Каждому известно: браки заключаются на небесах. От себя добавим – и в преисподней. На нашей памяти, правда, это случилось только однажды: в морге первой городской клинической больницы города Оренбурга. Хотя, вполне вероятно, что не первой, а как раз-таки второй. А может быть даже и железнодорожной. Впрочем, суть дела от этого нисколько не меняется.
Суть же дела заключается в том, что молодой аспирант кафедры патологической анатомии производил как-то показательное вскрытие.
Фамилии аспиранта за давностью лет уже и не вспомнить, но только на кафедре за непростительную молодость все называли его Пинцетиком и даже абсирантом. И чихать им было на то, что молодой ученый опубликовал три коллективные статьи в толстом журнале «Архив патологии», выступил соавтором доклада на Всероссийской научной конференции, и был без пяти минут кандидатом наук по необычайно актуальному и животрепещущему вопросу, касающемуся канцерогенной сенсибилизации у пробандов.
Так вот, всё тайное, впоследствии ставшее явным, произошло приблизительно в то время, когда Пинцетик уже ловко рассёк на трупе ножки диафрагмы и острейшим лезвием огромного секционного ножа умело подпиливал мягкие ткани вокруг гортани, чтобы приступить к полному выделению органокомплекса. А в непосредственной близости от секционного стола стояла и глазела на происходящее группа студентов медицинского училища.
Вы наверняка имеете представление о нынешней молодёжи: все, как один, оболтусы и обормоты! Могу вас утешить – и прежде были не лучше.
Так вот, томились и тосковали будущие помощники эскулапа на вскрытии по давно известному всем прозекторам сценарию. А именно: безрадостно и пессимистично настроенные картинно бледнели, охали и театрально зажимали носы надушенными платочками. А также периодически теряли сознание. Или, прикрывая рукой рот, с невнятными восклицаниями выскакивали из помещения вон.
Отчаянные и убеждённые оптимисты в то же самое время назойливо елозили пуговицами своих не очень свежих халатов по кромке влажного секционного стола, оживлённо крутили носами и безо¬становочно задавали всевозможные идиотские вопросы. Как то:
– А вот это, доктор, – что, куда, откуда, где, сколько, почему и зачем??? (При этом и сами толком не знали, о чём идет речь.)
– А вот это, доктор, – печень? Ах, это лёгкие! А лёгкие чёрные оттого, что покойница много курила? А она курила с фильтром, или без фильтра?
– А покажите, доктор, где находится внематочная беременность...
– Страшно интересно! А куда же тогда гинекологи вставляют внутриматочные спирали?..
И так далее, в том же духе.
Время от времени оптимисты отвлекались, чтобы вывести какую-нибудь окончательно сомлевшую пессимистку на зелёный газон позади траурного зала немножко проветриться и вдохнуть глоток свежего воздуха. Попутно они успевали ознакомиться с содержимым стеклянных инструментальных шкафчиков и хитроумной планировкой таинственных подсобных помещений.
Когда вскрытие, наконец, было успешно завершено, студенты с гиканьем и посвистом рассыпались по лестнице, не на шутку испугав шофёра подкатившего к моргу автобуса-катафалка. А Пинцетик облегчённо вздохнул, перекрестился, и первым делом пересчитал скальпели, секционные ножи и громадные, изогнутые на концах иглы.
Всё, как будто, было в полном порядке. В достаточных количествах присутствовали мелкозубчатые пилы для вскрытия полости черепа, цельнометаллические молотки из нержавейки, проволочная пила Джильи и изогнутая ножовка Луера с двойным полотном. Целёхоньки оказались изящные длинношеие корнцанги, элегантные желобоватые и пуговчатые зонды, стройные анатомические, хирургические и шоровские пинцеты, а также стокубовые ковшики для подсчёта объёма жидкости в полостях.
Не доставало лишь одного-единственного кровоостанавливающего зажима, по рассеянности хирургов случайно попавшего в патологоанатомическое отделение в брюшной полости трупа. Со столь незначительной потерей вполне можно было смириться. Пинцетик только досадливо крякнул, но тотчас и думать перестал о пропаже.
С неторопливостью очень уставшего человека сполоснувшись горячей водичкой в душе и переодевшись в цивильное платье, он ещё разок обошёл свои владения и внимательнейшим образом проверил – везде ли выключен свет и закручены водопроводные краны.
Доктор совсем уже собрался уходить, но чёрт (не иначе как сам чёрт) дёрнул его проверить ещё и лампочку в холодильнике. (А надо сказать, что именно здесь свет чаще всего и забывали выключать, отчего лампочки очень быстро перегорали.) Так вот, едва Пинцетик отодвинул наружный засов и отпихнул тяжеленную дверь холодильной камеры, как тут же и замер в немом изумле¬нии на пороге, точно библейский соляной столб.
На фоне заиндевевшей панели испарителя в самом центре комнатушки, на чемоданчике-дипломате, поставленном прямо на обледенелый кафельный пол, погрузив лицо в худенькие синие ладошки, сидела девушка. Белые халат и шапочка, а также очаровательные белокурые локоны делали её очень похожей на сказочную Снегурочку.
Когда доктор подошёл поближе, девушка подняла на него переполненные безмолвным страданием и ужасом огромные серые глаза, но подняться или даже просто вымолвить слово оказалась не в состоянии.
Только минут через тридцать, заставив дрожащее всем телом хрупкое создание судорожно проглотить чайную чашку тёплого разведённого спирта, порядком ошеломлённый спаситель сумел добиться от девушки более-менее связной речи.
Так он узнал, что несчастная жертва обстоятельств попала в трупохранилище по шалости своих одногруппников, обладающих чрезвычайно развитым чувством юмора. Сами они, по всей видимости, о своей шутке минут через пять уже напрочь забыли, что едва не привело к печальному и даже трагическому исходу. И если не привело, то вы сами знаете почему.
Конечно же, благородный спаситель просто обязан был доиграть свою звёздную роль до конца! Как истинный рыцарь, джентльмен и наставник студенческой молодёжи, он проводил оттаявшую красавицу до общежития. Произвёл необходимые и неотложные врачебные назначения. На следующий день счёл святым своим долгом заскочить после работы и осведомиться о состоянии здоровья девушки.
Более того. Чтобы как можно успешнее снять неизбежные последствия эмоционального стресса, Пинцетик ежедневно дарил своей подшефной цветы, регулярно водил её в Театр музыкальной комедии, периодически заставлял посещать кафе «Уралочка». А однажды даже остался у неё ночевать.
Через два месяца Егор Егорович и Леночка поженились.