя как собесесобеседников и передает информацию без посредников от человека к человеку, создает впечатление интимной доверительности ( «Золотая комната» «Пузырики» «Сумка»).
 С другой стороны возникает сильное присутствие автора, и даже отожествление
его с героями.
В рассказе «Всем отдыхать» вместо радостного события, таинства возникновения семьи беспощадные сцены купли – продажи невесты, пьянство гостей. Страшно, что такие свадьбы стали нормой в нашем обществе и даже традицией «…откуда взялась эта власть над людьми, заставляющая их так уродоваться….Было жалко ее (невесту), было жалко всех. Не так показывали в кино». Разрыв между жизнью и искусством, как наследие ушедшей эпохи, тоже в норме. Нетрудно после такой свадьбы представить взаимоотношения в молодой семье, немало в нашей стране жен – рабов быта, усталых и задерганных, но любящих и от того сильных.
Тема детей – отцов представлена в сборнике рассказами « Золотая комната», «Зима в зеленых травах», «Жабино счастье», «Куда ушла хомка».
Столкновение интересов, проблемы разных поколений, живущих под одной крышей, могут сгладиться только любовью друг к другу. Дети, отстаивая свои интересы, часто эгоистичны, но всему свое время, когда- нибудь и они будут родителями.
Они все поймут – ведь любовь великая сила.
 
Женщина, мать, любовница, друг, творческая личность, работница – всего и не перечислишь - так многообразны образы героинь в рассказах Галины Щекиной.
Каждый персонаж добавляет в арию жизни свой голос.
Сожаление утраты, сила родства души, чувство вины – звучат в рассказе «Издалека».
Строгая жизненная правда звучит в рассказах на деревенскую тему «Ори – Зона»
«Ожидание коз».
Фермерский быт глазами городских интеллигентов Куликов («Ори – Зона»), их причастность к тайне зарождения новой жизни – как рывок к извечному, истинному. «Куличка взяла в руки скользкое, дрожащее существо. Оно тонко мекало и судорожно вертелось, вытекая из горстей…Куличка знала, как бьется пульс, когда нарывает рана. Этот кусочек живого был такой же раной…в руках у Кулички бился чужой пульс, чужое счастье. Надо тихо, тихонечко нести…»
Откровением звучит немудреный рассказ старухи, утратившей опору в жизни, («Меня нет»). Откровением и философским восприятием своей судьбы русской женщиной – матерью. «Меня давно уж нет, молодая была уу. А ныне токо привычка осталась: шуба да валенки. Душа- то ушла».
Душа и духовность, как идея, звучит во многих рассказах сборника («Меня нет» «Жил был мальчик» «Трое на камнях и др.). Поиск и потеря, обретение и утрата духовности стала одной из основных линий книги.
Немало места отведено автором и на безграничную веру в чудо и людей, творящих чудеса (всегда – ли бескорыстно?) в рассказах «Эзотерика» «Чудо и чучело» «Синебрюхов».
Встает вопрос о пользе голода и вреде сытости для души. «Мальчик еще не знал, что еда нужна для того, чтобы остаться в живых и искать свою душу. Чем меньше ешь, тем быстрее найдешь…». Но голодный бредит едой, как же ему оторваться и полететь за душой? И разве сытость утробы не воспринимается интеллигентными Куличковыми (« Ори – Зона») как благо? «Сели есть. Развалы картошки были желтые, сахаристые, в тонком дыму, с каплями постного масла, а тут еще чеснок с солью, сало, хлеб черный…Кулики, бедные, (голодные) так и накинулись. На них нашел такой покой, такое тепло и довольство, что они готовы были забыть работу и любить ее. Тело наполнилось радостью, голова туманилась, руки – ноги не чувствовались вообще». Это - же гимн! Так может быть лучше золотая середина – сытый желудок и творческая голова? Неплохо получится, стоит попробовать.
Говоря о применении языковых средств, нужно отметить несколько нюансов.
Форма короткого рассказа приветствует четкость и емкость изложения («Чудо и чучело» «Закоулок» «Издалека» «Трое на камнях» «Меня нет») и не допускает размытости и бесформенности сюжета («Жил был мальчик»).
Яркость языковых средств, информационность фраз, лаконичность:
«Чтобы отвлечь себя от смерти, надо другого отвлечь от смерти». («Синебрюхов»)
«В закоулке шла своя маленькая жизнь, и проигрывались модели большой и неизвестной жизни». («Закоулок») «Белое тянулось к белому». («Зима в зеленых травах»)
(таких примеров в рассказах сборника множество) говорит о бесспорном овладении автором творческого подхода к короткому рассказу. Но, к сожалению, встречаются и стилистические шероховатости (и грамматические опечатки), которые затрудняют восприятие текста:
«Что, кстати, не оправдалось общенчески, и он исчез…» («Сумка») «По квартире рассыпался двойной скокот (диалект?)». «У нее лапы плохо доставали до пола, морда вечно сонная, вид вообще до того биологический (?) и тупой, что сил нет». («Зима в зеленых травах»)
Образование новых форм слов («Декаданс») – хорошо, и употребление диалектов и устаревших слов допустимо, и часто оправдано текстом, но может для удобства читателей сделать сноски, объясняющие содержание данных слов?
Сборник «Ария» - гармоничное исполнение жизненного восприятия автором.
Размышлять о судьбе, учитывать мнение других, ненавязчиво высказывать свою точку зрения может только зрелая творческая личность. Таким творческим человеком и является Галина Щекина.